Текст книги "Страна воров на дороге в светлое будущее"

Автор книги: Станислав Говорухин

Александра II называли Царем Освободителем. Он отменил крепостное право. Уместно заметить, что в это же время в США шла кровопролитная война за отмену рабства.

На Царя Освободителя русские революционеры устроили настоящую охоту. Одно неудачное покушение, другое… И, наконец, удача! Взрывом царю оторвало ноги. Он был еще жив, когда его привезли в Зимний Дворец. Успел проститься с близкими и, наверное, простить убийц… Тринадцатилетний Николай стоял у постели умирающего деда.

Все царские правительства большевики называли безмерно жестокими…

За убийство Александра II было казнено пять человек. За выстрел в Ленина поплатились жизнью десятки тысяч. Причем, невинных – взятых как заложники.

Русское либеральное общество, русская интеллигенция не выказали видимого огорчения от убийства царя. Это поощрило революционеров…

Передо мной альбом – в нем фотографии террористов, готовивших и осуществлявших планы убийства государственных деятелей и представителей власти. Альбом был собран по заказу Императора Александра III. Что он делал с ним? По вечерам перелистывал его, всматривался в лица людей, убивших его отца, мечтающих убить его самого? Пытался понять, что руководило этими людьми?..

Вот Вера Засулич… Она стреляла в градоначальника Трепова из пистолета самого большого калибра – с каким ходят на медведя.

Суд оправдал ее. Светлый миг русской истории! Толпа несла освобожденную на руках…

Общество рукоплескало убийцам. В таком случае – что ж оно хотело получить, это общество? Все, что случилось потом, – закономерно и оправданно.

А имена героев террора советская власть не преминула увековечить – от разбойника Стеньки Разина до изувера Нечаева, до Желябова, Халтурина, Перовской… Ни одного убийцу не пропустили.

Итак, образованная часть общества жаждет революции. Чтобы приблизить ее, надо разрушить существующий строй. Как? Да как угодно. Что бы ни делать – лишь бы во вред властям.

К 1905 году террор достиг неслыханного размаха. Сначала убивали министров и губернаторов, потом уже начали убивать тех, кого легче было достать. Чаще всего городовых – то есть обыкновенных крестьян.

В Севастополе бросили бомбу в офицера и убили свыше ста человек. Среди них были дети.

Ленин инструктировал в письме: бомбы делать чугунные и начинять гвоздями – чтобы больше осколков…

Человеком, который покончил с революцией и террором, был Петр Аркадьевич Столыпин.

Столыпин, безусловно, – самая яркая и самая значительная фигура в предоктябрьской России. Среди его предков – Суворов, среди родственников – Лермонтов (бабка Лермонтова, если помните, была – Столыпина). Он пришел в Петербург волевым послом русской провинции. Саратовский губернатор, он еще в пору своего губернаторства пережил несколько покушений на него. Террористы грозились убить его сына – единственного сына после пяти дочерей. В 1906 году Столыпин был назначен министром внутренних дел, а вскоре и премьер-министром.

Мысль Столыпина была: чем тверже в самом начале, тем меньше жертв. Он ввел военно-полевые суды. А чем, скажите, суд революционеров справедливее? На своих тайных судилищах они выносят смертные приговоры, руководствуясь не законами, а только ненавистью.

Только за 1905–1906 годы бомбами и браунингами было убито и искалечено 20 тысяч человек – это было оглашено в Государственной Думе.

«Там, где аргумент – бомба, – сказал Столыпин, – там естественный ответ – беспощадность кары».

Военно-полевые суды приговаривали к смертной казни только за самые тяжкие преступления и все равно поднялась волна протестов (и от Льва Толстого тоже, недаром Ленин называл его «зеркалом русской революции»): нельзя сметь казнить вообще никого, даже самых зверских убийц. Всякий, кто не одобрял террора, сам понимался русским обществом как каратель.

Между тем террор стал заметно ослабевать.

«Россия сумеет, – говорил Столыпин, – отличить кровь на руках палачей от крови на руках добросовестных хирургов». Может быть, какому-то историку удастся подсчитать, скольким тысячам русских людей спас жизнь Столыпин.

Одной из последних судорог террора было покушение на самого Столыпина – трудно сказать, какое по счету.

В 1906 году взбесившиеся революционеры взорвали дачу премьера на Аптекарском острове. Сила взрыва была огромна, трупы превратились в бесформенные куски мяса. Погибло 27 человек, ранено было 32. Пострадал сын Столыпина, дочку же выбросило с балкона на улицу под колеса лошадей. Она осталась хромой на всю жизнь. Не пострадал только один человек – сам Столыпин.

«Да здравствует мужественная жизнь, господа, – заявил после этого Столыпин, – и да посрамятся трусы!»

С террором было покончено. Революционеры бежали за границу. Ленин, практически и не уезжавший из эмиграции, был в отчаянии:

– Мы не доживем до революции, – жаловался он.

Началось великое выздоровление страны. Пора было приниматься за реформы. Главная идея Столыпина заключалась в следующем: нельзя создать правового государства, не имея прежде независимого гражданина. А такой гражданин в России – крестьянин.

При Столыпине произошло истинное и полное освобождение крестьян, получивших свою собственную землю.

Столыпин хорошо понимал: крепкий крестьянин на своей земле – преграда для всякого разрушительного движения, для всякого коммунизма.

Результаты реформы были ошеломительны. Только за четыре начальных года страна довела годовой сбор хлеба до 4 миллиардов пудов!

Столыпину удалось осуществить и еще одну свою давнюю мечту: освоить пустующие плодородные земли в Сибири. Еще раньше была отменена ссылка за Урал – чтобы не засорять этот благодатный край уголовными элементами.

Началось переселенческое движение. Каждая крестьянская семья получала 50 десятин земли – в собственность. Освобождалась от налогов, мужчины – от воинской повинности. Были придуманы специальные вагоны упрощенной планировки – чтобы можно было ехать со всем скарбом, с домашними животными.

Вон оно откуда – столыпинские вагоны! Нам-то морочили голову: для революционеров. Ан нет. Это уж потом, после революции, надумали перевозить людей, как скот, – на убой.

«Реакционер» Столыпин, каким он представал перед нами со страниц школьного учебника, и был истинным революционером и реформатором.

Все, что бы он ни делал, сводилось к одному: поднять Россию! Сделать ее по-настоящему свободной – свободной от нищеты, от невежества, от бесправия!

1 сентября 1911 года в Киеве на спектакле в присутствии Императора Столыпин был смертельно ранен террористом Богровым. Это произошло в антракте, Богров подошел к нему вплотную и выстрелил в упор. Дважды. И побежал по проходу из зала.

Столыпин взглянул наверх – Император смотрел на него из ложи. Столыпин поднял левую руку – правая была пробита – и перекрестил ею Государя.

Царь не спустился из ложи, не наклонился к смертельно раненному человеку.

Он не понимал (и не скоро еще поймет), что пули эти были выпущены в него самого, во всю династию.

День убийства Столыпина можно считать днем второго рождения русской революции. Революционеры воспряли духом. Представляю, как радовался Ленин. Даже Бенито Муссолини, будущий фашистский лидер, тогда еще молодой итальянский журналист, разразился восторженной статьей по поводу убийства «тирана с берегов Невы».

Россия вступила на путь «великих потрясений».

Во время одной своей знаменитой речи в Думе Столыпин выкрикнул, обращаясь в сторону скамей, где сидели левые: «Им нужны великие потрясения, нам нужна Великая Россия!».

Столыпина похоронили в Киево-Печерской Лавре. Почему не в Петербурге, не в Москве?

В бумагах покойного нашли записку: «Хочу быть погребенным там, где меня убьют».

В 1912 году в Киеве, на Крещатике открыли памятник Столыпину (по общественному сбору, император не хотел этого памятника, казна не дала на него ни копейки). В 1917 году памятник снесли. По чьему указанию? Ленина?

Нет, это был чуть ли не первый шаг Временного правительства. Столыпина одинаково ненавидели и левые, и правые, и социалисты, и реакционеры, и царь… Царица уж точно терпеть не могла. Такова природа человека: смелых, идущих против ветра, не любят еще больше, чем трусов.

Первоначально была идея поставить на постаменте памятника Столыпину памятник его убийце – Богрову. Не такая уж нелепая мысль. Сколько по всей новой России бронзовых убийц вскарабкалось на гранитные постаменты своих жертв!

В итоге на место Столыпина был водружен Карл Маркс. В войну это памятник был разрушен. Потом примерно там же был поставлен гранитный Ленин – памятник Октябрьской революции. Сейчас и его нет. Снесли. Интересно, кто теперь будет стоять на этом месте? Петлюра? Батька Махно?

Но это уже заботы соседнего с нами суверенного государства.

Последний русский Государь Николай Александрович Романов родился 6 мая 1868 года.

Во всех русских царях, начиная с Екатерины I, текла немецкая кровь, в Николае была еще и датская – мать его, Мария Федоровна – датская принцесса. Александр III был огромного роста, дети же его – значительно меньше. Александр III ругал жену: испортила породу! Он был строгий отец. Говорил воспитателям детей: «Фарфору мне не нужно, мне нужны нормальные здоровые русские дети. Подерутся – пожалуйста, но доказчику первый кнут».

О воспитании русских царей следует сказать особо. Образованнейшие люди России привлекались для этой цели. Достаточно вспомнить поэта Василия Жуковского. Наследнику русского престола с раннего детства внушалась мысль, что жизнь его не принадлежит ему лично – она принадлежит народу, его родине. Даже жениться по любви Наследник не имел права – брак мог быть только таким, какой выгоден России. Последний русский Император и его супруга Александра были счастливым исключением – они любили друг друга.

Николай закончил расширенный гимназический курс, свободно говорил на четырех языках. За пять лет он прослушал полный курс Академии Генерального Штаба и отбыл четыре лагерных сбора.

Закончив воспитание, Наследник удивил общество, совершив не поездку по королевским дворам Европы, а настоящее, полное приключений и опасностей, путешествие по странам Среднего и Дальнего Востока. В Японии на него было совершено покушение. Японский фанатик бросился на гостя из России с саблей, Николай отделался легкой раной.

В молодости он был влюблен в балерину Кшесинскую. У них был роман, длившийся довольно долго.

Потом он влюбляется в другую, уже окончательно и на всю жизнь – в Алису Гессен-Дармштадтскую, немецкую принцессу, воспитанную при английском дворе. Отец Николая был против брака, но сын выказал настойчивость, упрямство, преданность своей Алисе, проявил ту твердость, которой так не хватало ему в управлении государством – в 1894 году они обручились.

В этом же году умер Александр III.

Николай не был внутренне готов к царствованию. Отец его был здоровый сильный человек, гнувший пальцами серебряные рубли – не верилось, что он когда-нибудь умрет. К тому же Николай по натуре не был ни властолюбив, ни тщеславен… Внешний облик Государя лучше всего передавал удивительный портрет Серова. При взятии Зимнего Дворца в октябре 1917-го толпа матросов и солдат изодрала штыками произведение великого русского художника.

В 1896 году в Москве состоялась Коронация. В этот день случилась трагедия. В толпе на Ходынском поле возникла давка. Погибло более тысячи человек.

Последующие правители России, стоявшие по колено в крови народа, не могли простить Николаю этого события. Ленин иначе как Кровавым Николая не называл.

Надо ли говорить, как тяжело переживал Николай это несчастье. Семье каждого погибшего была назначена выплата 1000 рублей – из его личных средств. Но, конечно, это было слабое утешение…

Николай был сугубо военным человеком, настоящим полковым командиром, в чине которого он и находился – имел звание полковника. Только в кругу офицеров чувствовал он себя как в своей тарелке, их заботы трогали его больше всего. После японской войны было введено новое обмундирование в армии. С ружьем и ранцем, в полной солдатской амуниции Император России совершил пеший поход в двадцать верст – хотел проверить, не тяжело ли это будет солдату средней силы.

В 1898 году тридцатилетний император обратился ко всему миру с призывом положить предел росту вооружений. По его предложению был создан в Гааге Международный суд над державами-агрессорами. Тут уместно вспомнить и предложение деда Николая – Александра II: запретить разрывные пули. И ведь запретили.

Правдивее всего показывают человека фотографии из семейного альбома. Что они говорят о Николае? Шутник, озорник, милый человек… без капли позерства… прекрасный семьянин… Но этого мало для императора… Интересно рассуждает о нем А. Солженицын:

«Николай дважды просвистел Россию. Александр III оставил ему сравнительно здоровую страну. За 11 лет он довел ее до бунтов Пятого года. Потом Россию вытянул Столыпин. Началось великое выздоровление. За следующие одиннадцать лет он довел ее до ужасов Семнадцатого года. Он играл в поддавки с революцией. И он любил свою семью и свою Алису больше, чем Россию. Разве это император?»

Большую часть времени Николай проводил в Царском Селе. Сейчас здесь мерзость и запустение, а раньше…

Первый русский железнодорожный вокзал прелестной архитектуры. Федоровский городок в модном русском стиле. Ратные Палаты. Николай задумал их как первый русский музей вооруженных сил. Здесь он любил скрываться, когда ему было особенно плохо. Офицеры ждали его. Всегда подносилась рюмочка с мороза.

Кстати, закусывать коньяк лимоном – изобретение Николая II.

Бытует легенда, что Николай был пьяницей. Чушь, конечно. Рюмочку за обедом, не более. Ведь историю пишут победители. А историю убиенных – чаще всего их убийцы. Так вот, все, что написано о Николае II, все, что вбито в наши зачумленные головы, вся его биография – написаны его убийцами!

Жена его Алиса, Александра Федоровна, если судить по семейным фотографиям, и строже его, и надменнее, и скучнее. Немка, принявшая православие, она всю жизнь пыталась постичь Россию, понять душу русского народа. Заставляла себя любить все русское, окружала себя русскими людьми. Дело доходило до смешного – сына своего, Алексея, не учила немецкому языку. Она как бы всю жизнь выталкивала из себя немецкую кровь, в этом смысле напоминая Екатерину Великую. Той однажды врачи выпустили много крови, обессиленная императрица лежала в постели и шутила: «Зато во мне не осталось ни капли немецкой крови…». Александра Федоровна была «русская душою», как говорил Пушкин про свою Татьяну.

У дочерей Николая были русские няни. Они привили девочкам простую русскую речь, научили любить русские сказки и русскую старину. Между прочим, царевны говорили: «видать», «слыхать», «аль не знаешь?». Учительницы часто видели их в аккуратно заштопанных ситцевых платьях. В театр или на бал они могли попасть только во время каникул. И вообще обязанностей у них было куда больше, чем развлечений. Когда началась война, все они, как и сама царица, ходили в госпитали – мыли ноги раненым, делали перевязки.

Ни одна из них не вышла замуж… Все эти девочки были застрелены в Екатеринбургском подвале.

В 1904 году после четырех дочерей у Николая и Александры родился наконец мальчик – Наследник русского престола Алексей Николаевич Романов.

О воспитании русских царей мы уже говорили. Главное – привить ребенку любовь к России, к народу. И обязательно – к труду. Если взглянуть на фотографии: он или с метлой, или с лопатой, или с ружьем, или складывает дрова в поленницу… Каникулы у Алексея были один раз в году – июнь и июль, два месяца. Остальное – учеба и труд. Словом, ничуть не похоже на воспитание детей нашей «буржуазии» – прежней партийной и нынешней валютной.

Общался Алексей в основном со своими сверстниками – обязательно детьми нижних чинов – и со своим дядькой матросом Еремеичем. Еще одно важное условие воспитания наследника русского престола – сохранение живой связи с народом. Сохранился в Архиве любопытный документ – еще из времен детства Николая I.

Вот он, Николай I – самый ненавидимый большевиками царь. Еще бы! Казнил декабристов. Пять человек. Да большевики за такое повесили бы пятьдесят тысяч!

Так вот, уцелела записка маленького Николая к няне. Посмотрите, какое трогательное послание:

«Моя нянинька! Посылаю вам гостинцы: пожалуйста, поделитесь с моими Катиньками и поклонитесь им от меня. Я вас люблю и буду всегда помнить. Николай».

Вскоре после рождения сына радость родителей была омрачена страшным открытием – Алексей тяжело болен. У него гемофилия.

Болезнь эта ужасна. Любой ушиб приводит к внутреннему кровоизлиянию, мальчик мучился от невыносимых болей. Однажды он спросил у матери: «Мама, когда я умру, боли прекратятся?». Несчастные родители страдали больше, чем их сын. Между прочим, мало кто знал об этом – только приближенные. Какие силы требовались Николаю и Александре, чтобы скрывать родительскую боль!

В сентябре 1912 года после особенно мучительного и затяжного приступа показалось, что все кончено. Алексей умирал. Николай разрешил оповестить народ, во всех церквах служили молебны. Отчаявшиеся родители послали телеграмму старцу Распутину в деревню. Старец ответил: «Болезнь не опасна, как это кажется. Пусть доктора его не мучают».

На следующий день кровоизлияние остановилось. Наследник стал выздоравливать.

Религиозные до крайности, Николай и Александра поверили в Распутина как в посланника Господа Бога. Но старец и действительно умел останавливать приступы болезни.

Передо мной дневник Алексея. Мама подарила ему в 1916 году книжку в желтом сафьяновом переплете, велела записывать каждый день. Как всякий мальчишка, он ленился, записи очень короткие:

«Встал поздно. Учился. Днем видел капитана, слепого и без руки – он вернулся из плена». «Встал рано. Очень болит червяк…».

Что такое «червяк»? Очевидно, боль, которая его мучила. Чаще всего в колене…

В дни, когда он особенно тяжело болел, записи за него делали сестры. Под его диктовку, конечно. Чаще всего писала Татьяна.

Сохранились удивительные письма Алексея маме. Из Ставки, куда он уехал с отцом.

«Милая моя уютная мама. Сегодня был у нас в гостях сербский генерал. Мне подарили медаль «За храбрость». Ее я заслужил в боях с учителями…»

А вот какое смешное обращение: «Душка мамашка…».

Алексей много общается с солдатами и это чувствуется в письмах: «Сегодня почти выздоровел. Жрать хочу, как сто волков…».

Этот мальчик был застрелен в Екатеринбурге. Труп его проткнули штыком, его вещи разделили между собой его убийцы. Потом тело его облили серной кислотой, сожгли и закопали, неизвестно где.

Через два года после рождения Николая появился на свет человек, которому суждено было поставить последнюю точку в истории династии Романовых.

Владимир Ульянов родился 22 апреля, по новому стилю, 1870 года в Симбирске. Церкви, где крестили Володю Ульянова, разумеется, теперь нет и в помине, дом, где он родился (по воспоминаниям Анны Ильиничны, его сестры) не сохранился. Однако свидетельство старушки не могло остановить неутомимых советских исследователей – в аккурат к 100-летию вождя дом нашелся. Вокруг него возвели гигантский мемориал. Чтобы построить его, снесли все и вся в округе, даже дом губернатора, памятник архитектуры, где бывали Н. М. Карамзин, И. А. Гончаров, А. С. Пушкин.

Повезло городу – что в нем родился вождь мирового пролетариата – или нет?

Ну, во-первых, у города украли название. Теперь он – Ульяновск. А во-вторых…

Окинем взглядом старый Симбирск… 27 церквей, два монастыря…

А вот панорама Ульяновска. Такого нет ни в одном русском городе, в каждом хоть что-нибудь сохранилось – хоть в полуразрушенном, оскверненном состоянии уцелел какой-нибудь храм, который можно восстановить… Симбирск подвергся тотальному уничтожению.

И вот на этой земле, где язычество и идолопоклонство пустили самые глубокие корни, мы наблюдали во время съемок, как возводится настоящий новый храм. И строился он не пьяницами-халтурщиками, а настоящими русскими мастеровыми; работа двигалась споро и красиво. В недостроенном еще храме шла служба. Запомнились слова, произносимые священником:

«Сегодня, как во времена Владимира, Россия снова во мраке. Во мраке духовного невежества и язычества. Что такое язычество? Это когда человек поклоняется кому угодно, кроме своего Создателя. 70 лет назад дух Антихриста, то есть противный Христу дух, завладел душами наших людей. Невозможно подсчитать, сколько мы потеряли за это время. Но в нас живет голос совести. Мы готовы жить по сердцу, но не знаем, как это сделать. Это – наука. И называется она – православие. Наш храм еще не готов. Но и мы еще не готовы… Россия снова, как во времена Владимира, принимает христианство».

Но вернемся к нашему персонажу.

Этническое происхождение Ленина долгие годы было окутано глубокой тайной. И неспроста! Было отчего упасть в обморок правоверному коммунисту. Почему-то всем им до крайности хотелось иметь вождя – стопроцентного великоросса. Между тем в Ленине не было русской крови. В нем текла российская кровь. Не русская, а именно российская. Какова по национальному составу российская кровь, таков и Ленин.

Дедушка его по отцу, Николай Ульянов, – наполовину русский, наполовину чуваш. Бабушка по отцу, Анна Смирнова, – калмычка. Бабушка по матери, Анна Гросшопф, – немка с примесью шведской крови (немцев в России было много, около двух миллионов). Дедушка по матери, Александр Бланк, – еврей.

В Историческом Архиве Санкт-Петербурга мы перелистали толстую книгу, содержащую сведения о всех служащих Медицинского Департамента – к этому ведомству относился и дедушка Ленина, Александр Бланк, выпускник Петербургской Медицинской Академии. Страницы 520–523 в этом фолианте отсутствуют. Нам показали Акт об их изъятии – переданы в Главное Архивное Управление.

Никогда бы нам не узнать содержания этих страничек, если бы не август 1991 года. Это он приоткрыл дверцу в самое секретное учреждение нашей страны – Партийный (Ленинский) Архив. Обращали внимание на серое здание за спиной Юрия Долгорукого? Это и есть Ленинский Архив. В него и сегодня попасть непросто, но кой-какие лазейки туда уже находятся. Итак, что же за страшный документ скрывала Партия от своих членов?

Читаем:

«…N 13734. С объяснением о происхождении выкрещенных из евреев Бланков.

…О воспитанниках Императорской медико-хирургической академии, еврейских детях, воспринявших Святое Крещение, Житомирского поветового училища учениках Дмитрии и Александре Бланках, – ныне оный магистрат доносит, что означенные Бланки из Староконстантиновских мещан евреев, дети еврея Мошки Бланка…»

Вот и вся тайна.

Братья Абель и Израиль Бланки (крещенные под именами Дмитрия и Александра) были вынуждены принять православие, чтобы поступить в Медицинскую Академию. Иначе евреев в высшие учебные заведения не принимали. В царской России это была единственная нация, когда больше когда меньше подвергавшаяся дискриминации – вот, кстати, и ответ, почему так много евреев приняло активное участие в революции.

Почему я завел разговор о еврейском происхождении Ленина? В национальности ли дело, причина всех наших бед? А будь Владимир Ильич русским? или грузином, как И. Сталин? Сказалось бы это решительным образом на нашей истории?

Вряд ли… А скорее – все так бы и было, за исключением деталей. Когда такая огромная страна, империя, разгоняемая и разогреваемая в течение всего XIX века – писателями, журналистами, философами от неумения ничем другим заняться – летела прямо к пропасти? Мог ли на это повлиять один человек?

И все же еврейское происхождение Владимира Ульянова – факт по-своему любопытный. Ведь у прежних наших партийных руководителей быть немножко антисемитом считалось хорошим тоном, эдаким признаком благонадежности. Согласитесь, трудно отказать себе в удовольствии сообщить им эту пикантную подробность: их идол – сам на четверть еврей.

В 1887 году, в год казни брата, покушавшегося на жизнь Александра III, Володя Ульянов оканчивает с золотой медалью (у него одна четверка – по логике) гимназию и поступает в Казанский Университет. Вдумайтесь! Родной брат цареубийцы – в Императорский Университет.

В Казани до недавнего времени было несколько музеев Ленина. Кому-то этого показалось мало – воздвигли (уже в годы перестройки) помпезный мемориал. Среди трущоб и развалин – форменное издевательство над народом. Старая татарка, живущая поблизости, рассказала нам о жизни своей семьи. Теснятся они впятером на 14 квадратных метрах; все работают. Везде течет, отовсюду дует, одна уборная на четыре двора. Впечатляющее зрелище: грязная уборная и перед ней – Ленинский мемориал. Куда его теперь девать? Квартиры жителям в нем не оборудуешь…

Менее чем через полгода после начала занятий Ульянова изгоняют из Университета – за участие в студенческой демонстрации. Отправляют в ссылку – в деревню. Не такое уж страшное наказание. Деревня Кокушкино под Казанью – имение его дедушки, Александра Бланка…

Но пропустим общеизвестные факты из жизни вождя мирового пролетариата. Наша задача – познакомить публику с деталями его биографии, на которых советские лениноведы предпочитали внимания не заострять.

1895 год. Петербург. Владимир Ульянов сидит в тюрьме на Шпалерной – за нелегальную политическую деятельность.

Из-за решетки он пишет сестре Анне:

«Здоровье вполне удовлетворительное. Свою минеральную воду получаю и здесь: мне ее приносят из аптеки в тот же день, когда закажу.

Сплю я по девять часов в сутки и во сне вижу различные главы своей книги».

Ульянов работает в камере над книгой «Развитие капитализма в России». Интересно проследить логику молодого марксиста-теоретика. Капитализм – зло, он увеличивает страдания народа. Но Ульянов приветствует развитие капитализма, с ним должен расти рабочий класс – могильщик буржуазии. Значит, развитие капитализма – путь к торжеству социализма.

Эта жестокая ленинская логика (недаром он имел четверку по этому предмету в гимназии) – добро осуществляется через зло, свет через тьму – провела народы России через неизмеримые страдания.

После революции, в 30-е годы, к тюрьме на Шпалерной пристроили так называемый Большой Дом, местное НКВД. Что тут творилось!.. Здесь были Первый Убойный Двор… Второй Убойный Двор (так называли их охранники)…

Каждое лето на берегу Невы у Большого Дома, собираются дети замученных здесь «врагов народа» – почтить память родителей, неведомо где и кем похороненных.

Сюда, к Большому Дому, приходила и Анна Андреевна Ахматова – узнать хоть что-нибудь о своем сыне. Здесь измученное сердце нашептало ей эти стихи:

 
Это было, когда улыбался
Только мертвый, спокойствию рад.
И ненужным привеском болтался
Возле тюрем своих Ленинград.
И когда, обезумев от муки,
Шли уже осужденных полки,
И короткую песню разлуки
Паровозные пели гудки,
Звезды смерти стояли над нами
И безвинная корчилась Русь
Под кровавыми сапогами
И под шинами черных «марусь».
 

Просидев год в тюрьме на Шпалерной, Ульянов едет в ссылку в Сибирь. Те революционеры, у которых водились денежки, могли совершать это путешествие с комфортом и, разумеется, без конвоя. У Владимира Ульянова деньги были.

Пока он едет по Великому Сибирскому Пути, порассуждаем немного о том, откуда у семьи борца за свободу пролетариата были деньги.

Ульянов нигде не работал, на мизерные гонорары за редкие статьи прожить было невозможно, партийная касса пустовала (это потом она заполнится, после 1905 года, знаменитых ограблений банков, а пока…). Мать получала за отца 100 рублей пенсии, это немало, но у нее, кроме Володи, еще были дети, и они тоже не работали и любили поколесить по белу свету.

«Ульяновский фонд», как шутя называли его члены семьи, складывался из доходов от имения Кокушкино под Казанью (дедовского, Александра Бланка) и из доходов от Алакаевки. Это была небольшая деревушка под Самарой, где Ульяновы после смерти Ильи Николаевича купили землю – 89 гектаров. Управляющий Алакаевки регулярно высылал своим хозяевам деньги.

Эх, не знал Владимир Ильич, что он миллионер! Сейчас на каждом метре его бывших земель – глубокая скважина, качающая нефть. А если бы знал, если бы действительно стал миллионером? Как бы повернулась русская история?

Местом ссылки Владимира Ульянова в Сибири было село Шушенское на Енисее. У него – просторный дом, прислуга, хороший стол (раз в неделю резали барана), семья присылает ему деньги, снедь, книги. Одно время он даже хотел выписать из Петербурга охотничью собаку, но потом отказался от этой затеи. «Я взял в Шуше кутенка, – пишет он в письме, – и надеюсь иметь к будущему году охотничью собаку. Везти же сюда из России будет страшно дорого».

Владимир Ульянов был страстный охотник. Крупская вспоминает: «…Когда по Енисею шла шуга (мелкий лед), ездили на острова за зайцами. Зайцы уже побелеют. С острова деться некуда, бегают, как овцы, кругом. Целую лодку, бывало, настреляют наши охотники».

Волнительная, согласитесь, история. Эдакий «дед Мазай»…

Владимир Ульянов много работает в Шушенском, читает, ездит в гости к другим ссыльным – иногда за сотни километров. Без всякого полицейского надзора.

Человек критического ума, Ульянов сразу уловил эту решительную ошибку царского жандармского аппарата. «Враг престола и отечества, брат цареубийцы – и без надзора!» Придя к власти, он таких ошибок не допускал. «Сомнительных и недовольных – в концлагерь!» – это из его записочек в 1918 году. А к двадцатилетнему юбилею советской власти берега Енисея, где когда-то отдыхал вождь партии, буквально заросли концлагерями.

В восстании 1905 года Владимир Ульянов участия не принимал. Он даже в России не был, когда развернулись основные события. Душою восстания был двадцатишестилетний Лев Троцкий.

Ульянов живет за границей, преимущественно в европейских столицах. В результате знаменитых эксов в кассе партии появляются крупные суммы. В 1908 году происходит ограбление Тифлисского банка, взято 300 тысяч рублей. (Впервые грабители-марксисты применили бомбы. Убиты три человека). Владимир Ильич с Крупской в Париже переезжают в дорогую (1000 франков в месяц) квартиру на улице Бонье.

Незадолго до революции Ульянов пишет знаменитую работу «Империализм как высшая стадия капитализма», где предрекает скорую гибель буржуазии. Однако Ульянов глубоко заблуждался. Прошло восемьдесят лет, а капитализм так и не загнил, не умер естественной смертью. Более того, оказалось, что империализм – не высшая стадия капитализма, а его младенческая пора. Потеряв колонии, бывшие империалистические державы вовсе не обнищали. Наоборот. Их благосостояние возросло, ведь содержание колоний, трата на них духовных и материальных сил нации истощает саму нацию, обескровливает ее.