Текст книги "Лунный прилив"
Автор книги: Стелла Камерон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
– Ш-ш. – Грир резко повернулась к нему. – Я начинаю привыкать к этому, – уверила она его. – Уже привыкла. И мне больше не больно находиться вместе с Симоной – я в нее влюбилась. А Коллин было не спасти. И винить тут некого.
Господи, хоть бы Эндрю понял, что не должен чувствовать свою вину. Он сжал ее руку.
– Почему ты не сказала мне раньше?
– У тебя должны быть свои дети, Эндрю. Я никогда не встречала мужчину, настолько подходящего для роли отца.
Перед ее взглядом мелькнули его острые локти, и он уперся руками в бедра.
– Спасибо. Ты не ответила на вопрос.
– Я не смогу подарить тебе детей.
– Тебя саму удочерили.
– Да.
– И родители любили тебя, как своего собственного ребенка, – продолжил он рассудительно. – Почему же у нас не получится? Я всегда искренне привязывался к детишкам, с которыми мне доводилось знакомиться. Так что мне уж точно удастся полюбить еще парочку тех, что нам посчастливится иметь.
– Из твоих уст все звучит так просто, – сказала Грир. – Но на самом деле это не так, Эндрю. Ты заслуживаешь лучшего, а я не могу тебе этого дать. Мы не созданы друг для друга.
– Ты просто изобретаешь кучу предлогов, чтобы сбежать, любимая. – Тон его голоса задел ее за живое. – Да что с тобой такое? Боишься рискнуть? Поддаться чувству и принять на себя обязательства из страха, что это не продлится вечно?
– Прекрати, – выпалила она. – Я не такая. Через это я уже прошла. – Внезапно Грир отчаялась хоть что-нибудь объяснить ему. – Я справилась со всеми делами, которые запланировала, – резко сказала она. – Знаю, что я полноценная женщина во всем, кроме одного. И я смирилась с этим. Дети больше не вызывают во мне бурю отчаяния. Мои родственники оказались не той сказочной семьей, о которой я грезила, но, по крайней мере, я нашла их и встретилась с ними, и со временем я примирюсь и с этим тоже. Так что я не сбегаю, – повторила она.
– Я тебе не верю, – сказал Эндрю, больно сжимая ее руку. – Что насчет риска? Разве ты не боишься полюбить, потому что можешь снова потерять любимого? И разве не поэтому пытаешься улизнуть от меня? – Его разозленное лицо было в нескольких сантиметрах от ее.
Грир высвободилась из его хватки и рухнула в кресло.
– Я боялась снова дать волю чувствам, – с трудом выговорила она. – Но это было заблуждением, и я осознала его. Любовь не обязательно ведет к потере. – Последовала тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием Эндрю. – Но иногда мы думаем, что обрели что-то идеальное, а оно оказывается просто ошибкой, – продолжила она. – Мы путаем с любовью наши желания, потребности и сотни самых разных физических реакций... все это мешается с любовью. Вот что произошло с нами. И давай закончим на этом, Эндрю... Позволь мне уйти, не превращая все в кошмар. Нам было так хорошо вместе, и я хочу запомнить это время, – взывала она к Эндрю, но он только повернулся к ней спиной. Она чувствовала его боль и гнев.
– Как-то не сходится, – проговорил Эндрю, не оборачиваясь. – Если ты достигла всех своих грандиозных целей и тебе хочется верить в то, что мы можем быть вместе, – почему же ты уходишь?
Грир потянулась ко второму бокалу. Отпив слишком много бренди за раз, она закашлялась – напиток нещадно жег горло.
– Я должна, – ответила Грир. Слезы, навернувшиеся на глаза, туманили взгляд. – У меня своя жизнь в Штатах, свой бизнес. Мое место там.
– Чушь! – рявкнул он, резко обернувшись к ней. – Нет там ничего такого, что не позволило бы тебе быть со мной. Ты просто сбегаешь, Грир. Ты чего-то боишься. Ради всего святого, скажи чего. – Эндрю встретился с ней взглядом и не отводил глаз – казалось, его ярость испарилась. Грир уронила голову и устало потерла глаза.
Эндрю сел на край стола и попытался взять ее за руку.
– Если тебе приятней думать, что я боюсь, – пожалуйста, – ответила она. – Но давай покончим с этим. У меня нет больше сил.
– А ведь знаешь, я мог бы переехать в Штаты. Мне предлагали множество вакансий. И некоторые из них я даже всерьез рассматривал, – поведал он ей.
Грир пристально посмотрела на него:
– Но ни на одну ты не согласился. Почему?
– Я здесь прочно обосновался, – ответил он. – К тому же тогда я рассматривал их только исходя из карьерных перспектив, которые, кстати, очень даже неплохи. А сейчас у меня появились и личные обстоятельства.
– Ты обосновался здесь, – медленно повторила Грир. – И сколько времени пройдет, прежде чем ты начнешь сожалеть о том, что отказался от того, над чем работал... и от возможности иметь своих детей... отказался от всего этого? – Она обвела рукой комнату. – Ты англичанин, Эндрю, до мозга костей.
– Я до мозга костей мужчина и человек. Я хочу быть с тобой. – Он сгреб ладонью волосы.
– Только я не хочу дожить до того дня, когда ты посмотришь на меня и вспомнишь, что я отняла у тебя все. Я этого не вынесу.
– Проклятье.
Он резко встал и подошел к дивану.
– Мое окно в мир. Ха. Вот бы у меня еще был стеклянный шар, в котором я видел будущее – будущее, где все это уже наконец разрешилось счастливо. Что мне еще сказать, чтобы убедить тебя?
Грир подошла к нему и положила руку на предплечье.
– Что ты доведешь до конца иск против Кувера, – приглушенно сказала она. – Что ты не отступишься от планов, которые были у тебя, пока ты не встретил меня.
– Это невозможно, – отозвался он. – Ничто не остается прежним, и рано или поздно нам приходится менять жизнь. Даже если это приносит боль
Внутри у Грир все сжалось, будто от холода. Изменения приносят боль, подумала она. Да, в первое время чувств Эндрю хватило бы на то, чтобы не винить ее, но от этого принять его предложение было бы не менее эгоистично и пагубно для них обоих.
– Эндрю, – сказала Грир. – Если ты отменишь слушание и согласишься на работу в Штатах, кто будет следить за Уинстоном Кувером? Почти два года до пенсии, так ты сказал? Ты не можешь уехать, а я не могу остаться. Вот и все. Я всегда буду... помнить о тебе.
Слишком хорошо, чтобы разрушить твою жизнь.
Дымчатые стекла вспомогательного терминала Сиэтл-Такома испещрили капли дождя. «Боинг-747» выписал дугу и медленно двинулся к зданию аэропорта. Грир вглядывалась в очертания подвижных фигур за тонированными стеклами, но лиц было не различить. Кейси должна быть там – наверняка уже пробирается к входу для пассажиров. Впервые за эти два дня слабый проблеск радости ослабил хватку стальных тисков, сжимавших ей горло. Она дома.
Глухой стук телескопического трапа, присоединившегося к корпусу самолета, оживил пассажиров, которые тут же стали подниматься с мест и рыться на верхних полках для багажа. В кабину ворвался яркий луч дневного света – открыли люк, и Грир тоже встала с кресла и двинулась к выходу, уклоняясь от чужих локтей и стараясь не попасть в давку. Улыбнись.Кейси понятия не имеет о том, что происходило после того, как они с ней виделись в последний раз. Когда-нибудь Грир ей расскажет – всему свое время. А пока что она только коснется самых важных событий. Ее воображение живо нарисовало образ Эндрю – изучающий взгляд его янтарных глаз, в которых застыл вопрос. Грир медленно приближалась к выходу. Забудь его, только и говорила она себе, с тех пор как они расстались. Но было глупо надеяться на то, что ей удастся его забыть хоть когда-нибудь.
– Грир! Грир... мы здесь.
Пройдя таможенный досмотр, Грир подняла глаза и увидела белобрысую макушку Кейси, возвышавшуюся над остальными встречающими.
– Привет, – проартикулировала она, пытаясь поднять руку, застрявшую внизу вместе с тяжелым пакетом из дьюти-фри.
Джош Фидд – Грир он запомнился не таким моложавым и умиротворенным – подхватил ее ручную кладь, как только сумел пробраться к ней через толпу, и поставил сумки на сиденье.
– Мы по тебе скучали, Грир, – сказал он. Она удивилась: улыбка Джоша никогда раньше не казалась ей задорной. – Ну-ка, дай на тебя посмотреть.
Но прежде чем Джош успел отступить на пару шагов, чтобы оценить ее вид, Кейси буквально налетела на нее. Грир обняла высоченную младшую сестру, пытаясь удержать слезы радости – и благодарности. При ближайшем рассмотрении ее страдальческий вид, который она всеми силами пыталась спрятать, не укрылся бы ни от кого. Чтобы как следует закрепить маску, требуется много времени. Синяки под глазами она замазала тональным кремом, но стоит забыть об осторожности, и боль в глазах раскроет все ее секреты.
– О, Кейс. Я так рада тебя видеть, – искренне произнесла Грир. – Уж теперь-то ты, надеюсь, поведаешь мне свою страшную тайну. Я умираю от нетерпения узнать, кто же этот загадочный незнакомец.
– Давай сначала доберемся до дома, – увильнула от ответа Кейси. – Мы оставили машину на парковке. Я подъеду к выходу, а Джош пока поможет тебе с багажом. – Кейси подняла сумки Грир. – Не хочешь поинтересоваться, не обанкротился ли еще магазин?
– Еще чего! – воскликнула Грир. – Я такие увертки вижу за версту. Кто этот парень – Джек-потрошитель?
Кейси снова опустила сумки на сиденье и вытянула левую руку. На безымянном пальце красовалось кольцо с квадратным изумрудом, обрамленным бриллиантами.
– Оно великолепно, Кейс, – восторженно проговорила Грир. – Кто бы ни был этот парень, у него отличный вкус, и он знает: ничто не подходит к зеленым глазам так, как гигантские изумруды. Если у тебя случится дистрофия тканей из-за его веса, мы всегда можем подвязать тебе руку, – пошутила она.
– Грир. – Кейси постаралась унять сестру, заливаясь краской.
– Что такое? – Грир перевела недоуменный взгляд на Джоша. – Я радуюсь, что моя сестра наконец перестала встречаться с отморозками и нашла себе богатенького мужа, а ей не нравится, что я поздравляю ее.
Джош засмеялся. Одной рукой он обнял Кейси, другой – Грир.
– Мне кажется, Кейси не нравится, что ты говоришь о ее избраннике так, словно его здесь нет, – веселился он.
Грир перевела взгляд с пунцового лица Кейси на радостную физиономию Джоша.
– Вы двое? – Несколько раз она изумленно открывала и закрывала рот. – Ах вы сорванцы. Почему вы мне не сказали? Я всегда видела в вас идеальную пару, но даже не надеялась.
– Ты не против? – слабо улыбнулась Кейси.
– Против? – Грир чуть не сорвалась на крик. – Да новости лучше я не слышала уже... очень долго.
Так они и стояли, крепко обнявшись, Кейси, должно быть, боялась, что она воспрепятствует их с Джошем помолвке. Грир наконец позволила слезам хлынуть из глаз и смешаться со смехом. В ее жизни был только один мужчина, в котором она нуждалась, только один, кого она ни за что не смогла бы видеть с другой женщиной, – и ей пришлось покинуть его.
Глава 21
Где-то в отдалении мелькнула вспышка из рыжих огоньков, подобная пестрой макушке одуванчика. Грир проследила за тем, как она разрослась, а потом растворилась в воздухе, и заперла машину, когда раздался новый залп фейерверка.
Кейси бы хватил удар, узнай она, что Грир в одиночестве вышла из дома среди ночи, однако теснившиеся тут и там компании, отмечавшие Новый год, создавали иллюзию безопасности и незаметности.
Канун Нового года. Прошло шесть недель с тех пор, как она покинула Англию. Если бы раньше Грир сказали, что эти шесть недель будут казаться ей самыми длинными в жизни, она ни за что бы не поверила... Какая-то парочка подбежала к ней, чтобы запустить жужжащий фейерверк, и Грир, рассмеявшись, зажала уши ладонями.
Джош с Кейси уехали на вечеринку. Они упрашивали Грир пойти с ними, но она предпочла остаться дома, сославшись на мигрень. Не такой уж нестерпимой была ее головная боль, но ей требовалось надежное оправдание, чтобы остаться одной этой ночью.
Грир пересекла Главную площадь, миновав стайку гуляк, разряженных в костюмы. Они крутились хороводом, сначала в одну, потом в другую сторону, и нестройным, но вдохновенным хором пели «Доброе старое время». Поблизости стали взрываться петарды, и она пустилась бежать.
Мимо смеющихся лиц. Мимо рук, хватавшихся за ее рукава в попытке привлечь к шеренге, готовящейся танцевать конгу. Она позволила себе остановиться только тогда, когда, пронесшись сломя голову по Пост-стрит, спотыкаясь сбежала по ступенькам внешнего дворика «Бритмании».
Тяжело дыша, Грир порылась в сумочке в поисках ключей и зашла внутрь. Несколько секунд она стояла в темноте, пережидая, пока сердце успокоится.
Почему она не пошла вместе с Кейси и Джошем, а вновь предпочла отдаться жалости к себе и даже создала для этого все условия? Грир откинула волосы и прошлась по магазинчику, зажигая везде свет. В кладовой она сбросила с себя куртку, поставила вариться кофе и включила радиоприемник. Мягкий джаз – тот, что так нравился им с Эндрю. Черт.Она сделала глубокий, успокаивающий глоток воздуха. Сегодня она не станет думать об Эндрю.
Пятясь и на каждом шагу ударяясь мысками об огромную коробку, она все-таки втащила ее в магазин. Коробка прибыла неделю назад, как и другие посылки из Англии, которые Грир все никак не решалась распаковать. На этой стоял почтовый штемпель Салисбери. Значит, в ней прибыли изделия, заказанные у городской церковной гильдии.
Усевшись на колени, Грир достала из кармана белых шелковых брюк перочинный ножик. Не стоило бы работать в этом наряде. Он был просто возмутительно дорогим и покупался специально для поднятия настроения. Блузка цвета морской волны с искусственными потертостями была стянута сзади широкой лентой из металлизированной нити вишневого, синего и черного цвета. Одеваясь этим вечером, Грир думала об Эндрю. Он бы оценивающе посмотрел на нее и сделал комплимент, от которого ее глаза приняли бы оттенок блузки...
Стоит ли ему позвонить? Грир бросила взгляд на телефон, и на ее ладонях тут же выступил пот. Хватит ли у нее смелости? Канун Нового года, самое время для пожеланий, особенно тем, кого... любишь. Она пересказала Кейси кое-что из событий, приключившихся с ней во время поездки, и сестра принялась изводить ее, требуя, чтобы та не разрывала отношений с Эндрю. Любовь превратила ее младшую сестренку в прекраснодушную мечтательницу. С остервенением набросившись на коробку, Грир сделала прорези в скотче и отогнула картонки. Было бы пыткой, хоть и сладкой пыткой, вновь услышать его голос. Она бы только расплакалась, и их разговор не принес бы им обоим ничего, кроме боли. Если Эндрю вообще стал бы разговаривать с ней после того, как ужасно они расстались. В любом случае, если в Сиэтле сейчас за полночь, то Эндрю, должно быть, уже несколько часов спит крепким сном. И скоро проснется под звуки того допотопного будильника.
Эндрю в постели, спит. Грир села на пол. Во сне он становится прямо-таки неугомонным: руки всегда широко раскинуты, волосы взъерошены, а сам брыкается ногами до тех пор, пока одеяла не оказываются скинутыми на Грир. Она несколько раз украдкой наблюдала за тем, как он спит, любуясь его грациозным телом, широкими плечами и узкими бедрами, мускулистыми ногами и руками. Вообразив себе эту картину, Грир содрогнулась от нахлынувшего жара – но не сексуального удовлетворения жаждала она сейчас, а всего лишь его близости, звука голоса мужчины, который постоянно был в ее мыслях.
Грир потянулась к коробке и достала несколько пузатых пакетиков. Сначала она бездумно смотрела на них, но потом улыбнулась, вспомнив об их забавном содержимом. Церковные мыши. Крошечные керамические существа с колючими усиками, гигантскими ушами и острыми носиками, задранными кверху. Этот недорогой сувенир придется по вкусу детям, да и взрослым тоже. Грир решила, что и на ее собственной кухонной столешнице церковной мышке найдется место. Под пакетами с мышами она обнаружила ряд упакованных часов. Церковь Салисбери славилась самыми древними в мире часами. Хитроумное изобретение без циферблата времен тринадцатого века. Она точно не знала, как они показывают время, но тем не менее принялась без промедления выставлять маленькие копии часов на полку. Попозже она прочитает приложенную к ним инструкцию.
Из кладовки раздался характерный свист, которым кофеварка знаменовала окончание своей работы. Грир поднялась с пола и пошла за кофе. Из кладовки она услышала, как хлопнула входная дверь, и кофейник с кружкой чуть было не выпали у нее из рук.
Она не заперла дверь. Боже правый.
Сначала Грир хотела было спрятаться в крохотной кладовке. Но это ее не спасет: грабителю ничто не помешает зайти сюда и обнаружить ее. Она съежилась от нахлынувшего страха. Как можно быть настолько безответственной?
– Грир... ты здесь?
Она застыла. Кофе выплеснулся из кружки, когда она медленно опустила ее на упаковочную корзину и толкнула дверь.
– Грир Бэкетт!
Этот голос мог принадлежать только ему. Грир ступила в торговый зал, сцепляя и расцепляя пальцы.
– Я здесь, Эндрю, – прошептала она.
В одной руке он держал чемодан, а через другое плечо висела спортивная сумка. Грир сделала еще шаг и остановилась. Накинутое поверх синего свитера и серых брюк коричневое пальто сильно измялось. Лицо покрывала темная щетина, подчеркивавшая резкие контуры губ и линии высоких скул, в глазах светилась улыбка. Эндрю выглядел изумительно, и, если бы не безмолвное напряжение между ними, она непременно бросилась бы к нему и задушила его в объятиях.
– Что ты здесь делаешь? – наконец удалось выговорить Грир.
Он широко улыбался.
– Ты так и не прислала мне переводные картинки на машину, поэтому я решил приехать сам и купить их.
Смех застрял у нее в горле.
– Шутник. Клоунов все любят. – Она покраснела. – И все-таки, что заставило тебя проделать путь в семь тысяч километров?
Его усталые золотистые глаза сверкнули.
– Нужно было увидеть тебя, – ответил Эндрю. – Чтобы наверстать шесть отвратительных недель, которые мы с тобой не виделись. – Не отводя взгляда от ее лица, он указал большим пальцем через плечо: – Дверь нужно всегда закрывать, Грир. Мало ли какие маньяки тут шляются.
– Я забыла. – Потому что теперь не могу сосредоточиться ни на чем, кроме тебя.Грир стряхнула пыль с брюк, откинула назад волосы и снова подняла на него глаза. – Должно быть, тебе здесь еще что-нибудь нужно, Эндрю, – проговорила она, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие.
Он скинул сумку с плеча и быстро преодолел расстояние между ними, так что она не успела опомниться. Его крепкие объятия сдавили ей грудь, и она стала жадно вдыхать знакомый аромат его свитера, прижавшись к нему щекой.
Взяв в ладони ее лицо, Эндрю приблизил его к своему.
– Я приехал за моей женой, – нежно произнес он. У Грир внутри все перевернулось.
– Я не твоя жена, – прошептала она.
– Но ты ею станешь, правда же? Ты ведь любишь меня?
Сердце Грир бешено стучало.
– Я... да, я люблю тебя, – ответила она. – Но после нашего разговора в Англии ничего не изменилось. Я не могу взвалить на себя ответственность за то, что ты бросишь все свои мечты и принципы. И я не хочу заставлять тебя злиться... или стыдиться.
Улыбнувшись, Эндрю скинул с себя пальто.
– Я хочу тебя поцеловать, милая. Но пожалуй, сначала мне лучше немного остыть, иначе я изнасилую тебя прямо здесь, на полу твоего же магазина. – Он опустился на единственный в помещении стул и посадил ее себе на колено.
Грир изучала контуры его тонко очерченного рта, ямочки по бокам, позволяя взгляду медленно, очень медленно скользить по его лицу. Все это недоразумение, ошибка. В любой миг он может вымолвить слово, которое разрушит ее счастье.
– Ты так прекрасна, – сказал он.
Ты тоже, подумала Грир. Она коснулась серебристых прядей в его иссиня-черных волосах на виске. Их губы слились в страстном поцелуе, и она застонала. Эндрю прижал к себе ее податливое тело, и горячее тепло окутало все ее существо. Их губы лишь слегка соприкасались, а языки дразнили друг друга, чтобы потом сойтись в настойчивом порыве. Пальцы тонули в волосах, требовательно и отчаянно цепляясь за пряди. Они льнули друг к другу телами в стремлении прижаться как можно сильнее и не в силах контролировать нахлынувшую страсть.
Когда они наконец оторвались друг от друга, не расцепляя судорожных объятий, губы у Грир припухли, а бешеная пульсация в груди отдавалась между ног. Выскользнув из рук Эндрю, она встала и отвернулась от него. Между ними всегда будет это химическое притяжение, но его недостаточно. После неловкого молчания Эндрю, кашлянув, проговорил:
– У меня не получилось взять прямой рейс до Сиэтла. Пришлось лететь через Нью-Йорк, а так бы я добрался уже днем. Я нашел номер твоего телефона, но никто не подходил. Я и не надеялся застать тебя здесь, это была уже последняя отчаянная попытка. Я думал, что ты сейчас на какой-нибудь вечеринке.
– Почему я должна... а, Новый год... – Она отвечала невпопад, совершенно сбитая с толку.
– Грир, – тихо проговорил он. – Мне очень многое нужно тебе сказать.
– Ты устал, Эндрю. Сначала тебе надо поспать. – Все происходит чересчур быстро. Ей нужно немного времени, чтобы перестроиться.
– Поспать? – повторил Эндрю. – О, это вряд ли, любимая. Я не лягу спать, пока не скажу тебе все, что запланировал.
Любимая... любимая.Обернувшись, Грир встретилась с ним взглядом.
– Я только что сварила кофе. И не знаю, как ты, но я бы не отказалась от чашечки.
Она вышла в кладовку, чтобы наполнить вторую чашку, и, возвращаясь в зал, помедлила в дверях. Эндрю сидел с закрытыми глазами, запрокинув голову на спинку стула. Ее сердце сжалось. «Любимая», – чуть слышно повторила Грир.
– Вот, выпей. – Она опустилась на пол возле него и протянула ему кружку.
– Спасибо. – Эндрю выпрямился на стуле. – Сейчас я соберусь с духом и сразу тебе расскажу, – предупредил он. – А то уже невыносимо держать все в себе, от одиночества сходишь с ума. Да и чувства гордости собой не прибавляет, – добавил он.
Грир удивленно вскинула бровь, но ничего не ответила.
– Помнишь, как я обвинил тебя в том, что ты мне не доверяешь?
Она кивнула.
– Так вот. После того как ты уехала, я понял, что и сам не могу похвастаться откровенностью, – признал Эндрю. – Если бы я тебе доверял и рассказал обо всем в ту ночь, когда мы расстались, то мог бы избавить нас обоих от лишней головной боли. – Когда он поднес кружку ко рту, пар от кофе затуманил его лицо. – В конечном счете слушание все-таки состоялось.
Шумно выдохнув, Грир улыбнулась, глядя на него снизу вверх.
– Ты все же решил довести дело до конца. Эндрю, я так рада.
– Не я, – проговорил он. – На этом настояла семья Майкла Дрэйка. Разве не удивительно? Ты уверен, что все в твоих руках... у тебя под контролем, но не всегда выходит по-твоему. После моего разговора с родителями Майкла они решили добиться удовлетворения иска. И на слушании удалось доказать профессиональную халатность Кувера, его полное равнодушие к работе. У него отобрали лицензию – вряд ли это повредило чему-то, кроме его самолюбия. Этот тип и без лицензии купается в деньгах. Хирурга и патологоанатома временно отстранили от должности, а дежурной медсестре сделали выговор – за сокрытие улик.
Грир прижалась лбом к коленям:
– Слава богу. Только я не понимаю, при чем тут доверие между нами.
Разделив пальцами пряди волос на шее у Грир, Эндрю медленно поглаживал ее кожу под воротником.
– Потому что я все еще хожу вокруг да около. – Поцеловав ее в шею и чуть помедлив, он продолжал: – Я не хотел продолжать дело из-за Боба. Точнее даже, из-за Лорен с Симоной. – Когда Грир вскинула голову, Эндрю погладил ее по щеке и поднял ее подбородок тыльной стороной ладони. – Тот человек, который завез тебя в лес, – это был... друг Боба, Нил Джонс. Остановить слушания пытался Боб.
– Но зачем? – нахмурилась Грир. – Не понимаю. Меня всегда озадачивало, почему он не вступался за тебя, но потом я поверила, что это все из заботы о тебе. Он ведь приезжал ко мне, Эндрю, – поведала Грир. – Выглядел ужасно и все умолял меня удержать тебя от разрушения карьеры. Только мне прекрасно известно, как для тебя важно восстановить справедливость, поэтому я не смогла заставить себя вмешаться.
Покусав нижнюю губу, Эндрю прижался лбом к ее лбу.
– Надо было сразу тебе сказать.
– Что сказать? Не тяни, Эндрю, – попросила она, отстраняясь, чтобы лучше видеть его лицо.
– Боб – бисексуал, – прямо сказал он. Грир начала было перебивать его вопросами, но он прервал ее: – Пожалуйста, не сбивай меня, я все сейчас расскажу. – Глубоко вздохнув, Эндрю продолжил: – Он признался мне в этом после того, как Джонс похитил тебя из Рингстэда. Нил с Бобом были... они были любовниками, когда мы учились в Кембридже. Потом Боб женился, и все шло отлично, но пару лет назад он опять столкнулся с Нилом. Они встречались каждый раз, как только Бобу удавалось изобрести новый предлог для поездки в Лондон. Я понятия не имел об этом, несмотря на то что жил с ними в одном доме, когда мы еще учились в университете. – Грир пожала руку Эндрю в знак поддержки, и он прижал ее к губам. – Пока Кувер придумывал, какую бы грязь вылить на меня, чтобы я от него отвязался, один из его приспешников наткнулся на Нила, и они решили использовать его против меня. Один раз я даже виделся с Нилом – в ресторане, несколько месяцев назад. Они собирались что-то извлечь из этого... по крайней мере, так сказал Боб. Но он не на шутку испугался, что правда о его интимной жизни может всплыть и уничтожить как его самого, так и его семью. Нил сыграл на этом, угрожая изобличить Боба на слушании, если тот не откупится от него. Боб заплатил, но слушание все равно оставалось угрозой, вот он и попытался надавить на меня, используя тебя, чтобы я прекратил расследование. Вот и все. Я боялся, что если слушание состоится и Нила пригласят как свидетеля, то репутация Боба будет погублена, а это уничтожило бы Лорен с Симоной... и ребенка, которого они ждут.
Крохотный магазинчик погрузился в безмолвие.
Внезапно на глаза Грир навернулись слезы.
– Лорен так любит его, – проговорила она, вспоминая о подруге. – Не понимаю, как он мог так поступать с близкими людьми. С Симоной. Господи, Эндрю... что с ними теперь будет?
Поднявшись со стула, он потянул ее за собой.
– С ними все будет хорошо, – заверил он ее. – Имя Боба так и не всплыло на слушании. Слишком уж много людей боялись за свои шкуры. Должно быть, для тебя это теперь прозвучит дико, но Боб сильный человек.
Она покачала головой.
– Серьезно, Грир. У него выдалось непростое время, но теперь он твердо знает, что ему нужно.
– Не знаю, как они выберутся из этого, – печально проговорила она. – Обними меня, пожалуйста.
Эндрю притянул ее к себе, нежно поглаживая.
– Боб взял отпуск, – разъяснил он. – Он пройдет курс психотерапии. В госпитале известно только о том, что он измотан и нуждается в отдыхе.
– А Лорен знает правду?
Он проводил пальцами линии у нее на спине.
– Да. Боб рассказал ей. Стойкости этой дамочке не занимать. Большинство женщин, узнав о подобном, сразу бы смылись, но Лорен не такая. Сколько помню, она всегда ходила за Бобом словно тень. А теперь пришел ее черед проявить силу. Они это переживут, – уверенно подытожил он.
– Ты не захотел, чтобы я заявила в полицию на того мужчину, потому что, найди они его, он рассказал бы им о Бобе, – произнесла Грир, проводя губами по колючей коже его подбородка и щек.
– Ты простишь меня за то, что я вовремя не рассказал тебе? Я так боялся случайной утечки, ведь Бобу я обещал, что никто не узнает.
– Я прощаю тебя... Я все понимаю. Мне самой потребовалось столько недель, чтобы открыться тебе. О, Эндрю.
Эндрю настойчиво привлек Грир к себе, и она ощутила, как он прижался бедрами к ее животу. Дыхание его участилось.
– Я не смог придумать ничего умнее, чем уехать из Англии ради тебя, чтобы доказать, как сильно тебя люблю.
– Уехать из Англии? – Грир отстранилась. – В каком смысле?
– В прямом, дорогая моя. Я ведь говорил тебе, что мне и прежде предлагали вакансии в Штатах. Когда я связался с местным детским госпиталем, мне сообщили, что для меня имеется должность. Я согласился и немедля стал собирать вещи. На мое место в Дорчестере уже кого-то нашли.
Грир воззрилась на него.
– Ты бросил все? – проговорила она, силясь поверить, что все это происходит наяву. – Это несправедливо. Поэтому я и отказалась остаться с тобой – ты столько потерял бы. А ради чего? Ведь мне нечего дать тебе взамен.
– М-м-м... – Отодвинув краешек воротника, Эндрю принялся покрывать поцелуями мягкую кожу ее набухающей груди. – Ошибаешься, – шепнул он. – Это ты бы многое потеряла, если бы переехала; и ты можешь предложить мне главное – себя. Тебе было бы очень непросто обосноваться в Англии и начать там свое дело. А мне здесь будет просто... и интересно. Здесь у меня есть все условия для научной работы и повышения уровня, здесь я смогу достичь значительных результатов. В Англии с этим хуже. – Эндрю продолжил исследовать губами область ее декольте, устраняя на своем пути препятствия из шелковой ткани. – Но не поговорить ли нам об этом попозже? – хрипло выдохнул он.
– Ты собираешься здесь жить? – Эндрю нашел губами ее сосок, и она содрогнулась.
– Если ты мне позволишь.
Грир обвила рукой его шею.
– А как же дети?
– Всему свое время, – ответил Эндрю, нежно поглаживая ее волосы. – Нам не обязательно решать все в один миг.
– Черт, – рассмеялась она и всхлипнула, – сейчас расплачусь.
– Ты такая красивая, когда плачешь, Грир, – сказал он, выпрямившись. Губы его чуть дрогнули. – Вот уже второй, третий или бог знает какой раз прошу тебя – пожалуйста, стань моей женой. Выйдешь за меня?
Он закрыл глаза, и Грир, встав на цыпочки, поцеловала оба его века.
– Да, – ответила она. – Да.
– Я уже начал сомневаться в том, удастся ли нам когда-нибудь оказаться наедине.
Эндрю пересек комнату и улегся на кровать.
– Подойдите-ка ко мне, миссис Монтхэвен.
Грир разлила шампанское в два бокала на ножке из рифленого стекла и протянула один Эндрю, уворачиваясь от его рук, простертых к ней.
– Только после того, как я наконец надену нижнее белье, которое подарила мне сестра как раз для первой брачной ночи, – сказала она.
– Ну тогда надевай, – велел Эндрю, озорно улыбаясь. – Только это напрасная трата времени.
В ванной Грир отколола от кружевного жакета букетик гавайских карликовых орхидей. Наполнив водой стакан, она аккуратно поставила в него цветы. На ней были коротенький жакет и легкое шифоновое платье очень светлого кремового цвета, с которыми она надела только жемчужные бусы и сережки – подарок Джоша.
В течение трех недель, казалось бесконечных, они улаживали многочисленные формальности. Этим вечером Грир уже не помнила, как прошли те дни. Наконец-то они с Эндрю принадлежали друг другу. Наконец-то они были вместе. Она радовалась тому, что медовый месяц они проведут в Сиэтле. Эндрю хотелось как можно больше узнать об этом месте, а он еще многого не посмотрел.
Раздеваясь, она прокручивала в памяти скромную свадебную церемонию в маленькой церкви неподалеку от дома, где жили они с Кейси. Воображение Грир живо нарисовало ей лицо Эндрю: нежное, трепетное выражение в его глазах, когда он надевал кольцо ей на палец, и его слезы счастья, которые он и не пытался скрыть, когда она надевала кольцо ему.
