Текст книги "Оружие Победы"

Автор книги: Станислав Славин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

Карманная «артиллерия». В истории военной техники огонь как средство нападения и обороны стал применяться значительно раньше пороха и огнестрельного оружия.

Прообразом современных разрушительных снарядов служили в древности всякие зажигательные средства, начиная с простой головни, перебрасываемой в город неприятеля вручную. Сохранились также свидетельства перебрасывании горящей смолы и серы древними метательными машинами – баллистами и катапультами.

В поисках лучшей зажигательной смеси древние пиротехники разработали довольно сложную рецептуру, главными составляющими которой были сера, смола, сало и нефть.

Впоследствии в смесь стали добавлять и селитру. Она значительно усиливала действие зажигательной смеси. Это позволило заключить горючую смесь в сосуд и в таком виде перебрасывать к противнику.

С применением селитры связывают обыкновенно появление в военной технике так называемого «греческого огня». Ни одно оружие не производило на современников столь сильного впечатления, как это боевое средство. В течение нескольких веков оно считалось чудовищным, ни с чем не сравнимым по силе и совершенно необъяснимым.

От греческого огня дважды пострадал и русский флот: во время похода киевлян под Константинополь в 941 году – под начальством князя Игоря, и в 1043 году – под начальством Владимира Ярославовича.

Летопись рассказывает об этом как о страшном чуде: «Якоже молонья, иже на небесах, греци имут у себя и сию пущающа, жажаху нас, сего ради не одолехом их…».

Особенно много рассказывается о применении ручных зажигательных снарядов во время первых крестовых походов. Так, к 1116 г. относится такой рассказ турка Усаль-Ибн-Мункоза: «Во время осады одной крепости в Палестине один турок влез на стену и пошел по ней; он приблизился к башне и бросил в стоящего у входа рыцаря сосуд; я видел, как рыцарь скатился, загоревшись, и пламенел, как искра. Все бросились на землю, боясь сгореть».

Известный путешественник, венецианец Плано Карпини, посетивший страны Востока, в своих воспоминаниях пишет о татарах: «Если они не могут овладеть укреплением, они бросают в него греческий огонь». Это свидетельство относится к XIII веку и в значительной степени объясняет успехи Батыя во время его нашествия на деревянные города Древней Руси.

Рецепт греческого огня был позднее забыт, и до сих пор его не удалось восстановить. Но в свое время секрет этого огня стал известен не только в Византии, но и в других странах. Случаи его применения встречаются даже у хазар и позднее у половцев и турок. Это средство использовалось не только в морских сражениях, но и в сухопутных операциях, как в крупных, так и в мелких масштабах, вплоть до метания сосудов с греческим огнем вручную.

Арабские рукописи XII–XIII веков, говоря о рецепте зажигательной смеси, указывают, что в эту смесь в разных пропорциях входят три состава – белый, черный и желтый. Нетрудно угадать в этих компонентах селитру, уголь и серу, из которых составляется черный порох. Так постепенно от греческого огня человечество перешло к пороху, сначала медленно горящему, с небольшим количеством селитры, а потом и к более сильному – разрывного действия.

На одной китайской гравюре XIV века показано действие фонтанирующей гранаты. Граната сброшена со стены осажденного города. Она заключена в квадратную рамку, чтобы не разбилась при падении и легла на землю отверстием кверху. Огонь гранаты вырывался наружу фонтаном из нескольких отверстий.

Таким образом, несомненно, что порох как фонтанирующее, зажигающее средство предшествовал пороху разрывного действия. Граната появилась раньше пушки.

Вещественных остатков от этих древних гранат на Руси сохранилось очень немного. Однако в раскопках под Саратовом в городищах XIII–XIV веков удалось найти глиняные пустотелые шары диаметром около 16 см. Это и были, по всей вероятности, первые гранаты.

Узкое горлышко каждого сосуда, очевидно, предназначалось для запала, которым в то время служил фитиль. К сосуду привязывался шкурок, с помощью которого гранате можно было придать большой размах. Дно сосуда, тяжелое и остроконечное, рассчитано было так, чтобы при падении сосуд ложился не на запал, а боком.

Наиболее древними из известных нам европейских разрывных гранат являются стеклянные итальянские гранаты XVI века, хранящиеся в Эрмитаже. Они представляют собой шарообразный сосуд из белого толстого стекла, снабженный стеклянными же шипами для того, чтобы при падении граната не разбилась. В один из этих шипов закладывался запал.

Стекло, как и глина, разумеется, малоподходящий материал для гранаты. Но пока не научились лить гранаты из чугуна, другого материала для них не было. С XVI века чугунные литые ядра и гранаты занимают прочное место в боевом снаряжении. Оставалось усовершенствовать еще одну деталь гранаты – запал. Надо было найти смесь, достаточно медленно горящую, чтобы поджечь порох внутри гранаты уже после того, как она выпущена из рук и успела пролететь некоторое расстояние.

Эта проблема была разрешена пиротехниками и артиллеристами к XVII веку. Им удалось пропитать шнур особым составом селитры и таким образом получить фитиль медленного горения.

Бои на близких расстояниях, частая осада укрепленных пунктов и траншейный характер войны сделали ручную гранату очень популярной в середине XVII века, к концу Тридцатилетней войны. В Московской Руси ручные гранаты в то время тоже получили немалое распространение. Так, когда князь Прозоровский снаряжался на воеводство в Астрахань, где был убит впоследствии Степаном Разиным, приказано было на тульских заводах «гранат 400 ручных лить наспех днем и ночью, оставя всякие дела», и отправлять их в Астрахань.

Наиболее широкое распространение ручная граната получила в XVIII веке, перед тем как почти на полтора столетия исчезнуть из практики. Начиная с конца XVII века в европейских армиях, в том числе и в русской, которая была перестроена на новый лад Петром I, создаются особые отряды пехоты, с назначением бросать в неприятеля гранаты. В эти отряды брали отборных солдат – отважных, ловких, высокого роста. От слова «граната» они стали называться гранадерами, а позднее – гренадерами. Эти отряды стали впоследствии сводить в особые роты при полках, а затем формировать и целые гренадерские полки.

Отличительными признаками гренадер было изображение пламенеющей гранаты на предметах снаряжения и особый головной убор в виде остроконечной шапки – гренадерки. Гренадерам приходилось в бою при бросании гранаты часто закидывать свое ружье за спину на ремне. Обычная шляпа могла бы этому помешать. Кроме того, высокие шапки действовали на противника устрашающе, подчеркивая большой рост и грозный вид гренадер. С этих пор гренадер так и вошел в историю как солдат исключительно высокого роста, а гренадерские части – как отборные войска.

Увлечение ручной гранатой в начале XVIII века было так сильно, что даже в кавалерии ввели ручную гранату, образовав полки конных гренадер.

Вот какую длинную историю имеет этот, казалось бы, простой вид вооружения. А в XX веке ручные гранаты стали незаменимым средством ближнего боя, когда противные стороны сходились на близкое расстояние и артиллерия прекращала огонь, чтобы не поразить свои войска. В нашей армии гранаты современного вида впервые появились в ходе Русско-японской войны.

На вооружении Красной Армии до 1930 года была граната образца 1914 года. В 1930 году она была модернизирована – в комплект был добавлен оборонительный чехол, который применяли при метании гранаты из окопов или укреплений и снимали во всех других случаях.

Наиболее популярной в Красной Армии была знаменитая РГД-33 – ручная граната образца 1933 года, сконструированная М.Г. Дьяконовым. В 1939 году на одном из заводов Наркомата обороны по французскому образцу военный инженер Ф.И. Храмеев разработал оборонительную гранату Ф-1.

Для разработки новых образцов ручных противотанковых и противопехотных гранат по ТТТ ГАУ в системе Наркомата боеприпасов было создано СКВ во главе с талантливым конструктором, впоследствии лауреатом Государственной премии СССР Н.П. Беляковым. Осколочная граната РГ-41 его Конструкции в 1941 году была принята на вооружение.

В 1940 году на вооружение поступила разработанная М.И. Пузыревым противотанковая граната фугасного действия РПГ-40 с массой заряда 760 г. В апреле 1941 года прошла полигонные испытания и модернизированная противотанковая граната РПГ-41 с массой заряда 1400 г. Она пробивала броню толщиной в 25 мм.

В самые трудные для нашей Родины дни осени 1941 года на фронте родилась новая военная специальность – истребитель танков. В руках отважных воинов – истребителей танков противотанковые гранаты, связки обычных гранат и бутылки с горючей жидкостью стали действенным средством ближнего боя против танков.

Газета «Правда», например, писала тогда о бесстрашной деятельности истребителя танков – красноармейце Василии Путчине, который, пользуясь только гранатами и бутылками с зажигательной смесью, уничтожил за три месяца 37 вражеских танков. Были случаи, когда В. Путчин за один бой уничтожал по три машины.

С большой любовью о гранатах отзывался герой Сталинградской битвы, командующий легендарной 62-й армией Маршал Советского Союза В.Н. Чуйков: «В городском бою большую роль играла ручная солдатская артиллерия – противотанковые и противопехотные гранаты. За всю войну в нашей армии, проделавшей путь до Берлина, не было такого большого расхода гранат, как на берегу Волги…».

Бойцы относились к гранатам с большим уважением и называли их ласковыми именами: гранату Ф-1 – «Фенюша», противотанковую – «Танюша». Каждый солдат старался иметь на руках 5—10 гранат, сберегая их главным образом для штурмовых действий и для отражения атак противника, когда такому «дальнобойному» оружию, как винтовка, было тесно.

Граната была необходима в штурмовых группах в самом ближнем бою. С гранатой боец штурмовой группы шел на приступ укрепленных пунктов, гранатой он прокладывал себе дорогу в лабиринте домов, комнат и коридоров, она помогала ему выкуривать противника из укреплений, против которых были бессильны артиллерийские снаряды и авиационные бомбы.

В умелых руках хладнокровных людей эта ручная артиллерия всегда была надежным спутником. Поэтому весь личный состав штурмовых групп обеспечивался автоматами и большим количеством ручных гранат.

…В центре грандиозного скульптурного памятника-ансамбля, сооруженного на Мамаевом кургане и увековечившего подвиг героев Сталинградской битвы, будто вырастает из земли могучая 12-метровая фигура воина-автоматчика. В правой руке он зажал противотанковую гранату. Сейчас он бросит ее в фашистский танк. «Ни шагу назад! Стоять насмерть!» Фигура воина с гранатой и автоматом – олицетворение мужества и стойкости защитников нашей Родины.

Проблемы производства. Сказанное выше показывает, что в предвоенные годы уделялось большое внимание развитию промышленности боеприпасов, усовершенствованию их образцов. Производственные мощности отрасли значительно выросли. Так, в 1941 году они увеличились по сравнению с 1940 годом более чем втрое.

А согласно мобилизационному плану программа производства боеприпасов только на второе полугодие 1941 года превышала весь комплект боеприпасов Советских Вооруженных Сил, имевшихся по состоянию на 1 мая 1940 года. Это превышение составляло: по артиллерийским снарядам – на 51 %, по минам – 184 %, по авиабомбам – 79 %. Программа 1942 года превосходила программу второго полугодия 1941 года в 3,7 раза.

Тем не менее начавшиеся военные действия показали, что к войне на своей территории мы оказались совершенно не готовы. Большая часть предприятий, изготовлявших боеприпасы, располагалась на юге страны, в центральных районах и в Ленинградской области. Поэтому уже в первые месяцы войны их пришлось срочно демонтировать и эвакуировать в восточные районы.

Таким образом, с августа по ноябрь 1941 года из строя выбыло 303 предприятия, изготовлявших боеприпасы. Между тем месячный выпуск этих предприятий составлял 8,4 млн корпусов снарядов, 2,7 млн корпусов мин, 2 млн корпусов авиабомб, 7,9 млн взрывателей, 5,4 млн средств воспламенения, 5,1 млн гильз, 2,5 млн ручных гранат. К концу 1941 года прекратили выпуск продукции предприятия, изготовлявшие 36 % корпусов 76-мм осколочно-фугасных снарядов, 57 % 122-мм гаубичных снарядов, 83 % корпусов 122-мм пушечных снарядов…

Большие производственные мощности утратили также черная и цветная металлургия, машиностроение. На оккупированной гитлеровцами территории ранее производилось до 71 % чугуна, около 60 % стали, 57 % проката, 74 % кокса, 71 % железной руды. Это еще больше осложнило положение промышленности боеприпасов.

Чтобы обеспечить скорейший ввод в строй перебазированного оборудования, оно по возможности адресовалось в те пункты, где имелись родственные предприятия или стройки. Так, на Уральский завод, где директором был Г.И. Тырышкин, прибыло и было полностью или частично установлено оборудование 23 предприятий. Несколько эвакуированных в Сибирь предприятий принял на свои площади пущенный в первые дни войны комбинат № 179.

Эвакуация предприятий из Ленинграда началась еще тогда, когда фашистские войска находились на дальних подступах к городу. Уже 1 июля 1941 года СНК СССР и ЦК ВКП(б) приняли решение об эвакуации из Ленинграда в первую очередь десяти оборонных предприятий. В августе было вывезено 80 % заводского оборудования и 70 % личного состава. Это была хорошая основа для быстрого создания нового завода такого же профиля в далеком тылу.

Во второй половине июля 1941 года начались демонтаж и подготовка к эвакуации предприятий и организаций отрасли, расположенных в центральном промышленном районе, в частности в Москве, в Московской и близлежащих областях.

Перебазирование предприятий промышленности боеприпасов изобилует примерами подлинного трудового героизма рабочих, самоотверженного выполнения ими патриотического долга. Например, в октябре 1941 года под непосредственным руководством начальника 5-го Главного управления Наркомата боеприпасов Н.В. Мартынова были эвакуированы два завода по производству гильз. Один из них, которым руководили директор С.Н. Лялин и главный инженер И.В. Большаков, был эвакуирован на Урал. 30 октября 1941 года на новое место прибыл первый эшелон с людьми и оборудованием.

Зима 1941–1942 годов была суровой, с частыми метелями и буранами, морозы достигали 35–40 °C. Многотонные прессы, станки и другое тяжелое оборудование разгружали Вручную порой прямо в чистом поле. Многие производственные цехи, в которых монтировали прибывшее оборудование, не имели даже крыши.

Гильзы изготавливали в неотапливаемых цехах, в полумраке. В станках замерзало масло, до металла нельзя было дотронуться голой рукой – кожа прилипала. Чтобы была возможность работать, приходилось отогревать застывшие станки факелами, разбавлять смазочное масло керосином, ослаблять затяжку шпинделей и канифолить приводные ремни. Причем в цехах работали в основном женщины и подростки 16–18 лет – все мужчины были на фронте.

Однако уже 20 декабря 1941 года завод предъявил военному представителю первые партии гильз к 76– и 85-мм артиллерийским выстрелам.

И все же масштабы производства заметно сократились. Самый низкий уровень производства артиллерийских снарядов и мин наблюдался в I квартале 1942 года, авиабомб – в III квартале.

Положение усугубилось еще тем, что в приграничных районах были потеряны значительные мобилизационные запасы боеприпасов, хранившиеся на окружных складах, расположенных на удалении 50—210 км от государственной границы. На захваченной противником к середине июля 1941 года территории осталось около 200 складов с боеприпасами, вооружением и горючим.

В результате этого, а также из-за невыполнения планов промышленностью действующая армия испытывала острый недостаток в боеприпасах, особенно в 37-, 76– и 85-мм зенитных, 45-, 76-мм полковых и дивизионных выстрелах, в ручных гранатах.

Для смягчения образовавшегося в войсках «снарядного голода» был организован срочный завоз части боеприпасов с Дальнего Востока, из Забайкальского и Среднеазиатского военных округов.

В создавшихся условиях в октябре 1941 года были установлены жесткие нормы расхода боеприпасов в войсках. Без разрешения Ставки ВГК никто не имел права использовать имевшиеся запасы боеприпасов сверх установленного лимита.

В таких условиях огромное значение приобретала народная смекалка, возможность изготавливать боеприпасы прямо на месте. Так, в обороняющейся Одессе к концу 1941 года изготовление боевой техники наладили более 20 предприятий. Даже мастерские, выпускавшие ранее детские игрушки, готовили для защитников города противотанковые и противопехотные мины заграждения. Было налажено производство ручных гранат с увеличенным зарядом, успешно применявшихся против танков врага. Суточный выпуск гранат достиг 5 тысяч. Причем из 50 тысяч человек, трудившихся на предприятиях Одессы в сентябре, более трети составляли вчерашние домохозяйки, студентки, школьники.

Таким образом Одесса дала Приморской армии более тысячи 50-мм минометов и более двухсот 82-мм минометов, четверть миллиона ручных гранат, 90 тысяч бутылок с горючей смесью, десятки тысяч противотанковых и противопехотных инженерных мин.

В сражающемся Севастополе выпуск военной продукции наладили в августе – сентябре 1941 года. На оставшемся от эвакуации оборудовании судоремонтного завода, в железнодорожных мастерских, в артели промкооперации «Молот», выпускавшей раньше металлическую посуду, лопаты, ведра, кровати, стали делать минометы, ручные гранаты, противотанковые и противопехотные инженерные мины.

Когда в начале ноября 1941 года во время первого штурма Севастополя эти предприятия оказались под ударами немецкой авиации, многие предприятия, работавшие на оборону, были перебазированы в штольни, вырубленные когда-то для складов в прибрежных скалах в Троицкой балке. Здесь, под 60-метровой толщей скалы, был создан знаменитый спец-комбинат № 1, ставший арсеналом осажденного Севастополя. 17 ноября 1941 года он выдал первую продукцию.

Между тем работа в цехах комбината проходила в тяжелейших условиях. В штольнях было сыро, трудно было даже дышать…

Комбинат испытывал острую нужду в рабочих. Взамен ушедших на фронт мужчин к станкам стали сотни домохозяек, перешедшие на казарменное положение.

Севастопольцы изыскивали заменители десяткам дефицитных материалов, упрощали технологию изготовления различных деталей, стремились работать с максимальной экономией, без отходов.

Благодаря этому даже на шестом месяце обороны города и блокады его с моря все без исключения севастопольские предприятия выполняли и перевыполняли производственные планы, доставляли фронту гранаты, мины и другую военную продукцию.

Рабочие продолжали работать вручную и тогда, когда в конце июня немецкой авиацией в городе была разрушена последняя севастопольская электростанция и подача электроэнергии к станкам прекратилась.

Лишь в ночь на 28 июня 1942 года полторы тысячи рабочих комбината были выведены из штолен на поверхность и укрыты в ближайших убежищах. 30 июня комбинат был взорван.

В неимоверно тяжелых условиях блокады трудились коллективы ленинградских предприятий. Типичной в этом отношении была жизнь коллектива филиала завода имени М.И. Калинина. Работники филиала были истощены и страдали дистрофией, многие погибли в блокированном городе, В феврале 1942 года из-за болезни ежедневно на работу не выходило больше половины тружеников предприятия.

Но, несмотря на потери и лишения, завод продолжал выпускать продукцию для фронта.

Славной страницей в истории предприятия является организация производства реактивных снарядов М-13 и М-8. Кооперация, возглавляемая заводом, включала множество больших и малых ленинградских предприятий. Первые 20 реактивных снарядов завод собрал 27 августа 1941 года. Производство их продолжалось до начала января 1942 года, пока не кончились запасы ракетного пороха, а возобновилось оно в марте 1942 года, когда ленинградские химики организовали собственное производство ракетного пороха для «катюш».

Чтобы обеспечить необходимые по технологии температуру и влажность, в цехе сборки реактивных снарядов было установлено большое количество печек-времянок «буржуек». Наиболее опасные операции проводили в выгородках, обогреваемых не самими печками, а их керамическими трубами. Война заставила пойти на такое грубое нарушение строгих правил безопасности, требовавших держать порох подальше от огня.

Но только так можно было восстановить в блокадном Ленинграде производство реактивных снарядов, которые вновь пошли на фронт сначала сотнями, а затем и тысячами.

В последний день февраля 1942 года директору завода Н.Г. Миронову, сотрудникам И.М. Мадорскому, Н.А. Кальченко, Н.Ф. Чистякову, В.А. Аршавскому, И.А. Терешенок и В.А. Васько в Смольном были вручены правительственные награды за освоение и производство реактивных снарядов.

Вообще же производством боеприпасов в Ленинграде занималось более 100 предприятий. В условиях блокады, непрерывных воздушных налетов и артиллерийского обстрела они не только обеспечили бесперебойный выпуск боеприпасов, но и организовали в кратчайшие сроки серийное производство новых образцов боевой техники. То, на что требовались прежде месяцы, а порой и годы, проектировалось и выпускалось в недели, а часто и в дни.

С начала войны и до снятия блокады ленинградские рабочие дали фронту более 7,5 млн артиллерийских снарядов и мин. А всего за время войны ленинградская промышленность выпустила около 10 млн различных боеприпасов.

Производители боеприпасов во многом обеспечили и победу в Сталинградской битве. Ведь в битве на Волге Красная Армия израсходовала более 15 млн артиллерийских снарядов и мин, большое количество других боеприпасов. В связи с этим в ноябре 1942 года орденами и медалями были награждены 2983 работника предприятий, производивших боеприпасы.

Затяжной характер войны и ее огромный размах требовали дальнейшего непрерывного увеличения производства боеприпасов, в том числе и новых образцов, созданных с учетом опыта первого года войны.

Важным резервом дальнейшего роста выпуска боеприпасов в этот период стали всестороннее совершенствование технологических процессов, внедрение наиболее эффективных методов использования техники, улучшение организации производства, повышение производительности труда, механизация производственных операций… Также непрерывно велись работы по изысканию и внедрению заменителей, а также по снижению расходов дефицитного сырья.

Конструкторы применили новый метод расчета на прочность корпусов осколочно-фугасных снарядов при выстреле, основанный на теории упругопластических деформаций, разработанной коллективом ученых Института механики АН СССР под руководством члена-корреспондента АН СССР А.А. Ильюшина. Новый метод позволил более правильно рассчитывать конструкцию снаряда, расширить номенклатуру материалов для производства корпусов, включив в нее материалы с пониженными механическими характеристиками, и отменить термическую обработку корпусов. Это дало большую экономию топлива, сократило объемы внутризаводской транспортировки изделий, высвободило термическое оборудование и значительное количество квалифицированных рабочих. Экономия в результате отмены термообработки при изготовлении одной тысячи корпусов 152-мм пушечных снарядов составила более 2600 руб. При этом осколочное действие снарядов повысилось на 15–20 %.

Корпуса многих видов артиллерийских снарядов стали изготовлять отливкой из сталистого чугуна, а не из дорогостоящей качественной стали[7]7
  Замена стальных корпусов чугунными значительно снижал а фугасное действие снаряда за счет уменьшения массы взрывчатого вещества. (Примеч. ред.).


[Закрыть]. Это имело очень важное значение для решения проблемы массового и ускоренного выпуска корпусов снарядов. Эффективность действия снарядов из сталистого чугуна против живой силы повышалась, так как при взрыве они давали больше осколков.

Все эти и многие другие меры позволили переломить ситуацию, обеспечить наших бойцов достаточным количеством боеприпасов.