Текст книги "Кольцо судьбы (СИ)"

Автор книги: Станислав Николаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Николаев Станислав
Кольцо судьбы

-1-

Гилберт по кличке «Бык» подбросил сухую ветку в костер, выбросивший в небо ярко вспыхнувший сноп искр.

–Может пора продолжать, Философ? – поднял он глаза на высокого мужчину сидевшего рядом. Тот задумчиво прислушивался к стрекотанию кузнечиков.

– Сейчас Волк вернется и продолжим. Осталось немного, я думаю сегодня закончим,– блеснули умные серые глаза в отблесках пламени.

– Надоело мне сидеть в этой глуши,– поворошил Гилберт палкой в костре, – хочется выпить и расслабиться по-человечески.

– Вот достанем заказ, и оторвешься, как хочешь. Деньги платят немалые, – устало усмехнулся Философ.

– Даже удивительно. За какое-то колечко из древнего кургана, и такие деньги. Ладно бы там золото или вещи, какие-то редкие, как мы обычно вытягиваем, а тут только кольцо.

Философ повернулся и поглядел на огромный курган, темневший за спиной. Луна уже залила призрачным светом степь, но поднялась недостаточно высоко, чтобы осветить курган полностью. Огромная тень холма черным пятном лежала на земле, накрывая и костер и мужчин сидевших возле него.

– По преданию в этом кургане лежит могущественная волшебница. В Анналах Герберта Аврилакского говорится, что в древние времена здесь обитало могучее племя. Многие сотни лет они кочевали по этим степям, и не было равных им. Но основной страх всем соседям внушала главная шаманка. Говорят, что она могла призывать демонов, превращаться в различных животных и видеть будущее. Когда она умерла, то ее похоронили в степи и насыпали огромный курган над могилой. Мне пришлось долго рыться в библиотеках, прежде чем я наткнулся на место ее захоронения. Но деньги, которые нам платит заказчик, перевешивают все. Даже после выплаты процента Гильдии у нас будет денег больше, чем мы могли бы заработать за всю жизнь, продолжая потрошить могилы.

– И не говори, Философ, повезло нам. Да и ты голова, кроме тебя никто не смог вычислить место могилы. Так что куш сорвем мы, – радостно ухмыльнулся Бык, – уйду из гильдии, куплю себе таверну, женюсь на какой-нибудь вдовушке, буду жить и в ус не дуть.

– Хорошие у тебя мечты, Бык, простые, – грустно улыбнулся Философ, – а я вот еще не решил, как свою долю потрачу. Нравится мне старинные захоронения раскапывать, да по библиотекам манускрипты читать, разыскивая старые тайны.

– Ха. Правду про тебя говорят, что ты сущий маньяк копаний, – хмыкнул Бык.

Из темноты вынырнул огромный мужчина. Грубое обветренное лицо пересекал шрам. Ботфорты намокли от ночной росы. На плече он нес две лопаты. Бросив их на землю возле костра, мужчина сел и внимательно поглядел на спутников.

– Волк, а куда ты потратишь деньги?– поскреб спину Гилберт.

– Куда? Даже не знаю, – задумчиво потер шрам гигант, – прогуляю, наверное, а может, спрячу где, до старости.

– Ну ты даешь, до старости. Жить надо сейчас, – Бык пихнул лопаты ногой, – ты что, тоже хочешь могилы продолжать копать?

– А почему бы и нет? Это все же лучше чем в армии служить. Спокойнее. А сидеть дома это не по мне. Я ведь к графу Присторскому потому и записался, что не хотел, как отец землю пахать. Да и на войне раздолье. Жгли мы и грабили тогда, как душе было угодно. А потом война закончилась, все в руинах, голодуха. Граф нас распустил по домам. Мол, ему столько вояк не нужно. А я ведь кроме как убивать ничего не умею. Хорошо к гильдии пристал. Так что меня моя нынешняя жизнь устраивает.

Трое членов гильдии Расхитителей Гробниц в задумчивости уставились на яркое пламя костра. Первым прервал молчание Философ. Он взглянул на полную луну, поднявшуюся над вершиной кургана, и решительно встал.

– Хватит рассиживаться, пора закончить раскопки, забрать кольцо и сваливать отсюда. Что-то последние дни мне не по себе. Словно кто-то следить из темноты.

– Ты тоже это чувствуешь? – удивился Волк, поднимаясь. – У меня уже было такое чувство, когда мы копали в мерзенских шахтах с группой Дохлика. Тогда обвалился раскоп и завалил трех человек. Мы их так и не достали. Поэтому я тоже за то, что бы ускорить работу.

– Хватит, – раздраженно сплюнул Бык через плечо и постучал по бревну лежащему у костра, – и так сердце не на месте, а тут ещё ты со своими историями.

Он вскочил и, схватив факел, сунул его в огонь.

– Идем заниматься делами, – пошел он по кургану, освещая себе дорогу. Волк и Философ, подхватив лопаты, поспешили за ним.

На вершине могилы чернел темный провал, вырытый расхитителями. Бык подошел к краю ямы и воткнул факел в землю. Яркий свет осветил деревянную лестницу, стоящую в прорытой дыре. Подошли двое отставших спутников. Философ сбросил лопату в яму, туда же полетела лопата Волка. Бык ловко схватился за поручни лестницы и соскользнул в черный провал. За ним последовал Волк. Философ передал им вниз факелы, а сам остался сидеть наверху, внимательно поглядывая по сторонам с вершины кургана.

Вокруг простиралась ночная степь, освещенная ярким светом полной луны. Острый запах травы приятно щекотал ноздри. Громко звенели миллионы кузнечиков и цикад, а внизу под горой потрескивал костерок, начинавший потихоньку догорать. Луна неторопливо плыла по темному небу и достигла наивысшей точки, когда над краем ямы появилась голова Волка.

– Философ, кажись, докопали. Появились бревна, – выдохнул он.

Сидевший мужчина вскочил и стал спускаться вниз. Бык, стоя на коленях, отгребал землю в стороны, открывая бревна лежащие на дне раскопа.

– Точно, докопали, – обрадовался Философ, – ломайте.

– Ну-ка, посторонись, – отодвинул его Волк и, размахнувшись, воткнул в бревенчатый пол кирку. С третьего удара бревна поддались, и взору грабителей открылся черный зев погребальной камеры. Философ нетерпеливо переминался возле стенки, подсвечивая коллегам. Дружно работая, Бык и Волк полностью очистили проход вниз. Осторожно, держа факел высоко над головой, Философ двинулся вперед. Наступала его часть работы. Он должен был спуститься первым, отыскивая возможные ловушки и обнаружить захоронение, которое им поручено вскрыть. Далее установить, какие ценности стоит вынести. И только после этого Бык с Волком приступали к методичному сбору ценных вещей в огромные холщовые мешки. Однако сегодня было другое задание, из ценностей предполагалось забрать только заказанное кольцо. Хотя, никто и не запрещал забрать из могилы все ценное. Только задерживаться внизу Философу очень не хотелось. Только он вступил в темный коридор, ведущий к погребальной камере, как по спине побежали холодные мурашки. Такого с ним не было за все двенадцать лет его работы в гильдии. Сотни вскрытых могил и захоронений, тысячи украшений и золотых монет вытащенных из гробниц. Однако такого страха он ещё никогда не испытывал. Ему казалось, что из темнеющей впереди погребальной камеры на него смотрят внимательным взглядом, словно выжидая момент, когда можно наброситься. Философ судорожно сжал левой рукой рукоятку кинжала и осторожно двинулся вниз. За деньги, которые платил заказчик, стоило немного потерпеть.

Ход привел его к небольшой квадратной камере, в центре которой некогда стояли деревянные носилки с телом жрицы. За прошедшее время носилки сгнили, и костяк умершей лежал прямо на земле. В лучах факела блеснули золотые ножны, находящиеся некогда на поясе женщины. На голове видимо была одета золотая диадема, однако она тоже подверглась разрушительному воздействию времени, и теперь только золотые пластины тускло поблескивали в мерцающем свете. Философ подошел поближе и осторожно присел возле скелета. К его удивлению, кости сохранились довольно прилично. Женщина видимо лежала на спине, с руками вытянутыми вдоль тела, и Философ, подняв факел, внимательно рассматривал останки, ища заветное кольцо. А вот и оно. Небольшой узкий ободок блеснул в полумраке. Воткнув факел в землю, возле костяка, Философ осторожно взялся за кости руки и стянул украшение с пальца. Только сейчас он заметил, что практически не дышит и глубоко вдохнув, сунул кольцо в карман. Затем он подхватил факел, и даже не разглядывая остального, выскочил в коридор ведущий наружу. Мужчина пулей пролетел по темному лазу к выходу, буквально ощущая спиной пристальный и злобный взгляд из погребальной камеры.

В яме его встречали Волк и Бык.

– Ну как? Нашел?– выдергивая Философа из темного провала, выдохнул Бык.

– Нашел. Лежит у меня в кармане. Там еще какие-то вещи вдоль стен сложены, возможно – ценные, вот только желания их собирать нет. Что-то мне не по себе.

Философа колотила нервная дрожь. Он несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Волк внимательно посмотрел на него, а потом махнул рукой.

– У меня тоже нет желания туда спускаться. Гори оно все синим пламенем. Денег за кольцо нам хватит. Поднимаемся наверх.

Мужчины, захватив факелы, стали подниматься на свежий воздух. Когда последний оказался на вершине кургана, Философ схватил лестницу и вытянул ее из ямы наружу.

– Так я буду чувствовать себя поспокойнее, – нервно усмехнулся он.

Яркая луна едва перешла середину неба. Ночь в самом разгаре. Волк с хрустом потянулся, втягивая широкими ноздрями свежий воздух.

– Ладно, идем, посидим у костра, а утром свалим отсюда.

И замер удивленно. Рядом с ним неподвижно, словно окаменев, стояли Бык и Философ. Громкий хор кузнечиков и цикад замолчал, как по команде невидимого дирижера. В степи стояла гробовая тишина, непривычная для этой местности. Вдали раздался протяжный и тоскливый вой шакала. Он нарастал, поднимаясь к полной луне и звездам. К первому шакалу присоединился второй, завывая чуть в стороне, затем третий, четвертый. Через пару минут стоявшие на холме мужчины оказались в центре невидимого круга из завывающих вдалеке шакалов.

Первым пришел в себя Волк. Чертыхнувшись, он схватил Философа за рукав.

– Я за лошадями. Вы собирайте вещи и бегом отсюда. Я думаю, ночевать, тут не стоит.

– Хорошо, давай быстрее.

Мужчины бросились с кургана вниз. Возле костра Бык и Философ принялись быстро собирать вещи и, не разбирая запихивать в мешки. А вой шакалов не умолкал.

– Воют как над покойником, – раздраженно просипел Бык, судорожно затягивая узел на мешке.

– Типун тебе на язык, – выругался Философ, – а вот и Волк.

Бывший солдат бежал, таща за собой трех оседланных лошадей.

– Быстрее, – тяжело дыша, выдохнул он.

Компания приторочила поклажу к седлам и, вскочив верхом, понеслась в ночную степь, подальше от громадины кургана.

Стих стук копыт лошадей в ночной мгле, затихли и шакалы. Только тихонько потрескивали угли в брошенном костре, да ветерок лениво шевелил ковыль. В темном провале раскопа послышалось легкое шуршание, посыпалась, осыпаясь, земля со стенок и на вершине кургана появилась темная женская фигура. Женщина обернулась в сторону уехавших грабителей и в ярком свете луны блеснули золотые ножны кинжала у нее на поясе. Немного постояв, она спустилась с холма вниз и исчезла в ночной тьме.

2

Ричард Джонстон открыл глаза. За окнами ярко светило солнце и слышалось кудахтанье кур копошащихся во дворе. Юноша сладко потянулся, нежась в постели. На вид ему двадцать лет, карие глаза, полные губы, короткие вьющиеся волосы каштанового цвета. Немного полежав, он подскочил и принялся одеваться. Серые суконные штаны, и кожаный колет составляют его наряд. На ноги он натянул короткие сапоги и весело насвистывая, выскочил из комнаты.

Хорошо жить на свете, зная, что будущее в твоих руках. Отец оставит тебе трактир, а с таким приданным, от девушек отбоя нет. Любая хочет стать подружкой наследника крупнейшего трактира в Мангазее. Денег много, так что на украшения можно рассчитывать уверенно. А там гляди и в невесты пробьешься.

– Привет мама, – улыбнулся Ричард, высокой стройной женщине, заходя в просторное помещение трактирной кухни. В кухне суетилось несколько молоденьких служанок, собирая еду на подносы, и Ричарда одарили несколькими страстными взглядами.

– Привет, милый, – поцеловала женщина в подставленный лоб юношу, – садись, ешь быстрее, у отца есть для тебя какое-то задание.

Перед парнем оказалось несколько тарелок с едой и кружка эля. Долго упрашивать того не пришлось. Ричард уселся за стол и принялся активно поглощать пищу, запивая из кружки.

А вокруг кипела работа. Возле окна, на огромном столе, несколько помощниц кухарки обдирали кур, рядом следила за вертелами главная кухарка трактира – Нелли, полная пожилая женщина с властным лицом. По кухне носились служанки, забирая блюда с едой и принося пустые подносы из зала. Еще пара посудомоек моет тарелки в огромном деревянном корыте, передавая их на протирку младшей сестре Ричарда, невысокой сдобной блондинке Элли. Та улыбнулась и подмигнула, поймав взгляд Ричарда. Вчера ночью, когда он пришел с гулянки, она тихонько впустила его в трактир. Отец не одобрял ночных развлечений сына, считая, что они мешают ему работать днем. Но молодость брала свое, и Ричард тихонько уходил гулять, заранее договорившись с сестрой.

Юноша подмигнул ей в ответ и, вытирая рот, встал из-за стола.

– Мам, а где я могу найти отца?

– Он был на конюшне сынок, поищи его там, – ответила мать, забирая пустые тарелки со стола.

Юноша вышел в огромный главный зал трактира. Несмотря на раннее время за столами, стоящими в центре сидят, завтракая, уже несколько гостей. По залу во все стороны шмыгают девушки-служанки ловко уворачиваясь от клиентов пытающихся шлепнуть их пониже спины. В холле возле стойки стоит высокий светловолосый парень в сером камзоле. Это Джон, двоюродный брат Ричарда. Его мать была родной сестрой отца Ричарда. Но она и ее муж погибли, во время штурма Картана армией герцога Гентского десять лет назад. Сироту забрал отец Ричарда, воспитал как собственного сына и дал работу, когда тот повзрослел.

– Привет, Джон, – кивнул Ричард.

–Привет, – поздоровался тот, рассеяно оглядывая зал. Казалось, что он немного не в себе. Однако Ричард знал, что от Джона не ускользает ни одна деталь из происходящего в зале. Как это тому удавалось, оставалась загадкой. Отец высоко ценил парня за этот Божий дар и Ричард понимал, что когда он будет хозяином трактира, то приложит все усилия что бы удержать Джона на этой должности.

Скрипнули входные двери, и Джон моментально повернувшись, вежливо поздоровался с вошедшими. Ричард, посторонившись, проскользнул на улицу. Веселый гомон воробьев под крышей трактира, запах цветов, теплый ветерок. Все это моментально обрушилось на Ричарда буйством звуков и красок. Летнее утро было в самом разгаре. Юноша направился к соседнему зданию, из которого раздавался звон метала и ржание лошадей.

Войдя в конюшню, Ричард наткнулся на отца. Тот стоял в серой полотняной рубашке и коричневых штанах. На ногах смазные кожаные башмаки. Отец держал копыто лошади, по которому стучал небольшим молотком местный кузнец, прибивая подкову. Конюх отвлекал внимание коня ласковыми поглаживаниями.

– Ну вот и все, – разогнулся кузнец оглядывая свою работу, – теперь, я думаю подкова простоит подольше.

– Конечно подольше, – согласился отец, – ты всегда делаешь работу добросовестно, Берни. Я знаю, что могу на тебя положиться.

– Конечно,– довольно кивнул кузнец, – я отвечаю за свою работу, не то, что эти пройдохи с Большого Тракта. Им бы только деньги с тебя взять, а там трава не расти.

Отец поднял кафтан лежащий на тюках сена в стороне и оглянулся.

– А, вот и ты сынок, – ласково улыбнулся он, – хорошо выспался?

– Здравствуйте, мистер Берни, – кивнул Ричард кузнецу, – Выспался папа, спасибо. Мама говорила, у тебя есть какое-то задание для меня.

– Точно, – отец протянул руки, на которые, подошедший с кувшином конюх стал поливать тонкую струйку воды, – тебе надо сходить к мистеру Смитсону. У нас заканчивается вино, которое мы купили у него в прошлом месяце. Помнишь, бочонок ламарского?

– Помню папа. Джон говорит, что вино идет прямо нарасхват, – протянул полотенце отцу Ричард.

– Да, за последний месяц наши постояльцы заказывают только ламарское вино. А учитывая что стоит оно также как и портонское, мы оказались в большой выгоде. Поэтому я думаю, что стоит заказать еще пару бочонков.

Отец неторопливо вытер руки и, кивнув собирающему инструменты кузнецу, вышел на улицу. Ричард последовал за ним.

– За последнее время у нас увеличилось количество гостей с запада. После окончания войны за конкорское наследство прошло уже десять лет. Жизнь вроде стала налаживаться и торговля оживает. Я надеюсь, что так пойдет и дальше. Этот месяц был лучшим за последние десять лет.

Ричард внимательно слушал отца. Тот занимался трактиром уже более тридцати лет, и не было в Мангазее лучшего места для остановки.

– Поэтому сынок, мы должны сделать все, что бы наш трактир и дальше оставался лучшим в городе. Старина Рубенс спит и видит, как переманить у нас клиентов. Поэтому, раз ламарское пользуется таким спросом у посетителей, то наша задача дать им его.

– Понятно отец, – кивнул Ричард.

– Ты всегда был у меня смышленым, – улыбнувшись, отец потрепал сына по голове, – раз понятно, значит лети к Арчибальду за вином. У нас осталось запаса дня на три, не больше.

В ворота трактира въехали три покрытых пылью всадника на измученных лошадях. Одеты гости по-дорожному: плотные серые плащи и широкополые шляпы. На ногах кожаные ботфорты. Судя по виду лошадей, проехать им пришлось немало.

Остановившись у конюшни, гости кинули поводья подбежавшему конюху и спешились. Высокий мужчина направился в трактир, тогда как двое других принялись отвязывать тюки, прикрепленные к седлам.

"Интересные постояльцы", – подумал Ричард, – "надо бы поинтересоваться у Джона, откуда они и кто такие". Юноша вышел на улицу и, ловко увернувшись от телеги, ввернулся в толпу, двигавшуюся к центру.

Мангазея с давних времен была важным торговым центром на востоке. В ярмарочные дни на Рыночной площади собирались огромные толпы людей из различных регионов. Особенной популярностью у купцов пользовалась пушнина, привозимая на ярмарку обитателями окрестных лесов. Но сегодня был обычный базарный день, когда на центральной площади продавали свой товар жители окрестных деревень. На телегах везли молоко и творог, масло и сало, мясо и яйца. В деревянных клетках суматошно кудахтали куры и гоготали гуси. Крестьяне продавали продукты своего труда и покупали у городских ремесленников инструменты и предметы обихода. А если оставались деньги, то можно и жену побаловать зеркальцем или бусами, да и детишкам купить сладкого петушка на палочке.

Ричард знал, что мама наверняка уже направилась на рынок в сопровождении вереницы служанок. Продуктов для гостей и постояльцев требовалось много, поэтому было необходимо создать запасы до следующего рыночного дня. Вдали улицы уже виднелась Рыночная площадь с ратушей, однако Ричард свернул в небольшой переулок гордо называемый Винным. Дома по обеим сторонам улицы принадлежали мистеру Смитсону и были соединены огромными подвалами. Мистер Смитсон – крупнейший виноторговец города. Большинство жителей города покупали вино именно у него, и даже князь был постоянным клиентом винного магната.

Ричард подошел к огромному особняку, стоящему в конце переулка. Над дубовым крыльцом висит огромная резная деревянная кисть винограда, украшенная вензелем в виде буквы С. Ступеньки весело проскрипели под ногами Ричарда.

– Добрый день, Ричард,– вежливо поприветствовал юношу невысокий пожилой мужчина в черном. Он стоял за стойкой, разгораживающей огромный зал на половины. В части находящейся возле двери стояло несколько резных стульев с высокой спинкой. Возле стен притаились длинные лавки. Яркий солнечный свет лился сквозь огромное окно находящееся по самым потолком.

– Здравствуйте, мистер Смитсон, – поклонился Ричард.

– Чем обязан визиту, – так же вежливо поинтересовался мужчина, внимательно разглядывая юношу.

– Отец прислал меня заказать еще два бочонка ламарского, – выложил Ричард на стойку звякнувший кошелек.

– Вот как? – улыбнулся мистер Смитсон, беря кошелек, – Что? Хорошо расходится?

– Очень. Как вы и говорили. Отец удивляется, как вам удается угадать, какое вино будет пользоваться спросом?

Громкий хохот отразились от высоких каменных потолков, и запрыгал по холлу.

– Это моя работа. Если бы я ошибался в таких вещах, то жил бы не здесь, а под городским мостом, рядом с нищими, – вытирая слезы, покачал головой мистер Смитсон.

Он пересчитал деньги и ссыпав половину в кошель протянул его Ричарду.

– Вот, половина. К сожалению, у меня есть только один бочонок ламарского. На днях наш сиятельный князь купил у меня весь запас этого чудесного напитка. Мне удалось припрятать бочонок для твоего отца. Я не думал, что ему понадобиться больше.

– Что же делать? – растерялся Ричард, – нам не хватит одного бочонка надолго. Может, вы привезете нам пару бочек в следующем караване?

– Я бы рад сынок, к сожалению, все мои телеги уехали с приказчиком на юг. Я получил большой заказ на тартосское. А вернутся они месяца через три.

Ричард растерянно оглянулся, словно в поисках выхода. Что же делать? После того как в таверне стали подавать ламарское, количество посетителей увеличилось в два раза, да и постояльцы стали заказывать в большинстве своем ламарское. Терять клиентов очень не хотелось. На выручку юноше пришел мистер Смитсон.

– Я могу дать рекомендательное письмо к своему поставщику в Ламар. А ты съезди туда и привези вина с запасом.

– В Ламар? Я?– удивился Ричард.

За свою жизнь юноша только один раз выбирался за пределы города. Это было, когда Ричарду исполнилось восемь лет. Он ездил с мамой к ее брату, дяде Джону. Тот жил недалеко от Мангазеи, в небольшом городке на севере территорий подчинявшихся князю Генриху. Дорога туда заняла два дня. А теперь в Ламар? До Ламара верхом ехать около месяца, а если тянуть телеги, то и все два.

– Ричард? Ты что? Испугался? – внимательно взглянул на парня мистер Смитсон.

– Да нет, просто я никогда не покидал города, – покраснел юноша.

– Вот и отлично. Съезди, посмотри на мир. Ламар находится на крайнем западе. Проедешь через всю территорию империи. Как через бывшую, так и через нынешнюю. Красоты столицы, славного города Люксбурга, стоят месяца езды. Время сейчас тихое. Война закончилась десять лет назад. Банды уже приструнили, руины восстановили. Так что стоит съездить. Кто знает, что будет дальше.

А ведь и правда, подумал Ричард, сейчас я вольная птица. А дальше что? Женюсь, отец передаст мне трактир и все. Тогда куда-нибудь съездить не удастся.

– Пишите, мистер Смитсона. Я поговорю с отцом и думаю, он меня отпустит, – решительно махнул рукой Ричард.

– Вот это молодец. Узнаю кровь Джонстонов. Твой отец в молодости был такой же решительный и смелый. Помню, как однажды мы с ним решили... Хотя, нет, я думаю не стоит рассказывать тебе эту историю. Ты еще молодой и не стоит тебе знать про проделки Бергера в твоем возрасте.

Ричард удивленно взглянул на усмехающегося мистера Смитсона. Проделки отца? Он всегда такой спокойный, организованный и сосредоточенный. Как? Неужели он был способен на проделки? Да еще на такие, о которых его сыну не стоит знать даже через четверть века после событий?

Мистер Смитсон взял лист бумаги и, окунув перо в чернильницу, заскрипел им по бумаге. Белое пространство листа быстро покрывалось аккуратными черными буквами. Закончив писать, мистер Смитсон притрусил чернила песком и запечатал конверт своим перстнем, оставив оттиск на горячем сургуче.

– Держите юноша. Надеюсь, вы получите удовольствие от поездки.

Ричард принял конверт и в растрепанных чувствах вышел на улицу. Его охватила жажда путешествия. Ехать куда то далеко, ночевать у костра, видеть новые места и людей. Домой он летел словно на крыльях, ловко лавируя между двигавшимися по улице людьми.

Вот и родной дом. Крытая ярко красной черепицей крыша высоко поднималась над забором, ограждавшим трактир. Ричард влетел в зал и подскочил к удивленно глядевшему на него Джону.

– Джон, где отец?

– Я видел, как он поднимался к себе, – задумчиво выговорил парень, внимательно поглядывая на Ричарда.

Ричард направился к лестнице, на которую, не выдержав, взлетел в несколько прыжков. На втором этаже трактира располагались номера постояльцев, а на третьем обитала семья Ричарда. Вторая от лестничной площадки дверь вела в комнату служившую кабинетом для отца. Остановившись у двери и переведя дыхание, юноша осторожно постучал.

– Войдите, – услышал он голос.

Скрипнула дверь, и юноша оказался в кабинете.

Отец сидел возле открытого окна за большим, заваленным бумагами, дубовым столом. С улицы доносились крики стрижей рассекающих ярко-голубое небо, далекий шум голосов с Рыночной площади и кудахтанье кур, копошащихся во дворе.

– Ну как, заказал вино? – поинтересовался отец, оторвавшись от бумаг.

– Да, вот только бочонок удалось купить только один.

– Почему?

Ричард увидел, что эта новость встревожила отца. Тот встал из-за стола и подошел к сыну.

– Мистер Смитсон сказал, что князь Генрих скупил весь запас ламарского. А приказчик с телегами будет в городе только через два месяца.

– Ясно, – присел на стул отец Ричарда, – Очень жаль, мы потеряем не менее чем тысячу золотых, за время ожидания. Выхода у нас нет, придется смириться. Всех денег не заработаешь.

– Есть выход, – твердо сказал юноша, вынимая конверт из-за пазухи, – это рекомендательное письмо к поставщику мистера Смитсона в Ламар. Я могу съездить туда и привезти нам вина на весь год.

Отец взял конверт, повертел его в руках, разглядываю печать на сургуче. Потом взглянул на сына.

– Да, сынок, а ты повзрослел. Я даже и не заметил, как ты из ребенка превратился в молодого мужчину. Хорошо, это не плохой вариант. На бочонке мы протянем пару месяцев, а к тому времени и ты вернешься.

Отец встал и в задумчивости прошелся по комнате.

– Я думаю, к началу следующей недели я соберу пяток телег, найму извозчиков и человека два – три охраны. С тобой отправлю, Эндрю. Он уже бывал в Ламаре и сможет тебе помочь. Так что сынок можешь понемногу собирать вещи.

Отец, улыбаясь, обнял Ричарда.

– Молодец, сынок. Теперь я знаю, что ты не упустишь наш семейный бизнес после моей смерти.

– Отец, – покраснел юноша, – ну что за мрачные разговоры. Ты еще о-го-го.

– Ладно, опустим рассуждения о моем здоровье, – рассмеялся мужчина, – Беги, приготовь подвал. Я так понимаю, что вино скоро привезут. Необходимо освободить под него место. Да и у меня работы много.

Ричард вышел из кабинета и направился к погребу. В его ушах звучала похвала отца, и эти слова окрыляли юношу. Спустившись в зал, Ричард направился к Джону, когда его внимание привлек высокий мужчина со шпагой на поясе. Тот нес в руках поднос, заставленный едой, а за ним двигались две служанки с кувшинами вина. Обычно клиенты не носили еду сами, для этого и существовала прислуга. Тем более шпага на поясе четко показывала, что мужчина принадлежит к дворянскому сословию. Дворянин, занимающийся разноской пищи, невольно привлекал внимание.

– Кто это? – подойдя к Джону и указывая взглядом на странную группу, тихонько спросил Ричард.

– Джентльмен прибыл утром с двумя спутниками. Заняли пятую комнату на втором этаже. Судя по одежде – прибыли издалека. Да и лошади замучены. Так что в пути не менее двух-трех недель. Продуктов и тяжелых вещей при себе не имею. Похоже, что они были где-то в восточных землях, за пределами обжитой территории.

– Как тебе это удается? – в который раз удивился Ричард необыкновенному таланту Джона.

Тот пожал худыми плечами.

– Не знаю, я просто смотрю на людей внимательно. Например, наши гости чего-то опасаются.

– С чего ты взял? – удивленно поднял брови Ричард.

– Во-первых, они взяли комнату на втором этаже, причем один из них внимательно оглядел засовы на двери и проверил оконную раму, – начал загибать тонкие длинные пальцы Джон, – во-вторых, еду, они забирают сами, служанок в комнату не пускают. В-третьих, ты обратил внимание, что даже в здании трактира он не снял шпагу? Ну и в-четвертых, они заказали свечей на всю ночь.

–Хм, – задумчиво хмыкнул под нос Ричард,– действительно они кого-то опасаются.

– А я тебе про что говорю, – Джон рассеяно оглядел зал, – это плохо.

– Почему – плохо? – удивленно поглядел Ричард на парня.

– Если им угрожает какая-то опасность, например бандиты, значит, эта опасность угрожает и нам. За безопасность гостей мы тоже несем ответственность, ведь прежде чем ворваться в комнату к нашим постояльцам нападающим придется ворваться в трактир.

– Я думаю, стоит предупредить отца, – встревожился Ричард.

– Я уже сообщил ему, – улыбнулся Джон, – он сказал, что на ночь в зале будут дежурить трое парней с конюшни, а во двор выпустят собак.

– Собак?– озадаченно пробормотал Ричард. В эту ночь он собирался снова убежать в город к друзьям.

– Ага, – насмешливо поглядел на него Джон, – поэтому я бы не рекомендовал этой ночью кому-нибудь выходить в город.

Ричард залился краской. Неужели и Джон знает о его ночных похождениях? Вот тебе и тайные вылазки. Не удивлюсь, если об этом знает вся прислуга.

– Я не куда и не собирался, ты же знаешь, что отец не поощряет ночную жизнь, – пробормотал Ричард, – кроме того, я думаю присоединиться к ребятам в зале.

– Ну да, – снова отрешаясь от жизни, задумчиво произнес Джон,– присоединяйся, чем больше народу, тем спокойнее.

В двери вошли новые посетители, и Ричард вышел из зала, направляясь к себе в комнату.

-3-

Ночная тьма наползла на Мангазею. Погасли последние лучи солнца, спрятавшегося за горизонт. На улицах города исчезли люди. Только редкие патрульные с факелами обходили темные переулки, следя за порядком и оберегая ночной покой горожан. Отец Ричарда запер ворота, ведущие на улицу, и выпустил во двор трактира пару огромных волкодавов. Эти собаки ростом достигали взрослому мужчине до середины бедра и отличались огромной силой. Дикие племена, живущие в лесах на востоке, вывели эту породу для защиты от волков и медведей и изредка продавали их на рынке в ярмарочные дни.

В зале трактира сидели три здоровенных парня, работающих на конюшне. Отец выдал им ножи. Двери в трактир были надежно заперты, и возле них на невысоком стульчике присел Джон. Глаза у парня слипались, но отец попросил, что бы он подежурил в эту ночь.

– Ты очень надежный парень, Джон, – сказал он вечером, – тебя невозможно провести, поэтому если ты будешь караулить двери, то я буду чувствовать себя спокойно. Через них точно никто не пройдет.

Ричард получил пистолет. Он умел владеть этим оружием. Отец выучил. И хотя парень и не был снайпером, но с расстояние в семь шагов попадал в тыкву. Да и перезаряжать пистолет он обучен. Юноша сидел за столом с парнями. Делать было нечего и вначале ребята болтали. Но когда стрелки часов, висевших в зале, подошли к двенадцати, болтать надоело, и было решено перекинуться в картишки. Парни уселись вокруг стола и принялись увлеченно играть. Один Джон так и продолжал сидеть возле дверей. Опершись головой о косяк он тихонько дремал, время от времени просыпаясь и прислушиваясь к звукам во дворе. Но все было тихо, и он снова погружался в легкую дрему.