Текст книги "Мажор и Отличница (СИ)"

Автор книги: Стеффи Ли

Соавторы: Стеффи Ли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Глава 23

Папа неспешно ведет машину, а я никак не могу придумать достойную или хотя бы интересную тему для разговора. Как назло, мысли, словно взбунтовавшиеся сверчки, раз за разом рассыпаются в разные стороны. И, несмотря на мое внутреннее негодование, не желают выстроиться в послушный ряд.

Шумный город остался позади. За окном проплывают стройные ряды могучих деревьев. Желтый уверенно вырывается вперед и подавляет зелёный цвет лета.

Осенние месяцы часто привносят с собой оттенки меланхоличности. Но в этот раз я, вроде как, давала себе обет не поддаваться хандре и непреклонно оставаться веселой. Только порой на выбранном пути возникают препятствия. Они появляются неожиданно, в образе давно бросившей матери, в чьем сердце неожиданно вспыхнуло напоминание о детях.

Она сидела в своём брендовом платье на нашем старом диване. Весь её образ безжалостно контрастировал с обстановкой квартиры, вызывая в голове нелепые вопросы – правда ли мама когда-то жила здесь с нами?

Может, я это всё придумала?

Может, ее никогда и не было с нами?

Разве могла эта женщина, в чьих ушах сверкают бриллиантовые серьги, а на пальцы нанизаны золотые кольца, чья кожа словно ластиться светом от ежедневного ухода косметологов и дорогущих кремов, когда-то быть такой же простой, как мы?

Это были недостойны мысли.

Странные.

Они злили меня.

Но злило ещё и то, что я непроизвольно, всем сердцем того не желая, но все же восхищалась тем, как прекрасно она выглядит.

На ней будто отсутствовали какие-либо изъяны. Она была идеальной. Эта женщина. И она была моей матерью.

Но завороженное любование сталкивалось со стеной гнева, когда неприятное прозрение начинало царапать внутри острыми когтями. На фоне этой дорого одетой и ухоженной незнакомки мой отец выглядел невзрачно и… жалко.

По выражению его лица я понимала, что всегда умный и рассудительный папа вдруг потерялся. Лишился своей силы. И не знает, как себя вести.

Он не выставил ее за дверь и даже не побрызгал антисептиком на вещи, с которыми она успела соприкоснуться. Мало ли скольких горилл она повстречала на своем пути к золотой жизни.

Но я знала, почему он так поступил.

И дело было не в том, что папа у нас личность достаточно мягкая. А при умелом использовании просительных глаз еще и легко продавливаемая. Дело было в том, кто сидела около мамы и смотрела на неё с нескрываемым обожанием. Прямо-таки всепоглощающим. Бьющим меня в самое сердце.

Я никогда не говорила Янке о том, почему мама ушла. Папа со своей историей о Колыме был абсолютно не убедителен, но моя проницательная в остальных вопросах сестра, не задумываясь проглатывала ложь и верила, что мама уехала спасать и врачевать.

Без диплома врача – ага.

Когда эта женщина изъявила наглое желание забрать к себе на выходные детей – то есть, нас с сестрой – я ответила моментальным отказом. Тут же. Произнесла «нет» быстрее скорости света. А мелкая замялась и просительно повернулась на папу.

Тогда у нас с ним состоялся короткий разговор на кухне.

– Просто не разрешай ей идти с этой женщиной. И всё. Пап.

– Янка нуждается в матери, кноп.

– Нам прекрасно живется втроём, и в лишних людях мы не нуждаемся.

– Дочь, – понуро вздохнул папа, – Она ещё маленькая.

– Папа, запрети ей.

Но разве меня кто послушает?

И мелкая предпочла провести выходные не с нами. Мелкая предпочла гулящую мать и её очередную гориллу.

Я злилась на сестру. Первый раз в жизни, наверное. Даже специально ушла в продуктовый магазин за хлебом, чтобы не начать вдруг кричать.

Меня бесило все.

Особенно эта женщина. Шлялась неизвестно где столько времени, а сейчас, как ни в чем не бывало, пришла и вся из себя идеальная сидела в гостиной на нашем потертом диване.

Меня почти до слез раздражало желание дотронуться до неё. Дотронуться хотя бы один крохотный раз. Снова ощутить, как она гладит меня по голове.

Почему так сильно хотелось, чтобы она попыталась, сама захотела обнять?

Но я никому не смогу в этом признаться. Никогда. Смогу только тихо проплакать ночью в своей комнате. Но только после того, как заранее удостоверюсь, что мелкая крепко спит, а папа перешел в до-минор своего храпа.

Озвучить желание крепко-крепко ее обнять не смогу никогда. Потому что этим я предам нас с папой. И потому что головой понимаю, она нам чужой человек.

Предатель.

Не заслуживает того, чтобы дотрагиваться до меня, даже если до сих пор мне иногда снится, как она читает со мной перед сном книжку.

В детстве я наивно полагала, что это наша с ней любимая книжка. И думала, что мама любила меня. Я не предполагала, что однажды она нас бросит.

А теперь ради нее, нас бросила моя маленькая сестра.

В ту минуту меня это страшно злило. Словно нас с папой снова предали. И предала та, ради кого мы из кожи вон лезли. Делали практически всё.

Папа оказался мудрее меня. Хотя иногда я подозревала обратное. Особенно, когда дело касалось настроек его телефона и смены пароля почты.

– Наша Янка очень умная девочка. – сказал он мне, зайдя вечером в мою комнату. – Но она ещё ребёнок, Милка. Она маленькая девочка. Если тебе восемнадцать, то твоей сестре всего девять лет, Кнопусь. Неужели ты считаешь ее взрослой, когда она серьезно мечтает встретить однажды этого своего принца Лэралиаля?

– Ларалиэля, пап. – улыбнулась я. – Ты же знаешь, как правильно. Зачем каждый раз коверкаешь имя бедолаги. Он тебе тоже нравится, между прочим.

– Дурацкое имя, – махнул рукой папа, присев на край кровати.

Пару минут мы молчали, а затем он спросил:

– Думаешь, они найдут сокровища? Или Брог помешает? – а это он про злодея из книжки.

Автор серии умудрялась закончить каждую свою книгу на самом интригующем моменте и заставить поклонников волноваться. Выхода следующей части мы ждали всей семьей. Но это никак не мешало нам с папой на пару троллить Янку.

– У Борга, конечно, есть шипастые осьминоги, но я верю в Его Высочество. Он умен, отважен и у него потрясающие друзья. – улыбнувшись, я приблизилась к отцу и крепко его обняла.

Глава 24

Ветер

Появление Леры меня удручает. В своем коротеньком платье она как бы невзначай опускается на подлокотник дивана, на котором я сижу.

Эта девушка оказалась менее понятливой, чем все мои предыдущие короткие недельные увлечения.

Причем я с самого начала ее активного со мной флирта огласил возможный формат нашего взаимодействия.

Ничего не значащий секс, который, как она уверяла, ее полностью устраивал и не пугал.

Мы встречались, хорошо проводили ночь и расставались без взаимных ожиданий.

Этот формат я практиковал уже не первый год. Девочки сами лезли в штаны и моя холодность их не отталкивала. В глазах почти каждой я читал одну и ту же цель – маниакальную идею влюбить меня в себя за неделю.

Только они каким-то образом умудрялись за короткий срок убить во мне всякий интерес и желание, готовые даже на более раскованные вещи, чем я желал.

С Лерой мы неплохо развлекались во время прошлогодней сессии. И вроде я ясно дал понять, что на этом все.

Летом она как-то раз писала. Тогда с Эммой все было закончено, и я откликнулся на ее приглашение выгулять своего младшего.

Но к чему сейчас частые показательные объятия и поцелуи при встречах, не понимаю.

На прошлой неделе резче чем хотелось бы сказал, чтобы она ко мне не лезла и перестала изображать перед моими друзьями роль моей девушки. Ушла обиженной, но вроде смысл слов до нее, наконец-то, дошел.

Или я ошибся?

– Привет, сладкий. – женская рука игриво проходится по моему плечу.

Сжимаю зубы. Точно ошибся. Задаюсь вопросом, как глубоко должно быть закопано ее самоуважение? И сама ли она втаптывала его в землю или ей все же кто-то помогал?

Ловлю взгляд Ника напротив и злюсь еще больше.

Он метко выдает: «А я предупреждал».

Этот сканер человеческих личностей остановил меня у выхода в клуб, когда я первый раз собирался неплохо провести время вместе с Лерой.

«Вот с этой я бы вообще ничего не советовал. – уверенно сказал в тот день мой друг, – У нее взгляд попахивает сталкеризмом с примесью шизо-маньячества. Лучше замути с той второй блондинкой.»

Но я его тогда не послушал, как и однажды до этого.

Убираю женскую руку, которая опустилась к моим пальцам и зачем-то их поглаживает.

– Мы вроде все с тобой обсудили. – негромко говорю я.

В ответ она недовольно поджимает губы, транслируя полное понимание того, о чем идет речь.

– Ты всегда целуешь меня со страстью, – шепчет неугомонная и наклоняется уже для объятия.

– Тебе кажется. – отодвигаюсь и снова утыкаюсь в телефон.

Но Пивоварова слеплена из непрогибаемого теста. Она придвигается еще ближе. Опускает пальцы на мою коленку и томно улыбается, намереваясь беззастенчиво идти дальше.

Она серьёзно думает, что если прилюдно дотронется до моего члена, то я растаю?

Хрен с ней. Придется отбросить хорошие манеры. А ведь я этого не хотел.

– Похотливые ручки не знают скуки. – прилетает неожиданная реплика от моего друга, и девушка на миг тушуется.

Кстати, за все время, что я ее трахал, она не упускала возможности сказать о Нике какую-нибудь гадость.

И она не первая девушка, которая сцеживает на него яд. Он же никогда не позволяет себе грубость с девушками. Но при этом никогда не стесняется в шутливой форме говорить им в лоб все, что о них думает.

– Что?

– Я вот считаю, что порядочная девушка скорее даст, чем возьмет, – с серьезным видом произносит Ник, обращаясь к ребятам, – Вы как считаете?

Тоха с Котом, как и всегда, начинают громко ржать.

– А у тебя никто брать не хочет? – кидается в атаку Лера.

Зря. Он ей не по зубам. Но Ник только загадочно улыбается.

– Лер, – миролюбиво произносит он, – Ты симпатичная девушка с шикарными ногами. Нафига тебе сдался Ветров? Лучше бы ручки свои на ком другом применила. Вон бедный Бойцов волочится за тобой со слюнями. Если потереть его волшебную лампочку, все сразу встанет как надо. И темная комнатка немедленно заполнится светом.

– Пошел ты, Аверин, со своими тупыми советами! – кидается в Ника Лера, а следом тут же прилетает и мне, – А твоя первогодка, Димочка, по ходу активно трет лампу Нестратова! Он ее второй день с автобусной остановки забирает и домой отвозит. Говорят, неплохо она берет его помощь!

Гневно поднимается с места и яростно цокая каблуками уходит.

Провожаю ее взглядом, а затем зло поворачиваюсь на ребят.

– Херь какую-то прогнала, – кривится Кот. – Никто ничего такого про твою первогодку не говорит. Я бы знал.

– Ты не поручал за ней следить! – обиженно оправдывается Тоха, – Но, может, ее свиданка с Ником была так ужасна, что она пошла к Нестеру стирать с себя перенесенный ужас. – шутка видится ему смешной, и он расплывается в дурацкой улыбке, а потом получает от брата смачный пинок и слова:

– Сколько раз тебе повторять, это была не свиданка.

Да я уже и сам знаю, что у них с Милой не было никакого свидания. Догадался, что Ник рассказал про нашу с Нестратовым и Ивлиной историю. Понимание пришло сразу после того, как Пандочка прислала мне недавно сообщение на телефон.

– Что именно ты ей рассказал? – хмуро спросил тогда у Ника.

– До тебя наконец-то дошло, – хмыкнул мой сводник. – А я надеялся дольше будешь тупить. – посмотрел на меня, вздохнул и миротворчески поднял руки. – Только по верхам прошелся, исключительно про вас троих. Ничего про до и после не говорил.

Глава 25

Вжавшись в сидение и умоляя ремень безопасности меня спасти, я наблюдаю за хмурым лицом Ветрова, которое с каждой секундой пугает все сильнее, а скорость машины никак не снижается.

Я даже не поняла на что так запросто подписалась, когда взбешенный супостат, в чьих глазах мелькали огненные вспышки, вдруг встретил меня на выходе из университета. Сухо поздоровался и в приказном порядке – его горячо любимом – велел идти за ним.

Зачем-то кивнула и расправила плечи в позе «мне совершенно не страшно». Попрощалась с Катей и пошла за поджидающим в положении «кипящее нетерпение, линчую-без-промедления» наставником.

Подруга загадочно подмигивала. Улыбалась. Обрадованно демонстрировала большие пальцы обеих рук.

Вот она совсем не умеет считывать окружающую действительность. С таким же успехом могла отдать меня в руки психопата. А затем пообещать не брать телефон, если я буду настойчиво ей названивать.

Вначале я подумала, что Ветров хочет обсудить со мной смску, которую получил от меня пару дней назад. Ведь я не придумала ничего лучше, как послать короткое и незатейливое сообщение.

Мила: Привет. Если ты не против, то можешь и дальше оставаться моим наставником.

Знаю, попахивает повелительно-благородным склонением. Но я переписывала раз сто пятьдесят! Потом мне надоело, я психанула, взбесилась сама на себя и отправила вот это.

Затем ходила кругами по своей комнате, нервно покусывая нижнюю губу и сжимая в руках телефон, пока не получила ответное сообщение. Лаконичное.

Лошадь Возмездия: ОК.

И если «Ок» – это не так уж и плохо, то «Ок с точкой» – это, определенно, не добрый знак. Но писать «я передумала» или «ошиблась номером» было поздно.

А теперь я сижу в чужой машине. Вжимаюсь спиной в сидение и понимаю, что гонки никогда не станут моей страстью.

Когда разбогатею, у меня обязательно будет личный водитель по имени Светозар. Нет, не молодой красавчик с кубиками, которые аж через рубашку просвечивают, а взрослый мужчина с большим (просто-таки колоссальным) водительским стажем, никогда не превышающий скорость. Но кубики, конечно, не возбраняются, а вполне могут идти бонусом. И седая ухоженная бородка тоже.

– Почему иногда ты так сильно выводишь меня из себя? – хмуро произносит наставник, кидая в меня недобрый взгляд.

Чего?

Да я близко к нему не подходила в последнее время.

Когда бы я успела?

Или это он решил высказаться еще с того раза?

– Ты меня тоже, знаешь ли, часто выводишь из себя! – не задумываясь, бросаю в ответ.

Зачем тогда «ок» писал?

Знала же, что ок с точкой не к добру.

Вот как чувствовала.

– Но это не значит, что я хочу убиться с тобой на высокой скорости.

– А с Артемом хотела бы? – усмехается психованный наставник. – После вчерашнего в облаках летаешь?

– Ты, о чем?

– О чем? Весь универ уже знает, как он тебя домой отвозит и говорят… – морозный взгляд «арктический лед» прямиком врезается мне в лоб. – Ты его в гости приглашаешь…

– Чего?

Как вообще такое возможно? Нестратов и правда пару раз останавливал свою машину около автобусной остановки и предлагал отвезти до дома, но…

– Артем, как настоящий джентльмен, – специально подчеркиваю последнее слово, – Действительно предлагал подвезти меня до дома, но я всегда отказывалась.

Не оправдываюсь, просто не хочу, чтобы он думал не пойми что. Тем более, с Нестратовым после того, как я полностью узнала ту историю совершенно нет никакого желания общаться.

– А кто и что говорит, меня не касается!

– То есть ты с ним не спала?

Он меня совсем не слушал?

Считает, я отдаюсь людям на автобусных остановках?

Хотя, кто его знает, может он сам такое часто практикует, вот и от других подобное непотребство ожидает. Только поражает меня даже не это, а его взгляд, когда он задает вопрос. Не злой, не психованный, а будто затравленный. Словно ему совсем не все равно…

Машина резко останавливается, и ремень приходит мне на помощь, иначе я бы сейчас с ветерком вылетела в лобовое стекло. А вот водителя, кажется, никак не трогают ни быстрая скорость, ни резкое торможение.

Особое свойство извращенцев? Надо не забыть погуглить свою догадку.

– Отвечай! – вновь возвращает голосу былую властность.

– Ты совсем больной? Я же уже объяснила! И потом с какой стати мне с ним спать? И вообще, какое твое дело с кем я сплю?

– Никакого! – гневно выдает Дмитрий – гроза дорог и моей, скорее всего порядком пошатнувшейся, нервной системы.

– Но ты под моей протекцией. Сама написала мне, что хочешь, чтобы я продолжал быть твоим наставником. Значит, я продолжаю. – хочется возразить, что текст нагло исковеркан, – А значит, любая тень на тебе ложится также и на меня!

Какое интересное умозаключение…

– То есть, – задумчиво тяну я, – Если бы я, чисто гипотетически, переспала с Артемом, из этого бы следовало, что и ты с ним тоже…? Раз, если тень на меня, то и на тебя… – но безумный взгляд, которым Ветров меня прожигает, заставляет мой нахальный рот заткнуться.

Спустя несколько неловких секунд повисших в салоне, я неуверенно тянусь к ремню безопасности.

– Спасибо, конечно, за экстремальную поездку. За незабываемые ощущения и убийство нервных клеток. Но можно я пойду.

Зачем только предложила ему продолжить практиковать со мной наставничество. Неужели я латентная мазохиста?

– Сидеть.

Да что у него за набор команд? Стоять. Сидеть. Еще немного и начнет мне «апорт» кричать.

Шумно выдыхает, а затем вдруг наклоняет на бок голову, искренне улыбается, как аниме-идол, и совершенно миролюбивым голосом предлагает:

– Давай поедим где-нибудь? Я приглашаю. Обещаю потом отвезти тебя домой.

У меня от такого резкого перевоплощения рот удивленно раскрывается. Даже неугомонный язык теряется и не находит, что сказать.

Вот же больной извращенец на мою голову.

Глава 26

Меню кафе Littoo я изучаю с особой тщательностью. Не менее двух раз прохожусь по всем позициям. Фотографии сделаны на славу, и мой желудок скоро прорвется к глазам, умоляя наградить его вкусняшкой. С самого утра в нем побывала одна лишь овсянка с медом и пару глотков чая. А в обед я так и не успела дойти до столовой, так как имела глупость подойти к профессору с вопросом.

Одарив меня цистерной снисхождения, преподаватель все же соизволил ответить непонятливой студентке, на корню убив всякую надежду понять хоть что-то на его последующих лекциях.

Некоторые люди, несомненно, одарены гениальным мозгом, но всесторонне обделены каким бы то ни было навыком преподавания.

На вопрос, можно ли написать прекрасные учебники, но при этом бездарно не уметь донести материл понятным языком, я теперь с уверенностью могу яростно кивать и отвечать – можно! Еще как! Ого-го!

– Ты выбрала? – тактично уточняет Ветров.

В голосе ни одного намека на командный тон.

Мягко стелет… – проносится предостерегающая мысль в голове.

Возникшая рядом официантка нетерпеливо косится на меня. Она третий раз подходит к нашему столику, кидает на извращенца влажный взгляд соблазнения и тут же бросается в мою сторону недовольством, когда я прошу дать мне еще пару минут.

Я честно пыталась его уговорить и пойти в другое кафе.

Но разве можно спорить с этим снобом?

Он пугающе искренне пожал плечами и сказал, что это место самое ближайшее и нормальное из известных ему в округе. И вот тут наши понятия о мире давали трещину, расходясь в разные стороны, как в море корабли.

Для меня чашка кофе за пятьсот рублей – это не норма. Это гораздо выше нормы. А о ценнике блюд я вообще молчу.

Папа каждую неделю дает мне карманные деньги, и я всегда стараюсь их тратить по минимуму. Честно говоря, давно хочу и пару раз пыталась устроиться на подработку, но отец каждый раз категорически против этой идеи. Мы однажды даже чуть было не поругались. Он тогда сказал, что может быть когда-нибудь разрешит, но только это когда-нибудь обязательно начнется только с третьего курса.

– Если тебе мало тех денег, которые я даю, тогда я буду давать больше. – щедро произнес папа, но я-то понимала, что для него означает это «больше». Как-никак, сумма его зарплаты мне известна. И за расходную часть семейного бюджета негласно отвечаю именно я.

Временами он может устало у меня поинтересоваться, сколько денег осталось на его карте.

– Мне вполне хватает! Дело совсем не в этом! А в банальном желании стать более самостоятельной, пап. – к счастью, вру я намного убедительнее отца.

Но не говорить же сейчас Ветрову о моем расписанном заранее бюджете на неделю?

– Мне всегда сложно сделать выбор в новом месте, – тихо бормочу я, надеясь, что извращенец мне поверит, – Потому я и просила пойти в другое…

Однако договорить не успеваю. Наставник подозрительно щурится, затем задумчиво кивает и начинает быстро перечислять наименования блюд, одаривая при этом официантку одной из своих кавайных улыбочек:

– Нам, пожалуйста, два салата: цезарь и салат с копченой уткой. Еще ризотто с белыми грибами и пасту карбонара. А пить мы будем… – тут вдруг обеспокоенно поворачивается ко мне, – Совсем забыл уточнить, у тебя ни на что нет аллергии? – и, получив мое уверенное «нет», успокоившись, добавляет – Еще арбузно-базиликовый лимонад и два капучино. Один с мишкой.

– Конечно. – девушка подобострастно кивает и удаляется, стреляя в него глазками.

Я бы на его месте купила себе пуленепробиваемый жилет. На всякий случай. А то мало ли что.

– Взял разные салаты и блюда. Здесь все вкусно. Просто возьмешь себе, что больше понравится. На выбор десерта не стал претендовать. Сама определишься.

То есть… он всей этой вереницей блюд собрался ублажать не только свой адский огонь, но и приплел туда мой бьющийся в голодных конвульсиях желудок?

А раз так, то я должна буду платить не за один кофе, который скромно собиралась заказать и пить маленькими глотками, но и за все остальное…

Мои глаза напуганными тушканчиками снова скачут по меню, которое все еще лежит передо мной на столе. Мозг спешно калькулирует итоговую сумму. От возникшего в голове числа сердце ухает к ногам, но затем несколько приходит в себя, когда я делю итоговый счет на двоих.

Неприятно, конечно, но я могу себе позволить немного шикануть. Убеждаюсь в этом еще больше, когда перед нами ставят тарелки с едой. Желудок, успевший окончательно захватить в заложники мозг, требует его немедленно удовлетворить, но я медлю.

– Ты сегодня не обедала, а растущий организм нуждается в своевременном подкреплении. – с этими словами Ветров придвигает ко мне обе тарелки с салатами.

Удивленно поднимаю на него глаза.

– Для той, кто обедала, ты выглядишь слишком голодной, Пандочка.

Вспыхиваю.

Это на что это он намекает?

Аккуратно прикладываю пальцы к губам. Проверяю. Вроде слюной не капаю. Жест привлекает внимание наставника, и его глаза двумя льдинами опускаются к моему рту. В ту же секунду мне за шкирку словно угли кидают. Спешно, не глядя, притягиваю к себе один из салатов и тихо говорю:

– Приятного аппетита, Дима.

– Приятного, Милана. – его голос коварным образом умеет менять тональность, обрастать неожиданной бархатистостью и приветливо скользить по коже.

Я ем, смотря прямо перед собой. Прямо в центр своей тарелки. Изучаю листы салата со столь живым интересом, будто от этого зависит насколько хорошо они переварятся в моем организме.

Совершенно не ожидаю от Ветрова вопросов по поводу учебы, и отвечаю вначале по инерции. А еще потому, что у него обычно манера такая – командно-повелительная.

Только вот на середине своего рассказа, когда выбираю карбонару и чуть не пищу от наслаждения, отправляя в рот макаронину в сливочном соусе, осознаю и замечаю полное отсутствие в его голосе ноток подчинения. Да и плетка нигде не свистит своими хвостиками.

Ветров настолько участливо интересуется занятиями, что я, должно быть, уже больше десяти минут без зазрения совести жалуюсь на провальную попытку выудить у Игната Львовича хоть какое-то подобие нормального объяснения.

И тут мой суровый наставник начинает громко смеяться. Искренне, заразительно, а еще – опасно. Потому что я, словно кисейная дурочка, понимаю, что подвисаю.

Он даст фору любому герою моих любимых аниме. Отчетливо вижу свет вокруг его головы, а от ямочек на его щеках будто звездочки выстреливают. А эти его большие и сильные ладони с длинными пальцами, как у пианиста-аристократа, когда же он прикрывает ими свой чувственный рот…

– Ты чего перестала есть?

Кажется, меня чуть было не застукали на месте позорного преступления. Снова утыкаюсь в тарелку. Чуть ли не носом прикасаюсь.

– Не люблю спешить с пастой. Надо распробовать вкус, – рука-лицо, что за чушь я несу?

И что это был за момент помутнения сознания?

Это все еще мой гадский наставник. Быть может он видоизменяется в моменты поедания пищи – не зря в это время организм чувствует себя расслабленным. Вот и он так – когда я ем, я олененок-няшка, а как перестану, то грозные рога водружу обратно на прежнее место.

– Понравилась здесь кухня? – интересуется, применяя свою коварно-дурманящую улыбку.

– Да. – киваю и тянусь к лимонаду.

Официантка ставит перед нами две кружки капучино, в одной из которых плавает зефирный мишка.

– Какая милота! – не удерживаюсь от восклицания и ловлю довольный взгляд Димы.

– Так и думал, что тебе понравится. – улыбается, придвигая ко мне кружку. – Закажешь десерт?

– Нет. – резко отвечаю и мотаю для убедительности головой. Слишком дорого, спасибо. – Уже наелась.

– Может, возьмёшь его с собой?

– Нет-нет, – уверенно обрываю предложение, – У меня дома есть сырники, я их сама лепила.

– Я бы попробовал. – неожиданно говорит Дима, придвигаясь ближе ко мне, и хитро смотрит в глаза.

– В смысле? – не понимаю, он что не пробовал никогда сырников?

– Угостишь? – нахально интересуется.

– Еще не хватало! Я для тебя таскать сырники в универ не собираюсь! – на меня его близость ненормально действует.

Начинаю нервно ерзать на стуле, а он снова смеется. Говорю же, нельзя терять бдительность.

– Да-а… будет нелегко.

– Это ты о чем?

Поправляет свои темные волосы и вздыхает.

– С Игнаом Львовичем, говорю, будет не легко, но я по доброте душевной готов сам с тобой заниматься его предметом.

– Не надо. Я не просила. Множественно благодарю и стойко воздерживаюсь.

– А я не спрашиваю. – здратути, приехали, снова мы в рядах непрошибаемых полководцев.

Чересчур улыбчивая официантка кладет рядом с нами счет.

Тянусь к сумке, мысленно прощаясь с деньгами, но вздрагиваю, ощущая, как холод снова умело втесался в голос Ветрова:

– Ты что делаешь? – хмуро спрашивает Дима, наблюдая, как я достаю кошелек. Ответить не успеваю, получая резкое. – Убери.

Я не поддерживаю феминисток, вопящих что мужчина не должен открывать перед женщинами дверь и будто счет дама всегда должна оплачивать сама. Считаю, они таким образом портят мало-мальски оставшиеся рыцарские черты в современных реалиях. Но когда мной вот так беспардонно пытаются командовать, я чуть ли не феминисткой с плакатом себя ощущаю.

– Я вполне могу заплатить за себя сама. – уверенным голос женщины, покорившей не одну финансовую вершину, вещаю я, и что-то дергает добавить, – Тем более мы же не на свидании.

– Ах вот так… – Ветров ухмыляется и самонадеянно выдает, – Хорошо. Тогда, считай, что это было наше первое свидание.

– Чего? – мои щеки становятся фанатками маков, а он, широко улыбаясь, прикладывает свою карту к пин-паду, который подносит к нему официантка.

*

– Сходим еще раз на свидание на неделе? – невозможно самонадеянно спрашивает наставник, останавливая свою машину около моего подъезда.

Мои глаза широко раскрываются. Он издевается надо мной? Наверняка есть подвох.

– Твоя команда пиарщиков решила сменить название «адского аттракциона» на «свидание»?

Дима удивленно пару раз моргает, а потом, запрокинув голову назад, начинает громко смеяться.

– Твой смех подтверждает мою правоту! Полностью! Так что адиос! – выскакиваю из машины и быстро несусь к своему подъезду.