Текст книги "Вершители порядка (СИ)"

Автор книги: Степан Кирнос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Глава 19. Сражение при Дюнном

Глава 19. Сражение при Дюнном

«Взявшие меч в руки свои для насилия, ненависти и беззакония от меча и найдут гибель свою»

– Из книги «Предание».

Утро следующих суток. У Дюнного.

Не думал я, что буду сражаться и умирать рядом с государственным преступником, с фанатиком, стоя плечом к плечу. В свете зари мы вдвоём стоим на укреплениях – за деревянной стеной до груди. Наглотавшись зелий от О’Брайенна я снова чувствую себя полуживым, меня не волнует груз доспехов – золотистого шлема и кольчуги, и латных перчаток, и поножей и единственный весомый груз – мой долг, который я отдам.

У Дюнного, за выходом из котлована в котором расположилась его площадь, пустыня испещрена рвами и баррикадами, от скалы к холму, от возвышенностей до низин – всё стало местом для размещения волчьих ям, заградительных укреплений, стены кольев и валы, за которыми прячутся наши лучники. Я стою и смотрю на восток, откуда свой путь начинает солнце, но облаками и золотисто-песчаными ветрами оно скрыто, отчего на поле боя слишком плохой обзор. Но это не волнует меня. Мою руку снова оттягивает щит поменьше чем раньше, на поясе три «громыхателя» в правой руке меч, пышущий холодом зачарования, которое восстановил Исаил в память о той, за кого я сражался и сейчас бьюсь.

По правую руку от меня стоит Арантеаль. Велисарий смог уговорить Высокий Сенат, чтобы его отпустили вместе с нами на сражение… последнее военное дело, ибо мы поставлены туда, где удар вражеского молота придётся сильнее всего – на главную дорогу у Дюнного. Сам полководец собрался с остатками кавалерии кочевников и бывших бандитов на западе, скрыв её магией невидимости, восседая на белом жеребце и ожидая времени. Рано утром, части из Арка, Речного, Солнечного берега с помощью магии телепортации переместились сюда и заняли позиции у линии обороны, раннее подготовленной солдатами Дюнного. И теперь, стоя возле неё мы ждём, когда ворог к нам нагрянет. Тучу врагов – неримцев-радикалов, которые не согласились с перемирием, повстанцев и прочий сброд ведёт капитан Фариоз – бывший офицер армии Нерима. Он, с отрядом, который откололся у Арка, прошёл в пустыню, скапливая по пути весь лихой народ, подобно тому как тряпка собирает пыль. И мы готовы их встретить – без пушек, без ручниц – всё это осталось на обороне Арка.

Перед нами пока только пустыня – поля песка, среди которого громоздятся серые скалы и подобно столбам стоят сухие деревья. Я, чтобы хоть немного отвлечься от этого пейзажа, вспоминаю о том, как с утра с рыночной площади Арка мы уходили в бой. Пели менестрели, на ветру трепетали флаги и боевые знамёна, женщины клали цветы на под ноги, Исаил громогласно молился. Я видел печальные лица народа, который смотрел на нас, видел слёзы на глазах девушек, чувствовал душистый аромат цветов.

– Этьен, твоё решение безумно, – сказал мне тогда Велисарий. – Тут одни сорвиголовы. Ты же ещё много можешь сделать. Не спеши понапрасну губить свою жизнь. Если ты сейчас уйдёшь, я пойму тебя.

– Где как не здесь отдать её? – спрашиваю я у Велисария. – Это моя родина, я с радостью отдам жизнь за то, чтобы сохранить её великолепие.

– Я понимаю, почему ты туда спешишь, но стоит ли оно этого?

– Этьен, – на этот я услышал слабый голос из толпы, возвещающий мне о душевной скорби и краем глаза увидел черноволосую девушку в зелёной одежде. – Зачем?

– Не это ли наш долг? – спрашиваю я у Лишари, смотря на неё будто бы безучастным взглядом, продолжая идти в строю. – Отдать жизнь за родину, когда от нас этого требует ситуация?

– Нет…

Она что-то сказала тогда, но я это не услышал… мне кажется, что это нечто важное, нечто ценное, но свет телепортации затопил мои глаза, а гул магии не дал её словам достигнуть, не дал мне её услышать. А потом я увидел Дюнное и мы пошли готовиться.

Печальная судьба нас всех ждёт. Над нашими головами развиваются грозные знамёна – шестнадцатистрельная золотая звезда на лиловом полотне. Лучники и баллистарии с арбалетами позади нас готовы обрушить на врага рой стрел и болтов.

Я, замерев в своём бдении смотрю на пустыню, думая – когда же придут. Враги, скоро, совсем скоро явятся к нам – они не смогут долго жить в пустыне, и скоро они явятся.

– Этьен, – заговор рядом стоящий бывший великий магистр; на нём цельнометаллический доспех, его руки сжимают крупный двуручный меч, а лицо скрыто за шлемом, который имеет чудесный красный гребень. – Удивительно, что ты стоишь тут рядом со мной.

– Арантеаль, ничего удивительного, – спокойно отвечаю я. – Просто хочу немного послужить своей родине.

– Родине ли? Или ты бежишь от…

– Арантеаль, а что же ты тут делаешь?

– Мне, мертвецу, уже нечего терять, – скорбно заявил Арантеаль. – Я для меня – призрака за ширмой металла и костей, уже всё предрешено. Быть может, это утро станет для меня последним, на что я и надеюсь.

– Надеешься, что там, за гробом встретишься с Ирландой и Наратзулом? – я попытался выдавить из своей речи какую-либо эмоцию, но зелья сделали из меня камень.

– Надеюсь, – ответил Арантеаль. – Искренне. Понимаешь, тогда я был глуп – я гнался за должностью… думал, что она – самое важное для меня. Я думал, что Ирланда не понимает меня, что она забыла, что такое чего-то добиваться… как же я ошибся. Она ведь просто хотела, чтобы у ребёнка был отец… его родной отец, и Высшие об этом говорили.

– Конфликт карьеры и семьи, отцов и детей, – печально констатирую я. – Что ж, история стара как мир. Но ведь ребёнок от Рождённой светом… это же такие возможности? – докапываюсь я. – Она могла тебе потом обеспечить любое место. А Наратзул, – мне кажется это всё большой иронией, – вы бы потом вдвоём остановили бы возможно… восстание против Рождённых светом.

– Ты думаешь, меня эта мысль не терзала? – резко произнёс Арантеаль. – Я это понял… слишком поздно. И спасибо, что тогда вы меня… остановили.

– Ладно, надеюсь, ты ещё встретишь их, – я смотрю на пустыню и поправляю наруч, в который забился песок. – За порогом смерти, они будут ждать тебя. Я надеюсь на то, что это так.

– Ладно, Этьен, что ты тут делаешь?

– Я, – на моих губах отягощённая улыбка. – Я хочу забыть. Забыть про то, что было со времён моего пришествия, хочу забыться в битве, переключится.

– Или ты хочешь, чтобы это была твоя последняя битва, последний день?

– Умереть из-за девушки? Постараться… забыть всё то что с ней связано – да, но вот смерть…

Сзади мы услышали пение, которое отвлекло нас и вселило в сердца уверенности, праведной твёрдости. Это Исаил обратился с воззванием к войскам:

– Господь – свет мой и спасение мое: кого мне бояться? Господь крепость жизни моей: кого мне страшиться? Если будут наступать на меня злодеи, противники и враги мои, чтобы пожрать плоть мою, то они сами преткнутся и падут, – он на пару секунд умолк и продолжил с новой силой. – Если ополчится против меня полк, не убоится сердце мое; если восстанет на меня война, и тогда буду надеяться.

Битва началась, успел только Исаил окончить речь. Я вижу, как из пелены песчаной бури на нас вышли первые ряды солдат – это смешанная толпа, среди которой можно разглядеть табарды Нерима на пару с рваными одеждами бандитов или их ржавой бронёй. Они движутся на нас неровными рядами, наступая с возвышенности.

– Поднять щиты! – раздаётся приказ нашего офицера, и мы вздели укрытия о которые тут же раздался лязг и биение – вражеские стрелы ударились о металл древо; я увидел, как Арантеаль спрятался на коротенькой стенкой.

В ответ наши лучники открыли огонь по готовности и в небо взвеялись тучи стрел, осыпавшиеся на голову противника, и кто-то из недругов даже осел на песок. Враг ускорился – теперь орды перешли на бег, и что-то в моей душе неприятно колыхнулось, когда я понял, что так они совсем скоро налетят на волчьи ямы. Прошла минуты и шеренги вражеских солдат, под небом, закрытым стрелами, нарвались на первые ловушки – воины по одному или два стали проваливаться в небольшие ямы, где их ждут наточенные колья.

Я приготовился, подняв щит и вовремя – противника подошёл к нашим позициям, но прежде он должен преодолеть стену у которой его ждёт ещё один неприятный сюрприз. Ров с кольями предстал пред ним, и воины столкнулись о тяжёлую преграду. Я хватаюсь за метательный дротик и запускаю его в противника. Это же движение выполнили, и воины, стоявшие рядом со мной.

Пронзённые острыми концами снарядов стали падать один за другим в ров, но они не отступали. Снова я слышу крики и вопли раненных, снова по полю боя разносится ода войне – лязг металла и агония. Выдёргивая и ломая колья, по телам, они преодолели ров и бросились на нас неплотными ручейками от которых легко можно отбиться. И всё было бы легко, но для нас тоже подготовили досадный «сюрприз».

К стене полетели мешочки от которых исходили горящие фитили. Я только успел опомниться и выставил перед собой щит, как раздоись громозвучные взрывы и куски дерева поднялись в воздух вместе с тучами песка. Видимо неримцы находили бочки с порохом и нашли как их применить.

Я резко встал, чтобы встретить врага, который не заставил себя ждать. Через прорывы хлынули толпы орущих противников – по всей линии фронта враг впился в нашу оборону. Мой щит принял удар мечом, потом я оттолкнул врага и «поцеловал» его концом охлаждающего меча.

Арантеаль обрушил град ударов, которые рассекают вражеские доспехи и обыграют песок. Его меч, окутанный всполохами пламени, окружает хозяина плащом огня – быстрые движения клинка оставляют дорожку пожара.

Враг выпустил боевых магов – на нас упали молнии с неба и огненные шары слетали с их рук. Я закрылся шитом, и три ледяных копья разбилось, так и не коснувшись моего лица. Я раскрылся и сильным поперечным ударом сломал ребро бандиту, а потом отступил, дав Арантеалю прибить его.

Исаил в ответ с посоха отправил в скопище противников поток жаркого испепеляющего огня, которое залило всё инфернальным потоком, от которого нет спасения. Враг взвыл, когда утонул в магической ярости, а до нас донёсся смрад горелой плоти, шкур и металла, но нужно продолжать бой.

Враг продавил нас – вся его огромная масса толпы продвинулась вперёд, по рву, заполнив волчьи ямы, они оказались между далёким соломенно-деревянным валом и нами – половина всей армии оказалась… в нужном месте.

– Нужно. Сейчас! – кричит один из офицеров сзади.

– Лучники! – отдаёт приказ позади нас кто-то. – Поджигай стрелы. В далёкий огненный вал!

Над головами нашими просвистели стрелы, закрыв небо огненной стеной и упали они прямо в тот самый вал, который вспыхнул жарким ярким столбом, разрезав вражеские войска на две части.

Мы с Арантеалем усилили давление. Он поднял противника на меч и скинул его, я отбив выпад краем щита разбил челюсть неримцу и пронзил его ногу. Вблизи стоящие воины быстро его прикончили выпадами копий.

Солдаты Велисария попятились, но не отступили, мы всё ещё стоим на местах. Я закрыв Арантеалю спину щитом защитил его от выпада разбойника, прыгнувшего сзади и откинул его. Затем я клинком пробил ему плечо, а холод сковал ему грудь и заставил его лежать на земле.

Новая волна противников хлестанула из прорыва, когда их спины «подогрел» огонь, а лучники стали бить по ним как по уткам, и нас откинули на пару метров назад мощным ударом, щитами мы прикрылись, в ушах раздаётся звон металла, крики и ор. Враг с новым натиском кидается на нас, бросается на стену щитов, получая в лица выпадами копий и мечей.

– За свободу человечества! – вопят неримцы. – Смерть религии! Слава Нериму! Слава Коарек! Слава освобождению!

– Свободный Эндерал! – ответом стал клич наших воинов. – Смерть подонкам!

Я блокировал удар топора, который вошёл в щит, затем подтянул врага к себе и парализовал его ногу порезом, сковав её льдом меча. Арантеаль получил по голове бедовой и покачнулся, мне пришлось закрыть его, только от острия алебарды, которая вошла в мой щит. Он, покачнув головой, с новым рвением вернулся в бой, его двуручный широкий меч впился в ряды противников, расписав их кровью.

– Ох, они нас задавят своим неримским мясом! – возмущается рядом со мной стоящий боец.

– Держаться! – кричит командир, который отличается красным гребнем. – Они не должны прорваться!

Отбив пару атак, я делаю пару шагов назад, чтобы мой шлёмся не пробил алебардист. Выбравшись из-под щита я вижу, что масса нападающих превратилась в одну большую толпу, из которой торчат копья, драные знамёна и алебарды. Их маги и чародеи оказались зажаты в толпе, всё пытаются сгенерировать ментальные барьеры и щиты, чтобы стрелы не сильно досаждали неримцам. Исаил подняв руки в сторону врагов направил огромные массы психической энергии для того, чтобы огонь с его рук упал на первые ряды наступающих. Пожар загорелся за щитом, моё лицо обдуло горячим тошнотворным ветром, в лёгкие парник раскалённый воздух, от которого разболелась грудь.

Опустив щит я увидел только кучу обгоревших тел и ужас, дикий страх в глазах, выживших. Приступ тошноты и отвращения настиг меня, когда я увидел, что воинство стало жаренным полем. Я, Арантеаль и ещё десяток воинов решили отбить позиции, с которых нас откинули.

Лучники облили врага стальным дождём, и под свист стрел мы бросились вперёд. Арантеаль снёс первых троих силовым импульсом, а затем его широкое лезвие нисходящим ударом опрокинуло неримца на землю. Его попытались достать алебардой, но я подняло ввысь щит и древко оружия отскочило от верхнего края. Я, соскочив с места, подобно тарану ударился во вражеский строй, оттолкнув нескольких противников и достал мечом по лицу владельца алебарды.

Арантеаль широкими ударами отгоняет неримлян и разбойников от себя, уподобив их кровавым мазкам на полотне войны. Его меч крушит щиты, рвёт кожу и разрывает кольчугу – бывший великий магистр окропил местность вокруг себя кровью.

– Прорыв на востоке! – раздались крики, возвещающие, что на востоке оборона треснула. – Правый фланг пошатнулся!

Эта новость ошеломила нас, но не сломала. Линия лучников и баллистариев позади нас стала бить всё ближе к нам, засыпая первые ряды наступающих рухнули на землю, упав на тела своих бывших «сослуживцев».

– Выпускайте резерв! – приказывает сзади командир. – Переходите в наступление! Сокрушите врага!

Наша линия сильно истончала – мои братья по оружию один за другим падают на землю – единицы, но и этого достаточно. Я смотрю как копьё впивается в кольчугу солдата, как тяжёлый топор в кровавом вихре дробит кости стража Арка, как алебарда разбивает голову ополченца Солнечного берега. Рассвирепев, я направляю хлёсткий удар, попадаю врагу в щит с орлом, потом пинаю его и снова удар, но он закрывается щитом. Мне приходится ложным выпадом отвлечь его, а затем резко сметить траекторию удара и проколоть колено, после чего я полосонул его по груди, рассекая одежду и кольчугу. Он, раненный и стенающий попал под меч Арантеаля.

Воины пустыни – смуглые солдаты в кожаных жилетах с двумя клинками присоединились к нам, и битва заиграла новыми красками. Они ловкими и выверенными движениями исполосовали наступающих острозаточенными клинками. Став медленно продвигаться вперёд, я поднимаю и опускаю руку в тяжёлых жутких ударах, слыша треск костей, всхлипы и хлюпы крови под одеждой.

– Велисарий! Велисарий контратакует! – радостное известие донеслось до наших ушей. – Мы тесним противника!

Даже отсюда я вижу, как воины на конях, с левого фланга взяли превосходящие силы противника в клещи. Ударная кавалерия смяла весь левый бок наступления, размазала его по песку пиками и мечами.

На поле боя появляется новый воин, который ведёт атаку по центру – он должен стать тем, кто прорвёт нашу оборону. Это воин ростом в два метра, вооружённый массивным боевым молотом, зав спиной его двуручный меч. Его тело блестит от количества брони, которую он на себя нацепил, нагрудник украшен гравировкой в виде одноглавого орла, а на шлеме перья чёрного цвета.

Один из наших кидается на него, однако боевой молот ломая рёбра отправляет того в песок, а затем могучий враг вторым ударом пробил щит второго и тычковым ударом выбил дух из третьего.

Я делаю выстрел из «громыхателя», но тщетно – пуля просто оставила вмятину и выбила сноп искр, но воин продолжает идти. Вокруг меня горит битва, и Исаил попытался прибавить к жаре – огонь с его посоха шипящей змеёй ударяет в броню великана, но он, невридимый продолжает двигаться и только орёл зацвёл красным на его латах, говоря нам о том, что его броня защищена зачарованные. Враг даже не сбивается с шага.

Арантеаль набросился на него и стал его рубить, но доспех только пополняется царапинами. Его воины, окружавшие «великана» – с панцирями вместо кольчуг кинулись на нас, и мы встретились мечом к мечу, щит к щиту.

Откинув мощным ударом ладони наотмашь Арантеаля, это существо продолжает идти к нам спускаясь по склону. Молотом он дробит кости и мнёт броню, оставляя смертельные раны.

Я, подобравшись к колоссальному врагу, хватаюсь за «громыхатель» и стреляю. Пуля должна была попасть ему в голову, но поднятое древко молота изменило траекторию. Молот превратился в булаву, которую воин швырнул со страшной силой и угодил в голову нашему.

– Да что же ты! – кричу я выходя на одну линию с воином, который сорвал со спину двуручный широкий клинок и встал в боевую стойку.

Я пытаюсь его снести с ног впечатавшись щитом в корпус, но он стоит на месте, только хватает моё «укрытия» и срывает с руки. Вынужденный с ним расстаться, чтобы мне не выдернуло руку, отхожу назад и готовлюсь принять удар. Арантеаль встаёт рядом со мной и одаривает противника выпадами, но его клинок скользит по доспеху, не причиняя вреда. Мой меч лишь царапает нагрудник, и я пытаюсь добраться до сочленений, но латник резким разворотом отгоняет нас.

Его рука, закованная в сталь, кулаком ударяет под дых и боль разилась по груди, но я стою. Арантеаль удар за ударом ковыряет латы «великана», пытается преодолеть его защиту, острие проходит под наплечник, и враг обхватывает рукой лезвие Арантеаля, сгибая его недюжинной силой.

Подбежав, я начинаю рубить по наручам и перчаткам латника, магия передаётся на доспех раскаливая его. Вражеский воин взревел и оплеухой отправил меня на землю, звон овладел ушами и головой.

Покачнувшись, я снова пытаюсь атаковать, вбив меч в глазной разъем, но оказываюсь недостаточно бдителен. Арантеаль был откинут и клинок, который почти в ростом в меня пронзает моё тело. Я ощутил его холод внутри, как сталь скользит через доспех и кровь хлещет под пробитым доспехом. Тут же воин снял меня с него, и я покачался назад. Слабость, неимоверная хандра стала вторгаться в руки и ноги, в голове стало мутно и на краях обзора появилась пульсирующая тьма.

– Уходи дурак! – кричит мне Арантеаль, схватив за плечо, но его слова превратились в нечто второстепенное.

Мы опять атакуем, но массивный ратник плечом опрокидывает Арантеаля и пытается его заколоть, но я колющим ударом вгоняю меч в пояс врага и кажется, что он прошёл за доспех. Тут же получаю кулаком в челюсть и не устояв, падаю на песок. По моему лицу стекают ручейки тёплой крови, царапается песок, боль уступает холоду.

Я переворачиваюсь и ощущаю, как правую руку придавил тяжёлый металлический сапог. В пальцах раздаётся хруст и в мутнеющем взгляде я замечаю, как клинок заносится для последнего удара… я не могу пошевелить ею. Я… подвёл Велисария.

Мертвые – они повсюду и кажется, что скоро я стану один из них… битва, она скоро закончится, но я не увижу её конца. Чёрная волна ненависти захлёстывают мою душу вместе с холодом смерти, и я ничего не могу сделать. Этот враг… он перебьёт ещё множество наших, и я ничего не могу поделать.

Но! Это не может всё кончится просто так, я не могу это просто так оставить. Направив вспышку гнева в левую руку я поднимаю я срываю с пояса последний «громыхатель». Меч уже начинает движение ко мне и резким движением поднимаю дрожащую слабую руку и давлю на крючок.

Мы пропали в облачке пороха и когда его унесло ветром, я вижу, что меч врага опущен, горло пробито – кровь стекает по груди ратника, его руки опущены он, в последних конвульсивных движениях пытается поднять оружие, но не может. Арантеаль набрасывается на него, но не убивает, и тот могучий воин продолжает сражение.

Я, сквозь мутнеющий взгляд вижу битву двух мастеров меча. Арантеаль пытается поразить его в раненный подбородок, но массивный латник устало отбивает его выпады, контратакуя и пытаясь поразить бывшего магистра в лицо.

Парировав атаку, Арантеаль ударом в грудь заставил покачнуться противника, но тот поднял и опустил свой смертоносный клинок, вспахав им песок при ударе, попав в то место, где раньше стоял Арантеаль.

Бывшему магистру надоело это, и он бросился вперёд. Мощный нисходящий удар пришёлся на наруч и раздался смачный звук треска кости, а правой рукой Арантеаль направил острие меча в отверстие от пули и прорезав металл пробил доспех и вогнал клинок в цель.

Выдернув меч, Арантеаль отошёл назад, дав могучему воину упасть на песок, обволочься в него. Армия врагов, увидев, что их могучий воин пал, дрогнула сердцами, впала в замешательство, и воины Эндерала перешли в контрнаступление по всем фронтам, но я уже не увижу победы нашей.

С радостью от того, что мы победили, я перевернул себя в сторону Арантеаля, которого вижу через угасающее зрение. Он подбегает ко мне и чётко говорит, я же слышу его слова пока не потерял сознание:

– Ты совсем плох. Тебе нужно в лазарет.

Внезапно все мои сознательные чувства обострились, и я увидел, как возле бывшего верховного магистра собирается облачко чего-то красного и эфемерного. Остальные воины этого не видят, но то, что моя душа медленно отходит от тела, которого я всё больше не ощущаю, даёт мне отчасти зримость духовного мира.

– Арантеаль, – мысленно обратилось существо, которое почему-то я хочу назвать «высшим». – И здесь ты проиграл. Ты не спас этого паренька. Так же, как и не смог уберечь свою плоть и кровь от ошибок, – существо прокрутило перед душой Арантеаля старые картины прошлого – как он отказывается от ребёнка перед высокой светлоликой и темноволосой женщиной, затем идёт бой, и он сражается с кем-то, кто немного на него похож; я увидел все те картины боли и стыда, которыми Арантеаля стегают и понял, что тварь помыкает им через чувство вины. – Ты даже не смог добыть «нуминос». Ты везде проиграл.

– И что же мне делать?

– Возьми меч и сам покончи со всем этим, – стало убеждать существо. – Оставь этот мир, ибо его ты уже не изменишь. Ты проиграл везде и всюду, так умри же.

– Но ведь есть ещё светоч.

– Светоч-чь, – прошипело существо. – Ты уже ничего не сделаешь.

– Да, – воин поднялся на одно колено. – Есть ещё шанс вас остановить.

– Ар-Ара-ант-еаль, – собрав все силы в кулак, стал хрипеть я. – Теб-бя дурят. Вс-всё у-уже сд-сделано.

Я увидел, что мои слова будто прошибли его, и он понял, что большую часть жизни сражался не за мир и Рождённых светом, а против чувства вины, которое пожирало его душу. Защита «богов» стала для него способом показать, что он хороший воин, но когда они пали поиски искупления привели его в войне с «Высшими», где он продолжал силиться доказать, что в самый последний момент может что-то изменить, покрыть все ошибки и тем самым сказать – «я этой победой искупил всю свою вину». Но это был обман, что Арантеаль и понял.

– Я сдамся, – повержено ответил Арантеаль, отбросив меч; до бывшего магистра в пылу победного наступления особо и дела не была. – Пора смириться со всем. Если меня казнят, то пускай, – и после этих слов алая сущность, которая попыталась вновь его использовать в своих целях, отступила.

Но кажется, я больше ничего не увижу. Мне же горько… я чувствую во рту горечь и вкус железа, багровая влага заиграла на моих губах. Досада обвивает сердце – я ведь больше не увижу Лишари, не поговорю с друзьями. Ранение…, наверное, это смерть… я слышу уже пение, приятное сладкое пение литаний… я вижу свет, ослепительный яркий свет, от которого исходит тепло. Я не чувствую боли. Я вижу свет и чувствую лёгкость. Кажется… это конец.