Текст книги "Ночные клинки"

Автор книги: Стефан Корджи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

– Что ты задумал, киммериец? – как-то вечером спросил Хашдад у своего соседа по гребной скамье. – Зачем тебе все это потребовалось? Смотри, сколько наших попятнало!

– Зато теперь они могут не так надрываться! – рыкнул Конан. – Не видишь, борода – галера тащится медленнее, весел мало, смен больше – и у людей прибавляется сил?.. Ах, видишь?.. Так чего ж тогда спрашиваешь? Если понял, тогда молчи. Нужно только выждать момент…

Галера тащилась к неведомому архипелагу целую седьмицу. И все это время Конан пытался выяснить хоть что-то о неведомых хозяевах судна. Правда, рабы рассказать могли немногое. Многие попали на судно так же, как и Конан; иных захватили во время пиратских набегов, третьих просто купили в портовых городах. Все, что удалось разузнать киммерийцу, сводилось к тому, что галера Братьев Ночи (они же Клинки Ночи, они же Ночные Клинки) бороздила все океаны мира. Рабов покупали в хорошо знакомой Мессантии, в Стигии, в Вендии, один раб был даже из Кхитая.

Так ни в чем толком и не разобравшись, Конан решил просто ждать. До земли оставалось совсем немного… а там посмотрим.

Палубный боцман Архам вернулся к своим обязанностям, но вел себя уже куда тише. Похоже, он и сам начинал верить в то, что у него от жары несколько помутилось в голове. Ходил осторожно, все время прислушивался, завел привычку переспрашивать сопровождавшего его надсмотрщика, не отдавал ли господин капитан каких-либо распоряжений. Все шло так, как и рассчитывал киммериец.

Вскоре весь экипаж ничуть не сомневался в том, что Архам спятил.

Наконец сквозь весельную дыру Конан увидел взметнувшиеся над желтым песком побережья пальмы. Галера входила в небольшую бухточку, и со всех сторон к ней уже стремились узкие и длинные пироги с балансирами. Смуглолицые невысокие люди что-то радостно вопили, размахивая руками; их суденышки под завязку были нагружены всяческой снедью. Очевидно, корабли здесь были не такими уж редкими гостями.

Галера Ночных Клинков отдала якорь. Конан надеялся, что теперь команда постарается вознаградить себя за тяготы и тревоги пути доброй гульбой, но не тут-то было. Капитан держал всех в кулаке и никому не дал отлынивать. Почти все моряки были отправлены в лес на заготовку бревен, из которых предстояло вытесать новые весла. Рабов не расковывали, справедливо остерегаясь бунта.

И все же Конан не упустил возможности. Архам с надсмотрщиками явились менять сломанное весло соседей киммерийца и Хашдада по скамье. Пока разбиралась уключина, палубный стоял совсем рядом с молодым варваром, и заветный ключ оказался под самым носом Конана. Архам же не столько следил за работами – на это имелся младший подбоцман – сколько прислушивался, не раздастся ли сверху голос капитана.

Спустили тяжелое весло. Уключина была разобрана: сейчас один из множества деревянных плавников рукотворного морского зверя ляжет на место, и его накрепко замкнут железные скобы. Сейчас… сейчас… теперь!

Киммериец рванулся, точно бросающаяся на дичь пантера. Его руки впились в светлое, еще не потемневшее от ладоней гребцов дерево. Миг – и торец весла врезался в висок замершему с отсутствующим видом Архаму. Палубный боцман свалился, не пикнув. Прежде чем его оторопевшие помощники вцепились в Конана, киммериец уже завладел вожделенным ключом.

Поворот – и цепь спала.

– Держи! – Конан бросил ключ Хашдаду. Кулак киммерийца врезался в скулу самого расторопного из архамовых помощников, отшвырнув того прочь – прямо в руки повскакавших с мест гребцов. Короткие цепи не позволяли им прийти на помощь бунтарю, но удержать попавшегося подбоцмана рабы могли.

– A!.. О!.. – только и успел взвизгнуть тот, прежде чем ему накинули цепную петлю на шею.

Архам лежал неподвижно, одному из его помощников Конан свернул шею самолично, другого задушили рабы, еще двое моряков бросились было наутек, истошно вопя «мятеж! мятеж!». Но уйти им удалось недалеко – Хашдад бросился первому под ноги, второго киммериец ударил коленом под дых и швырнул на палубу. Хашдад, вскочив на ноги, тем временем лихорадочно отмыкал цепные замки.

– За мной! – проревел Конан. В его руках уже был короткий и кривой меч, что всегда носил на поясе Архам. Освобожденные гребцы, размахивая цепями и сорванными с остальных моряков кинжалами, хлынули на палубу, Хашдад остался внизу, отмыкая замки.

Кое-кто из гребцов, верно, самый хитрый, решил избрать самую короткую дорогу к свободе, а именно, сиганув через борт.

Тем временем там, наверху, Ночные Клинки поняли, что дело плохо. И поняли несколько быстрее, чем хотелось бы Конану. Когда над самым ухом свистнула первая стрела, он только и мог, что выругаться да воззвать к Крому. За его спиной завопил кто-то из гребцов – острие нашло беднягу.

Киммериец одним махом взлетел по трапу. Палуба. Возле спусков уже толпятся лучники. На кормовом возвышении что-то ревет капитан. И уже бегут наперерез смуглокожие воины в начищенных панцирях, с кривыми и тонкими саблями.

Для гребцов все сразу же обернулось хуже некуда. Гудели луки, посылая одну за другой смертоносные стрелы; панцирники сомкнули ряды, запирая дорогу восставшим. В мгновение ока Конан оказался в кольце.

Но эти Ночные Братья открыли охоту на слишком уж крупного зверя, не по своим силам и умению. Конан поднырнул под свистнувший клинок, перехватил кисть воина, сдавил – кость хрустнула, а по кирасе изувеченного проскрежетало чужое лезвие. Хорошо понимая, что против такой массы врагов ему не устоять, Конан рванулся по палубе дальше, к капитану. Киммериец несся гигантскими прыжками; капитан что-то завопил, указывая на бегущего своим стрелкам; и в последний момент киммерийцу пришлось отпрыгнуть в сторону, к самому борту.

Он еще успел свалить своим коротким и непривычным для руки мечом троих панцирников, – правда, пришлось бить не насмерть! – прежде чем стрела не скользнула возле самого его уха – кожей он ощутил легкий воздушный толчок. Его-таки выцелили. Оставался только один выход…

Киммериец прыгнул за борт. Вода возле галеры и так уже кипела от падающих сверху тел. Вырвавшиеся на свободу рабы торопились.

С палубы одна за другой летели меткие стрелы. Конан поспешно нырнул, оставаясь под водой, покуда хватило дыхания. Глотнул воздуха – и вновь погрузился с головой.

Нельзя сказать, что ему повезло – просто он был сильнее и выносливее остальных. Он добрался до берега – точнее, до стоявших по колено в воде каких-то корявых деревьев, перевитых между собой лианами. Вслед за ним спешили остальные спасшиеся, кого не настигли стрелы Ночных Клинков. Увы, тех, кому удалось добраться до берега, оказалось очень и очень немного – едва ли три десятка из добрых двух сотен.

Среди счастливчиков оказался и Хашдад. Они бегом бросились в глубь зарослей. Конан торопил отставших. Когда киммериец обернулся в последний раз, от галеры, торопливо взмахивая короткими веслами, отходило несколько лодок.

– Зачем, зачем ты это сделал! – шепотом укорял Хашдад северянина, когда небольшой отряд остановился для краткого отдыха. – Сколько людей погибло по твоей милости!

Любому другому Конан ответил бы просто ударом кулака; но глаза кузнеца полнила такая боль, что киммериец сдержался.

– Ты думаешь, лучше ждать, пока тебя запорют насмерть?

– Нет, но…

– Тогда оставим этот спор, а? Что сделано, то сделано. Нужно думать, что делать дальше. Хотел бы я знать, что теперь учудят эти Ночные Клинки?

– Да что ж тут гадать? Наймут местных и отправятся прочесывать лес. Они ж знают, что неуязвимы. А мы каждый миг помним, что их не убьешь, а вот своего же друга-гребца зарубишь…

Конан скрипнул зубами от досады. Ах, какую славную засаду смог бы он устроить на пути поимщиков! А так… не поймешь даже, что и делать!

– Ладно, – хмуро бросил киммериец. – Там видно будет. Пока что надо уйти подальше от берега.

Разговор оборвался. Три десятка измученных гребцов через силу тащились сквозь непролазные джунгли. Местность мало-помалу повышалась – очевидно, дорога вела к какой-то горе.

Однако, ближе к вечеру, когда громадный солнечный диск уже до половины опустился в океан, за спинами беглецов внезапно раздались знакомые гнусавые трубы. Погоня приближалась, а Конан до сих пор так ничего и не придумал.

Глава 2

– Погоня! Совсем уже близко! – выпалил посланный Конаном в дозор молодой воин-вендиец. – Эти, здешние, темные такие. А кроме них, никого. Я хорошо смотрел.

– Ой, ли? – усомнился Хашдад. – Не было там никого с галеры?

– Из тех, что дрались с нами – никого, – покачал головой разведчик.

Весь отряд Конана уже обзавелся оружием. Кто-то сумел сохранить выхваченное из рук Ночных Клинков оружие, кто-то уже выломал себе подходящие дубины. Сдаваться не собирался никто.

– Ну, раз эти – тогда бить от души станем! – прогудел хромой, одноглазый шемит.

– Станем, станем, да будет ли толк? – возразил Хашдад. – Этих побьешь, а потом что?

– Погодите, а зачем мы вообще этим Клинкам сдались? – вдруг негромко произнес Конан – так, бывало, говорил отец на сходках всего рода. Негромко, но весомо. И слушали его все от мала до велика, и никто, даже старейшины, не дерзали сказать ему, чтобы говорил погромче.

– Да, зачем? – повторил киммериец, глядя на изумленные лица. – Нас тут три десятка. Потери этим не вернешь. Пока нас ловить будут – еще гребцов недосчитаются. Так для чего им эти погони?

– Кто ж их, нелюдей, знает! – развел руками хромой шемит по имени Кариадис. – Может, того… для игрищ своих, значит… Может, у богов своих черных новых гребцов просить станут! Да мало ли что! Людям простым-то знать неможно.

– Для игрищ, хм… – Конан призадумался. – Может, оно и так. Слушайте меня, вce! По лесам прятаться нечего. Те, кто здесь каждую тропку знает, рано или поздно все равно нас в ловушку загонят. Значит, надо подловить их самих. А как это сделать? Да очень просто – напасть на саму галеру!

Некоторое время стояла остолбенелая тишина.

– На галеру-у? – протянул вендиец, единственный спасшийся из всех своих сородичей, что были пленены в морском сражении.

– На галеру. Там от нас ничего подобного не ждут. Ключ у тебя еще цел, Хашдад?

– Конечно. Плыл – в зубах держал, больше смерти боялся, что выроню.

– Отлично. Я и не сомневался. Едва ли эти Клинки Ночные или как их там – едва ли они сумели новые замки на все цепи поставить. Нужно пробраться ночью, освободить всех – а галеру затопить.

– А выбираться отсюда как? – осведомился тот же вендиец. Конан молча показал ему кулак.

– Я здесь командую, ясно? Вопросы задавать будешь, когда я скажу. А теперь, если жить хотим – пошли на берег!..

Цепь загонщиков приближалась, нарочито громко шумя. Стучали барабаны, звенели бубны, дудели большие деревянные трубы. Смуглокожие островитяне хотели спугнуть опасную дичь – потому что за ними шли уже настоящие охотники. Конан легко разгадал несложную уловку. Его отряду удалось проскользнуть без боя. Это ведь так просто – достаточно лишь отыскать, как следует заросший сырой овраг, затаиться в нем, а неосторожно сунувшемуся туда загонщику – аккуратно свернуть шею, да так, чтобы не пикнул и чтобы ничего не заметили его соседи. Когда заметят, уже поздно будет.

План удался без сучка и задоринки. Когда три десятка сподвижников киммерийца выбрались на берег бухты, уже совсем стемнело.

Галера спокойно стояла на якоре, вся черная, словно древнее морское чудовище. Ни огонька, ни звука.

– Поплыли! – шепотом скомандовал Конан. – И помните: главное – это не ввязаться в драку!

Вскоре пальцы северянина сжали мокрый якорный канат. Бесшумно, точно рысь родных киммерийских лесов, варвар полез вверх.

Большая галера, очень большая. Пожалуй, самая большая из всех, что ему доводилось встречать. Возвышения на корме и носу, глубокий провал средней палубы; корабль мало походил на боевой – ни одной катапульты или баллисты.

Палуба казалась пустынной. Киммериец неслышной тенью скользнул вдоль носовой надстройки. Люк на гребную палубу заперт; прочь засов! Внизу, на полупустых скамьях, вповалку спят те, кому не повезло вырваться из этого ада. Держа наготове ключ от цепных замков, Конан шагнул вниз. За ним следом крался Хашдад. Остальные беглецы начали раздувать тлеющие фитили, готовясь по первой команде киммерийца запалить проклятый корабль.

Ключ в руке Конана тихонько звякнул, отпирая первый замок. Северянин тронул освобожденного за плечо… как внезапно наверху завыли трубы, а вся гребная палуба озарилась светом припрятанных и вспыхнувших по магической команде масляных ламп. С палубы донесся торжествующий рев Ночных Клинков.

Ловушка захлопнулась.

– Kpoм! – взревел варвар, бросаясь обратно к люку.

Освобожденный раб очумело вскочил, ринулся было следом – и повалился лицом вниз, с пробитой навылет грудью…

Конан очутился на палубе, Ему хватило одного взгляда – бой проигран. На три десятка его молодцов – не менее сотни этих самых Клинков, здоровенных, рыжих молодцов в полном вооружении, которых вдобавок можно лишь оглушать…

Позаимствованный у Архама меч плашмя ударил по шлему ближайшего врага; воин повалился под ноги киммерийцу. Однако второго удара скверное лезвие не выдержало – переломилось возле самой рукояти. Конан с проклятием подхватил дубину, выпавшую из чьей-то мертвой руки, огрел ею еще двух или трех подступавших недругов – и внезапно почувствовал спиной фальшборт. Отступать дальше было некуда, копья и луки целились со всех сторон; почти все спутники киммерийца уже валялись связанными, и лишь один Хашдад продолжал отбиваться.

– За борт!!! – рявкнул ему Конан, прыгая в черную воду ночной бухты. Кузнец последовал его примеру.

Наугад пущенные им вдогонку стрелы прошли мимо.

* * *

– Ну, что я тебе говорил?! – обрушился на Конана Хашдад, едва те выбрались на берег. – К чему все это безумие? Так, глядишь, и отсиделись бы… потом бы плот соорудили…

– Плот соорудили!.. – зло передразнил его Конан. – В уме ли ты, кузнец, или последний ум молотом своим вышиб? Никуда нам отсюда не уйти. Выследили бы нас. Вон, все местные у этих Ночных Клинков в подручных ходят! Прочесали бы лес еще раз – и все. И хватит об этом! Нужно думать, что дальше.

– Что тут думать, – Хашдад уныло повесил нос. – Схватят нас, если не сегодня, так завтра

– Ну, так повесься, – не выдержав, бросил киммериец. Разговор оборвался.

Конан не привык терпеть поражения. Этой ночью он сгрыз себе ногти на пальцах до самого мяса, пытаясь придумать выход – но напрасно. Завтра с рассветом наверняка начнется большая охота. Что ж, если так, то они с Хашдадом сумеют прорваться. Захватить у местных пирогу и выходить в море – все лучше, чем покорно ждать, когда же тебя, наконец, изловят! Не самый лучший выход, далеко не лучший – но ничего иного в голову Конана так и не пришло.

С первыми лучами зари он растолкал кузнеца. Голодные, они утолили жажду из ручья и двинулись на север – к противоположному краю небольшого острова, подальше от той бухты, где вытянулась подобно барракуде черная галера Ночных Клинков.

Их путь пролегал сквозь настоящие дебри. Ходить по джунглям без топора вообще крайне затруднительно, а уж если эти джунгли вдобавок все перевиты лианами, словно бы тут похозяйничала целая свора громадных пауков – то и почти невозможно. Хашдад вскоре совершенно выбился из сил; Конану пришлось почти что тащить его на себе.

Лес вокруг становился все глуше и глуше. Путники поднялись уже довольно высоко в гору, и тут, откуда ни возьмись, под ногами захлюпало, появились покрытые зеленой порослью лужи, становившиеся все глубже и обширнее. Над поверхностью застоявшейся воды поднимали сплюснутые треугольные головы змеи, провожая пришельцев холодными немигающими взглядами.

– Мы… идем… куда-то не туда, – прохрипел Хашдад, тяжело опираясь на плечо Конана.

Киммериец только сплюнул в ответ.

– Идем по солнцу, на север. Больше нам деваться некуда.

– А почему… почему ручьев нет? Если мы шли вверх вода… вода вниз течь отсюда должна! Почему же не течет?.. Здесь какое-то колдовство, Конан!

– А, тебе всюду какие-то мороки грезятся! – отмахнулся киммериец, продолжая путь. – Может, тут и есть ручьи. Только мы их не видели…

Однако вскоре Конан тоже забеспокоился. Казалось, они уверенно пробираются к самому центру исполинской болотной топи; среди деревьев не было видно ни одного просвета, а идти приходилось уже по колено в воде. Хашдад хрипел, спотыкался, и несколько раз уже порывался остановиться, а там – будь что будет. Северянину приходилось едва ли не силой гнать своего спутника вперед, то и дело подставляя ему свое плечо.

Над вершинами деревьев внезапно захлопали крылья. Громадные кожистые крылья, если судить по звуку. Сверху прямо на голову беглецов потекли струйки ледяного воздуха, особенно хорошо чувствовавшиеся здесь, в жарком, неподвижном и влажном воздухе болотины. Конан и Хашдад переглянулись.

– Это оно… – прохрипел кузнец, из последних сил пытаясь вскинуть дубину. – Оно… которое прилетало пировать на галеру…

– Кр-ром! – прорычал в ответ варвар, тоже поднимая оружие. – Ну, уж ему-то мы можем всыпать как следует!

– Как бы… – начал Хашдад, но в этот миг существо рванулось к ним напролом. Затрещали безжалостно крушимые ветви, и, пробив зеленую крышу, вниз просунулась жуткая костяная голова – пустой вытянутый череп, клацающий громадной, словно небольшая лодка, зубастой пастью. В пустых глазницах демона горел злобный желтый огонь. Его тело было совершенно лишено плоти – одни только голые кости, и лишь на широченных крыльях осталась натянутой черная складчатая кожа. Разметывая деревья и круша в щепки вековые стволы, демон тяжело плюхнулся прямо в болото.

– Бежим! – Хашдад потянул уже приготовившегося к битве киммерийца за руку. – Это тварь из Преисподней! Нам не выстоять!

Конан не ответил. В ярко-синих глазах северянина мерцал мрачный огонь. Он не собирался отступать перед этим летающим костяком!

Вокруг демона расползалось облако леденящего холода. Никла и жухла листва, черные лужи подергивались льдом; тяжело шагая по болотной грязи, демон приближался.

Хашдад встретился взглядом с пустыми пламенеющими глазницами твари – и внезапно осел, словно ему подрубили ноги.

– Вставай! – метнулся к нему Конан, но кузнеца, мотавшегося из стороны в сторону, точно тряпичная кукла, уже тянуло прямо в распахнутую костяную пасть.

Северянин прыгнул вперед. Дубина в его руках опустилась, врезавшись прямо в край вытянутой вперед челюсти. Раздался треск, по белой кости побежали черные змейки трещин. Демон издал глухое рычание; тело Хашдада замерло на месте.

Теперь демон следил за одним Конаном, за ним одним. Спасая незадачливого спутника, киммериец бросился бежать, собрав последние силы. Ветви хлестали по лицу, ноги глубоко проваливались в предательскую болотную зыбь – а он все мчался и мчался, и костяной демон никак не мог настигнуть его…

Киммериец если и выбирал дорогу, то не рассудком, а знаменитым своим варварским инстинктом, что позволял ему еще в детстве загонять быстроногих горных козлов на кручах его родной Киммерии.

Правее… еще правее… между этих двух стволов, словно в нору… Кром, тут зыбун!.. Обогнуть справа… Постой, Конан, а это еще что такое впереди?

Киммериец с разгону вылетел на край небольшого тихого пруда, заполненного стоячей черной водой. За его спиной нарастали треск и хриплый клекот пополам с сухим костяным перестуком – следом ломился демон.

Прямо посреди пруда Конан увидел небольшой островок. Даже можно сказать, что крохотный. На нем росло одно-единственное дерево, вернее сказать – когда-то росло. Теперь от него осталась лишь комлевая часть едва ли в рост человека. Старый ствол был расщеплен надвое и возле него, заложив руки в этот расщеп, неподвижно стоял невысокий крепыш, головой достававший едва ли до плеча Конана, зато шириной плеч превосходивший киммерийца самое меньшее вдвое, отчего казался квадратным. Лицо его, обросшее рыжей бородой, имело уныло-безнадежное выражение смертельной скуки.

Бородач на островке обернулся, взглянув прямо в глаза северянину. Брови его изумленно полезли вверх, пухлые губы сложились в трубочку, словно он собирался присвистнуть от удивления. Мгновение спустя за спиной варвара показался костяной демон.

– Эй, ты, человече! – загремел рыжебородый. – А ну-ка, плыви сюда! Здесь он тебя не достанет!

Было что-то очень убедительное в простых, обыденных словах бородача. Как-то по особенному ярко блестели его голубые глаза (Конан не мог разглядеть их с такого расстояния, но отчего-то был твердо уверен, что они у окликнувшего его – именно ярко-голубые, точно весенний небосвод).

Киммериец быстро огляделся. Бежать и впрямь было некуда – справа и слева расстилалась подозрительно ровная травяная гладь, под которой в южных болотах очень любят прятаться бездонные ямищи. Демон был уже совсем близко, и Конан, вверив на сей раз свою судьбу Крому, бросился в пруд

Теплая затхлая вода разлетелась брызгами. Отделявшее его от островка расстояние варвар покрыл несколькими взмахами. Взобрался по крутому глинистому откосу и оказался рядом с бородачом.

Демон с яростным клекотом остановился на самом краю пруда. Желтый огонь в его пустых глазницах вспыхнул нестерпимо ярко, нижняя челюсть со стуком лупила по неподвижной верхней, словно крышка гроба, мосластые лапы загребали болотную жижу, фонтанами летевшую во все стороны, – но в воду он почему-то войти не осмелился. – Конан перевел дух и только теперь смог взглянуть на своего спасителя.

Бородач стоял в очень странной позе – для чего-то заложив руки в расщеп дерева, да так, что, похоже, вынуть их оттуда было бы нелегко.

– Чего это он за тобой погнался? – деловито осведомился бородач, словно это было сейчас самым главным.

– Да так… одни негодяи с галеры натравили, – коротко ответил Конан, взглядывавший то на демона, все еще топтавшегося на берегу, то на бородатого коротышку.

– Расскажи! Что за негодяи? С какой галеры? – потребовал объяснений бородач. – Времени у нас много. Он проторчит тут дотемна. Потом уйдет. Между прочим, меня зовут Тар.

– Конан, – представился северянин.

– Постой! Тот самый Конан?! Ты ходил вместе с Белит?!

Киммериец угрюмо усмехнулся. Скажи пожалуйста, его знают даже здесь… Да, верно, с Белит Великолепной они погуляли неплохо… Есть что вспомнить! И есть, кому их вспомнить.

– Было дело, – коротко молвил он. – А скажи мне, Тар, ты-то сам что здесь делаешь? Да еще вот с этим… – Конан кивнул на зажавший руки крепыша расщеп. – Может, помочь?

– О, это длинная и грустная история… – вздохнул рыжебородый Тар. – Если тебя не смущает присутствие этого ходячего костяка на берегу, я готов рассказать ее тебе.

– Ничуть, – усмехнулся Конан. – Но, знаешь, я голоден, и у меня в лесу остался товарищ…

– Не тревожься. – Бородач вдруг смешно надул щеки и издал долгий переливчатый свист. – Тут кое-кто еще остался мне верен, несмотря ни на что… Так что и впрямь не тревожься.

Из древесных крон, почти что сомкнувшихся над крошечным зеркалом пруда, внезапно вывалилась крупная птица, тащившая в клюве усеянную какими-то плодами ветвь. Сбросив ее под ноги Конану, она круто взмыла вверх, тотчас пропав из виду.

– Ешь, – Тар указал на ветку кивком головы. – Не мясо на угольях, но ничего. Голод ты утолишь. А приятеля твоего мои птички сейчас разыщут и постараются привести сюда.

– А… демон? – осторожно осведомился Конан. Киммериец понял, что имеет дело с могущественным волшебником; правда, представителей этого племени варвар всегда недолюбливал.

– Демон? О нем не думай. Это не страшно. Вот если бы сюда пожаловал его хозяин… – Северянину показалось, что Тар вздрогнул. – Но этого, к счастью, не случилось. Так что пусть этот ходячий череп там дергается! У нас есть о чем поговорить кроме него.

Плоды оказались неожиданно вкусны. Съев всего пару, Конан ощутил себя сытым, словно только что уплел целую баранью ногу.

– Слушай же, о Конан Киммерийский! – торжественно начал Тар. – Знай же, что когда-то я принадлежал к числу Небожителей. Да-да, Небожителей, не надо удивляться, я из их числа, и ты, конечно же, сразу увидел это. Но я скромен и не нуждаюсь в преклонении…

Конан, само собой, умолчал о том, что видом своим Тар больше всего напоминал непомерно растолстевшего и несколько опухшего от пьянства ванира, но никак не Небожителя…

– Долгое время я имел жительство в Небесных Пределах. Я служил… гм… как бы это объяснить попонятнее… ну, скажем, некоей прекрасной богине любви и красоты. Понимаешь меня, Конан? Кое-где ее знают под именем Венеры или же – Афродиты. И вот однажды многие из Светлых Богов решили устроить большой весенний праздник. И ради этого были забыты многие распри. Немало тех, кто принадлежал к лагерю Темных, но не запятнал себя особенными злодеяниями, тоже были приглашены. К этому сроку в небесных садах поспели чудеснейшие фрукты, вкуса которых тебе не оценить, Смертный! О чем я искренне скорблю, поверь. Однако один злокозненный темный бог, чье имя да не осквернит моих уст и твоего слуха, разгневавшись тем, что не получил приглашения, решил всем досадить. И орудием своим он, коварный, выбрал, увы – меня!

И далее Тар поведал Конану трогательную историю о том, как он, Тар, был приставлен стеречь блюдо с чудо-фруктами перед тем, как оно должно было быть подано к пиршественному столу, и как обозленный темный бог сумел прокрасться к тому месту, где хранилось кушанье и, прикинувшись дружелюбным, обманул доверчивого Тара, в последний момент подменив божественные фрукты на свое… ну, словом, на то, что выходит у нас из заднего прохода. Легко понять, какой был скандал и как рассердились все боги на не сберегшего угощение Тара…

– И вот она, моя кара, – печально закончил проштрафившийся небожитель. – Сведенная с небес молния расщепила этот ствол, мне было велено вложить в трещину руки, а потом моя бывшая покровительница самолично выбила клин… Так я оказался здесь.

– И что же… тебя навсегда посадили здесь? – осторожно осведомился Конан.

– Ну… можно сказать, что почти, – печально признался Тар. – Время моего наказания отмеряла одна старая клепсидра в храме, что стоит на побережье Вендийского Моря. Но, увы, на храм напали вот эти самые Ночные Клинки и, увы, увы, увы! – клепсидра была похищена. А пока из нее вновь не потекут капли, не начнет отмеряться и время моего заточения.

Конан помолчал. Все рассказанное могло бы показаться одной сплошной байкой, если бы не та птица с веткой…

– Так и что же дальше? – спросил киммериец.

– Что дальше, Конан? Я хотел бы предложить тебе сделку.

– Сделку? Какую?

– Я помогаю тебе и твоему товарищу выбраться с острова. Вы отправляетесь по следам Ночных Клинков и возвращаете клепсидру на место, в тот самый храм, откуда она была похищена.

– Вот как? – усмехнулся Конан. – Ты предлагаешь мне одолеть всех этих мерзавцев? Что ж, дело по мне. Вот только бы знать еще, где их искать! Не мог бы подсказать? А уж как дойдет до дела, я не сплохую! Правда, у них странная магия – вместо себя подсовывают под мечи рабов.

– Это тоже придется одолевать тебе, – Тар уныло вздохнул. – Рад бы помочь тебе, человече, но никак. Правда, одно имя тебе подскажу. Маг Пелий, названый брат известного в западных пределах чародея Пелиаса. Он живет в Вендии. Правда, характер у него не сахар, но…

– Ничего, мне он все скажет, – самоуверенно бросил Конан.

– Он тоже может потребовать от тебя службы, – осторожно заметил Тар.

– Ерунда – справимся!.. А ты и в самом деле выведешь нас отсюда?

– Конечно! – Тар брезгливо плюнул в сторону клацавшего своей челюстью демона. – Это вовсе не так сложно. Эта тварь не может долго находиться в нашем мире. Пока еще. К счастью… Скоро она уйдет сама. А вот если Ночным Клинкам удастся вызвать сюда прародителя этих тварей… Тогда не миновать большой беды.

– Ты должен рассказать мне об этих самых Клинках как можно больше, – заявил Конан, устраиваясь поудобнее. – Кто они такие, откуда, кому поклоняются… Что это за чудовище, которое они хотят привести в наш мир? Кому приносят жертвы? Как добывают себе гребцов? Меня, например, захватили в Шадизаре, откуда до моря – месяц пути вскачь!

Тар виновато потупился.

– Я знаю лишь то, что они настойчиво пробивают путь в наш мир какому-то жуткому демону. И подозреваю я очень сильно – не приятель ли это того самого темного бога, из-за которого меня сюда упекли? Его отпрыски уже пробираются под это небо. И справиться с ними очень нелегко даже для опытного чародея. Даже я не могу ничего с ними сделать. Тебе придется самому отыскивать пути.

Конан покивал.

– Послушай, Тар… Ты хочешь вывести меня с острова. А ты не боишься, что я тут же и позабуду о тебе и своем долге?

Тар усмехнулся.

– Ты никогда этого не сделаешь, Конан-киммериец. Я слышал, что ты слывешь отличным взломщиком, но никто и никогда не называл тебя бесчестным человеком. Ты всегда платишь свои долги. И – еще скажу – если уж своему слову изменит сам Конан, тогда мне и в самом деле лучше оставаться на этом острове до скончания времен…

– Ишь ты! – усмехнулся киммериец. – Да, ты прав, я держу слово. Но кто знает, сумею ли я исполнить обещанное?

– Ты поможешь мне уже и тем, что я буду знать – нашелся хотя бы один человек, слову которого можно доверять! – несколько высокопарно провозгласил Тар.

Конан пожал плечами.

– Что ж, я рад, если тебе от этого станет легче… Значит, ты советуешь направиться в Вендию. Но Вендия велика! Как мне найти этот храм?

– На крайнем ее юге, на самом дальнем мысе стоит этот храм. Он там один. Другого нет. Поиски ты начнешь оттуда.

– Хорошо. А как мне перебраться через океан?

– Я постараюсь упросить ветры… Быть может, они согласятся помочь тебе. Но, во всяком случае, без плота тебе не обойтись. Бери своего спутника и отправляйся на северный берег острова. Вы отправитесь в путь оттуда.

– А почему бы нам не последовать за галерой Ночных Клинков? Или, быть может, твои слуги и друзья сумеют проследить путь их корабля?

– Хорошая мысль, но едва ли она тебе удастся. Галера идет быстро, а если ее хозяева заметят вас… боюсь, тогда мое заточение и впрямь продлится вечно.

– Но, по-моему, – заметил Конан, – нужно не только вернуть священную клепсидру в храм, но еще и покончить с братством Ночных Клинков?

– O! – закивал Тар. – Но едва ли это под силу одному человеку…

Конан сверкнул глазами.

– Мне бы только разузнать, что, за магия их охраняет, и тогда, клянусь Кромом…

– Надеюсь, что Пелий тебе в этом поможет.

– Я тоже.

Наступило молчание. Конан, повернувшись к костяному демону, швырнул в оскаленную морду несколько комков грязи – камней на болоте, понятно, не нашлось.

– Разве ты больше ни о чем не хочешь спросить? – с некоторой обидой осведомился Тар. – Разве не жаждешь ты, человече, чтобы я рассказал тебе о жизни в небесных чертогах, о деяниях богов и богинь, о том, как они любят, ненавидят, страдают, ревнуют?..