Текст книги "Тот самый сантехник 7 (СИ)"

Автор книги: Степан Мазур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Глава 11
Хайвей ту Питер

Боря мог догадываться, что Шац купил Ламборджини Урус за пятнадцать миллионов рублей в начале прошлого года. Плюс-минус. Комплектация одна – базовая: четырёхлитровый бензиновый двигатель, полный привод, автоматическая коробка передач, не ошибёшься. Лишь года производства добавляются.

Но к лету на отечественном рынке Урус стоил уже шестнадцать с половиной миллионов рублей. А за осень тоже нисколько не подешевел. Напротив, подорожал до восемнадцати миллионов. Скачок цен же в январе из-за возросшего спроса к автомобилям премиум-класса, привёл к тому, что пока Боря ехал из Сибири в Москву, сверх того набралось ещё полмиллиона добавочной стоимости.

Стал ли спортивный внедорожник дешевле в следствии ремонта? Нисколько. В страховке ни галочки. Не заявляли.

Глобальный три раза обошёл доставленную эвакуатором машину по кругу, но как бы не присматривался на солнце, так и не смог обнаружить ни потёртостей краски, ни потёкшего лака.

Ничего!

«Полирнули, так полирнули!» – заявил внутренний голос, пока Боря тщательно проверял новое вставленное стекло и стучал по новой зимней резине и блестящим дискам.

Набравшись храбрости, даже позволил себе постучать пальцем по тому месту на корпусе, где раньше видел потёртость. Но ничего не отвалилось.

От сердца сантехника отлегло. По крайней мере внешне не к чему придраться. Жестянщики поработали на совесть, а затем мастера покраски не подкачали.

– Борь, зря ты его сейчас продаёшь, – стояла рядом Лариса, которая приняла работу по телефону, а теперь убедилась в надлежащей доставке. – Придержи. Я тебе зуб даю, через полгода будет стоит миллионов двадцать пять. А потом и все пятьдесят. Так как модель 2023 года уже не появится в нашей стране даже по «серой» схеме, а все предыдущие года автоматом помножат коэффициент на полтора. Ну и не забывай про скачок курса доллара. Это сейчас он 70 и все думают, что дальше падать некуда. Но поверь мне, падать мы всегда найдём куда. У нас для этого особые люди в экономике есть. У них всё идет по плану. Правда, не уточняют, по чьему. Не удивлюсь, что в конце 2023 года Урус будут предлагать на рынке уже за пятьдесят миллионов.

– Пятьдесят? – удивился Боря.

– Пятьдесят-пятьдесят пять, – поправила Лариса. – Чем меньше у элиты игрушек, тем они дороже. Это же понты. Всё из-за лейбла на капоте. Кому лошадь, кому бык. Аграрии, ети их мать! Так что давай я просто прямо сейчас куплю его у тебя, и не прогорю. И тебе не надо будет никуда ехать. На сколько Шац там по цене договаривался?

Боря не знал. Его просили лишь доставить и забрать наличные, не уточняя в цифрах. Да, ему до безумия хотелось позвонить Шацу и убедиться в цене или спросить насчёт отмены перегона. Но Шац был не доступен, а приказ уже прозвучал.

А без приказа шутить с заказчиком в Питере Глобальный не решался. О чём он честно и ответил.

– Ларис, думаю дело не только в деньгах. Он же там служит с кем-то. Свои люди, всё такое, – прикинул сантехник. – Давай не будем их нервировать. Челюсть можно править лишь до того момента, пока по ней не прилетает кувалдой.

– Эх, Боря, Боренька, как мало ты знаешь историю России, – вздохнула Лариса. – Если кто-то очень быстро взлетает, то всегда найдутся те, кто убедятся в их падении. Это сейчас вагнер на пике, на слуху и уважение граничит со страхом, что у нас по сути часто одно и то же. Но пройдёт какие-то полгода и вспомни мои слова – всё изменится. Опять… Хотя, казалось бы, чем нас ещё удивлять, да?

– Что ты имеешь ввиду? – не понял Боря без перевода с «бизнесменовского».

– Если структура сейчас не успокоится и не перестанет выделяться, система быстро найдёт способ её успокоить, – добавила Лариса, считая его умнее, чем пытался казаться.

Боря кивнул на всякий случай, чтобы не развеялся образ. Но всё же решил придерживаться плана и начал собираться в дорогу.

– Я поеду, Ларис… Прости.

– Дело твоё, – не стала настаивать на своём Де Лакрузо.

Ей тоже когда-то было около двадцати и хотелось верить в лучшее.

Через полчаса Богатырёвы провожали сантехника всей семьёй. А Боря смотрел на них и никак не мог понять, почему у него не может быть такой дружной семьи?

Простой рабочий парень всем понравился. Хотя бы за попытку растормошить Володю. Разница в пять лет между ними не ощущалась. Оба хлебнули трагичного и немного иначе смотрели на мир. Но когда брали в руки гитару и начинали петь, быстро становились душой компании.

Выходные пошли Владимиру на пользу. Богатырёв набрал ещё пару килограмм и как по виду, шёл на поправку. А что внутри – сам чёрт не разберёт. Шрамы и ссадины – это одно, а душевный покой – другое.

«К нему можно только стремиться», – отметил внутренний голос.

С Володей распрощались по-свойски, как старые друзья. Никаких обид и претензий друг к другу. За эти дни Боря понял одно – любви как таковой ни к Вике, ни к Ларисе десантник не испытывает. Разве что привязанность.

Да, удобно. Да живут вместе, кайфуют втроём. И как нормальный самец, едва придёт в себя, снова начнёт обозначать свою территорию. Но именно любви – нет. Бросится на защиту, как и поступил. Это да. А вот убить за «не тронь – моё», нет.

Но глаза Богатырёва светились. Тогда Боря и понял, что любовь у Володи где-то рядом. Возможно, в Москве. Может даже, на работе. Она была где-то рядом, он поймал с ней нить, связался.

«Но она точно за пределами этой семьи», – был уверен и внутренний голос.

– Бывай, братан, – обнял его десантник и снова сказал. – Если что, звони. – А затем неожиданно добавил. – На свадьбу-то приедешь?

«Свадьбу? Без любви⁈» – удивился внутренний голос, но сантехник не подал виду.

– Приеду. Обязательно, – добавил Боря, улыбаясь, очень надеясь там увидеть ту, от которой у Богатырёва снова заблестят глаза.

Расставание и прощение шло по плану ровно до этого момента. Как вдруг из дома вышла Вика с рюкзаком за плечами. И не говоря ни слова, села на переднее сиденье Уруса. А рюкзак забросила позади.

– Так, что происходит? – первой возмутилась Лариса.

Даже посмотрела на Галину и Бориса Степановича, на деда перевела взгляд и остановилась на Володе. А никто не знает. Все молчат. Значит, блондинка ни с кем планами не делилась.

– Ви-и-ик? – добавил Володя, едва Боря залез на водительское место и опустил им для разговора стекло.

– А что, Вика? – сложила та руки на груди, предварительно пристегнувшись. – До отца мы дозвониться не можем. Я как не иголках. И очень хочу быть рядом, когда он позвонит!

– Но он же тебе позвонит? – прикинул Володя. – Разве нет?

– А что, если Боре позвонит? – стояла на своём блондинка.

– Так я скажу ему тут же тебе позвонить, – прикинул уже Боря и снова чуть улыбнулся. – Ты не переживай. Шац как в себя придёт, мы все сразу будем на связи. А я вообще никуда не денусь. Звони мне хоть каждый час, узнавай.

– Нет! – почти вскрикнула Вика так, что сама от себя не ожидая. – Я хочу… хочу уехать! Володь, отпусти меня, а? Мне надо подумать!

– Над чем? Над свадьбой? – припомнил Богатырёв и мать тут же посветлела.

– Свадьба⁈ О! – воскликнула Галина Ивановна и заехала локтем супругу в бок. – Слыхал, батёк? Мы как раз вовремя!

– То-то думаю печень просит усугубить, – тут же нашёлся Борис Степанович. – А это ли не повод?

На что Степан Степанович тут же добавил:

– И под лимончик! А то стоим тут, мёрзнем. Пойдёмте, что ли? Махнём по единой? Не то чую, помру ненароком. Да, жена?

– Лимоны я не люблю, – добавила бабка и поморщилась. – Они же кислючие. А есть… бренди?

– Чего-о-о? – тут же протянул дед. – Ты утром из лужи хотела у порога отпить, а теперь бренди требуешь?

– Я женщина ветреная, – призналась старушка. – Не нальёшь бренди, сама сяду в жёлтую машинку и поминай как звали! Мне может тоже над свадьбой надо было подумать!

– Поздно думать, – хмыкнул дед и добавил в раздумьях. – Разве что о душе уже пора задумываться. Нет, теперь точно надо выпить!

Боря завёл мотор, пока всё это снова в балаган по доставке алкоголя из бутылки в белый трон не превратилось.

«Каждый выступит как посредник», – добавил внутренний голос.

Но Вика никуда не уходила. Тогда Глобальный чуть склонился к Богатырёву у окна.

– Братан, это всего на пару дней. Я туда и обратно. Мозги все проветрим. А там на московском перроне её встретишь. А я дальше поеду.

Богатырёв только пальцем на него показал, добавил:

– Отвечаешь за неё.

– Само собой, – ответил Боря и кивнул Ларисе. – До скорого!

Де Лакрузо вдавила кнопку и откатные ворота дали выезд к дороге. Само лицо бизнес-вумен в этот момент выглядело обескураженным. Она словно перестала на миг всё-все контролировать. И от этой растерянности даже Глобального на прощание в щёчку не чмокнула.

– Не прощаемся, ребят, – добавил Боря уже через своё окно. – Я позвоню, как только ясность поймаем.

– На связи! – ответил десантник.

Вика посветлела и помахала всем рукой. Не думала, что так просто отпустят. Видимо, аура у Глобального была светлая, а карму так вообще с отбеливателем натёрли. В такие моменты уже не важно ни сколько стоил ремонт, ни кто за него платил. Главное – результат.

Не важно почти никому, кроме охранника, который с удивлённым видом как запускал автомобиль на погрузчике на территорию, так и провожал взглядом его водителей и пассажиров.

Всё-таки одним судьба даёт шанс всплыть повыше и хлебнуть воздуха, других топит даже тогда, когда к ногам камни не привязаны. Мол, слишком барахтались.

Перехватив на миг взгляд друг друга, сантехник и охранник всё это по глазам и прочли в моменте.

Затем Боря молчал минут пять, пока выезжали из посёлка на трассу. Встроенный навигатор давно настроен. И пытается умничать женским голосом. А попутно показывает, что ехать им по федеральной трассе М-10 «Россия» ровно 721 километр. А вот время в движении постоянно менялось. Если по посёлку ехали не более 60 километров в час, и оно составляло 12 часов и 35 минут. Но едва выехали на трассу, как начало стремительно сокращаться.

– Разгоняется до сотки за 3,5 секунды. Это на зимней. На летней резине ещё быстрее, – сказал Боря, чтобы тишина слишком не пугала. – Так что я буду следить за дорогой, а ты за ди-джея отрабатывай. Договорились?

Вика кивнула и тут же начала искать станции с нормальной музыкой. Боря же посмотрел на индикатор топлива. Полный бак. Заправили уже после ремонта. «Сотым». Автомобиль обещал съесть не более 60 литров за время пути. Ну а по цене это составляло без малого 3000 рублей, но в дорогу их уже заправили. Как и перекусить столько всего надавали, что можно неделю есть. Так что расход теперь лишь на гостиницу, если решит сделать перерыв в дороге.

Так ничего толком и не натыкав, Вика выключила радио, повернулась и вдруг призналась:

– У тебя сладкая сперма.

Боря от такой информации едва под фуру не залетел. Но на благо соседняя полоса была свободна. Успел перестроиться без поворотника. Урус остался на трассе, вгрызаясь в холодный асфальт новой зимней резиной.

– Ч…чего? – в этот момент сантехник едва не заговорил на японском, но водительский рефлекс взял своё и Глобальный лишь добавил привычное-матерное. И то про себя. – Когда⁈

– В больнице, – объяснила Вика. – Когда ты был в отключке,

Челюсть едва в третий раз не уехала в сторону. Сама.

– Но… зачем? – не понял сантехник.

– У тебя встал. Я не могла обратно засунуть и пришлось импровизировать. В общем, пришлось тебе подрочить, а там и… пригубить, – блондинка до предела сократила описательный процесс, но всё же добавила. – Я же не думала, что как фонтан брызнет!

– Пришлось? – тупо повторил Боря, который как раз хотел деталей. – Что, значит, пришлось? Можно спящему одеяло поправить. Или искусственное дыхание сделать человеку в отключке. Тогда да, можно сказать – «пришлось». А ты… ты-ы-ы…

Замолчал. И задумался.

Знай он об этом случае, уже бы не так уверенно отвечал бы Володе. Ведь вся эта тема с тем, чтобы успокоить Вику вечером, у камина, со всеми разговорами и поглаживанием по голове, могла выйти боком. Если Глобальный гладил её, как дочку своего знакомого, то у неё, видимо, были свои планы на него.

«О чём побег теперь говорит почти напрямую!» – заявил внутренний голос: «А ты ведь подписался. „Пар спустить“. Как же! А как потом в глаза Володе смотреть? Это ведь не демон в образе Ларисы, это…это почти невеста!»

– Вика, что происходит? – сделал новую попытку достучаться Борис.

«Может, действительно пришлось?» – добавил внутренний голос.

– Вкусная, – только повторила Вика и тут же добила. – Я приходила к тебе ночью после Ларисы. И попробовала снова остатки. А вчера утром даже дрочила, пока не кончил. Но ты крепко спал и даже не заметил. Было мало, но… сытно. Ты как будто на банановой диете сидишь. Белок и… аминокислоты. Это как витаминка!

– Вика-а-а! – взвыл Глобальный, уже толком не зная, как реагировать.

– А что, Вика? – возмутилась Лопырёва. – Я сначала тоже любила Володин вкус. Он был такой, особый. Солено-сладкий. А теперь вообще ничего нет. Ни вкуса, ни ощущений. Я не люблю его больше. Понимаешь? И он меня никогда не любил толком. Мы слишком заигрались.

– Стоп, – долго выдохнул Глобальный. – С чего ты это взяла?

– Ты не понимаешь, – поникла блондинка. – Тебя не было тут несколько лет назад. Нам всем тогда было весело. Ещё бы – «шведская семейка»! Одни забавы и никакого спроса. И знаешь к чему это привело?

– К чему? – спросил Боря, не зная толком нужен ли ему ответ.

– К тому, что он перетрахал всё, что видел, – прояснила Лопырёва. – И часто не стеснялся приходить домой с чужим запахом. Но нам же весело. Мы не замечаем! Мы – другие. Грёбанные «свободные отношения», да?

– Наверное, – поник сантехник, который если куда и приходил, то с запахом канализации на руках, чем с духами. Так что оправляли прежде в душ.

«Не важно откуда приходить, если приходить с работы. Важнее с кем ночевать, за ночь все запахи смешиваются», – добавил внутренний голос.

– А по итогу всё выгорело, Борь, – добавила она глухо и некоторое время молчала, глядя в окно на небо. – Нет, когда он уезжал на фронт, я любила. Я точно была не безразлична. Я ждала! Мы даже с Ларисой спали в одной комнате долгое время лишь для того, чтобы согреться под одним одеялом. Никаких игр. Все мысли о нём. Там. А через полгода мы узнали, что всё. Плен. Это не похоронка, это не возвращение, это даже не служба, не ранение. Это вообще хрен пойми, что! То ли вернётся без глаза, то ли без руки, то изнасилованный, скорее всего надломленный. Мы с Ларисой смотрели друг на друга и вообще не знали, чего ожидать. И в таком состоянии шли дни, недели, месяцы. Бах! Пролетело полгода. Ты только учишься жить иначе, привыкаешь, вообще ничего уже не хочется, как вдруг – «еду, встречайте!». А ты уже и не знаешь, кого встречать. Своё прошлое или его настоящее.

Вика разревелась, завыв в голос. Боря и рад бы остановить автомобиль, но пошёл скоростной участок трассы без возможности остановки. Остановись на такой с аварийкой и есть неплохой шанс, что в тебя влетит что-то тяжёлое и мощное. И в лучшем случае встретитесь в реанимации.

В худшем – в другой жизни.

– Вик, я не понимаю, – признался Боря, но всё же отвлёкся на бардачок, достав пачку влажных салфеток.

В дорогу чего только не набрал с собой.

– Он же вернулся, – продолжил сантехник, протянув их. – Да, немного замученный. Но ничего, отойдёт. В себя придёт. Мужик классный. На тебя с обожанием смотрит. У вас же дом, по сути – полная чаша. Да, с дополнением в виде Ларисы. Но вы же москвичи, вам можно. Это в Сибири за такое на костре и куча желающих подлить бензина, а у вас-то… Короче, стране стоит просто дождаться, пока Москвой станет вся Россия. Учитывая темпы строительства метро, ждать уже не долго.

Он замолчал, так и не сумев толком пошутить.

Вика вытирала слёзы. И снова ревела. Затем снова вытирала слёзы. А по итогу спросила:

– Думаешь, можно всё начать заново? Склеить разбитое?

– Понятия не имею! – воскликнул уже Глобальный. – Но вы, мать вашу, хотя бы постарайтесь. Оба! Что это значит «не тот», «не та». Он живой! Понимаешь? Живой, блядь! Не в цинковым гробу под расписку в морге выдан, как многие, а… живой! Не всем так повезло.

Вроде на дорогу смотрел. А перед глазами стоял Стасян и завязывал гантель в узел. Потом крановщик гнул гриф, а затем хуйнул в кого-то гирю на пуд весом и там что-то взорвалось. То ли БПМ, то ли сразу танк.

Воображение никак не могло дорисовать Стасяну деревянное жилище по размеру ширины плеч и последующее подселение по прописке на пару метров ниже уровня поверхности.

Просто отказывалось.

– Живой! – почти рявкнул Боря и добавил тише, но строже. – Дура!

Не то, чтобы он не желал себя связывать родственными связями с Шацем. Такой тесть как раз был бы ему по душе. Можно строить, что хочешь, воплощать разные проекты безгранично, а большой и важный родственник всегда прикроет, посоветует.

Боря даже представил, как стоит рядом с Викой. Она в белом платье, он в чёрном строгом костюме.

А тесть орёт за столом:

– Го-о-орько! Го-о-орько!!!

Но тут же рядом Володя встал. В тельняшке. И вытерев нос о рукав, кулак показал и фигу слепил. Добавил громко:

– Фигу!

Боря зажмурился, поморщился и отгоняя наваждение, добавил:

– Вик, моя цель была с том, чтобы рассказать тебе об отце. Я ей следовал. Сворачивать с этого пути я не рассчитывал. И, по-моему, у вас с Володей всё получится, если постараетесь. В любом случае, у тебя есть больше суток, чтобы об этом подумать.

– А что потом? – тихо добавила та, ощущая жжение от салфетки под глазом. – Вернуться и сделать вид, что всё нормально?

Боря снова долго выдохнул, формулируя мысль. Но это как с формулами. Если не знал, а потом ещё и забыл, то мышление бессильно.

– Думай, – добавил только сантехник. – И вот только если совсем ничего в голове не придёт, тогда я не буду выталкивать тебя с перрона по возвращению в Москву. Сами решайте.

– Правда? – её глаза сразу посветлели.

– В конце концов, Шац пока ранен. И не может тебе что-то посоветовать. А пока он не доступен, я должен тебя защищать, – прикинул Боря. – И если считаешь, что тебе там плохо, я просто отвезу тебя к папе в дом. В конце концов, это и твой дом. Думаю, так правильно.

Вика сразу успокоилась. А спустя некоторое время привела себя в порядок и даже возобновила поиск песен. Не прошло и четверти часа, как она уже мурлыкала, подпевая попсе.

Боря же помрачнел и стиснул челюсть. В худшем случае, третий раз выбьют.

Но оставить в беде Вику он тоже не мог.

Может, не всё так гладко в семействе Богатырёвых? Внутренних демонов с ходу не разглядеть, но со временем себя покажут.

Глава 12
Вдруг откуда ни возьмись

Если долго вглядываться в дорогу, то в какой-то момент сам становишься дорогой. Час, другой, третий и ты уже не комок нервов и мозговых импульсов, а километраж, отмеряемый прибором, который нельзя скрутить. Больше нет быстрых мыслей, суеты и тревог. А те, что приходят, сплошь глубоки и дальновидны.

Это время создано для того, чтобы обо всё подумать.

Радио, что порой включала Вика, подкидывало новостей. И начало февраля 2023 года было богато на события. Рабочие бастовали в Лондоне и периодически по всей Европе. Рабочие люди словно вдруг поняли, что такая Европа им не нужна, а сам рабочий нивелирован до роли личинки, которую всегда можно раздавить в угоду меньшинствам, беженцам и мигрантам.

Рабочим людям было тяжело во всём мире, вне зависимости от политического строя. По факту их повсеместно из считали пылью.

«А уже под сапогами солдат, под ботинками правоохранительных органов или под планшетами государственных деятелей, не имеет значения», – добавил внутренний голос.

Где-то на периферии новостей была наука. Так биологи впервые успешно подключили миниатюрную копию человеческого мозга, выращенную из стволовых клеток к нервной системе крыс и заставили их обмениваться сигналами и получать информацию друг от друга, что могло развивать биокомпьютеры в перспективе.

«Но кого интересовала перспектива? На слуху больше новостей о смерти рэперов и модельеров, которые несомненно больше влияют на развитие общества потребителей».

Но все новости вдруг перекрыло одним потоком. Землетрясения в Турции и Сирии унесли жизни более 36 тысяч человек и пострадали более 100 тысяч. Мировое сообщество тут же начало помогать Турции и полностью игнорировать Сирию. Лишь самолёты МЧС со стороны России и Ирана оказывали гуманитарную помощь.

«Вроде все – люди», – прикинул внутренний голос: «А нет, кто-то полный людь, а кто-то вовсе нелюдь».

Боря выключил радио и посмотрел на дремлющую блондинку. Ехали они практически без остановок. Лишь один раз попили чая из термоса, пожевав бутерброды в кармане трассе специально для этого. И ещё пару раз останавливались на заправочной станции, но в основном не для того, чтобы заправиться, а для отдыха. Расход топлива на сотку на трассе упал до 10 литров, против 15 в городском режиме. И чем дальше Борис заезжал на запад, тем меньше было принято останавливаться у трассы и прятаться по кюветам по естественной нужде.

«Это что получается, люди где-нибудь в Калининградской области вообще не писают в дороге на колесо?» – беспокоился внутренний голос, пока автомобиль рычал мощным мотором, показывая крутой нрав.

Итальянские лошади под капотом – это именно то, что хочет слышать водитель, чтобы не уснуть за рулём. Тишина электрокаров или автомобилей на водороде его пугает тишиной и покоем. Как пугали ранее извозчиков шумы моторов.

«Приходит новая эпоха и людям приходится меняться в угоду прогрессу», – прикинул внутренний голос.

И Боря припомнил, что именно этот прогресс на заре автомобилестроения в 1920-ых подсказал, что будущее за топливными моторами, а не электродвигателями и «био-движителеями». Но прошло сто лет, и технологии снова спорят, кому доминировать на планете. Только вместо растерянного извозчика уже водитель, а то и вовсе чип под капотом с автопилотом.

«А вместо вожжей скоро и руля не будет», – отрабатывал свой собеседник, пока живой спал: 'Помнишь, как звучат слова древнего проклятья? Да чтобы тебе жить в эпоху перемен! Скажу так, люди древних эпох по сути ненавидели всё новое, но наше поколение всё новое встречает так часто, что не успевает замечать многое и просто игнорирует.

Но эпоха роботов была где-то далеко. И пока поездка была именно в руках Бориса Глобального. Поправив солнцезащитные очки и притапливая педальку, он душой уносился всё дальше на север. И кайфовал даже тогда, когда короткий световой день сменился светом фонарей.

Хотелось, конечно, посмотреть на знаменитые белые ночи Санкт-Петербурга, но те были летом. Зимой можно было наблюдать лишь яркие вывески на въезде в Санкт-Петербург, уже сняв очки.

Борис порой косил глазом на навигатор, сверяясь с дорогой. И вдруг понял, что ассоциирует автомобиль с женским голосом. А та мелкая авария для Уруса – ничто. В корпусе со стальной рамой лучший металл, иного быть не может за такие деньги. А довольное урчание зверя дорог лишь подсказывает, что «девушка на четырёх колёсах довольна» этой прогулкой по ночному городу.

«И траффика нет, и временами можно рассмотреть красивую архитектуру подсвеченных зданий», – продолжал внутренний голос.

Глобальный нарочно проложил маршрут через центр города. Сам туристом ещё когда поедет? А тут – туризм на колёсах, по ходу. Как и вся жизнь – на бегу.

Вика проснулась, когда сантехник разглядывал площадь Исаакиевский собор. Тут же повеселела.

– Ого! Вот это вид.

Боря посмотрел на неё. Глядит, как зачарованная, а у самой улыбка проскальзывает.

А Питер что? Он не высок, но стильный, европейский франт. Одет с иголочки. И ночью, очевидно, ничуть не менее красив, чем днём. А набережные и разводные мосты кажутся каким-то чудом человеку, что ещё неделю назад поливал сугроб в заснеженном поле, где вообще ни одного строения насколько хватает глаз. Да, у них нет времени сходить в Эрмитаж, как и просто остановиться на недельку и гулять по городу под ручку хоть зимой. Но краем глаза можно оценить архитектуру и прокатиться с ветерком по Невскому проспекту.

Боря рад бы рвануть и в Главное адмиралтейство или наделать фотографий рядом с крейсером Аврора, но глаза постепенно начинали слипаться. А за автомобиль, что дороже его жизни минимум втрое, будет переживать даже на платной парковке, крытой стоянке и под присмотром трёх вооружённых охранников. Поэтому, пока в состоянии крутить баранку – к делу.

«Сон, отдых, всё прочее – потом», – подчеркнул внутренний голос.

И Урус погнал к центральному офису одной частной военной конторы. Вскоре, глядя на белые буквы на вывеске «ЧВК Вагнер Центр» с загадочной буквой W с каким-то акцентом с края, Боря набрал номер, который оставил для него Шац.

– Я приехал. Забирайте посылку.

Если в начале звонка Глобальный рассчитывал хоть заночевать на стоянке и ждать утра уже в относительной безопасности наружных камер офиса, то эти мысли пришлось прогнать прочь. Ибо работал офис круглосуточно и его автомобиль допустили к центральному входу спустя пару минут.

Стеклянное здание нетипичной формы выглядело целым небоскрёбом на фоне довольно низких остальных строений Невского района. И там, за бронированным стеклом центра, (или хотя бы довольно прочным), почти в каждом кабинете горел свет. Отсутствие лицевых стен создавало видимость постоянного присутствия людей. Хотя самих людей почти не было видно. Они не как на витрине и все по-настоящему важные кабинеты – скрыты внутри, а посторонний взгляд разгадывает скорее свет от потолочных ламп офисов, чем может оценить обстановку даже в наружных помещениях.

«Снайперам тут делать нечего», – быстро понял Боря, припарковался у входа в здание и вышел из автомобиля, разминая затёкшую спину и ноги.

Жизнь снова возвращалась к конечностям. Дальше проверки, стресс и снова стресс. Он двойной, так как теперь приходится переживать ещё и за Вику.

«Ну вот», – начал тоном сварливой старушки внутренний голос: «Сейчас выйдут с приборами, замерят толщину краски сбоку и если уровень больше хоть на миллиметр, то кабзда тебе, Боря».

Двое вагнеров вышли не с приборами, а с одной сумкой на пару. Почти не глядя на автомобиль, один проверил документы, а второй забрал брелок с сигнализаций и магнитным замком из рук водителя. После чего сумка перекочевали в руки Бори.

Самому Глобальному дали время забрать вещи из салона. Он сложил термос и припасы в пакетик, забрал свои документы и зимнюю одежду. А когда из личного не осталось даже очков водителя в футляре, автомобиль спокойно отъехал на другую стоянку.

И всё молча, ни слова.

– Ничего себе сервис, – обронила Вика, надевая рюкзак на плечи и глядя вслед удаляющимся людям в форме.

Заглянув в сумку, она присвистнула. Там пятитысячные купюры не на бандитско-бухгалтерской резинке, а в баночной плёнке. Они не распечатанные и аккуратно упакованные по миллиону. Всего шестнадцать пакетов-миллионов.

Боря как стоял с сумкой, так и застыл, не ожидая такого лёгкого веса.

– А чего они… не доложили, что ли? – обронил он в лёгких сомнениях.

Вика тоже взвесила и даже пробила это дело по интернету, проверяя вес денег. Как оказалось, миллион рублей пятитысячными купюрами весит всего 204 грамма, то есть четыре миллиона весили килограмм с небольшим, а шестнадцать – четыре килограмма. О чём блондинка честно и рассказала Борису.

Она также добавила:

– Вот если бы тебе десятками бумажными выдали, то миллион весил бы девяносто четыре килограмма. А так – радуйся жизни и гуляй налегке.

Глобальный хмыкнул и пошёл на выход.

«Хреново подготовился», – заметил внутренний голос: «Мог и сам пробить раньше».

– А чего ты хотел? – откровенно веселилась блондинка, следуя рядом не на почтительном расстоянии, (делая вид, что не с ним), а просто взяв его под свободную руку с пакетиком. – Одна купюра весит всего 1,02 грамма. А если бы выдали тысячными, то миллион весил бы уже… килограмм.

А Боря как раз и рассчитывал, что будет нести как минимум шестнадцать килограмм. Восемь в одной сумке и восемь в другой. От чего в долгую дорогу придётся потеть, хмуриться и выглядеть подозрительно. А попутно подозревать всех вокруг, кто только на него посмотрит, что хотят забрать его деньги.

Но тут всё в одной сумке. Легко и приятно.

– Погоди, а сколько тогда весит миллиард рублей? – задал сантехник самый логичный вопрос в этой ситуации.

Вика залезла в поисковик и тут же ответила с лёгкой улыбкой:

– 204 килограмма.

– Это же всего четыре-восемь сумок! – воскликнул Боря, уже понимая откуда берутся КАМАЗы с деньгами и почему грузчикам платят почасово за ношение мешков по пятьдесят килограмм или сумок по двадцать пять.

«Но одни носят такие мешки с цементом, а другие с запечатанными пятитысячными купюрами, чтобы ни одна пылинка на них не попала. И тем более не капнул трудовой пот, так как такие деньги можно заработать лишь „честным трудом“, где пот и в помине рядом не стоял», – добавил внутренний голос.

Тогда Боря задал новый самый логичный вопрос. Так как жил в России.

– Погоди, а сколько тогда весит миллион долларов?

– Если бумажками по сто долларов, то… десять килограмм, – ответила Вика и тут же добавила, уже зная следующий вопрос. – А миллиард – тонну.

– Так вот почему они там миллиардами так явно не пиздят! – даже воскликнул Борис и охранник на КПП посмотрел на него с осуждением. Даже покачал головой. Всё-таки культурная столица!

Глобальный тут же притих и перешёл на шёпот:

– Чтобы своровать миллиард долларов вживую надо ещё как минимум физически потрудиться.

– Ага, считай, заработал.

– А у нас скоро купюры по 100 000 рублей выпустят и уже вообще никто ничего замечать не будет, – прикинул сантехник.

Вика же рассмеялась и начала процедуру по вызову такси. В процессе спросила:

– Куда поедем?

– Куда-куда, – Боря переложил сумку на плече поудобнее. Не столько тяжело, сколько ответственно. Не везде же вокруг фонари. Кое-где даже подворотни.

«Выскочит кто, ножик к горлу представит или пистолет покажет и всё, нет шестнадцати миллионов», – тут же предостерёг внутренний голос.

– На железнодорожный вокзал до Москвы, куда же ещё? – тут же ответил Боря.

Вика на глазах осунулась. Только что сияла лампочкой и вот – подкрутили интенсивность.

– Так… так быстро? – только и спросила она.

– Ну, во-первых, в моей сибирской зимней одежде здесь довольно тепло гулять, – признался Боря. – А вторую сумку я даже не купил. Ну или рюкзак, как у тебя. Мне неудобно это всё носить.

– Так давай купим! – тут же зацепилась за эту возможность остаться в Питере подольше блондинка. – Переночуем и купим. А завтра – гулять. Дело-то сделано. Можно и отдохнуть.

– А сумку с деньгами я в гостиничном номере оставлю? – переспросил с сомнением в голосе Глобальный. – Тебе не кажется, что горничная с зарплатой в тридцать тысяч даже думать долго не будет, а сразу в Париж рванёт от таких бонусов?