Текст книги "Страна воров на дороге в светлое будущее"

Автор книги: Станислав Говорухин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

– Да.

– И оба в «Крестах»? Тяжело…

– Конечно, – слышен вздох.

– Ты куришь? – спрашиваю.

– Нет.

– А как же курить-то не научился?

– Вредную привычку не хотел иметь. Да и деньги еще на это тратить…

К «Крестам», на набережную, каждый день, словно на работу, приходят женщины.

Подхожу к одной:

– Здравствуйте, девушка. Если не секрет, кто у вас там сидит? Муж? Жених?

– Муж.

– Давно его арестовали?

– Год уже сидит.

– Сколько дали?

– Восемь. 146-я.

– Ага… 146-я! Это значит – разбойное нападение? Ну и на кого же он напал?

– Ну, остановил какую-то, значит, женщину. Попросил ее снять золото.

– Сколько ему лет?

– Ему – 26.

– А тебе?

– Мне 19.

– Ты его любишь?

– Да.

– А то, что он совершил разбойное нападение, тебя не смущает?

– Про это я узнала только…

– Ну а после того, как узнала? Ты изменила свое отношение к нему?

– Осадок какой-то есть. Но вообще – нет, не изменила.

– Так что, будешь ждать его?

– Да, буду.

– Все восемь лет?

– Уже не восемь, – отвечает радостно, – уже семь с половиной. – При этом она выбегает на дорогу перед забором тюрьмы, поднимает записку.

– Вот ты приходишь, – спрашиваю я, – а он знает день и час?

– Я ему говорю, когда прихожу. Если милиция бывает – нельзя кричать. А так мы разговариваем. Он все слышит.

– А как же они записки передают? – интересуюсь я.

– Ну, они там делают из газет такие трубки, как детские «плевательницы» – горошком плевать. Потом еще хлебный мякиш наворачивают, долго перетирают и наворачивают. Потом дуют, и она долетает. – Девушка разворачивает записку и начинает читать.

Мешать ей я не решаюсь.

Женщина всегда остается женщиной. Даже если она – представительница «древнейшей» профессии. Общество все равно в чем-то виновато перед ней. А она подвергается нешуточной опасности – за примерами далеко ходить не надо.

Во время съемок мы поручаем своим молодым актрисам сыграть роль «подсадных уток», проституток. Эксперимент затевается, чтобы узнать, каковы цены на рынке таких услуг, какой контингент вращается вокруг таких девиц.

Вот стоят, переговариваются две девушки (наши) и два парня. Спор идет о ценах.

– Какие цены в Москве? – старается не отвечать прямо на вопрос первая девушка. – В Москве большие цены.

– У каждого – свои, – вторит ей подружка.

– А ваши? – настаивает парень.

– Наши цены? – не сдается первая девушка. – Вы сначала свои предложите, а потом мы свои скажем.

Парни предложили вроде бы подходящую цену. Девушки все равно продолжают торговаться:

– Может еще пятерочку (долларов) набросите?

Те соглашаются. Один из них вдруг заявляет:

– Нас – четверо.

Слава Богу! Есть повод отказаться. Но беседа на этом не заканчивается. Первая девушка уводит разговор в сторону:

– А не страшно на улице знакомиться? Мало ли что? Болезни разные и вообще…

– А есть такие штучки, – парирует парень. – Не знаю только, для чего их придумали, – пытается он пошутить и навязать свой тон.

– Да? Чего только не придумают! – деланно удивляется одна из подружек.

– А у вас деньги-то есть вообще? Или так – разговоры? – вдруг «спохватывается» другая.

Извлекается пачка купюр.

– Давайте посмотрим сначала на ваших друзей, а потом решим, садиться к вам, извините, в машину или нет, – не сдаются «ночные бабочки».

Конечно, «друзья» были забракованы. «Сделка» не состоялась.

К одной из актрис подваливает настоящий кидала. Смысл этой воровской профессии в том, чтобы «кинуть», ограбить клиента. То есть девушке не надо грешить, осквернять свое тело. Ей достаточно заманить клиента в машину. Дальше – работа «кидалы».

Наша девушка долго прикидывается недогадливой:

– Что значит «кидала», я не понимаю, объясни.

– Не знаешь, что ли?

– Нет, ну расскажи.

– Ну, бизнес такой хороший. Занимаешься таким делом, а не знаешь… – удивляется парень.

– Ну а вдруг мы говорим об одних и тех же вещах?

– Да, вообще… – начинает объяснять «кидала», но тут замечает человека с камерой в укрытии: – Мусора, что ли, снимают?

– Что? Какие мусора? – опять будто не понимает ничего девушка.

– Снимают, что ли? – повторяет парень. С этими словами он прикрывает лицо воротником и ныряет в подземный переход.

Разговоры проституток с клиентами всегда ведутся словно на каком-то чужом, не русском языке. И без взаимной теплоты и доверия, как говорится.

Вот стоят девушка и парень.

– Тут – триста ($30), – говорит он.

– А я не верю…

– Лапуль!..

– Рваные! Рваные сейчас на доллары не меняют!

– Ну ладно, выбрось их, – с деланным равнодушием предлагает парень.

– Выбросить?

– Брось туда, в грязь, пусть валяются.

– Нет, надо, чтобы их списали.

– Ну где они рваные, где, покажи, – возмущается парень. – А если рваные – выбрось их подальше.

– Ты мне скажи, откуда у тебя такие деньги, – тянет время девушка.

– Какая тебе разница?

– Ты случайно не кооператор? Сколько денег! С ума сойти!

– Нет, я не кооператор.

– А кто? Рэкетир?

– У меня после зоны неустоечки были, – усмехается парень. – Вот сейчас и собираю.

– А, ты после зоны…

– Да. Проблемы с пропиской.

Настоящий вор-рецидивист. С таким надо держать ухо востро.

– А золотишко у тебя есть? – спрашивает девушка.

– Да.

– А много у тебя золотишка?

– Да поехали, хватит.

– Нет, я одна не езжу. Вдвоем не так страшно.

– А тебе со мной страшно, что ли?

– Ас тобой страшно.

– Значит, я такой страшный, что ли?

– Ну не так чтобы очень страшный, но все же… Мало ли что?

– Посмотри: я же молодой совсем?

– Молодой? Сколько же тебе лет, молодой?

– Мне – 28.

– 28? И уже сидел?

– Два раза.

– Два раза? И за что?

– Ну какая тебе разница, лапуль, – начинает проявлять нетерпение парень. – Ну какая тебе разница?

– Ну, мне просто интересно. Я понимаю, что ты платишь. Твои деньги – мой товар. Но мне все равно интересно.

– Первый раз я сидел за хулиганку.

– За хулиганку? А второй?

– А второй – за квартирную.

– За квартирную кражу?.. Нет, не поеду с тобой.

– Ну почему?

– Будет валюта – подходи!

Дальше – возгласы недовольства. И на этом можно закончить съемочный эксперимент.

Падение нравственности в обществе идет параллельно с нарастанием безжалостности, бессердечности.

Спрашиваю у отца Питирима, что он думает по этому поводу:

– Меня очень волнует и пугает эта растущая жестокость, – отвечает отец Питирим. – Это национальная трагедия. И причина – в потере духовности, потере человечности, в потере гуманности.

– А Бог?

– А Бог? Бога – упразднили.

Да, это так. А вместе с ним – насильственно лишили жизни тысячи ни в чем не повинных священнослужителей. Десятки, сотни тысяч служащих, представителей интеллигенции, просто порядочных людей.

Чтобы казнить миллионы жертв, понадобилась целая армия палачей. Ее удалось без труда собрать. Многие из них еще живы. Мы, дети погибших, платим им пенсию.

Чьими же руками были осуществлены массовые репрессии в нашей стране? Что тут гадать? Все у нас делалось руками рабочих. Вот еще одно гнусное преступление режима: «авангарду» общества вместе с незаконно присвоенным титулом, как бы в нагрузку, была навязана роль тупого исполнителя преступных приказов.

Страшная история не могла не отразиться на судьбе класса пролетариев. Существует область уголовной статистики, которую тщательно скрывали от общества, поскольку такой статистики как бы не существовало. Попробуем произвести кое-какие расчеты сами. Разумеется, наши данные несовершенны, мы смогли проанализировать только одну четверть года, изучили только одну криминальную область – тяжкие преступления. Но и эти несовершенные данные рисуют необычную картину. Стоит лишь взглянуть на таблицу.

Социальный портрет преступника

(ноябрь, декабрь, январь – 1989–1990 гг.)

Рабочие – 47%

Неработающие – 42%

Учащиеся – 4%

Колхозники – 3%

Служащие – 1%

Остальные – 3%

Итак, 47 % тяжких преступлений совершены рабочими. 42 % – неработающими, тоже в большинстве своем бывшими рабочими, как показывает изучение уголовных дел. Вот он – «авангард» общества, и здесь – впереди!

Среди миллионов жертв преступности, жертв безвинных, есть особая категория – те, чьих имен мы не знаем и никогда не узнаем. Причем относится это не только ко временам сталинщины, но и к совсем-совсем недавнему прошлому. По сути – к нашей современности.

Мы с Александром Невзоровым в машине, на лесной дороге. Приближаемся к кладбищу. Я прошу:

– Напомни, Саша, в чем суть проблемы.

– Здесь, – начинает рассказ популярный ленинградский телеведущий, – на Ковалевском кладбище вблизи города обнаружено 900 таинственных могил. Гробы в них есть, мы щупом проверяли. Но неизвестно, кто в них находится. Более того, неизвестно, кем были захоронены эти люди: все документы абсолютно липовые. Произошло это с 1984 по 1988 годы.

– А как тебе удалось раскопать это дело? Каким образом ты на него вышел? – спрашиваю я.

– Самое главное – инженер кладбищенской конторы затеял расследование, задумал выйти на прессу, но за три часа до встречи со мной был арестован по предельно нелепому, по дикому совершенно обвинению. Спустя некоторое время этот человек погиб в «Крестах», повесился при весьма загадочных обстоятельствах.

– Ну а что сейчас происходит? Как продвигается расследование?

– Господь с вами, Станислав Сергеевич! Какое расследование! Никакого расследования нет. Всем глубочайшим образом наплевать на это.

– Твоя версия?

– Версии, я думаю, две. Или это какая-то грандиозная кладбищенская липа, что маловероятно. Но скорее всего сюда, в землю Ковалевского кладбища, спрятаны тела тех людей, нахождение которых вызвало бы возбуждение нежелательных для кого-то уголовных дел. Ведь нет ничего проще, чем спрятать труп именно на кладбище…

Слушая Невзорова, я думаю вот о чем. Какая бы версия ни оказалось правильной – детектив ли это, привычное ли наше безумство – все равно ужасно. Вот жили люди. 900 человек. Голодали, мучились, надеялись. Умерли, не дождавшись светлого будущего. И как при жизни были ничто, так и после смерти – не заслужили даже таблички на могиле…

Трагическое и страшное соседствует в нашей жизни с комическим. Но таким же диким, не сразу поддающимся осмыслению. Снова А. Невзоров, выступает по телевидению:

– В Васкелове, под Ленинградом, шестеро неизвестных в военной форме украли, изнасиловали, а затем убили козу хозяина дачного участка N 14.

Как говорится, «любовь зла – полюбишь и… козу»! В этой связи вспоминается М. Жванецкий, одна его реприза:

– Вот я думаю, а может нас для примера держат? Весь мир смотрит и пальцем показывает – видите, дети, ТАК ЖИТЬ НЕЛЬЗЯ!

РОССИЯ, КОТОРУЮ МЫ ПОТЕРЯЛИ
(литературная запись фильма)

Часть I
Россия, которую мы потеряли

Россия…

Необъятные просторы, богатейшие земли…

Ныне – истерзанная земля, обессилевшая, отдавшая свои соки неразумным детям.

Россия.

Почему она стала такой? И почему мы, дети ее, живем так трудно и так глупо?

Где путь к возрождению?

Людям без роду, без племени, без корней и без родителей, без истории и исторического опыта никогда не выбраться на этот путь.

Поэтому, наверное, надо вспомнить, кто мы, кто наши родители, что есть мать-земля, наша Россия?

Когда мы брались за эту тему, историки, люди серьезные и осторожные, остерегали нас: постарайтесь избежать восторгов по поводу старой России; во-первых, не так уже там все было замечательно…

Во-первых, все познается в сравнении. Как бы ни было плохо в царской России, но пришел февраль 17-го года и похужело неизмеримо.

Во-вторых, чем больше узнаешь эту неизвестную нам страну, тем больше влюбляешься в нее. Это происходит невольно.

И в-третьих…

Как оболганному, униженному человеку никакое доброе слово в его адрес не покажется лишним, так и оболганная (с оболганной, фальсифицированной историей), униженная страна нуждается в добром слове, сказанном хотя бы на ее поминках.

Новейшая история России еще не написана и не нам – написать ее. Это сделают когда-нибудь настоящие историки. А то, что попытаемся рассказать мы… Это как бы впечатления человека, который начал узнавать историю собственной страны уже в зрелом возрасте. Как пайку хлеба заключенному, так нам ежедневно выдавали то одну страничку нашей истории, то другую. И то, что мы узнавали – переворачивало душу.

Сегодня, издалека, кажется дьявольским наваждением то, что происходило с Россией в начале века. Какое-то всеобщее ослепление. Словно Господь отнял у людей разум.

Наша задача еще и в том, чтобы показать, что мы имели. Имели, но потеряли.

Но не все мы утратили безвозвратно. Многое можно еще вернуть.

Спросили бы меня: куда идти? вперед или назад?

Ответил бы, не задумываясь: сначала назад. Посмотреть, что мы порастеряли в дороге. Поднять то, что еще сохранилось…

Но назад – не к сохе и лаптям. Назад – к чести и согласию. К Богу, если хотите. К тем высоконравственным христианским заповедям, по которым тысячу лет жил великий народ.

Но тут надо помнить: человеку, утомленному трудной дорогой, обратный путь всегда кажется длиннее.

Обратный путь длиннее.

И еще.

История скрывает не только прошлое народа, в ней сокрыто и его будущее.

Чтобы узнать, что с нами будет, надо понять, что с нами было. Чтобы узнать свое будущее, нужно заглянуть в историю.

В 1914 году в Париже вышла книга Эдмона Тэри «Россия в 1914 году. Экономический обзор».

Французский ученый приводит убедительные данные экономического благополучия России и делает вывод:

«К середине текущего столетия Россия будет господствовать над Европой как в политическом, так и в экономическом и финансовом отношениях».

О том, что Россия кормила своим хлебом Европу, мы уже знаем. Ее называли житницей Европы.

В России хлеба было на одну треть больше, чем в самых крупных земледельческих странах мира – Аргентине, Канаде, США – вместе взятых.

Развитие промышленности шло бурными темпами. Перед революцией Россия уже перестала нуждаться во ввозе иностранных изделий. Ее заводы могли производить все: от самоваров и велосипедов до подводных лодок и аэропланов.

Лапотная неграмотная Россия…

Грамотность в России составляла 70 процентов. В сельских школах с 1908 года образование – бесплатное и обязательное. Вводится всеобщее народное обучение. К 1922 году не должно было остаться ни одного неграмотного человека.

В 1927 году на съезде ВКП(б) Крупская жаловалась: «Стыдно оттого, что за 10 лет советской власти грамотность в стране значительно убавилась».

А теперь о ценах.

Хлеб стоил 2,5–3 копейки фунт.

Сахар – 12–17 копеек фунт.

Мыло – 40 копеек фунт.

Мясо – 15 копеек фунт.

Икра – 3 рубля 40 копеек фунт.

Водка – 13 рублей ведро.

Ученик рабочего получал 30 рублей в месяц.

Слесарь – 74 рубля.

Профессиональный рабочий – 344 рубля.

Врач – 240 рублей.

Учитель – 210 рублей.

Инженер – 200 рублей.

Среди неисчислимых и невозвратимых потерь, которые понес народ – и начисто забытая русская кухня. Откроем Гиляровского – большого знатока московского быта.

«– Ну-с, Кузьма Петрович, сооруди сперва водочки…

– Слушаю-с.

– А теперь сказывай, чем угостишь.

– Балычок получен с Дона… Янтаристый… Так степным ветерком и пахнет… Потом белорыбка с огурчиком. Манность небесная, а не белорыбка. Икра белужья парная… Калачики чуевские. Поросеночек с хреном…

– Так, а чем покормишь?

– Селяночку с осетриной, со стерлядкой… живенькая, как золото желтая, нагуляная стерлядочка, мочаловская.

– Расстегайчики закрась налимьими печенками…

– Слушаю-с. А потом я рекомендовал бы натуральные котлетки а ля Жардиньер. Телятина, как снег белая. Лососинка есть живенькая, петербургская… Спаржа, как масло…».

Наверное, для современного молодого человека все это – некий тарабарский язык. Он просто не поймет ничего. Как не поймет описания тем же Гиляровским того, что стояло на витринах Елисеевского магазина:

«Окорока вареные, окорока вестфальские провесные с откинутым плащом… Жирные остендские устрицы, фигурно выложенные на слое снега, огромные красные омары и лангусты… Стерляжья мелкая икра, темная осетровая и крупная, зернышко к зернышку, белужья. Ароматная паюсная, сухая мешочная, паюсная икра с особым землистым ароматом…».

Ну, хватит, наверное. Похоже на издевательство над нашим человеком…

Листаю в Архиве толстую книгу. Господи, сколько же их было – Попечительство детских приютов, Попечительство о глухонемых, о слепых, об охране материнства и младенчества – нескончаемый список. И в конце каждой справки: УПРАЗДНЕНО Великой Октябрьской революцией.

Была упразднена великолепно отлаженная система государственной, ведомственной и частной благотворительности.

«Социалистическому строю СССР чуждо понятие благотворительности», – читаешь в первой советской энциклопедии.

Господи, кто же придумал этот строй – которому чуждо проявление сострадания к ближнему!

А сейчас такая демографическая справка. Ее приводит тот же Эдмон Тэри в своей книге.

В 1948 году население России должно было составлять 343 миллиона человек!

Разумеется, цифра весьма приблизительная. Французский ученый учитывал население Польши и Финляндии – тогдашних провинций России, методы подсчета были несовершенными. Ну, пусть 300 миллионов.

По переписи 1950 года – 178 миллионов.

Куда же девались 120 миллионов человек? Вот она – наша жуткая действительность – в цифрах.

2,3 миллиона – первая мировая война.

20 миллионов – гражданская война, красный террор, голод 1921–1922 годов.

10 миллионов – раскулачивание и голод 30-х годов.

35 миллионов – Отечественная война (об этой цифре мы поговорим позже).

50 миллионов – те, кто погибли в репрессиях, и те, кто не родились, поскольку их потенциальные родители погибли.

Великий Сибирский путь

Его построила «темная лапотная Россия», русские мужики (женщины тогда не горбились на тяжелых работах). Между тем ни по скорости строительства (всего два десятка лет), ни по крупности инженерных задач, ни по тяжести климатических условий строительство это не имело аналогов в мире.

Как и все люди моего поколения, я раньше думал: если бы не революция, не советская власть, не было бы в России ни Днепрогэса, ни атомной бомбы, ни Гагарина…

Но вот что мы обнаружили в Историческом Архиве Санкт-Петербурга.

1832 года, доклад полковника Шишова в Комиссию проектов и смет… о строительстве каменной плотины на Днепровских порогах…

Это же Днепрогэс! Как вы думаете: смогла бы страна, построившая Великий Сибирский Путь, которым восхищался весь мир, перегородить не такую уж широкую речку? Думаю, что смогла бы. Если бы очень хотелось погубить Днепр.

А метро в Москве! Его что, Каганович придумал? В 1913 году началась подготовка к прокладыванию метро и заложены электростанции. В 1915 году должна была быть пущена первая линия – помешала война.

Или такой ошеломительный проект, которому не дано было осуществиться из-за революции: Трансаляска-Сибирь. Железнодорожный путь от станции Канск через Киренск, Якутск, далее через мыс Дежнева на Аляску. Два тоннеля под проливом, один – под русскими водами до острова Ратманов, другой – под американскими. Общая стоимость проекта 470 миллионов золотых рублей.

«Отсталая» Россия прокладывала 2600 верст железных дорог в год. Даже в лучшие годы советской власти более 1500 километров не строили. А километр, между прочим, меньше версты. Да и что это за дороги? Посмотрите как-нибудь на досуге – дороги эти вели, в основном, к лагерям. Как, например, эта, Салехард – Норильск, так называемая «мертвая дорога». Построена она рабами-заключенными и давно уже погибла, утонула в вечной мерзлоте. Кости сотен тысяч людей лежат под ее рельсами.

А БАМ – Байкало-Амурская магистраль? Нет, он тоже был «сделан» царской Россией. То есть были проведены топографические, геодезические, геологические изыскания. Осталось только рельсы и шпалы положить.

Эти рельсы и шпалы мы кладем шестьдесят лет. Советская власть начала строить БАМ еще до войны. Мало кто знает об этом. Строили-то дорогу заключенные. Перед войной, в 1940 году на коротком участке дороги даже прошел первый поезд. В войну рельсы сняли, они пошли на строительство Сталинградской рокады.

В семидесятых годах строительство БАМа возобновилось.

Вы когда-нибудь были на БАМе? И не надо. Искалеченная природа, искалеченные люди. Приехали они туда молодыми, а сегодня им за сорок, и нет у них никакого будущего.

Сегодня только самого отсталого человека можно купить на «утку» о темной и нищей России 1913 года. Именно с этим предвоенным годом наши бывшие идеологи любили сравнивать советские достижения.

Перед первой мировой войной страна развивалась фантастическими темпами. И ничто, пожалуй, так ярко не иллюстрирует это бурное развитие, как строительство транспортных магистралей, о которых мы успели сказать всего чуть-чуть.