Текст книги "Оружие Победы"

Автор книги: Станислав Славин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

Спусковой механизм обеспечивает ведение огня как одиночными выстрелами, так и очередями. Дисковый магазин необычайно емкий – на 71 патрон. Применение в конструкции амортизатора затвора повысило живучесть ствольной коробки, а применение дульного тормоза-компенсатора значительно повысило кучность стрельбы; по этому показателю ППШ-41 превосходил пистолет-пулемет ППД-40.

Высокая технологичность изготовления пистолета-пулемета ППШ-41 позволила наладить его массовый выпуск во время Великой Отечественной войны на многих заводах, даже не имевших специального оружейного станочного парка. Всего за годы войны было выпущено более 6 млн пистолетов-пулеметов ППШ-41.

7,62-мм пистолет-пулемет конструкции Шпагина образца 1941 г.

Для разведчиков, танкистов, связистов, саперов в 1943 году был принят на вооружение пистолет-пулемет ППС-43 конструкции А.И. Судаева. Не уступая по боевым качествам своим предшественникам – ППД-40 и ППШ-41, он обладал еще большей компактностью, меньшей массой, более высокой технологичностью изготовления. Так, например, на изготовление пистолета-пулемета ППС-43 требовалось втрое меньше времени и в два раза меньше металла, чем на пистолет-пулемет ППШ-41.

Однако в связи с тем, что пистолет-пулемет ППС-43 был создан уже в период проведения Красной Армией крупномасштабных наступательных операций, которые требовали огромного количества скорострельного оружия, перестройка отлаженного производства ППШ-41 на изготовление нового пистолета-пулемета была признана нецелесообразной.

Выпуск пистолетов-пулеметов ППС-43 был организован на заводах, не приспособленных для массового изготовления стрелкового оружия, поэтому до окончания Великой Отечественной войны объем их производства значительно уступал объему выпуска пистолетов-пулеметов ППШ-41. Тем не менее в течение 1943 года только на одном из заводов блокадного Ленинграда было выпущено более 46 000 пистолетов-пулеметов ППС-43.

7,62-мм пистолет-пулемет конструкции Судаева образца 1943 г.

Первым был «максим». Итак, во второй половине XIX века развитие науки и техники позволило изобретателям и инженерам приступить к созданию многозарядного быстродействующего автоматического стрелкового оружия. Говорят, пионером в этой области был англичанин Г. Бессемер; он еще в 1835 году предложил использовать для открывания затвора пушки энергию отдачи. Спустя девять лет идею претворил на практике его соотечественник Блекли, который сконструировал механизм, самостоятельно открывавший и закрывавший затвор с помощью пороховых газов. Со временем этот принцип распространился и на стрелковое оружие.

Первым всеобщее признание получил станковый пулемет конструкции Максима. Кстати, его создатель, американский инженер X. Максим, вовсе не был профессиональным оружейником. Он был, если можно так выразиться, предпринимателем широкого профиля: исследовал новые сорта пороков, проектировал летательные аппараты и занимался электротехникой. Однако настоящую славу и, конечно, деньги ему принесло изобретение пулемета.

Первый вариант конструкции был запатентован в 1885 году. Его эффективность тут же оценили англичане, завязавшие войну против буров в южной Африке. Они безнадежно проигрывали метким стрелкам буров и смогли сломить их сопротивление лишь с помощью пулеметов.

Действовал механизм перезаряжания пулемета за счет отдачи. После выстрела пороховые газы отбрасывали ствол. При этом из него извлекалась стреляная гильза, а на ее место ставился новый патрон, извлекаемый из матерчатой ленты. Ствол за счет пружин возвращался на место, одновременно взводя затвор. И так до 300 раз в минуту. А чтобы ствол от столь частой стрельбы не перегревался, его охлаждали водой, заливаемой в металлический кожух.

В России о пулемете узнали почти тотчас же после появления первых образцов. В 1887 году несколько экземпляров нового оружия купили для испытаний. Однако выяснив, что во время интенсивной стрельбы затвор часто заклинивает, специалисты Главного артиллерийского управления пришли к выводу, что пулеметы в полевых условиях применены быть не могут. И передали скорострельное оружие гарнизонам крепостей. Предполагалось, что установленные на стационарных позициях они позволят отражать массированные приступы вражеской пехоты.

Впрочем, нашлись и такие русские строевые офицеры, которые оценили перспективы применения нового оружия и в полевых условиях. Например, участник испытательных стрельб капитан Н.Н. Жуков не только полагал, что пулеметы смогут эффективно поддерживать атакующие цепи пехотинцев, но и нашел причину отказов и задержек тогдашних пулеметов. Оказалось, что для. надежной работы механизма перезаряжания не хватало энергии отдачи. Тогда Жуков предложил сделать переднюю часть ствола толще, увеличив таким образом площадь дульного среза, а на нем смонтировать специальный надульник. После этого пороховые газы стали сильнее отталкивать ствол, отказы стали случаться значительно реже.

В ходе совершенствования оружия меня лось и отношение к нему. Все больше военных специалистов начинало понимать, насколько велика может быть роль пулемета в бою. Тем не менее внедрение нового оружия в войска шло медленно. Так, в 1900 году на всю российскую армию было лишь 5 пулеметных рот с 40 максимами.

Положение резко изменилось в ходе Русско-японской войны 1904–1905 годов, когда станковые «максимы» отлично зарекомендовали себя в бою. Так что к концу войны число их в русской армии исчислялось уж сотнями.

Причем чтобы не приобретать ценное оружие за границей по баснословным ценам, в 1902 году на Тульском оружейном заводе было организовано собственное производство пулеметов. Их выпускали двух видов – на треножном станке вьючного типа и на тяжелом колесном лафете с большим прямоугольным щитком.

Однако и та и другая модификации отличались чрезмерным весом. Даже на колесном станке, таща пулемет вдвоем, пулеметчики зачастую не поспевали за цепью атакующих стрелков, чтобы поддержать их огнем. Поэтому после Русско-японской войны «максимы» стали модернизировать.

Особого успеха добились тульские мастера П.П. Третьяков и И.А. Пастухов. Они внесли в конструкцию оружия свыше 200 изменений, уменьшив его массу на 5,2 кг. А введение нового, облегченного колесного станка, сконструированного полковником А.А. Соколовым, облегчило «максим» сразу вчетверо.

Усовершенствованный пулемет, официально принятый на вооружение в 1910 году, исправно служил в Первую мировую и Гражданскую войны; позже, в 1930 и 1941 годах, его вновь модернизировали.

В 1930-е годы «максимы» XX века весьма широко применялись в Красной Армии. Так, например, существовал даже счетверенный, зенитный вариант.

Те же «максимы» встретили врага на западной границе в Великую Отечественную войну и завершили военные действия полной победой у стен рейхстага, в Берлине.

Русско-японская война дала мощный импульс к оснащению станковыми пулеметами и других армий. К лету 1914 года «максимы» и их аналоги значились на вооружении уже почти трех десятков стран. Ими оснащали не только строевые части и гарнизоны крепостей, корабли, но даже и аэропланы.

Немцы, англичане, американцы, русские, бельгийцы и представители других стран наперебой старались придумать что-то новенькое. Так, скажем, помимо пулеметов, чья автоматика, как у «максима», работала от отдачи ствола, французский оружейник Сент-Этьен попытался в 1907 году разработать чисто механическую автоматику. Аналогичный механизм использовался и в весьма распространенном «гочкисе» образца 1914 года, который состоял на вооружении, помимо французской армии, еще во многих других. К слову, это была конструкция чешского оружейника А. Одколека, который еще в 1890 году продал свой патент французской фирме «Гочкис». В этом пулемете было воздушное охлаждение ствола, что позволило обойтись без громоздкого кожуха для воды.

Идея воздушного охлаждения оказалась настолько удачной, что благодаря ей специалисты итальянской фирмы «Фиат» создали в 1935 году пулемет, весивший всего 6,5 кг. А чтобы обеспечивать высокой темп стрельбы, итальянцы оснастили свою конструкцию быстро сменяемым запасным стволом. Опытный пулеметчик мог заменить его всего за 4 секунды. Другим нововведением стали воронкообразные пламегасители, благодаря которым вспышки выстрелов не слепили стрелка, особенно в темное время суток.

В 1930-е годы станковые пулеметы приобрели и новые специальности. Так, в 1931 году советский конструктор С.В. Владимиров предложил пулеметный станок с выдвижными, телескопическими ногами-трубами. При объявлении воздушной тревоги расчет снимал колеса, выдвигал «ноги», и «максим» мог стрелять по воздушным целям.

Однако при этом выяснилось, что для эффективного зенитного огня станковым пулеметам явно не хватало скорострельности. Поэтому в моделях следующих поколений был предусмотрен своеобразный переключатель скорости – пониженный темп стрельбы использовался для поражения наземных целей, повышенный – для воздушных. Например, советский «Дегтярев» образца 1939 года имел техническую скорострельность соответственно 600 и 1200 выстрелов в минуту.

Почти все станковые пулеметы, созданные или модернизированные в 1930-е годы, участвовали во Второй мировой войне, в ходе которой они продолжали совершенствоваться. В частности, в мае 1943 года П.М. Горюнов еще раз основательно переделал «максим». По существу, новый пулемет, который стал называться СГ-43, был почти вполовину легче оригинала и намного удобнее в эксплуатации. В частности, легко деформирующуюся матерчатую патронную ленту заменили металлической, а ствол стал быстрозаменяемым.

С концом Второй мировой войны фактически завершилась более чем полувековая история классических станковых пулеметов. На смену пришли так называемые единые пулеметы, обладавшие высокой степенью универсальности, что позволяло их применять как по наземным, так и по воздушным целям, устанавливать как в траншеях, так и на бронетехнике.

Ручные пулеметы. Поскольку станковые пулеметы были тяжелы и громоздки, так что для их обслуживания нужен был расчет из двух человек, конструкторы думали и о создании облегченных, ручных пулеметов, с каждым из которых мог справиться и один боец.

Первый образец такого оружия был создан датчанином О. Мадсеном, который еще в 1880 году предложил так называемое «ружье-пулемет». В самом деле, это и было ружье, приспособленное для стрельбы очередями. Им предполагали оснащать летучие кавалерийские отряды.

Россия, закупив 450 «мадсенов», использовала их и в пехоте, и для обороны крепостей. По крайней мере, половина «ружей-пулеметов» использовалась именно в крепостях.

Впрочем, потерпев поражения на сопках Маньчжурии и у фортов Порт-Артура, российские военные чины прониклись недоверием ко всему заграничному. А заодно не поддержали оригинальные разработки первых ручных пулеметов, созданных в 1906–1914 годах Б. Сосинским, Н. Волынцевым, Н. Григорьевым и другими нашими изобретателями. А в итоге в Первую мировую войну нашим солдатам пришлось довольствоваться лишь теми ручными пулеметами, что поставили России союзники.

Между тем период 1914–1918 годов оказался решающим в становлении и развитии этого вида оружия. В ходе боев выяснилось, что легкий и скорострельный ручной пулемет позволяет в обороне даже одиночному бойцу сдерживать атакующие цепи противника. При наступлении же пара пулеметчиков прокладывала огненный коридор своим товарищам.

Осознав это, воюющие страны принялись спешно насыщать таким оружием свои армии. Особенно преуспели французы – к концу войны, свернув производство станковых пулеметов, Франция имела на вооружении около 400 000 ручных пулеметов, опередив другие страны.

Правда, спешка, как известно, до добра не доводит. Например, французский ручной пулемет системы Шоша, по словам известного отечественного конструктора и теоретика автоматического оружия В.Г. Федорова, имел ряд существенных недостатков. Он имел низкую скорость стрельбы – всего 240 выстрелов в минуту и ряд других пороков. Так, в магазине то и дело заклинивало три последних патрона. Тогда солдаты стали набивать в него не 20, как положено, а 17 патронов, что еще больше снижало боевую скорострельность.

И все же «шош» оказался самым распространенным ручным пулеметом стран Антанты – всего было выпущено 225 000 экземпляров; некоторая часть их (около 6000) попали и в Россию. Вторым по численности оказался пулемет, разработанный в 1912 году полковником американской армии И. Льюисом. Однако «льюис» был гораздо совершеннее – мог выпускать до 1000 пуль в минуту и имел воздушное охлаждение и алюминиевый радиатор. Правда, радиатор утяжелил пулемет до 14 кг, так что бегать с ним по полю боя было довольно затруднительно.

И все же в Россию за годы Первой мировой и Гражданской войн попало около 10 000 пулеметов, которые активно использовались в боях.

В войсках противников Антанты ручными пулеметами занимались главным образом германские инженеры. В 1915 году они радикально переделали «максим», облегчив его почти втрое. А когда вместо водяного стали использовать воздушное охлаждение ствола, то выиграли еще 3 кг.

После Первой мировой войны начался новый этап в совершенствовании этого оружия. Теперь главное внимание конструкторы стали уделять надежности. Предпочтение получили механизмы, основанные на отводе пороховых газов из ствола. Такую схему выбрал В.А. Дегтярев, создавший в 1927 году ручной пулемет ДП (Дегтярева, пехотный). Именно он стал основным автоматическим оружием стрелкового взвода Красной Армии.

Преимуществами пулемета ДП были небольшая масса, простота устройства и обслуживания, надежность действия и хорошая кучность стрельбы.

Хорошие характеристики ДП создали основу для выпуска авиационных пулеметов ДА и ДА-2 (в одноствольном и спаренном вариантах), а также танковый пулемет ДТ.

7,62-мм станковый пулемет конструкции Горюнова образца 1943 г. на станке Дегтярева.

Авиационный турельный пулемет системы Дегтярева образца 1928 г.

Спаренная турельная установка на основе пулеметов Дегтярева.

Авиационный пулемет ШKAC.

Немецкая промышленность примерно в это же время стала массово выпускать пулемет МГ-34, созданный в 1934 году ведущим конструктором фирмы «Рейнметалл» Л. Штанге. Он широко применялся в вермахте во Вторую мировую войну, причем не только в пехотном, но и в зенитном и бронетанковом вариантах.

Вторая мировая война подвергла ручные пулеметы (как, впрочем, и другую военную технику) безжалостному экзамену. И немцам в 1942 году пришлось приложить немало сил, чтобы облегчить МГ-34, упростить его устройство. Однако радикально улучшить его все-таки не удалось[2]2
  Немецкий пулемет МГ-34 и его модификация – МГ-42 («шпандау») отличались высокой скорострельностью. МГ-42 имел скорострельность 1200 выстрелов в минуту. (Примеч. ред.).


[Закрыть].

А вот советские инженеры А.Г. Беляев, А.И. Скворцов и слесари-отладчики А.А. Дубинин и П.П. Поляков под руководством В.А. Дегтярева в 1944 году переделали ДП с большим успехом. Модернизированный пулемет ДПМ стал более скорострельным, темп стрельбы возрос до 250 выстрелов в минуту.

В том же 1944 году Дегтярев представил на испытания еще несколько пулеметов под 7,62-мм промежуточные патроны образца 1943 года. Предпочтение отдали РПД, заряжавшемуся лентой со 100 патронами. Он продержался на вооружении до 1961 года, когда на смену ему пришел ручной пулемет конструкции М.Т. Калашникова РПК, представлявший собой, по сути дела, знаменитый автомат АК с утолщенным стволом на сошках.

Крупнокалиберные пулеметы. Известно, что во Второй мировой войне потери в личном составе воюющих армий от огня стрелкового оружия составили 30–50 % от общих потерь. И львиная доля приходится на погибших от огня автоматического оружия. Правда, с появлением и широким распространением автоматов, ручные и станковые пулеметы в пехоте отчасти потеряли былое значение. Однако они все еще оставались весьма необходимым специализированным оружием.

Так, для борьбы с защищенными броней боевыми машинами и самолетами перед войной был принят на вооружение крупнокалиберный пулемет ДШК образца 1938 года под 12,7-мм патрон с бронебойной пулей. Она на дальности 500 м пробивала 15-мм броню.

За основу конструкции пулемета была взята отлично зарекомендовавшая себя схема ручного пулемета ДП. Для пулемета был создан также универсальный станок, позволявший вести огонь как по наземным, так и по воздушным целям. Для уменьшения отдачи и повышения кучности стрельбы затыльник пулемета и станок были снабжены амортизаторами, а на ствол установлен эффективный дульный тормоз.

Производство крупнокалиберных пулеметов ДШК было освоено Ковровским заводом еще в предвоенные годы. В начале боевых действий в войсках находилось около 2000 пулеметов, а к началу 1944 года это число было увеличено до 8500 штук.

Охотники за танками. По словам многих фронтовиков, это замечательное оружие действительно сыграло немаловажную роль в разгроме немецких войск. Вот вам лишь один эпизод из истории Великой Отечественной войны. На второй год войны, а именно 24 августа 1942 года, в один из критических моментов Сталинградской битвы, когда вражеские войска вышли уже к Волге, 33 бойца 1379-го стрелкового полка близ деревни Малая Россошка отразили наступление 70 вражеских танков, не потеряв при этом ни одного человека!

Не будь этот бой зафиксирован в официальной истории Второй мировой войны, а просто описан неким литератором, ему, наверное, никто и не поверил бы… Но факт есть факт.

Конечно, об этом примечательном случае, подвиге наших бойцов немало писали и во время войны и после. Но вот что интересно: и фронтовые корреспонденты, и даже военачальники, будто сговорившись, называли отважных солдат бронебойщиками. И лишь в 1962 году сотрудница Центрального музея Советской Армии Т. Никонова установила, что танки были отбиты отрядом, состоявшим из разведчиков, автоматчиков и связистов и что главным оружием героев были не гранаты и бутылки с горючей смесью, а противотанковое ружье одно на всех, и стреляли из него связисты…

В общем, дело было так…

Когда шестеро связистов во главе с младшим политруком А. Евтифеевым прибыли на боевые позиции, расположенные на высоте 77,6, прикрывавшей дорогу на Сталинград, лейтенант Шмелев очень обрадовался. И не только потому, что связь с начальством могла придать ему больше уверенности. Само по себе появление еще шести бойцов было весомым подкреплением для его небольшого отряда, состоявшего всего из 12 автоматчиков и 15 разведчиков. В общем, взвод – не более того.

По приказанию лейтенанта связисты заняли окопы на нравом фланге обороны, замаскировались, приготовили оружие и стали ждать. Зловещая тишина действовала на нервы даже больше, чем нехватка воды и продовольствия и отсутствие связи с полком. Ее-то как раз связисты, несмотря на строгий приказ, восстановить как раз и не смогли. Все попытки связать концы оборванного телефонного провода заканчивались очередным точным выстрелом вражеского снайпера…

И тогда Евтифеев понял: надеяться можно было лишь на то, что имелось в наличии. И он приказал заняться «мобилизацией внутренних ресурсов на поле боя».

В переводе на обычный гражданский язык это означало: политрук приказал собрать все оружие, гранаты и прочие боеприпасы у погибших бойцов. В частности, он вспомнил, что по пути видел, как из соседнего окопа торчал ствол противотанкового ружья.

Он лично пополз к окопу и действительно увидел ружье, а рядом – окровавленную шинель, под которой обнаружились и боеприпасы – штук двадцать патронов.

Когда он под пулями снайперов благополучно вернулся назад, солдаты заулыбались: «Теперь у нас и своя противотанковая артиллерия есть…»

– А кто из него стрелять умеет? – поинтересовался Евтифеев.

Улыбки поугасли. Оказалось, что никто ни из связистов, ни из их ближайших соседей никогда раньше не держали в руках противотанкового ружья.

С устройством оружия пришлось знакомиться, как говорится, по ходу дела. Установили ружье на сошки в направлении возможной атаки противника, разложили патроны. В общем, приготовились. И как раз вовремя…

Вскоре вечерняя тишина была нарушена ревом моторов и лязгом гусениц. Выглянув из окопа, Евтифеев увидел два десятка немецких танков, ползущих из-за оврага. Он прилег к ружью, рядом, вторым номером, залег младший лейтенант Г. Стрелков, который потом и описал этот жаркий бой.

«Вот Евтифеев прицелился, спустил курок, – свидетельствовал Стрелков. – Выстрел произошел, но передний танк не остановился, он все идет и идет. Прицелился второй раз. Грянул выстрел, танк загрохотал; дым пустил, а потом остановился…

– Подбил, подбил!.. – обрадовались бойцы. Еще дали два выстрела, и еще два танка подбили. На пятом выстреле промах вышел. Не попал Евтифеев. Поторопился. Зато шестым патроном Евтифеев пригвоздил к земле четвертый танк.

Тут политрук и говорит мне:

– Стреляй, Стрелков, у меня плечо что-то болит, отбило, наверно, – продолжал живописать младший лейтенант. – Залег я у „бронебойки“, теперь Евтифеев стал вторым номером. Вот прицелился и я в передний танк, выстрелил и промазал. Мне стало страшно. Пот выступил на лице, да и совесть одолевает, ведь командир я, хотя и связист. Еще раз прицелился – опять промах, промазал и третий раз. Кричу Евтифееву:

– Товарищ политрук, не выходит у меня, стреляй сам!

Политрук спокойно говорит:

– Стрелков, стреляй лучше, спокойнее.

Мне стало обидно. И фамилия-то у меня стрелковая, а вот стреляю-то сейчас никудышно. Набрался я терпения, хорошо прицелился, спустил курок и выстрелил. Посмотрел, а танк стоит и дымится.

– Ну, вот и подбил, – говорит политрук.

Прицелился я еще раз, выстрелил и подбил второй танк.

Остальные свернули в сторону балки и ушли».

Тем временем по соседству со связистами отбивали вражеские атаки разведчики и автоматчики. И к наступлению темноты поле боя оказалось буквально усеяно полутора сотнями вражеских трупов. Среди них чадили, догорая, 27 танков.

Немного истории. Первое появление английских танков на реке Сомме 15 сентября 1916 года имело больше психологическое, нежели военное значение. Из 49 танков 26 поломались в пути, 5 застряли в грязи, 17 получили повреждения от огня германской артиллерии и лишь один остался невредим.

Но уже через год, 20 ноября 1917 года, массированная атака английских танков под Камбрэ привела к прорыву германского фронта на большую глубину.

Пришлось срочно искать противоядие для нового вида вооружения. Впрочем, искать долго не пришлось: обычная полевая пушка легко поражала танки тех лет с их тонкой 6– 15-мм противопульной броней и скоростью хода 6–8 км/ч. Да вот беда: пушки эти ставились обычно за передовыми линиями пехоты.

Конечно, пехота в принципе способна отбиваться гранатами. Однако «карманная артиллерия» тоже имеет весьма ограниченный радиус действия – редкий боец швырнет гранату из окопа далее, чем на 20–30 м. И при этом под пулеметным огнем требовалось еще и попасть в танк…

В общем, необходимо было срочно создать надежное пехотное противотанковое оружие. Первое, что пришло в голову немцам, – использовать принцип охоты на слонов. Чем больше добыча, тем крупнее должен быть и калибр оружия.

В 1918 году фирма «Маузер» начала разрабатывать мощную крупнокалиберную винтовку под 13-мм патрон со стальным сердечником. Ее назвали «Танкгевер-18» (противотанковая винтовка 1918 года), однако опробовать ее в боях толком уже не успели: в ноябре того же года Германия прекратила сопротивление.

Впрочем, эксперты, ознакомившиеся с результатами испытаний, остались о нем не очень высокого мнения. Чудовищная отдача не давала возможности вести особо точную стрельбу. И вообще инструкция предписывала подпускать танки на дистанции 100 м и ближе, иначе эффективность поражения резко падала.

В промежутке между Первой и Второй мировыми войнами отношение к противотанковым ружьям менялось в зависимости от взглядов на будущее применение танков. Так, появление тяжелых, хорошо бронированных, тихоходных танков говорило о том, что ружья – бесперспективны, что будущее за противотанковой пушкой. Напротив, создание подвижных соединений из легких быстроходных танков настоятельно требовало вооружить пехоту именно противотанковыми ружьями.

Одной из первых спроектировала и поставила на вооружение в 1935 году противотанковое ружье «Ур» Польша. Причем, чтобы ружье для охоты на танки весило не более 10 кг, конструкторы оставили винтовочный калибр, а начальную скорость 7,92-мм пули довели до скорости 1275 м/с за счет усиленного порохового заряда. В итоге оказалось, что ружье способно пробивать 20-мм броню на дистанции 300 м.

Однако и это расстояние показалось экспертам недостаточным; танк даже на пересеченной местности преодолевает его в считанные минуты. Тогда попытались было осуществить идею капитана британской армии Бойса, предложившего свой вариант 12,7 мм «бронебойки». Впрочем, и тут, даже после того как калибр увеличили до 13,9 мм, «убойная сила» оружия оказалась недостаточной: с расстояния в 300 м пробивалась броня толщиной только в 21 мм.

Тем не менее за неимением лучшего «бойсы» поставили на вооружение. Они благополучно дожили до начала Второй мировой войны, использовались в Африке, на Ближнем Востоке и какое-то количество этих ружей (не более 1000 штук) даже попало и в СССР.

Впрочем, импортировать такое вооружение нам не имело особого смысла. Ведь у нас с 1938 года задумались о создании собственного противотанкового оружия. Эксперты Артиллерийского комитета Главного артиллерийского управления Красной Армии высказали соображение, что в зависимости от условий боя и местности пехота может быть предоставлена сама себе и не иметь средств борьбы с танками. При наступлении громоздкие орудия не сумеют сопровождать отдельные стрелковые части, и танки обороняющихся могут безнаказанно расстреливать их. В силу этих соображений появилась необходимость иметь на вооружений роты противотанковые средства… Таким средством стало противотанковое ружье.

Тогда же были сформулированы и основные требования к противотанковым ружьям. Они должны были быть легкими, маневренными, легко маскируемыми и должны были пробивать 20-мм броню легких танков с дистанции до 500 м при угле встречи 30°. Этим требованиям, как показали предварительные разработки, удовлетворяло ружье калибра 14,5 мм с пулей весом 64 г и начальной скоростью 1000 м/с.

Всего через полгода конструкторы Н. Рукавишников, С. Владимиров и Б. Шпитальный создали противотанковые ружья, соответствовавшие новым требованиям. Из них наилучшим оказалось самозарядное ружье Рукавишникова, дававшее возможность делать до 15 выстрелов в минуту, легко переносимое двумя бойцами и пробивавшее 20-мм цементированную броню с дистанции 500 м. Именно это ружье и было принято на вооружение под названием «14,5-мм противотанковое ружье образца 1939 года».

Но, к сожалению, дальнейшие события развивались неблагоприятно для творцов противотанковых ружей.

Действия немецких танковых корпусов в Западной Европе породили мнение, что будущее – за танками с толстой броней, против которых окажутся бессильными 37-, 45– и даже 76-мм противотанковые пушки.

В итоге их производство резко затормозилось. И, как потом оказалось, напрасно. «С первых дней войны мы убедились, какая непростительная ошибка была совершена, – вспоминал много лет спустя бывший нарком вооружения Б. Ванников. – Немецко-фашистские армии наступали с самой разнообразной и далеко не первоклассной техникой, включая трофейные французские танки „Рено“ и устаревшие немецкие танки Т-I и Т-II».

Именно поэтому всего через две недели после начала войны Главному Военному Совету было вторично представлено творение Рукавишникова, который дальновидно продолжал совершенствовать свое снятое с вооружения ружье. Однако и на сей раз оно было отвергнуто. Правда, как ни парадоксально, препятствием для принятия ружья на вооружение на сей раз послужило его… совершенство: превосходя все тогдашние иностранные образцы по боевым и эксплуатационным качествам, оно было слишком сложным по конструкции и дорогим в производстве. А в те дни требовалось оружие «как можно проще и дешевле». А главное – немедленно.

Поэтому тогда же, в июле 1941 года, правительство поручило в кратчайшие сроки спроектировать противотанковые ружья двум виднейшим оружейникам – В. Дегтяреву и С. Симонову. И они представили первые образцы всего через две недели.

Причем сначала оба конструктора представили самозарядные магазинные ружья, позволявшие вести огонь, не отрывая приклада от плеча для перезаряжания. Из них более удачным оказалось ружье Симонова, который использовал свой богатый опыт по созданию 7,62-мм самозарядной винтовки образца 1938 года. Но простота и технологичность дегтяревского ружья позволяли быстро развернуть массовое производство, поэтому конструктору предложили переделать самозарядное ружье в однозарядное. Полигонные испытания в августе 1941 года подтвердили высокие качества обоих ружей, после чего конструкторов вызвали в Кремль.

«На большом столе, вокруг которого собрались члены правительства, – вспоминал В. Дегтярев, – рядом с моим ружьем лежало противотанковое ружье Симонова. Симонов начал свою творческую работу в нашей опытной мастерской, и я был очень обрадован, что он так далеко шагнул. Ружье Симонова оказалось на десять килограммов тяжелее моего, и это было его недостатком, но оно имело и серьезное преимущество перед моим – оно было пятизарядным».

Оба ружья – системы В. Дегтярева (ПТРД) и конструкции С. Симонова (ПТРС) – были приняты на вооружение. В начале войны получило преимущество более простое в изготовлении однозарядное ПТРД, которое выпускалось в значительно больших количествах, чем магазинное ПТРС. Но впоследствии началось массовое производство и его.

14,5-мм противотанковое ружье конструкции Дегтярева образца 1941 г.

14,5-мм противотанковое ружье конструкции Симонова образца 1941 г.

Боевое же крещение противотанковые ружья прошли 16 ноября 1941 года, когда на подступах к Москве, в районе деревень Петелино – Ширяево, восемь бронебойщиков, стреляя со 150–200 м, уничтожили два средних немецких танка. Последующие бои подтвердили высокие качества оружия.

И до 1943 года, пока броня фашистских танков не превышала 40 мм, наши ПТР успешно вели борьбу с ними. Позднее «бронебойки» стали использоваться лишь для охоты за бронетранспортерами.

Правда, в первые месяцы войны противотанковых ружей, как и прочего вооружения, в войсках остро не хватало. И тут надо сказать доброе слово об оружейниках Ковровского завода. Несмотря на то что завод был загружен изготовлением оружия, уже освоенного в производстве, они смогли срочно развернуть и производство противотанковых ружей В.А. Дегтярева. Первая партия – 300 штук – была отправлена на фронт уже в октябре.