Текст книги "Прямая угроза (в сокращении)"

Автор книги: Стелла Римингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

– Совсем не долго, – сказал Дэйв. – Примите наши извинения.

Он взял Лиз за руку и быстро повел к углу стены.

Когда они уже приближались по тропинке к берегу, Дэйв остановился и оглянулся.

– Низкорослый громила шел за нами, чтобы убедиться, что мы уходим, – сказал он. – Ты узнала его? Это он сидел на фотографиях рядом с водителем.

– Не самая приятная была встреча.

Когда они уже повернули к машине, Дэйв сказал:

– И все же в ней была и хорошая сторона.

– Ты о том, что мы увидели обитателей дома?

Дэйв улыбнулся:

– Нет. О нашем объятии. Вот подожди, я еще расскажу о нем в Темз-Хаусе. Увидишь, как пойдут вверх мои акции.

– Только посмей, – сказала Лиз. И, улыбнувшись, прибавила: – Это было деловое объятие, не забывай об этом, Дэйв Армстронг.

Со дня приезда Лиз в Белфаст прошло уже две недели, и она успела втянуться в ритм новой жизни: приезжала каждое утро в офис и возвращалась домой, двигаясь навстречу плотному потоку машин, в шесть вечера – или в семь, или в восемь, если работы оказывалось много.

Она обжила свою квартиру, добавив к обстановке несколько вещей, купленных на субботнем блошином рынке, отчего квартира стала чуть больше походить на нормальное человеческое жилье. Правда, это стало результатом не только ее усилий: однажды вечером Лиз остановила в прихожей миссис Райан, няня Дейзи.

– Вам не требуется домработница, мисс Карлайл? Вы так много работаете – почти как миссис Спратт. Нужно, чтобы кто-то позволял вам отдыхать хоть немного, не беспокоясь о вещах, которые требуется постирать, да о гостиной, по которой пора пройтись пылесосом.

Лиз улыбнулась – это было чистой правдой.

– Вы знаете какую-нибудь подходящую женщину?

– Да я сама все буду делать, мисс, – твердо ответила миссис Райан. – Много времени это не отнимет, а брать с вас я стану столько же, сколько с миссис Спратт.

– Ну, если вы уверены, что у вас найдется для этого время…

Миссис Райан махнула рукой:

– Время – это единственное, что у меня есть, мисс. Мой бедный муж воссоединился со своим создателем еще пять лет назад, так что заботиться мне, кроме нашего сына Данни, не о ком, а он целые дни проводит на работе.

Так что теперь Лиз жила среди непривычных для нее чистоты и порядка, и это было довольно приятно, в чем она не могла себе не признаться.

Джудит несколько раз приглашала ее на ужин, и после того, как Дейзи ложилась спать, женщины засиживались допоздна, рассказывая друг другу о своей жизни в последние годы. Как много всего произошло за это время с Джудит, думала Лиз, и как хорошо она справилась с развалом семьи. А о чем могла рассказать ей Лиз? Да практически ни о чем. В ее жизни так и не появилось ни мужа, ни семьи, ни детей; утешением ей служила одна лишь работа, которую Лиз любила и с которой, как она знала, хорошо справлялась.

Единственная новость о Чарльзе, дошедшая до нее, содержалась в письме ее матери и была не слишком обнадеживающей. Мать и Эдвард ужинали в его доме, и им показалось, что Чарльз вполне оправился от удара. Мать писала, что он снова начал заниматься садом и что в этом ему помогает одна из его соседок – та милая женщина, Алисон, что была на похоронах. Похоже, помогает она и с мальчиками. Насчет того, спрашивал ли Чарльз о ней, мать ничего не написала, и это огорчило Лиз.

Она посвятила немалое время изучению центра города и обнаружила, что в нем еще присутствует множество признаков разобщения, которое, собственно, и привело к конфликту, хотя теперь они походили скорее на воспоминания о прошлом, чем на свидетельства назревающих враждебных действий.

Впрочем, после разговора с Майклом Байндингом ей пришлось обдумать это впечатление еще раз. Начальник полиции был озабочен ростом активности отколовшихся республиканских группировок. Имелись признаки того, что на полицейских – и отставных, и действующих – могут быть совершены покушения. Байндинг сказал:

– Если одной из таких группировок удастся убить полицейского, это поставит под удар весь мирный процесс.

Лиз впервые видела его таким озабоченным.

– Мы не хотим поднимать слишком большую волну, однако потенциальным жертвам покушений рекомендовано усилить меры личной безопасности. Да и нам всем тоже следует вести себя осторожно. Если вы пользуетесь одной из наших машин, позаботьтесь о том, чтобы она стояла либо в вашем домашнем гараже, либо здесь, в служебном, но никогда не оставляйте ее на улице. А заметив какие-либо признаки слежки, немедленно сообщайте о них в A-4 или непосредственно мне. – И он, криво улыбнувшись, взглянул на Лиз: – Разумеется вам, с вашим опытом борьбы с террористами, этого можно было бы и не говорить.

Тогда зачем вы говорите? – подумала, постаравшись выдавить улыбку, Лиз.

Байндинг, видимо, вспомнил еще кое о чем, потому что вдруг сказал:

– Да, кстати. Я получил из A-4 доклад о машине, на которой вы ехали из аэропорта. У нее повреждено колесо, однако, по их мнению, повреждение объясняется тем, что вам пришлось ехать на нем, когда от покрышки почти ничего не осталось.

– А почему она лопнула?

Байндинг развел руками: кто знает?

– Причина могла быть какой угодно – гвоздь, кусок битого стекла, даже, я полагаю, ваша манера вождения. Сказать что-либо определенное по остаткам покрышки невозможно.

Предположение, что покрышка лопнула из-за того, как она вела машину, заставило Лиз внутренне возмутиться. Почему Байндинг так уверен, что случившееся было всего лишь несчастным случаем? Однако от возражений Лиз воздержалась, понимая, что они лишь укрепят Байндинга во мнении о том, что все женщины – истерички.

Глава 3

Дэйв просунул голову в дверь кабинета Лиз:

– Сегодня после полудня я собираюсь встретиться с давним сотрудником Специального отдела ККО. Может быть, ему удастся пролить свет кое на что. Я покажу ему фотографии, сделанные нашей камерой.

– Где ты с ним встречаешься?

– У него дома. Приходить сюда он не захотел.

– Как его зовут?

– Джимми Фергюс. Он ушел на покой, но еще продолжает распутывать некоторые старые дела ККО. Говорят, что он – кладезь информации.

– Я с ним знакома, – сказала Лиз. – Он очень нам помог несколько лет назад, когда я занималась поисками крота. Я, пожалуй, поеду с тобой.

Джимми Фергюс жил в приятном пригородном районе северной части города.

Пока они ехали туда, Дэйв спросил:

– Как складываются твои отношения с Байндингом?

Лиз посмотрела на него. Дэйв не отрывал взгляда от дороги.

– Похоже, он думает, что я разбила служебную машину, – сказала она. – Что покрышка лопнула из-за моего неумелого вождения.

– Смешно, – сказал Дэйв.

– Ему так не кажется. Кроме того, он прочитал мне лекцию о соблюдении мер предосторожности – он страшно боится, что я оставляю машину не там, где следует.

– Ну что ж, – сказал Дэйв, – как ни противно мне говорить это, тут он отчасти прав. С виду здесь все тихо и спокойно, однако всего двадцать лет назад любой ольстерский боевик ИРА отдал бы зуб за возможность прикончить любого из нас.

Дэйв свернул на тихую, обсаженную деревьями улицу с просторно стоящими за высокими заборами домами и полным отсутствием припаркованных у бордюров машин. Пейзаж нарушал лишь фургончик прачечной.

Он похудел, но не постарел, подумала Лиз, когда Джимми Фергюс открыл дверь. То, что он все еще работает в полиции, удивляло ее. Впрочем, Джимми снова женился – в четвертый, если Лиз не ошиблась, раз – и, может быть, поэтому нуждается в постоянном жалованье.

– Лиз, – сказал, улыбаясь, Джимми и смачно чмокнул ее в щеку.

Она представила Дэйва, после чего тот тихо сидел и лишь ерзал в кресле, слушая, как Лиз и Джимми делятся воспоминаниями о прежних временах. В конце концов разговор, в котором он не принимал никакого участия, ему, похоже наскучил, и Дэйв, открыв кейс, выложил на столик фотографии.

– Мне известны трое из них, – сказал Джимми, откинувшись на спинку кресла и вглядываясь в разложенные по столику увеличенные снимки. Он неторопливо почесывал указательным пальцем покрытую оспинами щеку. Мужчиной он был крупным, пиджакам никогда не удавалось вместить его мощное тело, узел галстука обычно на дюйм сползал с шеи. Однако неряшливость Джимми была обманчивой; Лиз знала, что полицейский он превосходный, интуитивно чувствующий суть любого дела и обладающий нюхом на подлинную сущность людей.

– Вот этот, – сказал Джимми, указав на снимок водителя машины, несколько раз проезжавшей мимо сторожки, – Терри Малоун, ветеран «Временной ИРА». Обычный головорез, для тонких дел не годится.

Он помолчал, снова посмотрел на фотографии.

– Двух других зовут Микки Кинселла и Джон О’Салливан. Мелкие бандиты, не такие серьезные, как Малоун. Четвертого я не знаю. Похож на испанца. Вам так не кажется?

– Может быть, он просто ирландец-брюнет, – с невинным видом заметил Дэйв.

Джимми его проигнорировал.

– Вообще-то у нас была наводка на малого, который прикатил сюда с Коста-дель-Соль. Профессионального убийцу по имени Гонсалес. Терри Малоун далеко не ангел, но про этого типа говорят, что он совсем уж отморозок.

– Так на кого же он работает? – спросил Дэйв. Похоже, Джимми чем-то раздражал Дэйва, хоть и оставался таким же добродушным и покладистым, каким его помнила Лиз.

– А вот этого никто, похоже, не знает, но ведь никто не потащит сюда человека из Испании, если для него не найдется серьезного дела. Где вы сделали эти снимки?

Лиз рассказала ему и об этом, и о полученной ими от Фила Робинсона наводке, и об их неудавшейся попытке произвести осмотр фермерского дома.

Дэйв добавил:

– Мы выяснили, кому принадлежит фермерский дом. Компании «Братские вклады». Компания частная, базируется в Белфасте, имеет офис неподалеку от Касл-стрит. Деятельность свою определяет как консультационную.

Джимми фыркнул:

– Да кто же теперь себя так не определяет? Каждый отставной коп, какого я знаю, говорит, что он «консультант по личной безопасности». Обычно это означает, что он служит вышибалой в диско-баре.

– Тут совсем другое, – запальчиво возразил Дэйв. – Я проехался мимо их офиса – они занимают целый этаж нового здания.

– Кто руководит компанией?

– Директор-распорядитель, некий Симус Пигготт.

– Вам это имя что-нибудь говорит? – спросила Лиз.

Джимми подумал немного, потом покачал головой:

– Да нет, пожалуй…

Лиз подвинула один из снимков поближе к Джимми. Снимок изображал проезжавшую мимо сторожки «ауди» с человеком по фамилии Малоун за рулем. Рядом с ним сидел худой, одетый в костюм мужчина. Лиз сказала:

– Я совершенно уверена, что на пассажирском сиденье находится тот, кто прогнал нас от фермерского дома.

Джимми внимательно вгляделся в снимок.

– Этого малого я не узнаю. И имя мне не известно. – Он явно был озадачен. – Мне казалось, что я знаю всех участников игры, но об этом типе не ведаю ничего. И меня это тревожит. Если к делу подключили заграничного киллера, значит, тут что-то затевается, и обычно я получаю хотя бы намеки по этому поводу. А сейчас пусто. – Он с деланой скромностью улыбнулся. – Извините. Возможно, мой срок годности истек.

– Ну, теперь же за все это отвечаете не вы, – сказала Лиз. И это было правдой. Любое дело, содержавшее малейший намек на политическое сектантство, немедленно передавалось в МИ-5. И Лиз вернулась к их основной теме. – А что, если таинственный Пигготт не из местных? Если это тот, с кем мы столкнулись, то говор у него совсем не ирландский.

Джимми пожал плечами:

– Он мог приехать из Британии. Тогда это тамошний ирландец в первом или втором поколении.

Дэйв сказал:

– Мы провели общую проверку. В наших архивах его имя отсутствует, в дублинских тоже.

– А как насчет Штатов? – спросила Лиз. – Это могло бы объяснить его выговор.

– Минутку, – запротестовал Дэйв. – Мы же не знаем, действительно ли Симус Пигготт – это человек с фотографии либо тот, кого мы встретили позавчера.

Наступило молчание, Лиз увидела, что мужчины смотрят на нее.

– Мы ничего о нем не знаем, Дэйв. Но что у нас еще есть? Три мелких уголовника и испанский гангстер. А это не объясняет ни богатого офиса в центре Белфаста, ни подозрительно дорогого на вид фермерского дома, владелец которого встает на дыбы, едва завидев посторонних. Здесь что-то происходит, и мне станет намного спокойнее, когда мы выясним, кто такой Симус Пигготт.

Антуан Мильро вышел из высоких двойных дверей своей абрикосово-розовой виллы в горах над провансальским городком Бандоль. Он остановился там, где подъездная дорожка, вившаяся по парку от охраняемых ворот, упиралась в асфальтовую площадку. Он ждал своего водителя, который запаздывал, и все сильнее раздражался. Мильро любил держать все под контролем, однако существовали вещи, которые он не мог делать сам. Шофер был ему нужен – и не только для того, чтобы водить машину.

С площадки различались верхушки зонтичных пихт, уходившие к гавани, где стояли большие белые катера и яхты, пришвартованные перед выстроенным в стиле ар-деко казино. Если бы он взглянул влево, то увидел бы поросшие соснами горы, которые тянулись к военно-морской базе в Тулоне, впрочем, сегодня Мильро ничего, кроме ближайшего мыса, разглядеть не смог бы, поскольку на горных вершинах обосновались грозившие дождем тучи. Цветущие мимозы, выстроившиеся вдоль подъездной дорожки, покачивал январский мистраль. Машине и шоферу пора бы уже появиться, а между тем их нет и нет. Слегка поеживаясь, он возвратился в дом, плотно закрыв за собой двери.

О своем прошлом Мильро думал редко. В нем было слишком много эпизодов, которые он предпочел бы забыть. После одиннадцати лет, проведенных им в Париже со своими прежними боссами, и у него, и у них появилась хроническая усталость друг от друга. Платили ему мало, пригород, в котором он жил, потому что ничего другого позволить себе не мог, не отвечал его самооценке, и после того, как наниматели обвинили Мильро в том, что он слишком остро на все реагирует, что норовит колоть орехи кувалдой, он понял, что перспективы продвижения по службе у него нулевые. Ему удалось покинуть свой пост с наибольшей для себя выгодой, и следующие восемь лет стали для него удачными.

Он владел магазином в Тулоне, магазином на лондонской Камден-маркет и еще одним в Белфасте. Дела во всех трех магазинах шли хорошо: спрос на старинное оружие – шпаги, пистолеты, ружья, – а именно по нему Мильро и специализировался, постоянно возрастал. Магазины приносили прибыль, достаточную, чтобы он смог нанять по управляющему в каждый из них, а теперь Мильро владел еще и процветавшим онлайновым бизнесом. Его доходы удовлетворили бы любого торговца антиквариатом, однако Мильро желал большего: денег, позволявших ему оплачивать шофера и «мерседес», который тот водил; вот эту виллу в Бандоле и штат прислуги; платья от лучших модельеров, в которых его жена (все еще спавшая наверху) любила щеголять в местных ресторанах и клубах.

И потому торговля антиквариатом, при всей ее успешности, не обеспечивала нынешний уровень жизни Мильро. Как не объясняла она и того, что его водитель носил под темно-синей униформой пистолет калибра 9 миллиметров.

Второй его бизнес, для которого торговля антиквариатом служила лишь прикрытием, требовал серьезных мер личной безопасности – ворот с электрическим приводом, колючей проволоки поверх стены, окружавшей его поместье, системы сигнализации с камерами и датчиками движения плюс водителя-телохранителя. Хотя до настоящего времени самой большой опасностью, с которой столкнулся Мильро, был полет на винтовом самолете сквозь песчаную бурю в пустыне – в замок клиента из Эмиратов.

Однако в последнее время Мильро начал задумываться, не обратился ли он в объект нежелательного внимания. Телефон в его доме вышел из строя, а после ремонта Мильро стало казаться, что он слышит, разговаривая по нему, странное эхо. Лозаннский банкир Мильро сообщил о странном запросе из Франции, отозванном после того, как банк осведомился о его причинах. Разрешение на реконструкцию виллы он получил лишь после неоправданно дотошного осмотра ее интерьера.

Не копается ли кто-то в его делах? И если копается, то кто? Это мог быть кто угодно – включая и его бывших нанимателей, о которых недаром было сказано, что вы можете с ними расстаться, но это не гарантирует того, что они расстанутся с вами.

Понятно, что вся эта подозрительная активность могла быть и совершенно невинной. Мильро давно уже научился с опаской относиться к любым совпадениям, но в конце концов, говорил он себе, и в параноика тоже превращаться не стоит. Жизнь в страхе – это не жизнь.

В вестибюле зазвучал зуммер. Мильро открыл дверь дома и увидел подъезжающий «мерседес». Водитель вышел из машины, чтобы открыть перед ним дверцу.

– Опаздываете.

– Прошу прощения, мсье. Город покидало слишком много машин.

– В следующий раз выезжайте пораньше, – недовольно бросил Мильро и скользнул в кремовую роскошь салона, чтобы отправиться в недолгий путь.

До Тулона, где мадам Дипо должна была с минуты на минуту открыть магазин, езды было всего минут пятнадцать. На протяжении двенадцати миль дорога шла параллельно берегу, а затем спускалась к городу. Машина пронеслась мимо длинного, украшенного аркадами Maison des Cordes, миновала элегантное, розовое с белым здание штаба Военно-морского флота, массивные ворота которого охраняли крепкие матросы, затем проехала мимо украшенных колоннами дверей Морского музея, свернула на авеню Республики, а затем остановилась в начале узкой, застроенной домами XVIII века рю д’Алжир.

Здесь Мильро вышел из машины и наклонился к окну водителя.

– Вернетесь в двенадцать, – приказал он. – У меня завтрак в Марселе.

Он прошагал половину улицы, вошел в облицованную старым камнем дверь магазина, увидел мадам Дипо, вынимавшую из сейфа пару инкрустированных серебром дуэльных пистолетов. Мадам была вдовой неопределенных лет, сумевшей стать экспертом по оружию восемнадцатого века. И что представлялось Мильро еще более важным, женщиной она была осмотрительной и скрытной.

– Bonjour, monsieur, – негромко произнесла она. – Вам звонили. Мсье Донован. Он сказал, что перезвонит.

– Merci, madame, – ответил Мильро и, пройдя в свой расположенный в глубине магазина кабинет, закрыл за собой дверь. Он уселся за письменный стол, раскрыл вчерашний номер местной газеты, закурил сигарету и погрузился в ожидание.

Двадцать минут спустя на столе тихо запел телефон. Мильро немедленно снял трубку:

– Да.

– Это я, – сообщил человек, именовавший себя Донованом. Человека с таким именем Мильро не знал, однако акцент опознал мгновенно и сразу понял, кто ему звонит.

– Bonjour, – сказал Мильро. – Давно вас не слышал.

– Слишком давно. Неплохо было бы встретиться. Вы в наши края не собираетесь?

– Franchement non.[2]2
  Честно говоря, нет (фр.).


[Закрыть]

Он был в Северной Ирландии на Рождество, а следующую поездку запланировал на июнь. Бизнес в тех местах был уже не тот, что прежде.

– Жаль.

– Я могу и пересмотреть свои планы, – сказал Мильро и протянул руку к ежедневнику. Пигготта он уважал. Пигготт времени зря не тратил. Ни своего, ни чужого.

– Возможно, стоит это сделать. У меня есть для вас небольшое дело.

– Оно будет дальним или ближним? – спросил Мильро, старательно избегая слов, способных активировать подслушивающую аппаратуру.

– И тем и другим. Сделка небольшая, но важно, чтобы она состоялась.

Великолепно, подумал Мильро. Он знал, что означают слова «важно, чтобы она состоялась», и знал, во что эта сделка обойдется Пигготту. Он взглянул на страницу ежедневника.

– Я могу быть там послезавтра. Вас это устроит?

– Вполне. Позвоните мне, как приедете.

И телефон умолк.

Дэйв осторожно продвигался по кабинету к своему рабочему столу, держа в руке большую чашку кофе, поверх которой лежали сделанные камерой наблюдения фотографии, и тут на его столе зазвонил телефон. Судя по замигавшей на аппарате красной лампочке, вызов поступил с номера одного из его агентов. Торопясь добраться до трубки раньше, чем телефон замолкнет, он врезался в угол своего стола – фотографии полетели на пол, кофе расплескался. Шепотом выругавшись, Дэйв схватил трубку:

– Семь восемь два семь.

– У меня кое-что есть для вас, – произнес хриплый голос уроженца Ольстера, Дэйву не знакомый. Принадлежал он человеку в возрасте, не юноше.

– Кто это? – спросил Дэйв, чувствуя, как учащаются удары его сердца.

– Вы меня не знаете, однако у меня для вас кое-что есть.

– Что именно? – Дэйв нажал на кнопку, запускавшую одновременно и запись, и механизм отслеживания вызова.

– Информация. Больше ничего не скажу. Мне нужна встреча. Речь о том, что происходит прямо сейчас.

– Что значит «происходит»? Где происходит?

– Это я расскажу вам только с глазу на глаз.

– Дайте хотя бы намек. О чем идет речь?

– Я был добровольцем «Временной». Мы вроде бы договорились о прекращении огня. Однако кое-что заваривается. Я знаю что и знаю кем.

– Вы говорите об отколовшихся группах? – Дэйв отчаянно пытался удержать звонившего на линии.

– Говорить буду только с вами, не с полицейскими. Им верить нельзя. Я перезвоню в двенадцать, вы назовете мне место встречи.

Послышался щелчок, лампочка на аппарате Дэйва погасла.

Ура! – думал Дэйв, подбирая фотографии с пола. Вот то, что ему по душе, – настоящее живое дело.

Он повернулся к компьютеру, вызвал на экран список доступной оперативной недвижимости – конспиративных домов, пригодных для встречи с источником.

Утро выдалось холодное, ясное, солнце поглядывало сквозь окно на стол Лиз Карлайл. Новые офисы отапливались хорошо – даже слишком. В надетом с утра толстом свитере с высоким воротом Лиз было жарко – она как раз задумалась о том, прилично ли в футболке, надетой под него, показываться на людях, когда в кабинет вошел Дэйв.

– Вид у тебя какой-то встрепанный, – сказала Лиз, заметив яркий румянец на его щеках. – Чем ты занимался этой ночью? Это на тебя прекрасная Люси так подействовала?

– Нет, Люси я уж несколько недель не видел. Вся причина в работе, – ответил, широко улыбаясь, Дэйв. – Мне позвонили по телефону.

– Счастливец! Ну садись, расскажи подробности. Кто позвонил?

– Вот это самое интересное и есть. Я не знаю. Но довольно скоро узнаю.

Он пересказал Лиз суть того, что услышал от звонившего ему незнакомца.

– Звонил он, разумеется, из автомата. И перезвонит… – Дэйв взглянул на часы, – через два с половиной часа.

– Что ты ему скажешь?

– Думаю назначить ему встречу в «Голубой лагуне», – ответил Дэйв, назвав кодовое имя одного из конспиративных домов.

Лиз мысленно прокручивала ситуацию и так, и этак. К положению начальницы Дэйва она еще не привыкла, начинать так рано давить на него не хотела, однако легкомыслие Дэйва ей не понравилось.

– Откуда у него твой номер?

– Не знаю. Я начал использовать его недавно, однако полиции он известен. Этот человек заявил, что разговаривать будет только при личной встрече.

– Не могу сказать, что мне это нравится. Какую поддержку ты собираешься использовать?

– А зачем мне поддержка? Ты же знаешь, тут действует договоренность о прекращении огня.

Лиз колебалась. Она была новичком, а Дэйв работал здесь больше времени и, возможно, лучше разбирался в ситуации. Однако, как высоко ни ценила она Дэйва, Лиз знала, что для руководителя агентуры он обладает одним существенным недостатком – чрезмерной импульсивностью. А это казалось ей неправильным, да и от происходившего сейчас попахивало западней.

И потому она сказала:

– Быть может, ИРА и объявила о прекращении огня, но человек, который тебе позвонил, предлагает информацию по одной из отколовшихся группировок, а они никакого прекращения не признают. Я считаю, что тебе потребуется группа прикрытия, которая сможет гарантировать отсутствие слежки за вами обоими, а это означает, что встреча должна состояться в людном месте, а не в конспиративном доме.

– Он может обнаружить наблюдение, а я не хочу его спугнуть.

– Ты его и не спугнешь. Ты же знаешь, как умеет работать A-4, он их ни за что не заметит. Ты должен встретиться с ним в месте, до которого ему придется добираться пешком, тогда мы сумеем засечь его заранее и убедиться в том, что он один.

Дэйв помрачнел:

– Это же потребует кучи ресурсов, Лиз. Не уверен, что Байндинг согласится выделить их.

– Байндинга предоставь мне. Я прямо сейчас к нему и пойду. А ты пока свяжись с A-4. Встретимся через полчаса в комнате для инструктажей.

– Ладно, – неохотно согласился Дэйв. – Надеюсь, мы не сорвем эту встречу.

«И я на это надеюсь», – подумала Лиз. Если что-то пройдет не так, на ее репутацию ляжет пятно, которое придется смывать очень долгое время.

В Бангоре, расположенном неподалеку от Белфаста прибрежном городке, Лиз не бывала, однако благодаря картам Гугла знала его довольно хорошо – во всяком случае, центральные улицы города, которые она, Дэйв и люди из A-4 изучили днем раньше.

Сейчас она находилась в Бангорском центре управления операциями A-4, которым руководил Регги Первис. Сиявшее чистотой современное оборудование центра выглядело так, точно им почти не пользовались. Единственным темным пятном среди этой новизны было старое продавленное кресло, стоявшее у двери и предназначавшееся для ведущих дело офицеров – они сидели в нем во время проведения операции. Лиз заняла место, с которого она могла видеть все мониторы, не мешая при этом передвижениям Регги.

Майкл Байндинг, когда Лиз обратилась к нему, оказался на удивление сговорчив. Он до того заинтересовался новым источником информации, что Лиз встревожилась, уж не настоит ли Байндинг на том, чтобы самостоятельно руководить операцией. По счастью, его вызвали в Темз-Хаус на совещание.

От волнения у Лиз начались желудочные спазмы. Челюсти жевавшего резинку Регги ритмично двигались. Мониторы светились. К началу операции «Бурый Лис» все было готово.

Внезапно чей-то голос произнес:

– К третьей платформе только что подошел поезд одиннадцать тридцать.

Говорил агент A-4 Майк Каллаган, сидевший в открытом кафе бангорского железнодорожного вокзала с большой чашкой капучино и номером белфастской «Телеграф».

Регги Первис произнес в микрофон:

– Бурый Лис должен быть одет в зеленую куртку и держать в руке пакет из магазина «Маркс энд Спенсер».

– Вижу его, направляется к главному выходу.

Внезапно на мониторах появилось изображение мужчины, быстро приближавшегося к открытому кафе. Изображение передавалось Каллаганом, использовавшим миниатюрное устройство, которое выглядело как обычный мобильный телефон, но было широкополосной камерой с большим разрешением. Впрочем, картинка оказалась слегка смазанной, – мужчина прошел мимо Каллагана так быстро, что никаких подробностей Лиз разглядеть не смогла.

– Хорошо, Браво, теперь он ваш. Увидите его через десять секунд.

Морин Хейз, оперативница A-4, подвозившая Лиз после автомобильной аварии, сидела в припаркованной на стоянке машине с включенным двигателем.

– Вижу его, направляется к круговой развязке. – Затем после паузы: – Бурый Лис свернул на Дафферин-авеню. Он чист.

– Действуйте по инструкции, – сказал Регги и повернулся к Лиз: – Пока все идет гладко.

Лиз взглянула на стол Регги, на ноутбук, показывавший спутниковую карту центра Бангора. Они выбрали этот городок потому, что он находился в удалении от Белфаста, однако добраться до него оттуда было легко. Пока она вглядывалась в изображенную на экране ноутбука Дафферин-авеню, в десяти милях от нее агент Терри Флеминг неторопливо двигался в сторону вокзала. Увидев на другой стороне улицы шедшего ему навстречу мужчину, он почти шепотом произнес:

– Бурый Лис идет на север. За ним никого.

Миниатюрный микрофон, закрепленный под отворотом плаща Терри, мгновенно передал эти слова в центр управления.

Дойдя до угла Примроуз-стрит, объект повернул направо. Парочка, сидевшая в «мини», припаркованном в двухстах ярдах от угла, тут же перестала ссориться и сообщила, что Бурый Лис зашел в будку телефона-автомата.

Стоявший на столе Регги Первиса телефон загудел, негромко и протяжно. Регги нажал на кнопку и тихим, размеренным голосом произнес:

– Слушайте внимательно. Возвращайтесь по Примроуз-стрит назад, поверните направо, на Дафферин-авеню. Потом снова направо, на Грейз-Хилл-роуд, и идите в направлении Куинз-Парад, а по ней к гавани. Около гавани находится большая парковка – зайдите на нее и идите к фонтану в ее середине. Там с вами вступят в контакт.

Звонивший, ничего не ответив, повесил трубку. Несколько секунд спустя Морин Хейз сообщила:

– На Дафферин-авеню все чисто. Мы сейчас напротив гавани.

Она подсадила Флеминга и поехала по параллельной улице к парковке.

– Хорошо, – сказал Регги. И через плечо обратился к Лиз: – Вроде все чисто, но давайте посмотрим сверху.

Он щелкнул переключателем на консоли, и из одного из динамиков тут же донеслось «фут-фут-фут».

– Воздух Три, как меня слышите?

– Громко и ясно. Мы обогнули гавань, сейчас разворачиваемся над сушей.

Вертолет якобы искал что-то в море, неподалеку от берега. Совершенный им маневр позволял пилоту и его пассажирам из A-4 прекрасно видеть улицы, которые лежали между гаванью и железнодорожным вокзалом, находящимся менее чем в полумиле от нее.

Закрепленная на правой стойке вертолетного шасси камера начала передавать картинку на второй монитор. Картинка походила на движущийся вариант спутниковой карты, только гораздо более четкий: Лиз видела людей, которые шли по улицам. В том числе и приближавшуюся к парковке одинокую фигуру.

Минуту спустя сквозь шум вертолета пробился голос:

– На Куинз-Парад все чисто, на Грейз-Хилл-роуд тоже.

К этому времени еще из одного стоявшего на парковке автомобиля сообщили, что Бурый Лис вошел на нее. На третьем мониторе появилось размытое изображение парковки, которое снимала сквозь лобовое стекло своей машины Морин Хейз. Лиз увидела мужчину в зеленой куртке. Он направлялся к фонтанчику, который бил в расположенном посреди парковки миниатюрном сквере.

Морин подкрутила объектив, изображение увеличилось, стало более четким – у объекта, мужчины почти семидесяти лет, было худое лицо и короткие седые волосы.

Сидевшие в центре управления наблюдатели услышали, как заработал двигатель какой-то машины, затем к Бурому Лису подъехал серый седан. Бурый Лис отступил в сторону, чтобы пропустить его, однако седан притормозил рядом с ним. Когда дверца машины открылась, Бурый Лис явно испугался. А следом Лиз услышала голос Дэйва: «С добрым утром. Я ваш контакт. Садитесь».