Текст книги "Тот самый сантехник 7 (СИ)"

Автор книги: Степан Мазур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Боря уже начал шаги считать по помещениям, прикидывая где студию оставить, а где звукозаписывающий кабинет выделять и репетиционную точки выставлять. Как неожиданно для себя на новую комнату наткнулся. Та в неосвещённой части помещений оказалась. Наткнулся на неё лишь потому, что с фонариком на телефоне всё принялся до метра измерять.

– Интересно-интересно, – обронил Боря, приглядываясь к новой локации.

Возвращения хозяина среди ночи он не боялся. Всегда можно заявить, что искал с ним встречи, а ребята пораньше ушли. А вот комната та тайная на щеколду была закрыта. Приняв её за санузел, Боря вдруг вспомнил, что уже был в санузле. Тот рядом с сауной заброшенной располагается. Чёрной как изба похоронная.

«Всё от того, что вагонка потускнела. Не шлифовали её тьму лет, а лаком не покрывали вообще никогда» – проворчал внутренний голос: «На гроб уже похожа».

Открыв щеколду, Боря без всякого страха вошёл в помещение. Вряд ли там трупы складированы. Был бы запах. А там довольно сухо. Ни одной лужи. Потому что труб в помещении нет. Зато полно ящиков. Вдоль стен от пола до потолка стоят.

Заинтересовавшись, Глобальный подошёл к ближайшему ящику, приподнял края коробки. Если уж пошёл по пути сокращения трат, то спалить что-то полезное и чужое – последнее дело.

С большим удивлением сантехник из коробки вдруг… член достал. Латексный.

«ЧТО ЗА⁈» – возмутился внутренний голос, пока Глобальный вновь в коробку углубился и следом вибратор достал и анальные шарики в упаковках: «Не, ну походу с реквизитом уже можно не парится».

Боря уже собирался забыть о грузе и выйти из странной комнаты, но вдруг понял, что уже видел такие анальные шарики. На прилавке. В СВОЁМ МАГАЗИНЕ. Партия особая, с блёстками внутри. Не перепутаешь.

Вновь забежав в комнату, Глобальный принялся ревизию проводить. А там все коробки – краденные. Причём краденные у него с Яной. Которые он ещё ранее позаимствовал. В меньше степени у Антона, в большей у Пахома. Тем обоим по жизни не пригодились.

Но тут кармический круг замкнулся и краденное украли, а теперь снова нашлось. И то ли снова кради, то ли в полицию заявляй – не ясно!

Первым желанием было Яне позвонить. Но вспомнил о том, что та уже квартиру фиктивную сватала. Тогда захотел Егору позвонить, но поздно уже. Спит наверняка. А семья большая. Разбудит ещё кого-нибудь из трёх дочерей. Или одной жены, но это даже втройне опаснее.

И Боря задумался.

– А кому звонить-то? Моне с Нанаем? – спросил он у тишины и вдруг расслышал шорох на ступеньках.

Кто-то явно спускался в бомбоубежище.

Решив, что на крылья ветра прибыла Диана, Боря пошёл встречать.

«Оборудования, наверняка, немало тащит», – подсказал внутренний голос.

Но ещё издали в ареоле света от фонарика телефона разглядел мужские ноги и мужика с коробкой. Лица не видно, но зимние ботинки уже можно разглядеть.

Боря тут же в темноту шагнул спиной, притаился. Большинство света в помещении погашено, чтобы пережить ночь. А снять и при свечах можно. Правда, о свечах Дину предупредить забыл. Но если обладает чутьём ответственного режиссёра, догадается. Должна же Вселенная что-то шептать уникумам на ушко!

Но Вселенная молчала. А вот шаги продолжались и эхо усиливалось. Незваный гость периодически останавливался и один за другим включал все выключатели.

«Бля-я-яшечка, а вот и вор!» – подстегнул воображением внутренний голос, пока Боря ощущал адреналин по телу: «Вот это повезло. Но не всем…. Сейчас-то мы его и укантропупим!»

Тихо взяв единственный стул в помещении, Боря спрятался за перегородкой и притаился. Свет приближался. Затем мелькнули зимние ботинки в его ореоле за поворотом. После чего кто-то хмыкнул, когда не удалось включить очередной светильник и продолжил путь.

Больше ждать Боря не стал. Едва показался лысоватый затылок, как занёс стул и со всей дури огрел им грабителя. От чего тот выронил коробку, а следом и сам свалился на неё с возгласом:

– Ох… них!

Рухнул груз. Упал грабитель чужого имущества бездыханным. Улетел фонарик, разбившись вместе с телефоном о стену.

– Получил, пидорас! – воскликнул довольный Боря, уже подбегая и включая свой дополнительный свет с телефона, чтобы ошарашить и добить, если что.

К его полной неожиданности, на полу щекой в луже валялся Егор. А очередная коробка продукции из секс-шопа не оставляла сомнений, кто крыса в компании.

– Егор, мать твою за ногу! – даже растерялся Боря, не ожидая такого удара в спину. – Чего тебе не хватало-то? Я тебе мало обещал⁈

«Он ещё и приехал на микроавтобусе, наверняка. Во наглый!» – добавил внутренний голос.

Ответом вдруг стал треск в стене. Боря поднял голову, принюхался, включил ближайший выключатель и тут же об этом пожалел. Если до этого провод хрустел, то с новой порцией света начал искрить и чадить. Повалил едкий дым оплавленной пластмассы.

– Как не вовремя-то! – припомнил о своём плане по приобретению подвальной недвижимости Глобальный, который вдруг начал осуществляться с поразительной скоростью.

Коротнуло. Свет вдруг полностью погас, а дымом заволокло все помещения, так как вентиляция и без света не работала, в отличие от диффузии по законам физики. Дым в закрытых помещениях шуток не любит.

Даже не думая о коробках, Боря майку на нос натянул, Егора за руки подхватил и быстро потащил к выходу. Только дурак будет нести на руках. Ясно же, что наглотается. А так и самому легче. Меньше устанет.

Если вначале дым и воспринимался как нелепая условность, то быстро начал досаждать лёгким. Когда сантехник дотащил тело до стальной двери толщиной в десятки сантиметров, лёгкие уже безжалостно горели, а кашлял он так же, как чахоточный. Проблема заключалась в том, что на ступеньках Егора пришлось уже подхватит на руки. А дым, паскуда такая, только начал подниматься вверх из-за сквозняков. Сердце в панике забилось быстро-быстро, а чтобы жизнь точно мёдом не казалась, Боре глаза защипало.

Плача как от лука с грядки, Глобальный закинул Егора на плечо и придерживаясь за поручень, старался меньше дышать и быстрее двигаться.

Сорок ступенек на свободу показались вечностью!

Два с половиной пролёта он словно вообще не дышал, на одном дыхании. Но ещё как дышал! И постоянно казалось, что вот-вот голова закружится, тогда рухнут оба, задохнутся и нелепая смерть будет ржать над ними.

А по Ту сторону претензий уже нет.

«Брось его», – сначала робко предлагал, а на последних ступеньках так просто настаивал внутренний голос: «Брось и спасёшься! Ты что, совсем дурак? Он тебя обворовал, а ты его спасаешь? Ну ты и дебил!»

Глобальный, остро желая выплюнуть лёгкие вместе с горькими клубнями ваты в бронхах, старался не слушать. Только тащил и шагал.

Тащил и шагал.

Когда Глобальный понял, что стоит на снегу, он ещё долго не мог надышаться. Только тело бросил и на колени устало свалился. Пот стекал по лбу гроздьями. А перед ним стояло какое-то зыбкое марево и водило чёрным пятном с двигающимся огоньком.

– Боря, смотри в камеру. Мы уже начали, да? Боря, почему ты так хрипло дышишь?

Сантехник устало свалился в снег лицом, вдруг осознав, что совсем не может дышать.

– Борь? Боря-я-я! – звучало уже где-то не периферии, но что-то подсказывало ему, что съемок на сегодня уже достаточно.

Жизнь порой сама по себе неплохо заменяет ужасы. А затрахался он как следует ещё до первого дубля.

Глава 27
Встречный-поперечный

Капитан Кишинидзе не любил нестыковки. Зато очень уважал кинематограф. И всё же больше всего нестыковок было именно в нём. Но если с западным кино всё давно ясно – госзаказ. И русские – пьяницы, и зима у них постоянно, и живут с медведем вместо собаки на коротком поводке. Не люди, а русские, одним словом. То, что делать с отечественным кинематографом?

Нестыковки в нём были другого уровня. В основном финансового плана. Так показывая среднестатистическую российскую семью, зритель видел сугубо средний класс, не существующий в стране в принципе вне планов и показателей на бумаге. В мире же в целом это была скорее искусственно поддерживаемая тонкая плёнка в пару процентов населения. Когда не элита и не бичи. Но с таким достатком, что даже не всем москвичам потянуть, не то, что провинции.

Так продавцы, учителя, врачи или таксисты никогда не жили в фильмах и в сериалах в однушках или студиях. Студенты не ютились по комнатам в общагах, рабочие не знали кровати в хостелах и хосписах. Но все как один предпочитали обитать в загородном доме на триста квадратов. А если им нужно было обитать в городе, то порой это были даже двухуровневые квартиры, «чтобы как на западе».

Никакой логики у сценаристов, какая при этом квартплата за подобное помещение приходила обитателям, не посещала ни одного режиссёра, что снимал это непотребство. Почёсывая эго, он лишь не забывал включить в картинку бассейн у дома, столовое серебро или фарфоровые блюдечки на чаепитие.

– Ты охуел, что ли? – хотел кричать ему в этот момент Кишинидзе. – Я в последний раз столовое серебро в ювелирном магазине видел! И лежало оно подальше, пылилось. Потому что нахер никому не нужны эти понты!

Но ни режиссёр, ни сценарист не слышали, продолжая катать главных героев на автомобилях премиального уровня в магазин за клубникой и кефиром. А если те каким-то чудом попадали в общественный транспорт, то главный герой ехал в лучшем случае с одним кондуктором. И всё на фоне бизнес-центров вдали. И розеток с зарядкой для их айфонов вблизи.

О горячей любви отечественного кинематографа к зарубежным брендам стоило сказать отдельно. Но Кишинидзе молчал. Достаточно того, что сценаристы, режиссёры, актёры и словно сам госзаказ в противопоставлении западу стремился показать шик, где за каждую сцену словно сражались пьяные Знайка с Незнайкой, разливающие краски по всей округе. Всё вокруг в кадре, (где не снимался Серебряков), всегда было ярко, красочно, сочно. Хоть бери и питайся картинкой, когда в холодильнике шаром покати, а на столе копятся платёжки за газ, свет и отопление, (чёрт бы побрал ту зиму!) и рост тарифов.

Эта последняя графа должна была разорить героев фильмов с подобной квадратурой домов и квартир всего за квартал, а потом можно было снимать ролик о банкротстве частных лиц. Но по сюжетам главные герои находили время на то, чтобы крутить романы, мутить адюльтеры и трахать если не миллиардеров, то хотя бы боссов на работах, пока мучаются душевными терзаниями и порочат тело по ночным клубам, ресторанам с омарами или гоняя на море через раз.

«Но совсем не на фоне Алупки», – даже тосковал по родным видам Арсен, прекрасно зная ответ, почему людям не нравятся русские сериалы.

– Пиздаболия одна потому что! – пылко уверял он Кристину и они переходили на немецкие сериалы, где люди даже среднего класса вели себя поскромнее и жили попроще.

Если бы Кишинидзе спросили, откуда столько нерациональных сюжетов падает на голову героев отечественных современных фильмов, то он бы точно сказал: «все проблемы и извращения только из-за улучшения образа жизни. Сидели бы на кефире, радуясь приобретению нового телевизора и горя бы не знали».

Решение оно же просто как тапочек: живи по средствам. Какая тебе любовница на лексусе в фирме? И в платье от Пьера Кардена, когда ты получаешь тридцатку и одеваешься у узбеков на рынке? (Так как китайцы давно кончились, поднялись по уровню и теперь сами решают, кто на них там работает).

Так Кишинидзе и уверял себя, чтобы не ходить налево.

Какой тебе миллионер-ухажёр, когда ты работаешь от зари до зари, носишь пучок на голове, чтобы спрятать засаленные волосы и домой среди бела дня можешь появиться лишь летом или в гробу?

Так он говорил жене Кристине, когда улыбалась над очередным глупым сериалом про любовь, по которым она пыталась приобщиться к русской культуре.

Единственный вариант при такой жизни, (что не витать облаках, а жить как есть) – замутить с соседями. Ведь встретить кого-то из списка Форбса на спальном районе можно только в том случае, если они решат сразу взять все бесплатные гектары. Тогда и только тогда, богачи оградят их забором и сделают свой город-государство. Предварительно, не выдворяя из него социальных работников и жителей местных спальных районов, чтобы было кому обслуживать.

Вот и получается, что если брать финансовую сторону вопроса российских кинофильмов, то логически главным героям доступны лишь пара лишних поездок на общественном транспорте в выходные дни, шоколадка в гости, хризантемы (желательно нечётного количества) и презервативы «Гусарские», что как известно получаются от слияния ЖБИ и шинного завода, (которые и обеспечивают смазку и поставляют резину).

Так и выходило, что реальность жестока. Она просто убила бы любые приключения на корню. Под салатик и крашенную седину у любовников со вставными передними зубами буйного сюжета, мол, не получится. Потому что выбирать можно только одно из двух – кутёж или плату по ипотеке и погашение кредитов за вставленные зубы.

– А на съедобное бельё я брать микрокредиты не готов, – доносил он свою мысль жене. – Советские фильмы же почему адекватные были? Потому, что цензура была логична. Нет у рабочего человека суперспособностей вытачивать глазами-лазерами детали как у фрезеровщика четвёртого разряда на заводе. Как нет и желания убивать вампиров по тёмным чащобам. Зато есть желание покурить после секса в миссионерской позе. Отсюда и понимание – наш он, с кем не бывает? Вот нет же во дворе зомби с оборотнями в нормальном социалистическом государстве. А есть доярки и плотники, монтажники и строители. В колхозе, в городе, даже в метро. И студенты есть. Повсюду. Потому что не надо им подработками маяться там, где и борщ давно готовить разучились.

– Так уж и разучились? – ухмылялась жена. – А как же развлечения? Они разве не всем доступны?

– Христя, ну какой может быть БДСМ на фоне ковра, когда со стены на участников строго смотрят товарищ Сталин и дедушка Ленин? – распылился муж. – Какие могут быть свингер-клубы по хрущёвкам, когда у одного участника синевой звёзды набиты, а у другой вставная челюсть?

– Но это не всегда правда!

– Да нет никой правды! Искажение одно, – продолжал негодовать супруг. – Вот где коричневые пиджаки? Где усы у женщин в постановке? Почему никто не чешет жопу в кадре? Где прыщавые люди, забитые парковки, самокаты у остановок и разукрашенные матерными словами заборы и стены? Почему в автобусах нет жирных хомо сапиенсов, которые занимают два места? Почему в самолётах не кричат дети? Чему я должен верить? Фантазии? И главное, почему в России на улицах сплошь белые актёры в кадре? Разве мало Голливуд намекает на многообразие видов в науке, культуре и, конечно, же истории?

Глядя на отечественные фильмы про космос, например, Арсен так и не увидел ни одного негра в команде Королёва. Как не присматривался.

– А что это за сериалы, где у Романовых нет ни одного фаворита или друга из Азии? – не понимал он. – Как они там вообще Сибирь покоряли без немецких лыж и палок? Они вообще уверены, что жизнь показывают, когда виды столицы снимают? А где мечети и паломники в метро с казанами и сухой лапшой в пакетах?

В общем, не любил Арсен Кишинидзе российский кинематограф. Как и работать по чужим кабинетам. Но тут пришлось вынырнуть из дебрей мыслей и окунуться в реальность, потому как единственные на его памяти сантехник-миллионер, наконец, дописал объяснительную и протянул листик следователю.

Если начиналась ночь в скромном кабинете Седьмого участка, то закончилась в просторном кабинете Хромова Первого полицейского участка в центре города, куда всем пришлось перебраться поближе к рассвету.

В кабинете сидела группа лиц, заняв все столы и стулья. И только один пребывал в наручниках. Дело близилось к рассвету. Арсен ожидал Сомова на смену, чтобы передать ключи от участка и уже хотел подумать на тему новостей. У них-то всё хорошо и прекрасно, начиная от комментариев с людьми без особых признаков интеллекта на лице и заканчивая постановками в стиле «всё та же, как было. Авось, доживём до завтра».

Но Хромов вчитался в листик и протянул Кишинидзе, не дав додумать. Тот едва впился глазами в строчки, как улыбнулся и вскоре понял – вот же оно всё. Вот она – правда жизни!

– Борь, то есть ты сначала ушатал вора, а потом спас? – спросил недавно повышенный капитан, вновь и вновь удивляясь этому моменту, пока общая картинка всех причастных не сложилась в стройное повествование.

– Ну… да как бы, – ответил Глобальный, глядя как дописывает свои показания Диана на листике. – А что мне его бросить нужно было?

Все писали под пристальным вниманием Хромова: дед-владелец бомбоубежища, Яна, Дина, Боря, сам Арсен, Кинг-Конг, даже Моня и Нанай. Только пожарника не хватало и врача скорой помощи, который и оказал первую помощь сантехнику, вместо кислородной подушки и оделяла, похлопав по плечу.

Потому что каждую скорую помощь почему-то лично не комплектовали Куценко, а мэрия сама решала, что и как кому выделять, чтобы спасать жизни. И учитывая действия мэра, выделала хер да маленько.

А вот Егор Валетов не писал. Принципиально. Он обхватил голову в наручниках руками и низко опустил лицо между колен.

Вор превратился в монумент раскаянья.

– А как ты оказался в бомбоубежище в ночи, ещё и без владельца? – всё же спросил Хромов, чтобы самому послушать эту историю.

– Там же как было, – при майоре полиции следил за словами Боря более пристально, вновь и вновь повторяя одно и то же, чтобы показания сошлись у всех. – Еду домой по району на внедорожнике. Смотрю, микроавтобус мой стоит. А детское время кончилось давно. Сотрудник мой дома должен был спать, жену обнимать. А он… – тут Боря снова посмотрел на Егора, который лишь трагически вздохнул. – … с коробкой показался в свете фонаря. А я присмотрелся, а коробка-то знакомая. Ну, думаю, дай выйду, проверю. Может, картошку какую в подвал тащит? Помочь надо? Я за ним. А там внизу темно. Ветер ещё дует. Не слышно нихрена. Я ему «Егор, Егор!», он не реагирует. Я фонарик включил, за ним ускорился по ступенькам. Не догнал, полностью спуститься пришлось. Заплутал. Смотрю в какой-то момент, а он с коробкой. А там не картошка, а вещи из секс-шопа.

– Нашего магазина для взрослых! – не сдержалась Яна и очень хотела добавить от себя, но Хромов не дал.

Одним взглядом на место усадил.

– Ага, нашего, – кивнул Боря. – Ну я сгоряча стул подхватил и огрел его. А тут дымом вдруг запахло. Я за руки его и обратно потащил. Мы же чего своих преступников не расстреливаем? Жалко. А чужих и подавно. Вор не вор, а человек – прежде всего. Пусть хоть миллиардами ворует, хоть людей десятками режет, лишь бы был сыт и накормлен и доступ к книгам имел, пока какает по расписанию.

Егор снова взвыл, пальцами в редкие волосы впиваясь.

– Уцелели оба, короче, – добавил Боря, носом шмыгнув. – А что на улице было, смутно помню. Очнулся в Седьмом участке, когда Кишинидзе чаем отпаивал.

– Ага, со смородиновыми листами! – добавил уже Арсен, поддерживая своего свидетеля со свадьбы.

В конце концов, пока сюда добирались, риелтор с квартирным вопросом обещал помочь. Чтобы не в общаге сериалы с женой смотреть, а хотя бы в малосемейке голенькими по своему огороженному жилью ходить без стеснения.

– Да тише ты, – буркнул Хромов, не сводя глаз с Глобального. – А как ты так его стулом ударил, что по затылку вышло? А не по лицу? Ну или хотя бы – сбоку?

– А я знаю? – пожал плечами Боря. – Психанул. Всё как в тумане. Заплутал, говорю же.

– Состояние аффекта! – добавила уже Дина, которая наснимала за эту ночь столько, что для полнометражного фильма хватит и без всякой эротики.

А эротику она обязательно добавит. С комментариями. И голыми фактами. Хотя бы «Золотую малину», но дадут, если на «Золотой член» не хватит.

– Так, гражданочка, – тут Хромов на неё взгляд перевёл, в её листик вчитался. – А как вы оказались зимой, ночью и у бомбоубежища? Ещё и с камерой!

– Как-как. Фильм снимала, – тут же присела на место Диана. – Я виновата, что ли, что звёзды у нас только ночью видно? Днём снимать не получается. Свет мешает. Скажите спасибо, что скорую вызвала! Они вот оба себе ничего не обморозили зато.

– Да лучше бы этот обморозил! – тут же снова подскочила Яна. – Егор, ты чего наделал вообще? Зачем? За что? Боря тебя на работу взял, а я… я… ты…

– Зачем, зачем, – пробурчал Валетов в пол. – Жизни хорошей хотел!

– Ха, хорошей он захотел, – хмыкнул Нанай и даже Моня языком поцокал, а затем оба добавили в голос. – Работать надо было!!!

Оба мало того, что среди ночи нашлись от таких новостей, так Глобальный следом Моню начальником безопасности поставил. И обещал камеры к ноутбуку подключить и телефону, чтобы оба за магазином следили.

А Нанаю шеф микроавтобус отдал в личное пользование с одним наказом – награбленное вернуть в магазин из бомбоубежища после описи и продажи возобновить как можно скорее. А что подкопчённая продукция теперь, так это фишка из секс-шопа. Об этом уже Яна в социальных сетях во всю писала, добавив хештеги: #подкоптили #нюхатьииспользовать #удивись #большекоричневного

Хромов повздыхал, пока оба бывших заключённых стебали уже бывшего охранника и добавил, повернув голову к музыканту с длинной причёской.

– Так ты последний оттуда ушёл?

– Да.

– Ничего необычного не заметил?

– Всё как всегда, – ответил хмурый гитарист, зевнул. – Погасили свет, ушёл. Среди ночи звонок – горит, мол, всё. Хорошо, гитару забрал вчера.

– А чего забрал?

– Так струну поменять надо было, – тут же нашёлся Кинг-Конг. – Освещение там говно. Дай, думаю, дома нормально сделаю. Место – говно!

– Так раз говно, зачем там репетируете?

– Так звук хороший… был, – добавил гитарист и на Борю посмотрел за поддержкой.

Мол, всё в силе?

Боря только в окно посмотрел. Уже не то, что в силе. Уже уголовка рядом бродит! Но не по их души.

«Кто ж знал, что Егор там склад с ворованным устроит?» – добавил внутренний голос Глобальному.

– Так откуда узнал про склад-то? – этот вопрос Хромов задал уже Егору.

– Я туда раньше на бокс ходил. Лет двадцать назад, – без особого интереса ответил Валетов. – А потом рядом ходил по пути на работу, пока контору не закрыли. Смотрю вывеска пропала. Потом вообще, как будто забросили. Дай, думаю, поинтересуюсь. Зашёл, поговорил, комнаты есть, хранить можно. И взяли не дорого.

Все тут же на владельца посмотрели пожилого. Дедок с трясущимися руками, что в «девяностые» годы бандитов тренировал, а в «нулевые» держался за счёт обычных ребят, проповедуя им путь бокса, после того, как сам в голову получил неудачно, только вздохнул. Но ничего не добавил.

– Вы-то что скажете? – спросил Хромов, ни слова не разобрав в каракулях деда на листике.

– А что сказать? – пожал владелец хилыми плечами. – Секция у меня была. Спортивная. Ходили многие. Этого вот конкретно не помню. Может и ходил. Приватизировал я помещение лет уже как тридцать, но прибыльные годы на одной руке посчитать можно. Когда предложили под склад сдавать, согласился. А чё? Деньги не лишние! Хотя бы на дверь и замок от бомжей хватило бы! А то повадились ходить зимой, пока эти вот, вихрастые, не подрались с ними и не прогнали.

Владелец тут же на Кинг-Конгда посмотрел. Гитарист даже лицом посветлел, вспоминая:

– Ага, было. Рома сразу понял, что нам репетиционная точка нужнее, чем им лежбище с матрасами. Вот мы собрались группой с пацанами и прогнали их в шею! С тех пор и не лезли. Этот только лез. С арендной платой. Но ничего, договорились. Он нас не трогаем, мы его помещение защищаем. Платим только. Немного.

– Во-во! Какая там плата? Копейки! Едва за свет хватало! – возмутился владелец помещения.

– А чего ты за тот крысятник хотел-то? – возмутился Кинг-Конг. – У тебя там даже кресел-мешков нет! И кофе-автомата.

– Зато ящики были, – добавил тихо Егор, очень надеясь на смягчение срока в связи с многодетностью и сотрудничеством со следствием. – Это и подкупило.

Хромов хмыкнул. То, что дело на своём районе раскрыл с воровством – это в собственное дело плюсиком жирным впишется. Был же висяк очевидный, а теперь премию дадут. Да и Седьмому участку грамоту какую-нибудь начальство выделит.

«За соучастие. И чай со смородиновыми листиками», – прикинул майор: 'А если все довольны и виновный нашёлся, то ночь в участке не зря просидел, выходит? Теперь только сдавать дело дальше в разработку. И спать домой идти, отсыпаться.

– Что ж, все расписываемся под подписку о невыезде и свободны, – подытожил Хромов, собрав листики и прикрепив к делу.

Дальше уже маховик правосудия без него раскручиваться будет. Все снова в суде уже встретятся. Только одни по домам сейчас разойдутся, а Егор Палыч шнурки пойдёт сдавать, чтобы в новую жизнь раньше времени не собирался, а в этой дела свои досиживал.

– Боря! – обратился Валетов проникновенно, когда все уже расходились, а его конвойный в камеру вести собирался. – О дочерях только позаботься. Ну и жене скажи. Сам. Первым.

– Ха! О жене он подумал! – уже кричала в коридоре Яна, несмотря на ранний час.

– Скажу, – не стал усугублять Боря, не испытывая особой ненависти к этому человеку.

Плохо другое. Что сам ради него собой жертвовал: ночами на вызов приходил, деньги за работу не брал, дочек тех то шоколадкой, то тортиком баловал, пока дядей не признали. А Егор так привык к этому, что доброту за слабость принял.

«И решил воспользоваться», – прикинул внутренний голос: «Теперь им будут пользоваться».

На улице за Кишинидзе Сомов на бобике подъехал. А Боря в первую очередь деда за локоть прихватил и прошептал заговорщески:

– Слушайте, а дальше-то что будете с помещением делать? Сгорело же всё, неликвид.

– А чёрт его знает! – признался бывший боксёр, тренер, а ныне человек, который устал от ИП и перешёл в серую схему аренды.

– Ремонт не планируете? А то я занимаюсь, – не стал предлагать в лоб Боря, но тут же тумана нагнал. – Но после пожара обойдётся в круглую сумму!

– Да откуда у меня деньги на этот ремонт-то? – округлил глаза владелец.

– Но проводку-то надо менять. И стены красить. И, – Глобальный перечислил навскидку ещё десять позиций сразу, а когда дед окончательно ушёл в отрицание, тут же другой вариант предложил. – Ну, тогда продавать надо.

– Да кому эта старая хрень нужна? – даже удивился дед. – Я думал, меня там и отпоют, старый ринг в последний раз разложив. А теперь снова суету наводить.

– Так я риелтор. Могу найти покупателя, – добавил Боря с сочувствием. – Надо?

– Ну… подумать надо, – почесал шапку дед. – Телефон оставь.

Боря продиктовал цифры. А у самого даже карточки по такому случаю не было с контактами. Зато была настойчивость и желание переоборудовать помещение под нужды времени и музыкальной группы.

«Раз Рома в бомбоубежище желанием с бомжами драться заразился и потом в Германию перенёс, значит корни там его. Туда и вернётся», – добавил внутренний голос, пока Боря заставил деда внести свои цифры в телефон, чтобы звонил сразу, как только на его сумму согласится.

Сумма та символическая – миллион. Иной гараж дороже стоит. Но больше никто не даст с учётом ремонта. А ремонта ещё на миллион теперь. И три-четыре на переоборудование в студию. А на выходе пять получается, как минимум, чтобы Роман Новокуров снова пел. И все на этом деньги делали, включая Кобу.

«Это если долгов особых на недвижимости нет, конечно», – тут же прикинул внутренний голос: «Можно было даже ещё скосить цену, если Аглаю подключить для игры».

Игра та враскачку, на понижение. Оба выходят на покупателя, предлагают цену, а потом одна исчезает вдруг с более выгодной ценой, а другой тоже в сомнениях и ещё меньше предлагает. Но кидать старика на такой гнусной схеме Глобальный не собирался, помня о карме и наставлении Стасяна.

Напротив, если бы Стасян в этот момент вдруг прошлое вспомнил, Боря бы сам старику ещё миллион заплатил сверху. А так крановщик скоро вернётся. Но пустым. Устраивать его ещё на работу надо и заново знакомиться. Суета, одним словом.

Все уже разошлись, кроме Дины. Нанай с Моней Яну в магазин увезли. Им затем пост держать у двери бомбоубежища. Пока ключи не выдадут с новой дверью, следить теперь надо, чтобы шпана коробки не утащила. Если Боря раньше не договорится о транспортировке.

Но это точно будет не сегодня. Сегодня проветриваться зданию, выстаиваться, чтобы никто не отравился угарными газами. В любом случае удачно для обоих бывших заключённых вышло – лучше коробки таскать, чем новый срок мотать. А с недоразумением в магазине разберутся позже.

– Борь, – Дина уселась во внедорожник на переднее пассажирское сиденье и призналась. – У меня много вопросов. И за тобой должок. Сегодня я уже натрахалась, конечно. Поспать бы, а не переспать. А вот уже хоть завтра… – недоговорив, она зевнула. – Ну ты меня понял, да?

– Замётано, – ответил Боря, что тоже всю ночь без сна и теперь думал только над двумя вещами. Где кинуть кости на пару часов и как рассказать Валетовым без потерь для психики, что их отец – вор и дальше его совсем не полёт в космос ожидает на пять-семь лет первым марсианским туристом, а острое желание получать письма и посылки с передачками.

Над этим вопросом сантехник подумает завтра, а поспать не помешает немедленно. И отвезя Дину домой вместе с камерой подмышкой, Боря уверенно поехал на квартиру к Степанычу. Там и с отцом поговорит перед работой. И квартира рядом, которую купить можно подешевле. И поспать где найдётся. Так же найдётся где миллионы на антресоль забросить. А то что всё возит в салоне, как миллионер неприкаянный? Вот и Кишка уже стебает. А ведь участковый только про автомобиль знает. И тот далеко не Ламборджини.

«Главное, чтобы налоговая обо всех остальных вложениях раньше времени не прознала», – добавил внутренний голос и Боря повёл внедорожник среди ветхих сталинок в соседний спальный район.