Текст книги "Мажор и Отличница (СИ)"
Автор книги: Стеффи Ли
Соавторы: Стеффи Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)
Мажор и Отличница
Глава 1
Июль. Лето. Солнце.
Гнев, концентрированный, способный прорезать пространство насквозь и сжечь планету дотла, читается в льдинистых глазах парня, на которого я с вызовом смотрю снизу-вверх.
Не знаю, что он, в свою очередь, видит в моих, вполне обычных, цвета темного шоколада, но я отчаянно кусаю губу, стараясь не поддаться опасной магии его лица.
Напоминаю себе – он враг, пытающийся отобрать добычу.
Да, редкостный красавчик, но, судя по поведению, такой же редкостный гад, которому чужды джентельменские повадки.
Иначе почему мы, вцепившись в последний экземпляр манги, дольше пяти минут буравим друг друга глазами, а он только и делает, что сильнее загибает свою нахальную темную бровь, не желая миротворчески уступить.
Вот спрашивается, зачем феминистки довели мужчин до нынешнего уровня равноправия, а мне из-за них, возможно, придется идти в шестой магазин …
Формат книги настолько мал, что наши пальцы непроизвольно касаются друг друга. Слегка. Но это отчего-то еще сильнее меня злит.
– Отдайте мне книгу, – цежу я сквозь стиснутые зубы.
– Я первый ее взял. – холодно прилетает мне в лоб.
– Неправда!
– Чем докажешь?
– Я, между прочим, с Вами на «Вы»?
– Молодец. – кривит губы. – Старших надо уважать. И хорошо бы научиться не хватать чужие вещи. Так что отпускай.
Каких еще старших? Если он на голову меня выше, то это не делает его старшим. Ну, может, года на два или пять…
– Мы схватили ее одновременно. И Ты, – специально выделяю слово, чтобы проходимец не мнил себя не пойми кем, – Мог бы уступить. Хорошим манерам тебя не учили?
Наклоняется ближе.
– Если попросишь немного нежнее, уступлю. Обязательно. Но не сегодня. Сегодня в меню плохие манеры.
– Это манга для девятилетних девочек! – злая от того, как запылали при его словах щеки, я с удовлетворением отмечаю яростное дергание скул противника.
Первосортный гад вдруг бесцеремонно скользит по мне оценивающим взглядом и снова метко стреляет:
– А тебе девять? – останавливается на груди, где с футболки ему улыбается красная панда. – Перезрела, малышка?
– Какая я тебе малышка! Но, да, я хотя бы девочка! А ты в своих извращенных мечтах грезишь о принце Ларалиэле?
– Ты-ы… – убийственно выдыхает парень и, если бы не Янка и не мое упрямство, бежала бы я на другой край планеты и нервно набирала код замка.
Не успеваю вздохнуть, как оказываюсь прижатой к книжным полкам, в закрытом от остального зала углу.
Вселенная, прием!
Нам надо срочно поговорить!
Когда я грезила о романтическом знакомстве в книжном магазине, то просила материализовать воспитанного и умного красавчика, а не демона-громилу, зажимающего меня в угол и грозно требующего отдать ему мангу с розовой обложкой, на которой изображен длинноволосый принц Ларалиэль. В этого заморского царевича неизменно влюблена моя младшая сестра, а я самонадеянно и смело обещала ей раздобыть новую главу о приключениях королевича. Наивная чукотская барышня.
– Отдай по-хорошему.
Эрор! Эрор! – кричит ошалело щека.
Его дыхание слишком близко, но язык мой слеплен из упрямого теста.
– А то что? – можно подумать, у меня девять жизней, как я с вызовом ему отвечаю.
Вдруг он правда извращенец, любящий мангу для девочек?
– Узнаешь о настоящих извращенных фантазиях прямо здесь и сейчас. – скалит чудовище свой рот.
– Что? – возмущенно выдыхаю, когда рука придурка оказывается на моей спине. Скользит медленно вниз и оставляет сквозь ткань футболки ощутимые ожоги на коже.
Коленкой в пах… Коленкой в пах…. Прокручивается в голове, но вместо этого я парализовано смотрю в два куска льда, шокированная тем, что это все действительно происходит со мной.
Чем ниже его рука, тем шире открываются мои глаза. И когда граница всякого приличия приходит к концу, а попа понимает, что скоро и она начнет вопить: «Эрор! Эрор!» – раздается гундосый голос:
– Ди-и-и-и-и-ма!
1.1
Он резко отходит. Раздается пагубный треск. Опускаю глаза на половину манги, которую сжимают мои побелевшие от напряжения пальцы. А обложка с принцем и началом истории красуется в руках врага. Парень с еще большей яростью поднимает на меня свой взгляд, тогда как за его спиной возникает девушка с тугими соломенными локонами, эффектно рассыпанными по плечам.
И мне хочется указать на нее и крикнуть: "Фу, фас! Это все она."
– Смотри, что я нашла! – спешит потрясти розовым блокнотом перед лицом взбешенного друга.
– Эмма, – судя по интонации, он расчленит нас обоих. Только вот непонятно в какой последовательности. – Я же тебя просил помочь с поиском манги о Ларалиэле.
– Так, там куча книжек с этим блондином на обложке…
– Но они не про остров Мачт, – в один голос говорим мы с извращенцем, и он снова поворачивается на меня.
Кажется, надо научиться искусству тишины и срочно что-то придумать, чтобы не пасть первой жертвой.
– Не расстраивайся ты, – вполне миролюбиво шепчу я, – Вон у нее какой яркий блокнот! Просто возьмите два.
Ну вот, видимо я себе приговор сейчас подписала. Красиво прошлась пером и сердечко поставила.
Интересно, существует ли у темноволосого предел ярости?
– Два? – непонимающе уточняет блондинка и тянет парня за руку, заставляя его отвернуться в ее сторону.
К моей удаче, у нее прекрасно получается отвлечь извращенца. И когда он отстраняется от меня на два шага, я превращаюсь в скоростную комету и, забывая дышать, бегу к кассе. Там трясущимися руками отдаю непонятливой девушке половину книги и кричу:
– Пробейте мне! Быстрее, пожалуйста. Быстрее!
– Но она порвана! Вы точно хотите ее приобрести?
– Точно! – почти помогаю кассирше просканировать товар. – Умоляю, быстрее! Вопрос жизни, девушка!
Адреналин бьет в крови снова и снова, когда я оборачиваюсь и вижу, как тот самый парень появляется из-за угла. А на его плече уверенно виснет блондинка. Как хорошо, что люди лишены способности убивать глазами, иначе кое-кто бы сейчас валялась на полу и трепыхалась в конвульсиях.
Оценивает ситуацию и удивленно приподнимает бровь, наблюдая, как я забираю свою покупку. Минус отличного зрения – мои глаза прекрасно подмечают все детали. Особенно улавливают ту, как он ловко убирает с себя руки своей подружки.
Лучше бы она себя ремнями к нему привязала, честное слово. К чему так слабо держит.
Он же не побежит?
Не разрывая зрительный контакт, делаю аккуратный шаг к выходу.
Он тоже делает шаг, но ко мне.
Я делаю следующий, и он срывается с места, как темная лошадь возмездия.
Неосознанно громко вскрикиваю и начинаю уносить ноги – ведь лошадь эта демоническая гонится конкретно за мной.
Магазин находится на цокольном этаже торгового центра. Пройдя сквозь противокражную систему, пулей взлетаю на первые десять ступеней и резко останавливаюсь, когда слышу повелительный голос:
– Стоять!
Ноги моментально поддаются команде придурка. Нервно сглатываю. И медленно оборачиваюсь.
Не знаю отчего меня так сильно трясет.
Он стоит за магнитными воротами. Цепко смотрит на меня своим холодом. Сковывает.
– Я купила книгу. – оправдательно кидаю слова. – И оставила тебе начало!
– Так не пойдет. Мне нужна вся история! – повелительно взмахивает рукой, показывая, мол, отдавай.
Дорогая вселенная, я обещаю без папиных напоминаний еженедельно мыть полы, только подари, пожалуйста, моим ногам тройное ускорение и помоги сбежать от этого психопата.
Тут какой-то мальчик в торговом зале торжественно обращается к своей матери и умилительно-картаво произносит:
– Дагаваились!
Воспринимаю этот ниспосланный мне знак в качестве согласия и закрепления невидимого договора. Приободрившись, шиплю:
– Да пошел ты… – и резко возобновляю бег.
Кто же знал, что даже шепот может быть таким предательски громким.
Он определенно достигает ушей врага, который свирепо кричит:
– Убью, мелкая! – больше всего меня в его голосе пугает нездоровое желание исполнить свою угрозу.
– Попадешь в ад! – почти добираюсь до двери, когда сильная рука хватает за локоть и бесцеремонно разворачивает к перекошенному яростью лицу.
– Сначала я покажу его тебе!
Но дверь внезапно распахивается. Внутрь заходит мамочка с кучкой детей, благодаря которым мне удается отцепиться от лап захватчика и вылететь на улицу.
Не зря говорят, что дети – это цветы жизни.
Закидываю себя в остановившееся рядом такси, судорожно крича водителю:
– Поезжайте! Быстрее! Умоляю!
Не знаю, что именно думает обо мне в эту минуту круглолицый мужчина, но просьбу выполняет моментально, без лишних вопросов.
Парень появляется на улице, когда машина трогается с места. Поправляет свои темные волосы одним резким быстрым движением и беспощадно испепеляет взглядом меня вместе с машиной и ни в чем неповинным водителем заодно.
Был бы адекватным, сошел бы за невероятно горячего мачо, а так…просто псих.
Я высовываюсь в окно и, целуя средний палец, посылаю ему воздушный поцелуй.
– Адиос, дорогуш!
1.2
Достаю из сумки телефон, набираю номер папы и слышу озабоченный голос своего родителя:
– Я не нашёл, кноп! – сразу честно информирует он.
Мужчина, у тебя же есть младшая дочь, так почему не перестанешь меня называть ужасным орудием, протыкающим всё и вся.
– Обошёл те три книжных магазина, которые ты мне пометила на карте. Нигде нет этой книжки. Везде её раскупили.
– Ясно, пап. Я сейчас съезжу ещё в два книжных. Они в центре расположены. А оттуда сразу поеду домой. Если что, у меня есть половина истории! – пытаюсь звучать как можно оптимистичнее.
– Половина? – непонимающе уточняет отец.
Да, встретила в книжном извращенца, любителя девчачьих сказок. И так вышло, что часть манги осталась в его грязных и наглых руках. Но эта версия вызовет у моего гипертрофированно-обеспокоенного отца сотни вопросов, а также вынудит его рот скомандовать: «Езжай немедленно домой!».
Поэтому я, в целях исключительной заботы о старших, немного видоизменяю реальность:
– Кто-то оторвал половину манги и ушёл с началом истории, вероломно не заплатив!
– Маленькие девочки совсем с ума сошли от этих специфических рисовок, – встревоженно размышляет папа.
А я закрываю ладонью микрофон на трубке, чтобы в нее не проник предательский смех от воспоминаний о том, какой «маленькой был этот девочка-переросток».
– Может, твоей сестре не стоит читать подобные истории?
Любопытный, конечно, вопрос.
Но кто рискнет ей об этом сказать?
Кто в нашей семье бесстрашный ассасин?
Кинем жребий?
Навряд ли.
Лучше честно признаем – никто.
И мой родитель, придя ровно к такому же выводу, уверенно заключает:
– Хотя наша Яночка не по годам умная девочка. Зачем запрещать ребёнку читать детские сказки? Я погорячился.
Мне хочется немного поспорить и напомнить про явные намеки поцелуев, мелькавшие в истории. Но я же не стукачка. Да и сам папа прекрасно знаком с этой серией книг. Мы её всей семьей знаем получше конституции. Разбуди меня ночью и попроси поименно перечислить героев, я без запинки выдам требующуюся информацию, а заодно поведаю краткую биографию каждого персонажа.
Машина плавно останавливается около очередного книжного магазина «ЧитайЧитай». Расплачиваюсь с водителем, открываю дверь и выхожу из салона.
У меня осталось три попытки.
Иначе, чувствую, нам с папой хорошенько достанется за такую неподготовленность ко дню рождения мелкой.
Глава 2
Ветров
Мелкая сидит в своём пышном платье цвета розовой несдержанности и крутит в своих маленьких ручках дефектный подарок. Конечно, помимо жалкого огрызка книги, который оставила мне одна дерзкая девчонка, я купил сестре еще кучу всего другого. Но интерес Лизы сконцентрирован исключительно на злосчастной поруганной манге.
Целое и невредимое издание ее старший брат так и не сумел приобрести.
«Лошара. – лаконично описал меня и мой провал Ник.»
Я придумал эпичную историю с гориллами убийцами, с которыми пришлось бороться за последний экземпляр книги. И выставил себя не последним героем на планете Земля. Но, судя по взглядам сестры, она меня тоже обозначила в топ списка – только с конца.
Девушки ходят за мной табунами, готовые при малейшем намеке выполнять любые мои прихоти. Но из всех правил существуют исключения. И в моей жизни есть одна единственная барышня, которая вертит меня вокруг своей оси, как ей заблагорассудится – моя девятилетняя сестра.
Лиза хлопает ресничками и, наконец, поднимает на своего провинившегося брата большие голубые глаза:
– Ты придумаешь конец истории вместе со мной? – повелительно уточняет именинница. Таким тоном императрицы общаются со своими рабами, у которых кровью скреплён договор на вечность. Без какой-либо возможности урвать больничный или выпросить пару дней отпуска.
– Конечно! – холопски выдыхаю я. – Мы с тобой замутим конец покруче этого автора, принцесса! Обещаю!
– Ладно. – скепсис в её голосе исходит из самого сердца.
Но уже через минуту она радостно вскакивает со стула и несётся громить нашу квартиру дальше вместе со своими неадекватными друзьями.
Получив разрешение пригласить на праздник любого, кого пожелает, моя отличница сестра, недолго думая, перечислила имена самых хулиганистых ребят своего класса.
Определенно, это серьезный звоночек – причем не первый. Но мы с мамой усиленно делаем вид, словно не понимаем, какие граммы успокоительного и нескончаемого нервного тика ждут нас в будущем. Мы наивно полагаем, что во времена ее бурной юности, не поседеем раньше положенного срока.
– Видишь, ты остался жив, – мамина рука ложится на мое плечо. – А ты так переживал.
– Мам, не выдумывай. Твой сын давно не испытывает подобных эмоций.
– Это ты перед своими друзьями и подружками можешь выпендриваться, – ласково гладит по щеке, а затем с небольшой тревогой спрашивает. – Ты же с нами еще немного посидишь? Скоро папа должен приехать.
– Не называй так этого мужчину. – отодвигаюсь от нее и беру со стола стакан с персиковым соком.
Мелкая пьет только его и яблочный. А значит, заставляет и остальных следовать своим предпочтениям. Никаких мишек барни, только хардкор.
– Дим, он все-таки твой отец, – примирительно шепчет мама.
Остальные родители сейчас находятся в гостиной комнате вместе со своими неадекватными отпрысками. Потому мы можем спокойно поговорить без свидетелей.
– Прошло достаточно много времени. – мама у меня слишком добрая. Иначе я не понимаю, как она смогла его простить. – И не забывай, мы живем в роскоши благодаря ему. – факт с которым сложно спорить.
Но я воспринимаю действительность несколько иначе, чем она. После того, что сделал отец, он до конца своих дней должен на коленях просить прощения и кормить маму с золотой ложечки.
– Он замаливает свои грехи, мам. Пожалуйста, перестань уже его оправдывать. – возвращаю стакан на стол слишком резко, отчего стекло издает пронзительный визг. – Мне пора, у меня дела с Тохой.
– Дим…
– Мам, я с ним и так вижусь. Всегда, когда барин изъявляет желание вызвать на ковёр. – цежу со злостью слова.
Вот зачем она меня постоянно выводит из себя из-за существа недостойного называться человеком. Нормально же общались.
– И его поручения выполняю. Постоянно. Но праздничный семейный стол с ним делить не намерен.
Ухожу быстрее, чем она снова успеет что-то сказать.
Но лучше бы я остался.
Отец, конечно, редкостное говно. Но такого я от него не ожидал.
Глава 3
Сентябрь. Осень. Сначала было солнечно…
Для того чтобы поступить в университет, на который я сейчас смотрю с благоговением и большими надеждами, мне пришлось много лет упорно вгрызаться в гранит науки. Возможность преждевременного кариеса и потери зубов никогда не пугала. Я всегда была уверена, что смогу достигнуть намеченной цели.
Конечно, если твой папа депутат или мама криминальный авторитет, то платный факультет тебе обеспечен. Но мой папа – простой рабочий. А мама ушла однажды много лет назад за хлебом, оставив меня присмотреть за малюткой сестрой. И так с того дня не вернулась.
Пожалуйста, не подумайте ничего плохого. Она не сталкивалась с кирпичом. Случайный ураган не уносил ее в волшебную страну ОЗ искать мозги, сердце и смелость. И влюбленная горилла тоже не похищала – к сожалению. Иначе имелся бы элемент трогательной романтизации сюжета.
Только вот его нет.
Совсем.
Она всего-навсего решила пожить для себя. А мы оказались ненужной обузой. Муж и дети не вписывались в её славную картину радостей мира. Мешали наслаждаться дарами природы и искать тех самых, наверняка крайне миловидных, горилл.
К тому же мы имели наглость тратить её бесценные женские нервы. Папа мне этого, конечно, не рассказывал. Я сама все узнала, спрятавшись в коридоре за дверью шкафа и нечаянно подслушав их разговор, когда мой встревоженный отец, обзвонив все больницы и знакомых, наконец сумел найти свою ищущую дивный новый путь супругу.
Это были её собственные слова, которые она истерично и громко выкрикивала в трубку.
Мое детское сердце их отвергало, всячески отталкивало, не желая принимать. Но уши уверяли в правдивости, раз и навсегда разбивая светлый мамин образ. Из глаз текли соленые ручейки, а привычный мир вокруг безжалостно тускнел.
Когда папа вернулся в нашу с сестрой комнату, я уже сидела около маленькой кроватки, ожидая от него любых слов.
Он тогда попытался улыбнуться и произнёс несколько застенчиво:
– Кноп, тут такое дело… Мама уехала на Колыму… и застряла. Надолго. – ему всегда удивительно плохо давалось вранье. – Когда сможет вернуться, не знает. Поэтому нам надо будет… Мы с тобой…
– Она, может быть, и вовсе не вернётся? Да, пап, скажи? Она нас бросила? – отец ничего не ответил.
Подошёл ближе, опустился рядом со мной на колени и крепко обнял, пообещав:
– Мы со всем справимся, дочь. Я ради вас всё сделаю. Ты даже не сомневайся.
И он делал. Работал не покладая рук, брал лишние смены и никогда не приводил в дом чужих женщин. Единственными представительницами женского пола, появляющимися в нашей квартире, были наши бабушки. Причём мамина родительница сразу переименовала свою дочь в «беспросветную дуру». Попытки отца утихомирить её гнев никогда не помогали.
И, говоря откровенно, если бы не баба Рита и баба Тоня, нам бы точно тяжело пришлось.
Но мы справились. Сплотились и выстояли. Возможно, папа не дарил нам навороченных игрушек, которые бы светились и пищали, как оживший после долгого анабиоза Пикачу, но мы ни в чём не нуждались. И не чувствовали себя чем-то обделёнными.
Единственным человеком, на ком злостно экономил наш с сестрой создатель, был он сам. Свитера, по его мнению, никогда не изнашивались, а катышки привносили непередаваемый шик, который я, в силу отсталости, не могла оценить.
Отчасти поэтому я больше всего на свете мечтала получить хорошее образование. Затем устроиться на работу в престижную фирму. Заработать много денег – а лучше очень-очень много. И обеспечить папе безбедную старость. Купить ту самую Тойоту, которую он хотел, а Янке подарить более свободное в финансовом плане будущее.
Чтобы попасть в эту элитную крепость знаний, мне пришлось выиграть не одну олимпиаду. Развить в себе супер-память. Часто засыпать позже полуночи. Доказать физруку, что мое принципиальное нежелание прыгать через «козла» никак не умаляет остальные заслуги в беге и отжиманиях и не должно ему помешать поставить мне пятерку.
Гадский супостат заставил пробежать лишний километр, но я выстояла. И теперь с победной улыбкой переступаю порог мечты.
Самый привилегированный университет города! Его выпускники запросто устраиваются на престижные должности и гребут деньги лопатой – так вещала одна из моих одноклассниц, личность творческая, поступившая в театральный вуз.
Я никакими особыми талантами, на мой взгляд, не обладаю, поэтому хочу всего-навсего стать одним из лучших финансовых аналитиков страны, так как с цифрами мы всегда быстро и просто находим общий язык.
3.1
Возле входа в нужную аудиторию толпятся первокурсники. Кто-то начинает знакомство с шутки и смеха, кто-то с любопытством озирается по сторонам. А какая-то девушка, облаченная в коротенькое сиреневое платье, с откровенно скучающим видом жует жвачку и пролистывает длинным ухоженным ноготком ленту распродажи на телефоне.
Что ж, у каждого свои цели и интересы.
Я не нахожу ничего занимательного в ожидании невдалеке от двери – в голове вспыхивает ассоциация с представителями фауны, собравшимися около местного водоема – поэтому сразу вхожу в лекционный зал. Он поражает воображение своей масштабностью, несмотря на то, что я изучила довольно много информации о вузе, в котором мне предстоит поднять свой мозг на новый уровень знаний.
Аудитории Б1, С1 и Л1 одни из самых просторных в университете. И сейчас именно в стенах С1 должна состояться вступительная приветственная лекция для трех групп первокурсников финансового направления.
Первые ряды оказываются под завязку заняты студентами. Знала же, что надо заблаговременно выходить из дома. Надо сделать пометку в телефоне и встать завтра на полчаса раньше.
Оглядываюсь наверх. С грустью вздыхаю. Верхние ряды тоже полностью оккупированы.
Удручающе смотрю на пустующую середину.
Делать нечего, выбираю самый близкий ко мне ряд, прохожу немного вглубь и сажусь на одно из свободных мест. Достаю из сумки черную гелевую ручку и недавно приобретённую блочную тетрадь, на обложке которой красуется сонная панда. В одной из параллельных вселенных эти черно-белые мишки мои тотемные животные, не иначе.
Через несколько минут рядом приземляется симпатичная брюнетка в светлой рубашке и малинового цвета клетчатой юбке. Обаятельно улыбнувшись, представляется:
– Привет, я Катя. Из первой группы Т1.
– А я Милана, – улыбаюсь в ответ, – Тоже из первой группы.
– О, класс! А давай вместе осваиваться? Универ такой огромный, аж голова кругом! Я боюсь в нем потеряться, с учетом моего везения при построении маршрутов. – радостный огонек зажигается в глазах новой знакомой.
– Давай, я только за. – с готовностью соглашаюсь с её предложением.
Моя единственная школьная подруга месяц назад переехала жить в Грецию. Ее отца неожиданно повысили и дали какую-то должность века, приправленную кучей плюшек. Из них самой непредвиденной оказалась миграция в теплые края.
Илонка обещала присылать мне почтой огромные вкусные оливки, а еще открытки с профилями горячих греческих парней. Ей предстояло начать учебу в иностранном вузе, и подруга была полностью занята подтягиванием английского языка.
Мы, конечно, созванивались и переписывались, но я чувствовала, как с каждым днем наша связь слабеет.
Головой понимаю, что в этом нет ничьей вины, но удручающая грусть порой скребется где-то под ребрами.
Мне не всегда удается быстро наладить контакт с новыми для меня людьми, но с Катей мы мгновенно находим общий язык. Оживленно делимся впечатлениями и надеждами. И настолько увлекаемся разговором, что не сразу замечаем, как аудитория постепенно заполняется студентами. А потом в нее входят несколько преподавателей.
– Приветствуем наших дорогих первокурсников, – приятный женский голос проносится по залу, и мы с девушкой разом замолкаем. Выпрямляем спины и одновременно поворачиваем головы к трибуне.
Как я и предполагала, нам целый час рассказывают о том, как всем поступившим несказанно повезло оказаться здесь, в этих стенах. Под величественным потолком, пропитавшим грандиозными знаниями многие умы до нас. С гордостью информируют, что столь существенная импрегнация серого вещества знаниями подарила выпускникам возможность устроиться на престижные должности.
И вроде бы никто не стоит с табличками-подсказками: «Хлопать», но радостные рукоплескания слажено начинаются и так же ладно заканчиваются.
При перечислении некоторых имен выпустившихся студентов с некоторых мест доносятся изумленные охи. Катя тоже удивленно округляет глаза и тихо обращается ко мне с вопросом:
– Мил, представляешь, и они здесь учились?
Я молча улыбаюсь, так как давно изучила все детали, скрупулёзно выбирая вуз.
Не могу не согласиться, список фамилий впечатляющий. Каждый второй занимает не последнее место в политической или крупно-корпоративной сфере города.
Меня это только сильнее подстегивало, когда я просматривала информацию на ноутбуке. Отчетливо видела цель и собиралась настойчиво и упорно идти к ней. Сквозь тернии к звездам.
Активировавшиеся мечты вытесняют голос профессорши на второй план. Фантазия рисует меня состоятельной бизнес-леди. Главой крупной международной компании, которая отчитывает незадачливого подчиненного на совещании.
Большая переговорная комната, длинный стол, за ним сидят сплошь умные красавчики-мужчины и с обожанием смотрят на меня. Аниме в жанре «гарем» – не пустой для меня звук.
Для поддержания гендерных позиций добавим еще пару дамочек. Так и быть им позволено меня не обожать, они лишь благоговейно меня уважают, как справедливую начальницу. Яркие лучи солнца беспрепятственно проникают внутрь сквозь стеклянное панорамное окно. А нашкодивший работник стоит напротив, удрученно опустив голову, и боится поднять на меня глаза.
С июля месяца у меня появилась идеальная кандидатура на эту роль – тот извращенец из книжного. Вот и сейчас представляю эту картину, и улыбка медленно появляется на губах.
Мираж сходит с глаз, когда сознание улавливает информацию, предназначенную для записи. Тут же склоняюсь над тетрадью.
– И наконец я вам расскажу про замечательную практику, которую мы проводим уже третий год. Её ввел наш декан, Киринов Михаил Алексеевич. Только вначале познакомлю вас с тройкой лучших третьекурсников нашего направления. Ветров, Нестратов, Ольшанская – заходите.
Мечтательная, да и любая возможная улыбка вмиг слетает с моего лица, когда я вижу…
Нет, как вообще такое возможно?
Почему приятный сон резко превращается в кошмар?
Два парня и одна девушка неспешно входят в аудиторию. Дойдя до лучащейся счастьем профессорши, останавливаются и начинают с интересом изучать ряды первокурсников. А я нервно тру холодными пальцами глаза и всячески себя щипаю.
К сожалению, это не стрессовое наваждение, нет…
Обладателем самого серьезного лица в этой тройке лучших является не кто иной, как книжный извращенец.
Это же надо, такой псих и в таком месте учится!
Стоит только об этом подумать, как он резко поворачивает голову в мою сторону. Не нахожу ничего лучше, как спрятаться, припав к соседнему, благо свободному, стулу. Правда рука все же задевает коленку парня, сидящего чуть дальше. Еле поворачивая голову, покаянно кряхчу:
– Извини.
Точно выгляжу крипово, но лучше показаться вежливой чудачкой, чем озабоченной харассментичкой.
Мало ли, может моя счастливая ручка упала так далеко, что мне до конца пары придется тщетно и безуспешно её искать.
Да, меня вполне устраивает поза распластавшейся на стуле скрюченности. Вряд ли меня вызовут к доске на приветственной лекции. Да и книжный гад вроде не успел заметить. Можно вздохнуть спокойно – насколько позволяет положение. А придумать, как не попадаться на глаза вредному третьекурснику, я всегда успею.
Только вот через пару минут я пойму, как же сильно ошибаюсь….
