Текст книги "Оружие Победы"

Автор книги: Станислав Славин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

Так Краснознаменная подлодка Северного флота К-21 отличилась в очередной раз.

«К проектированию подводных лодок типа „К“ – самых больших из всех советских подводных кораблей, участвовавших в Великой Отечественной войне, – конструкторы приступили в 1934 году, когда был уже накоплен опыт постройки и испытаний лодок типа „Д“, „Л“ и „Щ“, – пишет по этому поводу контр-адмирал-инженер М. Рудницкий. – Новые лодки предназначались для проведения крейсерских операций в открытом океане на коммуникациях наших вероятных противников, на больших удалениях от баз…».

Прочный корпус подлодки типа «К» изготовлялся из стали толщиной 18–22 мм и был разделен водонепроницаемыми переборками на семь отсеков. В первом носовом отсеке было установлено 6 аппаратов для 533-мм торпед. Во втором и четвертом отсеках в герметичных ямах находились четыре группы аккумуляторов по 60 элементов в каждой.

В третьем отсеке располагался центральный пост, в котором было сосредоточено все управление лодкой и в том числе горизонтальными и вертикальными рулями, аварийным продуванием главного водяного балласта и т. д. Здесь же находилась радиорубка гидроакустика и штурманский пост.

Под центральным постом в третьем отсеке размещался снарядный погреб. Выше центрального поста располагалась боевая рубка.

В пятом, дизельном, отсеке стояли два главных двигателя мощностью по 4200 л. с. с обслуживающими их механизмами. В шестом отсеке – два гребных электродвигателя по 1200 л. с. и вспомогательный дизель-генератор на 800 л. с. для зарядки аккумуляторов, компрессор высокого давления и другое оборудование. В последнем, седьмом, отсеке прочного корпуса – два торпедных аппарата, приводы с электродвигателями к вертикальному и кормовому горизонтальному рулям.

Наконец, в наружном корпусе, который полностью охватывал прочный корпус, размещались цистерны главного водяного балласта, уравнительные и быстрого погружения. В легкой надстройке на корме были расположены еще 2 торпедных аппарата, на палубе около боевой рубки установлены два 100-мм орудия, а на мостике над боевой рубкой – два 45-мм зенитных полуавтомата.

Первые две подводные лодки типа «К» поступили в состав Северного флота в 1940 году, в следующем, 1941-м году этот флот пополнился еще четырьмя лодками этого типа. Кроме того, несколько подводных крейсеров были достроены уже во время войны и сданы Балтийскому флоту.

На флоте по заведенной традиции, подобно тому, как подлодки типа «Щ» звали «щуками», субмарины типа «К» прозвали «катюшами».

На Северном флоте вскоре прославилась К-2. В сентябре 1941 года она в надводном положении настигла вражеский транспорт и уничтожила его огнем 100 – мм орудий. Успех этого боя был закреплен в ноябре 1941 года, когда подводная лодка К-21 потопила торпедами один транспорт, а на минах, поставленных ею, подорвался второй. Позднее, в июле 1942 года, именно эта лодка атаковала немецкий линкор «Тирпиц». Субмарина была награждена орденом Красного Знамени, а ее командир Н.А. Лунин стал Героем Советского Союза.

Еще один впечатляющий боевой эпизод: 3 декабря 1941 года в районе Гаммерфеста подлодка К-3 потопила торпедой вражеский транспорт, шедший под охраной сторожевика и двух катеров. Противник атаковал подлодку глубинными бомбами. И тогда вопреки логике поврежденная «К-3» всплыла и вступила в артиллерийский бой с противником.

Вскоре немецкий снаряд вывел из строя носовое орудие советской лодки, но кормовая 100-мм пушка четвертым снарядом поразила сторожевик. На нем взорвались глубинные бомбы, и он пошел на дно. Следующими выстрелами был потоплен один катер, а последний спешно покинул поле боя.

Всего за время Отечественной войны подводные лодки типа «К» потопили 27 боевых кораблей и транспортов противника с войсками, оружием, боеприпасами и военным снаряжением.

Сверхмалые подводные лодки. В августе 1942 года в оккупированный Крым по приглашению немцев прибыла группа специалистов итальянского флота. Они хотели ознакомиться с тем, что, по словам историографа 11-й флотилии сверхмалых подводных лодок Королевского ВМФ Италии, стало для них «своего рода сенсацией».

«Сенсация» эта была создана до войны в Особом техническом бюро под руководством В.И. Бекаури. В разных источниках эта лодка называется по-разному – «радиоуправляемая подвижная лодка с телевидением», «телемеханическая подводная лодка» и даже «телеуправляемый самодвижущийся снаряд». Однако настоящее же ее название – «автономное подводное специальное судно» – АПСС. Подлодка была разработана главным конструктором Федором Викторовичем Щукиным при непосредственном участии В.И. Бекаури.

Разница в обозначениях вызвана тем, что существовали разные варианты подлодки. В одном варианте она управлялась человеком, в другом – по радио с надводного корабля или самолета при помощи аппаратуры «Кварц» того же Остехбюро. В варианте с человеком подлодка была вооружена торпедой, в варианте с радиоуправлением имела заряд в 500 кг.

К строительству приступили в 1935 году, в 1936 начались испытания. К сожалению, дистанционное управление оказалось несовершенным, работало лишь на поверхности воды и от него пришлось отказаться. И в этом случае, похоже, имела место та же ошибка, что и при создании дистанционно управляемой подлодки конструкции С.К. Джевецкого, созданной им еще в начале XX века. Мысль наших конструкторов опередила время,' ведь только в наши дни субмарины с дистанционным управлением постепенно начинают внедряться в практику флота.

Тогда же не существовало ни достаточно надежных радиоэлектронных устройств, ни тем более компьютеров, которые бы могли обеспечить управление боевой машиной.

Поняв свою ошибку, Щукин решил создать новую подлодку. Она получила шифр АПЛ («автономная подводная лодка») и название «Пигмей». Вместо автоматов управлял миниатюрной субмариной все-таки экипаж из нескольких человек. Вооружена была мини-подлодка двумя 450-мм торпедами и одним 7,62-мм пулеметом.

В 1936 году «Пигмей» прошел весь комплекс испытаний, которые выявили некоторые недостатки. Но они были вполне устранимы, и руководство ВМС РККА приняло решение о постройке 10 сверхмалых подводных лодок. Сдача всей серии планировалась в 1937 году.

Однако в том же 1937 году Остехбюро прекратило свое существование, а его руководство репрессировано. В частности, в обвинительном заключении по делу главного конструктора АПСС и АПЛ «Пигмей» Ф.В. Щукина говорилось, что обвиняемый проводил «вредительскую деятельность умышленно неправильным проектированием предназначенных для вооружения РККФ новых типов подводных лодок», в результате чего субмарины оказались непригодными для вооружения.

Действительно же недостатки объяснялись новизной идеи и неотработанностью конструкции. Все обнаруженные недочеты к началу войны вполне успели бы устранить. Однако следователи рассудили иначе: 20 февраля 1938 года был утвержден обвинительный приговор, а еще через три дня «враг народа» Ф.В. Щукин был расстрелян.

Единственный же экземпляр «Пигмея», похоже, достался итальянцам. Во всяком случае, после их визита он таинственно и бесследно исчез. И кто знает, те лодки-малютки и люди-торпеды, с помощью которых провели свои самые громкие операции «люди-лягушки» – боевые пловцы из подразделения князя Боргезе – не ведут ли они свою родословную от подлодки Щукина?[34]34
  Наиболее значительная операция итальянских диверсионных сил была предпринята 18 декабря 1941 г., т. е. задолго до того как «Пигмей» мог попасть в руки итальянцев. В результате этой операции английские линкоры «Куин Элизабет» и «Вэлиант» получили тяжелые повреждения. (Примеч. ред.).


[Закрыть]

С-13. 30 января 1945 года, подводная лодка С-13 под командованием А.И. Маринеско потопила немецкий океанский лайнер «Вильгельм Густлов», отправив на дно свыше 6000 гитлеровцев. Это была величайшая морская катастрофа за все века мореплавания.

Каким же он был – человек, которого Гитлер объявил своим «личным врагом»?

Плавать Александр начал опять-таки с тринадцати лет учеником матроса. В школе юнг ему как лучшему сократили срок обучения и без экзаменов перевели в мореходку. Спецкурсы комсостава он также окончил досрочно.

В 1940 году «Малютка» под командованием Маринеско установила рекорд скорости погружения, успешнее всех провела торпедные стрельбы и была признана лучшей на Балтике.

С началом военных действий на своей «Малютке» экипаж Маринеско потопил немецкий транспорт водоизмещением 7000 тонн. Командира наградили орденом Ленина и поручили командовать более мощной лодкой типа «С». В первом же походе подводная лодка с новым командиром снова потопила немецкий транспорт. Маринеско наградили орденом Красного Знамени.

И 11 января 1945 года Маринеско снова вышел в море.

Двадцать дней подлодка С-13 курсировала в заданном районе, поджидая добычу.

Примерно в это же время, а именно 27 января 1945 года, командир океанского лайнера «Вильгельм Густлов», ставшего во время войны базой подводников, получает приказ: переправить экипажи подводников из прифронтовой зоны подальше на запад.

На борту было 3700 человек, экипажи для 70–80 новейших подводных лодок. На лайнер погрузились также высокопоставленные чиновники, генералы и высший офицерский состав, включая двух гауляйтеров – Польши и Восточной Пруссии. Кроме того, был там и вспомогательный женский батальон в количестве 400 человек.

В общем, пассажиры были под стать кораблю, названному так в честь одного из помощников Гитлера.

«Густлов» – девятипалубный чудо-корабль, последнее слово техники – имел два театра, танцплощадки, бассейн, гимнастический зал, рестораны, кафе с зимним садом и искусственным климатом, личные апартаменты Гитлера. Длина – 208 м, запас топлива позволял дойти до Иокогамы. Вдова Густлова разбила бутылку шампанского о борт судна.

В войну комфортабельный лайнер стал учебной базой подводного флота. Получив приказ из ставки, «Густлов» вышел в море, где встретил С-13.

Невзирая на шторм, снежную пургу и ночную темень, С-13 погналась за целью на предельной скорости, в надводном положении. Более того, Маринеско атаковал со стороны берега из района малых глубин, откуда подлодку не ждали. Три торпеды попали в цель.

Затем за подлодкой началась многочасовая охота. Корабли конвоя сбросили на подводную лодку 240 глубинных бомб. Однако С-13 уцелела и ушла от погони. И вместо того чтобы вернуться на базу, продолжила охоту. И 10 февраля С-13 потопила транспорт «Генерал Штойбен», на борту которого было 3600 гитлеровских солдат и офицеров.

Комдив А. Орел представил Маринеско к званию Героя Советского Союза. Но на верхах решили иначе – хватит ему и ордена Красного Знамени.

Из подвига задним числом вычли вину за неуставное поведение на берегу (Маринеско был несколько не в ладах с дисциплиной).

Но правда все-таки восторжествовала. К сожалению, «атакой века» ту дерзкую операцию назвали не мы – западные историки. Мы же, как это часто бывает, спохватились позже всех. Лишь в 1990 году, к очередному юбилею Победы, Александру Ивановичу Маринеско все же присвоили посмертно звание Героя Советского Союза.

А на заводе «Мезон», где он работал после войны, ему поставили памятник. И улица Строительная, на которой он жил в Ленинграде, теперь носит его имя. В начале улицы – мемориальная доска, объясняющая, кто такой был Александр Иванович Маринеско. Другая мемориальная доска – на доме, в котором он жил и скончался.

Глава 11. О ЧЕМ НЕ ВСЕГДА ПИСАЛИ ГАЗЕТЫ

В последней главе нашего повествования речь пойдет о тех малоизвестных страницах истории Великой Отечественной войны, которые по тем или иным причинам остались не освещенными на предшествующих страницах книги. Прежде всего мы поговорим о некоторых неожиданностях, своеобразных «сюрпризах», которые заготовили для противника изобретательные умы наших соотечественников.

Когда оружие – смекалка. «Военная хитрость – тоже важная часть искусства войны. К ней непременно прибегают и солдат и маршал, – говаривал не однажды один из ведущих полководцев Великой Отечественной войны – маршал А.М. Василевский. И неизменно добавлял: – Но надо заметить, что, прибегая к ней, важно не считать врага дураком. Только в этом случае хитрость приносит успех…».

Разведка и маскировка. Издавна так повелось: прежде чем составить свой собственный стратегический план, каждый военачальник стремится побольше узнать о намерениях противника. Естественно, при этом он хочет, чтобы о его собственных войсках и намерениях было известно как можно меньше.

Таким образом, разведка и маскировка всегда были и остаются двумя сторонами одной медали, которая именуется военным искусством или военной хитростью, если хотите.

«Ковать» эту медаль начали еще в глубокой древности. Знаменитый Ганнибал, нацепив фальшивую бороду, не считал зазорным самолично прогуляться к вражескому стану в поисках нужных сведений. Дмитрий Донской выиграл Куликовскую битву благодаря умело замаскированному засадному полку. Мамай не заметил его, прошел мимо, и в нужный момент русские ударили ему в спину. Первоначальные потери англичан в бурской войне были столь велики потому, что они начисто пренебрегли правилами маскировки. Их красные мундиры на фоне серых степей Трансвааля служили прекрасными мишенями для буров.

Зрение разведки, как уже говорилось, обострилось чрезвычайно, когда она получила в свое распоряжение сначала подзорные трубы и бинокли, а впоследствии фото– и киноаппараты.

Однако не дремали и маскировщики: в ход пошли все новые методы и средства. Например, чтобы скрыть от вражеских глаз артиллерийские позиции, севастопольские моряки в Крымскую войну впервые применили рыбачьи сети с навешанной на них растительностью. С их легкой руки маскировочные сети разошлись по всем армиям всего мира, на переднем крае стали вырастать искусственные леса, фальшивые холмы и сугробы…

А разведчики, чтобы обеспечить удобные позиции для наблюдения, стали использовать полые «камни», могильные кресты со стереотрубами внутри и даже лжепокойников… Известен, например, случай, когда разведчики ночью подменили труп убитого солдата, несколько дней лежавшего у всех на виду. И вместо него живой разведчик целый день вел наблюдения за вражеским передним краем, стараясь сохранить максимум неподвижности. И это ему удалось…

Потом разведка вооружилась аэростатами, дирижаблями, самолетами…

Маскировщики это знали прекрасно и понастроили великое множество ложных огневых позиций, аэродромов, а то и целых «лжегородов».

Так, чтобы ввести в заблуждение немецких летчиков-наблюдателей, французы в Первую мировую войну проделали титаническую работу. На местности, более-менее сходной с расположением французской столицы, был сооружен еще один, фальшивый Париж, в котором были скопированы изгибы Сены, создано точное подобие версальских каналов, проложена железная дорога и «выстроены» городские кварталы. По ночам светом имитировалось движение городского транспорта и поездов. Конец этой на редкость обширной, дорогостоящей мистификации положило лишь заключение мира.

Хороший результат в маскировке можно получить и при небольших затратах.

Например, Николай Степанович Конюшков никакого отношения к авиации до 1932 года не имел. Работа у него была самая что ни на есть земная – заведующий отделом лугов и пастбищ Института кормов имени В.Р. Вильямса. Впервые он полетел на самолете в тридцать втором году с самим Петром Ионовичем Барановым, начальником Главного управления авиационной промышленности.

Они летели осматривать предполагаемые новые аэродромы для «ястребков». И если Баранова интересовали тактико-технические данные будущей взлетной площадки, то Конюшков оценивал состояние луга. Летчики просили обеспечить им такой «газон», чтоб и лохмат был в меру, и в меру пружинил, и чтоб не истирался под колесами как можно дольше. Надеялись, что удастся совместить две взаимно исключающие друг друга операции: довести грунт взлетного поля до плотности застывшего цемента, а затем вырастить на нем ровный травяной ковер. Ни о каких других вариантах пилоты и слышать не хотели. Николай Степанович перепробовал почти все травы, высевал смесь из семян шести-восьми сортов. И в конце концов вырастил ковер достаточно плотный и прочный; сто раз на дню могли взлетать и садиться «ястребки», а дерн выдерживал. Причем самой «авиационной» травой оказался обыкновенный мятлик, который исправно произрастал под любыми колесами…

Однако если до войны Н.С. Конюшков занимался авиационными «газонами» периодически, по личной просьбе П.И. Баранова, то в первые же дни войны в план работы института была уже официально внесена тема «Устройство дернового покрова на летных полях».

А чуть позднее он получил и еще одно спецзадание от ВВС СССР. Конюшкова попросили сделать так, чтобы выращенные им «газоны» было трудно заметить с воздуха. Сами самолеты отгоняли на опушку леса, маскировали сетями и растительностью. Но как замаскировать само летное поле?

В конце концов Конюшков разработал весьма дешевый, но эффективный способ маскировки. Теперь он летал по фронтовым аэродромам, возя с собой мешок-другой азотных удобрений. Прибыв на место, собирал солдат из батальона аэродромного обслуживания и ставил перед ними боевую задачу – разбросать удобрения в указанных им местах.

Максимум сутки тратил ученый на каждый аэродром. И улетал на другой. А там, где он приказал разбросать удобрения, уже на следующий день после его отъезда трава меняла свой цвет, становилась темно-зеленей. И сверху казалось, что на ровном поле появились некие овраги и ямы.

Качество агромаскировки подтверждали фашисты: старательно бомбили соседние поляны, оставив летное поле в неприкосновенности.

Маскировка молчанием и светом. Вторая мировая война вообще интенсифицировала противостояние наблюдения и маскировки. Стены и крыши особенно ценных зданий, разрисованные так, чтобы сбить с толку воздушных разведчиков и штурманов авиации противника, фальшивые надстройки и трубы на кораблях, камуфлирующая окраска техники, маскировочное обмундирование бойцов – все это широко применялось во время ведения военных действий.

Порой дело доходило и до использования совсем уж необычных методов. Вот лишь один пример. Осенью 1942 года на обширных лесных массивах западных штатов США стали возникать сильные пожары, сопровождавшиеся таинственными взрывами. Стараниями контрразведки через некоторое время удалось установить и причину возгораний. Японцы додумались прикреплять авиационные зажигательные бомбы к воздушным шарам и с попутным ветром отправлять их на территорию США. Конечно, точность подобной бомбардировки была очень невелика, но японцы логично рассчитали, что Соединенные Штаты – страна большая и промахнуться мимо нее довольно затруднительно. Спустя несколько часов после запуска на воздушном шаре срабатывал таймер, бомба падала вниз и поджигала лес.

Как бороться с подобными бомбардировками? Выходом из положения оказалось… газетное молчание. Американцы «замаскировали» следы бомбардировок, засекретив всю информацию об их результатах. В итоге японскому генералу Кусоба и его подчиненным не удалось как следует «пристреляться» к территории противника и доказать своему начальству целесообразность такой затеи. Налеты воздушных шаров прекратились.

Еще более удивительную маскировку применили наши войска перед штурмом Берлина, в конце Великой Отечественной войны. Участникам ночной атаки был отдан на первый взгляд странный приказ: «Не оборачиваться!» Но когда наступление началось, все стало ясно: из-за спин атакующих в глаза противнику ударили мощные прожекторы. Прицельный огонь гитлеровцам оказалось вести невозможно – фигуры наших бойцов терялись в ливне света.

Бои без выстрелов. А теперь давайте поговорим вот о чем. О 900 днях и ночах блокады Ленинграда написано немало. Но память людская снова и снова возвращается к тому времени. Возвращается, чтобы еще раз воздать должное мужеству ленинградцев, их стойкости, несгибаемой силе духа. Они свершили, казалось, невозможное. Они не только устояли против грозного, беспощадного врага. Они не только перетерпели голод и холод, но и нашли в себе силы, накопили их, чтобы в конце концов прорвать вражеское кольцо.

Война заставила на многое взглянуть по-иному. Еще вчера людей радовало чистое голубое небо, а сегодня они поглядывали на него с опаской: в любую минуту из-за горизонта могли нагрянуть вражеские бомбардировщики. До войны Адмиралтейская игла радовала взор блеском своей позолоты. А с началом артобстрелов города этот блеск пришлось притушить – игла не должна обозначать центр города, служить ориентиром для фашистских артиллеристов и пилотов.

Но как накрыть чехлом громаду, взметнувшуюся на десятки метров ввысь? На помощь призвали альпинистов.

Команда аэростата накинула на верхушку иглы петлю троса. По тросу поднялись ленинградские альпинисты с чехлом. И игла перестала сверкать на солнце, стала неразличимо серой. Закрыли чехлом и шпиль Петропавловки, закрасили купол Исаакия. Замаскировали железные дороги. Раскинули пеструю сеть над Смольным: дворец сверху выглядел городским сквером. Создали ложные аэродромы: на пустынных окраинах автомобили наездили колесами «взлетные дорожки».

Что спрятать не удалось – огромные заводы, судоверфи – старались защитить зенитным огнем, прикрыть воздушными баррикадами. Каждый вечер в небо поднимались аэростаты воздушного заграждения. Один баллон с водородом мог подняться на высоту в 4 км, два, соединенные вместе, поднимали прицепленный к ним трос на 6 км. Этот тонкий, совершенно невидимый ночью трос и представлял собой главную опасность для вражеской авиации. К верхней части троса подвешивали мину и устройство, которое при ударе самолета о стальную нить, автоматически перерезало ее. Освободившийся конец с миной подтягивала к себе обреченная машина; взрыв – и на землю сыпались обломки…

На аэростате в это время срабатывал разрывной клапан. Газ выходил из оболочки, и она плавно опускалась в город, где ее подбирали, чинили, если это было необходимо, и вечером снова поднимали в небо.

Узнав о воздушных баррикадах, вражеские пилоты старались обходить те районы, над которыми висели аэростаты.

Обходили и… попадали под прицельный огонь зенитчиков или летчиков-истребителей, взлетавших с замаскированных аэродромов.

Еще о «дороге жизни». Про то, как по ледовой дороге через Ладожское озеро днем и ночью шли машины с грузами для осажденного города, вывозя обратными рейсами еле живых блокадников, уже написаны многие тома. Однако, наверное, мало кому известно, что еще 8 сентября 1941 года секретарь Ленинградского обкома А.А. Жданов вызвал к себе в кабинет флотских гидрометеорологов. Вопросы, которые он задал специалистам, были для военного времени вроде бы необычны: «Какова толщина зимнего льда на Ладоге? В каком месте лед толще и дольше сохраняется по весне? Как можно увеличить его прочность?»

С этого момента началась энергичная работа, которая впоследствии и позволяла создать переправу через Ладогу. Советские специалисты установили, что существуют наименее опасные скорости движения по льду – от 3 до 30 км в час. Поверхность ледовой дороги под тяжестью машин все время покрывается сетью мелких трещин, особенно опасных, если они расположены вдоль, по направлению движения. Такие трещины надо замораживать, поливая их водой.

Если лед все же оказывался недостаточно толст, его укрепляли настилами. Но тут тоже есть тонкость: при толщине льда меньше полуметра настил эффективен, а когда лед толще – настил лишь увеличивает нагрузку на лед.

Полученные данные оказались полезны не только для ленинградцев. В годы войны ледовые переправы действовали на Финском заливе, в Керченском проливе. Накопленный опыт позволил осуществить успешную переправу тяжелых танков КВ через Волгу зимой 1942/43 года и разгромить фашистов под Сталинградом.

Подводная артерия. Весной 1942 года, когда лед начал таять и по ледовой трассе уже нельзя было доставлять горючее в Ленинград, возникла опасность, что танки, автомобили и другая техника, состоящая на вооружении войск Ленинградского фронта, будет вынуждена остановиться. Угроза остановки нависла и над многими ленинградскими предприятиями, работавшими на оборону.

А потому в апреле 1942 года Государственным Комитетом Обороны в обстановке строжайшей секретности было принято решение о строительстве подводного трубопровода по дну Ладожского озера. Бензин с восточного берега должен был по подводной артерии, незаметно для противника, поступать в осажденный город.

Выполнение этого смелого решения было связано с огромными трудностями. Подводные трубопроводы такой длины еще никогда в Союзе не сооружались. Строительство должно было происходить всего в 5–6 км от линии фронта, к северу от Шлиссельбурга. Все материалы и необходимое оборудование надо было изыскать на месте, в Ленинграде. Наконец, все строительство бензопровода нужно было провести в кратчайшие сроки, чтобы противник ничего не заподозрил.

По словам инженера А. Фалькевича, была разработана следующая схема устройства бензопровода: бензин по железной дороге подвозили к устроенному на восточном берегу озера складу горючего и из железнодорожных цистерн перекачивали в зарытые в землю резервуары.

Из этих резервуаров он попадал в насосную станцию, на которой установлено два насоса высокого давления. Под давлением 12–15 атмосфер бензин направлялся в трубопровод, уложенный по дну озера. Выходя на западный берег озера, бензин но уложенному в земле трубопроводу длиной 8 км попадал на ближайшую железнодорожную станцию. Неподалеку от станции расположен приемный склад горючего, состоящий из небольших вертикальных резервуаров и наливной эстакады, чтобы заправлять одновременно 10 железнодорожных цистерн или 20 автомашин.

Подводный трубопровод состоял из цельнотянутых стальных труб длиной в 5–7 м, рассчитанных на перекачку жидкости под высоким давлением. Толщина стенок труб была 7–8 мм, их внутренний диаметр равнялся 101 мм (4 дюймам). Проектная производительность трубопровода – 350 т бензина в сутки.

Строительство сухопутной части бензопровода на обоих берегах было относительно простой задачей: по линии трассы выкапывалась траншея глубиной 1,2 м, трубы развозились на автомашинах или растаскивались тракторами вдоль трассы, после чего их укладывали в нитку и сваривали в секции длиной 40–50 м. Сварка на трассе производилась от передвижных сварочных агрегатов, состоящих из двигателя внутреннего сгорания и сварочного генератора. Применялся так называемый «поворотный» способ, при котором во время сварки один или два подручных вращают секцию. Этот метод дает возможность сварщику вести процесс сварки в наиболее удобном для него положении.

По окончании сварки трубопровод для защиты от коррозии покрывался слоем битума. А после укладки трубы в траншею герметичность трубопровода испытывали под давлением в 25 атмосфер.

Сложней было соорудить подводную часть бензопровода. В связи с тем, что трубы для строительства поступали из Ленинграда, вся подготовка к сооружению подводной части бензопровода проводилась на западном берегу озера.

Для этой цели была выбрана ровная песчаная площадка. Трубы, доставлявшиеся на площадку, собирались и сваривались в секции длиной по 200 м. Секции поочередно укладывались на испытательный стеллаж, где герметичность сварки проверялась под давлением в 35 атмосфер.

После испытания секции покрывались битумной изоляцией и укладывались на спусковую дорожку длиной 300 м. По вращающимся роликам трубу постепенно спускали в воду. Но поскольку каждый метр толстостенного трубопровода весил 18 кг, трубы тонули даже с закупоренными концами. С одной стороны это было хорошо – их не надо было специально затапливать. Но с другой стороны плохо – такую тяжесть водолазы не могли протащить волоком по дну. Пришлось для придания некоторой плавучести привязывать к каждой секции бревна пеньковой веревкой. С такими поплавками очередная секция и вытягивалась буксиром. А к ней по мере погружения в воду приваривались все новые и новые 200-метровые секции.

Чтобы противник не заметил ничего подозрительного, количество бревен-поплавков подбиралось так, чтобы труба практически не показывалась на поверхности воды. Тем не менее все же удивительно, как это немцы не заметили ничего подозрительного в течение двух недель, пока продолжалась вся эта операция. Видимо, гитлеровцам и в голову не пришло, что у них под носом ведется прокладка трубопровода в осажденный город.

Так или иначе, 21 500 м подводной части бензопровода были благополучно сварены и уложены. Пеньковые канаты, крепившие поплавки-бревна, были обрезаны, а сами трубы водолазы для надежности еще и обвязали грузами через каждые 50—100 м. А береговые участки трубопровода, во избежание повреждения их льдом, были с помощью гидромонитора замыты в грунт на глубину в полметра.

Уникальный бензопровод успешно проработал 20 месяцев, ежесуточно давая осажденному городу 400–420 т бензина.

Направленная радиосвязь. Связь многомиллионного осажденного города с «Большой землей», как называли тогда ленинградцы остальную страну, осуществлялась многими средствами.

Наряду с телефонно-телеграфным кабелем, проложенным по дну Ладожского озера, и обычной радиосвязью героическим защитникам города удалось построить и линию направленной ультракоротковолновой связи через Ладожское озеро.

Ультракороткие волны дают возможность осуществить передачу узким направленным лучом. Противнику невозможно подслушать такую передачу или помешать ей, если он не находится непосредственно на пути направленного луча.

Строилась эта аппаратура в очень тяжелых условиях блокады. Предприятия не располагали необходимым оборудованием, так как многое было уже эвакуировано в глубь страны. Люди работали в холодных помещениях. Не хватало электроэнергии.

Тем не менее главного конструктора проекта Н. Спирова, руководившего этой работой, его подчиненных не остановили никакие трудности. На основе автомобильного газогенераторного мотора и небольшой динамомашины в очень короткий срок была построена своя маленькая электростанция. Были смонтированы передающая и приемная аппаратура, сложные дипольные антенны и установлены на высокие деревянные мачты.

В середине 1942 года линия связи заработала.

Немцы так и не смогли помешать работе направленной связи. Более того, долгое время они даже не подозревали о ее существовании.

Вскоре направленная ультракоротковолновая связь была включена в централизованную систему связи Ленинграда с Москвой, с другими городами Союза и бесперебойно прослужила всю войну.

Электрические заграждения. Мало кто знает, но электричество действительно использовалось как оружие во Вторую мировую войну. Когда гитлеровцы приблизились к нашей столице на расстояние пушечного выстрела, когда генералы вермахта с помощью биноклей уж рассматривали золотые купола Кремля, на последних рубежах обороны, кроме всем известного «коктейля Молотова» – зажигательной смеси, были использованы еще две новинки. Против танков в районе Лобни выкатили на прямую наводку зенитные орудия, а против пехоты решили использовать электрические заграждения – по колючей проволоке был пропущен ток высокого напряжения.