Текст книги "Оружие Победы"

Автор книги: Станислав Славин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

Поэтому русская армия начала Первую мировую войну лишь с 152-мм осадной пушкой, крепостной гаубицей того же калибра, 203-мм гаубицей и 280-мм мортирой. Остальные артсистемы были уже устаревшими. Нехватку мощных орудий русская армия ощутила уже в 1914 году.

Подобное положение сложилось в армиях Франции и Англии. Напротив, кайзеровская армия была обеспечена мощными, крупнокалиберными орудиями в достаточном количестве.

В августе 1914 года германские войска, перейдя границу Бельгии, приблизились к крепости Льеж.

Первые атаки пехоты были отражены огнем бельгийских пушек, укрытых в бетонных укреплениях. Тогда немцы подтянули к Льежу мощные орудия, в том числе 420-мм мортиры. После этого гарнизон крепости прекратил сопротивление.

Так опыт уже первых месяцев войны наглядно показал, кто был прав в затянувшемся академическом споре стратегов. Как свидетельствовал начальник Главного артиллерийского управления генерал А.А. Маниковский, «при создавшихся позиционных условиях войны без них (орудий крепостной и осадной артиллерии) немыслима никакая наступательная инициатива…».

В Генеральном штабе русской армии родилась даже идея собирать в подвижный «кулак» орудия крепостного и осадного типа, чтобы мощным огневым ударом взламывать оборону противника.

Формирование батарей большой и особой мощности шло при Офицерской артиллерийской школе, и к январю 1917 года была создана Тяжелая артиллерия особого назначения (ТАОН), или «48-й корпус». В состав ТАОН – кстати, послужившей прообразом советской артиллерии резерва Главного Командования, – входило 6 бригад с 388 орудиями, самыми мощными из которых были новые, 305-мм гаубицы Обуховского завода образца 1915 года. Их снаряды, начиненные 79 кг тротила, обладали огромной разрушительной мощью, которую кайзеровские солдаты и узнали под Еловкой.

Однако в то время в русской армии было всего 1430 тяжелых орудий, тогда как у кайзеровской – 7862.

Береговая артиллерия. Использовалась тяжелая артиллерия и для защиты побережья. Так, в 1913 году Петербургский металлический завод изготовил 12-дюймовые 2-орудийные артиллерийские установки для береговой обороны. Монтаж этих установок на бетонных основаниях велся в фортах «Красная горка» и «Серая лошадь».

В 1915 году он был завершен, а установки подверглись испытаниям стрельбой. Для береговой обороны Севастополя, Усть-Двинска, Владивостока, Ревеля, Батума 12-дюймовые береговые артиллерийские установки изготовлял также Обуховский завод, однако не все они были полностью сделаны и установлены.

Гражданская война нанесла серьезный урон артиллерийским установкам и сооружениям береговой обороны. Поэтому в августе 1919 года была организована Артиллерийская рабочая команда из мастеровых Металлического и Обуховского заводов для приведения в порядок и поддержания в боевой готовности артиллерийских установок в фортах.

Своей работой Артиллерийская команда завоевала себе хорошую репутацию. Быстрое и аккуратное выполнение возлагавшихся на нее штабом флота задач привело к тому, что, кроме сравнительно мелких работ, команде постоянно поручались все более сложные и ответственные. Например, команда восстановила все 12-дюймовые артиллерийские установки форта «Краснофлотский».

Однако по мере оживления деятельности заводов роль Артиллерийской команды постепенно уменьшалась, и в августе 1924 года она приказом по флоту была расформирована.

На основании первого пятилетнего плана был утвержден на 1928–1933 годы и план модернизации артиллерийского вооружения ВМФ, строительства для береговой обороны железнодорожных артиллерийских установок калибров 356, 305 и 180 мм, а также стационарных крупнокалиберных береговых установок.

Основные конструкторские бюро по морской артиллерии в тот период располагались на заводе «Большевик» и на Ленинградском машиностроительном заводе (ЛМЗ). Разработку оптических приборов вели Государственный оптико-механический завод (ГОМЗ), завод «Прогресс» и ЛОМЗ – Ленинградский оптико-механический завод.

В течение 1923–1928 годов проводились работы по снятию с бездействующего корабля 8-дюймовых башенных установок и размещению их на побережье Дальнего Востока[16]16
  Для нужд береговой обороны использовались 2-орудийные башни с пушками 203-мм калибра с крейсера «Рюрик» и линкоров типа «Андрей Первозванный» (Примеч. ред.).


[Закрыть]. В 1930 году батарея вошла в строй.

В апреле 1931 года для укрепления границ Дальнего Востока ЛM3 в короткие сроки установили две трехорудийные 12-дюймовые (305-мм) башенные береговые установки. Основой для них послужили башни, снятые с бывшего линкора «Полтава» и модернизированные применительно к условиям береговой обороны. Руководили проектными работами инженеры А.А. Флоренский и Н.В. Богданов.

Береговая оборона, таким образом, превратилась в полноправный род войск ВМФ. В своей книге «Курсом победы» адмирал Н.Г. Кузнецов писал: «В начале 30-х годов, когда новые флоты только создавались на Дальнем Востоке и Севере, первыми эшелонами направлялись туда не корабли – их еще не было, а именно береговые батареи»…

Корабельная артиллерия. Чтобы лучше понять, насколько велики были труды наших ученых, конструкторов, инженеров и рабочих в предвоенные годы по созданию артиллерийского вооружения для кораблей ВМФ и артиллерии береговой обороны, давайте попробуем разобраться в некоторых технических вопросах, связанных с морской артиллерией.

Морская артиллерия имеет характерные особенности, отличающие ее от общевойсковой (сухопутной) артиллерии. Корабли позволяют разместить на них ограниченное количество артиллерийских установок и боеприпасов к ним. Артиллерия береговой обороны в этом отношении находится в более благоприятных условиях. Но зато корабли, маневрируя, могут выбирать себе цели или уходить от противника. А вот береговая артиллерия привязана к определенному месту, и цель в зоне ее поражения может находиться очень короткое время.

Морская же артиллерия должна поражать цели на возможно большем расстоянии; при этом надо иметь в виду, что корабельная артиллерия постоянно находится в условиях качки, что предъявляет особые требования к устройствам прицеливания и стрельбы.

Корабельные башенные установки с системой подачи и погребов для хранения боеприпасов представляют собой сложные инженерные сооружения.

Так, для изготовления ствола – самой трудоемкой и ответственной детали орудия – требуется слиток из специальной высоколегированной орудийной стали. Причем весьма массивный. Скажем, для ствола калибра 406 мм требовался слиток массой более 140 т без включений и раковин.

Такой слиток получается после поступления стали сразу из двух мартенов – 100– и 50-тонных, а затем подвергается ковке на мощных (до 6000 т) прессах. Затем проводилась термообработка в масляных вертикальных печах или, как на заводе «Баррикады», в уникальной горизонтальной. И лишь после этого заготовка поступала на механическую обработку. Сначала ведется наружная обточка до нужных размеров, потом глубокое сверление на всю длину ствола, затем чистовая расточка, шлифовка и нарезка нарезов канала ствола… И все это на уникальных станках и специальным инструментом.

Насколько все это дорогие и сложные операции, можно судить хотя бы по тому, что длина таких станков должна быть более двух длин обрабатываемых заготовок ствола, а он достигает 20 м!..

После того как основные детали изготовлены, они монтируются вместе на специальных заводских стендах – «ямах». Здесь тщательнейшим образом проверяется взаимодействие всех частей и механизмов сложного агрегата. После этого установка разбирается, переправляется на строящийся корабль, где вновь собирается и отлаживается окончательно. Это исключительно трудная и ответственная работа, требующая от сборщиков-монтажников высочайшей квалификации.

Далее все орудия отстреливаются на морском полигоне во время ходовых испытаний и лишь после этого признаются годными к эксплуатации.

Ведь во многом благодаря орудиям кораблей немцы так и не смогли подойти вплотную к Кронштадту и Ленинграду с моря в годы Великой Отечественной войны.

В дни, когда над Ленинградом нависла смертельная опасность, всем кораблям Балтийского флота и береговой обороне было приказано направить огонь своих орудий на моторизованные колонны противника. В боях участвовали двадцать четыре 12-дюймовых орудия линкоров, восемнадцать 180-мм пушек крейсеров, более ста 130-мм орудий эсминцев и лидеров.

Мощную береговую оборону имел и Севастополь. Одиннадцать батарей только крупного и среднего калибра вели огонь по морским и береговым целям.

А когда вечером 16 июня 1942 года береговая 3-орудийная 305-мм батарея № 30[17]17
  Батареи № 30 и № 35 – 3 орудийные башни с линкора «Свободная Россия», затопленного под Новороссийской в 1918 г. (Примеч. ред.).


[Закрыть] оказалась в окружении, то, укрывшись в бронированных башнях и бетонных подземных казематах, артиллеристы сражались еще целую неделю. Причем 73 бойцам из 250 удалось прорваться, остальные же погибли, подорвав себя вместе с орудиями.

Последний опорный пункт обороны Севастополя был в районе расположения 305-мм батареи № 35. В ночь на 2 июля 1942 года, полностью расстреляв боеприпасы, выпустив все, даже учебные снаряды, артиллеристы взорвали батарею.

Орудия на рельсах. В начале Великой Отечественной войны на заводе «Большевик» скопилось 300 морских артиллерийских установок, главным образом 130-мм установок Б-13, которые могли быть использованы для обороны Ленинграда. Однако применение их в качестве стационарных было признано нецелесообразным, поскольку необходимо было быстро маневрировать, сосредотачивая мощные артиллерийские группы в местах наибольшего скопления противника.

Тогда было решено вспомнить опыт Гражданской войны и разместить артиллерийские установки на железнодорожных платформах. Сама идея и руководство ее осуществлением принадлежали начальнику Артиллерийского научно-исследовательского морского института И.И. Грену, начальнику отдела этого института Н.А. Сулимовскому, главному конструктору Е.Г. Рудяку, инженерам А.А. Флоренскому, Г.П. Волосатову, Б.С. Коробову, Н.В. Богданову.

Ими и были спроектированы транспортеры со 130-мм палубной установкой Б-13 на 60-тонной железнодорожной платформе. Кроме того, на 20-тонной железнодорожной платформе разместили 100-мм универсальные установки Б-34 – они оказались отличным оружием против немецких танков. Не случайно бойцы прозвали эти установки «зверобоями».

При этом надо иметь в виду, что значительная часть таких транспортеров была изготовлена сначала в осажденном, а затем блокадном Ленинграде. Так, например, в 1943 году три железнодорожных транспортера со 152-мм пушками Б-38 прямо из ворот завода «Большевик» и ЛМЗ ушли сразу же на фронт.

В январе 1942 года все железнодорожные батареи в Ленинграде были сведены в 101-ю морскую железнодорожную артиллерийскую бригаду, которая по количеству орудий являлась самым мощным артиллерийским соединением в городе. В ее состав вошло семь отдельных дивизионов и отдельных батарей (всего 28 батарей с 63 орудиями).

Значительное количество 152-мм орудий было эвакуировано из Ленинграда на завод «Баррикады». Здесь же и был подготовлен проект транспортера Б-64. Рабочие чертежи были выпущены в начале 1942 года, а в середине того же года был построен головной образец транспортера, который сразу же опробовали в боях.

К августу 1942 года было уже построено около десятка транспортеров, которые с успехом использовались при обороне Сталинграда. Кстати, воевали на них моряки, эвакуированные из Севастополя.

Более подробно об этом виде вооружения будет описано в главе о железнодорожном транспорте.

Глава 7. ТАНКИ

Музей танков. Белый бетонный куб музейного комплекса видно издалека. Справа на пригорке, чуть в стороне от Дмитровского шоссе.

Когда-то тут проходила линия обороны наших войск, защищавших столицу. Здесь стояли насмерть солдаты и ополченцы, преградившие собой путь на Москву гитлеровским полчищам глубокой осенью и зимой 1941 года. Отсюда же 6 декабря пошли в наступление первые батальоны танков Т-34, сокрушив врага у Лобни и Красной Поляны.

Но есть, оказывается, и еще одна причина, по которой музей построили именно здесь, у деревни Шолохове Мытищинского района. В этих краях жил и работал когда-то один из первых русских изобретателей танка В.Д. Менделеев. На лесной поляне под Дмитровом проходил в 1917 году испытания и первый русский тяжелый танк конструкции Н.Н. Лебеденко.

Поэтому, хотя и называется музейный комплекс «История танка Т-34», на самом деле его экспозиция рассказывает обо всей истории отечественного и мирового танкостроения. Не случайно музей считается своеобразным филиалом экспозиции в Кубинке.

Экспозицию первого этажа открывает стенд «Предки танка». Первую бронированную машину придумал знаменитый Леонардо да Винчи. Но его проект никогда не был осуществлен на практике. А вот шотландская боевая повозка, где лошади, служившие «живым двигателем», были хитроумно спрятаны от посягательства врагов за защитой на первом этаже, а солдаты с ружьями укрывались на втором этаже, говорят, действительно появлялась на полях сражений в XV веке.

Впрочем, как ни старались конструкторы подобных повозок усовершенствовать их конструкцию, большого значения в военных действиях «танки» на конной тяге не имели. Уж слишком медлительны, неуклюжи они были.

Дело пошло на лад лишь к концу XIX века, когда были изобретены и построены достаточно мощные двигатели внутреннего сгорания, а также гусеничный движитель.

В общем, танки – это бронированные машины, на которые сверху поставили пулеметы, а потом и пушки. А чтобы можно было стрелять в любую сторону, оружие разместили во вращающейся башне.

Такова в принципе стандартная компоновка танков, общепринятая ныне во всем мире. Но додумались до нее далеко не сразу. На стендах музея видно, как последовательно, шаг за шагом двигались конструкторы в своем поиске. Так, скажем, танк уже известного нам Н.Н. Лебеденко походил на велосипед типа «паук» с огромными, в два с лишним человеческих роста колесами. А танк А.А. Пороховщикова, построенный в 1914 году, назывался «Вездеход», поскольку даже слова такого – «танк» – в ту пору еще не было.

Кстати, своим названием танки обязаны случаю. Когда в 1916 году первые английские броневики отправлялись по железной дороге к месту сражения на реке Сомма, то в целях соблюдения секретности платформы с боевыми машинами закрыли досками. А сверху для пущей маскировки написали tank, что в английском языке обозначает еще и «цистерна», «резервуар».

Хитрость удалась: 32 боевые машины благополучно прибыли к месту назначения. Прижилось и название – с той поры во всем мире они называются танками.

Несмотря на то, что российские конструкторы одними из первых в мире начали проектировать танки, строить их массово у нас смогли лишь в советское время. В 1920 году на заводе «Красное Сормово» был построен первый серийный отечественный танк «Борец за свободу товарищ Ленин» и еще 14 таких же машин.

Затем завод перешел на производство танков типа МС-1 (малый сопровождающий).

Вообще и поныне танки делятся на легкие, средние и тяжелые. Кроме того, танки бывают еще и специального назначения – например, огнеметные, плавающие, разведывательные, десантные и т. д.

Танк Т-34 образца 1940 г.

Танк Т-34 образца 1942 г.

Поначалу руководство СССР делало ставку на легкие, быстроходные танки. Так, в 1930-е годы XX века в США были закуплены два танка типа «Кристи», которые для скорости при движении по шоссе могли сбрасывать гусеницы и двигаться на резиновых катках.

Построенные на их основе отечественные танки БТ-2, БТ-5, БТ-7 и другие могли развивать скорость 70–80 и более километров в час. Не случайно сокращение БТ так и расшифровывалось – «быстроходный танк».

Стратегия советского командования в ту пору сводилась к такой мысли: с началом военных действий наши танкисты мощным броском прорывают линию фронта и неудержимо устремляются вперед по отличным дорогам Европы.

Однако среди наших военных специалистов нашлись и те, кто понимал: война – не прогулка. Вполне возможны и тяжелые затяжные бои в распутицу и бездорожье. Для таких условий нужны другие танки – неприхотливые, с мощным мотором и широкими гусеницами. Одним из этих специалистов был главный конструктор Харьковского паровозостроительного завода, где строили и танки, – М.И. Кошкин. Под его руководством в конце 30-х годов инженеры завода создали гусеничный танк нового типа А-32.

В ночь с 5 на 6 марта 1940 года из ворот завода вышли два первых танка этого образца – потом им в войсках дадут новое наименование Т-34. Своим ходом под непосредственным руководством и при участии Кошкина оба танка прошли по глубокому снегу, по мартовской распутице, по бездорожью (испытатели специально выбирали наиболее тяжелый путь) из Харькова в Москву, где боевые машины осматривали руководители советского государства.

Танки были приняты на вооружение. Однако этот тяжелый пробег стоил жизни главному конструктору: в пути он сильно простудился и умер от воспаления легких.

Так что к вскоре начавшимся боевым действием танк Т-34 готовили уже соратники Кошкина – А.А. Морозов и Н.А. Кучеренко. Их работа вместе с тысячами других специалистов на заводах Харькова, Сталинграда, Свердловска, Нижнего Тагила и многих других предприятий страны привела к тому, что в 1945 году, подводя итоги боевых действий, британский премьер-министр Уинстон Черчилль во всеуслышанье заявил: «Во Второй мировой войне было три лучших вида оружия: английская пушка, немецкий самолет „мессершмитт“ и советский танк Т-34…».

Но мы забежали несколько вперед. В 1941 году, когда «тридцатьчетверки» приняли боевое крещение, до победы было еще очень далеко. В тяжелейших сражениях за Москву Т-34 впервые показали свою мощь. Когда фюреру доложили, что в советских войсках появились новые танки – тяжелый КВ и средний Т-34, – он был в ярости: «Почему об этом оружии ему никто не сказал раньше, еще до начала военных действий?!»

Советский танк КВ-1.

Советский танк КВ-85.

Однако было уже поздно. На диораме, расположенной на втором этаже музея, показан тот момент, когда танки Т-34 идут в наступление под Лобней. На огромном полотне заслуженный художник России, лауреат Государственной премии Е.А. Корнеев изобразил реальных участников того сражения.

На картине, слева, запечатлен и такой эпизод: командир артиллерийского расчета Гайк Шадунц рассказывает генералу, командующему наступлением, как танки Т-34 помогли солдатам удержать последний рубеж обороны у избы Евдокии Иващенковой – матери пяти сыновей, которая отказалась эвакуироваться в тыл. «Тут мой дом, моя родина», – сказала она воинам…

В ходе сражений Великой Отечественной войны приняли участие тысячи танков Т-34 и десятки тысяч танкистов. Обо всех, конечно, сразу не расскажешь. Но троих мы все-таки вспомним.

«Генерал Хитрость» – так прозвали немцы Михаила Ефимовича Катукова – командира Первой гвардейской танковой бригады, впоследствии маршала бронетанковых войск, дважды Героя Советского Союза. Именно он вышел победителем в заочной дуэли со знаменитым немецким полководцем, генералом X. Гудерианом. Под Москвой танковые армады фашистов потерпели свое первое поражение.

Известный советский поэт Сергей Орлов в годы войны тоже был танкистом. Дважды горел, не раз был на волосок от гибели. А после войны написал немало стихов, посвященных собратьям по оружию, и сценарий кинофильма «Жаворонок», одним из героев которого является и танк Т-34…

Наконец, танкист Леонид Карцев после окончания войны стал главным конструктором КБ Нижне-Тагильского «Ураловагонзавода». Под его руководством создавались танки Т-54, Т-54А, Т-72… Их, кстати, тоже можно увидеть в музее. Причем не на фотографиях или в макетах, а на открытой площадке рядом с музеем.

Славная «тридцатьчетверка». Конечно, центральное место, особый почетный пьедестал занимает славный Т-34. У него удивительная судьба. Это реальный танк производства 1942 года. Он был разыскан и отреставрирован в 2001 году поисковиками Московского физико-технического института, который расположен неподалеку, в подмосковном городе Долгопрудном.

Вообще, про самый массовый танк Второй мировой войны можно рассказать столько, что получится отдельная толстая книга. А потому здесь позвольте ограничиться лишь одним фрагментом из истории Великой Отечественной войны.

Второго мая 1945 года над Берлином стоял серый, пасмурный день. Моросил мелкий дождь, тем не менее вокруг рейхстага было людно: солдаты шли и ехали издалека, чтобы наконец-таки своими глазами увидеть фашистское логово, расписаться на его стенах, выпить чарку за завоеванную с таким трудом Победу…

И в самой гуще этого ликования трагически чернел обгоревший остов Т-34. Какие-то сотни метров отделяли сгоревших танкистов от рейхстага, от победы, от конца войны.

Проходящие мимо солдаты молча снимали пилотки. И в этом скорбном жесте – последняя воинская почесть и мужественному экипажу, и его прославленной боевой машине – танку Т-34, который за 1418 дней войны завоевал уважение советских солдат, навел ужас на врагов, вызвал восхищение у союзников.

«„Тридцатьчетверка“ прошла всю войну от начала до конца, – писал маршал И. Конев, – и не было лучшей боевой машины ни в одной армии. Ни один танк не мог идти с ним в сравнение – ни американский, ни английский, ни немецкий… До самого конца войны Т-34 оставался непревзойденным».

«Русские, создав исключительно удачный и совершенно новый тип танка, совершили большой скачок вперед в области танкостроения, – отмечал и немецкий специалист по военной технике Э. Шнейдер. – Благодаря тому, что им удалось хорошо засекретить все свои работы по выпуску этих танков, внезапное появление новых машин произвело большой эффект».

«Танк Т-34 является хорошей конструкцией, пригодной для массового производства с использованием малоквалифицированной рабочей силы, – сделали вывод американские эксперты. – Выдающиеся особенности Т-34: низкий, обтекаемый силуэт, простота конструкции, малая величина среднего удельного давления на грунт. Большие углы наклона брони создают блестящие возможности защиты…».

Ныне все эти качества кажутся само собой разумеющимися. Однако осенью 1937 года в необходимости создания именно такого танка была убеждена лишь небольшая группа конструкторов.

Дело в том, что первым танком, появившимся на полях сражений, была «двигающаяся хата», как назвал солдат-крестьянин впервые увиденное им страшилище на фронте Первой мировой войны.

И действительно, первые английские танки – огромные, в полтора человеческих роста, стальные параллелограммы с торчащими по бокам пушками и пулеметами, ползущие по полю сражения со скоростью пешехода, – напоминали тронувшиеся места деревенские жилища. Эти машины были рассчитаны только на то, чтобы защитить экипаж от ружейно-пулеметного огня, толщина их брони составляла всего 6—15 мм.

Танк прорыва ИС-2.

Тяжелый танк ИС-3.

Впрочем, Первая же мировая война показала, что в принципе танки могут выполнять и другую роль – прорывать вражескую оборону стремительным броском и совершать глубокие рейды в тыл противника. Однако для таких операций требовались уж совсем другие танки – стремительные, маневренные и относительно легкие. Одновременно они должны быть хорошо вооружены и надежно защищены от артиллерии противника. Такие машины – они потом получили название средних танков – оказались, пожалуй, самым крепким орешком для конструкторов. Совместить все качества в одной машине оказалось совсем не просто.

Решалась такая задача в несколько этапов. Сначала конструкторы попытались сделать ставку на скорость. Броня же должна была защищать только от пуль, а вооружение состояло из пулеметов и орудий сравнительно небольших калибров.

Особенной популярностью в 1930-е годы XX века пользовалась идея колесно-гусеничных танков, которые по хорошей дороге мчались на колесах-катках, а по пересеченной местности передвигались на гусеницах. Разработкой этой идеи занимались танкостроители многих стран мира, в том числе и в нашей стране.

В октябре 1937 года именно такое задание на проектирование среднего колесно-гусеничного танка получил коллектив конструкторов, возглавляемый М. Кошкиным.

Однако уже первая модель созданного этой группой танка А-20 отличалась от угловатых танков тех лет. Именно в этой модели конструктором М. Таршиновым была впервые найдена та форма сварного корпуса с наклонными листами, которую спустя несколько лет именовали классической.

И все-таки Кошкин остался недоволен танком. В 1937 году уже ни для кого не составляло секрета, что время «противопульных» танков кончается, что на полях сражений танки столкнутся с противотанковой артиллерией, от которой им придется защищаться собственной броней и которую им придется подавлять огнем собственной пушки.

Не решаясь, впрочем, сразу отказаться от колесно-гусеничной схемы, конструкторы спроектировали вторую модель А-30, с более сильным бронированием и 76-мм пушкой вместо 45-мм. Однако во время работы над этой моделью и стало окончательно ясно, что колесно-гусеничный принцип порочен: танк вовсе не предназначен для прогулок по асфальтированному шоссе. Поэтому параллельно с работой над А-30 М. Кошкин и А. Морозов начинают разрабатывать чисто гусеничный танк Т-32.

Необычайная форма этого танка, низкий корпус, обтекаемая башня, высокая скорость 65 км/ч), развиваемая даже в чистом поле, – произвели большое впечатление на специалистов и руководителей нашей страны. По распоряжению Главного Военного Совета осенью 1939 года начались сравнительные испытания А-20 и Т-32.

Тем временем Кошкин и его команда, усилив бронирование Т-32 и установив на нем еще более мощную, 76-мм пушку, создали по существу новую модель. Именно ее 19 декабря 1939 года и запустили в серийное производство. Так появился на свет прославленный Т-34.

Именно эти танки, а к началу войны их было выпущено уже 1225 штук, с первого же дня военных действий начали путать планы немецких генералов. Так, в пограничном городе Перемышль группа «тридцатьчетверок» без потерь для себя в первый же день войны отразила атаку 50 фашистских танков, уничтожив 14 из них. На второй день в районе Луцк – Броды – Ровно произошел крупнейший за первые месяцы войны встречный танковый бой, в котором основной костяк наших сил составляли Т-34. В эти же дни одна-единственная «тридцатьчетверка» под командованием будущего Героя Советского Союза старшего сержанта А. Борисова в течение 32 часов удерживала переправу через реку, ведя бой с превосходящими силами противника.

Правда, эти боевые эпизоды поначалу не произвели особого впечатления на упоенных победами гитлеровцев. Они рвались к Москве, и потребовалось время, чтобы до них дошло: дело не в случайных осечках, а в принципиальном превосходстве Т-34 над немецкой бронетехникой.

Так, в начале октября под Орлом огневую мощь наших танков испытала на себе фашистская 4-я танковая дивизия. Один из непосредственных участников того сражения потом писал, что был неприятно поражен одним обстоятельством: снаряды 76-мм пушки Т-34 пробивают броню немецких танков с 1500–2000 м, в то время как немецкие танки могли поражать советские лишь с расстояния 500 м.

Еще через несколько недель Т-34 серьезно подействовал на моральное состояние фашистского генерала Гудериана и его войск еще одним качеством – проходимостью. В осеннюю распутицу 1941 года немецкие танки стали безнадежно вязнуть в российской грязи. А вот «тридцатьчетверке» с ее широкими гусеницами бездорожье оказалось нипочем. Среднее удельное давление на грунт Т-34 было всего 0,65 кг/см², что почти вдвое меньше, чем у немецких танков.

В ноябре 1941 года в танковую армию Гудериана приехала комиссия, состоявшая из видных немецких конструкторов, промышленников и военных, специально для того, чтобы ознакомиться с Т-34 и использовать технические новинки советских танкостроителей при создании новых немецких танков. Офицеры-фронтовики настаивали на том, что надо без всяких выдумок просто скопировать советский танк, но это предложение было отвергнуто инженерами.

«Конструкторов смущало, между прочим, не отвращение к подражанию, – отмечал Гудериан, – а невозможность выпуска с требуемой быстротой важнейших деталей Т-34, особенно алюминиевого дизельного мотора. Кроме того, наша легированная сталь, качество которой снижалось отсутствием необходимого сырья, также уступала легированной стали русских».

Результатом этого изучения явилась брошюра, обнаруженная в 1943 году в одном из немецких трофейных танков: полковник Эссер докладывал военно-технической секции союза германских инженеров свои выводы о танках противников Германии… Как ни неприятно было сознавать Эссеру, но он все же указал, что «русские создали танки, которые в конструктивном и производственном отношении… безусловно заслуживают внимания и в некоторых отношениях превосходят боевые машины наших прочих противников».

Сравнивая броневую защиту танков, немецкие специалисты не могли не оценить того, что из всех средних танков у Т-34 была не только самая толстая (40–52 мм) и самая крепкая броня, но и самые выгодные углы ее наклона. «Необычайно благоприятную форму имеет русский танк Т-34, – писал Эссер, – лобовая броневая плита которого имеет наклон в 30°, а его боковые стенки толщиной в 45 мм в верхней части имеют наклон в 50».

Отметили немецкие танкостроители и другие конструктивные особенности советского танка. На нем была установлена система управления с фрикционными муфтами и тормозами, благодаря которой поворотливость Т-34 была наилучшей по сравнению с танками, имеющими иные системы управления. Торсионная подвеска – компактная, скрытая внутри броневого корпуса – оказалась наименее уязвимой из всех существовавших тогда систем.

Но самым неожиданным для фашистов сюрпризом была, конечно, моторная часть Т-34. Германия издавна гордилась тем, что она – родина дизеля. А тут вдруг выяснилось, что в СССР создан надежный, экономичный и мощный танковый дизель, который немецкая промышленность не могла даже скопировать.

Советская самоходка на базе легкого танка СУ-76.

Советская самоходка СУ-100.

Работы над этим мотором начались еще в 1932 году, когда группа конструкторов, в состав которой входили Т. Чупахин, И. Трашутин и другие, получила задание на проектирование V-образного 12-цилиндрового быстроходного дизеля. Первый образец, испытанный в 1933 году, развил мощность 400 л. с. А в 1939 году, после тщательной доработки и доводки, двигатель, получивший индекс В-2, мощностью 500 л. с. был запущен в серийное производство.

«Этот мотор, – признавался Эссер, – представляет собой как в смысле конструкции, так и по качеству обработки, безусловно, высокую ступень развития…».

Кстати, полковник Эссер сделал свой доклад 3 декабря 1942 года. То есть германские инженеры узнавали о превосходстве технических характеристик Т-34 как раз в то время, когда близилась к завершению операция по окружению армии Паулюса в Сталинграде. Передовые части войск Сталинградского фронта после тяжелых двухдневных наступательных боев выбили противника из хутора Советский, что западнее Сталинграда, и заняли прочную оборону.