Текст книги "Жизнь в авиации"

Автор книги: Степан Красовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

– Будь это на войне, – сказал я как-то Кириллу Афанасьевичу Мерецкову, вас бы немедленно обнаружила авиация противника. Если передвигаетесь по дорогам, то уж и принимайте соответствующие меры...

– А ведь вы правы! – ответил Мерецков, вернувшись из полета. – Допускаем условности в обучении.

В те годы общевойсковые командиры всех рангов обязательно проходили стажировку в авиационных частях. Не только в теории, но и на практике они постигали основы летного дела. У нас в отряде стажировались С. М. Буденный, О. И. Городовиков, И. Р. Апанасенко, Я. П. Гайлит и многие другие известные военачальники.

Летом отряд и обслуживающий парк переезжали в лагеря, на аэродром Гороховец, или Сейма. Штаб корпуса, планируя боевую подготовку, как правило, предусматривал участие отряда в дивизионных и полевых учениях. Тщательно отрабатывалось взаимодействие с авиацией. Таким образом экипажи учились тому, что требовалось на войне. Особенно отличались летчики и летнабы Рыженков, Ростегаев, Васильев, Иванов, Борсук, Зарянский, Тихомиров, Ефимов, Демченко.

В организации боевой подготовки большую помощь командиру оказывал штаб, который последовательно возглавляли Савенков, Напольский, Баранов. С последним мы работали особенно дружно. Скромный и вместе с тем энергичный, он успевал следить за порядком и в штабе, и в казармах, и на аэродроме. После Иваново его назначили начальником штаба эскадрильи на Дальний Восток. Баранов долго служил в авиационных частях, затем в звании полковника вышел в отставку и стал преподавать в школе.

С зимы 1932 года отряд начал успешно выполнять ночные полеты не только в районе аэродрома, но и по маршруту. Проверка готовности экипажей к боевым действиям проводилась систематически. Однажды зимней ночью начвоздух МВО И. У. Павлов приказал мне срочно прибыть на самолете в Москву и произвести посадку в 23.00 на Центральном аэродроме. Над столицей наш экипаж появился точно в назначенное время. Однако произвести посадку было невозможно: низкая облачность закрыла землю. Попытка спуститься до ста пятидесяти метров также не дала положительных результатов. Я принял решение возвращаться в Иваново. За умелые и грамотные действия начальник ВВС МВО наградил экипаж часами.

В одном из своих выступлений Я. И. Алкснис так охарактеризовал работу Ивановского авиационного отряда: "В борьбе за освоение техники многие части, подразделения, отдельные летчики, техники, мотористы показывают образцы ударной учебы. К таким образцовым подразделениям следует прежде всего отнести авиаотряд имени Ивановских рабочих, которым командует награжденный недавно правительством тов. Красовский С. А. В отряде, работающем на советских моторах, в течение длительного времени не было ни одной аварии. Это результат умелого руководства командира, настойчивой работы партийной организации, высокосоз-нательного, добросовестного отношения к труду, учебе, освоению техники со стороны личного состава отряда и парка".

Командующим войсками Московского военного округа был Иероним Петрович Уборевич. Стройный, подтянутый, одетый строго по форме, он олицетворял собой тип руководителя высокой военной культуры и требовательности. Мне не раз приходилось участвовать в учениях и присутствовать на разборах, которые он проводил. Это была великолепная школа командирской выучки. Уборевич никому не прощал халатности, недобросовестного отношения к службе, малейшего нарушения воинской дисциплины.

Однажды командующий войсками ехал на автомобиле из Гороховецких лагерей в Горький. И. У. Павлов, следуя на самолете Д-13 вдоль шоссейной дороги, решил обозначить атаку автомашины, однако не рассчитал и на выводе из пикирования задел костылем телеграфные провода. Уборевич не постеснялся в присутствии других командиров объявить Павлову строгое предупреждение.

Хорошо запомнился такой случай. Как-то в штабе округа комвойсками проводил занятие. Во время перерыва мы вышли покурить. Пол в коридоре был натерт до блеска. Один из командиров уронил окурок. Проходя мимо, Уборевич молча поднял его и бросил в урну. Это был наглядный урок для всех присутствовавших.

После тактических учений Уборевич, как правило, устраивал ужин, но не терпел тех, кто злоупотреблял спиртным. Он посылал порученца, и тот во всеуслышание говорил проштрафившемуся командиру:

– Вас комвойсками не приглашает на ужин...

Как авиатор, больше других мне запомнился Иван Ульянович Павлов, с которым у нас установились товарищеские отношения. Он часто бывал в Иваново-Вознесенске, принимал участие в наших конференциях и праздничных торжествах. Прилетая на самолете Д-13, он обязательно выполнял над центром города несколько фигур высшего пилотажа.

Павлов принадлежал к кругу тех людей, которые всю свою незаурядную энергию отдавали беззаветному служению пролетарской революции, большевистской партии. Выходец из крестьянской среды, он на медные гроши учился в сельскохозяйственной школе и, преодолев трудности, стал агрономом.

Но однажды произошло событие, которое перевернуло всю дальнейшую жизнь Ивана Ульяновича, – в 1913 году он впервые увидел самолет.

– Меня так потянуло в воздушную стихию, – рассказывал он, – что стремление к полету овладело всем моим существом. Летать, летать, как птица, даже лучше птицы – вот о чем я мечтал.

Во время прохождения солдатской службы Павлова зачислили в Гатчинскую военно-авиационную школу. В 1917 году он окончил во Франции школу летчиков-истребителей.

– Для меня истребитель – не самолет, а живое существо, с которым я сливаюсь в стремительном полете, – говорил Иван Ульянович.

Его незаурядный летный талант в полной мере раскрылся после Октября. В период гражданской войны, командуя авиационной группой, авиацией 8-й и 13-й армий, Павлов проявил себя искусным летчиком, умелым организатором, волевым командиром.

...Это было в августе 1918 года под Казанью. Во время налетов нашей авиации на город, занятый белогвардейцами, особенно активно вела огонь по самолетам зенитная пушка, установленная на одной из волжских барж. Разведчики узнали, что орудийный расчет имеет сто пятьдесят снарядов.

– Давай заставим беляков расстрелять весь боезапас, чтобы они не подбили кого-нибудь из наших летчиков, – предложил Павлов своему товарищу Феликсу Ингаунису.

Поднявшись на высоту тысяча триста – тысяча пятьсот метров, они подошли к барже. Противник открыл зенитный огонь. Искусно маневрируя, наши летчики несколько раз входили в зону обстрела. Белые вызвали свой самолет-истребитель, но сами же подбили его, так как он был однотипен с нашими машинами. Так Павлову и его напарнику удалось осуществить свой замысел.

Когда положение под Казанью стало особенно тяжелым, Иван Ульянович взял в руки винтовку и отражал вражеские атаки на земле. Вот как это было. 29 августа в авиагруппе узнали, что офицерский отряд под командованием полковника Каппеля прорвался в наш тыл, захватил станцию Тхорлема, взорвал там несколько вагонов со снарядами и утром повел наступление на Свияжск. Тогда Павлов организовал отряд из летчиков и мотористов и в течение двух часов вел огневой бой на передовой линии. Потом, когда улучшилась погода, Иван Ульянович отдал винтовку соседу по окопу и сказал:

– В небе я страшнее для белых, чем на земле.

Спустя некоторое время он взлетел и начал громить неприятеля с бреющего полета.

За геройские подвиги И. У. Павлова наградили тремя орденами Красное Знамя. После войны, находясь на различных командных должностях, он много и плодотворно работал, отдавал все свои силы и знания обучению и воспитанию молодого поколения воздушных бойцов.

Иван Ульянович рассказывал мне о своем пребывании во Франции во время первой мировой войны.

– Русский экспедиционный корпус бок о бок с французскими пехотными соединениями воевал против немцев – говорил он. – На аэродромах Франции тоже можно было слышать русскую речь: в школе высшего пилотажа, что неподалеку от Парижа, вместе со мной учились известные летчики Федоров, Васильченко и другие.

Французы восхищались бесстрашием и мужеством наших авиаторов, действовавших на Западном фронте. Их называли "воздушными казаками Вердена". Виктор Федоров имел на своем боевом счету более десятка сбитых немецких самолетов. Он был награжден всеми высшими боевыми орденами Франции. Виктор погиб 7 ноября 1918 года в воздушном бою с группой германских самолетов.

Искусными воздушными бойцами зарекомендовали себя П. А. Аргеев, П. Маринович, Жариков, Славоросов, О. И. Тетер, Э. М. Томсон, Э. И. Сеос и другие летчики.

С французскими авиаторами у нас был хороший деловой контакт, – закончил Иван Ульянович.

Я не случайно вспомнил рассказ Павлова. Дружба между авиаторами Франции и нашей страны имеет глубокие корни. Если в первой мировой войне вместе с французами сражалась против общего врага русская группа, то в годы второй мировой войны у нас была французская авиационная часть. Летчики полка "Нормандия – Неман" уничтожили двести семьдесят фашистских самолетов. Четверо из них были удостоены высокого звания Героя Советского Союза.

28 июня 1931 года Якова Ивановича Алксниса назначили начальником Военно-Воздушных Сил Красной Армии и членом Реввоенсовета СССР. Верный своему принципу, он решительно насаждал порядок в авиачастях и с течением времени сумел поднять на высокий уровень учебно-боевую подготовку, организовать быстрое и планомерное перевооружение ВВС, переучивание летного состава.

Строевые части значительно окрепли, твердый воинский порядок стал основой их жизни и боевой учебы. О требовательности начальника ВВС летчики и техники говорили уважительно. Мне воочию пришлось убедиться в справедливости широко распространенного среди летного состава мнения о деловитости, принципиальности Якова Ивановича.

Алкснис прилетел в Иваново-Вознесенск. Его встретили местные партийные и советские руководители во главе с секретарем областного комитета партии Н. Н. Колотиловым. Яков Иванович должен был в то же утро присутствовать на заседании бюро обкома.

В отряде шла обычная боевая учеба. Выслушав мой доклад о выполняемых в воздухе упражнениях, командарм решил до заседания бюро проверить в отряде состояние летной работы. Мне было приказано назначить трех летчиков с разным уровнем подготовки для проверки техники пилотирования на самолете Р-1. Двое показали хорошие результаты и были награждены за успехи в овладении авиационной техникой, а один, небрежно отнесшийся к расчету и самой посадке, получил взыскание. Однако в целом Яков Иванович остался доволен результатами ознакомления с отрядом.

На заседании бюро обкома партии с участием Я. И. Алксниса рассматривался очень важный вопрос о срыве одним из заводов поставок авиационных моторов. Оказалось, что не клеилось дело с изготовлением клапанных пружин для мотора М-17, без которых двигатели не могли быть скомплектованы. Директор дал обещание полностью выправить положение и ликвидировать задолженность. Алкснис в своем выступлении поставил вопрос о большевистской принципиальности, сказал, что задержка с выпуском моторов снизит боеспособность Военно-Воздушных Сил.

Обком помог партийной организации предприятия мобилизовать рабочих и инженерно-технический состав на выполнение поставленной задачи. Вскоре удалось наладить изготовление клапанных пружин. Моторы, выпущенные заводом, на испытаниях показали исключительно высокие качества.

На завод приехали Серго Орджоникидзе и Я. И. Алкснис. Директора и парторга ЦК правительство наградило легковыми машинами. По этому поводу Яков Иванович заметил, что он тоже является "виновником" торжества, так как его выступление на заседании обкома помогло руководителям предприятия осознать государственное значение порученного им дела.

С Алкснисом я встречался на сборах командиров бригад и отдельных частей, которые проводил в Монино командующий Московским военным округом. На сборах проверялся уровень оперативно-тактической подготовки, проводились полеты и выполнялись парашютные прыжки, были организованы учебные занятия по различным дисциплинам.

Некоторые занятия проводил лично Алкснис. В то время весьма положительную оценку получил введенный в частях по его инициативе "строевизированный распорядок дня на аэродроме". Старшее поколение авиаторов до сих пор вспоминает этот интересный опыт строгой регламентации всех действий авиаторов во время полетов.

Яков Иванович интересовался буквально всеми сторонами жизни и учебы авиаторов. Часто он сам проверял боевую подготовку в частях, контролировал деятельность командиров, учил их на основе опыта передовых авиаторов. Большое внимание он уделял воспитанию тех летчиков, которые, несмотря на свою высокую квалификацию, не соблюдали требований воинской дисциплины. Одно время такие авиаторы сводились в специальные эскадрильи, где с ними проводилась усиленная воспитательная работа. Это мероприятие для своего времени носило, несомненно, положительный характер.

Однажды, когда я находился в отпуске, отряд проверял комдив Ф. Ф. Новицкий. Были обнаружены серьезные упущения. На документе о результатах проверки Алкснис написал строгую резолюцию, в которой требовал устранить недостатки в кратчайший срок. Одновременно Ф. Ф. Новицкому было приказано через месяц произвести вторичную проверку. Я прервал отпуск и уже через две недели доложил о выполнении указаний начальника ВВС. В отряд снова приехал Ф. Ф. Новицкий.

– Положение неузнаваемо изменилось, – сказал он. – Я доложу об этом товарищу Алкснису.

Яков Иванович прислал мне письмо, в котором отметил оперативность устранения недочетов и в дальнейшем рекомендовал вскрывать недостатки, не дожидаясь особых комиссий. Внимательное отношение к рядовому командиру отряда со стороны начальника ВВС произвело на меня большое впечатление.

За безаварийную работу и высокие показатели в учебно-боевой подготовке 27 октября 1932 года правительство наградило меня орденом Красной Звезды. В тот же день Я. И. Алкснис прислал в Ивановский обком телеграмму: "Поздравляю ивановских пролетариев, партийные организации и советские органы с награждением командира авиаотряда Красовского орденом Красной Звезды за исключительные достижения по боевой подготовке, при полном отсутствии аварий в течение трех лет. Внимание и помощь, оказанные ивановскими пролетариями отряду, обеспечили отмеченные успехи. Воздушный флот гордится вместе с вами этим награждением.

Начальник ВВС РККА Алкснис".

По представлению начальника ВВС РККА наш отряд был занесен на Красную доску имени XVII партсъезда. В газете "Красная звезда" отмечались успехи передовиков боевой и политической подготовки, в том числе инструкторов пилотирования Упмана, Дрозда, Федорова, техника Семенова.

Чтобы закончить рассказ о замечательном военачальнике Якове Ивановиче Алкснисе, я несколько отступлю от хронологии повествования.

В 1934 году я служил в бригаде, которая дислоцировалась в Детском Селе, под Ленинградом, а на лето переезжала в лагерь. Здесь мы снова встретились с Алкснисом.

– Хочу посмотреть, нет ли здесь возможности построить постоянный авиагородок, – сказал Яков Иванович.

Он основательно знакомился с местностью, беседовал с секретарем Дновского райкома партии Сафроновым, взвешивая все положительные и отрицательные факторы, прежде чем принять окончательное решение. Одновременно Яков Иванович проверил технику пилотирования у некоторых летчиков, поинтересовался и другими сторонами жизни и боевой учебы.

Нередко мне приходилось быть участником проводимых Я. И. Алкснисом летно-тактических учений и занятий на картах. Они всегда были поучительными. Однажды он руководил летно-тактическим учением ВВС Белорусского и Ленинградского военных округов. Полеты проводились в разное время суток, в простых и сложных метеорологических условиях. В то время самолеты не имели совершенных приборов, да и квалификация летного состава оставляла желать много лучшего. Тем не менее учения были проведены успешно, потому что все вопросы, которые предстояло отрабатывать во время полетов, Яков Иванович предварительно проигрывал на картах. Такой метод учебы давал нам, командирам, серьезную зарядку. С учений мы возвращались обогащенными новыми знаниями, опытом, умением.

Высокая требовательность Алксниса сочеталась с исключительной заботой о людях. По его рекомендации в 1935 году меня направили на учебу в Военно-воздушную академию имени Н. Е. Жуковского. Назначение на должность после окончания оперативного факультета несколько задержалось. И вот я встретил Якова Ивановича. Он сообщил, что Б. М. Шапошников рекомендует меня командиром бригады скоростных бомбардировщиков в Ленинградский военный округ, и тут же подробно рассказал о моей будущей работе, о трудностях, с которыми придется встретиться. Много практических советов и пожеланий услышал я в связи с особенностями эксплуатации скоростного бомбардировщика СБ, который Яков Иванович уже освоил.

Это была наша последняя личная беседа. Мудрый и строгий наставник, друг и замечательный человек, у которого было чему поучиться, – таким навсегда остался в моей памяти Я. И. Алкснис.

Соколы мужают в полете

В марте 1934 года из Иваново-Вознесенска меня перевели в Ленинградский военный округ и назначили командиром штурмовой авиационной бригады. Военно-воздушными силами округа командовал В. Н. Лопатин, с которым я служил в 14-м авиационном отряде. Первая встреча с ним была короткой. В конце беседы он сказал:

– Бригаду надо сформировать в очень короткий срок.

Я уже побывал на месте формирования и знал, что с расквартированием личного состава дело обстоит плохо. Как быть? И решил обратиться к Сергею Мироновичу Кирову.

Набираю номер в Смольный и прошу:

– Доложите Сергею Мироновичу, что у него просит приема комбриг Красовский.

Жду. Волнуюсь. Через несколько минут ответ:

– Заходите через полчаса.

Сергей Миронович встретил меня приветливой улыбкой. Защитная гимнастерка, широкий ремень, галифе – полувоенный костюм, который в тридцатых годах носили все партийные работники, придавал его облику простоту и строгость. У глаз залегли лучики морщин.

– Давно мы с вами не виделись! Астрахань не забыли? Девятнадцатый год... Помню, как вы, летчики, перебрасывали нас с Василенко через Кизлярские степи на Северный Кавказ.

Сергей Миронович вспоминал о гражданской войне, о трудностях, которые переживала страна, говорил о темпах роста народного хозяйства, о развитии отечественной авиации.

– А как у вас дела с самолетами? – спросил он. Я доложил, что бригада получает новые машины Р-5Ш.

– Вот только жилищная проблема не решена, Сергей Миронович.

– Кто шефствует над бригадой?

– Облисполком.

– Они обязательно должны помочь, а если не помогут – обяжем! – Киров улыбнулся обаятельной улыбкой, удивительно шедшей к его широкому добродушному лицу, и добавил: – Сейчас шефство не то, что было раньше. Прежде это было проще.

Прощаясь, Сергей Миронович обещал помочь, если встретятся серьезные трудности. И действительно, вскоре летчики авиабригады почувствовали кировскую заботу: нам передали один из бывших царских дворцов, и мы организовали в нем ночной санаторий.

Навсегда запомнились мне декабрьские дни 1934 года. Ленинградцы прощались с Кировым. Я стоял в почетном карауле у гроба и вспоминал встречи с Ми-ронычем, как любовно называли Кирова ленинградцы. Я вновь видел его под Астраханью, в самые тяжелые дни обороны города, в Азербайджане, когда он возглавлял партийную организацию республики, и вот совсем недавно в Смольном... Энергия била в нем ключом. Всякий раз, уходя от него, каждый получал огромный заряд душевной бодрости. Сергей Миронович любил шутку, юмор. Кажется, никогда и никто не видел его печальным.

Прощаясь с Кировым, каждый из нас мысленно клялся отдать все силы Родине, служить ей так же верно и преданно, как служил он, любимец партии, родной Мироныч...

253-я бригада состояла из двух штурмовых эскадрилий, имевших на вооружении Р-5, Р-5Ш и позже Р-5 ССС, и истребительного отряда с самолетами типа И-5. Командовали ими соответственно В. В. Нанейшвили, Н. П. Кретов, И. П. Ларюшкин.

Базировались мы совместно с тяжелыми бомбардировщиками. Это вызывало серьезные трудности. Если учесть, что в условиях ленинградского климата летных дней не так уж много и частые дожди то и дело выводили аэродром из строя, можно себе представить, что делалось в воздухе в солнечные дни. В небе становилось "тесно". Правда, летом бригада перелетала на полевой аэродром в районе Сиверская, где представлялась полная возможность планировать боевую работу без помех со стороны соседей.

Молодые летчики, прибывшие из Качинского авиаучилища, с огромным желанием осваивали новую авиационную технику, успешно овладевали летным мастерством.

В начале марта 1934 года, до моего прибытия в округ, В. Н. Лопатин провел командно-штабную игру на картах. Основная тема – борьба с авиацией "противника". Летом на аналогичную тему проводились летно-тактические учения. Ими руководил командующий войсками округа И. П. Белов.

Одну "воюющую" сторону представляли три тяжелобомбардировочных, легкобомбардировочная и истребительная бригады. Им противостояла усиленная 253-я штурмовая авиабригада. Поскольку я не участвовал в весенней штабной игре, пришлось довольно основательно изучить ее материалы.

Предвидя обстановку, которая может сложиться в первые же дни учений, мы решили: рассредоточить эскадрильи, чтобы не дать возможности "противнику" "уничтожить" самолеты на земле; вести непрерывную разведку и действовать мелкими группами по аэродромам "восточных", нанося удары перед вылетом, когда меньше всего ожидается нападение.

Так и поступили. Наши самолеты-разведчики Р-6 с рассвета и до темноты находились над районами базирования "восточных" и сообщали данные о поведении их авиации на аэродромах. Стоило разведчику передать по радио, что бомбардировщики готовятся к вылету, как в воздух немедленно поднимались штурмовики и действовали с бреющего полета. Посредники выводили из игры на определенный срок "пораженный" аэродром и базировавшиеся на нем экипажи.

В течение двух суток "западные" держали авиацию "восточных" в напряжении. Попытка "противника" атаковать наши площадки успеха не имела. Широкий аэродромный маневр и активные действия мелких групп обеспечили нам успех. Тогда руководство создало обстановку, при которой все эскадрильи 253-й авиабригады вынуждены были остаться ночью на аэродроме Карамышево. Это грозило нам крупными неприятностями.

Рано утром в Карамышево прибыли Белов и Лопатин, и я догадался, что надо ожидать налета "восточных". Наш аэродром позволял взлет с четырех сторон, поэтому мы расположили машины по всей окружности поля. Летчики заняли места в кабинах, чтобы по сигналу немедленно подняться в воздух. В ответственный момент И. П. Белов, пытаясь отвлечь мое внимание, отозвал в сторону.

– Извините, – сказал я. – не могу уйти с аэродрома, жду налета "противника".

Командарм понимающе улыбнулся.

Вскоре показались самолеты "восточных". В воздух взвилась зеленая ракета, и наши машины взлетели.

– На какие аэродромы пошли? – спросил Белов.

– Они знают, – уклончиво ответил я.

Это понравилось командарму. Покидая Карамышево, он поблагодарил личный состав авиабригады за умелые действия.

В 1935 году мы получили самолеты Р-5 ССС. Возросшая скорость полета новой модификации машины Поликарпова намного расширила ее боевые возможности. Наши летчики начали кропотливо отрабатывать упражнения по стрельбе и бомбометанию.

Хотя по сравнению с двадцатыми годами количество аварий и катастроф в авиации значительно снизилось, борьбе с аварийностью уделялось большое внимание. Центральный Комитет партии принял специальное решение по этому вопросу, и Народный комиссар обороны К. Е. Ворошилов собрал широкое совещание, на котором довелось участвовать и мне.

Во всех выступлениях чувствовалась искренняя забота об укреплении авиации. Хорошо запомнилась речь командарма 2 ранга А. И. Сидякина, проверявшего по поручению наркома авиачасти Киевского военного округа. Он говорил, что нужно повышать требовательность, настойчиво укреплять дисциплину и вместе с тем внимательнее относиться к нуждам авиаторов. О недостатках в работе хозяйственников говорил начальник Роганьского авиационного училища Я. Э. Закс. На совещании выступил и я.

С большим интересом выслушали мы Якова Ивановича Алксниса. Он подчеркивал, что проблема борьбы с аварийностью охватывает очень широкий круг вопросов, что безопасность полетов нельзя обеспечить одними техническими мерами, нужно усилить воспитательную работу и провести в жизнь различные административно-хозяйственные мероприятия. Повышение выучки летного состава, неукоснительная требовательность, сочетающаяся с чуткостью, вниманием и заботой о людях,– вот в чем видел начальник ВВС главные пути снижения числа аварий в авиационных частях.

Боевая выучка нашей бригады была проверена на осенних учениях совместно с механизированным корпусом. Штурмовикам предстояло расчистить дорогу пехоте и танкам, форсировавшим реку Великая, и нанести удар по "противнику" на западном берегу.

Всхолмленная лесистая местность и непогода заставляли серьезно подумать над профилем полета, продумать несколько вариантов заходов на цель. Опытные командиры эскадрилий В. В. Нанейшвили, Н. П. Кретов, командиры отрядов Ляховский, Н. Г. Серебряков и другие подошли к решению задачи творчески. Самолеты, прижатые низкой облачностью почти к самой земле, рассеяв скопления пехоты, прошли вдоль русла реки и поставили плотную дымовую завесу, которая обеспечила скрытное наведение переправы.

Присутствовавший на учении Маршал Советского Союза Михаил Николаевич Тухачевский, в ту пору заместитель Народного комиссара обороны, дал высокую оценку действиям летчиков. После разбора учений с командирами и политработниками беседовали секретарь Ленинградского обкома партии А. А. Жданов, М. Н. Тухачевский, Б. М. Шапошников, Я. И. Алкснис.

Я уже говорил, что в 1935 году по рекомендации Алксниса меня направили учиться на оперативный факультет академии имени Н. Е. Жуковского. Приезд в Москву вызвал целый ряд воспоминаний о людях, дружбой с которыми я горжусь до сих пор.

Мне часто приходилось встречаться с начальником ВВС, а затем заместителем Наркома тяжелой промышленности Петром Ионовичем Барановым. Профессионал-революционер, он побывал в царских тюрьмах, потом, на фронте, встретил Февральскую революцию, командовал рабочей армией в Донбассе, рука об руку с Михаилом Васильевичем Фрунзе сражался в Туркестане. Баранов был в числе делегатов X съезда партии, принявших участие в подавлении кронштадтского мятежа. Погиб он в авиационной катастрофе 9 сентября 1933 года...

Однажды, когда я прилетел в Москву из Иванова, дежурный сообщил мне, что на Центральном аэродроме находится Баранов. Я представился Петру Ионовичу, беседовавшему с начальником Ленинградской авиационно-технической школы Ф. И. Жаровым. Несмотря на то что у Баранова было мало времени – он улетал в Белорусский военный округ, – у нас состоялась короткая, но очень важная беседа. Начальник ВВС расспросил меня о боевой учебе летчиков отряда, дал несколько рекомендаций и советов, просил в случае необходимости обращаться лично к нему.

Когда он улетел, Федор Иванович Жаров сказал:

– Сколько в нем неуемной энергии! Понимаешь, приезжает в нашу школу и говорит: "Хочу вместе с механиками изучать мотор М-5. Дайте мне комбинезон..." Вместе с механиками каждый день в девять утра появлялся в мастерских. Не чурался никакой черной работы, зато мотор изучил лучше иного инженера. Вот уж истина: чтобы спросить с других, сначала поучись сам.

Пришли на память и другие встречи с Петром Ионовичем. Как-то раз я присутствовал во время его беседы с секретарем Ивановского обкома партии. Баранов горячо доказывал необходимость создания штурмовой авиации. Он говорил, что еще в годы гражданской войны Владимир Ильич Ленин распорядился использовать самолеты против конницы противника под Воронежем, и авиация успешно выполнила эту задачу. Ленинскую идею штурмовых действий авиации горячо поддержал Михаил Васильевич Фрунзе. Он отдал приказ о создании "эскадрильи боевиков" – прообразе будущих штурмовых частей. И хотя наша авиация не располагала самолетом-штурмовиком, было решено сформировать специальное подразделение из Р-1, проверить возможность штурмовки, изучить тактику стрельбы и бомбометания по наземным целям с малых высот. Действия "эскадрильи боевиков" под командованием А. А. Туржанского проверили во время киевских маневров.

– Туржанский – грамотный летчик, высокообразованный человек, настоящий новатор, – с восхищением говорил Петр Ионович.– Всех удивил! В самый разгар маневров его эскадрилья с бреющего полета атаковала на марше Бессарабскую дивизию конного корпуса Криворучко. Надо было видеть, что творилось у кавалеристов, когда в хвост их колонне зашли девятнадцать самолетов. Ревя моторами, строча холостыми патронами из пулеметов, штурмовики сначала пронеслись над строем, затем сбросили учебные бомбы. Кавалеристы ринулись в лес, лошади опрокидывали орудия и походные кухни. В заключение самолеты поставили над колонной густую дымовую завесу и начисто ослепили конников.

Криворучко прискакал на командный пункт учений, чтобы пожаловаться наркому и начальнику ВВС. Едва он увидел А. А. Туржанского, вызванного на КП, как закричал:

– Порублю! Ты шо, бандит, нашкодил?

– Пришлось успокоить расстроенного комкора и предложить "противникам" помириться, – продолжал Петр Ионович. – Вот и вы, Красовский, обязательно обучайте свои экипажи штурмовым действиям. На войне пригодится!

Позже, когда меня назначили командиром штурмовой бригады, я вспомнил советы Петра Ионовича. Личного опыта в области боевого применения штурмовиков у меня не было, поэтому пришлось поехать к Туржанскому в Гомель, где базировалась его бригада. Александр Александрович принял меня радушно, щедро поделился своими знаниями, посоветовал, как лучше организовать боевую подготовку в эскадрильях.

Туржанский был горячо влюблен в штурмовую авиацию, считал, что ее ждет большое будущее. Свое мнение он подкреплял обычно авторитетом Петра Ионовича Баранова, который постоянно занимался совершенствованием способов боевого применения самолетов, использованием их для штурмовых действий.

О П. И. Баранове с благодарностью вспоминали многие командиры, с которыми я вместе учился в академии. Большинство из них были уже в годах. Однако, несмотря на возраст, к занятиям все относились очень серьезно. "Учиться, если даже начинать с азов, никогда никому не поздно", – повторяли мы слова, сказанные когда-то Петром Ионовичем. Об этом же напомнил нам и начальник нашего факультета комдив Е. А. Шиловский.