Текст книги "Ночные клинки"

Автор книги: Стефан Корджи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Лиджена спокойно вскинула руку. Сталь зазвенела о сталь, клинок бессильно отскочил от ее нагой руки. Живая плоть отразила меч лучше самого прочного щита. Второй, свободной рукой, Лиджена ударила воина в грудь – и из-под панциря потекла кровавая каша. Несчастного отбросило на несколько шагов; целой осталась только голова, все остальное превратилось в какое-то невообразимое крошево из мяса и костей.

Остальным марангским воинам этого хватило. Не слушая более сотника, они ринулись наутек, спасая свои жизни. Лиджена не обратила на их бегство никакого внимания. Подошла к воротам, отодвинула тяжелый засов и оказалась на площади перед эмирским дворцом. Мерным, четким, неживым шагом она двинулась в глубину лабиринта узких улочек Маранга. Ее путь лежал на юг. Повинуясь приказам Нелек Кахала, пославшего ей великую силу ордена Нерг, Лиджена направлялась в Энглас. Там, где был Конан.

* * *

Ждать прорыва оборотня киммерийцу пришлось не так уж долго. Заря едва-едва вскарабкалась на край неба и поудобнее устроилась, приготовившись наблюдать за небывалым поединком – человек против зверя-оборотня – как леопард сумел-таки выбраться наружу.

Затрещал настил крыши. В разные стороны брызнула щепа, и в проломе появилась уродливая башка зверя. Вся обожженная, ошпаренная, лишившаяся остатков меха, она была ярко-розовой, местами даже алой. На спине и боках не осталось, что называется, ни одного живого места, но, тем не менее, оборотень не собирался сдаваться просто так.

Конан устроил свой пост на самой крыше повалившегося дома. Оборотень не мог не чуять своего врага, и это донельзя бесило зверя. Он попытался прорваться поближе к Конану – чего только и добивался северянин. Сперва в страшную морду ударил серебряный шар, а миг спустя в горло вонзился клинок.

Так погиб пятый, последний оборотень. Проследив, как торжествующие энгласцы поволокли тяжелую тушу к заранее выкопанной яме, Конан широко зевнул. Хотелось спать… наваливалась усталость. Все-таки он немало сражался за эти день и ночь…

Как-то там Хашдад? И Ана? Киммериец вытер меч полой и зашагал прочь, к дому судьи, не слыша восторженных возгласов, которыми его провожали энгласцы.

* * *

По пустой южной дороге шла светловолосая девушка, Шла одна, не глядя под ноги и вперив неподвижный, завороженный взгляд куда-то в далекий, недостижимый горизонт. Над нею тускло светили звезды – их словно присыпало серой пылью. Где-то невдалеке, в сухих песчаных холмах завывали гиены, но Лиджена не обращала на них никакого внимания. Она шла и шла, ведомая стократ сильнейшей волей, не в силах сопротивляться, не в силах даже убить себя…

Ветер дул с моря, и, верно, донес сладкий запах человечины до стаи гиен, что охотилась неподалеку. Шесть зверей некоторое время осторожно крались по пятам Лиджены, но потом осмелели и, выждав момент, бросились на добычу со всех сторон.

Вожак вцепился в руку Лиджены, однако тотчас же с жалобным визгом разжал зубы и мешком шлепнулся в пыль – челюсти зверя были искрошены, клыки превратились в пыль; в следующий миг обрушившийся сверху кулак размозжил голову зверя, пробив череп и погрузившись в мозг. Гиена дернулась и замерла.

Собратья погибшего не сразу разобрались, что к чему. Раз за разом они бросались на непонятного, неуязвимого врага, но лишь напрасно ломали зубы об обретшую крепость железа плоть. Лиджена даже не уворачивалась и не отбивалась – она просто крошила черепа гиен один за другим. Стая потеряла пятерых и лишь после этого отступила – злобно ворча и щерясь, но со страхом в глазах.

Не глядя на них, Лиджена шла дальше. Ночь сменилась рассветом, а девушка даже не помышляла об отдыхе. Щеки ее запали, глаза лихорадочно блестели – но о том, чтобы остановиться, и речи быть не могло. Вперед! Только вперед! В Энглас! К Конану, который один может избавить ее от пытки взором Нелека Кахала!

Она даже не задумывалась, что все до одной мысли, включая и последнюю – ей внушает не кто иной, как сам Нелек Кахал, маг ордена Нерг…

Встало солнце. Здесь, ближе к Марангу, тракт охраняли воины эмира. Застава с рогатками, на всякий случай. Несмотря на то, что сюда были посланы лучшие, воины все равно до дрожи в коленях боялись неуязвимых, непобедимых оборотней. Никакими угрозами сотнику так и не удалось заставить хоть кого-то встать на стражу. И потому, когда появилась Лиджена – одна-одинешенька в покинутой людьми земле – все, разумеется, приняли ее за одну из числа оборотней. Её появление было встречено дикими криками; бросая копья, солдаты разбегались кто куда, думая лишь о спасении собственных жизней. И, как бывает всегда – трусы и впрямь спаслись, а те два десятка во главе с сотником, которые все же не забыли свой долг, полегли в дорожную пыль…

Они стреляли из луков и метали копья – напрасно. Никакое оружие не могло сейчас причинить вреда Лиджене. В ход пошли мечи; и тут началось самое страшное. Легкие на первый взгляд прикосновения ладоней девушки – и человек, корчась, падал на землю с переломанными, размолотыми в крошку костями. Лиджена была сейчас словно сама Смерть. Если ее не трогали – не нападала и она. Но если уж нападали– живым не уходил никто.

Оставив на дороге два десятка бездыханных тел, она миновала заставу и двинулась дальше. Ее ждал Энглас.

* * *

А в самом Энгласе царило ликование. С оборотнями было покончено; страшная гроза снята, и можно было возвращаться к привычной жизни. Судья немедленно погнал спешного гонца в Маранг и велел всем горожанам готовиться к праздничному пиру.

* * *

Именно этого гонца и встретила на своем пути Лиджена…

Молодой энгласец чуть не свалился с лошади при виде мерно шагающей по дороге белокурой фигурки. Что она здесь делает? Как попала?

Он поспешно осадил лошадь.

– Эй! Ты кто?

Лиджена не ответила. Неживой ее взгляд скользнул по злосчастному парню, и она прошла мимо. Спрыгнув с седла, он схватил незнакомку за руку… и в тот же миг страшный удар сломал ему горло. Захлебываясь кровью, он сполз на землю; в угасающих глазах застыло недоумение…

Лиджена перешагнула через труп и двинулась дальше.

* * *

Конан и Хашдад держали свой собственный секретный совет на вечную тему – что делать дальше? Как всегда, киммериец стоял за немедленное и активное действие, а благоразумный кузнец советовал немного обождать.

– Да чего ждать?! – начинал кипятиться Конан. – Надо идти на юг. До владений Ночных Клинков рукой подать. Ты что, хочешь, чтобы мы отправились обратно в Маранг?

– А что? – удивлялся Хашдад. – Славный город. Девушки в нем ласковые. Я, может, и вовсе осяду здесь!

– Ну, твое дело, – скрипел зубами киммериец. – А я вот точно знаю, что мне не будет покоя, пока я не поквитаюсь с теми, кто выкрал меня и посадил на цепь! Никому и никогда еще не удавалось безнаказанно вытворять такое с Конаном-киммерийцем!

– Но что ты сделаешь один против такого ордена? – не сдавался Хашдад. – Едва ли они попадутся в столь несложную ловушку, как султан Тлессины!

– А я говорю тебе, что я заставлю их хозяев жрать верблюжье дерьмо! – заорал Конан, грохнув по столу кулаком так, что столешница жалобно затрещала. – Это так же верно, как и то, что меня зовут Конан!

– Да не сердись, не сердись! Знаю я, что тебя зовут Конан. Но рассуди здраво – у тебя есть хоть какой-то план? Ты видел в глаза, как выглядит крепость Ночных Клинков?

Киммериец засопел.

– Не видел, – признался он. – Но это и не важно! Как действовать, решим на месте. Главное сейчас – добраться до этого замка, чтобы Кром заставил его провалиться сквозь землю!

– А там еще какой-то стихийный дух, посаженный точно сторожевой пес, – напомнил Хашдад.

Киммериец лишь беззаботно махнул рукой.

– А, что нам!.. Справимся и с духами. Где наша не пропадала!

– Ну, нет! – воспротивился кузнец. – Лезть наобум – это не по мне. Ты бы хоть с Неаном поговорил.

– Это мысль! Ведь эмиру он все равно ничего рассказать не успеет… А клепсидра… будь она неладна… не пропадет. Выручим.

Неан лишь озабоченно покачал головой в ответ на просьбу Конана поподробнее рассказать об охранном духе возле цитадели Ночных Клинков.

– Вы задумали небывалое дело. – Маг с восхищением покачал головой. – Небывалое, но и столь же безнадежное. Элементал – его зовут Циондид – очень силен и свиреп. Это Дух Огня! Испепеляющие молнии – его оружие; и разят они без промаха. Он повелевает ветрами и бурями, и может в один миг потопить любой корабль. Залив в его полной власти. Укрыться там негде – берега скалисты и обрывисты. Правда, мне доводилось слышать, что там, в глубине залива скалы испещрены подземными кавернами – там в незапамятные времена селились драконы.

– Пещеры? – заинтересовался Конан. – Где селились драконы? Ты можешь это нарисовать?

Неан с легким оттенком превосходства кивнул.

– Разумеется. Как я уже говорил, Орден Ночных Клинков занимает меня уже давно… Я старался собирать правдивые вести, не совсем, правда, представляя, зачем они могут мне понадобиться… Однако же вот понадобились!

Судя по нарисованному магом аккуратному наброску, выходило, что до заветных пещер надо одолеть едва ли не половину залива.

– Н-да… – проворчал Конан. – Что ж, ничего не поделаешь. Правда, я не верю, что путь по воде – единственный… Мы, киммерийцы, сызмальства приучены лазать по скалам, и я бы мог…

– Несомненно, – кивнул Неан. – Но там целая горная страна. Безводная и безжизненная, населенная одними лишь сторожевыми демонами. Не забывай, почтенный Конан, что горы эти возведены не по прихоти творивших этот мир Великих Древних Богов. Скалы тянутся на добрый день пути к северу и югу от залива. Едва ли ты, даже с твоим несказанным умением, сможешь там пройти.

– И все-таки я должен буду попытаться, – заметил Конан. – И только если я потерплю неудачу – не раньше! – я испробую водный путь.

– И все-таки идти в одиночку против целого ордена бессмысленно, – вздохнул волшебник. Конан не ответил.

– Когда мы выходим? – спокойно осведомился Хашдад.

– Сегодня! – отрубил киммериец. – Сейчас.

* * *

Лиджена уже не застала киммерийца в Энгласе. Она поняла это, еще только подойдя к городским воротам – сломанная створка до сих пор валялась на земле. Девушка постояла некоторое время, словно размышляя – а затем двинулась дальше. Она видела след Конана так же четко, как если бы он был намалеван пылающей алой краской. Погоня продолжалась…

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

НОЧНЫЕ КЛИНКИ: ВОЗМЕЗДИЕ

Глава ХIХ

– Я терпеть не могу воду! – шипела Ана, точно самая настоящая кошка. – Зачем, ну зачем нам было лезть в эту скорлупку? Ну да, через скалы идти трудно…

– Там просто невозможно идти, – твердо ответил девушке-оборотню Хашдад, усиленно работая веслом. – Ты бы, наверное, прошла. А вот мы – нет.

Конан угрюмо молчал, слушая все это. Киммериец не привык отступать – а отступить перед скалами ему пришлось. Там не было дорог, не было тропинок; одни отвесные, отполированные до блеска кручи. Впервые северянин не мог найти ни малейшей зацепки для пальцев – даже самой крошечной. После трех дней бесплодных усилий они повернули к побережью, где их дожидалась благоразумно спрятанная лодка.

Было раннее утро, когда они, подгоняемые свежим попутным ветром, увидели перед собой широко распахнутую пасть пролива. Здесь, на юге, в царстве голубой и бирюзовой морской стихии, этот мрачный залив казался перенесенным сюда откуда-то с дальнего севера: вода черна, скалы серы, на склонах кое-где притулились чахлые карликовые сосны…

– Это Циондид, – шепотом произнесла Ана. – Он высасывает тепло из воздуха… он питается этим… Все злобные элементалы таковы.

– Ну, что ж, посмотрим, так ли он крепок, этот твой дух, – Конан налег на весла. – Шевелись! Шевелись, если не хочешь отправиться к Морскому Деду раньше срока!

Залив был совершенно пуст и мертв. Ни шороха, ни плеска, ни дуновения. Здесь, в самом сердце владений элементала, он был полностью властен над погодой. Подгоняемая сильными гребками, лодка быстро продвигалась вперед. Вот по бокам вздыбились скальные стены… вот они начали сужаться…

Резко, зло и тонко завыл ветер. По поверхности воды побежала рябь. Где-то в вышине над головами раздался глубокий вздох, словно невидимый великан прочищал там легкие.

– Навались! – зарычал Конан.

Хашдад равнодушно пожал плечами и налег на весла. Ана, вытянувшись и замерев, точно тугая струна, смотрела куда-то вверх, словно ее нечеловеческие глаза видели там нечто сокрытое от взоров ее спутников.

– Еще немного… – вырвалось у Конана.

Ветер усиливался с каждой секундой. Только что безоблачное небо начали стремительно затягивать низкие косматые тучи отвратительного грязно-серого цвета.

Лодка уже довольно сильно углубилась в залив.

Первая волна хлестнула через борт, обдав брызгами Ану – та даже не поежилась, хотя воду и в самом деле терпеть не могла.

– Пора, – негромко сказал Конан. – Ана, на весла! Девушка повиновалась мгновенно.

Конан сложил ладони рупором и поднес их ко рту. Миг спустя мощный голос киммерийца перекрыл даже свирепый вой ветра.

– Циондид! Слушай меня, Циондид!

Этого, похоже, элементал не ждал и на миг растерялся. Ветер выл, но не усиливался, лодка словно на крыльях летела вперед.

– Циондид! – вторично выкрикнул Конан. – Я зову тебя, Циондид!

Все замерло. Хашдад увидел, как побелели костяшки на судорожно стиснутом кулаке киммерийца. Оно и понятно – старый Кром не принимал к себе утопленников. Кузнецу в этой связи было легче – солнечноликому Митре было совершенно все равно, как именно одно из его бесчисленных чад рассталось с жизнью.

Конан выпрямился во весь рост, стоя на носу лодки. Ловко балансируя, он продолжал:

– Циондид, я прибыл сюда, в твои владения, как посол. Для тебя я принес слово и весть! Потопишь ли ты мою лодку или все-таки выслушаешь то, что я обязан передать тебе?

Упругая волна хлестнула нос суденышка. Конана окатило с головы до ног, однако киммериец сделал вид, что ничего не заметил. Ветер внезапно взвыл надрывно-высоко и вокруг лодки образовалось нечто вроде островка затишья. А в небе стали медленно проявляться смутные очертания чего-то громадного, дрожащего, словно раскаленный воздух над железной крышей…

Неожиданно элементал ответил – голосом, неотличимым от шуршания ветра в скалах.

– Циондид здесь! Кто ты, смертный, осмелившийся назвать себя послом? Отвечай, и быстро, не то я разобью твою лодку и тебя о скалы! Кто послал тебя?

Конан ответил со страшным спокойствием, от которого по спине Хашдада заструился обильный пот.

– Меня послал преславный Ишон, владыка острова Драконий Рог. Как его посланник я требую, чтобы мне было разрешено причалить к берегу!

Волны с разных сторон все сильнее и сильнее бросались на лодку, однако Конан и бровью не повел. Вместо того чтобы пытаться удержать равновесие или как-то развернуть суденышко, он сделал Хашдаду и Ане знак сушить весла, словно они уже все были в безопасности, а Циондид умерил свой гнев.

Нехитрая ловушка подействовала. Сбитый с толку элементал и впрямь утишил волны. Лодка плавно скользила по ровной, зеркальной глади. Ана и кузнец вновь взялись за весла. Мимо проплывали береговые скалы.

– Ты требуешь слишком многого, смертный! – громыхнул Циондид. – Правь свое посольство!

Конан отрицательно покачал головой.

– Как посланец великого Ишона я не могу говорить, пока нога моя не будет стоять на твердых камнях!

Казалось, Циондид колеблется. Лодка продолжала двигаться.

– Смертный! Отвечай Циондиду, или же тело твое сожрут рыбы!

Конан гордо выпрямился.

– Неужто преславный и прославленный на всех морях Циондид совсем лишен чести, что встречает угрозами посланца великого Ишона?

Элементал не ответил. Однако на некоторое время волны успокоились.

– Гребите сильнее! – приказал Конан Хашдаду и Ане. – Здесь причалить негде…

И вновь тишина. Конан до рези в глазах пытался разглядеть обещанный Неаном крохотный каменистый пляж – все напрасно.

– Смертный! – проревел Циондид. – Я жду уже достаточно долго. Отвечай же, произнеси слова, что вложены в твои уста элементалом Ишоном!

Ветер вновь загудел. Лодка начала угрожающе раскачиваться.

Конан набрал полную грудь совсем по-северному холодного воздуха.

– Циондид! Много времени под моими стопами не было ничего, кроме лишь зыбких деревянных палуб. Дай мне место, где я мог был ступить на твердую землю, и я немедленно передам тебе послание могучего Ишона.

– Сейчас ты получишь просимое, смертный! – Голос элементала, казалось, полнит злая насмешка. В следующий миг лодку окатило волной леденящего холода. Вода возле бортов на глазах замерзала, превращаясь в лед.

– Чем тебе не твердь? – насмехался Циондид. – Выходи на нее и говори, смертный! Я уже устал ждать!

– Разве лед не есть та же вода? – стараясь, чтобы зубы не стучали от жгучего холода, выкрикнул Конан. – Неужто могучий Циондид не может подождать, пока посланец Ишона высадится на берег?!

– Это запрещено! – в ярости взревел элементал. Правда, поток его ледяного дыхания, к счастью, прекратился. Лодка легко высвободилась из ледового плена. Хашдад и Ана вовсю налегали на весла.

– Разве могучий Циондид может кому-то служить? Разве может кто-то повелевать великим Циондидом? – ответил Конан. – Кем может быть запрещено высаживаться на эти берега, кроме самого лишь великого Циондида?

Элементал не ответил. Слова киммерийца попали не в бровь, а в глаз.

– Я могу обратить твою плоть в пепел, так, что не останется даже костей! – взвыл дух в бессильной ярости.

– Великий Циондид бесспорно может. Но, если он может, отчего же он отказывает нам в таком пустяке, как твердая земля под ногами?

Наступило поистине страшное затишье – как бывает перед всесокрушающим ураганом. И в этот момент Конан заметил пещеру – и узкий галечный пляж перед ней, словно кто-то, прогрызая ходы в неподатливом камне, сваливал в море все накопившиеся мелкие обломки.

– Заворачивай! – взревел Конан. Ана и Хашдад поднажали; весла мало что не гнулись в их руках. Лодка стрелой полетела к крошечному пляжу – единственному месту, где можно было пристать.

Прыгали прямо в воду – какую-то вязкую, холодную, совсем не похожую на ласковую воду южных морей.

– Наверх, к пещере! – скомандовал Конан, и, повернувшись к простору залива, стал ждать. Циондид не замедлил:

– Твое посольство, смертный! Я жду! Я теряю терпение!

В воздухе пахло, точно во время грозы – убийственной свежестью молний. Циондид тратил последние остатки терпения, неудержимый и гневливый, как и все стихийные элементалы.

– Те слова, что великий Ишон поручил мне передать могучему Циондиду, очень длинны и важны! Они касаются весьма тонких вещей.

Ана взлетела наверх одним прыжком. Тонкие пальцы вцепились в край черного зева пещеры; девушка ловко подтянулась и, перевесившись, сбросила веревку Хашдаду. Тот вскарабкался вверх с такой быстротой, словно за ним гнались все до единого леопарды – оборотни Ночных Клинков.

– Вельми, вельми невежливый могучий Циондид! Он требует, чтобы необыкновенно важные слова были бы переданы ему в спешке, не должным образом, пока посланец могучего Ишона еще не отдохнул. Но, разумеется, могучий Циондид исправит ошибку и позволит послу удалиться для краткого отдыха?

– Ты забываешься, смертный! – волны в ярости бросились на берег. – Твои жалкие домогательства воспламеняют меня! Ты будешь стерт во прах!

Конан уже карабкался вверх по веревке. Вот и холодный вход… Пещера… низкий свод… корявые стены… это и впрямь словно бы прогрызено в сплошном камне…

Пол внезапно затрясся. Удар Циондида заставил трепетать даже глубокие корни скал.

– Отвечай, смертный! – бушевал элементал. – Передай мне посланье Ишона!

– Ну так слушай, чванливый погодный дух, только и умеющий, что мутить воду в своей луже! – что было мочи крикнул Конан. – Великий Ишон повелел мне сказать, что он бросает тебе вызов на смертельный бой! И он велел мне сказать тебе, что нет большего унижения для духа, чем служить цепным псом у мерзких колдунов!

Ответом стал неистовый рев. Вода в заливе закипела; волны бросились на берег, захлестывая низкий вход в пещеру.

– Я обращу тебя по прах, ничтожество! – ревел элементал. – Я срою скалы до основания, чтобы добраться до тебя! Не думай, что пещера защитит тебя от моего гнева! Я чувствую твой страх, козявка!

Волна с ревом ударила о берег. Потоки воды хлынули вверх по пещере, норовя сбить Конана с ног; однако он стоял крепко, упершись руками в низкий свод.

– Циондид! Да взбаламуть ты хоть весь океан – тебе никогда не добраться до меня!

Усиленный пещерой голос вырвался наружу. Казалось, Циондиду дали пощечину.

Элементал ответил немедленно. Прямо из воздуха над кипящей водой залива вырвалась белая молния, ударившая в скалу рядом с входом в пещеру. Гранит моментально расплавился и потек вниз ярко-алыми струями. С шипением взвились белые облака пара. Гремел гром, сотрясая скалы, выл ветер, волны, как безумные, кидались во все стороны… Конан мельком подумал, что сталось с их несчастной лодчонкой. Хорошо еще, что Ана захватила с собой кое-какие припасы…

– Слаб, слаб Циондид! – как можно более глумливо выкрикнул Конан. И вновь – пещера странным образом усилила его голос, так что элементалу снаружи он показался даже громче его собственных громов.

– Слаб Циондид! Ничтожны его огненные копья, если смертный так легко может устоять перед ними!

Дикий вой ярости. Молнии одна за другой били в скалу, отрывая от нее громадные оплавленные глыбы. Стаями фантастических птиц взлетали снопы искр.

– Слаб, слаб Циондид! – Конан поспешно зажал уши. И вовремя – окончательно выведенный из себя дух обрушился на скалу со всей своей мощью. Гром, казалось, сейчас вытрясет из тела киммерийца саму его душу; камень горел, вода в заливе кипела, пылающие обломки скал взлетали высоко в затянутое тучами небо. Огненный меч вновь рубанул по камню – и внезапно настала тишина.

Распаленный до последнего предела, Циондид вложил в удар слишком большую мощь – большую, чем мог себе позволить.

Наступала тишина. Угасли молнии. Затих ветер. Разгладилась поверхность воды. Потрескивая, остывала оплавленная, истерзанная скала. Элементала Циондида больше не существовало.

Конан нашел Хашдада и Ану забившихся в самый дальний конец драконьего логова. Судя по всему, если здесь и жил дракон, то очень небольшой, быть может, совсем молодой. Логово было покинуто давным-давно, ветры выдули отсюда даже память о драконьем запахе – но кое-что от прежнего хозяина все же осталось. Нет, не блистающий меч, не исполненное чародейской силы волшебное кольцо или таинственный камень-амулет. Нет. Всего-навсего заржавленный старый ключ. Конан поднял его, повертел и так, и эдак – ему, профессиональному взломщику, интересны были любые ключи, а этот имел настолько замысловатую бородку, что даже киммериец затруднился бы подобрать к нему отмычку.

– Драконы, особенно молодые – они что птицы: частенько таскают блестящее, – заметила Ана, разглядев находку варвара.

– Пригодится, – решил северянин, пряча ключ в карман широких кожаных штанов. – Этот ключ – наверняка из орденского замка… кто знает, может, замок так и не был сметен?

Хашдад только рукой махнул в ответ на это явно нелепое предположение.

– Послушай… а почему все так тихо?

– Мой план удался, – пожал плечами Конан.

– Твой план? Какой?

– Вывести этого тупого духа из себя, пока он не растратит все силы, кромсая скалу, – охотно пояснил киммериец. – Прием рискованный, но верный. Меня ему обучил, помнится, один маг из Светлых.

– А Ишон? Он-то откуда взялся?

Конан усмехнулся.

– Никакого Ишона нет и никогда не было. Но разве ж чванливый элементал признается в том, что чего-то не знает?.. Так что для нас главным было дотянуть до пещеры… а дальнейшее уже вышло само собой.

Киммериец умолчал о том, что, несмотря на холод, спина его вся была покрыта потом.

– Лодку-то, небось, в щепки размололо… – прокряхтел Хашдад, сползая вниз.

Его слова оказались пророческими. Утлое суденышко то ли сорвало и унесло волнами, то ли испепелило молниями Циондида – но, так или иначе, лодки путники лишились.

– Поплывем так, – пожал плечами Конан. – Зря я, что ли, меха с собой таскал?

Они плыли в холодных водах залива. Очень холодных водах, и киммериец уже с тревогой думал о том, сколько они выдержат, когда они словно бы пересекли некую границу, разом окунувшись в блаженное тепло тропических морей. Циондиду принадлежал далеко не весь залив. Владельцы замка Ночных Клинков тоже любили купаться.

А потом высокие скалы как-то постепенно сошли на нет, на берега выплеснулась зелень, а впереди, на высоком холме, пловцы увидели высокие шпили Замка Ночных Клинков.

– Ух, ты… – вырвалось у Конана. Замок был воистину прекрасен. Изящные розовые и белые башни, с перекинутыми меж ними высокими арчатыми мостиками; элегантные крылья жемчужно-серых колоннад, спускавшихся к самой воде; строгие фасады дворца, проглядывавшие между башнями. Крепостных стен не было вовсе. Все строение скорее напоминало увеселительный охотничий дворец беспечного короля-жизнелюба, чем мрачную твердыню изуверов-волшебников.

Конан, Хашдад и Ана выбрались на берег примерно в полулиге от розовых башен. Тихо журча, к заливу из леса сбегали ручейки. Джунгли подступали к самой воде; пальмы купали в ласковых волнах длинные зеленые листья, в каждый из которых Ана могла бы завернуться, как в плащ.

– Теперь вперед, – шепотом приказал Конан. – Ана! Ты знаешь подходы?

– Знаю, – голос девушки-оборотня дрожал от скрытой ненависти. – Я все помню, не сомневайся, Конан!

Краем залива они дошли до той черты, где джунгли уступали место аккуратной зеленой лужайке вокруг самого замка. Перед путниками лежало открытое, просматривавшееся из бесчисленных окон пространство. Миновать его незамеченными не было никакой возможности.

– Тут должны быть входы в подземелья, – прошептала Ана. – У Ночных Клинков множество отнорков… одним из них выпускали меня… охотиться в джунглях… – Ее передернуло от ужаса и отвращения. – Я попытаюсь найти…

– А замок я беру на себя, – подхватил Конан. Однако до самого вечера им так и не удалось ничего найти. Крепость жила, между башнями сновали люди в коричневых мантиях, им раболепно кланялись босоногие слуги в коротких ярко-желтых куртках и таких же штанах. Конан заметил, что все слуги были чернокожими, в то время как среди облаченных в мантии встречались и белые, и желтые, и даже красные цвета кожи, Орден Ночных Клинков принимал всех, без различия меж расами.

– Кром! – вырвалось у киммерийца, когда они вновь уткнулись в берег залива, описав широкую дугу вокруг замка. Позади остались три дороги, по которым сплошным потоком двигались обозы – тяжело груженные в замок, порожние – из него.

– Хотел бы я знать, для чего им такая прорва съестного, – пробормотал киммериец, провожая взглядом очередной гурт скота не менее чем в сотню голов. – Этим можно прокормить десятитысячное войско!

Загадка пока осталась без ответа.

Ана, не найдя заветного выхода, совсем приуныла.

– Я… я не смогу найти его, оставаясь человеком, – призналась она, когда солнце начало уже садиться. – На нем… защитные чары. Прятали от людей… но я найду.

Ни Хашдад, ни даже Конан не успели остановить ее. Короткое шипение – словно рассекаемый клинком воздух – и на месте очаровательной Аны вновь возник стремительный, хищный леопард – оборотень, готовый к смертельному броску. Хащдад невольно попятился. Зверь замер на мгновение, черные губы дрогнули словно в усмешке – и Ана мягкой, неслышной кошачьей поступью двинулась в лес. Люди последовали за ней. Мельком Конан подумал, что это, наверное, опрометчиво – превращаться в зверя Ночных Клинков совсем рядом с их цитаделью, где тебя могут вновь заставить повиноваться посредством чар; но было уже поздно. Оставалось надеяться только на Крома да еще на свою удачу.

Они наткнулись на тщательно замаскированный люк только спустя несколько часов. Вовсю светила луна; как назло, было полнолуние. Лесные призраки скользили у них за спинами, крылатые упыри роняли на лету капли горячей слюны – но, признавая в Ане одно из созданий Ночных Клинков, нападать так и не решились.

Леопард остановился перед ничем не примечательным холмиком, густо покрытым какими-то ползучими, вьющимися растениями. Несколько ударов мощных лап содрали с земли зеленый обманный плащ; обнажилась черная земля.

– И где тут замок? – поинтересовался Конан, с недоумением оглядывая рыхлые комки. Света было все-таки недостаточно.

Ана поскребла лапой. Рыхлая земля подалась, тускло блеснула нетронутая ржавчиной сталь широкого люка.

«Не трогай!» – захотелось крикнуть Конану. Очень уж подозрительно выглядела эта девственно чистая, свежая сталь под слоем влажной, сырой земли. Да нормальное железо вмиг покрылось бы ржой!

Однако было уже поздно. Леопард мягко коснулся люка – там, где виднелась черная точка замочной скважины. Глаза Конана сощурились – он готов был поклясться, что мгновением раньше там ничего не было. Ну, раньше не было, теперь есть – что ж поделаешь! Попытаемся… Он извлек бережно сберегавшийся в пути набор отмычек и принялся за работу.

Замок поддался не сразу. Он долго негодующе скрипел, скрежатал и кряхтел, словно возмущаясь творимым над ним насилием; наконец клацнул, щелкнул и отомкнулся. Хашдад и Конан вдвоем едва-едва отвалили тяжелую стальную плиту.

– Это ж в какой кузнице ковалось? – озадаченно пробормотал Хашдад, окидывая необычно гладкую поверхность люка взглядом знатока. – Простым молотом так не прокуешь…

– Потом рассуждать станешь, мастер! – зашипел на Хашдада Конан. – Давай за мной!

Они нырнули в черноту. Несколько торопливо сломанных смолистых веток послужили факелами. В их трепещущем свете Конан увидел уходящий вдаль прямой коридор с гладкими, облицованными камнем стенами.

– Хорошо хоть тут дерьма нет, – мрачно пошутил киммериец. – А то третий раз в нем купаться…

– Тише! – внезапно раздалось шипение Аны. – Погасите свет! И ни слова больше! Здесь твари, с которыми я разберусь сама. Ваша работа начнется позже…

Сказала – и черной молнией рванулась вперед. Конан и Хашдад молча переглянулись и старательно затушили горящие ветки. Тьма навалилась тотчас же, словно могильный камень.

Конан дернул кузнеца за рукав, Надо идти вперед. Оттуда, из мрака, внезапно донесся сдавленный писк, а затем – отвратительный хруст, словно чьи-то челюсти перемалывали жертве кости. И вновь писк, скрежет, короткий вой… Во тьме вспыхнула пара зеленых огоньков – чьих-то глаз, вспыхнула и тотчас погасла, накрытая чьей-то стремительной тенью. Вскоре все стихло.

Ана возникла перед ними, словно гончий пес самой Смерти. Лапы и морда зверя были окровавлены.

– Там было много дозорных. И сторожей. И тех, кто пожирает. Теперь их никого нет. Путь открыт.