Текст книги "Проданная лесорубам (ЛП)"
Автор книги: Стефани Бразер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)
8. Оглядываясь назад
Скай
Мне потребовалось больше часа, чтобы успокоиться. Сначала я забилась под тёплое одеяло, дрожа всем телом от того, что произошло. Ужасные слова Джека ранили моё и без того разбитое сердце.
Мать-бездельница.
Так вот за кого он меня принимает?
Моё тело кажется изношенным и использованным, а между ног всё болит, но я до сих пор вибрирую от возбуждения, вызывающего стыд. Джек может быть злым и язвительным, но он знает, как извлечь удовольствие из моего тела таким способом, который я даже не могу понять. Я прижимаю пальцы к губам, вспоминая, как нежно он целовал меня. Мои запястья тоже пульсируют там, где он их целовал. В его объятиях я ощущала себя в полной безопасности, пока не перестала чувствовать.
«То же самое было и с Картером», – напоминаю я себе. Он знал, как заставить меня влюбиться, и как только я доверилась ему и впустила в своё сердце, он начал работать над моим уничтожением. Я не могу позволить Джеку сделать то же самое. Мне нужно научиться лучше замыкаться в себе. Он может прикасаться к моему телу и использовать его в извращённых целях. Он может получать от меня любое неистовое удовольствие, какое захочет, но я не подпущу его к своей душе.
В какой-то момент снова включается электричество, и моя комната наполняется светом. Я встаю, надеваю пижаму и нахожу свой телефон. Когда я уезжала от Картера, я обменяла свой телефон на новый, с одноразовым номером, чтобы его нельзя было отследить. Моя семья отреклась от меня, и все мои друзья покинули меня после того, как Картер начал ограничивать мои передвижения. Нет сообщений, которые нужно проверять. Никто в мире не заботится обо мне и не знает, где я.
Вместо этого я просматриваю новости, желая почувствовать хоть какую-то связь с внешним миром. Местный новостной сайт полон историй о коррупции и насилии, приправленных глупыми историями о том, как приятно чувствовать себя, например, на фотографии кота, выигравшего конкурс. Я вздыхаю, не находя ничего, что могло бы привлечь моё внимание, пока на экране не появляется улыбающееся лицо Картера.
У меня перехватывает дыхание, сердце сжимается в одном сильном ударе, который, кажется, будет последним.
«Местный бизнесмен заключил новый контракт», – таков заголовок. Я дочитываю статью до конца и узнаю, что Картер выиграл крупный контракт на предоставление недорогого жилья. Он много лет пытался заняться строительством, и, я думаю, он наконец-то решился на это. У него нет опыта, необходимого для управления компанией, которая занимается строительством жилья. Он будет обманывать их самым дешёвым способом, а любые инспекторы будут подкуплены. Именно так всегда действует Картер, оставляя за собой море катастроф. Бедные люди, которым придётся жить в таких условиях, столкнутся с бесконечными проблемами.
Но при упоминании суммы контракта у меня волосы встают дыбом. Более богатый Картер – более опасный Картер. Это даст ему ещё большую власть над Хэлли и косвенно надо мной.
Денег, которые я заработаю на этом годичном контракте, будет недостаточно, когда я буду сражаться против человека, у которого в карманах полно политиков. Это катастрофа. Меня охватывает безнадёжность.
Я тихо всхлипываю в ладонь, понимая, что могу разбудить любого из трёх мужчин в соседних комнатах. Если я их разбужу, они могут захотеть секса, а я не выдержу большего, даже если они крепкие и красивые, и с ними приятно, когда этого не должно быть.
Хэлли где-то там, и незнание, где именно, сводит меня с ума. Я не могу сосредоточиться. Я уже несколько недель не ела как следует. Косточки на моих бёдрах теперь более рельефные, чем были, когда я впервые встретила Картера, до того, как Хэлли сделала меня толстой.
В моей памяти всплывает лицо Шоны. Мы не были друзьями. Никто из тех, кто работал на Картера, не связывал себя ничем, кроме как мимолётным общением со мной. Несмотря на то, что я часто была окружена людьми, ему удалось изолировать меня. Но я часто замечала, что Шона смотрит на меня с жалостью в тёмных глазах. Она готовила мне мой любимый коктейль в баре без моей просьбы. Иногда она клала руку мне на плечо, если Картер из-за чего-то злился, и видела, как я вздрагивала. Когда Хэлли родилась, она подарила ей милого жёлтого кролика и погремушку, завернутые в розовую оберточную бумагу и перевязанные лентой. Внизу лежала коробка шоколадных конфет для меня, моих любимых.
Она не была моей подругой, но я чувствовала связь, которую она пыталась скрыть, опасаясь потерять работу. Она тоже презирала Картера. Это было очевидно по тому, как она смотрела ему в спину, словно желая, чтобы он упал замертво у неё на глазах.
Достаточно ли этого, чтобы рискнуть и спросить её о Хэлли?
Она может ничего не знать, но, с другой стороны, она может знать что-то важное, и я не думаю, что смогу продолжать в том же духе, когда под моей тревогой скрывается беспокойство. Я не могу быть матерью-неудачницей, которая не делает всё, что в моих силах, чтобы обеспечить безопасность своей дочери.
Я открываю приложение Мессенджер и нахожу в сумке номер Шоны. Добавляю её в качестве контакта и быстро набираю сообщение.
Привет, Шона, пожалуйста, никому не сообщай этот номер. Мне пришлось сменить его из-за К. Я далеко, там, где он никогда меня не найдёт. Я в безопасности, но со мной нет Х. К забрал её. Я не знаю, где она, и это сводит меня с ума от беспокойства. Я в отчаянии. Ты её видела? Ты знаешь, где она? С ней всё в порядке? Я надеюсь, что с тобой всё хорошо. Если ты можешь выбраться оттуда, ты должна это сделать. Там опасно. Он опасен. Делай, как я, и уходи, если сможешь. С.
Я не указываю в сообщении никаких имен, хотя, если не указывать их, это не делает менее очевидным, что оно от меня. Как только оно отправляется, у меня внутри всё переворачивается от беспокойства. Я не думаю, что она скажет Картеру, но я не могу знать наверняка. Я думаю, что она хороший человек, но знакомство с Картером заставляло меня сомневаться в собственном здравомыслии чаще, чем я могу вспомнить, и всякое доверие к людям, которое у меня было, исчезло вместе с моей любовью к нему.
Надеюсь, она скажет мне, что с Хэлли всё в порядке.
Моя милая принцесса будет скучать по мне. Я знаю, что она будет скучать. Связь, которую мы образовали, настолько крепка, что даже несколько недель разлуки не разрушат её.
«Тебя не будет целый год», – шепчет мой разум. «Даже если ты вернёшь её, она не вспомнит о тебе по прошествии стольких лет».
Та, кого Картер найдёт, чтобы присматривать за ней, станет её мамой. Возможно, его сестра.
Слёзы катятся из моих глаз, оставляя на пижаме тёмные пятна, прежде чем я успеваю их смахнуть. Моя пустая грудь ноет из-за моего ребёнка, заставляя меня свернуться калачиком.
Я смотрю на телефон, ожидая ответа Шоны, но ответа нет.
Не совершила ли я ошибку, из-за которой моя жизнь снова окажется в опасности? Рисковала ли я тремя лесорубами, которые являются моим билетом на свободу по истечении года контрактных обязательств?
«Тебе следует ознакомиться с контрактом», – убеждал меня Уэст.
Поэтому, вместо того чтобы смотреть на чёрный экран или тщетно пытаться уснуть, я нахожу контракт и читаю его от начала до конца.
Шона не отвечает.
Так что теперь я беспокоюсь не только о Хэлли, но и о том, что эта хижина, которая должна была стать моим надёжным убежищем, может стать местом опасности как снаружи, так и внутри.
Я закрываю глаза и пытаюсь представить милое личико Хэлли.
Я должна сосредоточиться на каждом шаге, который мне предстоит сделать, чтобы вернуть её.
Я чётко представляю, чего ожидают от меня Финн, Уэст и Джек.
Осталось триста шестьдесят три дня, и тогда я найду Хэлли, даже если это убьёт меня.
9. Прости нам наши прегрешения
Финн
Ранним утром дождь пробуждает меня от беспокойной ночи, стук по крыше хижины заменяет привычное щебетание птиц.
Он совпадает с пульсацией в моей голове.
Во рту у меня пересохло, а горечь от красного вина засела в горле. Я не любитель выпить, и к моему желудку подступает волна тошноты.
Сколько же этих чертовых бокалов мы выпили прошлой ночью?
Я выскальзываю из постели и открываю окно, вдыхая свежий запах влажной земли, который говорит о том, что дождь только начался. Я протягиваю руку и наслаждаюсь холодными, влажными каплями.
После стольких лет жизни на улице я ценю всё, что связано с жизнью в этой хижине в этом лесу.
Вчерашняя колкость Джека сильно задела меня. Он назвал меня бездомной собакой. Грёбаной бродячей собакой.
Я знаю, что иногда ему трудно держать язык за зубами. Он часто ввязывался в драки в барах, развязывая язык не тому человеку. Джек достаточно жесток и силен, чтобы в большинстве случаев выходить победителем, и после этого он всегда сожалеет. Он хороший человек и был для меня больше как член семьи, чем я мог ожидать от незнакомца. Но от осознания всего этого боль не становится меньше.
Я провёл большую часть ночи, ворочаясь с боку на бок. У Джека была миссия разозлить нас всех, и он чертовски хорошо справился со своей работой.
Время года меняется, и приближается зима. Но именно это время года я люблю больше всего – гулять по лесу, делать наброски карандашом или красками, чтобы запечатлеть, как краски переходят в более бледные оттенки. Мороз начинает придавать пейзажу эффект мерцания.
Вчера вечером Скай казалась такой счастливой, рассказывая мне и Уэсту о своей любви к живописи и пейзажам. Воспоминания вызывают у меня лёгкую улыбку.
Сегодня суббота, и стройка закрыта до понедельника, но еще многое предстоит сделать.
Я хочу знать, что произошло между Джеком и Скай прошлой ночью, потому что, черт возьми, что-то определённо произошло. Уэст посоветовал ей пойти к нему, чему я был не в восторге. Но, вероятно, он был прав.
Сегодня я приглашу Скай посмотреть студию. Работа продолжается, и мне нужна помощь Уэста и Джека с некоторыми оставшимися физическими заданиями. Это может стать способом поощрения сотрудничества между всеми.
Я вытягиваю шею, когда мое внимание привлекает голубая вспышка; это Скай выбегает из-за угла дома. На ней одна из рубашек Джека, и она прячется от дождя. Через несколько мгновений она появляется в поле зрения с бельём, которое развесила сушиться, и быстро уходит. Я узнаю несколько своих рубашек и брюк, а также несколько её вещей гораздо меньшего размера. Она замечает, что я наблюдаю за ней, и поднимает руку, роняя часть своей ноши на всё более влажную землю. Я не спешу ей на помощь, а вместо этого замечаю, как влажный воздух приподнимает пряди её волос, обрамляя красивое лицо, и вижу, что под огромной рубашкой, которая надета на ней, на ней только майка и нижнее бельё.
В моих боксерах незамедлительно начинается шевеление. Скай возвращается в хижину.
Определённо, пора принять душ.
Я не закрываю окно, позволяя свежему воздуху проникать в комнату, чтобы избавиться от духоты, накопившейся за ночь. И снять скопившееся напряжение.
Я не собираюсь ждать, что она поможет мне с этим сейчас.
Только не тогда, когда она занята работой по дому.
Но позже настанет моя очередь.
Надев свободные брюки и свежую футболку, я выхожу в коридор и направляюсь на кухню. Мне не нужно быть осторожным, потому что Скай уже встала. Мужчины в этом доме могут идти на хуй.
Когда я подхожу, она открывает шкаф и поворачивается ко мне, её нервный взгляд блуждает сначала по моему лицу, а затем по телу, задерживаясь на мне.
Я крупный, сильный парень, и мне приятно, когда взгляды Скай устремлены в мою сторону. Несмотря на то, что это жесткое движение, я напрягаю мышцы в ответ и чувствую, как плотная ткань моей футболки натягивается, подчеркивая выпуклости моих бицепсов.
– Доброе утро.
– Доброе утро, Финн. Я хотела приготовить блинчики, но мне пришлось забрать одежду с верёвки! Мне правда жаль! – в её глазах мольба, словно она боится, что я разозлюсь на неё, как Джек.
– Эй, расслабься! Тебе не нужно ничего мне объяснять. Я знаю, что ты не можешь делать два дела одновременно, так что нет смысла пытаться!
Её глаза покраснели, а щеки порозовели, но плечи слегка опустились от моих слов.
– Ты хорошо спал?
Я потираю затылок, всё ещё ощущая последствия вчерашней тяжелой работы.
– Да. Хорошо. Ты?
– Я не привыкла к темноте и тишине. Думаю, с этим нужно освоиться.
– Если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится ночью, просто найди меня.
Она кивает, и на ее губах появляется улыбка.
– Вчера вечером у вас с Джеком всё прошло нормально? – вопрос срывается с моих губ прежде, чем я успеваю подумать о последствиях. Если она скажет мне «нет», что мне прикажете с этим делать? Я позволяю ей встать между нами, задавая вопросы, делая именно то, о чем предупреждал Джек. Но я не могу оставаться в стороне, если Джек заходит слишком далеко. Должны же быть пределы тому, что она может принять.
– Да. Хорошо. – Её горло сжимается, когда она сглатывает то, что выглядит как большой комок беспокойства. Она что-то скрывает.
Привыкла ли она отмахиваться от плохих вещей, как будто ничего не случилось, притворяясь, что всё в порядке?
Вчера вечером я был потрясён, увидев, как она расстроена.
Скай поворачивается ко мне спиной, смешивая ингредиенты для приготовления теста для блинов.
Кто бы стал винить её за то, что она хочет уйти?
Мне нужно убедиться, что она хочет остаться.
Сегодня я покажу ей, что мы можем предложить ей нечто большее, чем наши накачанные тестостероном тела, пыльную хижину и скверный характер.
– Я возьму немного черники к этому блюду. У нас должна быть коробка с начинкой. Каждую субботу ее доставляют из магазина «Ранго» в городе. Там бывает почти все, что нам понадобится на неделю вперед. Если хочешь, мы можем добавить то, что ты захочешь, на следующей неделе. Или мы с Уэстом можем отвезти тебя в город сегодня днем. В любом случае, я пойду посмотрю, прибыло ли это. – Скай кивает мне, и я отправляюсь за нашей доставкой.
К моему удивлению, Джек и Уэст вытаскивают дрова из поленницы, где, похоже, соскользнул брезент, защищающий их от дождя, который теперь хлещет крупными струями.
– Эй, парни, куда вы собираетесь это положить? – я отступаю под навес на крыльце, защищаясь от дождя.
– В сарай, – говорит Джек.
Уэст прекращает своё занятие и смотрит в мою сторону, морщась от дождя, который хлещет по его лицу.
– Спящая красавица еще не проснулась?
– Проснулась, она готовит нам блинчики. После завтрака мы все возвращаемся в сарай и продолжаем обустраивать студию. Мне нужна помощь с некоторыми столярными работами.
Оба мужчины продолжают таскать дрова в сарай, игнорируя мой комментарий, но, по крайней мере, они могут обдумать мой план, когда я захожу внутрь, чтобы отдать Скай коробку с продуктами и показать ей, где находится содержимое.
Внутри по всей кухне разносится сладкий запах блинчиков. Я ставлю коробку рядом со Скай и достаю пакетики, роясь в них в поисках ягод. Она уже прекрасно накрыла на стол.
– Предоставь это мне, Финн. Я всё распакую. – Наши взгляды снова встречаются; в выражении её лица так много нечитаемого.
Она предлагает мне сесть, и я чувствую прилив оптимизма. Через окно я наблюдаю, как Джек и Уэст снимают непромокаемые куртки и перекидывают их через перила, а затем сбрасывают ботинки у двери на крыльцо с таким грохотом, что Скай вздрагивает.
Они рассаживаются за столом, и Скай подходит к нам, держа в руках огромную тарелку, доверху наполненную дымящимися блинчиками. Я молюсь, чтобы Уэст не попросил бекон или сосиски, но, к счастью, он этого не делает. Мы все сразу же приступаем к поеданию, поливая блинчики сиропом, пока Скай разливает дымящийся кофе по чашкам.
Наше холостяцкое жилище внезапно становится таким уютным и одомашненным.
– Итак, что тебе нужно сделать в студии, Финн?
Скай поворачивается, чтобы услышать мой ответ на вопрос Уэста.
– Поднять и перенести материалы и сделать несколько верстаков. Покрыть их лаком.
– Финн считает себя художником. Он хочет превратить маленький сарай в «студию». – Джек берёт пальцами слово «студия» в кавычки, и глаза Скай расширяются от удивления. Это самое большее, что он сказал, когда не злился на кого-то.
– Я начал ещё весной, но летом мы из кожи вон лезли, так что всё это застопорилось. Я подумал, что сейчас самое подходящее время вернуть всё в прежнее русло, чтобы ты тоже могла ею воспользоваться. – Я указываю на Скай вилкой.
Она проглатывает кусок блина так, словно тот камнем застрял у неё в горле. Она кладет вилку и смущенно моргает. Она вот-вот заплачет?
– Что… – это всё, что ей удается произнести, прежде чем резко встать и собрать тарелки.
На этот раз я не предлагаю свою помощь, потому что Джек наконец-то ведёт себя нормально, а я не хочу раздражать разъярённого медведя.
Джек сосредоточен на том, что осталось от его блинчиков, а Уэст пялится на голые ноги Скай, как голодный пес. Её задница не видна, но я почти уверен, что знаю, о чем он думает.
– Давайте начнём в десять.
Джек пожимает плечами, его отсутствие энтузиазма неудивительно, но он не говорит «нет», так что это уже кое-что.
К тому времени, как мы все собираемся, дождь прекращается, и солнце пытается пробиться сквозь тучи. Я прошу Уэста перенести влажные дрова для растопки в подсобное помещение в задней части сарая для просушки и забрать коробки с плоскими упаковками, которые я заказал для верстаков и кладовых. Когда я открываю коробку, разрезаю упаковку и вдыхаю свежий запах новых материалов, я чувствую, что Джеку хочется что-то сказать. Он энергично стучит ногой по бетонному полу, и он вмешивается.
– Я бы соорудил для тебя что-нибудь из мебели и скамейки.
– Да, я знаю, чувак. Но ты занят на стройке. Я не хотел давить на тебя. Так проще. Мне просто нужно, чтобы ты всё сделал правильно. Я уже начал и проделал не самую лучшую работу. – Я смотрю на недостроенные блоки и пожимаю плечами. – Они выглядят так, будто их собрал слепой лесник. Может быть, Уэст и Скай могут покрыть их лаком?
Я смотрю на Скай, которая нашла мою коробку с кистями и палитрами. Она осторожно перебирает каждую из них пальцами, словно загипнотизированная. Она подносит кисть к носу и нежно нюхает, закрыв глаза и вдыхая аромат. Она аккуратно проводит мягкими щетинками по рукам и щекам, погруженная в свои мысли. Интересно, какие воспоминания она вспоминает и радостные ли они или грустные.
На ней облегающие джинсы, которые подчеркивают изгибы её бёдер и попки, в сочетании со свитером с высоким воротом, облегающим её во всех нужных местах. Ей здесь будет жарко, как и нам, со всей этой визуальной привлекательностью. Уэст отлично справился с покупками для неё в тот первый вечер.
– Я хочу, чтобы тебе нравилось работать здесь так же, как и мне, – говорю я. – Это позволит тебе быть занятой, пока мы будем на стройплощадке.
Подняв глаза, Скай вопросительно смотрит на нас троих.
Её губы приоткрываются, но она снова сжимает их и быстро отворачивается.
Джек занят тем, что раскладывает доски и шурупы, бормоча себе под нос непристойности, а Уэст возвращается к перетаскиванию вещей. Я передаю Скай лак, который она наносит на детали, которые я закончил весной. Здесь царит целеустремленная атмосфера, которая ощущается как прогресс.
Скай берёт кисточку и с опаской смотрит на лак.
– Ты можешь мне показать?
Я показываю, что мне нужно, чтобы она сделала, а Скай наблюдает и копирует. Я остаюсь рядом, понимая, что рядом с нами она обретает уверенность в себе. Через пять минут я уже собираюсь уходить, когда она говорит:
– Прошло много времени с тех пор, как кто-нибудь делал что-то вдумчивое для меня… ни разу с тех пор, как мои родители, с тех пор, как… – ее голос затихает, и она опускает взгляд на поверхность перед собой.
– Это было запланировано уже давно. Я просто подумал, что тебе это тоже понравится.
Скай застенчиво улыбается.
Понимая, что у нас в группе наметился определённый прогресс, я пытаюсь привлечь Джека.
– Может быть, Джек сможет показать тебе, как вырезать по дереву.
– Она неплохо обращается с топором, не так ли, Скай? – перебивает Джек и бросает на неё странный взгляд, который я не могу понять. Я хочу что-то сказать, но лицо Джека может заморозить солнце.
Скай делает глубокий вдох. Я замечаю, что на её шее и груди появляются красные пятна. Она явно потрясена.
– Я в ванную. – Её слова звучат так, словно доносятся откуда-то издалека, и она поворачивается и выбегает из студии, не оставляя после себя ничего, кроме удаляющегося звука своего прерывистого дыхания, эхом разносящегося по сараю.
Уэст опускает инструмент и приближается.
– Мне пойти за ней? – спрашиваю я его.
Из открытой двери, раскачивающейся на петлях, в комнату врывается сквозняк. Погода резко изменилась, и темное небо стало сердитым и затянутым угрожающими серыми тучами. Дождь вернулся, и стук по жестяной крыше отбивает настойчивый ритм.
Уэст качает головой, как будто не понимает, что, чёрт возьми, происходит. Теперь я уверен, что Скай чего-то недоговаривает. Она продала себя нам на целый год, а мы так и не поняли, почему. И как бы сильно я ни хотел, чтобы она осталась, и как бы мне ни нравилось, что она рядом, я не могу избавиться от дискомфорта, который испытываю из-за всего этого.
Предполагалось, что это должно было создать некое единство, некую общую почву.
Джек прочищает горло и затем говорит тихим голосом, стараясь, чтобы его слова были слышны только нам.
– Я и Скай, мы были вместе прошлой ночью. – Джек переводит взгляд на дверь, оставленную открытой после поспешного ухода Скай. – Не уверен, заметил ли кто-нибудь из вас, но у неё есть шрам. Результат кесарева сечения. Он прямо на линии ее трусиков. Он все еще розовый, так что не может быть, чтобы он был таким старым. Я предполагаю, что где-то в прошлом году у неё родился ребенок. – Он делает паузу и переводит дыхание, ожидая от нас с Уэстом подтверждения, чтобы продолжить. – Да, ну, вы знаете, в каком я был состоянии прошлой ночью. Я не очень тщательно подбирал слова. Когда мы закончили, я спросил её, где её ребёнок. И почему она решила, что это нормально – оставить его где-то, ведь его явно нет здесь!
Джек смотрит в пол и теребит воротник рубашки, которую он застегнул до самого верха, беспорядочно притопывая правой ногой. Некоторое время мы молчим. Не всегда нужны слова, чтобы понять, о чём думает другой человек. Но я ничего не могу с собой поделать.
– Ради бога, Джек. Зачем ты стал выдвигать подобные обвинения? Ты не знаешь, что произошло.
Стиснув зубы, он прерывисто выдохнул.
– Я не горжусь, всё в порядке. Но я чертовски хочу знать, что с ней происходит. И какие чертовы неприятности она может принести в наш дом.
Уэст до сих пор молчал, но сейчас он говорит то, что не приходило в голову ни Джеку, ни мне.
– Что, если у неё родился ребёнок и он умер?
Я с трудом перевариваю его слова, поскольку они, кажется, эхом разносятся по студии, живя своей собственной жизнью, как раз в тот момент, когда Скай снова появляется в дверях.
Если она и слышала, что он сказал, то ничем этого не выдала, вернувшись к своему прерванному занятию.
Я встречаюсь взглядом с Уэстом и Джеком, но никто ничего не говорит. Предложение Уэста объясняет слёзы Скай и её отчаянное желание похоронить своё прошлое в лесной глуши. Возможно, аукцион не имел никакого отношения к деньгам, а был скорее связан с желанием сбежать. Возможно, она солгала мне. Возможно, всё было слишком свежо, и она не могла смириться с тем, чтобы оставаться там, где ей пришлось бы вспоминать каждый день.
И вот Джек пытается заставить её так или иначе раскрыть правду.
Секреты хранятся не просто так, но у них есть неприятная привычка всплывать на поверхность и причинять боль, когда они раскрываются. Должны ли мы позволить ей сохранить это или заставить её рассказать нам всё?
Мы коротаем пару часов перед обедом и возвращаемся в студию после обеда. Настроение, кажется, поднимается. Джек поёт весь свой репертуар песен лесорубов. Уэст иногда присоединяется к нам, хлопая ладонями по деревянной поверхности, которая находится к нему ближе всего. Я рассказываю Скай столько нелепых историй, сколько могу придумать, чтобы успокоить её, например, о том, как Джек пытался приготовить еду на День благодарения, но забыл предварительно разморозить индейку, или о том, как Уэст упал лицом в грязь на улице и напугал нас, открыв дверь и выглядя как лесной зверь. И тот раз, когда я потерял сознание, поскользнувшись в душе, через три дня после того, как переехал в хижину, из-за чего Уэсту и Джеку пришлось отвезти меня в отделение неотложной помощи с сотрясением мозга. Им пришлось вытереть и одеть меня, прежде чем посадить в машину.
Приятно посмеяться и поработать вместе над чем-то, в чём мы все можем проявить свои способности. Скай, похоже, нравится распаковывать краски, горшки, карандаши и другие материалы. Она ходит туда-сюда между сараем и хижиной, принося нам напитки и закуски.
Когда у Джека перехватывает дыхание, Уэст включает громкоговоритель, и наш проект наполняется музыкой Джонни Кэша и «Блэкслидерс».
К концу дня мы проделали определённый путь, чтобы добиться значительного прогресса в студийном проекте и показать Скай, что между нами не должно быть холодности.
Свет за окном начинает меркнуть, и звуки дождя и ветра сменяются отдалённым шелестом птиц и других диких животных, готовящихся к ночной смене.
Когда мы собираемся уходить, Скай прочищает горло.
– Я знаю, что у меня было трудное начало, но понимаю, чего вы ждёте от меня сейчас, и я хочу, чтобы это сработало, как и все вы.
На этот раз её слова не сопровождаются слезами или красными пятнами. Она дотрагивается до своей шеи, что ощущается как нервное движение, и я делаю шаг вперёд, чтобы обнять её, прежде чем Джек успеет испортить момент каким-нибудь другим загадочным комментарием о топорах.
Прежде чем я успеваю пересечь студию, звук шагов снаружи, шуршащих по подлеску, заставляет нас всех замереть на месте.
Чувство неловкости овладевает нами, когда Джек и Уэст быстро и бесшумно направляются к двери. Выражение неприкрытого ужаса, появившееся на лице Скай, говорит нам всё, что нам нужно знать.
Она от кого-то прячется. Она в бегах.
Но от кого и кто находится снаружи и наносит нам незваный визит?
