Текст книги "Снежинки на его трицепсах (СИ)"

Автор книги: Стелла Грей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Глава 23

Данила Ворошилов.

Весь день я промотался по городу, разъезжая из банка в банк и пытаясь выяснить, какие именно операции проводились с рабочих счетов моей фирмы.

Поддерживающий меня в этом деле адвокат проявлял себя профи. Потому что куда бы я не приезжал, первым делом выслушивал отказ, ибо делом якобы занималось ФСБ, а после, доходя едва ли не до директора филиала, получал выписки.

Расклад выходил грустным.

Мало того, что меня поставили раком в этой афере, так еще и регулярно грабили.

Судя по всему, бухгалтер Максимов Олег Петрович не гнушался махинаций с деньгами в личных целях.

– Да уж, – невесело присвистнул адвокат. – С такими суммами его искать либо на Бали, либо на Гавайях. Хватит на безбедную старость. Хотя есть надежда, что он все еще в России.

– С чего вы решили? – без особой веры в лучшее спросил я.

– Возможно, Максимов был невыездным из-за алиментов. Мне тут удалось найти кое-какие справки. У него есть задолженности и немалые…

Хорошенько покопавшись в памяти, я сумел вспомнить, что где-то за тридевять земель у Олега была дочь от первого брака. Но при его доходах и украденных суммах казалось крайне глупым перечеркнуть себе выезд за бугор из-за невыплаченных денег. Поэтому после предположения, что если Олег и свалил за границу, то сделал это по поддельному паспорту, мы с адвокатом расстались на несколько часов.

Он собирался поехать по своим делам, мне же посоветовал заехать куда-нибудь перекусить, а после нас ждал очередной забег по инстанциям.

Я как раз завис в какой-то кофейне, когда раздался звонок. С удивлением прочитав на экране номер Марины Петровны, глазам не поверил.

С чего вдруг?

– Слушаю! – поднял я и произнес крайне настороженным голосом.

– Данила Сергеевич? – голос начальницы Алисы звучал в трубке звонко, так что даже эхом отдавался. Будто она говорила не из своего кабинета, а из-под купола бассейна с моржами. – Мы можем с вами поговорить?

– Можем, говорите, – разрешил я.

– Нет, вы не поняли. Лично и очень срочно. Вы можете приехать? покосившись на часы, я прикинул, что до встречи с адвокатом у меня еще час, и да, я вполне мог доскочить до океанариума.

– А что случилось?

– Это не телефонный разговор. Главное, приезжайте поскорее. Пожалуйста.

После этих слов она отключила звонок, я же еще несколько минут вертел в руках трубку.

С чего вдруг я мог понадобиться директрисе океанариума – ума не приложу. Вряд ли она решила со мной пооткровенничать, скорее всего, просто ее прижали люди Артема, и она выяснила, откуда ветер подул. Решила просить отозвать Церберов.

Допив кофе, я расплатился по счету, и уже выруливая с парковки в сторону океанариума, получил очередной звонок.

На этот раз от Алисы.

Ее голос звучал взволнованно, и она просила о помощи. Не уточняла, о какой именно, но хорошо зная эту девушку, я понимал: просто так просить не будет.

На чаше весов оказались Марина Петровна или Алиса, и тут мой выбор был очевиден. Ее начальница подождет в своем океанариуме! Никуда не денется.

Развернув автомобиль, я поехал по указанному адресу, при этом ловя себя на мысли, что пытаюсь выжать из машины в условиях городской езды максимум.

Буквально через пять минут я уже стоял напротив нимфы и с недоумением разглядывал ее тонкую фигурку в окружении пакетов с новогодними игрушками и елки, высотой метра в три.

Становилось понятнее, зачем понадобилась моя помощь. Одна она это точно до дома бы не донесла.

Но и тут меня Алиса удивила. В этот момент из-под ее воротника выползла щенячья мордочка и уставилась на меня во все свои огромные слезящиеся глазищи.

– Кто это? – оторопело спросил я.

– Имени не знаю, но ему очень нужна помощь. Я поэтому и позвонила. – Алиса тихонечко раскрыла полы куртки, чтобы продемонстрировать покалеченную лапу. – Если бы не елка и покупки, я бы и сама его до клиники донесла, но со всем этим скарбом просто не справлюсь. А щенку нужен рентген.

При мысли, что Алиса собиралась тянуть на себе елку и сумки, стало нехорошо.

Три метра – это не тонкая лесная красавица, это вполне себе состоявшееся дерево со стволом в две руки обхватом.

– Садись в машину, – кивнул я, собираясь закрепить елку на багажнике сверху. – Объяснишь‚ куда нужно ехать.

В итоге весь следующий час был убит на поход в ветклинику, еще час после ждали заключения врача, и, разумеется, я опоздал на встречу не только к начальнице Алисы, но и к собственному адвокату. Пришлось позвонить ему и все отменить, а вот директриса не поднимала трубку.

Лапу щенку загипсовали, и ветеринарный врач очень долго уговаривал Алису оставить собаку на сутки под наблюдением. Она сдаваться явно не собиралась, напирая, что у нее у самой диплом, но финальным аргументом стал весомый довод:

– Я не сомневаюсь в вашей квалификации, – спокойно произнес врач. – Но вряд ли у вас дома будет оборудование, чтобы оперативно среагировать, если что-то пойдет не так.

Заплатив за пребывание щенка круглую сумму и поразившись расценкам, я увел Алису из клиники с обещанием вернуться за собакой завтра. Но нимфа все равно выглядела расстроенной:

– Он такой же, как и я, – произнесла неожиданно она, сев в машину. – Без дома, сломанный и одинокий.

– Не говори глупостей. С домом что-нибудь обязательно решится, и ты не одинока.

Я с тобой.

Нимфа промолчала.

Я же завел автомобиль и продолжил:

– Ну же, Алиса, не грусти. Новый год на носу. Сейчас приедем домой, поставим елку, нарядим ее, завтра заберем твоего щенка. Можем даже оставить его. По договору аренды я вроде как имею право на домашних питомцев…

Я вырулил на центральную улицу, мимо промчалось несколько машин полиции с мигалками, а следом скорая.

Все они остановились на перекрестке у поворота на океанариум, и нехорошее чувство кольнуло меня в грудь. Перестроившись в крайний ряд, я поехал за ними.

– Ты же сказал, мы домой… – растерянно пробормотала Алиса.

– Часа два назад мне звонила твоя начальница и просила приехать, но я решил, что ты важнее, и…

Алиса сама проследила за направлением моего взгляда.

Вся наша процессия остановилась у океанариума, где вокруг разворачивалась какая-то излишне активная деятельность. Словно тут кого-то убили…

– Отойдите, не толпитесь, – послышался скрипучий голос, после чего народ расступился и вперед вышел невысокий лысый мужичек с кожаной папкой в руке.

– Это правда, что директоршу убили? – спросил кто-то из отпрянувших.

– Расступились! – повторно рявкнул лысый, не собираясь отвечать на вопросы зевак Я хотел было последовать совету умного дяди и свалить к чертям, узнав все подробности происшествия позже с безопасного расстояния, но тут показались еще четверо с носилками в руках.

На носилках лежало тело, накрытое почему-то красной тканью. Еще мелькнула нелепая мысль: разве не должны они накрывать труп белым, как показывают в фильмах? А это был именно труп. Рука, свисающая из-под красной тряпки, буквально кричала: живой Марину Петровну мы больше не увидим. На запястье виднелись бледные кровоподтеки и золотой браслет с характерным кулоном-змеей.

Я помню, как увидел это украшение на Алисиной начальнице и подумал, насколько оно ей подходит по духу.

– А-а-а-а! – заголосила какая-то ненормальная справа от меня. – Это ж Марина Петровна! Ее ботинки!

На автомате взглянул на прикрытые ноги, увидел кончик коричневых туфель.

– Данила, – мою руку сжали холодные дрожащие пальчики Алисы, – это же моя начальница. На носилках. Слышал женщину? Она уборщица из океанариума. По ботинкам может кого угодно узнать… Бог мой…

Она зажала рот рукой, глаза медленно расширились. Не так просто было принять и поверить, что происходящее – правда.

– Все хорошо, – сказал я по привычке. Потом опомнился, добавил: – Будет хорошо.

Нужно узнать, что случилось. И ничего не бойся. Ясно? Я рядом.

Она отрешенно кивнула, продолжая смотреть на носилки, которые уже загружали в карету скорой помощи.

Я тоже не мог отвести взгляда. Если подставы и интриги в моей жизни уже более-менее вошли в привычку, то смерть никак не вписывалась в понятие “норма”. И даже такая тварь, как директриса океанариума, не заслуживала быть убитой. Я хотел, чтоб ее судили, наказали по закону, отняв комфорт и показав наглядно, что бывает с гадинами, шагающими по головам.

Но смерть…

– Господин Ворошилов!

Я нахмурился прежде, чем понял, почему так недолюбливаю этот голос.

Тот самый спец, опечатавший мой кабинет и сетовавший на отсутствие улик, чтоб закрыть меня немедленно, стоял в пяти метрах. Наши взгляды встретились, и он довольно улыбнулся.

– Не скажу, что рад встрече, – проговорил я, крепче сжимая ладошку Алисы. – Да и к разговору не расположен.

– Жаль. Очень хотелось поговорить именно с вами, – заявил следак, приближаясь.

– Хотелось бы узнать, что вы здесь делаете.

Я улыбнулся в ответ.

Нет, встреча с этим парнем больше не пугала и не вводила в ступор. Теперь он, скорее, забавлял меня своей уверенностью и наглостью.

Сунув руку во внутренний карман пальто, я вынул визитку и протянул собеседнику: – Мой адвокат. Если есть какие-то вопросы, звоните ему. Но помните, он человек занятой и не станет тратить время впустую.

Следак улыбаться перестал. Забрал визитку, прочел имя и совсем расстроился.

– Разжились деньгами? – не сдавался он. – Удивительное совпадение: умирает директор океанариума, с которой вы пытались заключить сделку, а у вас появляется дорогой адвокат.

– Вам бы передачи на РЕН ТВ вести, – я откровенно засмеялся. – Такая фантазия дорогого стоит. А сценарии о заговорах всегда были в моде.

– Я могу задержать вас прямо сейчас, – взбесился следак.

Алиса подошла ко мне вплотную, прижалась справа и снова затихла.

– Основание? – спросил я, отпуская руку нимфы и тут же обнимая ее за плечи. – У вас что-то есть на меня?

– Убитая звонила вам последнему, – победно заявил мужик. – Мы ждем распечатку разговора. Но вы ведь и так знаете, о чем говорили с жертвой?

– Так ее все-таки убили. – Я покачал головой: – Не скажу, что опечален. Но за это не задерживают, насколько я знаю. А с остальном…

Кивнул на визитку в руках следователя и повернулся к Алисе: – Замерзла‘? – спросил ее, больше не обращая внимания на прилипчивого стража порядка.

– Немного, – призналась она, поведя плечами. Покосившись на следователя, спросила: – Поедем домой?

Я только кивнул.

Задерживать нас никто не пытался, но я чувствовал, как сзади припекало от разгоряченного взгляда неудовлетворенного блюстителя закона.

Едва сели в машину, достал мобильник и набрал номер Артема. “Неужели он?!” – носилась крамольная мысль в мозгу.

– Привет, я уже слышал, – ответил парень спустя пару гудков. – Жаль, что ее убрали, я накопал на нее столько материала, что мог упечь лет на двадцать.

Меня отпустило.

Алиса сидела рядом тихо, как мышка, только огромные глаза, полные вопросов и страха, выдавали ее волнение.

Хотелось успокоить нимфу, защитить от всей этой гадости вокруп Но я понимал, что она имеет право знать.

– Марина звонила мне перед смертью, – сказал, не скрываясь. – Просила о немедленной встрече. Собственно, к ней я и ехал, но случилось неотложное дело.

Алиса порывисто схватилась за пуговицу на куртке, прикусила нижнюю губу.

Наверняка сопоставила в голове факты и поняла, что именно за дело отвлекло меня от директрисы.

Мой хрупкий ангел-хранитель. Моя умная милая девочка.

– Тебе повезло, – будто читая мысли, заговорил Артем. – Если бы приехал, то, скорее всего, сейчас лежал бы с Мариной рядом. Ну, или закрыли бы тебя, обвинив во всех тяжких.

– У меня прекрасный адвокат, – проговорил холодно, заметив, как испугалась Алиса. Она подслушивала и теперь сидела бледная, как моль.

– Так звони ему, – посоветовал Артем. – Самое время поработать, пока следы не замели. Пусть навестит работников океанариума, быть не может, чтоб никто ничего не видел и не слышал. Или хочешь, я займусь? Пока рыл землю, копая под Марину, кое-что нашел на некоего Ворса, знаешь такого’?

– Нет.

– Правая рука Куйбышинского. Его тень.

– Сука, – не удержался я. – Копай, Артем. Даю тебе все карты в руки. Бабло трать, сколько понадобится, но в мере разумного. Я не пожадничаю, когда придет время рассчитываться.

– Добро. До связи. Но адвокату все равно позвони, держи его в курсе, пусть, если что, на стреме будет.

Артем отключился, а я завел двигатель и вырулил с парковки, ожидая закономерных вопросов от притихшей Алисы.

Глава 24

Алиса Селезневская.

У меня было странное ощущение ирреальности происходящего. Словно я в один момент из обыденной и скучной жизни перенеслась в какой-то шпионский боевик, в котором отжимают бизнесы, подставляют, сжигают чьи-то дома и убивают бабушек-директрис. Конечно, Грымза была откровенно неприятным человеком, но я даже в страшном сне не могла себе представить, что она умрет! Наоборот, весь мой жизненный опыт диктовал, что такие люди, как Марина Петровна, обычно живут долго и счастливо за счет несчастий других людей.

Потому в случившемся мне виделась какая-то высшая справедливость, пусть и весьма криво исполненная.

А тут еще и беседа Данилы и громкие динамики, из-за которых я услышала, что жизнь Ворошилова тоже в опасности. И так страшно стало… Дико, до ледяного холода в груди страшно… за него!

Он закончил разговор с неким Артемом и несколько минут мы просто ехали в тишине. Не знаю, о чем думал Данила, но я всеми силами старалась обуздать внутреннюю панику.

– Алиса… – вдруг тихо позвал он, сбавляя скорость возле очередного светофора.

– Да?

– Мне очень нравится, что ты у меня есть. – Он чуть крепче сжал пальцы на оплетке руля, но лишь это выдало волнение. – Это совершенно новое, необычное для меня ощущение. В нем так мало той животной похоти, которая двигала мною последние годы. В этом совсем нет потребительского чувства, которое мне начало казаться нормой жизни.

Я замерла, во все глаза глядя на Ворошилова и не в силах поверить своим ушам.

Несмотря на то, что за последние недели мое отношение к нему очень сильно изменилось, такого я все равно не ожидала. Я открыла было рот, чтобы хоть что-то сказать, но осеклась, понимая, что не могу. Мне нечего ему сказать, я не знаю, как быть!

– Подожди, – торопливо перебил мою так и не сказанную фразу Ворошилов. – Я хочу договорить. Да, меня к тебе тянет, это глупо отрицать. Но кроме влечения есть много чего еще… Мне нравится ехать домой и понимать, что меня там ждешь ты.

Мне нравится понимать, что если ты все же согласишься идти рядом со мной по жизни, то я могу быть спокоен за свою спину. Ты никогда не предашь. Это про таких, как ты, говорится в той старой клятве, которой многие не следуют. “В горе и в радости, в богатстве и бедности…”

Я потрясла головой, стараясь хоть как-то уложить в ней сказанное собеседником, но никак не получалось. В животе поселился холодок, а в мозгу было такое ощущение, что под крышку черепной коробки кинули связку динамита и сбежали к чертям.

– Данила, ты…

– В общем, я не хочу, чтобы мы расставались, когда все закончится, – вновь перебил меня Ворошилов, который, судя по всему, уже и сам пожалел, что завел этот разговор, а потому хотел поскорее выговориться и свернуть его. – Я пойму, если ты откажешь, и конечно же не брошу тебя в любом случае. Я в ответе за тебя теперь… Как ты за своего моржа, вот. Не бросила ведь, когда узнала, что океанариум продают и всех зверей непонятно куда отправят, а поехала отвоевывать их благополучие. Господи, какое дебильные сравнение… Ты и морж.

Прости, я сам не понимаю, что несу. То есть понимаю, но слов красивых подобрать не умею. В общем, подумай, Алиса. Я, конечно, не подарок и не самый лучший мужчина на земле, но я очень хочу, чтобы тебе было хорошо. Не отвергай меня так сразу…

Все на, что меня хватило – кивнуть.

Мысли в голове едва-едва ползали… те самые, которые уцелели после взрыва, устроенного Ворошиловым. Ощущение, что я сплю и вижу крайне достоверный сон, стало еще сильнее.

Он мне замуж предложил за него выйти’?!

Серьезно? Реально серьезно?

Паника ошарашивала по всем нервным окончаниям. Конечно же каждая девушка мечтает удачно выйти замуж, ну или хотя бы получить пару предложений и отвергнуть их с чистой совестью. Но, как известно, грезы это одно, а когда случается в жизни – совсем другое.

И какое счастье, что давать ответ сразу не надо.

И в этой вот гнетущей тишине мы доехали до дома. Данила выскочил из машины и пошел снимать с крыши елку, а я все в том же оглушенном состоянии выползла из машины и прислонилась к дверце, стараясь найти в себе силы вести себя как ни в чем не бывало.

Весь мир словно замедлился.

И, наверное, только поэтому я увидела, словно в замедленной съемке, как напротив нас проезжает черный автомобиль, в нем опускается стекло и высовывается пистолет. Выстрел был тихим, едва различимым, и почти сразу раздался рев мотора, уносящий авто с убийцами в сторону дороги.

А я тупо смотрела между лопаток непонятно как успевшего встать передо мной Данилы. В нос ударил неожиданно сильный запах хвои и… металла. Данила медленно, словно с трудом обернулся, посмотрел на меня и тихо проговорил: – Успел… Надо же, и правда успел…

А после он рухнул в снег: по-прежнему прижимая к себе ель с раскрошенным в щепки стволом. А я испуганно смотрела, как на белой куртке растекается алое пятно, а после закричала так, что заложило уши даже мне.

Это был не шок. Не испуг. Это был ужас в чистом виде, словно по венам тек концентрированный азот, замораживая тело во мгновение ока.

Я метнулась к Даниле и рухнула рядом с ним на колени, дрожащими руками расстегивая его куртку и зажима артерию, из которой толчками вытекала яркая кровь. Яркая, такая яркая… она брызгами рассыпалась по снегу, словно ягоды брусники, она размазывалась по моим рукам…

Вокруг толпился какой-то народ, и я повторно закричала: – Скорую вызовите! Быстро! Тут огнестрельное!

Время тянулось медленно. Так медленно… а под моими руками умирал человек.

Вот прямо тут… с каждым ударом его сердца жизнь утекала меж моих пальцев, и я даже сделать ничего не могла. Попросила хоть какую-то тряпку, футболку, не важно что, из чего можно сделать давящую повязку, но толпа вокруг лишь заволновалась, запричитала, но ничего не дала, не сделала. А убрать пальцы от артерии означало упустить несколько драгоценных секунд, которые могут так пригодиться врачам в реанимации.

Спустя минуту какой-то мужик сунул мне свернутое и вроде как чистое полотенце, уверенным движением помог расположить мои руки чуть иначе и сжал крепче, а после прогудел:

– Ты правильно зажала, но лучше вот так, с учетом повязки..

– Спасибо… – выдохнула я, ощущая, как по холодным щекам катятся обжигающе горячие слезы.

Где-то вдалеке завыла медицинская серена, и я едва не расплакалась от облегчения, причитая:

– Данила, Данечка… Они уже едут, потерпи, мой хороший, совсем чуть-чуть осталось.

Дальше все как в тумане, я словно вывалилась из реальности и приходила в нее урывками.

Меня не пустили в машину скорой помощи, поэтому пришлось добираться до больницы своим входом, бегать по врачам и пытаться выяснить хоть что-то. Данилу увезли в операционную, и какие у него дела, никто не говорил.

Я измеряла коридор шагами, знала, что вдоль помещается ровно сто пятьдесят, а поперек пятнадцать…

– Селезневская Алиса тут? – раздался голос, приводящий меня в чувства.

Я подскочила, будто ужаленная.

– Да-да, я здесь, – подбегая к женщине в форме медсестры. – Данила… Он жив’?

Она смерила меня взглядом и устало улыбнулась, где-то внутри меня от этой улыбки отпустило натянутые нервы.

– Все хорошо, – произнесла женщина. – Состояние стабильное, пуля прошла на вылет, не задев жизненно важных органов. Ваш Ворошилов в рубашке родился, ну, или с елкой в руках. Хирург сказал, что если бы пуля не срикошетила о ствол, то, скорее всего, попала сразу в сердце…

Я нервно сглотнула, промочив пересохшее горло.

– Мне можно к нему зайти? – робко попросила я, ощущая, что руки до сих пор трясуться.

– Да, но позже, – медсестра почему-то заглянула мне за спину, и, обернувшись, я сама увидела там двух людей, один из которых, с папкой в руках, показался смутно знакомым.

– Что-то подсказывает, они к вам, – проговорила женщина. – Скорее всего, следователи.

Будто по команде двое двинулись ко мне, и в том, что повыше, я запоздало узнала следователя из ФСБ, с которым беседовал Данила.

– Рогозин Дмитрий Станиславович, – представился он. – Мы можем с вами побеседовать‘?

– Да, конечно, – растерянно ответила я.

ФСБшники указали на одну из дверей, на которой я прочла “Ординаторская?

– Доктора любезно согласились нам ненадолго предоставить помещение, чтобы не терять времени, – пояснил Рогозин и кивнул на диван. – Присаживайтесь.

В следующий час меня тщательно допрашивали, интересуясь буквально каждой мелочью. Кто я такая, откуда знаю Ворошилова, где работаю, что видела, что слышала, о чем думаю, какие были отношения с начальницей и так до бесконечности.

В какой-то миг мне даже показалось, будто сейчас меня начнут обвинять в убийстве Грымзы, но лишь до момента, пока не начались вопросы о стрелявшем в Данилу.

– Я почти ничего не видела, – честно призналась я. – Кажется, мужчина с черными волосами…

– Вот этот? – Дмитрий Станиславович достал из папки фотографию и протянул мне.

Стоило только взглянуть, как я сразу опознала в бандитской морде злоумышленника.

– Да, точно он.

– М-да… – протянул второй мужчина, который большую часть допроса молчал. – Я даже не думал, что они так просто проколятся. Как дети. – запаниковали, – тихо ответил ему Рогозин. – Испугались того, что директриса сдаст их потрохами и сольет документы.

– Она и так их слила, – отозвался второй, а я невольно заинтересовалась.

– Могу я узнать, в чем дело? Что вообще произошло?

Двое переглянулись и не сговариваясь хором ответили: – Нет.

– Тайна следствия, – пояснил Рогозин. – Думаю, вскоре прочтете в газетах.

С этими словами он протянул мне листы протокола, попросил внимательно прочесть и подписать. Когда с бумагами было покончено и ФСБшники уже уходили, второй, имени которого я так и не узнала, обернулся и произнес: – Можете передать своему другу, что в его отношении все изначально было подстроено с нашей стороны. Мы прекрасно знали, что он не причем, но нам нужно было поймать более крупную рыбу, поэтому мы использовали его как катализатор.

Счета Данилы Ворошилова будут разблокированы после Нового года. С наступающим. И удачи вам, Алиса.