Текст книги "Прямая угроза (в сокращении)"

Автор книги: Стелла Римингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Уверения относительно того, что «сыворотка правды» способна вытянуть из сознания человека все, в чем он без воздействия наркотика никогда не признается, разумеется, лживы. Однако, когда ее использует знающий дело специалист, она дает результаты не менее полезные. В открытую Уиллис им ничего не сказал, но и не продемонстрировал полного неведения, подтвердившего бы, что он и вправду безобидный коллекционер оружия, за которого себя выдает. Он сонно кивал, когда ему называли имена, которых такой коллекционер знать попросту не мог. Так что никаких сомнений по поводу Уиллиса не осталось.

Однако сейчас Мильро тревожило другое: как ему выбраться из этой ситуации. Ведь он оказался соучастником похищения офицера британской разведки. А возможно, если ему не удастся удержать Пигготта, и чего-нибудь похуже похищения.

Повернувшись, Мильро увидел шедшего к нему от дома американца. Кожаная куртка Пигготта вряд ли могла защищать его от ветра, однако он шел, выпрямившись во весь рост. Судя по всему, он был невосприимчив к холоду. Мильро всегда поражало его явное безразличие ко многим вещам: к одежде, хорошей еде, женщинам – ко всем сторонам жизни, которые сам Мильро ценил превыше всего. Он понимал, что существует нечто, к чему его давний знакомый неравнодушен, – должно существовать, поскольку иначе его поступки вообще не имели бы никаких объяснений. Но каковы эти пристрастия, француз не знал.

Подойдя к нему, Пигготт сказал:

– Как вы понимаете, выход из нашего положения довольно прост.

Теперь уже все не просто, подумал Мильро, но, изобразив готовность обдумать то, что предложит американец, спросил:

– И каков же он, Джеймс?

– Пусть им займется Гонсалес. В этом случае опасность того, что Уиллис когда-нибудь заговорит, будет устранена. Да и нам не придется думать о том, как с ним поступить.

Мильро взглянул на море, сегодня достаточно бурное для того, чтобы заставить большинство судов не выходить из гаваней.

– Слишком поздно для этого, – коротко сказал он, хотя сама мысль об убийстве Уиллиса вызвала у Мильро тошноту. Он был преуспевающим бизнесменом, и оказался в опасном положении, последнее, что ему сейчас требовалось, это перспектива пожизненного заключения за убийство. – Послушайте, Джеймс, люди, с которыми работает Уиллис, очень скоро выяснят, что он отправился на свидание со мной. Им не потребуется много времени, чтобы выйти и на вас тоже, а после этого они в очень большом количестве окажутся здесь. Мне нужно убраться отсюда, и я предлагаю вам сделать то же самое.

Интересно было бы знать, думал он, как долго оставшаяся в магазине миссис Карсон сможет разыгрывать полную дуру? Вероятно, дольше, чем он полагает, но и не слишком долго. Придется списать магазин в убыток и в Северной Ирландии больше не появляться. Если ему удастся вернуться во Францию, пройдет какое-то время, прежде чем им займутся тамошние власти. Со временем и британцы отыщут его в Тулоне и пришлют туда кого-нибудь из своих людей. Однако никаких существенных улик у них не будет.

Все было бы хорошо, если бы он не послушал Пигготта. Американец втянул его в какую-то собственную вендетту, и это возмущало Мильро. Сначала Пигготт позвонил ему и предъявил абсурдные обвинения в сотрудничестве с МИ-5, а теперь предлагает план действий, за которые британские власти обрушатся на них обоих всей мощью государственного аппарата. Если британцы свяжут его, Мильро, с убийством Уиллиса, они будут до скончания дней разыскивать его по всему свету.

Однако взаимные попреки бессмысленны, да к тому же и потенциально опасны – Мильро ощущал в американце скрытую угрозу и понимал: следует быть осторожным. Если им придется скрестить шпаги, он предпочел бы сделать это на своей почве. Что составляло еще один веский довод в пользу его плана.

– Нам следует за день дойти до Плимута, тогда через пять дней мы пройдем через Гибралтар, а значит, окажемся в Тулоне всего за неделю плавания. Это даст нам пространство для маневра.

– Но зачем тащить с собой этот дополнительный багаж? – спросил Пигготт. – Не проще ли оставить его здесь?

– Послушайте, – сказал Мильро. – Убив человека из МИ-5, мы поставим под угрозу все.

Однако, взглянув в лицо Пигготта, он понял, что ни в чем его пока не убедил.

– И что мы станем делать с ним во Франции? – продолжал Пигготт. – А на борту – мы так и будем целую неделю накачивать его наркотиками?

– Зачем? Просто запрем и все. В море он никуда не денется. Считайте его товаром, – сказал Мильро. – Обладающим значительной ценностью.

– Для МИ-5? Думаете, мы можем потребовать с них выкуп?

– Это возможно, но гораздо лучше продать его тем, кто даст больше. Пусть Уиллиса держит у себя кто-то другой. И тогда про нас очень скоро забудут. – У Мильро имелись в нескольких странах контакты с людьми, которые с удовольствием купили бы Уиллиса. – А нам тем временем следует переместить наш ценный груз в более безопасное место.

– И когда вы хотите отплыть?

– Прилив начнется после полуночи. Тогда и отплывем.

Пигготт задумался, однако лицо его ничего не выражало. В конце концов, он коротко кивнул: согласен.

– До нашего отплытия мне нужно будет покончить еще с одним делом. Я пошлю Малоуна в город за другим «товаром». Однако этот останется здесь. Навсегда.

Взглянув ему в лицо, Мильро решил, что спорить не стоит. Нужно будет найти способ сдать Пигготта властям, иначе Пигготт утянет его за собой на дно. Впрочем, он, Мильро, сумеет найти и этот способ, и подходящее время, и место.

Падди О’Брайен наливал ему вторую пинту крепкого портера. Обычно Дермоту хватало и одной, однако за последние три дня он дважды побывал в «Братских вкладах», а Пигготта так ни разу и не увидел, и никаких новых указаний не получил. Правда, он видел там Терри Малоуна, но, когда спросил у него, где босс, Малоун пожал плечами и сказал, что не знает. Дермот ему не поверил. Что-то происходило, в этом он не сомневался, однако Дермота к этому не привлекали. Ну хотя бы от того паршивого француза – как его там, Мильроу, Миро, – тоже не было, ни слуху ни духу. Дермот надеялся, что его письмо привело к задуманному результату.

Он успел отпить из второго стакана только один глоток, когда из кармана его брюк полились звуки песенки «Данни Бой». Дермот вытащил мобильник и сказал в него абсолютно трезвым, как он надеялся, голосом:

– О’Рейлли.

– Дермот, это Пигготт. Где вы?

О’Рейлли виновато огляделся по сторонам.

– Только что вышел из дома, босс.

– Вы мне понадобитесь около половины седьмого. Хорошо?

– Конечно, – ответил Дермот и облегченно вздохнул – внутренне. – Мне что, в офис прийти?

– Нет, я заеду за вами на машине. Будьте в мемориальном парке на Фоллз-роуд.

– Хорошо, – ответил озадаченный Дермот. Странное время и место для встречи, но, видимо, у них там что-то заваривается. Может, это как-то связано с письмом? Но не мог же Пигготт догадаться, кто его прислал.

– Значит, договорились, – сказал Пигготт. Дермот ожидал рассоединения, однако Пигготт с нехарактерной для него мягкостью прибавил: – Нам нужно будет поговорить о новой ответственной работе, которую я собираюсь вам поручить, Дермот. Увидимся в шесть тридцать.

И трубка умолкла.

Дермот посидел, глядя на стакан с пивом, на оседающую в нем кремовую пену. Он обдумывал разговор с Пигготтом, и чувствовал себя все лучше и лучше. Какие бы выводы ни сделал Пигготт из письма, ясно, что Дермота он его автором не считает. И у Пигготта есть для него новая работа, а это новость хорошая.

– Как пиво? – спросил, показывая на стакан Дермота, Падди О’Брайен.

– Отличное, Падди, просто отличное. – Он вытащил из кармана пятерку. – Может, нальешь себе за мой счет?

«Парк памяти» на Фоллз-роуд Дермоту никогда не нравился. Парк был опрятный, ухоженный: когда одни цветы начинали увядать, их быстро заменяли другими, – однако выглядел он мрачновато, особенно в ранние сумерки, и это действовало на Дермота, сидевшего в ожидании Пигготта на низком кирпичном парапете парка, угнетающе.

Со стороны улицы появился мужчина, казавшийся толстым в просторном пальто с капюшоном. Он направился прямиком к Дермоту, и тот сообразил, что это Терри Малоун.

– Готов? – спросил Малоун.

Дермот кивнул и встал:

– Я думал, что босс…

– Он ждет в машине, – сказал Малоун.

Сидевший на заднем сиденье Пигготт жестом велел Дермоту сесть к нему. К удивлению Дермота, Малоун, сев за руль, развернул машину на 180 градусов и покатил к пригородам Белфаста.

– Так мы не в офис едем? – осторожно поинтересовался Дермот.

– Нет, – ответил Пигготт. – Я хочу, чтобы вы помогли мне кое с чем в моем доме.

Они ехали в молчании, нарушавшемся лишь разговорами по мобильному, которые то и дело вел Пигготт. Из его переговоров Дермот понял, что босс собирается куда-то уехать.

Выбравшись из города, машина пошла быстрее и меньше чем за час довезла их до дома Пигготта. Однако у парадной двери она не остановилась, а заехала в стоявший за ним кирпичный гараж. Еще более странным показалось Дермоту то, что Пигготт оставил его и Малоуна в большой гостиной первого этажа, а сам спустился вниз, в свой кабинет.

Дермот сидел в мягком кресле, оглядывая окружавшую его антикварную мебель. Ему было не по себе – совсем как посыльному, по ошибке принятому за гостя. Малоун стоял у двери, точно охранял кого-то. В конце концов Дермоту пришло в голову, что, может, Малоун его-то и охраняет, и он занервничал еще больше.

Пигготт вернулся, за ним шел еще один мужчина. Мильро. Дермот отвел взгляд.

– Это мой друг Антуан. Вас его появление не удивляет? – спросил Пигготт.

Сердце Дермота забилось намного быстрее.

– Мы с вами никогда не встречались, – сказал он, глядя на француза. – Но я слышал, что вы здесь.

– Вот как? – холодно произнес Пигготт. – Знаете, несколько дней назад я получил по почте письмо и никак не мог понять, от кого оно. Письмо предупреждало меня, что мой друг Антуан, возможно, вовсе и не друг мне. Странно, однако, то, что подписано оно не было. Я счел это трусостью. Не люблю анонимные письма. Что вы об этом думаете, Дермот?

– Мне об этом ничего не известно, босс, – ответил Дермот, стараясь, чтобы лицо его выглядело одновременно и уважительным, и озадаченным.

– По счастью, мы с Антуаном знакомы не один год – мы ведем общие дела в разных странах вот уже больше десяти лет. Если бы он хотел предать меня, то предал бы давным-давно. И все же после такого письма поневоле начинаешь хоть немного, но сомневаться.

Пигготт посмотрел в угол, на сидевшего там в кресле француза, и на миг Дермот воспрянул. Однако Пигготт вновь обратил свои серые глаза на Дермота, и под этим ледяным взглядом весь его оптимизм испарился.

В глубине дома послышался шум, потом шаги. В дверях появился испанец, Гонсалес, и Дермот заволновался еще сильнее. Его заманили в ловушку, теперь он это понял. Но как Пигготт мог узнать, что письмо послал он? У Пигготта не может быть никаких доказательств. Имени своего Дермот человеку из МИ-5 не назвал. Тут он увидел, как испанец коротко кивнул Пигготту.

– Спит? – спросил Пигготт.

– Как младенец, – ответил Гонсалес.

– Вот таким он нам и нужен, – сказал Пигготт и снова повернулся к Дермоту. – У нас тут еще один гость, Саймон Уиллис. Вам это имя что-нибудь говорит?

Дермот покачал головой.

Пигготт продолжил:

– Приезжать сюда он не хотел, однако пользу нам принести уже успел. Пока я прикидывал, как нам с ним поступить, мы немного поговорили. И как это ни странно, в разговоре всплыло ваше имя.

Дермот постарался ничем своего страха не выдать, он снова напомнил себе: в МИ-5 его имени не знают.

– Это как же? – выдавил он.

– Да так, что я сам назвал его. – Пигготт понаблюдал за реакцией Дермота, потом добавил: – Вместе с множеством других имен. Я пытался понять, почему этот Уиллис пришел к Антуану сразу после того, как кто-то попытался подставить его. Думаю, вы согласитесь, что совпадением это быть не могло. Выходит, кто-то из нашей организации поговорил с Уиллисом.

– Я же вам сказал, я этого человека не знаю. – Дермот уже не мог убрать страх из своего голоса.

Пигготт кивнул, но как-то не очень воодушевляюще.

– Честно сказать, на ваше имя он не отреагировал, как, собственно, и на все остальные.

Слава богу, подумал Дермот. А Пигготт прибавил:

– Тогда мы попробовали показать ему несколько фотографий. И должен сказать, на одну он отреагировал – на вашу.

Дермот дернулся и воскликнул:

– Во имя любви Господней, мистер Пигготт! Я не знаю человека, о котором вы говорите. Вы сказали, что кто-то попытался подставить Мильро. Ну так, похоже, кто-то пытается подставить и меня – по полной программе.

В комнате наступило молчание. Дермот понял, Пигготт обдумывает его слова. В конце концов, какие у них есть доказательства? И тут Пигготт спросил:

– Как вы узнали, что Антуан в Белфасте?

– Ребята сказали.

– Понятно, – ровным тоном произнес Пигготт и опустился в другое кресло, стоявшее прямо напротив Дермота. – «Болтливый язык до добра не доводит» – так, кажется, принято говорить. Полагаю, вы сознаете правдивость этой поговорки.

– Конечно, босс. Но болтал-то не я.

Во рту у него пересохло, ему хотелось облизнуть губы.

– Получается, что болтали «ребята». Кто именно? – спросил Пигготт. Он быстро кивнул, и в комнату снова вошел Малоун.

– По-моему, Шон Маккарти, – осторожно произнес Дермот, назвав первое имя, какое пришло ему в голову.

– Вы уверены?

Дермот помолчал. Он ничего не имел против молодого Шона, подставлять его так – это было неправильно, но что ему оставалось делать?

И он закивал:

– Точно, мистер Пигготт. Я все ясно помню. Я видел его позавчера в пивной Падди О’Брайена. Господи, да он же мне выпивку поставил – разве такое забудешь?

И он попытался улыбнуться этой довольно хилой шуточке.

Пигготт, похоже, все понял – просто видно было, как возмутила его новость об этом болтуне. Он сказал:

– Знаете что, Дермот, прогуляйтесь с ними, – он ткнул пальцем в Малоуна и Гонсалеса, – до бухты. Там надо снять с катера несколько ящиков. Поставьте их на причале, а мы с Антуаном немного погодя подгоним машину, в которую вы их погрузите. Мне нужно сначала кое-куда позвонить.

И он взмахом руки отпустил всех троих.

Снаружи было темно. Дермот набрал полную грудь холодного, чистого воздуха и с огромным облегчением выдохнул его. Конечно, с Шоном Маккарти он поступил не очень хорошо, однако эти сожаления были ничем по сравнению с радостью: ему все же удалось выкрутиться.

– Вон туда, – сказал Малоун, и они пошли по лужайке, спускавшейся к берегу. Дорожку помечала череда торчавших из земли фонариков, а вела она к небольшой роще и через нее к бухточке. Они дошли до середины рощицы, когда Дермот увидел на крошечной полянке сбоку от дорожки невысокий земляной холмик. Земля была свежей. Шедший впереди Малоун остановился, и Дермот едва не налетел на него.

– Это что? – спросил он, указывая на холмик.

Малоун повернулся к нему лицом.

– Ты сказал, что позавчера разговаривал с Шоном Маккарти, а этого быть ну никак не может.

– Ну, может, я и ошибся, – сказал Дермот и услышал, как за его спиной Гонсалес отступил на шаг назад.

– Ошибся, Дермот. И очень глупо ошибся.

Сзади хрипло хохотнул Гонсалес:

– Радуйтесь, сеньор. Скоро вы сможете разговаривать с Шоном Маккарти, сколько захотите.

Дермот снова взглянул на холмик и понял – это могила. Он умоляюще посмотрел на Малоуна, но тот отвел взгляд.

Сзади раздался металлический щелчок. Дермот понял – это Гонсалес снял автоматический пистолет с предохранителя.

– Извини, Дермот, – сказал Малоун.

Глава 7

К 9.30 утра вчерашняя беззаботность Байндинга словно испарилась, сменившись кипучей деловитостью. Он то и дело срывал с телефона трубку и вел разговоры, становившиеся все более нервными. Около одиннадцати – о Дэйве так ничего и не было слышно – Байндинг вошел в кабинет Лиз.

– Я разговаривал с генеральным. Он очень обеспокоен. Как и я, – добавил Байндинг, аккуратно стирая все следы вчерашнего вечернего разговора. – Я попросил генерального как можно скорее прислать сюда следственную бригаду.

Лиз кивнула. Байндинг начал принимать положение всерьез, это хорошо, однако ее беспокоило то, что, шарахнувшись в другую сторону, он может наломать дров.

– Не лучше ли немного подождать с этим? – Лиз старалась говорить ровным тоном, поскольку знала, что Байндинг не переносит несогласия.

– Вы что, не понимаете? Главное сейчас – время. Нам потребуется любая помощь, какую мы только сможем получить.

А вот это было уже слишком.

– Если вы помните, – ледяным тоном произнесла она, – я еще вчера вечером хотела проинформировать полицию. По моему мнению, привлечение следственной бригады на данном этапе лишь осложнит положение. Сейчас они не смогут сделать ничего такого, чего не можем сделать мы, за исключением того, что станут путаться у нас под ногами.

Байндинг побагровел, однако Лиз поняла: он обдумывает ее слова. Наконец он медленно спросил:

– Можем мы быть уверенными в том, что отсутствие Дэйва как-то связано с этим французом, с Мильро?

– Нам необходимо проверить магазин Мильро, – ответила Лиз. – Наш источник в аэропорту выясняет, не улетел ли он вчера во Францию, однако нам необходима уверенность в том, что Дэйв действительно встречался с ним.

– Записи, полученные с установленных в том районе камер системы скрытого видеонаблюдения, покажут, входил ли он в магазин.

– Улочка, на которой стоит магазин Мильро, не оснащена камерами. Один из наших людей занимается сейчас всеми камерами в том районе, но это история долгая.

Лиз встала, собираясь отправиться в магазин Мильро. Однако у Байндинга имелись на этот счет другие идеи.

– Пошлите кого-нибудь еще, – приказал он. – Мне нужно, чтобы вы были под рукой. Положение становится напряженным.

Это означает, что чрезмерно напрягаетесь вы, подумала Лиз.

Запах, вот что заставило его остановиться. Констебль Фредерик Хьюз проезжал по этой дороге каждые три дня – она была частью патрулируемого им района. Здесь он слышал самые разные запахи – от вони свиного навоза до аромата свежескошенного сена и лесного запаха горевших листьев. Но не в разгар же зимы. Да и дым этот был каким-то ядовитым.

Он проехал мимо фермы Доэрти, когда-то печально известной тем, что на ней укрывались люди ИРА – беглецы, направлявшиеся к границе. Десять лет назад он вообще бы тут ничего не патрулировал. В те дни патрулированием в Южном Арма занимались военные вертолеты и бронетранспортеры. А теперь он и его коллеги больше опасались попасть в автомобильную аварию, чем стать жертвой покушения.

Констебль опустил стекло и посидел, принюхиваясь, точно охотничья собака. Ну да, вот он, тот же запах. Констебль вылез из машины.

Снаружи запах был еще более сильный. Оглядываясь по сторонам, констебль почувствовал, как холодный ветер обжигает его щеки, и зябко поежился. Дуло с северо-востока, над нераспаханными, серовато-коричневыми полями. Он вернулся в машину и поехал в сторону источника запаха, свернув направо, на первую же попавшуюся дорогу.

Дорога поднималась, извиваясь, на холм Дэвитта, самый высокий в этой части долины. С верхушки холма почти видна была граница с Республикой, черта безопасности, к которой в свое время так стремились многие правонарушители с Севера. Перейдя границу, «временные», как правило, буквально растворялись в воздухе.

Дорога завершилась площадкой перед развалинами коттеджа. Обойдя коттедж, констебль увидел остатки белого фургончика. Одна из его покрышек еще дымилась.

Криминалисты работали быстро – когда стреляют в полицейского, работать быстро начинают все. Первым делом они поискали отпечатки пальцев, однако огонь выжег их все до единого, он был так силен, что от руля остались одни лишь металлические спицы.

В течение следующих двух часов им удалось извлечь из обгоревшего каркаса фургончика остатки двигателя, а затем, поработав кисточкой, смоченной в уксусной кислоте, установить часть номера шасси, что позволило воспользоваться программой для идентификации угнанных машин. Программа выдала четыре возможных варианта, из которых только один относился к машине, достаточно большой, чтобы оказаться фургоном, сгоревшим в Южном Арма.

Фургон принадлежал сайденхэмской компании «Стирка и чистка О’Нила», обслуживавшей Восточный Белфаст. Два дня назад компания заявила об угоне машины. Через двадцать минут после того, как были получены эти сведения, полицейские навестили Патрика О’Нила дома. Тот все еще кипел от злости по поводу украденного фургона.

Есть у него какие-либо соображения относительно того, кто мог украсть фургон? Нет, ответил он; скорее всего, местная шпана. Кто-нибудь из его служащих в последнее время увольнялся? Ну, в общем, да, несколько дней назад уволился водитель по имени Шон Маккарти. Невысокий, темные волосы. Он собирал грязное белье и доставлял чистое, правда, справлялся он с этим плохо. Он уволился до угона? Вообще-то да, всего за несколько дней…

Итак, подозреваемый у полиции имелся, а справившись в своей базе данных, полицейские узнали, что подростком Шона Маккарти несколько раз судили за мелкие правонарушения. Из его досье следовало также, что Маккарти был связан с несколькими членами ИРА. В последнее время никакой информации об этой стороне его жизни не поступало, а один из недавно завербованных осведомителей высказался даже в том смысле, что «мальчик» исправился, хотя доказательства этого ограничивались лишь его работой на О’Нила.

Жил Маккарти в том же доме, в котором вырос, на окраине Андерсонстауна, однако застать там удалось только его мать. Отсутствие сына ее, похоже, не волновало, а о его друзьях-приятелях она ничего не знала. Опрашивавший женщину констебль поверил ей: скорее всего, потому, что она была слишком пьяна, для того чтобы связно врать. По словам соседей, это было ее обычное состояние.

Джудит Спратт зашла выпить кофе в «Старбакс» в двух кварталах от магазина Мильро. Она не очень хорошо знала эту часть города, заполненную галереями, ресторанами и бутиками, которые возникли на месте прежних мастерских и складов.

Ей нужно было, прежде чем она войдет в магазин, собраться с мыслями. Было решено, что сообщать прессе об исчезновении Дэйва пока не стоит, и Джудит следовало придумать причину, по которой она будет наводить о нем справки в магазине. Когда Лиз попросила ее отправиться в магазин, Джудит попросту испугалась: она не привыкла к прямым контактам с людьми, да и актерство сильной ее стороной не было. Перед тем как поступить в МИ-5, она работала аналитиком в инвестиционном банке. Нынешняя работа Джудит, которой она буквально наслаждалась, сводилась к обработке и анализу уже собранной информации: когда ее поток поступал к Джудит, она превращала свой мозг в сито золотоискателя, в котором после промывания породы оставалось лишь чистое золото.

Джудит допила кофе и пошла узкой улочкой к магазину Мильро. На ней было вязаное пальто по колено, шаль с бахромой и туфли без каблуков. Все это должно было создать образ дамочки, имеющей касательство к искусству, богемистой, легковесной, но определенно благовоспитанной. В общем, на офицера разведки нисколько не похожей. С мгновение она постояла у магазина, сделала, чтобы успокоить нервы, глубокий вдох, открыла дверь и вошла. Сдержанно звякнул колокольчик.

– Добрый день. – Из кресла, стоявшего за низким стеклянным шкафчиком, поднялась женщина средних лет, тщательно подкрашенная, с элегантно уложенными седыми волосами, в темном шерстяном платье и с ниткой жемчуга на шее.

– Мистер Мильро у себя? – спросила, улыбаясь, Джудит.

– Боюсь, с мсье Мильро вам повидаться не удастся. Он покинул страну. Вы договаривались о встрече?

– В том-то и дело. Я не знаю, то есть я не уверена в том, что записала правильную дату. Понимаете, мой кузен Саймон попросил, чтобы я встретилась с ним здесь. Он коллекционирует такие маленькие пистолетики и сказал, что хочет переговорить с мистером Мильро о покупке одного из них. Попросил прийти сюда после полудня, потому что мы собирались, когда он покончит с делами, поехать за город. Во всяком случае, мне кажется, что это должно было произойти сегодня, но, возможно, я перепутала день – или час. – Она коротко вздохнула и затараторила дальше: – Он хотел, чтобы я держала его за руку во время переговоров с мистером Мильро, знаете, чтобы он не слишком сильно потратился.

Джудит увидела в глазах у женщины сомнение и подумала, не переигрывает ли она.

– Как я уже сказала, мсье Мильро отсутствует. Позвольте, я справлюсь в нашем журнале. Возможно, там указано время встречи с вами. – Женщина скрылась за дверью с табличкой «Не входить» и миг спустя вернулась, неся большую книгу, переплетенную в кожу. – Ваше имя?

– Кросби. Хезер Фарлоу Кросби.

Джудит наблюдала за тем, как женщина перелистывает журнал.

– Я его здесь не вижу, – наконец сказала она.

– Господи, как глупо с моей стороны, – сказала Джудит. – Там же не мое имя должно значиться, верно? А моего кузена Саймона.

– Саймона? – переспросила женщина, лицо которой откровенно показывало, какие усилия ей приходится делать над собой, чтобы сохранять выдержку.

– Уиллиса. Его матушка была Кросби, поэтому он и приходится мне кузеном, а фамилии у нас, конечно, разные. – Она продолжала болтать, пока палец женщины, спускавшийся по странице журнала, не остановился на одной из строк.

– Мистер Уиллис был здесь, – медленно произнесла она. – Вчера.

– Ага, – с облегчением воскликнула Джудит. – Ну, по крайней мере я не так уж и сильно промахнулась.

На ее улыбку женщина не ответила.

– А со временем я не ошиблась?

– Со временем? – Женщина внимательно смотрела на нее.

– Ну да. – Джудит взглянула на свои часы. – Два часа?

Женщина притворилась, что заглядывает в журнал. Казалось, она вдруг занервничала.

– Да, время правильное.

– Он купил что-нибудь? Может, он без меня в деревню уехал? Вы не помните, когда он ушел?

– Они ушли… – Женщина замолчала.

Джудит ухватилась за эту оговорку:

– Они? – От легковесности в ее голосе теперь и следа не осталось. – Значит, они ушли вместе с мсье Мильро?

Женщина осторожно ответила:

– Нет. Сначала ушел ваш кузен, а мсье Мильро почти сразу за ним. Ему нужно было успеть на самолет.

– В какое время?

– Ваш кузен ушел без четверти три. Мсье Мильро уехал в аэропорт примерно в три пятнадцать.

– Мой кузен ушел один? Вы в этом совершенно уверены?

– Полностью, – резко ответила женщина, отбрасывая маску учтивости.

– Это очень важно, – ничего не выражающим тоном произнесла, глядя в глаза женщины, Джудит.

– Уверяю вас, он ушел отсюда один. И боюсь, больше я вам ничем помочь не могу. – Джудит явно указывали на дверь.

Выйдя на тротуар, она обнаружила, что ее нервозность сменилась злостью. Было очевидно: с Дэйвом здесь что-то произошло, и эта женщина знает о случившемся больше, чем говорит. Более того, теперь она знала, что Дэйва разыскивают, и ни на миг не поверила, что Джудит – его кузина.

Лиз смотрела в окно на старый плац. Последние проблески солнца сменялись холодом февральского вечера. Информация уже начала поступать, однако пока не было никаких зацепок. Что случилось с Дэйвом, Лиз так и не знала.

Просмотр записей, сделанных камерами наблюдения на ближайшей к магазину Мильро парковке и в его окрестностях пока ничего не дал, но по крайней мере теперь Лиз благодаря Джудит знала, что в магазине Дэйв побывал. Если верить продавщице, он ушел оттуда целым и невредимым один, в 14.45. Однако это могло быть неправдой. Джудит не сомневалась: продавщица сказала не все, что знает. И что бы она ни говорила, Мильро определенно не вылетел в Париж самолетом, на который у него имелся билет, да и вообще из Ирландии не вылетал. Предварительные проверки, проведенные в паромных компаниях Северной Ирландии и Республики, дали тот же результат – на паромах он не появлялся.

Самую интересную информацию дал анализ снимков, сделанных камерой, которая была установлена у ворот поместья Национального треста в графстве Даун. Вчера после полудня там наблюдалось на редкость оживленное движение. В 15.44 в поместье въехал красный «воксхолл-вектра» со смуглым громилой и человеком по фамилии Малоун на переднем сиденье. В 16.00 появился Пигготт на «ауди» – пассажира на заднем сиденье определить не удалось. В 17.30 «ауди» уехала – за рулем Малоун, в 19.30 вернулась – за рулем опять-таки Малоун. До 7.30 следующего утра ничего не происходило, а в это время «ауди» снова уехала – за рулем Малоун и, возможно, кто-то еще сзади.

А вот в офисе «Братских вкладов» в Белфасте, за которыми с восьми утра вели наблюдение люди из A-4, не произошло почти ничего. В девять туда пришла секретарша, открыла своим ключом дверь и теперь сидела в приемной и красила ногти.

Двое полицейских посетили утром дом Пигготта в поместье Национального треста. Открывшая им дверь старуха экономка сказала, что хозяин вчера уехал, а куда – ей не сказал, и когда вернется, тоже не сказал. Пройдясь вокруг дома и не увидев ничего подозрительного, полицейские уехали.

Пока Лиз обдумывала все это, в двери ее кабинета появился Майкл Байндинг. Он смотрел на Лиз, вопросительно приподняв брови. Она покачала головой и сообщила:

– Пока ничего.

– Я обещал этим вечером представить генеральному доклад о продвижении расследования, – сказал, войдя в кабинет, Байндинг, – а доложить могу лишь об отсутствии продвижения. Так не пойдет.

Лиз не ответила. Сказанное им не было полной правдой. Они уже определились с направлениями, по которым будет идти расследование.

Но Байндинг, оказывается, еще не закончил.

– Предполагается, что вы здесь главная, Лиз. Но вы на два дня уезжаете в Париж, а ваши подчиненные творят черт знает что. Совершенно непонятно, почему Дэйв отправился туда на свой страх и риск.

– Моего разрешения на это он определенно не получал.

– Это вы так говорите, – разъяренно ответил Байндинг. – Во всяком случае, мы должны что-то предпринять. Я хочу обратиться в полицию и попросить объявить его в розыск.

– Кого? Дэйва или Мильро?

Он на миг растерялся:

– Дэйва, разумеется.

Лиз отвернулась от Байндинга. Что он собирается сказать полицейским. «Вы случайно не видели этого человека? Он офицер МИ-5, а мы его никак найти не можем». Курам на смех. Она решила ничего на этот счет не говорить и лишь заметила:

– Я анализирую факты, которые у нас имеются.

– Я пока ничего не вижу.

– И напрасно. Если вы помните, по словам нашего информатора, Бурого Лиса, Симус Пигготт собирался убить нескольких полицейских и офицера МИ-5. Три дня назад стреляли в Джимми Фергюса, а теперь исчез Дэйв. Мы знаем, что он поехал в магазин Мильро, а из сказанного Дэйву Бурым Лисом нам известно, что Мильро сотрудничал с Пигготтом – вероятно, поставлял ему оружие. Все это может быть совпадением, однако, связав покушение на Фергюса с Пигготтом, мы сможем взять его, если, конечно, найдем, и это приведет нас к Мильро, а если повезет, и к Дэйву.