Текст книги "Хроника времен Василия Сталина"

Автор книги: Станислав Грибанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Жду «хозяйкиного» письма.

Крепко, крепко целую.

Папка».

«1.10.56

Здравствуй, родинка!

…Ни в чем я тебя не обвинял и не обвиняю. Ты это знаешь. То, что сделал, – надо было сделать. Другого выхода в тот момент не было. Сделал правильно – для нас же. Объяснить в письме подробно невозможно.

Разве эти подлецы могут понять, что происходит тяжелейшая, труднейшая борьба за существование, за жизнь, за любовь. Разве поймут острословы, любители сенсаций, что не при всех обстоятельствах форма этой борьбы бывает благообразна. Мне сейчас наплевать на формы – важна суть.

Ты хотела «свободного Василия», и ты его получишь. А как это будет сделано – не все ли тебе равно?.. Твоя горячность подтверждает, что я верно поступил, взяв все только на себя. Мне не страшно мнение всех (как это пишет Светлана), я слишком хорошо узнал цену этому мнению, чтобы обращать на него внимание. Но мнение твое – для меня все… Светлана набросилась на меня, «взорвавшись», как она пишет, после твоего телефонного звонка. Дело ее – взрываться или не взрываться, но, по-видимому, ты немало способствовала накоплению гремучего вещества в ней для взрыва. Если ты считаешь, что правильно поступила – дело твое. Но, думаю, что надо было сначала приехать, окончательно все выяснить и только потом, может быть, и в более резкой и обличающей форме выступать.

Светлане и так досталась нелегкая жизнь. Силы ей очень и очень нужны, а тратить их на беспричинные «взрывы» не вижу смысла. Ее энергия пригодится на более существенные и полезные вещи. Суть в тебе, а не в Светлане, в наших взаимоотношениях. Нам решать.

Не следовало мне писать это письмо сейчас, надо было для пользы дела еще немного подождать, но ты вынудила меня поспешить. Чувствую, что ты в своем гневе беспричинном можешь залезть в такие дебри, из которых не выберешься.

Думай, мать, решай… Слово и дело за тобой.

Жду.

Василь».

«12.3.57

Здравствуй!

Спасибо за письмо. Очень тронут, что не забываешь… Ты пишешь: «Я не пишу тебе, потому что ничего хорошего написать не в состоянии, а плохого сейчас у тебя самого хватает». Не совсем я могу согласиться. Неужели ты не понимаешь, что любое твое письмо дорого мне? Ведь в любом случае ты не чужая для меня. Как бы мы не решили свою дальнейшую жизнь – вместе или порознь, – твоя боль будет моей болью, и всем, чем только могу, я буду помогать тебе.

Лина решила вопрос моей принадлежности к Васильевым и Васильевых ко мне. Спасибо ей за это решение, оно очень много для меня значит. Совсем другими глазами смотрю теперь я и на Лидушку, этого замечательного друга, ибо то, что она сделала для меня, могла сделать только сестра. Как видишь, я очень крепко «овасильевился». Да это и не случайно, ибо все те лучшие мои дни, я подразумеваю семейные дни, были с вами, с Васильевыми. За одно то, что виновником этого являешься ты, кроме благодарности к тебе у меня ничего нет, не было и никогда не будет…

Крепко тебя целую.

Василь».

«22.3.57

…В отношении молодости. Да, я сравнительно не стар, хотя и крепко подношен. Лидуня мне такой комплимент закатила, что я даже подзазнался. Цитирую: «Вы, Василий Иосифович, выглядите молодцом!» Если бы она знала, сколько надо было нервов, чтобы выглядеть молодцом 3 часа, а потом на сутки свалиться. Да, молодец крепко смахивал на мокрую курицу. Но все же я рад, что еще могу в нужный момент держать себя так, как надо, и по мне не все заметно. Значит, еще держусь!»

«29.3.57

Здравствуй, дочурка!

Вот и наступило твое совершеннолетие. Теперь уже никто не может назвать тебя ребенком, который нуждается в няньках и ежеминутных подсказках – что и как делать. Страшно переживаю, что такое событие, как торжество и праздник твой, прошли без меня. Но все мои мысли и душа были с тобой, как всегда, так и особенно в этот день.

Еще и еще раз желаю тебе, дорогая моя, счастья, успехов, здоровья и всего самого наилучшего в жизни.

Хозяюшка! Напиши, как прошел твой праздник, только подробно опиши. Сама понимаешь, что подробное описание торжества будет единственным утешением за мое отсутствие на нем…

«9.4.57

Здравствуй, дорогая Леньуся!

Очень рад, что пишешь правду – «ленилась сесть и написать письмо»… пишешь, что каникулы прошли скучновато. Но ведь это от тебя зависело, как провести. Что же тогда мне говорить… если тебе в Москве и… скучновато? Ни черта не пойму. Видно, у тебя кавалеры, действительно, из «палеолита», если не смогли развеселить. Так гони их в шею и подбери веселых! Неужели и этим добром Москва бедна стала? Столько спортивных и увеселительных мероприятий было в Москве во время каникул, что скучать, по-моему, некогда было. Конечно, в хорошей компании, а не с сопляками скучными. Подобрала, наверно, каких-то пузатых тюленей – где уж там до веселости… только сдобу, наверное, лопали без конца. Да в кино сидели, да у телевизора сидели, а двигаться когда? Вот и вышло скучно. Мать права, что спорт вселяет бодрость. А бодрость дает веселость, Линок, это закон. Но у тебя все еще впереди – леность пройдет, жирок спадет, веселость и бодрость придет. Конечно, если ты сама за это возьмешься…

Мое самое большое желание – видеть тебя счастливой, веселой и в порядке… Очень рад, что День рождения прошел хорошо. Раз вступила в совершеннолетие весело, значит, и жизнь твоя самостоятельная должна быть счастливой. Дай Бог!..

Обязательно напиши, когда будешь получать паспорт. А еще лучше было бы встретиться перед этим мероприятием и обсудить еще раз сие дело».

«Май 1957 г.

27-го дня

Здравствуй, золотко!

Ну и погодка!

Все наоборот: в марте ходили раздетые, а в мае замерзаем. В такую погоду только пить под Вертинского. Но он взял и душу Богу отдал… Прочитал об этом сегодня в газете «Советская Россия» и вспомнил его песенку: «А мы пьем горькое пиво…» Песенка очень не плохая и как раз к этой погоде и моему настроению. С фокусами был старик, но пел, по-моему, хорошо. Душевно, по крайней мере, а не орал что есть силы, как это делают некоторые молодые «таланты». Чем сильнее орет, тем лучше – так думает такой петух. Вообще, если придерживаться такой теории, то лучшими певцами должны были бы считать себя ишаки – уж орут-то они, действительно, непревзойденно.

Чтобы согреться (замерз), сегодня и после работы работал. «Впихнул» в рамку твое величество. Получилось неплохо, и настроение поправилось хоть немного…

Отругай Лидуню – не пишет. Бабусе привет. Обнимаю и крепко, крепко целую, дорогулю мою.

Твой папка».

«30.8.57

Добрый день, Линок!

…Очень и очень рад за тебя, дочурка! По духу твоего письма нельзя не понять, что ты очень довольна, а это самое главное. Судя по тому, сколько мест ты посетила, прямо скажем, что время зря не теряла. Молодец! Так и надо всегда поступать. О том, что ты похожа на негритоса, Лидуня мне уже написала. Это замечательно. А что волосы подвыгорели – это не беда. Кто тебя любит, для тех ты в любом виде и всегда дорога…

Заходила ли в храм в Новом Афоне и видела ли осла? Осел там знаменитый. Всем ослам осел. Откуда ни зайди, он все время смотрит на тебя. Или ты была занята другим делом и тебе было не до храмов?..

Рица! Да, ты права: Рица есть Рица!.. Твое мнение, что дорога на «Красную поляну» интереснее, чем на Рицу, верное. Дорога на «Красную поляну» – это Кавказ, а дорога на Рицу более походит на Альпы. Дорога на Рицу более проста, а на «Красную поляну» более дикая – экзотики больше. Мне тоже больше по душе природа «Красной поляны» и особенно дорога, хотя по другим соображениям Рица дороже…

Молодец Линуська! Уж тут никак не назовешь тебя Леньуськой – размахнулась, как надо. А если к этому и голову не потеряла, тогда совсем хорошо. А то ты ездила по таким дорогам и на таких высотах, что голова могла закружиться. Бывает, Линок! Не заметишь за этим развлечением, как сначала сделаешь, а потом подумаешь. Поэтому я и посылал тебе стрелка из лука…

О себе писать особенно нечего. Дважды за это время меня прихватывал грипп, но оба раза как будто все прошло благополучно.

Очень хочу тебя видеть, Линок. Скучаю страшно. Успокаивает только то, что уже недалек тот день и час, когда я смогу обнять тебя, мою дорогую, и крепко, крепко расцеловать. Пиши, золотко, чаще. Шли карточки. Всех благ, дорогуля.

Крепко, крепко целую.

Папка».

«8.2.58

Здравствуй, дорогуля!

…Спасибо за привет Надюшке. Она приедет 10 февраля, и я обязательно передам. Но она должна была тебе звонить – я ее просил это сделать и передать от меня 100 приветов. То же самое и Саша – он был у меня 2-го февраля. Когда я его отругал за то, что не звонит тебе и вы не встречаетесь, он объяснил довольно правдоподобно – почему. Но мне кажется, что вам надо, дружить – крепко и твердо, так, чтобы никакие стеснения и прочее не влияли на ваши взаимоотношения. Девушки вы замечательные, паренек Бичо тоже не плохой, делить вам нечего, и жить надо дружно. Конечно, это мое мнение, но судя по твоему письму, и ты ничего против этого не имеешь, а временный перерыв – это вина сложившейся обстановки. Их телефон: Д-1-34-92.

Именно для того, чтобы дать им твой телефон – и они хотели бабушке позвонить – я просил номера телефонов.

Адрес их: ул. Новослободская, дом 50/52, кв. 36. Бурдонские Саша и Надя (Москва А-55).

Вот так-то, чада мои возлюбленные. Навязывать вам ничего не хочу, но, по-моему, надо дружить…

Привет всем.

Крепко целую.

Папка».

«13.2.58

Здравствуй, дорогуля!

Получил сигареты – большое спасибо! Был перебой, а ты выручила. Как здоровье, успехи в учебе и самое главное – настроение? Что новенького?

Звонила ли тебе Надя? Телефон твой я ей дал, оказывается, верный.

Пиши, золотко! Привет всем.

Жду!

Крепко целую и обнимаю.

Папка».

«8.4.58.

Добрый день, мать!

Рад твоему письму.

Очень ждал тебя до отъезда в Киев. Нам надо обязательно встретиться и как можно скорее встретиться!

Судя по твоему письму, у тебя плохое настроение и тоскливо на душе… Не расстраивайся зря! Не в морщинках дело, и нечего их так дотошно рассматривать. Года, конечно, идут, этого нельзя забывать, но раскисать не следует. Что же тогда мне делать, если пойти по линии раскисания? Ведь мне очень тяжело! Особенно сейчас – при встрече поймешь, почему. Ты вспоминай почаще, что есть люди, которым очень тяжело, и твои невзгоды будут легче переноситься.

Много я дал бы, чтобы ты меньше хандрила, а была в хорошем настроении. Твои опасения, что «советы, может быть, не нужны» – обидная чушь! И ты, и морщинки твои – все мне нужно и дорого…

По поводу нарядов. Ты знаешь, какой твой наряд мне больше всего по душе… Ой!.. Не забывай про «невестку», мать! Помни об этом всегда, дорогая! Рица нас связала на всю жизнь крепче всех бумаг загсовских. И все, что делается вразрез с Рицей и «невесткой», не будет иметь ни успеха, ни счастья, ни душевного покоя! Сама это видишь… Надо плюнуть на все наносное и не вспоминать о нем, не разжигать себя зря, а смотреть в корень, в основу. Ничего у нас с тобой врозь не получается и не получится! Надо быть терпимей к характерам друг друга и не мучить друг друга зря.

Давай думать не о том, что было, а о том, что должно быть!

Хотел послать открытку, но показалось, что она слишком коротка, и вот посылаю и открытку, и письмо.

Целую тебя крепко-крепко в мои дорогие морщинки, сединки…

Всю тебя целую, родинка!

Пиши! Твои письма – лучший бальзам моим страданиям и болезням.

Твой Василь».

«22.4.58

Здравствуй, Капа!

Получил твое письмо от 17.04.58. Рад, что настроение твое поправилось. Видимо, Киев вообще хорошо на тебя действует… Город, действительно, красив!

Но настроение твое изменилось, скорее всего, не от этих красот, а от встречи. Ты пишешь, что соскучилась по дому. Да, я понимаю тебя, тем более, что 27-го числа этого месяца исполняется ровно 5 лет, как я не был дома…

По поводу твоего приезда. Очень прошу тебя приехать, очень! Если тебя не хочется встречаться со здешними начальниками, учитывая нашу последнюю встречу, то это зря. Во-первых, от них никуда не денешься. Во-вторых, они великолепно знают все мои переписки, встречи и т. д. А поэтому им известно мое к тебе отношение… Короче, твое самолюбие никак не пострадает от твоего приезда, а наоборот, это будет человеческим ответом на мой всегдашний и неугасимый призыв…

Ты спрашиваешь: «Кто тебя навещает и бывает у тебя?..» «Я интересуюсь, когда у тебя была последний раз твоя первая жена и когда вторая?» «Если тебе нежелательно говорить об этом, не настаиваю…»

Почему нежелательно?

У меня нет тайн от тебя. Я тебя, действительно, люблю!

Не навещают ни одна, ни другая. Екатерина не навещает и не пишет, т. к. каждое навещание кончалось руганью из-за тебя. Я не скрывал от нее да и ни от кого свое к тебе отношение.

Ее условие простое – бросить даже думать о тебе. А я этого не хочу!

Изредка пишут Света и Вася. Вот и вся связь с ними… Была она около года тому назад в последний раз.

Галина приезжала два раза с Надей. Одна не приезжала. Оба раза в феврале этого года.

Никогда и ни перед кем я не постесняюсь тебя назвать человеком, которого я, действительно, люблю!

Приезжай и ни о чем не думай, кроме того, что тебя любят и ждут.

Целую родинку свою дорогую и любимую, хотя и упрямую, как 1000 ослов, и колючую, как ежик, но мою любимую…

Василь».

«1.8.58

Линушка, дорогая моя!

Как видишь, жизнь очень сложная штука. Но не следует вешать нос. Мне хочется подробно остановиться на том, кем тебе быть, к чему себя готовить, чему посвятить свою жизнь. Вопрос этот очень серьезный и решать его, безусловно, нужно не торопясь, продумав как следует все… Действительно, трудно выбрать, т. к. очень много прекрасных специальностей и хочется выбрать лучшую, а какая это лучшая – трудно сразу разобраться.

Дорогая моя! Есть специальности узкой спецификации, а есть науки, которые охватывают целый комплекс специальностей и даже все развитие человеческого общества. Если ты хочешь послушаться моего совета, то не замыкайся в какой-то одной узкой специальности, не привязывай себя на всю жизнь к геологическим образцам, самолету, строительной площадке и т. д. Выбери специальность более всеобъемлющую. Такими науками (специальностями) являются, к примеру: юриспруденция, история, география, журналистика и др.

Почему я подчеркнул журналистику? На протяжении всей своей жизни ты не связана с определенной специальностью, заставляющей сидеть на одном месте, а можешь бывать везде, где интересное дело. Это даст возможность широко развить свой кругозор, не замыкаться в узком деле. Быть журналистом – это значит быть вездесущим, все знающим человеком. В то же время такая специальность не заставляет тебя отдуваться за кретина-подчиненного, который тебя подвел. Ты помогаешь обществу исправить его и в то же время не несешь ответственности за финансы, людей, план и всю эту трудную и неблагодарную путаницу, в которой очень легко споткнуться. Вместе с тем ты многое знаешь, видишь, делаешь для себя выводы, учитываешь промахи других и мотаешь сии промахи себе на ус. Кроме того, через 4–5 лет ты уже смогла бы посмотреть на мир, побывав в Европе и других частях света. А самое главное (это с моей точки зрения), ты была бы для меня неоценимым помощником во всех делах.

Продумай этот вариант.

Тебе может показаться, что основная трудность для тебя – нелады с русским языком. Это чепуха. Важна душа. А остальное придет само собой. Не боги горшки обжигают. Чем ты хуже других? Не хуже, а лучше. Во 100 раз!

Если ты согласишься с моими доводами, то сразу тебе совет: займись стенографией и машинописью. Вообще стенография и машинопись нужны, очень нужны не только журналисту, а любому современному грамотному человеку. Ну а журналисту, конечно, в первую очередь. Подумай, дорогая моя! Люблю тебя и не хочу, чтобы тебя люди, которым ты будешь отдавать свое время, силы и здоровье, в один момент из-за дурака или подлеца подчиненного облили грязью. При моем предложении ты независимый человек – с хорошим заработком, колоссальными перспективами в жизни и, самое главное, ни за кого, кроме себя, не несешь ответственности.

Впоследствии, накопив жизненный опыт и присмотревшись к той или другой отрасли работы, ты, если надоест журналистика, сможешь легко «осесть» на одном месте и детально вникнуть, заняться одной специальностью. Но это впоследствии, когда узнаешь как следует жизнь. Подумай как следует и напиши твое решение. Ждать дальше уже нельзя. Время бежит быстро, и надо становиться на определенную дорогу. Если согласна со мной, то после твоего письма (из которого я пойму, что ты согласна) помогу тебе советами, с чего начинать.

О наших взаимоотношениях с мамой.

Этот вопрос, дорогая моя, очень сложный. Запомни только одно: я очень к ней хорошо отношусь, люблю ее. Все остальное будет зависеть только от нее, когда я вернусь. А пока надо сделать так, как я ей сказал. Поддерживай ее, береги. Переписываться я буду с тобой, но часть любви, которую я буду вкладывать в письма к тебе, – ее. Большего я сейчас объяснить не могу.

Всегда тебя любящий и желающий тебе и мамуське только счастья, отец Василь».

Эпилог

«Здравствуйте, дорогая моя дэда!^[7]

Очень виновата я перед Вами, что до сих пор не написала ни одного письма, но чтобы Вы на меня не сердились, я напишу обо всем очень подробно…

Васенька в Москве чувствует себя совсем иначе, чем на Кавказе. Он стал совсем здоровый, ни разу не болел и кушать стал лучше: уже кушает котлетку мясную, кашку и кисели. Говорить он еще не научился, но так просто кое-что лепечет. Он так привык ко мне на Кавказе, что очень скучает, когда я бываю на службе, а когда я к нему прихожу, он все время держит меня за юбку и никуда не пускает. Гуляет каждый день, когда нет дождя, но сейчас несколько дней уже льет дождик, и он сидит дома…»

(Н. Аллилуева – Е. Джугашвили. 8 октября 1922 г.)

«…Васенька за зиму очень поправился и стал очень большим мальчиком, очень упрямый и непослушный, из-за чего я с ним очень часто ссорюсь. Говорит очень мало, но понимает абсолютно все, так что очень часто уже исполняет мои поручения. Он тоже очень хочет видеть свою дорогую и хорошую бабушку и забавляться с ней. Он очень огорчен сегодня, т. к. у него были два очень хорошеньких кролика и внезапно околели, отравившись чем-то. Так бедный Васенька все время ищет и никак не может понять, что их нет и не будет больше».

(Н. Аллилуева~Е. Джугашвили. 1 мая 1923 г.)

«Здравствуйте, дорогая мама Кэкэ!

Я очень виновата перед Вами за то, что так долго не писала Вам. Мы все живы и здоровы. Иосиф чувствует себя хорошо и дети тоже… Васенька здоров, очень вырос, у меня, к сожалению, нет его снимка – как только сниму, пришлю Вам его портрет. Он стал очень хорошим мальчиком».

(Н. Аллилуева~Е. Джугашвили. 1925 г.)

«—Кстати, мы с Василием и в детдоме жили.

_?!

– Отцу с матерью некогда было, работали… В детском доме по адресу Малая Никитская, 6, мы пробыли с 1923 по 1927 год. Там беспризорники жили. Вот нас двоих в эту самую компанию…»

(Из воспоминаний генерала А. Сергеева.)

«Здравствуй, Татька!

Карточки («игра в городки») получил. Очень смешны и интересны. Посылаю их обратно (у меня могут пропасть).

Прошлый раз не писал тебе – теперь хочу наверстать упущенное. Книги по металлургии получил. Получил также письма Васи и Сетанки. Поцелуй их за меня – хорошие ребята…»

(И. Сталин-Н. Аллилуевой. 29 сентября 1931 г.)

«Здравствуй, папа!

Я живу ничего, хожу в школу и вообще жизнь идет весело. Пап, я играю в первой школьной команде по футболу, но каждый раз, когда я хожу играть, бывают по этому вопросу разговоры, что, мол, без папиного разрешения нельзя и вообще.

Ты мне напиши, могу я играть или нет. Как ты скажешь, так и будет. Светлана послала тебе письме с Ефимовым, а я не успел и посылаю с Зинаидой Гавриловной. У меня маленькая просьба – чтобы ты прислал немного персиков.

Васька Красный».

(Василий Сталин-И. Сталину. 26 сентября 1934 г.)

«Когда нам исполнилось по 13 лет, мы с Василием нашли бутылку шампанского. Выпили. Домашние пожаловались Сталину. Он вызвал нас и спросил: „Голова не кружилась? О, значит, ваша голова не голова. Еще рано, надо подождать немножко”. Наверное, если бы он на нас накричал, мол, такие сякие, не смейте, мы бы на следующий день еще попробовали…

(Из воспоминаний генерала А. Сергеева.)

«Из современной литературы (Сталин. – С.Г.) любил Зощенко. Иногда нам с Василием читал вслух. Однажды смеялся чуть не до слез, а потом сказал: „А здесь товарищ Зощенко вспомнил про ГеПеУ и изменил концовку!”»

(Из воспоминаний генерала А. Сергеева.)

«Здравствуй, дорогой отец!

Как твое здоровье?

Я здоров. Настроение хорошее. Занимаюсь и летаю хорошо. Оказывается, я не понял твоего письма. Свет-лушка перепутала и сказала тебе, что я хочу к праздникам приехать в Москву, а ты разрешил приехать. Папа! Я не приеду больше до тех пор, пока не кончу школу, хотя потому что, я думаю, тебе будет приятней встретиться со мной уже окончившим школу, да и мне это будет во много раз приятней. Я думаю, что поймешь меня и согласишься со мной. Вот обо мне как будто все.

Погода у нас хорошая, но понемножку уже начинает портиться. Так что летать приходится меньше, но пока достаточно.

Вот обо мне и о Каче как будто все.

Большой, большой привет из Крыма.

Надеюсь, до скорого свидания.

Твой Вася».

(Василий Сталин-И. Сталину. 13 ноября 1939 г.)

«Мама, Галина Александровна Бурдонская, училась в Полиграфическом институте. Фамилия ее идет от прадеда – француза Бурдоне. Пришел он в Россию вместе с армией Наполеона, был ранен. В Волоколамске женился на русской.

С Василием Иосифовичем Сталиным они поженились в 1940 году. Я родился в сорок первом, а через полтора года появилась на свет сестра Надежда… Мама была жизнерадостным человекам. Она любила красный цвет. Свадебное платье, неизвестно почему, сшила себе красное. Оказалось, это дурная примета…

(Из воспоминаний А. Бурдонского, сына В. Сталина.)

«Познакомилась я с Василием на катке. Он подъехал ко мне, как-то отчаянно, весело познакомился, дурачился на льду, картинно падал, поднимался и снова падал. Проводил домой…

Василий по натуре был человеком шальной смелости. Ухаживая за мной, он не раз пролетал над станцией метро «Кировская» на небольшом самолете. За такие вольности его наказывали. Но наказывали робко и Сталину Иосифу Виссарионовичу не докладывали».

(Из воспоминаний Г. Бурдонской, первой жены В. Сталина.)

«В одном воздушном бою я выручил Васю. Стояли мы тогда на аэродроме Заборовье – это Калининский фронт. Февраль сорок третьего. Наши «яки» сошлись с «фоккерами». Бьем друг друга. Гляжу, один наш атакует «фоку», а к нему уже пристраивается истребитель противника и вот-вот откроет огонь. Кинулся я к ним, успел дать очередь и отпугнул немца. Ну а когда увидел, что «як»-то был Василия Сталина, то после посадки дал ему очередь!.. „Сережа, может, хватит ругаться?” – пошел Вася на мировую. Мы съездили на ужин, отметили нашу победу и снялись тогда на память…»

(Из воспоминаний Героя Советского Союза генерала

С. Долгушина.)

«За войну он получил четыре ордена – его товарищи, участвовавшие в подобных операциях, награждались щедрее. А орден Красного Знамени ему дали за то, что он разогнал немецкие бомбардировщики, летевшие бомбить наш тыл. Поднялся в небе на незаряженном истребителе наперерез строю… Командующий, с земли наблюдавший эту картину, не зная, что там сын Сталина, велел наградить летчика…»

(Из воспоминаний генерала А. Сергеева.)

«Заключение о состоянии здоровья полковника Сталина Василия Иосифовича т. Сталин В. И. доставлен в Кремлевскую больницу 4/IV-43 г. в 11 часов по поводу ранений осколком снаряда.

Ранение левой щеки с наличием в ней мелкого металлического осколка и ранение левой стопы с повреждением костей ее и наличием крупного металлического осколка.

В 14 часов 4/IV-43 г. под общим наркозом проф.

А. Д. Очкиным произведена операция иссечения поврежденных тканей и удаления осколков.

Ранение стопы относится к разряду серьезных.

В связи с загрязнением ран введены противостолбнячная и противогангренозная сыворотки.

Общее состояние раненого вполне удовлетворительное.

Начальник Лечсанупра Кремля

Бусалов».

«Аттестация на командира 286 истребительной авиационной Нежинской Краснознаменной ордена Суворова дивизии гвардии полковника Сталина Василия Иосифовича

…Летает на самолетах: ПО-2, УТ-1, УТ-2, И-15, И-5, И-153, ЛИ-2, И-4, МИГ-3, ЛАГГ-3, ЯК-1, ЯК-7, ЯК-9, «ХАРРИКЕЙН», ИЛ-2, БОСТОН-3, ДС-3, ЛА-5, ЛА-7. Общий налет – 3145 ч. 45 мин. За время участия в Отечественной войне произвел 27 боевых вылетов, в проведенных воздушных боях сбил 2 самолета противника.

…Дивизия под командованием тов. Сталина принимала участие в боевых действиях по освобождению городов: Минск, Вильно, Лида, Гродно, Поневежье, Шауляй и Елгава, где произведено 1781 боевой самолетовылет, проведено 30 воздушных боев, в ходе которых сбито 16 самолетов противника. Наряду с боевой работой вводился в строй молодой летный состав, не имеющий боевого опыта. С этой задачей дивизия справилась хорошо.

В феврале 1945 г. тов. Сталин назначен командиром 286 ИАД…

Сам тов. Сталин обладает хорошими организаторскими способностями, как летчик подготовлен, свой боевой опыт может передать подчиненным. В работе энергичный, инициативный, требовательный, этих же качеств добивается от подчиненных. В выполнении приказов точен.

Командующий 16 воздушной армии генерал-полковник авиации

Руденко

20 июля 1945 г.».

«И вот приходит приказ: назначить Василия Сталина командиром 286-й дивизии ко мне в корпус… Признаюсь, что и оробел несколько: сын такого отца… Деспот и паяц, как и отец его, при жизни он, в конце концов, остался в полном одиночестве».

(Е. Савицкий, маршал авиации. «Московская правда»

от 29 января 1989 г.)

«Отец прилетал все время, и мама летала к нему. Но они должны были расстаться. Мама не умела приобретать друзей в этом кругу. Власик, вечный интриган, сказал ей:

– Галочка, ты должна мне рассказывать, о чем говорят Васины друзья.

Мать его – матом! Он прошипел:

– Ты за это заплатишь.

Вполне возможно, развод с отцом и был платой. Власик мог начать интригу – чтобы Василий взял жену из своего круга. И подсунул Катю Тимошенко, маршальскую дочь…

Екатерина Тимошенко с нами страшно обращалась. Сестру била жесточайшим образом, у нее почки до сих пор отбиты. На роскошной даче мы умирали с голода. Вылезли как-то, это еще до Германии было, маленькие дети, прокрались туда, где овощи лежат, набрали себе в штаны и зубами чистили свеклу, немытую грызли в темноте. Просто сцена из фильма ужасов. Это в царском доме! Няньку, которую Екатерина поймала на том, что та нас подкармливала, выгнала… Жизнь Екатерины с отцом – сплошные скандалы. Я думаю, он ее не любил… Скорее всего, чувств особых не было с обеих сторон. Очень расчетливая, она, как и все в своей жизни, просто просчитала этот брак.

Надо знать, чего она добивалась. Если благополучия, то цель, можно сказать, была достигнута. Екатерина вывезла из Германии огромное количество барахла. Все это хранилось в сарае на нашей даче, где мы с Надей голодали. Когда отец Екатерину выставил в 1949 году, ей потребовалось несколько машин, чтобы вывезти это добро. Мы с Надькой услышали шум во дворе и кинулись к окну. Видим – «студебеккеры» цепочкой идут…»

(Из воспоминаний А. Бурдонского.)

«Так случилось, что Екатерина Семеновна за что-то уволила своего водителя, и на его место пригласила меня. Василий понимал, что мне с ним тяжело, и отпустил без разговоров. Екатерина тогда жила на даче, и дела для меня находились каждый день. То одно надо привезти из города, то другое. Еще она часто выезжала в театр, цирк, гости…

Однажды, помню, дает мне какой-то пакет. „Это для супруги”, —улыбается. Приношу подарок домой, а «это» – роскошная ночная сорочка. Кружева, ленточки, бантики… Жена такой сроду не видывала, вот на следующий день и вырядилась на улицу. Люди вокруг нас жили простые, тоже ничего подобного не нашивали, потому, видно, и подумали, что это наряд такой. Иностранный… Охали, ахали…

А еще один раз подарила мне моя хозяйка ковер – красивый, громадный… Он даже в нашу комнату не влезал. Вроде как за выполнение особого задания… Тогда для высшего командования из Германии прислали несколько вагонов трофейных вещей. Поскольку Василий был равнодушен ко всем этим шмоткам, Полянский (порученец В. Сталина. – С.Г.) и отобрал для него лишь кое-что из письменных принадлежностей да кабинетных украшений. А все остальное из предназначенного семье велел отвезти Екатерине на дачу. Но предупредил, чтоб хозяину я не проговорился, иначе он обязательно все это раздарит, и жена останется ни с чем…

Ну, я сопроводил этот грузовик до дачи, помог солдатам его разгрузить и стал с Екатериной разбирать вещи. Уж насколько она была привычна ко всей этой роскоши, но и то глаз оторвать не могла. Действительно, чего там только не было! Каракулевые и котиковые шубы, песцовые и лисьи горжетки, ковры, фарфор, золотые украшения с бриллиантами и изумрудами, всякое разное женское белье, одежда, обувь… Из всего этого богатства Екатерина оставила себе только золото, а остальное велела продать. Через комиссионки действовать было нельзя – там требовался паспорт, вот я и решил сдать кое-что в скупку. Деньги получил сразу же. Привожу их Екатерине, а она и спрашивает: „Это много или мало?” То есть никакого понятия о ценах вообще не имела, на всем готовом жила».

(А. Брот, шофер командующего ВВС МВО В. Сталина.)

«В это время в поселке Усово, неподалеку от Зубалово и от полюбившейся советским вождям Барвихи, завершил строительство роскошного особняка герой только что отгремевшей войны Главный маршал авиации Александр Новиков. Место он выбрал для себя как нельзя более подходящее – на берегу Москвы-реки, в окружении дач друзей-товарищей: Молотова, Микояна и других крупных тузов.

Новостройка выделялась своим великолепием даже на фоне окружавших ее элитных строений – маршал вывез из Германии все необходимое для дома, начиная с отделочных материалов, добротной немецкой мебели и кончая изысканным фарфором.

Уже близилось новоселье, когда маршал внезапно был арестован… В результате дача Новикова перешла к сыну Сталина.

Новому хозяину счастья она тоже не принесла. Здесь жестокая Екатерина морила голодом детей Василия… Горести преследовали и будущих владельцев дачи. После Василия Сталина в нее вселилась семья еще одной Екатерины – Фурцевой, первой женщины – секретаря ЦК и министра культуры СССР. Бывшая ткачиха, говорят, была не чужда радостей жизни. Она энергично взялась усовершенствовать и без того роскошный по тем временам особняк – там появилась мраморная ванна, сауна, бассейн… Проверка установила, что Екатерина Алексеевна сорила казенными деньгами. С этого момента ее карьера была окончена. Как утверждают, именно в усовской мраморной ванне Фурцева дважды пыталась перерезать себе вены…»