Текст книги "Прямая угроза (в сокращении)"

Автор книги: Стелла Римингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Робинсон кивнул и сказал:

– Да. Мы с женой провели в сторожке пару ночей – пока в ней не было постояльцев. Вэл, когда я предложил ей пожить там, решила, что я спятил, однако мне это казалось наилучшим способом выяснить, что происходит с воротами. И будьте любезны, в одну из ночей, в четыре утра, ворота открылись и в них проехало несколько машин. Затем, после завтрака, – я как раз нашего терьера выгуливал – две из них укатили.

Дэйв поинтересовался:

– А есть на территории поместья дома, к которым они могли направляться?

– Только один – старый фермерский дом. Однако тресту он не принадлежит. Тот, кто купил его, а это было около года назад, производил там какие-то серьезные работы. В то время по дороге, которая ведет к этому дому, то и дело проходили большие грузовики. Но ездили они все-таки не среди ночи.

Так вот, когда после завтрака оттуда уезжали две машины, – продолжал Робинсон, – я как раз стоял у ворот. Машины притормозили, ожидая, пока откроются ворота, и я узнал человека, сидевшего в одной из них. Я совершенно уверен, что это был Терри Малоун, давний боевик ИРА. Не думаю, что вы о нем слышали, но в этих местах он был хорошо известен. Он занимал во «Временной армии» довольно высокий пост, а его брат, Симус Малоун, в семидесятых, во время раскола, оставшийся в официальной ИРА, тоже был там не последним человеком. И когда Симуса убили в Дублине, поговаривали, что убийцам его сдал Терри.

Пока Робинсон допивал свой кофе, Дэйв обдумывал услышанное, а затем спросил:

– Так что же, по-вашему, происходит? Вы думаете, что в фермерском доме может находиться опорный пункт какой-то отколовшейся от ИРА группировки?

Робинсон пожал плечами:

– Машины, которые снуют туда и сюда, могут означать что угодно. Для огромного числа бывших членов «Временной армии» жизнь страшно осложнилась – деньги, которые получали вооруженные группы, тратятся теперь на предвыборные брошюры партии «Шин Фейн». И эти люди готовы на все, чтобы собрать средства, которые позволят им воевать и дальше.

– А скажите, в сторожке привратника сейчас кто-нибудь живет?

– До середины прошлой недели она была занята. Однако сейчас пустует. Если хотите посмотреть, что там к чему, могу дать вам ключ.

– Спасибо, – сказал Дэйв, – думаю, он мне пригодится.

Глава 2

Когда шина лопнула, машину Лиз развернуло направо под углом в сорок пять градусов. Лиз знала, что на скорости пятьдесят миль в час машина может выйти из-под контроля, но, если действовать быстро и решительно, ей, возможно, удастся выправить положение.

Она инстинктивно напрягла предплечья, стараясь удержать норовивший вырваться из рук руль. Машину выбросило на полосу медленного движения, прямо под капот резко затормозившего черного фургона.

Теперь Лиз напрягала все силы, но машину понесло прямо к бетонному барьеру укрепленной обочины, затем она, словно передумав, полетела направо, возвращаясь на дорогу, и, едва миновав какой-то спортивный автомобиль, устремилась к центральному разделительному барьеру, однако перед самым столкновением Лиз удалось резко отвернуть, и в результате машину закрутило по всем полосам между отчаянно завилявшими, чтобы избежать столкновения, автомобилями – один оборот, другой, третий. Наконец скорость машины упала, и Лиз удалось остановить ее у обочины.

Она посидела немного, ожидая, когда ее перестанет трясти и утихнет барабанный бой сердца, затем медленно вылезла из машины. Осматривая ее, Лиз увидела, что от обеих задних покрышек практически ничего не осталось, вулканизированная резина свисала клочьями с черных комков, намотанных на металл колес.

Страх ушел, и его сменил гнев. Автомобиль оставили для нее в аэропорту новые коллеги из «Дворцовых казарм». О чем они думали, когда пригнали туда машину с никудышными покрышками? Лиз достала мобильник и набрала номер секретарши Майкла Байндинга. Взглянув на дорогу, она увидела большой щит. Яркая надпись на нем гласила: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В БЕЛФАСТ».

За неделю до этого Лиз вызвали в офис директора Департамента В на четвертый этаж Темз-Хауса. Низкое зимнее солнце заглядывало в окно, из которого можно было видеть постмодернистское здание штаб-квартиры МИ-6.

Бет Дэвис разговаривала с ней очень любезно, похвалила ее недавнюю работу, но затем взорвала заранее заготовленную бомбу: Лиз переводят в штаб-квартиру МИ-5 в Северной Ирландии.

– Нам нужно, чтобы вы возглавили агентурный отдел. Это пост более ответственный, Лиз, чем тот, который вы занимаете сейчас. Вам будут подотчетны все руководители агентуры. Работа предстоит большая – там еще много чего происходит и необходим кто-то, обладающий вашим опытом, чтобы определить основные приоритеты.

Она говорила несколько минут, тщательно подбирая слова, однако Лиз так и не поняла, почему выбор пал именно на нее. Она знала, что из всех новых региональных управлений МИ-5 белфастское считается самым важным, поскольку именно ему придется взять на себя роль резервной штаб-квартиры в случае нападения террористов на лондонский Темз-Хаус. И все же, если не считать нескольких коротких командировок в Северную Ирландию, пришедшихся на самое начало ее службы в МИ-5, она никогда по-настоящему там не работала.

– Когда я должна приступить к работе? – спросила Лиз, думая о приготовлениях, которые ей предстоит произвести.

– Майкл Байндинг ожидает вас на следующей неделе.

О боже, подумала Лиз, стараясь ничем не выдать своей реакции. Ей и Байндингу уже приходилось скрещивать шпаги, и не один раз; какое удовольствие он, надо думать, получит, став ее начальником.

Бет сказала:

– Загляните после полудня в отдел кадров, Лиз, там вас посвятят во все детали.

«То, что Бет так меня расхваливала, разумеется, очень мило с ее стороны», – кисло думала Лиз, уходя. А затем сказала себе: «Возьми себя в руки. У этого назначения наверняка имеется какая-то причина, пусть даже ты ее, хоть убей, не видишь». И главное, к чему такая спешка? Чарльз может вернуться к работе теперь уже в любой день, а ей так хотелось увидеться с ним. Можно подумать, что Бет Дэвис спешит загнать ее подальше до возвращения Чарльза.

Не дури, говорила себе Лиз. Они не могут иметь о твоих чувствах ни малейшего представления. Она никогда и никому о них не рассказывала, а в присутствии Чарльза неизменно старалась не выходить за рамки профессионального поведения. Нет, ее перевод имеет иные причины.

Пока она размышляла об этом, около нее остановилась еще одна машина – за рулем сидела Морин Хейз из A-4, а рядом с ней мужчина помоложе.

– Привет, Лиз. Меня прислала секретарша Майкла. Ну и видок у твоей машины. Ты-то в порядке?

– Ну, теперь уже да, – ответила Лиз. – Рада тебя видеть. Много еще у вас машин с дырявыми покрышками?

– Знаешь, ничего не понимаю, – ответила Морин. – Эта машина прошла техосмотр на прошлой неделе, я сама пригнала ее для тебя в аэропорт, с ней все было нормально. Ладно, пересаживайся ко мне, я отвезу тебя в контору. А Том дождется эвакуатора.

– Я подумала, что вам первым делом захочется увидеть ваш кабинет, – сказала личная секретарша Майкла Байндинга, худощавая девушка с торчащими в разные стороны волосами. Она провела Лиз по коридору и остановилась у открытой двери. Комната была большая, однако голый письменный стол, стальной шкаф и два кресла с прямыми спинками придавали ей вид совершенно безрадостный.

Лиз выглянула в окно и увидела полупустые казармы. Вдалеке различалось шоссе A-2 с несущимися по нему к Белфасту машинами.

– Майкл хотел встретить вас, но его неожиданно вызвали в Стормонт. Как только он появится, я дам вам знать.

– А Дэйв Армстронг здесь? – спросила Лиз, которой вдруг остро захотелось увидеть хоть одно знакомое лицо.

Девушка покачала головой:

– Он очень хотел поприветствовать вас, но у него была назначена встреча. Дэйв просил передать, что увидится с вами завтра. Но кто-нибудь из руководителей агентуры наверняка на месте – их комната чуть дальше по коридору.

Час с небольшим спустя Лиз почувствовала себя лучше. Несколько знакомых среди руководителей агентуры она все-таки обнаружила, встреча, которую они ей устроили, была теплой, как и кофе, которым ее угостили. Через некоторое время в комнате появилась секретарша:

– Майкл вернулся.

Лиз последовала за ней по коридору, миновала шахту центрального лифта и оказалась в большом угловом кабинете.

– О, Лиз, – произнес высокий, широкоплечий мужчина, вставая из-за стола и без каких-либо признаков улыбки пожимая ей руку. – Я сильно огорчился, услышав об аварии, в которую вы попали. Обычно дороги здесь не опасные.

Он выглядит не так, как прежде, подумала Лиз. Майкл Байндинг всегда старался походить на сельского сквайра – твидовые спортивные пиджаки, начищенные до блеска коричневые ботинки. Теперь же на нем был пуловер цвета хаки с длинными рукавами и кожаными заплатками на локтях и коричневые замшевые туфли. Волосы, которые раньше были подстрижены коротко и аккуратно, теперь спадали, чуть завиваясь, на воротник. Лиз поняла, что он сменил стиль сквайра на стиль армейского офицера. Она села, решив подождать, пока не станет ясно, какие изменения сулит этот новый образ.

Лиз знала Байндинга как человека умного, но раздражительного, причем раздражительность его особенно обострялась, когда ему приходилось иметь дело с коллегами женского пола. Впрочем, раздражительностью все не ограничивалось, с женщинами он вел себя столь высокомерно, несовременно и грубо, что неминуемо возникал вопрос: как ему вообще это сходит с рук?

Лиз работать под началом Байндинга еще не доводилось, однако несколько лет назад она допрашивала его в ходе одного расследования – того самого, которое позволило выявить крота среди высшего руководства МИ-5. Разговор получился трудный: Байндинг вел себя заносчиво, отказывался отвечать на вопросы и присмирел лишь после того, как Лиз пригрозила ему тем, что позовет генерального директора.

После этого он, когда пути их случайно пересекались, демонстрировал ей свое негодование, но за рамки не выходил. И теперь Лиз не без опаски ожидала реакции Байндинга на то, что она стала его подчиненной.

– Должен сказать, – начал он, – я надеялся, что нам пришлют сотрудника с несколько большим опытом работы в Северной Ирландии. Вы ведь, насколько я понимаю, его почти не имеете.

Лиз смотрела на него бесстрастно.

– Большого не имею, – бодро подтвердила она. – Но, как вы, несомненно, знаете, у меня есть немалый опыт работы с руководителями агентуры, отчего, полагаю, я и получила это назначение.

Байндинг помолчал, а затем сменил тему:

– Работы здесь намного больше, чем вы, возможно, думаете, – сказал он, словно в чем-то оправдываясь. – Я знаю, центр не обладает полной информацией о том, что у нас происходит, однако конфликт далеко еще не завершен. И поскольку у вас нет опыта, связанного с Северной Ирландией, вам, возможно, будет трудно разобраться в текущей ситуации.

Лиз заставила себя промолчать.

– По нашим оценкам, у республиканцев все еще сохранилось больше сотни людей, входивших когда-то в их полувоенные формирования. Организованы они, слава богу, не очень хорошо – количество группировок примерно соответствует количеству активистов.

– Даже сотня разъединенных людей может нанести немалый вред, – сказала Лиз.

– Вот именно, – подтвердил Байндинг памятным Лиз тоном, назначение которого состояло в том, чтобы заставить ее почувствовать себя школьницей на экзамене. – Не менее тревожным является и то обстоятельство, что они могут породить реакцию другой стороны. В настоящее время группы лоялистов также сложили оружие, однако убийства нескольких фанатиков могут изменить ситуацию в течение одной ночи.

– Откуда экстремисты берут средства? Они все еще получают поддержку из-за рубежа?

– Насколько нам известно, нет. Аль-Каида, если вы ее имеете в виду, здесь пока не появилась, – с тяжеловесным сарказмом добавил он.

– Вообще-то я имела в виду не ее, – сухо ответила Лиз. – Я думала о деньгах и оружии, которые могут поступать из Штатов, из Северной Африки, от басков, от кого угодно.

Ее осведомленность о прежних источниках финансирования ИРА Байндинга явно удивила.

– Насколько нам известно, сейчас они добывают средства непосредственно здесь. И исключительно незаконными способами. Преступной деятельностью самых разных видов – наркотики, проституция, грабежи.

– В какой мере нам удается отслеживать эту деятельность? Имеются у нас надежные источники информации? – спросила Лиз, приближая разговор к сфере своей ответственности.

– Надежные в разумных пределах, – ответил Байндинг. – Как я понимаю, вы уже познакомились с некоторыми из руководителей агентуры. Командовал ими до вас Дэйв Армстронг. Однако Дэйв – оперативник, человек действия. И предпочитает работать на «земле».

«А чем, по-вашему, я занималась большую часть своего рабочего времени?» – подумала Лиз и ответила:

– Я работала с Дэйвом. Он очень хорош. Мне определенно понадобится выяснить все, что он знает, чтобы как можно быстрее приступить к работе.

Байндинг с нескрываемым нетерпением посмотрел на часы.

– Хорошо, в таком случае устраивайтесь, поговорите с Дэйвом. А через день-два мы встретимся снова и вы расскажете мне о ваших первых впечатлениях.

«А вы объясните мне, в чем они не верны», – подумала Лиз.

Другая работа, другое место, другая одежда. И тот же Майкл Байндинг.

– Я ухожу, – крикнул, покидая дом, Дермот О’Рейлли. Ничего кроме этого он о том, куда направляется, жене обычно не сообщал – привычка к секретности, приобретенная им во времена конфликта, когда безопаснее было, чтобы она не знала, чем он занимается.

Впрочем, она имела об этом представление и потому не очень удивилась, когда в 1975 году мужа увели из дома несколько сотрудников ККО.

– Не вешай нос, – сказала она, впервые навестив его в Мейзе. – Считай, что отдыхаешь от меня.

«Отдых» продлился два года и оказался для Кэт временем особенно трудным. Дермот знал, что он грубиян и жить с ним не просто, однако был по-своему предан жене и понимал, чего ей пришлось натерпеться. Особенно после того, как он, выйдя на свободу, уже через двое суток вернулся к своим прежним делам, за которые, собственно, и угодил в тюрьму.

Дермот заведовал боевым снабжением второй роты Белфастской бригады. Все это разнокалиберное стрелковое оружие в ранние дни конфликта хранилось в дюжине надежных мест. Это было еще до того, как полковник Каддаффи прислал им из Ливии целый транспорт с новейшим оружием и деньгами, благодаря которым они смогли здорово развернуться.

Еще одним устойчивым источником поступления средств были американцы ирландского происхождения. Действительно ли все эти пьянчуги из бостонских баров верили, что деньги, которые они бросают в корзинки сборщиков, попадут в руки вдов и сирот? Симус Пигготт знал это в точности, поскольку руководитель «Братства» был родом из Бостона.

Пигготту Дермот не доверял. С какой стати американец ввязался в их борьбу? Чего рассчитывал этим добиться? Тем не менее Дермот вступил в «Братство», потому что оно казалось ему наиболее обеспеченным из всех отколовшихся группировок. Поначалу он был назначен старшим офицером по планированию операций. Идея состояла в том, чтобы убить копа из новой полиции Северной Ирландии – продемонстрировать, что хотя они и переименовались, но для настоящих республиканцев все равно остаются врагами. У Пигготта имелся список адресов, и Дермот провел много холодных, сырых дней, наблюдая за полицейскими и их семьями, выясняя, когда они уходят из дому, когда возвращаются. Он обрадовался, когда Пигготт приобрел для слежки пару фургончиков, в которых можно было сидеть в относительном тепле, поставив их у нужного дома и нацелив на него фотокамеру сквозь специальное отверстие в кузове. Фургончики, чтобы они не мозолили глаза, часто перекрашивали.

Он прошел под объездной дорогой в Андерсонстаун. Впереди показался паб Падди О’Брайена. Бармен налил ему пинту «Мерфиса» еще до того, как он вошел в дверь. Снял деревянной лопаточкой пену и поставил стакан на стойку.

Дермот, пробормотав слова благодарности, огляделся вокруг. Ему нравилось приходить сюда: этот паб превратился в место неформальных встреч многих бывших активистов «Временной ИРА», в особенности тех, кому в последнее время не везло. Некоторые из них уже были здесь – коротали время за пинтой пива. Работать сегодня Дермот не собирался – последний разговор с Пигготтом отбил у него всякую охоту делать что-либо.

Над барной стойкой висела черно-белая фотография скончавшегося в результате голодовки Бобби Сэндса, под которой стояло только одно слово: «Верность».

«Верность» – это слово потеряло для Дермота почти всякий смысл. Когда-то оно было девизом его профессиональной жизни – верность делу, организации, тем, кто стоял в иерархии выше его. Это был принцип, который он принес с собой и в «Братство», отбросив сомнения по поводу Пигготта; впрочем, чего уж там, в последнем ему помог тот факт, что деньги там платили хорошие.

Прежде у Дермота денег вообще не водилось, и теперь он понимал, как легко привык к комфортабельной жизни: к спутниковой тарелке на крыше дома, к февральским отпускам на Коста-Брава, помогавшим избавиться от серого, промозглого холода. А в перспективе – уход на покой, маленький коттедж в Донегале, предмет его с Кэт мечтаний. Еще пару лет в «Братстве», и он был бы свободен. Вот только теперь его оттерли в сторону.

Пигготт говорил с ним цинично:

– Мне нужно, чтобы за наши операции отвечал человек помоложе. Отныне вы будете ведать вопросами безопасности.

Когда вокруг кишели агенты британской разведки, «безопасность» была серьезным словом. Теперь же оно означало, что ему придется следить, чтобы шофер Пигготта появлялся вовремя, а сотрудники офисов запирали ящики своих рабочих столов. Работка самая собачья, к тому же Дермот не сомневался, что платить ему станут меньше, а относиться к нему будут, как к Малоуну, который был просто бандитом.

Внезапно бармен снова оказался перед ним, хотя Дермот к своему пиву пока почти и не притронулся. Дермот поднял на него взгляд.

– Мне жаль, что с Айданом Мерфи случилась такая беда, – сказал, протирая стакан, бармен.

– Ты это о чем?

– О, – отозвался бармен, ставя чистый стакан на полку. – Я думал, ты знаешь. Вы же работаете вместе и все такое.

– Ну давай выкладывай, раз уж знаешь больше моего, – сердито потребовал Дермот.

Бармен, словно извиняясь, поднял перед собой руки:

– Прости, Дермот. У него покалечена ладонь. Говорит, несчастный случай…

Дермот уставился на бармена:

– Ты это о чем? Если не несчастный случай, то что же?

Бармен пожал плечами.

– Я знаю только, что они… – Он не договорил. – Что от ладони одни обломки остались. По-настоящему он ей пользоваться никогда больше не сможет. – Бармен шумно вздохнул. – А ведь он такой молодой.

Он отошел к другому клиенту, а Дермот начал переваривать услышанное. Он взял со стойки стакан, наполовину осушил его. Господи, думал он, что они сделали с мальчиком? Конечно, мальчишка много болтал и его следовало научить держать язык за зубами, но не таким же способом. В подобном уроке он вовсе не нуждался.

«Это Пигготт. Ему на всех наплевать, – думал Дермот с гневом, какого не испытывал уже многие годы. – Ладно, он у меня еще получит», – пообещал себе Дермот.

Квартира находилась на втором этаже дома из красного кирпича, стоявшего всего в четверти мили от университета, на маленькой боковой улочке, вернее, в тупичке.

На первом этаже имелась дверь, ведущая в другую квартиру, однако Лиз сразу поднялась по лестнице в свою.

Опустив сумки на пол, она быстро обошла свое новое жилье. Две спальни – найдется место для матери, если она приедет погостить, подумала Лиз, – большая гостиная и кухня с маленькой нишей, в которой стоял маленький обеденный столик. Прекрасная квартира – не слишком большая, чтобы тратить много времени на уборку, но и не слишком тесная. Кто-то даже поставил на кухонный стол чай и кофе, а в холодильник – свежее молоко.

Из той спальни, что побольше, открывался приятный вид на парк, в котором играли дети. Лиз начала распаковываться и, почти закончив, услышала, как скрипнула дверь квартиры. А потом раздались шаги.

Лиз замерла, прислушалась. Похоже, она забыла запереть дверь. Лиз глубоко вздохнула и вышла из спальни в коридор.

Там стояла маленькая девочка с копной каштановых волос и большими карими глазами. На девочке была пижама, украшенная изображениями леденцов на палочке.

– Привет, – с облегчением произнесла Лиз. – Ты кто?

– Дейзи, – ответила девочка и чинно протянула Лиз ладошку.

Лиз приняла ее, улыбнулась.

– Рада познакомиться с тобой, Дейзи. Я Лиз. Ты внизу живешь? – спросила она, указав на пол.

– Да, – ответила Дейзи. – А ты теперь здесь жить будешь?

– Да. Мы будем соседями.

В двери появилась женщина, совсем седая – слишком старая, чтобы быть матерью Дейзи. Она взглянула, озабоченно хмурясь, на Лиз.

– Простите, мисс, – произнесла женщина с акцентом, говорившим о том, что она из местных. – Она такая любопытная. Пойдем, Дейзи. Тебя ужин ждет.

Однако Дейзи не сдвинулась с места. Глядя на Лиз, она спросила:

– Ты та леди, которую знает мама?

– Не думаю, – ответила Лиз, гадая, кто такая эта мама.

Снизу из прихожей донесся голос:

– Я бы на твоем месте не отвечала с такой уверенностью.

Голос был женский, а за словами последовал смех, который мог принадлежать только одному человеку.

– Джудит, – воскликнула Лиз, когда в ее квартиру вошла элегантная дама. – А я и не знала, что ты здесь.

Джудит Спратт работала с Лиз в отделе по борьбе с терроризмом. В Службе ее уважали за проницательность и способность неуклонно идти к цели. Они с Лиз стали подругами, но потом потеряли друг друга из виду: Лиз перевели в отдел по борьбе со шпионажем, а Джудит, у которой возникли семейные проблемы, ушла в продолжительный отпуск. Лиз что-то слышала о ее возвращении к работе, однако в Темз-Хаусе с ней не сталкивалась.

– Я здесь уже больше года, – сказала Джудит таким тоном, точно это казалось ей забавным. – Время летит…

Она помолчала и прибавила:

– Особенно для такого занятого человека, как я.

Седая женщина крепко взяла Дейзи за руку и, кивнув Джудит, вывела девочку из квартиры. Лиз и Джудит прошли на кухню, Лиз поставила на огонь чайник.

– Ну конечно же, Дейзи, – сказала Лиз, вспомнив крошку, которую видела в Лондоне. – Как она выросла. Ей сколько? Пять? Шесть?

– Почти шесть, – ответила Джудит, и лицо ее потемнело. – Знаешь, я ведь развелась с Рави. Он на время вернулся в Индию, и с концами. Я о нем с тех пор ничего не слышала.

– Мне очень жаль.

Лиз всегда завидовала способности Джудит управляться с карьерой, браком и ребенком. А когда у подруги все начинает разваливаться, это становится потрясением и для тебя. Впрочем, судя по виду Джудит, она с происшедшим справилась.

– Тут жалеть не о чем. Сейчас у меня все хорошо и у Дейзи тоже. Здесь очень приличная школа, Дейзи делает успехи. Миссис Райан каждый день забирает ее оттуда и приводит домой. Несмотря на свои седины, она очень сварливая, но мне это нравится. Я уже привыкла полагаться на нее – на работе дел невпроворот.

– Да, Майкл Байндинг уже успел сообщить мне об этом.

Джудит понимающе улыбнулась:

– Я знаю, он тебе никогда особо не нравился. Мне тоже. Он почти не изменился, но по крайней мере сотрудникам особо не докучает. Ты Дэйва видела?

– Пока нет. Мне сказали, что он занят каким-то делом.

Джудит кивнула.

– Да, похоже, он считает, что обнаружил нечто новенькое. – Ее красивое, спокойное лицо вдруг озарилось улыбкой. – Дэйв так обрадовался твоему приезду. Да и я тоже. На самом деле здесь происходит много такого, чего в Лондоне толком не понимают. Не знаю, что ты думаешь о своем переводе, но одно я тебе пообещать могу. Скучно не будет.

– Они могли бы их смазать, – сказал своему спутнику Тед Пойзер из отдела технического обеспечения, когда ворота с протяжным скрежетом закрылись за ними.

– И хорошо, что не смазали. Иначе мы не узнали бы, что здесь что-то происходит.

– Если здесь что-то происходит, – саркастически заметил Тед.

Тед, большой умелец во всем, что касалось электроники, решил, что они приедут среди бела дня как обычные гости Национального треста, и теперь они вошли в сторожку, воспользовавшись полученным от Робинсона ключом.

– А я не отказался бы провести здесь несколько дней, – сказал Джон Форест, закончив распаковывать инструменты и выглянув в окно столовой. Уже начался прилив, и среди волн покачивались маленькие, похожие на футбольные мячи головки любознательных тюленей.

– Ну, нескольких дней у нас нет, – ответил Тед, – так что давай приступим.

Пару часов спустя, после того как они поработали дрелями и молотками, Тед позвонил в «Дворцовые казармы»:

– К воротам только что подошла женщина с собакой. Как вы ее видите?

– Замечательно, – ответили ему. – Но подождите, пока проедет какая-нибудь машина, нам нужно проверить угол наклона камеры.

Минуту или две спустя подъехал маленький автомобиль с женщиной за рулем и ребенком в кресле на заднем сиденье.

– Поправьте камеру – немного вниз и налево.

Тед передал это указание сидевшему на чердаке Джону Форесту, тот произвел нужные изменения.

Начав укладываться, они услышали, что по гравийной дороге приближается еще одна машина. Тед встал у наполовину закрытого шторой окна столовой и увидел затормозившую перед воротами красную «воксхолл-вектру» с гоночными шинами. Когда ворота закрылись, а машина уехала, он снова позвонил.

– Все видели?

– Да, блестяще. Переднее сиденье хоть для журнала «Хелло» снимай. А вот пассажира на заднем мы, боюсь, не разглядели.

Работы камере, установленной в сторожке, хватало. Она уже позволила получить фотографии пешеходов и несколько снимков черной «тойоты», в которой Фил Робинсон опознал машину, принадлежащую остановившимся в поместье отпускникам. Но Лиз заинтересовали несколько фотографий красного «воксхолла».

– Владелец носит фамилию Малоун, – сказал, заглядывая ей через плечо Дэйв Армстронг. – Это он сидит за рулем. У нас на него кое-что есть.

– Что именно? – спросила Лиз.

– В восьмидесятых он отсидел шесть лет за попытку убить офицера ККО. Оставил отпечатки пальцев на бомбе, заложенной под машину полицейского, но та не взорвалась. Несколько приговоров за насильственные действия. В последнее время притих. Он человек средних лет, какими и все мы скоро станем.

– Говори за себя, хорошо? – сказала Лиз. – А второй, который сидит рядом с ним впереди, это кто?

– Не знаю, – ответил Дэйв.

– Как ты думаешь, что там происходит, Дэйв? – спросила она.

Дэйв пожал плечами:

– Сказать трудно. Но сомневаюсь, что там все чисто.

– Нам известно, кому принадлежит фермерский дом?

– Компании из Белфаста. Имена директоров я получил, ни за одним из них у нас ничего не числится. – Он улыбнулся. – Я собирался съездить туда сегодня, посмотреть, что там к чему. Не хочешь поехать со мной?

– Речь идет о проникновении в частное владение?

– Нет, конечно, – ответил Дэйв, однако по блеску в его глазах Лиз поняла, что именно этим он и собирается заняться.

Быстрота, с которой городской пейзаж сменился сельским, удивила ее. Скучное серое небо нависало над ними, точно свинцовый потолок, порывистый ветер беспорядочно швырял в лобовое стекло заряды дождя.

– Не лучший день для загородной прогулки, – сказала Лиз, сокрушенно глядя на свои городские туфельки и размышляя, насколько они водонепроницаемы.

Однако полчаса спустя, когда они достигли Ирландского моря и покатили по пустынному берегу, сквозь тучи пробилось жиденькое солнце, от которого заискрились волны.

– Красиво? – негромко спросил Дэйв.

Лиз кивнула.

– Я и не знала, какие прекрасные здесь места, – сказала она.

– Я тоже. Думал, что вся эта страна состоит из типовых муниципальных домов, на стенах которых написано краской «Да здравствует ИРА» и «Долой британцев».

В конце деревенской улицы Дэйв круто взял влево, обогнул бухту и проехал по узкому мосту, после чего они увидели впереди закрытые ворота владений Национального треста.

– Как мы внутрь-то попадем? – спросила Лиз. – Для того чтобы открыть ворота, требуется специальное устройство.

– Устройство у меня имеется, – сказал Дэйв, сбавляя скорость и опуская руку в карман. – Тед сделал точную копию того, что одолжил нам Фил Робинсон.

Они миновали каменную сторожку привратника. Около нее стоял черный автомобиль, указывавший, что сторожка занята постояльцами.

Ветер набирал силу, и Лиз поеживалась от холода в своем городском плаще. Пока она шла за Дэйвом, облаченным в теплую парку с овчинной подкладкой, Лиз решила, что надо бы пройтись по магазинам и обзавестись какой-нибудь одеждой, пригодной для прогулок по открытой местности. Они шли по тропинке, которая тянулась через сосновую рощу к морю. Чайки скользили над водой, множество птиц помельче кормились в низких кустарниках. Тропинка бежала параллельно крошащейся, сложенной без раствора каменной стене, за которой Лиз различала фундамент сооружения, которое было когда-то главной усадьбой поместья. Тропинка завершилась там, где стена поворачивала под острым углом, однако Дэйв продолжал идти дальше, пока они не поднялись на насыпь и не увидели ярдах в ста впереди фермерский дом.

Дом был длинный, двухэтажный, с аккуратно оштукатуренными стенами. Крышу недавно перекрыли заново, черепица еще сохранила глянцевый блеск. За домом стояла хозяйственная пристройка размером с двухместный гараж.

Дэйв достал из кармана куртки маленький бинокль, но вдруг резко повернулся, не отрывая бинокля от глаз, к морю. Затем опустил бинокль в карман, повернулся к Лиз, обнял ее и поцеловал в губы.

Разгневанная Лиз едва не двинула его кулаком по ребрам, однако Дэйв успел отстраниться от нее, прошептав:

– Кто-то идет.

Лиз, поняв, в чем дело, страстно прижала его к себе.

У нее за спиной прозвучал резкий голос:

– Здесь вам не аллея для влюбленных.

Дэйв и Лиз разомкнули объятия и повернулись к сказавшему это мужчине, одетому в длинный непромокаемый плащ – высокому, худому, с короткими седеющими волосами и квадратным лицом в очках без оправы. За ним стоял мужчина пониже, смуглый, одетый в черную кожаную куртку. Руки его были опущены в карманы, взгляд казался тусклым, невыразительным. У Лиз, внезапно догадавшейся, что лежит у него в карманах, пробежал по спине холодок.

– Простите, – сказал Дэйв, неумело подделывая ольстерский выговор. – Тропинка, по которой мы шли, вдруг куда-то пропала.

Высокий мужчина перевел взгляд с Дэйва на Лиз и внимательно ее осмотрел. Затем он резко ткнул пальцем туда, откуда они только что пришли.

– Тропинка там. А здесь частная собственность. Вы разве не видели надписи? – Ирландский акцент в выговоре мужчины отсутствовал полностью, однако в его произношении ощущалось нечто не совсем английское. – Вы находитесь на моей земле.