Текст книги "Генерал Краснов. Как стать генералом"

Автор книги: Станислав Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

20 февраля 1907 г. произошло открытие 2-й Думы, а последнее заседание – уже 2 июня 1907. Депутат 2-й Думы С. Булгаков, подобно многим русским философам, прошел путь от безбожия и революционности к Вере и Царю. Знаменитый сборник «Вехи» (среди авторов которого С. Булгаков), сочтенный предательством основной частью интеллигенции и открытием другой частью, ничего нового в себе не содержал – в нем несколько либералов, разобравшихся в реальной жизни, в том, какова революция и до чего она способна довести, написали многое из того, что монархисты повторяли и доказывали с прошлого века до последних лет. В «Автобиографических заметках» прот. Сергий Булгаков, пишет о своем участии во 2-й Думе (избран по Орловской губернии): «Нужно было пережить всю безнадежность, нелепость, невежественность, никчемность этого собрания, в своем убожестве даже не замечавшего этой своей абсолютной непригодности ни для какого дела, утопавшего в бесконечной болтовне, тешившего самые мелкие тщеславные чувства. Я не знавал в мире места с более нездоровой атмосферой, нежели общий зал и кулуары Госуд. Думы»[9]. Краснов писал в 1909 г., что в 1 и 2 Думы попали враги России, заботившиеся о своем личном счастье [42].

Необходимость давать постоянный идейный и информационный отпор противомонархическим партиям привела к созданию патриотических организаций, гораздо более крупных, нежели элитарное Русское Собрание. О первом проекте издателя «Московских Ведомостей» Грингмута писал князь Мещерский в «Гражданине»: «Я бы понял партию монархистов, если бы в России не было Монарха, но создавать или даже помышлять создавать партию монархистов в России, когда Царь Самодержавный, слава Богу, здравствует, только потому, что есть кружки антимонархистов – это значит наносить оскорбление и Монарху, а народу! Чтобы встать во главе монархистской партии, надо забыть, что глава ее – русский Царь».Так можно было писать в мае 1905 г., но после всего произошедшего дальше необходимость неправительственной силы для противостояния революционному напору стала очевидна. Самодержавие не обладало репрессивным аппаратом для подавления народной смуты – Армию к такому специальному аппарату отнести нельзя, он существовал только в воображении страдавших за свои преступления революционеров. В 1905–1907 гг. необходимо было народное патриотическое движение, которое явило себя в Союзе Русского Народа.

Этот Союз, подобно Краснову, считал себя борцом за правду. СРН имел огромное значение, как новый информационный ресурс в защиту Самодержавия. Хотя И. Р. Шафаревич пишет, что номера «Земщины» и «Русского Знамени», которые он видел, были низкопробны, и это подтверждается многими источниками, можно показать, что так было не везде. В Красноярске с 1907 г. начинает издаваться газета местного отдела СРН «Сусанин», под лозунгом «Страха не страшусь! Смерти не боюсь, лягу за Царя, за Русь!» Цена 5 копеек за номер и в 1907-м и в 1914 г. Качество этой провинциальной газеты превосходит все ожидания. 1-й номер 1-го года издания начинается со слов: «Б беде познаются друзья, молвит народная мудрость». Служить вторым эпиграфом или поэтическим переложением этой мудрости на язык лозунгов может прилагающийся к № 2 Ответ на марсельезу:

Отрешиться от старого мира

Недостойно родных сыновей.

Им довольно кровавого пира,

Омрачившего мир наших дней.

И поется безумная песня

Ради моды на улицах вслух.

В русском сердце печально и тесно,

И скорбит в нем Сусанина дух.

Хулиганство, кощунство и злоба

И разнузданность модных людей

Развращает все сердце народа

И погибнет в крови он своей.

Так долой ваше красное знамя

И безумную песню долой!

Оттого-то кровавое пламя

Над печальною русской землей.

Если Русь в старину собиралась

Единеньем народа с Царем,

Если Царское слово раздалось, -

Так к нему мы с надеждой пойдем.

И во имя завета Христова

Обновится родная земля:

Для врагов будет грозною снова

Под верховной рукою Царя.

Священ. А. Девятов.

На красноярском примере мы можем увидеть, какую задачу взял на себя Союз Русского Народа. Из следующих материалов «Сусанина», которые можно отнести к программным, будут цитаты Наполеона: «Четыре враждебных газеты гораздо опаснее 100000 человек неприятельской армии в открытом поле»,Екатерины И: «Нельзя бороться пушками с мыслями»,да и Клемансо можно добавить: «Нельзя делать рабочих рабами, но нельзя также сделать их тиранами».«Сусанин» взял на себя обязанность идейной борьбы, количественно, увы, не равной. Против Российской Империи выступало больше чем 4 газеты, намного больше…

Красноярский отдел объяснял СРН «как центр, как фокус, объединяющий в себе лучшие мечты и пожелания русского народа,[который] теперь особенно и неустанно должен работать… ни при полной победе, ни тем более после поражения – союз не должен ослаблять степени напряженности и энергии своей культурной деятельности»[независимо от результатов выборов].

Не один «Сусанин», большинство провинциальных газет держало марку, перепечатывая работы лучших публицистов, общероссийские и иностранные новости. Фельетоны писали превосходные!

№ 5 Четверг. 22 февраля 1907 г. «Егор проучил барина».

В ответ на ведение республиканской пропаганды:

«–  Так по-твоему, барин, мы все равны. Бога – нет! Царя и начальства не надо! Всю земли поровну поделим? Так и я тебе равен? Снимай шубу, вынимай кошель…

–  Побойся Бога, – завопил барин неистовым голосом, – есть ли у тебя крест на груди…

–  Нишкни только! Я-те сейчас поприкончу. Слышь: снимай шубу и давай деньги. Коли Царя и властей не надо, коли Бога нет, так неча их и поминать, а мы с тобою – равны.

Обезумев от страха, барин послушно, дрожащими руками, стал доставать деньги и снимать шубу…

–  Да полно тебе трястись, как осиновый лист! На тебе твои деньги и шубу. Мне они не нужны. Да побожись, что наперед простых людей с толку сбивать больше не будешь, что не надо Царя и начальства, что нет Бога…» (Степанов).

Трагизм революции заключался в том, что те продолжили сбивать народ с толку, и тот по-настоящему отобрал шубы, деньги и жизни: «Бога нет, Царя не надо, мы урядника убьем, подати платить не будем и в солдаты не пойдем», – трансформировалась частушка в 1917 г. В 1905–1907 гг. она была такой: «Мы урядника убили, станового мы убьем; никого мы не боимся, с песнью в каторгу пойдем»[3, Т.8]. Настоящее бесовство. Разница между частушками весьма знаменательна.

№ 15 Воскресенье. 1 апреля 1907 г.

«Своим отказом выразить порицание убийствам и насилиям Дума обнаружила свое нравственное ничтожество и совершила тяжкое преступление; эта Дума вносит в страну нравственное разложение и одичание».

А П. Н. Краснов нигде не оставлял революционные насилия без порицания, говоря: «смута, почему-то называемая освободительным движением», напоминая о грабителях, опорожняющих кассы почтовых чиновников, и о военных – защитниках порядка от бандитов-освободителей [98].

Со своей стороны:

«За один только год практической работы по объединению русских сил – достигнуто многое, весьма многое. Один «союзрусского народа» насчитывает более 800 провинциальных отделов, располагает 100 органами печати и 15 миллионами зарегистрированных членов».

– Ответ на «реки крови и слез».

№ 36 Воскресенье. 2 сентября 1907 г.

«Какое же государственное устройство способно защитить трудящиеся классы и сдерживать несоразмерное обогащение немногих?

Наилучшим строем является республика… Вся история на протяжении тысячелетий доказывает совсем обратное. Республиканский строй всегда приводил к господству капитала, и только единственная монархическая форма правления способна была защитить народные массы от гнета буржуазии.

Великий Рим упразднил республиканский строй именно потому, что он привел к полному порабощению всего народа небольшим сословием патрициев. Древний мир не знал таких колоссальных земельных имуществ, какие являлись в последний период Римской республики. Народ вознегодовал, и республика превратилась в империю…

Известно ли нашим невеждам, что и в данную минуту нет нигде такого чудовищного скопления капиталов в руках буржуазии, как в республике Соединенных Штатов? Там уже насчитываются десятки миллиардеров, доход которых в год достигает 100 000 000 рублей! В один день эти богачи получают около 300 000!.. Трудящиеся классы там стонут от экономического угнетения их со стороны капитала. Уже правительство Соединенных Штатов весьма серьезно озабочено этим социальным злом и намерено бороться с ним. Рядом с тем нигде, как в этой же «свободной» республике, туземцы не преследуются и не истребляются с самой свирепой нечеловеческой жестокостью…

Французская буржуазия с евреями во главе чувствует, что явись сегодня популярный и мужественный генерал – и от республики следов не останется. Упразднения ненавистному сельскому населению республиканского строя до такой степени страшатся капиталисты, что ввели в конституцию воспрещение возбуждать даже вопрос в парламенте об изменении государственного строя…

Итак, сопоставлять монархизм с реакционностью могут только инородцы, враждебные России, или вполне невежественные люди.

Прогресс заключается в таком усовершенствовании монархического строя, и только монархического, при котором между ними не могли бы стать ни корыстолюбивые, тщеславные и властолюбивые демократы, ни поддельное народное представительство».

Союз Русского Народа пытался принимать участие в предвыборных кампаниях:

№ 42. Суббота. 19 сентября 1907 г.

«Изменник, кто уклонится от Царского зова, он играет на руку врагам России, что идут сплоченными рядами, свирепые и жестокие, упоенные кровью и злобой… Граждане, пока Верховный Вождь земли русской не изверился еще в народное представительство, не должны и мы терять веру в него (представительство) и впадать в уныние и бездействие, несмотря на неудачу первых двух Дум… Подадим свой голос за кандидатов Союза Русского Народа!» Есть определенные свидетельства, что Император Николай II, даровав Г. Думу, хотел сделать из нее полезное для страны учреждение не в парламентском смысле. Монархисты хотели помочь ему в этом, но выборная система давала именно поддельное, партийное представительство, а не народное.

№ 47 Суббота. 20 октября 1907 г.

«Перст Божий.

Виленская газета «Морская волна» отмечает следующее знаменательное сопоставление:

Три раза подвергался Государь смертельной опасности во время путешествий. Сопоставляя названия местностей, где происходили катастрофы, мы из начальных букв видим, Кто хранит Царя:

Борки

Отсу

Ганге».

Среда. 13 февраля 1908 г.

«Пока национальная печать в России организуется, налаживается, не мешает обратить внимание на следующее обстоятельство. Есть в России уже организованная огромная национальная сила. Эта сила – русское правительство. Оно – плоть от плоти и кость от костей великого народа православного. Его первая задача и смысл существования – защищать и отстаивать русскую самобытно сложившуюся государственную жизнь и лежащие в ее основе идеалы народные».Черносотенцев враги называли революционерами справа, и они часто давали к тому повод, нападая на правительство с другой стороны, однако делалось это не всегда и не всеми. Для провинциальной печати это не так характерно.

№ 227. Вторник. 22 декабря 1908 г.

« 75-летие русского народного гимна.

Недаром, как известно, Герцен порицал наш народный гимн, видя в нем одно из могучих средств укоренения и распространения идеи монархизма в России… Пережил наш национальный гимн и безумные, кровавые дни антинациональной революции, жалкое убогое бессилие и полная разобщенность которой с русской народной душой, между прочим, очень ярко выразилась в том, что она, эта, с позволения сказать «русская» (?!) революция не могла создать для себя ни одной оригинальной самобытной песни, пробавляясь только одними бездарными пародиями на чужие революционные гимны… Переживет наш чудный, истинно народный гимн и все народные беды, угрожающие мощи великой России, переживет потому, что он, этот гимн, так же могуч и бессмертен, как могуча и бессмертна воплощаемая им идея единения Царя с народом.

Надо было иметь не только выдающееся музыкальное дарование, но и глубоко русскую душу, проникнутую горячей верой в самые священные идеалы русского народа и пламенной любовью к Державному носителю этих идеалов, чтобы создать такое вдохновенное произведение, в величаво-торжественных звуках которого с дивной мощью воплощена идея русского Царского самодержавия»(Старобельский).

Четверг. 13 августа 1909 г. № 127

«Прав был русский депутат в Думе союзник Н. Е. Марков, когда в своей речи выразил, что союзники не желают кадетам лучшего вождя, чем Пинхус Милюковер. Человек (и партия его), сочиняющий «выборгские крендели»; человек, разъезжающий по заграницам с целью опорочения родины, – такой человек достоин самого глубокого презрения, но и только. С таким вождем «кадеты» нам не страшны. Их нужно презирать, над ними можно лишь смеяться! Да, представьте сами – Пинхус Милюковер– « президент России» (Националист).

Это о Павле Милюкове, возглавившем партию к.-д., она же партия «народной свободы». Заметно, что все касающееся предвыборных кампаний и межпартийной борьбы – нечто неприятное в любом веке. Во взаимной перебранке СРН и либеральных партий монархисты напирали на то, что «при негласном и фактическом руководстве партий Гессенов, Винавера, Пергамента, недалекий и самовлюбленный Милюков стал ловким орудием в руках умных и хитрых иудеев. С тех пор Пинхус Милюковер начинает откровенно вредить России и наносить ей удар за ударом».1917 г. показал: монархисты были правы почти во всем.

Монархическое мировоззрение противостояло революционному не в силу отсталости или лени, а для защиты от разрушений своих созидательных усилий.

В 1907 г. «Сусанин» писал: «Дума наша справедливо названа «главным штабом революции»; настоящая наша Дума на три четверти революционное гнездо, где о созидательной не может быть и речи, и думать нечего; каждый день ее речей страница нового позора в скрижали истории России… Их цель одна – захват власти» [№ 13. 25 марта 1907 г.]. «Самодержавный Государь, по неисчерпаемому милосердию своему щадил преступную Думу, надеясь, что депутаты социалисты одумаются и, для блага народа, примутся за плодотворную работу» [№ 35. 25 августа 1907 г.].

Но те работать не желали. Прошло пять лет.

«Сусанин» 25 июля 1912 г.: «У леваков была полная возможность выполнить если не все обещания, раздаваемые рабочим перед выборами, то хотя бы часть их. А что получили рабочие от этих Дум? Почти ничего. – Все три Думы с пеной у рта требовали амнистии политическим преступникам, проливавшим, как воду, русскую кровь, требовали помилования грабителям, по ученому называемым экспроприаторами – только экономические нужды России были ими забыты. Из этого достаточно ясно видно, что левым интересы рабочих так же дороги, как прошлогодний снег».

«Московские ведомости» (№ 176 1912 г.): «Нет ни одного класса народа, который не убедился бы уже на практике, что Госдума защитой его интересов не занимается. Все, что у нас делалось для крестьян, рабочих, промышленников – делалось по инициативе правительства. Если Дума обращала самостоятельное внимание на духовенство, то именно против его интересов. Вообще ни один класс народа не может видеть в ней своего представительства и своей защиты»[89].

Им будет отпущено еще 5 лет. Бездеятельность и склонность к разрушению будет ужасать все более.

Еще ближе к Краснову подбирается «Сусанин» в защите Русской Армии.

Вторник. 2 февраля 1910 г. № 14.

За то, что «Армия смело приняла вызов и ни на одну пядь не отступила от своих славных позиций: ведь она защищала святую веру и священную Царскую власть… в бесчисленных листках и газетах, коими он обладает, как собственностью, революционный кагал принялся травить армию, стараясь вызвать в русском обществе презрение к воинскому званию, к офицерству. Мобилизованы были все силы: Горький и Андреев, Арцыбашев и все литературные жидки – вроде Айзмана, Муйжеля, Юшкевича и пр. Куприн особенно и специально занялся этим почтенным делом. Сюжеты из военной жизни стали обыденными, появились целые серии военных рассказов. Но странно – кто бы из военной среды не выводился – все оказывались людьми какого-то низшего нравственного уровня. Офицеры и командиры в рассказах выводились непременно и прежде всего дураками, людьми невежественными, ничего непонимающими, а кроме того, они являлись еще пьяницами, развратниками, насильниками и т. п. Солдаты какими-то бесчувственными зверями, казаки – людоедами, чуть ли не дьяволами»(И. Сибиряк).

Краснов, не будучи невежественным пьяницей или развратным дураком, лучше мобилизованных в атаку на отечественную Армию писателей знал, чем она является на самом деле. Судя по всему, с Куприным он познакомился тогда, заочно, по печатной полемике. Вспоминая о ней в эмиграции, Краснов писал: на упреки, что полк «Поединка» в реальности никогда не существовал, Куприн мог парировать: это художественный вымысел, потрудитесь воспринимать полк, каким его пожелал создать автор.

Информационная атака оплевывания Армии не давала представления о настоящей военной проблематике того времени. Один из конкретных недостатков приводит Деникин в «Старой армии»: воспитание юнкеров в сознании долга и дисциплины не дополнялось, так сказать, преддипломной практикой в среде нижних чинов. Недоставало образования по части педагогики и психологии. Военная печать обсуждала необходимость прохождения практики в войсках перед выпуском, но ее не ввели. А шаг был бы – прогрессивней некуда. По данным Елчанинова на 1912 г., этого желал сам Государь Император.

Деникин вспоминал: « Вообще, русское военное законодательство, карательная система и отношение к солдату были несравненно гуманнее, нежели в других первоклассных армиях «более культурных народов». В германской армии, например, царила исключительная жестокость и грубость. Там выбивали зубы, разрывали барабанные перепонки, заставляли в наказание есть солому или слизывать языком пыли с сапог… Об этом не говорила возмущенно не только пресса, но и официальные приказы. В течение одного, например, 1909 г. вынесено было 583 приговора военными судами за жестокое обращение начальников с солдатами <…>. Далеко нам было до такой «культуры»!»[20, с. 92].

Когда в 1908 г. М. О. Меньшиков призвал остановить бегство офицеров из Армии, Краснов откликнулся под именем Гр. А.Д. с просьбой не бояться вызванного неудачами и травлей ухода офицеров со службы – их сменят более достойные, верные, не показные патриоты. «Из солдатской среды» выйдут новые фельдмаршалы. Краснов знал, чем ему угрожает будущее: «Военная и офицерская служба – это прежде всего подвиг. Это отречение от самого себя, это тернистый путь, часто заканчиваемый терновым венцом мученика. Но зато в ней много поэзии, много такого обаяния, что заставляет служить ей, несмотря на все ее невзгоды» («Русский инвалид», 1908, № 73).

В авторский сборник «Мир тайн» в 1913 г. вошли рассказы Краснова «Маленькая подвела» о потере лошади (Дудергоф, 1908 г.) и «Клодина уходит» тоже о лошадях, о передаче выезженных лошадей из запасных в действующие полки (Широкая Балка, 1909 г.) [98].

В 1908 г. Петр Краснов пишет необычный для себя рассказ, действие которого происходит в далеком прошлом без участия русских. Вселенскость выбранного сюжета позволила Краснову сопоставить его с текущим временем. Рассказ «Сотник гроба Господня» о Страстях Христовых, чьих свидетелем, согласно Евангелию, был римский сотник при Правителе Иудеи. События в Иерусалимском дворце переданы без самовольных фантазий или новомодных трактовок с изъятием их антисемитского смысла, когда вина за Богоубийство накладывается исключительно на римскую власть, и казнь объясняется «революционной» деятельностью Иисуса Христа, поскольку на крестах казнили политических преступников [напр. Айзек Азимов «Римская империя» М.: Центрполиграф, 2006].

В Священном Писании подробно объясняется, как именно создавалась видимость этого. Точно следуя Евангелию, Краснов повествует, как иудеи, полные ненависти, опасались совершать Преступление своими руками. Понтий Пилат говорил им: «Возьмите Его и по закону вашему судите!» – А злобная толпа иудеев требовала казни по римскому обычаю, клеветала: «Он хулил Бога. Он говорил, что он разрушит это царство. Он запрещал народу платить подати. Он называл себя Царем. Распни! Распни его». Пилат, поговорив с Иисусом Христом, сказал, что «никакой вины не находит в этом Человеке» [98, с. 156]. Понтий Пилат принял несколько попыток спасти Христа, «ибо знал, что предали Его из зависти»(Мф. 27:18). Однако, «видя, что ничто не помогает, но смятение увеличивается, взял воды и умыл руки перед народом, и сказал: невиновен я в крови Праведника Сего; смотрите вы»(Мф. 27:24). Это знаменитое умывание рук кем-то умышленно, кем-то невольно по внушению, часто толкуется неверно в духе безусловного осуждения, при забвении о толпе иудеев, вынудившей его так поступить. Правильно видеть здесь трагедию правителя, вынужденного поступаться своей совестью под давлением толпы, во избежание опасностей смуты. Об этом прямо говорит Евангелие. Неудивительно, что в Эфиопской Церкви Понтий Пилат причислен к лику святых. Неверно будет также думать, будто Евангелие не дает политических идеалов. Ключевой пример с Пилатом, а также множество других мест, определенно указывает на обязанности правителя служить делам добрым и защите населения согласно нравственному закону. Напротив, самое тяжкое преступление совершается, когда «Пилат, желая сделать угодное народу, отпустил им Варавву, а Иисуса, бив, предал на распятие»(Мк. 15:15). Явственно видно осуждение народоправства, поправшего стремление единоличной власти к правде. «И отвечая, весь народ сказал: кровь Его на нас и на детях наших» (Мф. 27:25).

В 1909 г. Краснов выпускает труд «Картины былого Тихого Дона» – родословную казачьей славы. Начиная от первых античных упоминаний о Доне (Танаисе), через принятие монархии в 862 г. и христианства в 988 г. к 1500 г. от Рождества Христова, когда в русских летописях впервые появляется название казаков. «По-татарски и по-турецки гозак или гузак, значит легковооруженный конный воин, воин без доспехов, без кольчуги, без шлема… Таковыми и были первые казаки». В книге дается описание быта, первых набегов и противостояния татарам, взятия Казани и покорения Сибирского царства для России. Много труда потратил Петр Николаевич на изучение истории донских казаков, чьи судьбы неизменно были связаны с Россией. Заполняя широкое историческое полотно преданиями и баталиями, Краснов изучал материалы, которые лягут в основу многих исторических романов, созданных его пером в будущем (особенно о казаках: «С Ермаком на Сибирь», «Все проходит», «Снами Бог»).

«Картины» Краснов писал с 1907 г. в Новочеркасске, по поручению наказного атамана A. B. Самсонова. Они изданы областным правлением Войска Донского. Как и «Атаманская памятка», книга написана для народа, доступно и поучительно. «Картины былого Тихого Дона» одновременно и летопись казачества, и научное исследование, и историософское, при нарочитой простоте письма. Краснов неуклонно дает понять, что только мужество, стойкость, патриотизм, Вера и Верность позволили выстоять казакам, России – пережить все набеги и смуты. Те, кто отступал от Престола, обрекали себя на бесславную гибель и увлекали за собой нестойких. Верность и самоотверженное служение принесли казакам всемирную славу. В том же Краснов видел ее сохранение и приумножение. Будущий донской атаман был прав – изменив Престолу, казаки подверглись моральному разложению, а потом – физическому истреблению. Эпическая, казаковедческая, историософская работа Краснова заканчивается на роли донцов в преодолении смуты 1905–1907 гг. Со всей убежденностью выступает Краснов в последней, 86-й главе «Картин», обличая обезумевшую молодежь, бессмысленное сожжение имений и хлеба на корню, террористов с бомбами. «Не один казак пал жертвой людской злобы и ненависти, не один вернулся домой калекой на всю жизнь, но казаки своими смелыми, справедливыми действиями заслужили общую любовь русских людей. Городские и сельские общества, патриотический союз русского народа подносили полкам и сотням иконы и письма, в которых превозносили честную службу донцов и называли их спасителями Отечества. 24 января 1906 г. Государь Император, видевший усердную службу донцов, изволил пожаловать войско Донское высокомилостивой грамотой».

«Вдумчиво проследим картины былого Тихого Дона и найдем в них высокие примеры, достойные подражания. Слава Тихого Дона, глубокая вера в Господа Бога и Его милосердие, беспредельная преданность Государю, горячая любовь к нашей матери России и воинская доблесть – вот то, к чему должны стремиться всеми силами, не щадя ни жизни, ни имущества своего!.. И да поможет нам в этом Господь Бог!».

Верность Краснова резала глаза либералам, один из которых даже поставил в упрек Краснову верноподданный слог не только относительно царствующего Государя, но и всех предыдущих и даже (вот ужас-то) относительно Императора Павла! Более обоснованным был бы упрек в восторгах по адресу Петра I (донские писатели – такие, как Ф. Крюков, С. Арефин, Р. Кумов негативно относились к его деятельности по отношению к Дону), но для западников он неприкасаем. В том же 1909 г. М. О. Меньшиков в статье «Завет Петра» подробно расписал, что перенос столицы стал трещиной между властью и народом, а помощь была оказана не отечественной, а заграничной промышленности – теперь стало дешевле закупать товары в Лондоне, Амстердаме или Гамбурге, чем в Москве и Киеве. Потому приоритет обрабатывающей промышленности из-за Петра I был заменен добывающей, и преобладание экспорта сырья поставило нас в положение эксплуатируемой колонии Европы [57]. Так называемое европейское просвещение стало духовным пленом России, подражательством и отказом от собственной мыслительной работы. Меньшиков по этому поводу писал то же, что и все национальные мыслители: «Давно уже стало избитым, что поэты не создаются обучением – они рождаются. Но никому еще не удавалось внушить массам, что культуре нельзя научиться, что ее нельзя «усвоить», «перенять», «унаследовать», что ее можно только создавать, творить свободным напряжением индивидуальных сил» (Г. Флоровский, 1921 г.) – можно быть беременным только собственным ребенком, как говорил Заратустра. У Меньшикова то же непонятное стеснение перед интеллигентской традицией касательно Петра, как у Тихомирова – оба, разнося «гениальные реформы», продолжают называть его гениальным реформатором – ведь так принято! Подумаешь, и без Петра Россия прогрессировала по-своему и естественно, Алексей «свято оберегал национальные учреждения наши», отечественная наука носила преимущественно прикладной характер; причем, и до Петра в Россию приглашались пушкари, литейщики, военные специалисты – шел научный и профессиональный обмен, но не самоубийственный культурный, – подумаешь, зато Петр – выучил Россию воевать! Поскольку за Полтавой 1709 г. последовал Прут, недопустимо говорить о достижении какой-то особой выучки, достижении качественного нового уровня по сравнению с армией, при Алексее Михайловиче одержавшей судьбоносную победу над Польшей и лишившей ее доминирования в Восточной Европе. Под угрозой пленения в Прутской катастрофе Петр предписал дипломатам, если понадобится, не только отдать Турции все завоеванное на юге, но и все плоды побед на Карлом XII на севере, а также Псков, к обретению коего Россией Петр не имел отношения! Турки не догадались, как много Петр готов был отдать, однако скорее Прут, чем Полтава, подытожил «гениальную» деятельность Петра.

Меньшиков в том же 1909 г. неприятно удивлял «прогрессивным» осуждением черносотенцев, точь-в-точь по либеральному шаблону: «Бросьте афишировать вашу преданность старому отжившему строю. Не будьте большими католиками, чем сам Папа. Признайте, что старый строй, приведший страну к краху [!], перестал быть национальным. Дума гораздо более национальна, чем приказной строй с безответственностью бюрократии. Как политическая партия, правомерно действующая в рядах других организаций, вы можете стать реальной силой, но для этого вам нужно догнать жизнь, далеко ушедшую вперед и оставившую вас далеко позади».

Ничего, способного заменить приказной строй, ни одна демократия так и не придумала, только умножила в разы число бюрократов. Как ни крути, должностное лицо, действующее в рамках закона, гораздо более стеснено и ответственно, нежели парламентские болтуны, обсуждающие и голосующие. Партийные болтуны не отвечают за решение, которые они принимают – ведь исполнение спускается на этих самых «бюрократов», чиновников то есть. Важнее всего соблюдение законности как чиновниками, так и всеми гражданами, а даже тут думская неприкосновенность развязывает руки, не просто так все идут в депутаты, не для каторжной работы над законопроектами.

Выше я уже отметил, что 3-я Дума, по сравнению с разогнанными, особой пользы России не принесла. Строй остался каким был, термин «Думская монархия» отражает непомерное тщеславие депутатов, но не действительную роль Г. Думы в Российской Империи. 3-я Дума не бунтовала так открыто, как предыдущие, но непременную критику правительства не сбавляла. В. Н. Коковцов в мемуарах дает хорошее представление о том, как его, профессионала самого высокого класса, без конца донимали безответственные критиканы в стенах Таврического дворца. Россия переживала огромный экономический подъем, но что бы ни докладывал министр финансов, Думе все было плохо и все не ладилось. Дума не определяла общегосударственную политику, а была только ненужным довеском к самодержавной системе, отнимая у министров драгоценное время на разъяснение принятых решений и планов. Контрпроекты Думы были плохо обоснованы, критика малограмотна, но партийные обязательства требовали огульного осуждения правительства. Все упиралось в профессионализм – проблема не в том, что в Г. Думу выбирали не тех людей, проблема в абсурдности учреждения, неспособного все знать и уметь. Грязь межпартийных сражений, предлагаемая Меньшиковым, не стоила того, чтобы за ней гнаться.

Еще про выборную власть:

Среда. 27 апреля 1910 г. № 43.

Из 26 миллионов франков, собранных палатой депутатов (8 млн), подпиской во Франции (8), со всех стран и от иностранных монархов (10) на поддержку пострадавших от наводнения французов, «правительство израсходовало на помощь пострадавшим всего 1,5 млн франков. Итак, прогрессивная Франция дает наглядный образец, как г.г. прогрессисты, под покровом либеральных фраз и захваченной власти, распоряжаются с государственными деньгами, с пожертвованиями, вызванными искренней любовью и жалостью. Франция, отказавшаяся от веры в Искупителя мира, делается вселенским позорищем, и наглость безбожников, стоящих у кормила правления, издевается над лучшими порывами человеческой души.