Текст книги "Сладкое зло (СИ)"
Автор книги: Стар Дана
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
– Ты гляяянь! Какие люди в Голливуде, – выдал их лидер – худощавый, прыщавый дебил, – Здаров, милашка! Ты чё тут, работаешь чё ли?
Друзья дебилоида радостно заржали, сплевывая прямо на стол шкурки от семечек.
Я ничего не ответила. Даже старалась лишний раз не смотреть в их жуткие рожи. Бледные, с синяками под глазами… Такое чувство, будто парни часто злоупотребляли порошком.
И я не ошиблась.
– Всего хорошего и приятного вечера. – Промямлила, так, как меня учила «Госпожа Валерия», прижимая к груди поднос. Развернулась, чтобы бежать переодеваться, как вдруг один из отморозков схватил меня талию и грубо рванул к себе на колени. – Прекратите! Отпустите! Вы что себе позволяете?!!
– Да не ори ты! Просто хотим познакомиться поближе! – хохотнул рыжий упырь, пытаясь засунуть свою потную ладонь в вырез моего платья.
А я брыкалась как контуженная, пытаясь вырваться из этой смердячей давки, – Такая сладкая девочка… – Тот, который держал меня в тисках, жадно втянул ноздрями запах моих волос, – Хочешь развлечься, зайка? У нас есть денежки. Мы щедро оплатим твоё время. – Шершавая грабля упала на бедро, скользнула к трусикам, задирая юбку на всеобщее обозрение. – Ммм, какая аппетитная малютка!
«Что? Малютка? Называй так свой хуек в штанах, урод», – я практически выплюнула эту гадость в слух. Но хорошо, что сдержалась.
Вот-вот и меня вырвет!
Ублюдки!
Я не знала, что делать. Эта упоротая свинья практически залезла мне в трусы. И он бы это сделал. Если бы резкая вспышка адреналина не ударила мне в голову.
– На вот, – Лидер гопников брезгливо швырнул мне в лицо две мятые купюры в сто рублей, – Обслужишь нас с пацанами часок-другой. А сдачу оставишь себе.
Они снова истерически расхохотались.
А я разрыдалась…
Ещё никто и никогда настолько сильно меня не унижал.
И за что?
За то, что не обращала на ублюдков внимания?
Мне стало очень стыдно. И очень больно. Как будто меня только что ударили кулаком в лицо, разбивая нос до кровавого фонтана.
Я действовала спонтанно, а больше ничего и не оставалось. Схватила недопитую бутылку со стола и со всей дури треснула пидара по башке.
Поддонок зашипел, матернулся, ослабив хватку, а я, пользуясь моментом, бросилась прочь, в сторону раздевалки.
– Сукааааа! – схватился за окровавленный лоб, а дружки снова взошлись от истерического гогота. – Убьььью, падла!
Но никто из них не бросился вдогонку.
И плевать, что завтра меня скорей всего уволят.
Наверно, я сама не приду.
***
Переодеваться не стала. Просто схватила пальто, набросила поверх униформы и, словно ужаленная ядовитым шершнем, выскочила из забегаловки.
На улице было чертовски холодно. Но я не обращала на этот лютый холод абсолютно никакого внимания. И даже на то, что бежала по лужам в одних только балетках, напрочь позабыв сменить рабочую обувь на ботинки.
Щёки горели, а по воспалённой коже неслись обжигающие слёзы. Меня панически трусило, и я не понимаю почему до сих пор не кончилась от инфаркта.
Вечер складывался ну просто феерически «удачно»!
До остановки оставалось всего пять метров, а дурацкий автобус не дождался последнего пассажира и, громко газанув, тупо смылся в темноте. Падлюка!
Я ему махала, кричала, но водитель, видимо, надрачивал там за рулём, поэтому тупо не посмотрел в зеркало.
Прекрасно!
Следующий будет минут через пятнадцать. А если вдруг опоздаю на последнюю электричку – это будет вообще полная ж*па!
Так! Только не реветь! Не реветь! Не ревеееть, Соня!
Соберись!
Трудности делают нас сильнее.
Так не хотелось тратить лишний раз чаевые. Решила подождать десять минут, а потом уже вызвать такси до вокзала.
Присела на холодную лавочку под прогнившим козырьком остановки и поёжилась от холода, плотнее закутавшись в пальто. На улице ни души. И там, вдалеке, горит всего лишь один мигающий фонарь.
Моторошно и жутко. Как в фильме ужасов.
Так я просидела ещё около пяти минут, пока не услышала рёв двигателя.
Радостно встрепенулась, бросившись к дороге, с надеждой, увидеть автобус…
Но тут же шарахнулась назад, прижимая к груди сумочку.
По пустынной трассе неслась старая «Копейка», из окон машины клубился тяжёлый дым, и на полную мощность звучала идиотская песня «Ран, Вася, ран!»
Ржавая посудина резко тормознула возле остановки. И я практически получила двойной инфаркт, когда за рулём халамидника увидела того самого гопника, из бара, а вместе с ним, на пассажирском сидении, всю его плешивую орду.
– Опана! И снова здравствуй, зайчонок! Что такая зареванная вся, обидел кто?
Из задымлённых окон повылазили остальные кретины.
Их было трое. Трое дрыщавых, прыщавых дебилоидов.
– Ребята, давайте вы просто п-проедете мимо и я не стану звонить в полицию, и сообщать о попытке изнасилования.
– Так, так! А вот это уже не по-пацански, курва! Я ведь просто помочь хотел, подбросить куда надо. А ты чё? Хитрожопая чё ли такая? Ментам она донесёт, ебанатка драная.
Неожиданно, дверца ржавой бляшанки противно звякнула и на влажный асфальт ступили поношенные кроссовки с надписью «Nike».
В панике я шагнула назад и полезла в сумку за телефоном. Но от страха колени подогнулись и я, зацепившись пятками о трещину на тротуаре, упала пятой точкой на мокрый асфальт.
Лидер банды гопников угрожающе закатил рукава спортивки, поправил козырёк кепки, начал приближаться. За ним тотчас же выросли остальные мудаки.
– Н-не подходите ко мне! Мой п-парень боксёр! Он вас прибьёт нахрен! – жалобно застонала, взывая их к разуму.
– Ну да, ну да! – они веселились как полоумные, лыбясь своими чёрными и даже выбитыми зубами.
– Я с-серьезно! Безжалостный! Его зовут Безжалостный! И он неоднократный чемпион нашего города! – Шаг назад, а они вперёд. Назад… Вперёд… Пока не упёрлась затылком в холодный столб.
– Заткнись, сучка! – один из них схватил меня за горло, – Ты тупо наваливаешь! Считай, что тебе сегодня не фартануло. Ничё, так бывает. Мы просто выебем тебя разок, другой и отпустим. Не ссы, тока, ссыкуха. Заплатим. На этот раз нормально баблосов отстегнём. Честное пацанское!
Дружки пришибленно глотнули, интенсивно закивали лысыми кочерыжками, окружив меня со всех сторон.
– Я даже готов заплатить в три раза больше, чем обычной подзаборной шлюхе, чтобы хоть разок вставить свой хуёк в твою породистую пизду.
– Да харэ уже трепаться! Въеби ей «похуина» и поехали трахаться. Кто-то уже должен ответить за дырку в моей башке от бутылки! – заскулил один из парней, тот самый, которого я огрела стекляшкой, потирая ушибленный лоб.
– Та погодите, она же знает, где мы обычно трусим перед парами. Что будет, если сдаст? – обеспокоенно добавил второй.
– Не ссыте, тупая сучка завтра ничего не вспомнит!
– Это точно?
– Ага, наркотишка-то ядрёная.
Вот сейчас мне реально просто захотелось сдохнуть. Уж лучше так, помереть до того момента, как тварюки пустят меня по кругу, да ещё и подсадят на иглу. Но самое печальное будет то, что если я выживу, то завтра ничего не вспомню. Даже их уродливые рожи, чтобы отомстить за боль, чтобы добиться того, чтобы мразей посадили. Далеко и надолго.
Я уже не понимала кто из них кто. Кто что говорит и делает. Я просто пыталась запомнить их лица, перед тем, как почувствовала острый укол в шею. Один из наркоманов держал меня за локоны, а другой в этот момент набирал в шприц какую-то желтоватую жидкость.
Когда я от ужаса закричала во всю глотку, меня сильно дёрнули за волосы и ударили по лицу. В глазах замелькали чёрные пятна и этот удар, эта кошмарная боль на секунду отвлекла от болезненного укола.
Даже если я выживу, а моё истерзанное тело найдут в каком-нибудь диком лесочке, наверно я уже буду заражена ни одной венерической дрянью. От этих мыслей хотелось просто закрыть глаза и никогда не их не открыть.
Давид был прав. Подобного исхода событий следовало бы ожидать.
Сегодня утром судьба подарила мне прекрасный шанс вынырнуть из моего вечного финансового дерьма, но я, идиотка, тупо его пр*срала.
Прости меня, Давид. Ты был прав.
Клянусь, что если снова открою глаза – обязательно попрошу у тебя прощения.
Постараюсь не забыть.
Кажется, Вселенная всё же услышала мои немощные молитвы. Когда меня перекинули через плечо и потащили к машине, на дороге показались яркие фары огромного внедорожника. В этот момент я ещё находилась сознании, но зрение постепенно падало, а кончики пальцев сводила противная судорога.
Резкий визг тормозов. Чёрный «Гелендваген» практически таранит замызганную “Копейку”, котора на его фоне смотрится куском ржавого металлолома.
Дверь тачки буквально слетает с петель от сильного удара, и наружу вырывается реальный демон.
Вы когда-нибудь бывали на Корриде?
Я нет. Но прямо сейчас мне выпала удивительная возможность посмотреть бесплатное, кровавое шоу.
Если бы не машина и одежда, наверно я бы не узнала Давида. Это был не он. А злющий-презлющий монстр мутант. Он не издал ни звука. С ненависть сжав кулаки, озверело бросился на гопников, точными и тяжёлыми ударами превращая каждого из мразей в бесполезный мешок с кровью и костями. Они для него стали пушечным мясом. Живой мишенью. На которой сорвавшийся с цепи цербер отрабатывал свои самые коронные, беспощадные приёмы, снимая напряжение.
В тот же миг меня уронили на пол. Пользуясь моментом, быстро зажмурила глаза, потому что при виде хлещущей во все стороны красной жижи мой желудок практически вывернуло изнанкой наружу. Возня, маты, глухие удары и чей-то жалобный ор – набатом врезались в уши, а по ладоням текли обжигающие кожу слёзы.
В этот вечер я стала ценить свою жизнь. Даже кое-что переосмыслила. А ещё я до остановки дыхания боялась за Давида. Хоть и знала, что это его всем следует бояться. Но всё равно, его костяшки, его внутреннее эмоциональное состояние пострадало из-за моей глупой гордости. Мне захотелось обнять мужчину, попросить прощения, получить успокоение в его крепких, надёжных руках. Мне было очень плохо! Так плохо, что я балансировала на грани истерики.
Сделала несколько глубоких выдохов, приказала сознанию не отключаться. Открыла глаза. Давид с неудержимой яростью мусолил кулаками и ногами уже обездвиженные тела гопников. Их было двое. И выглядели уроды как два сырых, отбитых бифштекса.
А третий? Где их лидер?
В этот момент я увидела, как некая тёмная фигура, прихрамывая, рванула к «Копейке». Третий член шайки каким-то образом улизнул от бойни, вытащил из-под сидения биту и со спины набросился на Давида.
– Давиииид! – в ужасе я закрыла рот ладонями и практически потеряла сознание от шока, когда отморозок замахнутся на мужчину огромной палкой, целясь в голову.
Но боец среагировал молниеносно – рукой поставил защиту. Я услышала глухой удар и тихий мат, а затем Давид с лёгкостью выдрал дубинку из рук нападающего и с яростью швырнул биту в окно «Копейки», разбивая боковое стекло.
Одной рукой держал мерзавца за шкирку, а другой энергично лупил по морде, как будто тренировался на груше, превращая лицо гопника в измельчённый фарш.
Вряд ли такие звериные удары когда-нибудь заживут.
Выражение «До свадьбы заживёт» – это явно не про мастерские увечья, оставленные Безжалостным. Теперь понятно почему Давида прозвали именно так. Он хотел забить ублюдка до смерти, отправив на тот свет.
И он бы это сделал, если бы я вовремя его не остановила.
Вскочила с пола, рванула к нему, повисла на мощной руке громилы, со слезами на глазах некорректно прошептала:
– Не н-надо… Остановись. Убьёшь в-ведь.
А затем немощной тряпкой снова соскользнула на холодный асфальт и, кажется, потеряла сознание. Вероятно, из-за той дряни, которую вколол один из пришибленных утырков.
Последнее, что запомнила – то, как Давид с беспокойством упал передо мной на колени, горячими, измазанными кровью ладонями обхватил моё бледное лицо и слегка потрепал, пытаясь не позволить сознанию упасть в бездну.
Он что-то кричал, выкрикивал моё имя, но с каждой секундой куда-то отдалялся. Потому что его громовой голос звучал словно в пещере.
А последнее, что я успела шепнуть – чтобы он ни в коем случае не звонил в скорую, в полицию и, тем более, моей маме.
Не знаю, понял ли он мой ломаный плачь. Но надеюсь, что да.
О которой… О которой, чёрт возьми, я так долго мечтала.
Чувствую, как куда-то улетаю, как на душе начинают порхать птицы, как сердце, дергается в приятных конвульсиях и подскакивает где-то в желудке, пропуская удары.
– Давид… Я… Я согласна. – Рыдаю от запредельных эмоций.
– Рад, что ты так быстро приняла решение. – А он улыбается, притягивая меня к своей ароматной шее, ногтями царапая кожу волос, усиливая тот сумасшедший аффект, в который я сейчас впала.
– Просто я уже давно хотела сбежать. Но у меня, увы, не было денег. – Оправдываюсь, больше самой себе, чем ему.
– Запомни… Ты моя. Крошка. – Своим поцелуем он поставил очередную метку на моей груди. – Дождись меня. И я заберу тебя. Очень скоро. После того, как завершу одно срочное дело. Договорились?
– Я буду ждать. – С отчаяньем. – Обещаю.
Сладко-сладко целует в шею, поцелуями двигаясь к губам. И напоследок ещё раз берёт мои губы в страстный плен, отчего, я снова чувствую, как по венам хлещет вожделение, когда его острый холм снова вжимается в мой живот.
Будто между нами ничего и не было минутой ранее.
– Сладких снов, куколка. – Быстро отстраняется, направляясь к окну. На секунду замирает, бросает на меня предупреждающий взгляд. – Ты – моя жизнь.
– Сладких снов, любимый. – Не хочу, чтобы Давид уходил. Слёзы льются по щекам. – Дожить бы до следующей нашей встречи. Я уже невыносимо скучаю.
Тихо-тихо успеваю шепнуть, глядя на то, как мужчина бесстрашно выпрыгивает в окно.
ГЛАВА 2 1 .
Эти выходные показались мне настоящей каторгой. Да ещё и так не вовремя совпали с майскими праздниками. Четыре выходных, вместо двух… я думала, что в заточении я провела больше месяца. А ещё думала, что, если вернусь на учёбу, тогда обязательно смогу увидеть любимого. Но как назло моё заключение продлилось больше, чем хотелось бы. А вечером, в понедельник, мать пригласила в гости своего ухажера.
– Соня, надеюсь урок усвоен! – не спрашивала, а констатировала, вырыкнув грозным голосом ранним утром, когда пришла сообщить о важном мероприятии. Я тогда еле-еле глаза продрала, потому что рыдала всю ночь, а она резко шторы распахнула, так, что у меня наверно сосуды в глазах полопались. – Сегодня к нам вечером придёт Виктор. Хочу вас познакомить. Так что вытри слёзы, натяни на лицо приветливую улыбку и притворись, что тебе интересен этот ужин также, как и мне.
Спорить я не стала. Возможно, если эти посиделки пройдут «на ура» она подобреет. И разрешит мне выходить из комнаты не только, чтобы справить нужду.
***
Я устала как проклятая! До самого прихода гостя драила полы, резала салаты, боролась с пылью на шкафах и занималась прочей бытовой ерундой, чтобы ей угодить, чтобы не дай Бог не разгневать вселенское зло, скрытое в женской плоти.
Хрупкой, ранимой на вид. Ровно в девятнадцать ноль-ноль в дверь постучали.
Мать радостно запорхала к прихожей, поправляя свои волосы, срывая с себя кухонный фартук и заталкивая его в подсобку.
Я тоже засеменила следом. Спрятался за угол, глядя на то как она, довольная как мартовская кошка, с улыбкой до потолка открывает дверь, впуская в наш дом немолодого мужчину, выряженного в строгий костюм тёмно-коричневого цвета.
В ноздри моментально ударил стойкий запах одеколона, а по ушам резанул властный бас, от которого вдоль позвоночника рассыпались не очень приятные мурашки.
Мужчина слегка улыбнулся маме, поцеловал её в щёку и вручил букет красных роз.
Как банально и как скучно…
Мне вон Давид подарил целого медведя, сделанного из сотни мелких розочек.
Высокий, худощавый, с тёмно-русыми волосами и карими глазами. От него исходила мощная энергетика. Энергетика власти, холода, стали. Этот человек показался мне чересчур сдержанным. И наверно даже чересчур щепетильным, правильным. Опрятно одетый. Осанка высокомерного, уверенного в себе предпринимателя. Взгляд волевой, оценивающий, сканирующий до самых костей.
Мне хватило и трех секунд, чтобы понять, что этот человек весьма непростой тип. И у меня, определённо, не возникло и грамма симпатии по отношению к его персоне. Хотя, возможно я… либо ревную, либо просто без настроения, либо мне нужно время, чтобы узнать «нового папика» поближе.
И да! Мать говорила, что он следователь. Весьма важная и весьма серьёзная шишка в нашем городе.
– Спасибо, Виктор! Они чудесные! – пропела маман, бережно взяв в руки ароматный «веник», – Пойду поставлю цветы в воду. А ты проходи в гостиную, чувствуй себя как дома! – затем, тон её голоса резко изменился, – Соняяяя! Ты где? Почему гостей не встречаешь?! Проводи Виктора в комнату.
Мне пришлось отклеится от стены и, натянув лживую ухмылку, полететь исполнять приказы главнокомандующей.
– Здравствуйте. Я Соня. – Поздоровалась с мужчиной, протянув руку.
– Привет, Соня. А я Виктор. – Крепко сжал мою ладонь, тряхнув в воздухе. —Красавица! Очень похожа на свою мать.
– Спасибо. – Смущённо.
Если честно, хотелось вырвать свою руку из его неприятной хватки. Такие холодные и шершавые руки… Брррр! Я словно только что коснулась ледяной, бездушной статуи.
– Мама о вас много рассказывала. – В конце концов вырвалась из острой давки.
– Правда?! Весьма приятно. – Лукаво дёрнул уголком губ, продолжая дырявить меня своими жутким, ястребиными зрачками.
Интересно, он всегда так пристально, так некультурно разглядывает людей?
Наверно уже мысленно строчит на меня досье в личную картотеку.
Холодный, чёрствый солдат. Чересчур педантичный, и очень, очень подозрительный. Я бы не стала с таким связываться, даже, если бы он был единственным мужчиной на планете.
– Идёмте в комнату. – Кивнула в сторону гостиной. – Ужин стынет.
***
В принципе посиделки прошли нормально. В меру скучно, в меру терпимо.
В основном право голоса предоставлялась Виктору. А я просто молчала, ковыряясь вилкой в салате из капусты. Аппетита не было совершенно.
Они общались на самые разные темы, в основном о работе, о друзьях, о каких-то там дачных посиделках, я лишь изредка вставляла свои пять копеек, чтобы не злить маму. Вон как уже нахмурилась! Даже пнула меня ногой под столом, чтобы улыбнулась, и чтобы не игнорировала беседу.
Мне было даже не интересно, где и как именно они познакомились. Я просто мечтала, чтоб меня оставили в покое. Чтобы они просто взяли и исчезли из моей жизни! Словно их никогда и не было… Чтобы вместо них, рядом со мной, до самой смерти, находился мой Безжалостный.
Знаю, что нехорошо так думать о родной матери… Но я искренне желаю ей счастья. А ещё желаю, чтобы она жила на другом конце планеты. Без меня. И всё у неё было бы намного лучше, чем сейчас.
***
Прошло несколько нудных часов. Посиделки близились к концу. Я уже во всю зевала и шаталась как будто выдула пол-литра самогонки, как вдруг… Виктор решил остаться у нас с ночевкой.
А мама, конечно же, выступила инициатором этого действия.
Божееее!
Это самое ужасное завершение вечера!
Я даже не хотела представлять себе то, что творилось там, в соседней комнате!
Заткнула уши берушами, да ещё и под одеяло залезла, боясь услышать их отвратительные стоны.
Хорошо, что я быстро уснула. Спасибо моему организму и напряженному дню. Ведь за этот день я превратила нашу квартиру в стерильную операционную.
***
Утро выдалось безрадостным. Я проспала!
Я опаздывала на пары и прямо в дверях ванной столкнулась с Виктором – неуклюже вписалась лбом в его бетонное плечо. В момент столкновения, я с мольбой поблагодарила небеса, что на нем уже была одежда. Иначе моя юная психика бы не выдержала.
– Доброе утро, Соня. Осторожней! – хохотнул, – Торопишься? Поехали, подвезу.
– О, нет, что вы! – смущённо отскочила на безопасное расстояние, скрестив руки на груди. Не хватало ещё, чтобы мать увидела, насколько опасно я перешла черту между нашими телами. Без разбирательств задушит своей больной ревностью.
– Тебя забыли спросить. – В груди всё похолодело, когда за спиной раздался недовольный голос хозяйки квартиры. – С сегодняшнего дня Виктор будет жить с нами.
Это был выстрел. В спину. В упор. Не думала, что подобные глупости прожгут её разум настолько быстро.
– И сегодня, как и завтра, и после послезавтра он будет возить тебя в университет. А затем, забирать обратно.
Извините, но ему что, делать нечего?
Работы что ли не хватает??
– Мы уже всё обсудили, дочка. Поэтому давай пошевеливайся. Опаздывать – дурной тон.
***
А что я могла сделать? Кричать, бросаться с кулаками на мать, на этого самодовольного придурка, чтобы доказать им, что я не бездушная вещь?
Я ведь никто.
Мое мнение никому не интересно. Я просто мамина послушная зверушка, которую она рожала непонятно зачем, или рожала просто потому, что аборт у нерожавшей женщины может вызвать тучу страшных последствий.
Вместе с Виктором мы спустились во двор и сели в машину.
– Не грусти, чего нос повесила? – хихикнул мужчина, выезжая со двора. – Маму надо слушать. Она очень за тебя переживает.
Я отвернулась к окну, крепко зажмурив глаза. На ресницах уже начинала скапливаться влага.
Да, естественно, чего мне грустить?
Мне девятнадцать лет, и я чувствую себя каким-то комнатным животным, у которого нет чувства собственного достоинства.
Но мне, к счастью, надоела такая собачья жизнь, на постоянной привязи.
Шаг вправо… шаг влево… Расстрел!
Сегодня… я нахрен… просто сбегу.
И фиг вы меня остановите!
***
Когда мы подъехали к студенческому городку, Виктор припарковался на стоянке, а когда я попробовала открыть дверь, она оказалась заблокированной. Мне стало моторошно.
– Соня, можно поговорить? – в голосе мужчины больше не было ни грамма радости.
– Поговорить? О чём? О моей маме? У вас с моей мамой все серьезно?
– Хм... Думаю да. Но нет, не о ней.
– О чем будет разговор?
– О твоём друге. – Выждал паузу, а у меня будто сосуды в голове лопнули, когда я с ужасом поняла, что сейчас он будет меня пытать. – Я знаю, что ты связалась с не очень хорошими ребятами. Твоя мать переживает.
Так и знала!
Как же раньше не догадалась?!
Следователь… Важная шишка в нашем городе!
Совпадение?
Нет. Не думаю.
– Вы наверно только из-за этого с ней? Чтобы подобраться ко мне? А заодно и к моему парню? Но это глупый ход, Господин следователь! – Перекривляла выскочку, – Давид порядочный гражданин. Не обязательно, что если у человека на теле имеются татуировки, то он типичный беззаконник.
Господи! Как же дико я устала от этих дурацких стереотипов!
– Что за глупости! Мне нравится твоя мать, Соня. Ты ведёшь себя некрасиво. Просто ты должна нам помочь. Скажи, ты замечала что-нибудь странное, что-нибудь подозрительное в поведении Давида? – выплюнул свои грязные намеки, агрессивно клацнув челюстями.
– Нет.
– Эта шайка качков у нас, у следственного комитета, под наблюдением. Они приехали в наш город недавно. Именно после их приезда начали твориться жуткие вещи... Ограбления, драки, и даже убийства.
Стоп! Что? Шайка?? Он и про братьев Давида знает??
С ума сойти!
– Д-Давид тут не причем, – на глазах навернулись едкие слезы, но я старалась всеми силами их сдержать, чтобы следак не догадался, что он надавил на больное, – Я ничего не знаю! Отстаньте! Выпустите меня! Иначе разобью стекло!
Не дожидаясь пока он отключит блокировку, сама это сделала, и быстро выскочила из машины.
***
После нашего разговора я долго не могла прийти в себя, долго не могла успокоиться. Меня трусило до холодного пота, настолько сильно, словно я подхватила смертельную лихорадку. Наверно больше всего потому… что мои догадки начали становиться реальностью.
Неужели Давид... он… преступник?
Я опоздала на пару. Никак не могла расслабиться... Умыла лицо холодной водой, но даже это не помогло. Потом, дождавшись перерыва, просто попросила телефон у подруги, чтобы позвонить любимому.
Придётся уйти с занятий. Да и вообще какого лешего я ещё до сих пор нахожусь тут, в университете? Всё равно учёбу придётся бросить.
– Давид, это я… – глотая буквы, прикрывая рукой динамик смартфона.
– Девочкааа? – любимый часто-часто дышал, пытался отдышаться, вероятно, находился в спортзале, на тренировке, – Как же я рад тебя слышать!
– Можешь забрать меня? Пожалуйста. – Скулы свело от отчаяния.
– Конечно, детка. Хоть сейчас! Где ты? Что случилось? Твой голос дрожит? Тебя кто-то обидел?
– Долгая история. Мне просто всё надоело. Мать установила за мной тотальный контроль. Привела в дом мужика, теперь они вдвоём ходят за мной по пятам. Хочу сбежать. Сегодня. Только вещи кое-какие заберу. – О других подробностях нашего разговора решила промолчать. Не было времени.
– Я понял, милая. – Взволнованно выдохнул в трубку. – Встретимся через два часа на нашем месте. Очень тебя люблю, маленькая. Береги себя. Обещаю, что буду заботиться о тебе до тех пор… пока смерть не разлучит нас.
***
Спустя несколько минут приятного общения скромняжка немного расслабилась. А затем вдруг решила поинтересоваться моей личной жизнью. Этого я и боялся. Даже больше, чем позорного нокаута на ринге.
– Расскажи немного о себе, о своей семье, чем занимаешься?
А рассказывать то нечего. Я на фоне этой крошки прыщ на заднице. Дома у меня нет, семьи тоже. От отца-ублюдка, который убил мою мать и покалечил сестру, сбежал еще в двенадцать лет. А дальше улица воспитала. Попрошайничал. На выклянченную на рынке мелочь покупал асептолин в аптеке, разводил водой из канавы и с пацанами-беспризорниками бухал за отстойную жизнь. А потом два дня без передыху блевал. Об этом ей чё ли рассказывать? Как прошло моё детство?
– Да мне особо нечего тебе рассказать. – Пришлось вешать лапшу. – Сирота я. Полжизни в приюте тусил, а после на заводе пару лет отпахал. Потом уже с парнями познакомился, и мы потихоньку-помаленьку открыли свое дело – спорт, качалка, продажа стероидных препаратов. Арендуем спортзалы и у нас свой интернет магазин. Ну ещё в подпольных участвуем, кочуя из одного города в другой, когда стартует сезон боёв.
Конечно же я ей наваливал. Просто не хотел, чтобы малышка в первый же день нашего свидания умчалась от меня как от холеры.
Она ведь вон какая... нежная вся, чувственная, крохотная... Как цветочек. На пианино играла, рисовала, языки знает на уровне таланта. Да я против неё – как золото, рядом с тухлым дерьмом.
Так стыдно... Не пара ей, мляха. Но не могу ничего поделать с этой идиотской зависимостью! Не могу оторваться. Она – мой личный сорт анаболиков.
Которого мне всё мало, мало и маааало! На который я млин подсел, словно зависимый нарик.
Кто знает, быть может эта девушка была послана мне судьбой неспроста? Явно ведь. Две встречи за два дня – не случайность. Сердцем чувствую, что эта Крошка – моё спасение. Она ворвалась в мою дерьмовую жизнь как единственный лучик света в гиблую Преисподнюю. Возможно, ради неё я начну меняться. Ибо за моей спиной стелется шлейф из смердячей грязи, вперемешку с грехами.
Я вовсе не тот, за кого себя выдаю. У меня есть много страшных секретов. Я сущее зло, и ей бы стоило держаться от меня подальше. Но мы обои впали в зависимость. И нас обоих дико штырит, ломает, от одного только взгляда.
Не знаю, что с этим делать.
Вырвать из сердца эти чувства… Не могу!
С ней быть хочу. Понял, что нужна мне. Как пища, как кислород, как ежедневный жим лёжа, как двойная порция протеина!
Переклинило и всё. Точка. Назад дороги нет.
Сплю и вижу, как она со мной рядом спит. Под боком. Еду готовит, вместе на треню провождает. И там же на тренажёрах в перерывах между подходами пошло ласкает…
Уже вторую ночь подряд вижу её во сне... и во мне. Совершенно голую.
Захотелось прямо сейчас наплевать на мораль и подрочить под столом, глядя на то, как на её алых губах блестит белая пудра. А воображение уже во всю буянит, утверждая, что не пудра – это вовсе, а мой сладкий белок.
Стоп!
Мотыльнул головой, мысленно врезал себе по морде, чтобы не отвлекаться.
А то некрасиво всё-таки.
Взял в руки салфетку, поддался вперёд, заботливо промокнул привлекательный ротик Сони кусочком мягкой бумаги, наслаждаясь тем, как её зрачки мгновенно расширились, а щёчки превратились в переспелые помидорки.
Она скромно улыбнулась, кончиком языка облизнув остатки крема.
Фак!
А я уже взглядом искал уборную, чтобы отлучиться ненадолго с целью поменять трусишки, испорченные неконтролируемой поллюцией.
***
Время завтрака близилось к кульминации. Я спросил, какие планы у милашки на сегодняшний вечер – она ответила, что спешит на пары, а затем на работу.
При слове «бар» в венах закипел опасный яд.
Такой хрупкой девушке не место в подобном отстойнике. Особенно по вечерам.
Страх, разбавленный ревностью выкрутили меня наизнанку, и я практически выпустил своего дикого быка из загона.
Она теперь моя. И точка.
С деньгами у меня проблем нет. С характером – возможно. С сексуальным недержанием – точно есть кое-какие проблемки. Но это мелочи.
Самая главная проблема – мой секрет. Как я реально зарабатываю на жизнь девчонка никогда не узнает.
Моя просьба, касательно полного материального обеспечения, была грубо отвергнута. Я дам малышке время. Она сделает всё, как я пожелаю.
Для начала, нужно завалить лапочку подарками. Окунуть в сладкую жизнь, наполненную чистой ванилью. Немного разбаловать, так сказать. И она обязательно передумает.
Скорей всего рядом с ней не никогда не было настоящего мужика. Я растерялся. Не думал, что она отвергнет моё предложение. Просто потому, что ещё никогда не встречал таких уникальных девушек. До сегодняшнего дня все мои бабы обожали развлекаться за мой счёт. Я просто привык, что мне никогда не отказывают. Именно это и зацепило в девчонке. Азарт.
В том, чтобы добиться и завоевать недостижимое.
***
Этим вечером я не находил себе места. В груди было как-то паршиво. Давило, жгло, одновременно пульсировало. Не знал, как отвлечься. Следующий бой только послезавтра. Но напряжение в мышцах росло с каждой секундой. Неистово хотелось расквасить кому-то хлебало. Но больше всего душонку выворачивало от невозможного переживания.
Всё думал о моей маленькой девочке. Не смог смириться с тем, что она снова пошла работать в рассадник для наркоманов. Грязные мысли разъедали мой мозг, поэтому, схватив куртку, выскочил из дома, прыгнул в тачку и газанул в сторону наливайки.
Что бы было, опоздай я хоть на минуту?
Трудно даже представить. Я бы сдох. Порвал бы сначала на куски всех гопников района, а затем и себя разорвал, потому что не проявил должной твердости при общении с Соней.
Я увидел её совершенно случайно. На остановке, прижатой спиной к столбу.
Какой-то дрыщавый урод держал её за волосы и что-то шипел в лицо. Мразина была не одна. То, чего я так люто боялся, воплотилось в реальность.
