Текст книги "Оружие Победы"

Автор книги: Станислав Славин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

Впрочем, с электрическими заграждениями было больше мороки, чем проку. Чтобы не демаскировать подобные заграждения, в них не стали использовать фарфоровые изоляторы. Да и были они в то время дефицитом. А без них, особенно в сырую погоду, электричество, что называется, «уходило в землю». Поражающий фактор электротока резко снижался. Кроме того, требовался огромный расход электроэнергии. Да и подводящие провода в боевых условиях то и дело секлись осколками…

Электроэнергия для Ленинграда. Кроме «дороги жизни» и подводного трубопровода, 7 августа 1942 года Военный совет Ленинградского фронта принял решение в двухмесячный срок проложить линию электропередачи с Волховской гидроэлектростанции в осажденный город, чтобы обеспечить его предприятия энергией. Линию длиной в 150 км нужно было прокладывать под бомбежками, а главное, так, чтобы ее нельзя было повредить впоследствии этими самыми вражескими бомбами и снарядами.

Инженеры Ленэнерго во главе с С.В. Усовым предложили проложить как минимум пять ниток кабеля по дну Ладожского озера. Работы были начаты, но в срок завершить их не удалось, поскольку работать приходилось лишь ночами, чтобы не демаскировать свою деятельность. Кроме того, по ходу дела выяснилось, что запасы морского кабеля, необходимого для таких работ, недостаточны для 5 линий. Другие же виды кабеля не подходили, поскольку не обеспечивали достаточной герметичности.

В итоге часть линий была проложена прямо по льду и проработала до 21 марта 1943 года.

Фанера и пластмасса. Во время Великой Отечественной войны, когда самолеты для ВВС выпускались десятками тысяч, дюралюминия не хватало, конструкторы С. Ильюшин, А. Микоян и другие выбрали для своих самолетов смешанную фанерно-металлическую обшивку.

Еще перед войной один из первых выпускников МАИ, Л. Фундатор, сделал изобретение, которое резко упростило технологию выклейки фанерных фюзеляжей и крыльев.

Раньше эти части самолетов делали так. На деревянную форму слой за слоем наклеивали фанерные листы. На время схватывания каждый слой крепили небольшими гвоздями, которые забивали сквозь фанерные полоски, проложенные через каждые 20 см. Хотя гвозди и прижимали слой, но они же выдавливали клей и тем ослабляли прочность склейки. Перед накладыванием следующего слоя фанеры все гвоздики вытаскивали, полоски снимали. Так повторялось от 5 до 15 раз.

На фюзеляж шло до 120 тысяч гвоздей, весь этот «сизифов труд» выполняли вручную. Если к работе приступали в начале недели, то готовое изделие выдавали только в конце ее.

Не лучше обстояло дело и с выклейкой крыльев. Листы фанеры прижимали мешками с песком. От них в цехе было пыльно, пыль оседала на листы фанеры и качество склейки ухудшалось.

Идея предложения Л. Фундатора была очень проста: заменить гвозди и мешки с песком воздушным или водяным прессом. Изобретатель применил резиновые мешки, которые охватывали склеиваемое изделие снаружи, затем в них подавался сжатый воздух. Равномерная нагрузка на деталь сразу подняла качество склейки, а продолжительность одного прессования сократилась до получаса. На прессе склеивали до 15 слоев за один день.

Изобретение Л. Фундатора применили многие авиационные заводы, и это помогло нашей промышленности увеличить выпуск самолетов, так нужных фронту.

К сказанному остается добавить, что самолеты из прессованной фанеры выпускались и в США. Американские конструкторы выявили, что благодаря лучшей обтекаемости и меньшему весу самолет-истребитель, изготовленный из такого материала, обладает большей скоростью, чем цельнометаллический самолет такой же конструкции и мощности.

В 1935 году директор НИИ пластмасс Сергей Николаевич Ушаков положил на стол наркома пластину прозрачного материала, похожего по виду на обычное стекло.

Это был образец органического стекла – плексигласа (полиметилметакрилат). «В то время у нас о нем почти ничего не знали, – вспоминал один из участников этих событий В. Бадов из Кемерова. – Германские химики, которым удалось синтезировать этот полимер, держали технологию в секрете. Ведь плексиглас превосходил все известные виды стекла. Небьющийся, прочный, легко поддается механической обработке. О таком материале давно мечтали конструкторы самолетов…».

Сотрудникам НИИ пластмасс поручили разгадать структуру органического стекла. Тема получила условное наименование «К-4». И в конце концов они добились своего. Перед войной наши химики наладили промышленное производство органического стекла.

Однако начавшаяся война поставила новую задачу. Нужно было получить на основе нового материала бронестекло, которое смогло бы выдержать удары пуль или осколков. Ведь обычное оргстекло даже пуля, выпущенная из трехлинейной винтовки, разносила на куски.

Так продолжалось, пока оргстекло не покрыли защитным слоем из закаленного стекла – сталинита. «Слоеный пирог» получился таким – 40-миллиметровая «подушка» из органического стекла, а на ней экран из сталинита, приклеенный бесцветной пленкой. Экран изготовлялся не из цельного куска, а из отдельных пригнанных плиток. Их прозвали «таблетками». Ударившись в «таблетку», пуля оставляла на ней бессчетные трещины, рисунком напоминавшие медовые соты. «Подушка» же оставалась целой. Если пулеметная очередь или осколок угодит в лобовое стекло пилотской кабины, летчик останется невредим…

В начале 1939 года из ангара авиазавода вышел первый экземпляр штурмовика Ил-2. Штурмовик стал первой отечественной машиной, оснащенной защитным козырьком из прозрачной брони. А к последнему году войны боевые самолеты всех типов имели защиту из бронестекла.

Осенью 1943 года директора завода, выпускающего бронестекло, вызвали в главк. В купе попутчиком оказался молоденький лейтенант-летчик. Он ехал в столицу за Звездой Героя. Разговорились о делах на фронте. Директор как бы невзначай спросил летчика, есть ли на его самолете козырек из бронестекла.

Лейтенант удивленно вскинул брови: «А вы почему знаете?» Пришлось директору пояснить, что детали эти изготавливают на его заводе и было бы интересно получить отзыв о них от боевого пилота.

Летчик тут же на листе бумаги четким ученическим почерком вывел: «Рабочим и работницам завода. Бронестекло, которое вы делаете на своем заводе, хорошо защищает нас, летчиков-истребителей, от немецких пуль. Качество его отличное. Герой Советского Союза гвардии младший лейтенант П. Кузнецов».

«Звено». Сама идея «звена» была предложена и реализована в начале 30-х годов. Предполагалось, что дальний бомбардировщик будет нести на себе истребитель, который в случае необходимости отцепится и пойдет на перехват истребителей противника.

В 1929–1930 годах в нашей стране была проведена серия испытаний такого «самолета-звена», разработанного инженером B.C. Вахмистровым. На крыльях самолета ТБ-1 размещались два истребителя, которые при подлете к цели отстыковывались и могли прикрыть авиагруппу от истребителей противника.

Испытания этой конструкции проводили такие опытные летчики, как В.П. Чкалов, П.М. Стефановский, летчики-испытатели А. Анисимов, А. Залевский, В. Степанченок. Во время одного из этапов к бомбардировщику ТБ-3 ухитрились прицепить даже пять истребителей…

Правда, в боевых условиях «аэросцепка» использовалась лишь однажды. В 1941 году два истребителя И-16 были подвешены под крыло носителя ТБ-3, который доставил их к румынскому берегу, где они атаковали железнодорожный мост возле города Черноводы. После выполнения боевой операции истребители вернулись на базу самостоятельно.

Оружие возмездия. В январе 1945 года немцы разработали операцию «Айзенхаммер». По плану ее на соединение «Мистелей» 11/KG-200 была возложена стратегическая задача уничтожения важнейших оборонных объектов СССР. С этой целью сотню самолетов-снарядов перебросили в Восточную Пруссию. Туда же направили и обученные экипажи наведения.

Однако операция «Айзенхаммер» так и не состоялась. Ее выполнение было сорвано стремительным наступлением советских войск в Восточной Пруссии. Война вступала в свою заключительную фазу.

Правда, немцы все-таки успели попортить немало крови британцам, обрушив на острова беспилотные самолеты-снаряды «Фау-1» и ракеты «Фау-2».

«Фергельтунгс-ваффе» (оружие возмездия) – назвала «Фау-1» и баллистическую ракету «Фау-2» геббельсовская пропаганда. И хотя обе «фау» поступили на вооружение со многими недоработками, урон англичанам они нанесли немалый. Достаточно сказать, что только за три месяца, начиная с июня 1944 года, было полностью разрушено 25 тысяч зданий в Лондоне и его окрестностях. При этом погибло 42 380 человек.

Самолеты Хе-111, оснащенные «Фау-1», предполагалось применить и для налетов на наши промышленные центры. «Бомбардировке должны были подвергнуться индустриальные комплексы Куйбышева, Челябинска, Магнитогорска, а также районы, расположенные за Уралом», – вспоминал после войны бывший начальник разведывательного управления Главного управления имперской безопасности, группенфюрер СС В. Шелленберг.

Правда, в этом случае нацисты особо не надеялись на точность попадания. И доселе беспилотные «Фау-1» на цель должны были наводить летчики-смертники. С этой целью небезызвестный диверсант О. Скорцени приказал набрать в люфтваффе и частях СС 250 нацистов-фанатиков.

С помощью пилотов-смертников гитлеровцы намеревались бомбардировать и Нью-Йорк двухступенчатыми ракетами А9/А10. Эта ракета, впрочем, как и «Фау-1», была сконструирована Вернером фон Брауном.

Верховная Ставка Главнокомандования СССР, учитывая возможность применения противником «Фау-1» против крупных городов, приказала командующему артиллерией Красной Армии Н.Н. Воронову принять необходимые меры в первую очередь по защите Ленинграда. Именно он мог стать первоначальной целью самолетов-снарядов.

Для перехвата «Фау-1» командование ленинградской ПВО выделило четыре истребительных авиаполка, оснащенных машинами новейших марок, свыше 100 зенитных батарей и более 200 аэростатов заграждения. При этом зенитчики дислоцировались так, чтобы появившуюся цель могло обстрелять сразу три батареи, взлетно-посадочные площадки для истребителей разместили там, где скорее всего могли появиться «Фау-1», а наблюдательные посты и радиолокационные станции могли обнаружить ракеты на расстоянии 120 км от города.

Кроме традиционных средств защиты было решено применить против самолетов-снарядов и кое-что новенькое…

В июне 1944 года в Государственный Комитет Обороны (ГКО) вызвали наркома авиационной промышленности А.И. Шахурина, командующего ВВС генерала А.А. Новикова и конструктора В.Н. Челомея, работавшего над реактивными двигателями. Им предложили создать новое оружие – беспилотную боевую технику. Главным конструктором был назначен Владимир Николаевич Челомей.

Его двигатель как нельзя лучше подходил для самолетов-снарядов, которыми предполагалось оснастить наши дальние бомбардировщики. Тогда, не входя в зону ПВО противника, летчики выпускали бы крылатые снаряды-ракеты и благополучно возвращались бы на свои аэродромы. К тому же стоимость снарядов была невелика, и особых затруднений, связанных с их производством, не предвиделось.

В 1943 году работа над самолетом-снарядом, которой руководил Челомей, в основном была завершена. В декабре 1944 года начались испытания «летающих бомб». Запускали их с тяжелых бомбардировщиков Пе-8, а потом с фронтовых Ту-2. Новое оружие оказалось весьма эффективным.

«В начале 1945 года мы были уже готовы применить его, – вспоминал Шахурин, – но ЦК ВКП(б), Советское правительство приняли решение отказаться от применения этого оружия. Не менее сильное и, пожалуй, более эффективное, чем у врага, оружие у нас было, гитлеровцы знали о нем…»

По мнению кандидата технических наук Валерия Родикова, это была, возможно, одна из причин, почему гитлеровцы не применили «Фау» против наших городов. Они явно опасались ответного удара большей силы.

Так что, хотя готовые к бою эскадрильи бомбардировщиков с подвешенными к ним снарядами, получившими название «10Х» (десятая модификация неизвестного оружия), так и не взлетели со своих аэродромов для нанесения боевых ударов, они оказали влияние на планы главарей Третьего рейха.

Кривые стволы. Представьте себе картину. Над бруствером окопа появляется автоматный ствол, и, хотя стрелка не видно, огонь ведется прицельный – мишени поражены. Так же точно в цель летят пули из ствола, когда он появляется из-за угла, из люка боевой машины и других укрытий. Во всех случаях стреляющий скрыт, вне линии огня, в безопасном месте, но это он ловит в прицеле фигуру «противника», его пальцы плавно нажимают в нужный миг на спусковой крючок. Вести такой огонь позволяет оружие с кривым стволом.

Это документальные кадры кинохроники конца Второй мировой войны. Именно на заключительном этапе боевых действий заправилы Третьего рейха давали ход и самым экзотическим проектам.

В частности, немецкие конструкторы активно вели разработки кривоствольного оружия. Причем поначалу оно предназначалось вовсе не для пехотинцев, а для… танкистов. Вызвано это было несколькими обстоятельствами.

С повышением калибра танковых пушек и габаритов самих танков, вокруг них увеличилась так называемая «мертвая зона» – непростреливаемое из танка пространство. Увеличение эффективности противотанковых гранатометов привело к тому, что теперь даже один человек мог представлять реальную угрозу для целого танкового подразделения.

Вот тогда немецкие специалисты и вспомнили о приспособлении для стрельбы из винтовок из-за укрытия, которое появилось еще в 1943 году. Поначалу оно было сугубо секретным и поступило лишь в ограниченном количестве на вооружение диверсионных групп, в задачу которых входило уничтожение командного состава противника из засад.

Комплект из 7,92-мм винтовки Маузера образца 1898 года или самозарядки Вальтера образца 1941 года с перископическим прицелом позволял вести прицельную стрельбу, не высовываясь из-за укрытия.

Однако конструкция оказалась тяжелой, да и меткая стрельба с помощью перископа требовала специальных тренировок.

Поэтому в целях защиты танкистов предпочтение было отдано криволинейным насадкам для автомата МР-44. Теперь можно было прострелять «мертвое пространство» вокруг танка, высунув конец насадки в специальную бойницу или просто в щель приоткрытого люка.

Для обеспечения прицельной стрельбы были также разработаны прицелы двух типов – зеркальные и призменные. Считалось, что стрельба из кривоствольных автоматов с такими прицелами мало чем отличалась от стрельбы из обычного оружия с оптическим прицелом.

Прослышав о такой новинке, за идею уцепились американские конструкторы. Они создали пистолеты-пулеметы Рейзинга, калибра 11,43 мм, с кривоствольными насадками. Причем в 1944 году «танковое» кривоствольное оружие стало применяться и пехотой, действовавшей в условиях городского уличного боя.

У нас во время Второй мировой войны такое оружие не производили. Хотя сама идея кривоствольного оружия была известна. Еще в 1868 году генерал от артиллерии Н.В. Майевский предложил проект кривоствольной пушки. Правда, изогнутый ствол он хотел применить для увеличения дальности стрельбы особыми дисковыми снарядами. Испытания, проведенные в 1871–1873 годах, подтвердили правильность расчетов: дисковый снаряд массой 3,5 кг пролетел 2500 м, в то время как обычное ядро того же веса при тех же условиях – всего 500 м.

Однако до массового применения подобных орудий и снарядов дело не дошло – обычные конические снаряды, вращающиеся в полете, оказались перспективней.

Тем не менее экзотические идеи не были забыты. И после окончания Великой Отечественной войны наши оружейники тоже отдали дань своеобразной моде. Были разработаны и испытывались стволы различной кривизны под 7,62-мм винтовочный патрон, 12,7-мм патрон и 20-мм патрон ШВАК. В результате было принято решение разработать проект танковой установки с автоматом системы Калашникова с криволинейной насадкой. Эта работа была выполнена Н.Ф. Макаровым и К.Г. Куренковым, однако в серию подобные установки так и не пошли.

Птицы на войне. Голубиная почта благополучно пережила Средневековье и дошла до наших дней. Так, когда в 1870 году немцы осадили Париж, голуби да воздушные шары стали единственным средством общения с осажденными.

Позднее эта способность птиц отлично ориентироваться, неукоснительно следовать заданному маршруту была поставлена на научную основу.

Например, в начале 1900 года в Бельгии много говорили о необыкновенном голубе, который изумлял железнодорожников и пассажиров тем, что ежедневно провожал утренний поезд из Льежа в Варемм. Около девяти с половиной часов утра голубь оставлял свою голубятню, которая находилась вблизи вокзала, и кружил над составом, пока у вагонов собирались пассажиры. Было похоже, что он высматривает кого-то в вокзальной толпе. Как только в 9.30 раздавался свисток и поезд трогался, птица летела за ним до самой станции Варемм. Причем во время совместного движения, на которое уходил час, голубь постоянно держался над составом и никогда не садился.

В момент прибытия поезда на конечный пункт голубь делал над поездом прощальный круг и исчезал. Говорят, он возвращался в Льеж самостоятельно. Посадка в родной голубятне происходила точно в 10.30.

Все удивлялись сообразительности голубя и лишь немногие посвященные знали, что все дело тут в элементарной дрессировке. В поезде был хозяин голубятни, который прикармливал птицу на конечной остановке, отправляя с ней нехитрые послания типа: «Прибыл на место точно по расписанию».

Такие тренировки входили в план использования голубиной почты секретными службами.

О том, кому и как пригодились эти тренировки уже в скором времени, рассказывает необычный музей, расположенный на окраине Парижа. Среди его экспонатов есть и перья птицы-героя по кличке «Храбрый», который во время Первой мировой войны доставил важное донесение, пролетев через облака германских отравляющих газов. Выполнив приказ, птица скончалась в родной голубятне. За этот подвиг «Храбрый» был удостоен высшей воинской награды страны – ордена Почетного легиона.

В годы Второй мировой войны отрядам французского Сопротивления на парашютах сбрасывали контейнеры с птицами, которые затем возвращались с ценными разведданными. Раздосадованные немцы даже послали специальную эскадрилью, чтобы разбомбить в Лондоне «сборный пункт» отправляемых из Франции голубей.

Впрочем, вскоре и в Германии появилась своя военно-голубиная почта. Была даже выведена особая порода – германский военный голубь. В списках военных ведомств числилась целая армия пернатых – 300 тысяч «клювов»[35]35
  Достоверно известно успешное применение голубиной почты для связи Кронштадта с десантом, высаженным в Петродворце в 1941 г. (Примеч. ред.).


[Закрыть].

Не обошли вниманием голубиные способности и наши, отечественные специалисты. Идея княгини Ольги в 1940-е годы XX века навела сотрудника Центральной школы связи Красной Армии кандидата биологических наук А.М. Колосова на мысль использовать пернатых в качестве диверсантов.

Методика тренировки оказалась довольно простой – голубей кормили и содержали в макетах нефтеналивных цистерн. Через месяц у них вырабатывался устойчивый рефлекс, и, когда голубей выпускали, они тут же летели и садились на похожую «голубятню». Оставалось лишь навесить на птицу взрывчатку и приучить птицу к полетам с грузом. Оказалось, что некоторые голуби способны поднимать до 150 г взрывчатки – то есть нести груз в треть собственного веса.

Специалистами НИИ-6 Наркомата боеприпасов был даже спроектирован и изготовлен специальный «голубеснаряд». Задача оказалось непростой – в пределы веса 150 г надо было «уложить» термитную шашку, воспламенитель и систему подвеса.

Первые испытания «голубиных зажигательных снарядов» (ГЗС) состоялись уже в сентябре 1941 года на базе Центральной школы служебного собаководства.

Г.А. Старков представил снаряд замедленного действия с химическим воспламенителем и замедлителем. Схема тут была такой: серная кислота и бертолетова соль разделялись слоем бумаги; зажигательная шашка срабатывала по истечении времени, за которое кислота проедала бумагу.

Был также опробован и вариант с ударно-химическим воспламенителем.

Удача первых испытаний окрылила конструкторов ГЗС. И они стали разрабатывать способы доставки голубей в район проведения диверсии. В конце концов остановились на следующем варианте. Под самолет подвешивали специальные кассеты с 24 голубями в каждой. При выпадении птиц из кассеты выдергивались предохранительные чеки. При посадке голубя ударник разбивал ампулку, срабатывала огневая цепь: хлоратная смесь – воспламенительная таблетка – зажигательная смесь. Причем марля, в которую все это было упаковано, сгорала до того, как займется шашка. Так что у голубя имелся шанс улететь подобру-поздорову. Шашка же оставалась на объекте и горела 25 секунд, давая пламя с температурой 3000 °C, прожигавшее 5-мм железо цистерн.

В сентябре 1941 года было изготовлено 3000 «голубеснарядов», которые тут же отправили на фронт. Впрочем, серьезного урона противнику ГЗС нанести не смогли.

Вскоре наши разведчики обнаружили среди трофейных германских документов и брошюру о том, как бороться с пернатыми диверсантами. Охране аэродромов, складов и т. д. предписывалось отстреливать каждую птаху, замеченную поблизости.

Слух о «летающих диверсантах» дошел даже до американцев, которые проверили российскую идею на практике. В 1950-е годы они с успехом сожгли с помощью летучих мышей один из старых ангаров на военно-воздушной базе в Калифорнии. Но дальше эксперимента дело не пошло.

Собаки на войне. Издревле собак использовали как стражей границы и прочих заповедных территорий, а также как своеобразные боевые машины, способные загрызть врага.

С античных времен люди выращивали псов для войны. И в XX столетии, как и в прошлые века, собаки по-прежнему использовались для военных целей.

Так, в 1918 году, в конце Первой мировой войны, в одной только кайзеровской Германии «в боевом строю» было около 40 000 «военнообязанных собак». Они охраняли склады, доставляли донесения, помогали спасать раненых. По некоторым оценкам, эта армия собак спасла от смерти около 20 000 раненых солдат только германской армии, выискивая их по ночам на поле боя.

Во Второй мировой войне по обе стороны всех фронтов сражались уже около 250 000 собак. Впервые «живое оружие» было применено осенью 1941 года, когда немцы рвались к Москве, и наши войска получили приказ любой ценой остановить их наступление. Вот тогда и пошел в ход «собачий дивизион». Дрессированные собаки, привыкшие получать корм под гусеницами танков, бесстрашно рвались им навстречу, неся на себе взрывчатку. Дело иной раз доходило до того, что танкисты поворачивали назад, только завидя собак-подрывников.

По воспоминаниям Героя Советского Союза генерал-полковника И.М. Чистякова, в один только день 12 июля 1943 года, когда вдоль шоссе Харьков-Курск шли тяжелые бои, и на участке Грезное-Кочетовка на наши позиции обрушились более 200 фашистских танков, собаки-диверсанты уничтожили 11 бронированных машин.

А вот о каком эпизоде Великой Отечественной войны рассказала недавно газета «Алфавит».

…Дина Волкац в июле 1941 года явилась по повестке к месту формирования 9-го армейского отряда, потому что имела военную специальность инструктора по служебному собаководству.

В школе, выбрав себе собаку для работы, Волкац показала ее начальнику отделения. Джульбарс был настолько неказист, что начальник только хмыкнул:

«Хуже собаки найти не удалось? Разрешите узнать, по каким же признакам вы ее выбрали?»

«По глазам», – серьезно ответила Дина.

После учебы в Центральной школе вылет в Воронеж оказался своеобразным экзаменом и для Дины, и для Джульбарса.

Летное поле уже разминировали, но несколько дней назад здесь подорвался бензозаправщик. Снова начались поисковые работы. Мины были прошлогодней закладки, и обнаружить их в мерзлой земле сквозь слежавшийся снег никак не удавалось. Обстановка сложилась нервозная: кто знает, сколько таких сюрпризов прячется по всей территории? Приказом маршала Воробьева, командующего инженерными войсками, в Воронеж был срочно отправлен специалист высшего класса по минно-розыскной службе.

Этого специалиста и звали Джульбарс. В начале 1943 года собак-миноискателей еще только готовили к работе на фронтах.

Джульбарс «челноком» ходил по широкой полосе аэродрома. За ним, перехватывая поводок, неторопливо двигалась девушка. Только собаке было точно известно, где опасность. А девушка по видимым ей одной признакам должна была уловить состояние животного. Профессиональное внимание, выработанное практикой, хранило их от единственной ошибки.

Минут через пять пес принюхался, категорично вильнул хвостом и сел. Сел как влитой, слегка скосив на хозяйку глаз. Вскоре Джульбарс обнаружил еще несколько таких мин.

«Только собака в достаточной мере гарантирует полную очистку местности от мин на более ответственных участках, в районах расположения КП, соединений, основных магистралей», – докладывал начальник инженерных войск Степного фронта генерал-майор Цырлин.

Собаки находили мины в любой оболочке: металлической, стеклянной, деревянной и пластмассовой. Собаки выделяли запах взрывчатки в любом комплексе – этому можно было их научить. Но прежде следовало обучить человека.

Дина учила подчиненных и воевала. Шаг за шагом они продвигались на запад, изредка теряя людей и собак на боевых заданиях по разминированию.

А в мае 1943 года они оба выехали на Калининский фронт. Воентехника Волкац назначили командиром отдельного взвода дрессировщиков-минеров 37-го отдельного батальона. В первый же день она пошла смотреть собак, которые размещались на солнечном пригорке и встретили новое лицо дружным лаем. Немецкие овчарки отличных кровей, благородные сеттеры, гончие и крупные лохматые дворняги – порода роли не играла: достоинства определялись работой. Поименно рекомендовал каждую собаку дневальный, а профессиональная память Дины запоминала кличку, собаку, ее характеристику.

Из наиболее способных дрессировщиков и лучших собак Волкац отобрала свою особую группу. По ночам в районе Торопца наши машинисты, сами того не ведая, исправно давили учебные мины, подбрасываемые на пути мохнатыми диверсантами.

Военные-собаководы давно лелеяли мечту выдрессировать собаку-подрывника так, чтобы она могла работать многократно. Еще до войны был сконструирован вьюк, который собака могла сбросить самостоятельно. Бесконечно жалели гибнущих собак. Но ведь и боец, использовав собаку, терял «оружие».

Дине Волкац и его коллегам, пожалуй, первыми в мире удалось подготовить группу собак-диверсантов, которые использовались многократно. Дрессированное животное, выбравшись на стальные пути, сбрасывало свой вьюк с миной и исчезало в лесу, возвращалось к хозяину.

Первое время дрессировщики брали для обучения собак любых пород, лишь бы были достаточно смышлены.

Но уже после войны, в 1950 году, генерал Медведев, возглавлявший центр военного собаководства, предложил Сталину создать четырехлапого «суперсолдата», способного выполнять задания при любой погоде, жить на подножном корму и становиться «камикадзе» по первому же требованию дрессировщика.

Идея Сталину понравилась, и под проект были выделены немалые деньги. Вскоре встал в строй черный терьер, проворный, как шнауцер, отважный, как ротвейлер, верный, как ньюфаундленд, плавающий, как водолаз, и обладающий чутьем не хуже эрдельтерьера. Кроме того, длинная шерсть давала возможность одинаково хорошо переносить 40-градусный мороз и 30-градусную жару, а темный окрас позволял животному сливаться с местностью в темное время суток.

Долгое время эта порода считалась чуть ли не государственной тайной СССР и лишь в октябре 1997 года двух щенят контрабандой вывезли на Запад, в Великобританию, где вскоре и показали на международной выставке собак «Крафтс».

Служебных собак ныне используют в основном для нахождения преступников по следу, поиска мин и взрывчатки, наркотиков и прочей контрабанды в багаже пассажиров. Так, по словам специалистов, хорошо подготовленная для поиска мин в Чечне собака стоит ныне до 3000 долларов.

Раз в три месяца в Грозном формируется сводный кинологический отряд собак-поисковиков, присылаемых сюда со всей страны. И тут есть свои герои.

Скажем, ризеншнауцер Сима способен работать даже в зоне обстрела и спас уже десятки жизней. Когда в Грозном солдаты отправились на карьер, чтобы набрать гравия, Сима тут же сел, указывая всем своим видом, что поблизости спрятана взрывчатка. И действительно, саперы вскоре отыскали 150-мм снаряд, который должен был рвануть по команде радиовзрывателя, как только солдаты вошли бы в карьер.

О том, сколько человеческих жизней сохранено благодаря этим четвероногим служакам, можно рассказывать очень долго. Нередко только благодаря собакам, работавшим вместе с саперами, удавалось избежать очень серьезных неприятностей. Собаки умудрялись находить тщательнейшим образом замаскированные безоболочные взрывные устройства. Штатный же миноискатель «не замечает» таких «сюрпризов», хорошо реагирует на мины заводского производства, где присутствует металл.

За 9 месяцев 2000 года на территории Чеченской Республики специалистами-кинологами при помощи служебных собак обнаружено 898 единиц стрелкового оружия, 2703 гранаты, 2653 мины промышленного производства, 102 гранатомета, 1695 артиллерийских снарядов, 1240 самодельных взрывных устройств, 714 кг взрывчатки, более 132 500 единиц боеприпасов, а также 182 кг наркотиков.