Текст книги "Снежинки на его трицепсах (СИ)"

Автор книги: Стелла Грей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Глава 16

Алиса Селезневская.

Сердце колотилось, как бешеное. Билось о ребра в попытке проломить грудную клетку, а по телу, напротив, растекалась сладкая истома. Она никак не желала проходить, несмотря на то, что кожу вроде как выстудил уличный холод.

А еще я никак не могла заставить улечься искристую, совершенно иррациональную радость. Она волной поднялась во мне в тот момент когда Данила появился в дверях парилки и, несмотря на мой возмущенный визг, сейчас по-прежнему пенилась и бурлила где-то у горла.

Это было правильно, когда он уехал. Это было единственным верным решением, но… после этого дом, с которым я практически сроднилась, внезапно стал каким-то пустым. Чего-то уже не хватало.

Я понимала, насколько глупо выглядят мои мысли, но ничего не могла с этим поделать. забежала в дом, лихорадочно стягивая кофту на груди и пытаясь дышать глубоко и ровно. Да, я сбежала из бани, не в силах вот так вот сразу с ним встретиться. Не после того, что было. Хотя если разобраться, то, конечно, ничего необычного не произошло, он всего лишь меня лечил.

Лечил…

Темнота парилки, обжигающе горячий воздух, жгучие прикосновения веника к нежной коже и крупный мужчина, стоящий надо мной. обнаженной и беззащитной…

Эти мысли одновременно с полыхнувшей перед глазами картинкой вновь зажгли кровь.

Минуту я пометалась по комнате, заняв себя такими жизненно важными вещами, как развешивание полотенца и белья. После меня как щепку в океане прибило к берегу-окну, и я прислонилась разгоряченным лбом к холодному стеклу.

Остыть не получилось…

Спустя десять секунд дверь покосившейся баньки распахнулась и на улицу вышел Данила.

Он натянул лишь штаны, оставшись обнаженным до пояса, и двигался плавно, текуче, как огромный и очень довольный кот. Чрезвычайно довольный.

Мной на несколько секунд завладело чистое эстетическое восхищение. Ворошилов всегда был объективно красивым, но раньше на это не наслаивалось мое субъективное восприятие. А сейчас…

Он шел среди белого снега, и вокруг высокой фигуры вился едва заметный пар от разгоряченной кожи, на которую медленно опускались крупные снежинки. На волосы, на плечи, на мышцы, как их там, бицепсы-трицепсы… опускались и таяли, растекаясь каплями.

Данила скрылся из вида, а спустя полминуты в сенях загрохотали его тяжелые шаги, дверь отворилась и на пороге нарисовался улыбающийся Ворошилов.

Запоздало я вспомнила, что у этого полуголого идиота все еще бронхит!

– Привет еще раз, – совершенно беспечным тоном поздоровался этот гад и, бросив свои вещи около входа, спросил: – Чай есть? И рассказывай, чем и как ты лечишься.

От такой незамутненной наглости у меня даже глаза потрясенно распахнулись.

– Ворошилов… а ты ничего не попутал? Спасибо, конечно, за парилку, но главный вопрос это не снимает! Что ты здесь забыл?!

– Ну, я ж сказал. – Он сел на стул, скрестил ноги и пристально смотрел на меня.

Самое противное – даже не думал одеваться, смущая меня видом голой груди!

– Что ты сказал‘? – терпеливо переспросила я.

– Лекарства, Алиса. Антибиотики нужно принимать определенное количество дней.

– А, ну да, – несколько смутилась я.

Оправдание своей реакции я могла найти только одно: неловкость.

– А тут ты заболевшая. – Судя по всему, у Данилы, в отличие от меня, стеснения не было совсем. Хотя да, скорее всего, он-то как раз видел очень много голых женщин в своей жизни. А тут – лечил! Причина очень уважительная.

– Со мной все в порядке. Вовремя заметила симптомы.

– Это хорошо, – кивнул Ворошилов и наконец-то начал одеваться.

А я метнулась к аптечке, выгребла откуда все то, что принадлежало Ворошилову, сложила в пакетик и торжественно передала владельцу.

– Ага, спасибо, – он быстро убрал лекарства, натянул пальто и замер на пороге, переминаясь и очевидно не желая уходить.

– До свидания, – с нажимом пожелала я, испытывая огромное желание поскорее выставить его из дома… чтобы не начать интересоваться делами. Не спрашивать, где он остановился, не думать о том, кто же теперь будет делать ему уколы… это очень вредно. Это очень ненужно!

– До свидания, – эхом откликнулся Данила, поправил сумку на плече и внезапно шагнул вперед, кладя руки на мои плечи и слегка сжимая пальцы. – Алиса, дело в том, что… – он замер на полуфразе, словно не в силах произнести задуманного, а после резко мотнул головой и вышел из дома, на ходу попрощавшись.

А я осталась стоять в полной прострации и удивлении.

Это что сейчас было?

Явление Данилы Ворошилова внесло смятение в мою честную душу. До этого все было понятно: ну, был человек на жизненном пути, но наши дороги разошлись, и я снова должна погрузиться в вязкое болотце своей жизни. В поиски работы, что весьма сложно сделать в нашем городе и с моим профилем. А еще неплохо бы подумать о том, что давно пора перекладывать печку в той же бане, – дымить стала. И забор покосился настолько, что этой весной обязательно свалится, как только растают поддерживающие его сугробы.

Стоит думать о насущном. О приземленном.

А у меня сердце стучит, и перед глазами та самая картина, где ОН выходит из бани в облаке пара, и снег медленно опускается сверху…

– Так! – я помотала головой, выкидывая из нее вредные образы, и даже для надежности ущипнула себя за нежную кожу на запястье.

Кратковременная боль и правда помогла вернуться в реальность. Я включила радио и наигранно бодро принялась за домашние дела, не забывая постоянно пить чай с малиной и закусывать это дело медом и прочими природными иммуностимуляторами.

Тактика принесла свои плоды, потому на следующее утро я уже ощущала себя практически здоровым человеком, чем и воспользовалась, сразу же отправившись на работу.

Там мне были не рады. Начальство напрямую спросило, какого черта я вышла, когда мне русским языком было сказано сидеть дома и не отсвечивать. Невиданно удивившись от такого наезда, я, впрочем, весьма быстро поняла, в чем было дело.

Оказывается, представители натравленного Гринписа все же приезжали, но были дезориентированы коварной Грымзой, потому уехали несолоно хлебавши, моржа и остальных животных не получивши.

Выдержав маленький бой с начальством, я все же смогла ее продавить. Здание уже было не спасти, но хоть о подопечных мы позаботиться обязаны!

По итогам всей этой борьбы, в конце дня из океанариума я выползала едва живая.

Было такое ощущение, словно меня как лимон выжали и на цедру покрошили особо садистским способом.

Но практически сразу усталость смыло безграничным удивлением. На парковке около океанариума, оперившись о капот незнакомой машины, стоял закутанный по самые уши в шарф Ворошилов, держа обеими руками бумажный стакан с маркировкой известной кофейни. Увидев меня, он вскинулся и пошел вперед, перехватывая на полпути к остановке.

– Здравствуй, Алиса, – обаятельная физиономия Данилы вынырнула из объятий шарфа, чтобы сверкнуть улыбкой.

– Здравствуйте..

– Держи, это какао, – мне в руки сунули тот самый стакан, а после подхватили под локоток и повлекли к машине, со словами: – Пойдем, домой тебя отвезу.

Шок был настолько велик, что как и вчера мне не хватило силы на то, чтобы сопротивляться. Я покорно села в машину, позволила себя пристегнуть и даже сделала несколько глотков сладкого, невероятно вкусного напитка. И уже потом опомнилась, когда на соседнее сиденье приземлился Ворошилов и повернул ключ в замке зажигания.

– Что происходит?

– Благодарность, – кратко пояснил мне тот, и мы тронулись с места.

Этот ответ словно стукнул меня пыльным мешком по голове.

Ворошилов и благодарность‘?! Вот этот вот мутный тип и благодарность?!

И вообще, где он взял машину‘? Неужели угнал?

Глава 17

Данила Ворошилов.

Не поверила. И неудивительно, наверное.

Я и сам не знал, что именно заставило меня сегодня приехать. Что именно притащило с другого конца города из теплой, уютной квартиры, которую я снял, выселившись из отеля, под двери океанариума. Что именно заставило купить какао, думая, что Алиса наверняка устала после рабочего дня. Что именно заставило выбрать именно этот нежный, почти детский напиток, а не другие более классические и претенциозные.

Просто ноги несли меня к этой женщине, сшибая все на своем пути и не согласовывая это с головой.

В общем, сейчас в этой машине сидело два абсолютно удивленных человека. И никто из нас не смог бы дать внятного объяснения происходящему.

Когда я озвучил “благодарность”, то Алиса лишь кивнула с остановившимся взглядом и вновь отпила из стакана. Глядя на ее розовые влажные губы, я едва успел затормозить на светофоре. Ага, только в аварию не хватало попасть для полного счастья.

И главное, по какой причине? Не потеряв контроль от крышесносного минета, который делает очередная девочка, пока я выжимаю сотню на трассе, а лишь глядя на то, как моя нимфа пьет какао.

Я попытался отвлечься. И даже получилось.

Почти сразу увидел в пятидесяти метрах впереди вывеску отличной пекарни и затормозил. Поймал вопросительный взгляд Алисы и, попросив ее подождать, вышел из машины. Надеюсь, что ей я не кажусь таким психом, каким я вижусь себе, и девушка не выскочит из машины, согласившись идти пешком, лишь бы быть подальше от меня.

В пекарне я завис перед витриной с выпечкой, пытаясь представить, что же может любить такая девушка, как Алиса. Раньше я бы не задумываясь взял какой-то десерт с кучей сливок и тому подобной ерунды, но это ведь раньше. Это ведь другие. Это не она…

– Вам помочь? – вежливо спросила девушка за прилавком.

– Да, пожалуйста… Мне какой-то не очень сладкий десерт к какао.

– Вот, могу рекомендовать наши фирменные… – продавщица пустилась в объяснения, а я лишь рассеянно кивнул и широким жестом выбрал сразу четыре вида сладостей, здраво рассудив, что хоть один да придется по вкусу. Пока мне упаковывали пирожки и пирожные, косился на окно, за которым сквозь снежную пелену виднелись очертания машины.

Когда вернулся и оказался в салоне, то встретился с перепуганно-недоуменным взглядом нимфы, которая, видимо, как раз сейчас и находилось в шаге от решения сбежать.

– Вот, – я сунул ей бумажный пакет с маркировкой и вновь завел взятый в прокат утром автомобиль.

Машина, конечно, не премиум-класса, но вполне добротная подержанная иномарка.

И есть маленькая надежда, что ее не разберут по запчастям, как мой мерс.

– Откуда у вас машина? – тут же поинтересовалась Алиса.

– Украл, – отшутился я, но, тут же увидев ее расширившиеся глаза, понял, что шутка вышла неудачной. – Эй, я же несерьезно. Арендовал на время, ничего противозаконного.

Плечи девушки тут же расслабленно опустились. В этот момент стало даже обидно.

Неужели я действительно настолько похож на отморозка, что можно решить, будто ворую тачки? Все же в глазах такой правильной девушки, как Алиса, подобные мне выглядели едва ли не бандитами из девяностых.

Раздалось шуршание. Это нимфа сунула свой прелестный носик в пакет с выпечкой и, судя по лицу, осталась в еще большем смятении.

– Это вы так на чай напрашиваетесь‘? – поинтересовалась она.

– Даже в мыслях не было, – заворачивая на ее улицу и притормаживая у дома, ответил я. – А можно?

На щеках Алисы запунцовели пятна смущения. Только что она сама загнала себя в угол, и тут два варианта: либо пригласит, либо (что будет на нее похоже) пошлет куда подальше.

Алиса выбрала первый.

Воодушевленный подтаявшим льдом в ее глазах, я уже был готов лететь на крыльях открывать двери своей нимфе и помогать ей выбраться из машины, когда мой телефон разразился трелью.

Еще больше удивило имя звонившего – Изодский. Ну надо же! С чего вдруг-то?

В последний наш разговор Вадим ясно дал понять, что даже в одном поле со мной нужду бы не стал справлять.

Поэтому без зазрения совести я скинул вызов.

Но не успел даже спрятать телефон, как бывший “друг” вновь принялся названивать.

– Извини, пожалуйста, я отвечу, – сказал Алисе и поднял трубку. – Ну, и что тебе нужно, Вадик?

– Я мог бы и не звонить, между прочим, – тоном, будто делает мне одолжение, произнес он.

– Но ты же звонишь, даже более того, обрываешь мне линию. Так что нужно?

– Встретиться. Разговор есть.

Я закатил глаза к потолку машины и тут же покосился на заинтересованное личико Алисы. Кажется, она тоже навострила уши, и теперь даже подслушивала. Лиса Алиса, ей-богу. Так и хочется стать ее котом Базилио.

– О чем? По телефону никак’?

С той стороны повисла пауза, недолгая, будто Вадим решал, отвечать честно или соврать.

– Считай, во мне совесть взыграла. Все же ты не последним козлом был в этом городе, когда тебя кинули, – наконец ответил он.

– Да неужели? – притворно изумился я, понимая, что Изодского, скорее всего, тоже где-то прижало, вот он и вертится ужом на сковородке. – Если у тебя есть какая-то полезная информация, можешь передать ее моему адвокату.

– Не будь придурком, Ворошилов, – возмутились с той стороны. – Никакой официальщины не будет. Просто шепну тебе кое-что на ухо, да и долги карточные отдам. Тебе бабло сейчас явно нужно.

Хорошенько напрягши мозги, я вспомнил, что Изодский когда-то проиграл тыщи две баксов, но тогда это казалось сущей мелочью, которую я даже простил. Однако сейчас сумма приятно утяжелила бы мои карманы без расчета на деньги Коршунова. Все же я не любил подачки, хоть и пришлось ими пользоваться.

– Когда и где‘? – спросил я.

– Завтра в 12 у меня.

Я усмехнулся. Вот еще! На чужую территорию я теперь без разведки не полезу.

– Через полчаса в центре, – я назвал адрес довольно приметного кафетерия, решая перестраховаться на случай, если будет какая-нибудь подстава.

Где-то на той стороне расхохотался Вадим.

– Ворошилов, ты параноик, – разгадав мои мысли, прогоготал он. – Я ведь просто тебе деньги верну. Ладно жди, скоро буду.

С этими словами он отключился, а я, пряча телефон, виновато посмотрел на Алису.

– Извини, нимфа. – Господи, неужели я так назвал ее вслух? – Но чай придется отложить до следующего раза.

На мгновение мне показалось, что в ее глазах мелькнуло расстройство, тут же сменившееся радостью.

– Окей, – крайне поспешно согласилась она и сама потянулась в дверной ручке. – Тогда пока.

Я даже опомниться не успел, как она выскочила на улицу.

Хотелось догнать, что-то сказать, договорится о следующей встрече, но я остановил себя.

– Бежит от тебя твоя нимфа, – грустно произнес под нос. – Только пятки сверкают.

С этими словами завел мотор и поехал обратно в город, добрался до нужного кафе, там сел за свободный столик и принялся ждать.

Вадим явился даже раньше назначенного. Завидев меня, тут же поспешил, чтобы плюхнуться на стул напротив.

– Выглядишь так себе, Ворошилов, – произнес он. – Поговаривают, тебя реально потрепало за последние пару дней.

– Все нормально, – вполне честно ответил я. – Нет той задницы, откуда бы я не вылез.

– Смотря кто запихивает, – загадочно ответил Изодский и полез во внутренний карман пальто.

Достал оттуда два конверта. Один потолще, второй тоньше, и оба протянул мне со словами:

– В одном деньги, а во втором… в общем, сам взгляни.

Придвинув к себе тонкий конверт, я вытащил оттуда несколько распечатанных фотографий с какой-то камеры наблюдения.

На ней моя бывшая невеста Вероника буквально висела на плечах у помощника своего отца Куйбышинского. Нежно так висела, лезя накрашенными губами к его щеке.

– Мне как-то плевать, с кем она сейчас, – равнодушно бросил Вадиму.

– Ты на дату посмотри. Она внизу снимка, ну, и дальше снимки листай.

Дата нашлась месячной давности, еще тогда, когда мы с Вронской были официально вместе.

Вот сейчас стало мерзко.

Причем даже не потому, что она меня бросила и изменяла, а потому что… Да е-мае! Потому что сам таким же был.

Скольких я перетрахал в своем клубе, пока был в официальных отношениях с ней?

Да пальцев не хватит всех телочек пересчитать. Так чего я тогда морожусь, глядя на эти фотки?

Да потому что смотрю на Вронскую, а вижу, почему-то, омерзение к себе.

Взял следующую фотку: парочка шла по парковке.

Следующий снимок: они сели в машину.

Последнее изображение: уехали.

– Ну и что я тут должен был увидеть? Кроме измены.

– А машина тебе знакомой не кажется? – с полуулыбкой спросил Изодский.

Пришлось расположить перед собой снимки, чтобы понять, на что намекает бывший товарищ. Смотрел долго, прежде чем догнать, что машину эту видел довольно часто у своего “3евса”. И даже пару раз на ней ездил.

– Где это снято? – потребовал я ответа.

– У одного из моих дочерних ресторанов. Решил, что тебе будет интересно.

– У тебя есть рестораны? – искренне удивился я. – Ты же занимаешься гостиницами.

Изодский откинулся на спинку стула и устало на меня взглянул.

– Говорю же – дочерних. Мало кто знает. Вронская вон тоже не знала, иначе вряд ли бы поехала с Куйбышинским туда ужинать. Так же, как и твой бухгалтер вряд ли бы парковал там личную тачку.

– Вот су… – дальше я не продолжил, потому что мимо прошли какие-то мамаши с детьми.

Адресовалось ругательство сразу ко всем: и к Веронике, и к ее папаше, и к Куйбышинскому, и к моему падле-бухгаптеру.

Пазл частично сошелся. Вот только одно оставалось неясным.

Я отодвинул снимки и уставился на Вадима. Смотрел долго, так, что тот даже галстук ослабил, будто от духоты.

– Выходит, ты все знал уже давно и молчал.

– Предпочитаю не лезть в разборки Вронских. Тебя сожрали, и я не хочу быть следующим.

– А сейчас что поменялось? С чего вдруг этот жест невиданной щедрости?

Вадим молчал.

Словно стыдно признаваться было.

– Я тут свою тачку в автосервис отгонял на осмотр и твой старый мерс увидел на разборке. Спросил, что да как. Выяснил, что хозяин салона выкупил ее у какого-то мужика почти за бесценок в полторы сотни тысяч. Вот я и понял, что у тебя дела ваще пиздец.

– И ты меня типа пожалел’? – вскинув бровь, уточнил я.

– Типа да, – кивнул он.

Зашибись!

Вот в самом деле. Дожил.

Взрослый мужик, которого все, мать его, жалеют и норовят спасти.

Впрочем, по фигу. В данном случае, я был даже благодарен Изодскому. Он, конечно, был порядочной заразой, мог бы предупредить заранее, чтобы всего произошедшего можно было избежать, но вышло что вышло.

По крайней мере, теперь я знал, в каком направлении буду рыть.

Уже покидая кафе, задумался над тем, что нужно делать прямо сейчас. И, к пущему удивлению, мозг моментально нарисовал образ Алисы в голове. Я поморщился, понимая, что нужно заниматься совсем другим, но ноги уже принесли меня к авто, а руки двигались, заставляя тачку сорваться с места и ехать к ней. К нимфе.

Зачем?

Хотел бы я сам это знать. Меня гнало некое странное чутье, даже появилось ощущение, что опоздай я на минуту – случится страшное. Бред. Но я вдавил педаль газа в пол.

Только припарковавшись у ее дома, снова стал мыслить рационально. Что я ей скажу? Какого лешего вообще все это?! Девчонка гонит меня прочь, а я лезу к ней, напрашиваюсь. навязываюсь… Сам бы давно послал на хрен.

Откинув голову на спинку кресла, прикрыл глаза. “Идиот, – продолжал разоряться про себя, – хватит. Она не моя. Да, привычка обладать той, что приглянулась, так быстро не исчезает, но нужно бороться с этим. Хватит!”

– Данила? – Она постучала в окошко со стороны пассажирского сиденья. – С вами все хорошо?

Я смотрел на Алису и лихорадочно соображал. Определенно мое состояние было далеким от хорошего. Да и от просто нормального далеким. И еще точно знал: она достойна большего, чем стать моей бабой на пару раз, как это было со всеми предыдущими. Поэтому спать с ней нельзя. Хочу эту девочку иметь… в своих друзьях. Можно же так’? Не во всех позах, а в друзьях.

Почему нет?

Думаю, я смогу…

– Данила. – Она дернула дверь, та поддалась. Сунувшись в салон и зябко ежась, в одной меховой телогрейке, надетой поверх свитера, Алиса нахмурилась. – Я вас в окно увидела и вышла. Вы чего тут? Плохие новости? Что произошло?

– Нет. То есть новости неважнецкие, но это все так… Разберусь. Теперь я знаю, что делать, нужно только… Черт. Ты же замерзла совсем. Садись.

Она качнула головой, и я почувствовал легкое разочарование. Или не легкое?

– Пойдемте в дом, – тем временем продолжила говорить нимфа, – И правда холодно. А у меня чай. И ваши пироги.

Я сперва и не понял, что она сказала. Смотрел просто, как уходит, кутаясь в свою старую телогрейку. Дождался, пока обернется, хотел махнуть на прощание. А она меня поманила ладошкой и снова устремилась к дому.

– Стоп, – проговорил вслух, сам себя убеждая в случившемся. потому что до конца не верилось. – В дом?

Инстинкты сработали быстрее мозга. Заглушив двигатель, выскочил из авто, прихватив документы, и помчался за Алисой.

На пороге остановился, чувствуя, как тесно стало в области паха. выругался про себя, пару раз вдохнул и выдохнул глубоко, спустился крыльца, зачерпнул пригоршню снега и растер его по лицу.

Стоило ли мне идти к ней? Вот она, машина. Стоит, ждет. Нужно ехать, решать проблемы, возвращать бизнес, наказывать тварей, обобравших меня исподтишка.

Но все это могло подождать полчаса.

– Друзья пьют иногда чай вместе, – проговорил тихо, отряхивая с рук остатки снега.

– И говорят о том о сем. Дружеские, мать их, беседы…

Я вернулся к двери, толкнул ее и вошел с таким ощущением. словно на бой собрался. Хотя это и был бой: с самим собой. Тварь ли я, способная только трахать и терять, или есть во мне что-то человеческое?

– Вот и вы. – Алиса неуверенно улыбнулась и посетовала: – Думала, не придете.

Если у вас дела, я не держу. Просто хотела убедиться, что все в порядке.

– Разве тебе есть до этого дело’? – удивился я.

Она разозлилась, скулы покрылись румянцем.

– Все-таки я взялась вас лечить, – сказала ледяным тоном, – и привыкла доводить дело до конца. Вот и все.

– Понятно, – я улыбнулся, понимая, что нимфа неумело врет. Странно, но кажется, она прикипела ко мне. Может, тоже из жалости? Скорее всего. Это задело. Улыбка пропала вместе с хорошим настроением.

– Присаживайтесь, – совсем не приветливо проговорила Алиса. – Или… – она прищурилась. – Вы ведь приехали сюда не просто так? Забыли что-то? Или есть какая-то просьба‘? Не сообразила сразу…

Я передернул плечами, прошел к столу, схватил пирожок и откусил как можно больше, начиная медленно пережевывать и обмозговывать, что на это сказать.

Алиса ждала, я не спешил.

– Ну и‘? – поторопила она.

– Ты звала на чай, – ответил наконец. – Я освободился и приехал.

Она обхватила себя руками, отвела взгляд.

– Вам негде жить? – спросила, не поворачиваясь.

Настроение разбилось в дребезги. Значит, считает меня совсем беспомощным козлом.

– Я, пожалуй, поеду. – проговорил, чувствуя, как сатанею.

Нет, раньше я бы не гнушался и жалость вызвать, чтобы к цели прийти. Но не теперь. Слишком многие люди внезапно показали мне, насколько это гадко, когда смотрят на тебя, как на кусок… И все кидают подачки. И смотрят так, будто ты калека.

– Но… – она чуть качнулась вперед, будто собиралась меня остановить.

– Всего доброго, Алиса. Если что, звони. Я перед тобой в долгу и помню об этом.

Дальше направился к выходу, а в голове возник туман. В глазах защипало. Что за черт?! Еще и запах гари пошел… Нет, это определенно происходило не только в моей голове!

– Алиса, – закричал, еще не осознав до конца, что происходит, – возьми документы и на улицу, бегом!

– Что?

– Бегом!!!

Я уже выбегал из дома, чтобы остолбенеть и завороженно уставиться на рыжее пламя, поедающее баню нимфы. Ветер гнал дым во все стороны, иногда принося крупные искры и запах гари.

– …ять!

Вынув телефон, набрал 112, суетливо обернулся и прокричал: – Алиса, горим! Одевайся и валим отсюда!

Она выскочила из спальни. Глаза огромные, в дрожащих руках большой рюкзак.

– Надо что-то делать! Тушить… Я…

Пришлось бежать за ней, хватать за шкирку и тащить к выходу. Кашляя, вытолкал нимфу прочь, стащил с вешалки ее куртку и побежал следом. в тот же миг понял: дело плохо. У дома занялась крыша. Слабый белесый дымок уже поднимался к небу, медленно, но верно набирая силу.

– Единая диспетчерская служба. Слушаю вас, говорите, – наконец раздалось в трубке.

– Горим, – прохрипел я, всовывая в руки Алисе ее куртку и направляя к машине, одновременно диктуя адрес и требуя ускориться.

– Я никуда не пойду! – вдруг закричала девчонка, вырываясь из моего захвата. – Мой дом! Это мой дом! Его нужно тушить.

Я сунул телефон в карман, забыв отключиться. Бросился за ней, поймал, понес прочь, уговаривая:

– Не переживай. Сейчас приедет помощь. Они успеют, вот увидишь.

– Нет-нет-нет! – отчаянно кричала она, дергаясь и брыкаясь. – Пусти, не смей!

– Я сам вернусь туда, – проговорил, пытаясь воззвать к благоразумию. – Скажи, что нужно забрать’?! Алиса!!! – тряхнул ее за плечи. – Что там есть такого ценного?!

Документы взяла‘?

– Д-да…

– Деньги‘? Драгоценности?

– Нет. Мой дом!

– Скажи, где они, – требовал, продолжая держать ее. – Я найду. Принесу тебе.

Скажи!

– У меня нет ничего! – вдруг проорала она, и слезы полились из бездонных глаз градом. – Ничего, кроме этого дома! Понимаешь ты?! Его нужно спасти!

Я обернулся. Крыша уже полыхала вовсю.

Кажется, мы с нимфой оба стали бездомными…