Текст книги "Снежинки на его трицепсах (СИ)"
Автор книги: Стелла Грей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)
Глава 25
Данила Ворошилов.
Теперь я точно знаю, что у меня есть ангел-хранитель.
Точнее, даже не так. У меня нимфа-хранитель, потому что если бы не Алиса, то я бы точно умер в тот день – либо подстреленный в океанариуме вместе с ее начальницей, либо истек кровью во дворе.
Даже когда отходил от наркоза, первой, кого увидел, была она. Моя Алиса.
Словно черты святой, ее лицо проступало сиянием у меня перед взором. Девушка сидела у кровати и держала меня за руку, нежно поглаживая пальцами.
Моих сил в этот момент хватило лишь на то, чтобы сжать ее хрупкую ладошку чуть сильнее.
– Ты очнулся, – тихо произнесла она. – Я так рада.
– А уж я-то как рад. Думал, на тот свет пора.
– Не смешно, – хмуро ответила она, щуря покрасневшие от слез глаза. – Не пугай меня больше так.
Не найдя в себе силы на ответ, я просто кивнул и прикрыл глаза.
Следующие три дня меня продержали в больнице, кололи антибиотики, проверяли швы, делали перевязки. Алиса приходила ко мне утром и уходила только вечером, если не считать коротких отлучек в квартиру к щенку, которого она все же забрала.
А вот между мною и ней что-то окончательно изменилось, я еще не мог твердо сказать, что именно, но был точно уверен: пройдет это не скоро. И понимал это не только я.
Пусть Алиса и не ответила на мое предложение начать отношения, но я прочел ответ в ее глазах, потому что когда женщина кормит тебя супом с ложки, так как из-за перевязок ты не можешь держать приборы, наверное, что-то это значит.
Утром двадцать девятого декабря, когда Алиса еще не пришла, в палату заглянул он. Тот самый ФСБшник Рогозин, который вел мое дело.
Этого гада я до сих пор не любил, хоть Алиса мне и рассказала, что все изначально было “понарошку”.
– Доброе утро, Данила Сергеевич, – поприветствовал он. – Я тут с бумагами. Нужно ваша подпись.
– Доброе, – отозвался я. – Что за бумаги?
– Да так, ничего особенного. Протоколы, акты, согласие на добровольную помощь, а также заявление, что не имеете к нам претензий за арест счетов.
Мои брови невольно поползли наверх. Это он сейчас пошутил?
– Серьезно думаете, что я это подпишу? Да у меня вал претензий.
ФСБшник устало вздохнул.
– Думаете, у вас есть выбор? Просто подпишите, и на этом разойдемся миром.
Он сел на стул для посетителей и протянул мне папку с делом: – Вот, ознакомьтесь. Вам, как участнику, будет интересно.
Медленно открыв титульник, я обнажил первый лист и вчитался в имена, а после поднял удивленный взгляд на следователя:
– Отец Вероники? Серьезно? Вся охота была на него?
– Да, – подтвердил мужчина. – И, к сожалению, ничего не получилось. Он слишком большая шишка и сумел отмазаться, скинув все на Куйбышинского. Доказательств против Вронского у нас так и нет.
– Выходит, все зря?
– Нет, – покачал головой Рогозин. – Мы все же обнаружили крупную сеть по отмыванию доходов из-за рубежа. Задержали вашего бывшего бухгалтера в Питере в одном из подпольных казино. Я так понимаю, вы не знали, что он игроман и все доходы сливал в рулетку. Так вот вам будет наверняка интересно, что такую же сеть казино и наркоторговли под руководством Куйбишинского мы нашли в Мурманске. И тот самый океанариум злоумышленники хотели сделать одной из будущих точек, но под прикрытием модного стриптиз-клуба. Было бы очень удобно для сбыта. Убитая директриса состояла в доле будущего бизнеса, и все шло по плану, пока не вмешались вы со своим другом Артемом. Чтобы он вам не говорил, но пару угроз она от него получила, испугалась и решила, пока не поздно, просить помощи у вас. Чтобы вы отозвали своего однокурсника. Она даже приготовила папку с бумагами, которыми собиралась откупиться, но Куйбышинский узнал обо всем раньше. Марину Петровну убрали, а вот папку с документами так и не нашли…
– Поэтому стреляли в меня, – догадался я. – Решили, что я успел забрать доказательства.
– Именно так. Мы уже допросили обвиняемых, они подтвердили эту версию.
– Только я ничего не получал. Где тогда документы?
Я уставился на Рогозина в ожидании, а по лицу следователя расползлась ехидная улыбка.
– Директриса ее спрятала. В вольере у моржа. Нашим спецам пришлось повозиться, чтобы отобрать папку у зверя. Поверьте, когда туша в полтонны лежит на важных уликах, ее не так-то просто сдвинуть.
В памяти всплыли детали разговора с Мариной Петровной буквально за полчаса до смерти. Ведь еще тогда мне показалось, что ее голос странно звучал, отражаясь зхом, будто из бассейна.
Выходит, я не ошибся с выводами. Покойная действительно нашла надежное укрытие для бумаг Я полистал папку с делом до конца, а после попросил у следователя ручку.
Подписал все, что нужно, и на душе неожиданно стало легче. Будто что-то опасное в моей жизни закончилось.
– Выходит, теперь мне все вернут? – спросил я.
– Да. Вас можно снова считать богатым человеком.
– А Вронский? Думаете, он не будет мстить’?
– Ну, он же не идиот, в самом деле, – убедил Рогозин. – В ближайшие полгода этот человек будет очень аккуратен, а мы будем продолжать работать. Так что отдыхайте, Данила Сергеевич. С наступающим!
Глава 26
Алиса Селезневская.
Я ждала его у выхода из больницы.
Данила ходил к заведующему отделением, благодарил, дарил новогодний презент.
Так вышло, что выписали его только тридцать первого, в самый суетной день в году.
И еще продержали бы, но он категорично отказался встречать Новый год в больничной палате.
Зная, что дома ничего не готово к празднику, Даня решил забронировать нам столик в каком-то дорогом ресторане. Но мест не оказалось – все было зарезервировано давным-давно.
Он расстроился, а мне стало стыдно, что не озадачилась украшением квартиры.
Все мысли были о том, как там этот несносный Ворошилов. К тому же, позвонили из клиники – раненый песик пришел в себя, и ему нужен был уход. Конечно, забрала Жорика домой. Имя ему придумывать не пришлось: малыш много и часто ел, откликаясь на ласковое “ну ты и обжорка” счастливым заливистым лаем.
Я очень переживала, как отнесется к новому жильцу Данила. Даже думала не признаваться, пока он домой не вернется, а там сюрпри-и-из. Но в первый же вечер, вернувшись из больницы, нашла вокруг Жорика пять надъеденных тапок и поняла, что этого парня не скрыть…
Дане признавалась, заранее готовясь к обороне. Помнила еще, как он о Гоше отзывался. Животных нужно очень любить, чтобы прощать им хулиганство, а если скрипеть зубами и терпеть – не выйдет ни дружбы, ни понимания… И моей любви хватило бы на всех, только бы не гнали на улицу…
В общем, я пребывала почти в панике, проговаривая тихое: – Я задержалась, потому что проспала. Представляешь, Жорика тоже выписали…
– Кого? – Даня нахмурился.
– Того щенка, – я замялась, отвела взгляд, подбирая слова.
Но Даня удивил. Сказал спокойно:
– Так и знал, что заберешь его, – усмехнулся беззлобно, покачал головой. – Жорик.
Надо же… За что ты его так?
– Много ест. Ну и… вот. Так ты не против? – поразилась я, еще не понимая, что приготовленные заранее уговоры можно опустить.
– Только “за”, – улыбнулся Даня, протягивая мне руку. Я вложила в его ладонь свою.
– Этот собакен спас мне жизнь, Алиска. Если бы не твоя жалость и ненормальная доброта, то… пришлось бы туго.
– Не говори так, – я нахмурилась. – Давай не будем больше к этому возвращаться?
– Давай, – он заулыбался еще шире.
Красивый такой, хоть и щетинистый весь. Глаза лучатся счастьем, заряжают теплом. Смотрю на него и наглядеться не могу.
– Расскажи о нем, – говорит вдруг Даня.
И я теряюсь. Потому что ни о ком, кроме него, не хочу ни думать, ни говорить.
– О ком?
– О Жорике своем, – смеется он. – Мелкий же совсем. Ты ему сейчас больше нужна, чем мне. Побудь еще немного, и отпущу.
И я заплакала. Не от горя или страха, как часто бывало в последнее время в моей жизни, а от осознания, насколько хорошо. Здесь. Сейчас. С ним…
Мы еще говорили о чем-то, Даня переживал, успокаивал – решил, глупый, что я боюсь чего-то. Угрожал всех обидчиков найти, всем надавать… Потом мучился – рука раненная заныла.
Не вояка он у меня, не бандит из девяностых, слава богу.
Родной, любимый и сильный волей. Я ведь помнила еще, как его ломали совсем недавно друзья и бывшие коллеги, только у них ничего не получилось. И не получится никогда.
Потому что если у него будут кончаться силы, буду делиться своими.
Я не говорила этого ему, только смотрела, гладила руку, отвечала на поцелуи. И молчала. Не могла подобрать нужных слов.
И вот теперь, стоя у больницы в его ожидании, поняла, что сказать нужно.
Непременно. Именно сегодня, в новогоднюю ночь, под бой курантов, когда случаются самые волшебные вещи… – заждалась, Алиска? – он подкрался сзади, обнял здоровой рукой, чмокнул в холодную щеку. – Ну, поехали?
– Да, только сначала в гипермаркет. Что-то я еще приготовить успею. И не кривись.
Не хочу сидеть за пустым столом. Говорят, как год встретишь, так его и проведешь.
– Я найду ресторан, – он достал телефон. – Просто надо надавить немного…
– Еще чего не хватало, – отняв телефон, покачала перед ним указательным пальцем. – Нет уж, едем готовить. У нас ведь еще Жорик. Не забыл’? И еловую ветку нужно найти…
Указаний от меня поступило множество. Я и сама не поняла, как вошла в кураж.
Данила стонал, закатывал глаза, но выполнял мою волю. Нам так повезло, что даже елку успели купить за сущие гроши. вернее, я назвала это везением, а Ворошилов бурчал какие-то гадости, пока не закрыла ему рот… поцелуем. Тут он сразу сдулся‚ стал паинькой и даже предложил заехать отдельно за гирляндами.
А дома они встретились.
Даня и его обглоданные до неузнаваемости тапки. Жорик вышел чуть позже, на запах колбасы.
Ворошилов начал ему что-то строго выговаривать, но пес протрусил мимо и сел передо мной в ожидании вкусняшек.
– Так, ну хозяина он, кажется, уже выбрал, – проговорил Ворошилов, поднимаясь с корточек и сурово глядя на меня.
Сердце затрепетало. Неужели выгонит?
– Он еще совсем малыш, – заступилась я за малыша.
– Да, и поэтому его еще можно переучить, – внезапно усмехнулся Даня. Взяв со стола купленную специально для обжорика косточку, покачал ею в воздухе: – Смотри, что тебе дядя купил! Такая вкуснятина… М-м-м… Поделиться с тобой, а?
И Жорик меня забыл, повернувшись к бывшей любимице задом.
– Коварство мужчин не имеет границ, – сокрушалась я, не в силах спрятать улыбку.
Потом была готовка и призрачная надежда на помощь от Данилы. Он суетился вокруг, пытался быть полезным и необходимым, но больше мешал. Пришлось отправить его за “жизненно необходимым” ванилином. Срочно. Сейчас.
К моему счастью, не было Дани больше часа, а вернувшись он больше ко мне особенно не приставал с помощью. Сам развесип гирлянды, вывел во двор Жорика и подтащил стол к дивану. Все это с задумчивым видом и редкими косыми взглядами в мою сторону.
Видно, понял, что я не просто так его спровадила. Потому и ваниль не купил…
Ближе к одиннадцати мы наконец сели за стол, за который было бы не стыдно пригласить гостей. Вышло все просто, но вкусно и красиво оформлено. Давно я так не старалась ни для кого.
Быстро приняв душ, даже сделала на голове подобие прически и надела купленное без примерки платье. Сидело оно на удивление неплохо, а уж судя по голодным глазам Ворошилова, и вовсе идеально.
Даня предложил проводить старый год, открыл шампанское, наполнил бокалы и озадачил:
– Сейчас я скажу, а ты, если захочешь, снова промолчишь. Но времени на ответ дам тебе только до конца две тысячи восемнадцатого года, – заявил он. – Как скажешь, так и будет. И любой ответ я приму.
Биение сердца участилось вдвое, а в горле пересохло. Хотелось выпить залпом бокал с шампанским, но руки дрожали, и я сцепила их вместе. Опустив взгляд, смотрела на спящего Жорика и ждала, уже подозревая, что услышу.
– Алиса…
Он позвал меня так тихо и нежно… никто никогда так не произносил моего имени.
Я подняла глаза.
– Привет, – улыбнулся. – Не прячься. Хорошо? Что бы ни было… Просто будь собой и ответь правду. кивнула, чувствуя небывалую легкость. Будто вот-вот смогу взлететь, как бывало в детстве, во сне…
– Я люблю тебя. – Он развел руки в стороны, пожал плечами. – Я твой весь. Без остатка. Вот такой. Вломившийся в твой дом среди холодной зимы злодей.
Брошенный всеми. Без гроша в кармане, без надежды. Ты меня исцелила.
Напомнила, что есть на свете то, ради чего стоит жить несмотря ни на что и во что бы то ни стало. Это то чувство, что ты во мне поселила. Смотрю на тебя и понимаю, что не могу, не хочу отводить взгляда. Что ни с кем больше не было так хорошо, да и не будет. Понимаешь? Но нет сил быть так близко и не понимать, нужен ли я тебе. Алиса… я тебе нужен? Ты станешь моей женой?
Он сунул руку в карман, вынул маленькую бархатную коробочку и, открыв ее, положил к себе на вытянутую ладонь.
Там было кольцо. Белое, с большим сияющим камешком. – очень красивое, – шепнула я, понимая, что по щекам бегут слезы.
– Ты что? – Данила отбросил коробочку на диван, бросился ко мне, обнял. – Не хочешь – так и скажи! Только без слез. Я же не давлю. Приму любое решение, ну?
Алиска? Ну не нужен тебе такой, так и…
– Дурак ты, – всхлипнула я, поднимая глаза, встречаясь с ним взглядом. Подняла руки, обвила шею, прижалась плотнее и шепнула, встав на носочки: – Нужен. Еще как нужен! Насовсем. Чтобы каждый день, как ты сказал… Даня…
Эпилог
Полгода спустя.
Иногда мне кажется, что жизнь представляет из себя затейливую трассу с участками разных уровней сложности, а люди на ней – автомобили. Разных марок, моделей и с разной комплектацией авто.
И я словно всю свою предыдущую жизнь то ехала по скользким дорогам зимней Сибири, где можно было вылететь в кювет в любой момент, то пыталась удержаться на узком горном серпантине и не свалиться в пропасть.
В общем, не жизнь, а сплошные испытания.
Но время шло, дорожка вела вперед, и на каком-то этапе мне встретился Данила.
После этого момента жизнь свернула в сторону средней полосы, с каждым днем все ближе приближаясь к югу.
– О чем задумалась’?
Из интересных раздумий меня вырвал голос мужа. Муж… Боже, прошло уже больше трех месяцев со дня нашей свадьбы, а я до сих пор не могу привыкнуть к своему новому статусу. Первое время постоянно проворачивала на пальце обручальное кольцо, не в силах поверить в реальность происходящего.
– О дорогах и любопытных жизненных вывертах, – в итоге честно созналась СУПРУГУ-Он как обычно забрал меня с работы, и сейчас мы ехали в уже привычную, обжитую до последнего квадратного метра квартиру, в которой нас ждал неугомонный Жорик.
Просторную трешку в центре Мурманска Ворошилов купил после Нового года, сразу как ему разблокировали счета. Купил и записал владельцем меня, торжественно вручив документы и пошутив, что теперь у него невеста с приданым.
Я конечно пыталась отказаться, но Даня даже слушать не стал. Просто пристально, очень серьезно посмотрел, и возражения сами собой застряли у меня в горле.
Хочет мужчина меня радовать – ну и пожалуйста. Кто я такая, чтобы чинить ему в этом препятствия‘?
– О жизненных вывертах? – повторил за мной Даня и хмыкнул. – Ты никак не привыкнешь к должности директора океанариума?
– И об этом тоже.
Директором я стала очень внезапно буквально месяца два назад. И женская интуиция подсказывала, что у этой “внезапности” была очень знакомая фамилия.
Во всяком случае, Ворошилов очень хитро улыбался, когда я недоумевала по поводу выбора администрации. Но у мужа, конечно, был еще воз вполне себе рабочих аргументов.
Мало того, что я несколько лет уже работала в океанариуме и состояла на хорошем счету, так еще и обладала нужным образованием.
Кстати, никто так и не выкупил здание, и сейчас оно с каждой неделей все больше преображалось, ведь неизвестный меценат регулярно жертвовал крупные суммы на поддержание океанариума, а я без стеснения их тратила на ремонт, животных, постановки новых шоу и специалистов.
– Через неделю в Мурманск прибывает один из моих новых деловых партнеров, – внезапно начал Данила. – Его зовут Руслан Коршунов, и он сыграл очень большую роль в произошедшем полгода назад. Я многим ему обязан и хочу пригласить к нам на семейный ужин. организуешь?
– Да, конечно! Буду рада познакомиться. Артема позовем’? Он тоже сыграл значительную роль.
Бывший однокурсник Дани переехал в Мурманск месяц назад по какому-то делу и задержался. О причинах не распространился, но характерный блеск в глазах мужчины давал определенную пищу для размышлений.
Если предположения верны и у него появилась женщина, я искренне рада. Артем регулярно заходил к нам в гости, и я весьма ему симпатизировала.
Мне вообще очень нравилась наша семья и ее окружение.
Отношения с Данилой без стеснения можно было назвать идеальными. Мы понимали друг друга с полуслова, мы практически никогда не ссорились и могли в лицо высказать все, что смущает или обижает. Первое время именно этому уделялось немало времени, и в итоге усилия были вознаграждены.
Машина затормозила в просторном дворе дома сталинского типа, и Данила, заглушив мотор, помог мне выйти из салона. Загадочно сверкнув глазами, он наклонился и коснулся губами костяшек моих пальцев.
Я ощутила, как щеки затопила жаркая краска… но уже не смущения, как некогда, а желания.
После того, как Данила сделал мне предложение, мы самоотверженно решили, что наш первый раз будет в первую брачную ночь.
О да. Именно так. Аж два раза. выдержали мы пять дней, а после порыв взаимной страсти захлестнул настолько, что ни я, ни он не помнят, кто первый на кого набросился.
Наша первая ночь была жаркая, страстная, спонтанная и очень нетерпеливая. У меня дрожали руки, когда я гладила скользкую от пота кожу любимого мужчины, а голос срывался от криков удовольствия. Он прекрасно знал, что и как нужно сделать, чтобы я лишилась разума за минуту.
С тех пор мы набрасывались друг на друга при первой удобной возможности. Да и неудобной тоже, будем честны и откровенны. Я никогда не думала, что буду стонать на столе у мужа посреди деловых бумап которые одна за одной слетают на пол от его резких движений во мне.
Вот и сейчас, стоило двери квартиры захлопнуться за нашими спинами, как на комод небрежно полетел дипломат Ворошилова, а меня он властно притиснул к стене, развратно глядя в глаза и медленно, одну за одной расстегивая пуговицы на жакете. Полы верхней одежды разошлись, а после она мягко сползла с моих плеч на пол.
– Жорик… – шепнула я, намекая на то, что нужно позаботиться о собаке, хотя ноги уже начинали подрагивать в предвкушении.
– Жорик спит, наверное, – промурлыкал Ворошилов, покрывая мою шею медленными, томными поцелуями.
Я запрокинула голову и прикрыла глаза. От каждого поцелуя, от каждого прикосновения мужа под кожей словно расцветали огненные цветы, а их пыльца неслась дальше по венам, заставляя кровь превращаться в огненную лаву.
И в тот момент, когда Данила впился в мои губы голодным, страстным, сводящим с ума поцелуем, а я не менее страстно сомкнула руки на его затылке, выгибаясь навстречу прикосновениям, из глубины квартиры послышался радостный лай, а после и топот. Жорик вылетел в коридор, поскользнулся и немного проехался по паркету на заднице, затормозив аккурат возле наших ног, а после начал прыгать вокруг, радостно поскуливая.
Я спрятала лицо в вороте рубашки мужа и, хихикнув, вспомнила: – Сегодня твоя очередь с ним гулять.
– Да, – мрачно раздалось над головой. Руки Дани с сожалением убрались с моей груди, и он повернулся к собаке с фразой: – Жорик, ты бессовестный обломщик!
Пес скакал вокруг Ворошилова с самым счастливым выражением морды, соглашаясь быть кем угодно, лишь бы рядом с нами.
Ну, а вечер в нашем доме проходил как обычно. Накормив мужа борщем‚ а собаке насыпав специального корма, мы устроились в гостинной. Я, забравшись с ногами на кресло, читала книгу и, временами отвлекаясь, с улыбкой наблюдала за тем, как мои самые любимые в мире мужчины играют на ковре. Даня как раз чесал Жорику пузо.
Положив руку на живот, подумала о том, что волновало больше всего последние несколько дней.
Даниле я пока не говорила, но как раз сегодня на обеденном перерыве посетила женскую консультацию и сейчас была уверена на все сто процентов.
– Да-а-ань… – мягко позвала я севшего у моих ног мужа и коснулась его темных волос. – Нас скоро станет больше.
– Ты таки заберешь Гошу с работы домой? – насмешливо изогнул бровь муж. – Говорю сразу, этому есть как минимум два препятствия: первое – я ревную к этому моржу со дня знакомства, а второе – он не поместится в ванную. Давай хотя бы подождем, пока достроим дом!
Я заливисто, до выступивших слез рассмеялась. Гоша был неиссякаемой темой для наших семейных шуток.
– Нет, милый. – Потянувшись к его губам, я приникла к ним нежным поцелуем, а после тихо призналась: – Я беременна.
Несколько секунд он смотрел на меня с совершенно непередаваемым выражением лица, а после широко-широко улыбнулся и, положив обе ладони на живот, спросил: – И сколько нам?
– Мы еще совсем маленькие. Месяц…
И снова нежный, сводящий с ума поцелуй.
Последовавшая за этим ночь была необыкновенно чувственной и сказочной. Даня с таким трепетом, такой нежностью прикасался к моему телу, словно я была хрустальной вазой, готовой рассыпаться от малейшей грубости.
И я плавилась в этой реке наслаждения, растекаясь патокой.
А утро… утро началось с огромного букета роз, который муж принес к моему пробуждению. Завтрак в постель прилагался.
Моя история началась очень жизненно, а закончилась настолько сказочно, что в это даже сложно поверить.
Но под Новый год, по всей видимости, и правда случаются чудеса.
Конец!