Текст книги "Предательство и измена. Войска генерала Власова в Чехии."

Автор книги: Станислав Ауски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

По стечению обстоятельств, командиром ее стал ген. Кагел Култвашр, начальником штаба подполковник генерального штаба Франтишек Бюргер – «Бартош». Капитан Я. Неханский, первоначальный председатель военной комиссии ЧНС, был назначен заместителем ген. Култ– вашра, когда группа «Бартош» приняла военное командование ЧНС.

5-го мая после полудня, группа «Бартош» заняла главное убежище пражской противовоздушной полиции в Бартоломейской улице. Оно было сравнительно хорошо оснащено средствами связи со всеми объединенными частями в Праге, а также связь с радиостанцией, т. к. группа «Бартош» немедленно старалась включиться в ход боев. В послеобеденное время командование «Бартош» вошло в подчинение ЧНС, но сотрудничество обеих частей оставалось весьма ограниченным до тех пор, пока 7-го мая ЧНС не перебрался по соседству со своим военным командованием в Бартоломейскую улицу.

В 12.00 часов после приказа К. Г. Франка вооруженным силам СС подавить восстание, они открыли огонь. Одновременно с этим повстанцы атаковали здание радиовещания.

Обезоруженное население Праги в ответ на атаку частей СС установило баррикады. В течение всех последовавших дней, вплоть до 8-го мая, Прага из мирного города, находящегося глубоко в тылу военных событий, превратилась в очаг прежней ненависти и эмоционального возбуждения.

Вмешательство органов СС было кратковременным. Сосредоточенное в нескольких районах Праги, оно не имело большого успеха и СС вынуждены были призвать подкрепление из окрестных районов.

С 15.00 часов К. Г. Франк старался успокоить жителей Праги извещением по радио,[134]134
  10 В распоряжении немецкого управления осталась радиостанция «Каролинентал» (в районе города Карлин).


[Закрыть] об установлении нового временного правительства Протектората и подготовки их к атаке на Прагу со стороны ее окрестностей. Так как

Прага перестала быть проходным городом из-за установки баррикад, в различных местах оставались застигнутыми врасплох немецкие части, которым ничего не оставалось, как воевать или капитулировать.

В тот же день ночью пражское радиовещание сообщило о переговорах уполномоченных ЧНС с ген. Власовым. Это было первое публичное упоминание о том, что на арену действий вступает третья сила, о которой до того времени не знали ни ЧНС, ни население Праги. Точная же действительность является несколько иной. С ген. Власовым никто не вел переговоров. О том, когда и как переговоры проходили, будет описано после настоящего вступительного слова относительно создавшегося положения. Еще перед тем, как это сообщение было передано по радио, на завод «Валтровка» в районе Праги Йинони– це, прибыл к вечеру разведывательный взвод 2-го полка в качестве передового отряда 1-й дивизии РОА ген. Буняченко. В фойе Вальтеровского завода, незадолго до этого разрушенного взрывом фауст-патрона, его приветствовал чешский офицер авиации, осведомленный о прибытии 1-й дивизии в Прагу. Как вытекает из дальнейшего, контакт ЧНС с военным командованием во время Пражского майского восстания и со всем тем, что этому предшествовало, действовал неисправно. По-видимому, единственным сотрудником ЧНС, который знал о возможности боевых действий 1-й дивизии РОА в Праге, был Франтишек Швар– ценберг. Он был уведомлен об этом по телефону из Лан г-жой Радловой, дочерью президента Гахи, 2-го или 3-го мая, т. е. еще до того, как ЧНС публично выступил перед общественностью.[135]135
  11 Личные письма Ф. Шварценберга, архив автора.


[Закрыть]

Недостаток оружия был самым тяжелым бременем на повстанцах. Согласно договоренности между президентом в эмиграции д-ром Э. Бенешем и ЧНС предполагалось сбросить оружие для повстанцев с самолетов, которые должны были подняться с аэродрома в Бари, в южной Италии. В течение двух ночей ожидалось их появление, а для сбрасывания были назначены район Карловой площади, обозначенной повстанцами двумя белыми крестами из больничных простынь, и два других места в районе Праги. Однако никто этого оружия не дождался. Позднее президент Бенеш объяснил д-ру О. Махотке, что Прагу должна была освободить Красная Армия с тем, чтобы чешское население считало бы себя благодарным и тем самым с большей готовностью приняло бы коммунизм.

Если этот замысел невозможно доказать Советам письменным материалом, то фактом остается, что под нажимом Сталина Черчилл отменил эту поставку оружия.[136]136
  12 Письма д-ра О. Махотки с 1969-го года, архив автора. Переговоры о поставках оружия для чешского движения сопротивления и, главное, для готовящегося восстания, записаны в английских документах SOE (Special Operation Executive) под номерами: PRO Лондон, FO 371, 47099; N 1093/25912 от 5-го до 10-го февраля. Ради интереса, привожу часть записей в моем собственном переводе. Копии документов были любезно предоставлены автору этой книги д-ром Вилемом Пречаном.
  .. Когда прошлой осенью Чехословацкое правительство и его военные учреждения настаивали на том, что мы должны обеспечить поддержку для восстания в Протекторате, они были извещены письмом от (C.I.G.S. генералу Ингру (С 14312/0, абз. А), а также в разговоре господина Никольса с д-ром Бенешом, что мы весьма сожалеем о том, что не можем взять на себя абсолютно никакой ответственности за любое восстание, которое может произойти, так как у нас нет возможности оказать им действительную помощь. Д-р Бенеш принял это решение не в верном виде (С 14664/G, абзац Б) и мы с сожалением подтверждаем, что ни при каких обстоятельствах мы не могли повысить наши поставки для сопротивленческого Движения в Протекторате, о том чехословацкое правительство никогда не высказалось ясно в сообщениях в Чехословакию. Наоборот, вместо того, чтобы сообщить прямо, чю на дальнейшую помощь с запада в случае восстания нельзя рассчитывать, чехи вывели из этого заключение, что восстание должно быть отложено вплоть до марта (RJ 660 с 1944-го года, абзац С).
  … Безусловно, наша позиция является опасно неясной. Во– первых, восстание, которому мы не окажем поддержки, может вспыхнуть в Чехии и Моравии в течение одного-двух месяцев. Чехословацкое правительство отдает себе отчет в том. какую позицию мы займем и что ответственность падет полностью на него; группы Движения сопротивления в Чехословакии не знают о том, что мы не окажем им помощи. Во-вторых, на эту территорию, по всей вероятности, двинется Советская армия-
  Полковник Перкинс встретился с генералом Ингром в понедельник с тем, чтобы обсудить положение, которое возникнет, когда чехи отсюда вернутся на свою родину. Полковник Перкинс верно говорит, что было бы почти невозможным потом (после их отъезда – прим. автора) продолжать организацию помощи и доставить по воздуху материал из Италии без координации с русскими…
  а) Передачи для подпольного движения в Протекторате, согласно этому сообщению, должны были подслушиваться английской информационной службой. (Это примечание и выделения в тексте произведены автором книги).


[Закрыть]

Насколько эффективной была бы поставка этого оружия является весьма спорным вопросом. Самолеты С-54, которые должны были доставить оружие, летели бы над Альпами с грузом около 2.500 килограмм. Было приготовлено 24 самолета, оружие предполагалось сбрасывать ночью, но не тяжелые орудия, в которых повстанцы нуждались больше всего.

Когда это гипотетическое предложение об авиапереправке и снабжении с воздуха я предъявил американским специалистам, их ответ был «катастрофа» («дизастер»). Отдельные мешки с оружием и боеприпасами рассеялись бы по эллипсу, длиной приблизительно в 15 миль, т. е. 24 километра. В истории второй мировой войны, снабжение воюющих частей с воздуха носило всегда ограниченный успех, даже при гораздо более благоприятных условиях, чем в Праге. Два белых креста на Карловой площади для точного сбрасывания оружия, наверное, помогли бы так же мало, как включение в последние дни военного командования в пражское восстание.

Наступление танковых частей СС готовилось на Прагу. Единственной силой, которая могла бы ее спасти, раз недостаточно подготовленное восстание уже вспыхнуло, было не легкое оружие в ограниченном количестве, а помощь военных частей.

Положение Красной Армии в то время известно. Когда вспыхнуло восстание, она оперировала на севере, все еще на территории Германии, а на востоке – на территории Моравии. Американцы стояли в западной Чехии и не продвигались. От уничтожения и необозримого массового убийства, Прагу могла спасти, как в классической трагедии, только «дэус экс машина». А этим могла быть только лишь 1-я дивизия РОА, так как никто иной не стоял готовым к действиям за кулисами кровавой исторической сцены.

СУХОМАСТЫ

4-го мая 1-я дивизия дошла до района селения Сухомасты. О том, как она следовала, у нас имеются лишь неполные сведения. Для перемещения необходимо было несколько походных маршей. Нам известно, что в этот день части РОЛ были в Здицах по фотографии на которой снят ген. Власов делавший смотр проходящей велосипедной части и в тот же день, после полудня в г. Бероун. Контакты с военным командованием продолжались. Известно точно, что бои происходили в городах Лапы и Кладно, что подтверждается документами командования группы «Бартош». Это командование послало 6-го мая, в 5.30 час., радиосообщение ген. Фишеру в Кладно следующего содержания: «Необходимо, чтобы вы вместе с власовцами находящимися у вас, как можно скорее двигались с запада к Праге».[137]137
  13 Бартошек, «Пражское восстание», стр. 279. Р. Стребингер, «Vlasov auf der Seite der Tschechen», Die Welt, 26. 2. 1974. Сообщение полк. Скленаржа от 7-го мая относится к одинаковым обстоятельствам. («Протокол заседания ЧНС»). Полк. Скленарж сообщает о продвижении 1-й дивизии к Праге тремя походными колоннами в 17 час 30 мин. В то время дивизия уже находилась в Праге.


[Закрыть] В это время 1-я дивизия не была ни в Кладно, ни в Ланах. Радиотелеграмма является лишь одним из сообщений, подтверждающим непрерывную связь между 1-й дивизией и военным командованием в последние апрельские дни в районе с. Ловосице.

Из размещения частей в районе Сухомасты видно, что он не был лишь остановкой в ходе движения РОА. Ген. Буняченко определенно преследовал несколько целей. Согласно приказу армейской группы «Центр» он был обязанным перейти в район г. Брно. В целях безопасности и ради спасения дивизии он стремился как можно дальше пройти на запад, в направлении предполагаемого продвижения американской армии. Важную роль в его решениях должны были играть также контакты с чешским военным командованием. Первостепенным же заданием дивизии было соединение с частями РОА в Южной Чехии. Это было прямым приказом ген. Власова и лишь в случае крайней необходимости он дал разрешение на интервенцию в Праге.

Положение на всех участках фронта настолько ухудшилось, что для всех стало очевидным, – окончание войны является вопросом лишь нескольких дней, а на введение дивизии в действия на восточном фронте, за исключением маршала Шернера, фактически никто уже не рассчитывал.

Решения ген. Буняченко были также обусловлены тем, что немецкие военные круги уже знали или предполагали о наступающем конце войны и о политическом упорядочении Европы. Повсеместно догадывались, что на конференциях в Тегеране и Ялте, сферы интересов были разделены таким образом, что Австрия будет занята западными союзниками, Чехословакия восточными, а Германия будет разделена. Между тем, однако Красная Ар– ми я заняла Вену и продвигалась дальше на запад, а на другой стороне американская армия перешла границы Чехословакии и приближалась к г. Пильзень. Исходя из этого, можно было судить, что согласно соглашению Австрия будет занята с востока, а Чехословакия с запада, или что Красная Армия займет Австрию вопреки соглашения, а американская армия вступит в Чехословакию как контрмера. Непредвиденное маневрирование союзных армий, казалось, оправдывало немецкую пропаганду, которая подчеркивала наличие разногласий в «неестественном» союзе запада с востоком и предсказывала, что он должен распасться. Буняченко был убежден, что Чехия, хотя бы на первоначальное время, будет занята с запада. О том, что в чешском подполье стоят друг против друга коммунисты и правые силы, он знал, потому что с одной из них он был в контакте. Он также знал, что для насильственного захвата ни у одних, ни у других нет достаточно возможностей. Из таких рассуждений исходило его решение встать на сторону консервативных военных кругов.

Вместе с дивизией все еще двигался штаб немецких офицеров связи. Майор Швеннингер не восставал против мер Буняченко, которые воспрепятствовали бы захвату в плен дивизии Красной Армии. Растущие антинемецкие настроения в дивизии для него не были тайной. Конечно, его не приглашали на совещания с представителями восстания, но что они происходили, невозможно было утаить. Он лично сознавал, что теперь не мог понять, почему у него не было мысли о возможности восстания в Чехии и, при наличии таковой, об участии дивизии на чешской стороне.[138]138
  14 Швенингер, Bericht, стр. 19.


[Закрыть]

УТРОМ 5-го МАЯ В СЕЛЕНИИ СУХОМАСТЫ

Майор Швеннингер и его офицер-корреспондент находились в сельском домике, где они были расквартированы, когда неожиданно услышали с улицы барабанный бой и после этого голос глашатая, который по-чешски что-то читал. Второй офицер говорил по-русски и из того, что он понял, он решил, что был объявлен конец войны. Оба немедленно отправились в комендатуру дивизии. Там их принял начальник штаба Николаев, прося их обождать, так как был занят. Вскоре явился офицер-корреспондент дивизии ст. лейт. Ольчовик и извинился от имени командира дивизии и его начальника штаба, что они не могут пройти, т. к. их отозвали на важное совещание. Затем от имени командира дивизии он предложил им сдать свое оружие, заверив их, что это только в их интересах, а не против их лично, и что ничего не угрожает остальным членам штаба связи. Явившийся позже подполк. Николаев сообщил им, что в это утро в Чехословакии вспыхнуло восстание. В Праге уже происходят бои и руководители восстания обратились к дивизии с просьбой об оказании им помощи. После переговоров с уполномоченными было заключено соглашение, по которому новое чешское правительство и 1-я дивизия обязуются взаимно вести бои одинаково против фашизма и большевизма. Командование дивизии поставило условие, чтобы немцам не оказывавшим сопротивление, был предоставлен почетный плен и отправка на территорию Германии. Членам штаба связи было гарантировано немедленная отправка в Германию, если они не пожелают остаться при дивизии вплоть до выяснения общего положения, иначе они будут считаться пленными. Майор Швеннингер решил остаться при дивизии со своим сокращенным штабом, т. к. он не имел доверия к чешским гарантиям. Благодаря его присутствию в дивизии у нас сохранилось одно из самых лучших свидетельских показаний об участии дивизии в пражском восстании, и ее отступлении, вплоть до 12 мая. Остальная часть штаба, действительно, уехала и на следующий день добралась до территории Германии.

Единственное, что майор Швеннингер мог сделать при данном положении, было его обращение к Николаеву с просьбой, передать командиру дивизии его личную точку зрения: несмотря на все соглашения, не воевать против немцев.

Николаев его заверил, что он удовлетворит его просьбу. Но это оказалось лишь вежливыми фразами. Он показал Швеннингеру копию соглашения, которое вскоре должно было быть подписанным, гласящим в одном пункте о совместной борьбе против фашизма и большевизма объяснив ему обстоятельства, которые привели командира дивизии к такому решению. Исходило это, однако, из предположения, что Чехословакия будет занята американцами. Швеннингер записал в своем отчете разговор с Николаевым, который я привожу полностью:

«Война кончается. Германия проиграла. От немцев нам уже нечего ожидать. Если мы будем распущены, то куда мы пойдем? У нас нет никакой родины. Германия нам ее не предложит, и даже не может. Советам в руки мы попасть не смеем. Таким образом нет никакого выхода. Но здесь у нас имеется возможность: если мы активно включимся в восстание, то мы обеспечим себе новую родину. Помните ли вы о чешской дивизии, воевавшей на стороне Красной Армии и ставшей позднее советской гвардейской дивизией? Это и есть наш шанс».

Николаев не скрывал, что ген. Власов не согласен с действиями командира 1-й дивизии. У него были свои принципы и он не хотел нарушать договор с немцами. Кроме того в попытке ген. Буняченко он не видел никакой надежды на успех. Соглашение, поэтому, было подписано не генералом Власовым, а генералом Буняченко и касалось только действий 1-й русской дивизии.[139]139
  15 Все данные, приведенные в чешском документе «Протокол заседания ЧНС» о том, что представители ЧНС вели переговоры с ген. Власовым, являются неверными. Переговоры от начала контактов в последние дай апреля, велись только с ген. Буняченко при молчаливом согласии Власова. О контакте лиц военного управления восстания с ген. Власовым см. описание событий 7-го мая.


[Закрыть]

В заключение Швеннингер заявил Николаеву, что 1я дивизия ставит себя в опасное положение стараясь сидеть между двух стульев. Судя по ответу Николаева, у него сложилось впечатление, что тот сознавал эту опасность.

В это предобеденное время в селении Сухомасты было необыкновенное оживление. В здании Сокола, где разместился штаб дивизии, подготавливались приказы к походу в столицу, а отдельные полки и дивизионные части получали задания и участки, занесенные красной краской на синих фототипических картах Праги. Кто, предоставил эти карты мне не удалось выяснить. Весьма возможно, что они были отпечатаны в типографии Неу– берт.[140]140
  16 А. Неуберт, владелец книгоиздательства и типографии в Праге, председатель Центрального национального совета. Арестован по приказу ЧНС 5-го мая, а деятельность группы, вместе с выпуском революционной печати, остановлена.


[Закрыть] В то время КНС еще не заявил о себе публично, а в операциях участвовало несколько политических организаций и военных командований.

Кто же были теми уполномоченными лицами, которые подписали соглашение в Сухомастах? 5-го мая рано утром они приехали в селение Србско (близ Бероуна) и связались с частями 1-го батальона 4-го полка. Оттуда в сопровождении офицера штаба батальона они направились в с. Сухомасты,[141]141
  17 В. Н. Азар, интервью, 1979 г


[Закрыть] Их возглавлял полковник жандармерии, о котором нам известно, что он был коренастый и небольшого роста и что с ним прибыли жандармский капитан, еще один жандармский офицер и сопровождающий штаб. Никого из них мы не знаем ни по имени, ни по фамилии. Ни можно предположить, что при таких обстоятельствах они все равно пользовались бы псевдонимами.

В тот же день в с. Сухомасты прибыл ст. лейт. армии по фамилии Немец. К какому «командованию» он принадлежал, я не знаю. Прибыли еще и другие лица.

В селении Сухомасты и в других окрестных деревнях русские раздавали цветные летучки с провозглашением освобождения Чехословацкой республики и с призывом к совместной борьбе против фашизма и большевизма. На домах развевались чехословацкие флаги, над окружающей местностью светило майское солнышко. Единственным напоминанием о прошедших шести годах были серые немецкие формы русских воинов украшенные Свято– адреевским крестом. На перекрестках стояли трехугольные черно-белые указатели, на которых немецкими буквами были обозначены районы расквартирования с русскими наименованиями «Артемьева», «Александрова»…

В течение предобеденного времени постепенно исчезли и эти серые формы. Из близкого военного склада, находившегося где-то около с. Литень, привезли немецкие маскировочные одежды и солдаты наспех пришивали на их рукавах знаки РОА. Немецкая армия редко пользовалась этими одеждами, предназначенными исключительно для полевых частей СС. В последующие дни это обстоятельство привело ко многим недоразумениям, т. к. русские добровольцы часго принимались за членов органов СС, несмотря на то, что солдаты, по приказу командира, спороли с форменной одежды германскую орлицу со свастикой. На фуражках членов РОА, уже с самого начала, были овальные бело-сине-краскые кокарды.

В тот же день в ином уголке Чехии, в комендатуре армейской группы «Центр», находившейся на курорте Лаз– не Велиховки, маршал Шернер все еще не оставлял надежды, что он удержит 1-ю дивизию в союзе с германской армией. Он направил в дивизшо подполк. Вейтца и переводчика ст. лейт. Ф. с тем, чтобы они установили положение дел и подали ему об этом рапорт. Однако, 6-го мая, повстанцы взяли обоих в плен юго-западнее от Праги и заключили их в тюрьму. Позднее, во время прихода Красной Армии, подполк. Вейтцу удалось бежать.

Таким образом, 5-го мая, дивизия вторично уходила в бой навстречу своей погибели.

1-я ДИВИЗИЯ В ПРАГЕ

Авангардные отряды 1-й дивизии выступили в поход к Праге во второй половине дня. Дивизия продвигалась тремя походными маршами и должна была преодолеть расстояние приблизительно в 50 километров. По пути к Праге население восторженно приветствовало марширующие колонны, а в нескольких местах им были предоставлены грузовики, на которых некоторые части добрались до Праги.

На левом крыле перемещались 3-й и 4-й полки, следуя частично по главной шоссейной магистрали Беро– ун-Прага, а также 3-й полк, с заданием дойти до аэродрома в Рузини. Около Горжелиц на них налетели немецкие истребители. Убитые были похоронены в полях близ дороги. Несколько лет спустя, их останки были перенесены.

2-й полк и дивизионные части направились из с. Су– хомасты на северо-восток, по оси Сухомасты—Корно– Будняны—Моржина—Кухарж—Ржепорыйе—Йинце. Во главе следовал разведывательный велосипедный взвод 2-го полка под командой ст. лейт. Солина, который первым добрался до Праги вечером 5-го мая.

На возвышенности близ селения Корно, рядом с автомобилем у дороги стояла высокая фигура ген. Власова. Лицо его было хмурым. Он молча приветствовал велосипедный взвод. Говорили, что он болен.

Никаких столкновений с немецкими частями во время перемещения не произошло. Командный состав дивизии находился 5-го мая в селе Бутовице, а утром 6-го мая он переместился в Йинонице, где оставался в продолжении всей операции дивизии в Праге. Еще в ту же ночь, 5-го мая, взвод пошел на ночную разведку по смиховско– му предместью в сопровождении штатского лица, предоставленного им чешским военным командованием с завода «Вальтровка». Взвод дошел вплоть до Женских домов и до перекрестка «У Анд ела», после чего вернулся обратно на завод «Вальтровка». Во время разведки шел сильный дождь и баррикады были покинуты, стрельбы со стороны Смихова не было слышно, а с немецкими частями взвод не встречался.

В тот же день, после полудня, в Прагу была направлена дивизиоппая разведывательная часть с четырьмя танками Т-34 под командой майора Костенко. Ось разведы– вательной операции в русских источниках не приводится. Нам известно, однако, что на следующий день, б-го мая, в 10.00 часов, когда в Йиноницах командир дивизии знакомил командиров своих частей с положением дел и давал дальнейшие приказы с заданиями на текущий день, начальник штаба принес радиограмму от Костенко следующего содержания: «Я нахожусь в районе Радотин—Збрас– лав, я окружен 4.000 бойцов СС с шестью танками типа Тигр». Согласно тому, что на синих фототипических картах Праги уже 5-го мая были нанесены приблизительные цели и было также известно, что наибольшая опасность Праге грозит с юга, где были сосредоточены части С С в учебных районах близ Седлчан, можно предполагать, что в этом направлении была направлена самая сильная боевая разведывательная часть. Если судить о положении по карте., то весьма вероятно, что Костенко дошел до Радотина по долине реки Бероунки, куда он свернул в с. Будяяны и, таким образом, производил не только разведку, но и боковую защиту с юга, без чего наступление на Прагу было бы немыслимым.

Во втором эшелоне за дивизионной разведывательной частью к Праге продвигался 1-й полк, который вышел из села Литень около 14 часов. На следующий день, б-го мая, до полудня, в районе Збраслав он натолкнулся на части СС в силе приблизительно двух батальонов, с шестью танками. Это были части запланированной дивизии «Балле нштейн», под натиском которой отступал майор Костенко по левому берегу реки Влтавы к Праге и в 14 часов он дошел до окраинной части Смихова. Наступающие части СС, после этого, заняли весь район между Радоти– ном и Хухле. Вследствие наступления 1-го полка они, однако, не смогли удержать этот район и под натиском полка перешли в Браник, на правый берег Влтавы. В этом месте, в качестве охраны, русское командование оставило одну пехотную роту с противотанковым орудием. Эта рота вернулась в полк в тот же день лишь к вечеру, когда 1-й полк, после прибытия в район Праги Смихов, разместился близ мостов Ирасека и Палацкого.

В течение всей ночи с 5-го на б-е мая в комендатуру дивизии приходили члены штаба восстания, с которыми ген. Буняченко поддерживал непрерывную связь вплоть до 8-го мая. Штаб восстания подробно ознакомил командира дивизии с положением в Праге и указал места, где восставшие находятся в наибольшей опасности. Для того, чтобы русских солдат можно было отличить от солдат немецких вооруженных частей, они обозначили себя трехцветным бело-сине-красным значком и нарукавными лентами, которые они получили во время перемещения 6-го мая до полудня.

6-го мая дивизия в течение всего дня принимала активное участие в боях, происходивших как в самой Праге, так и в ее окрестностях. При повторном обозрении деятельности дивизии 6-го мая, до полудня, ее активность проходила следующим образом: к городу с юга, вдоль реки Влтавы, с боями приближалась разведывательная часть, а за ней следовал 1-й полк; 2-й полк постепенно входил в район Праги Йинонице; 3-й полк покинул магистраль Бероун—Прага и развернулся против аэродрома и казарм в Рузини; 4-й полк без боев продвигался по шоссейной магистрали Бероун—Прага в районы Праги Мотол и Коширже.

Вся дивизия действовала на участке длиной приблизительно в 15 километров, производя одновременно, то наступление, то оборону, в зависимости от данного положения, которое на столь большом участке не является достаточно ясным. Неясность в описании военных действий возникает, главным образом, вследствие данных, полученных от подполк. В. Артемьева, командира 2-го полка, который приписывает занятие аэродрома в Рузини, 6-го мая до полудня 3-му и 4-му полкам, а также перемещает и иные события как по времени, так и по месту действия. Он сообщает, что атака была настолько стремительной, захватив в расплох немецкий гарнизон, что он оставил на аэродроме 56 самолетов, а во время боев было сбито 7 других.

Такие данные безусловно вызывают недоверие. Почему дивизия в составе четырех полков поставила два полка на ликвидацию второстепенного объекта, каким был Рузинский аэродром, а на выполнение заданий в миллионном городе предназначила лишь два оставшихся полка и дивизионные части? В архиве РОА не сохранилось, однако, пи одного документа, который мог бы разъяснить эту неясность. Конечно, подполк. Артемьев[142]142
  18 Артемьев, «Истории», стр. 104.


[Закрыть] в этой операции лично не участвовал и в своих воспоминаниях вообще мало внимания уделяет участию в пражском восстании. Свое описание он явно передает со слов кого-то другого. Не остается ничего иного, как все описание сравнить с данными, приводимыми в немецких источниках,[143]143
  19 Нижеследующее описание обработано согласно данным, опубликованным автором Вольфгангом Воперсалем в статье «Vom SS-VT-Sturmbann Deutschland zum SS-Pz. Gren. AuE-Btl. 2», помещенной в журнале Der Freivillige 9/1978, и главным образом, по письмам к автору. В бывших артиллерийских ка– зармах в Рузини был размещен SS Pz. Gren учебный и запасной батальон Л1? 2. Его командиром был с июля 1944-го года С С-капитан Якоб Оеттингер. Одним из заданий этого подразделения было эвакуация тяжело раненых, ослепших после ранений, или с ампутированными частями тела воинов вооруженных частей СС из пражских госпиталей в Германию. Рота выздоравливающих первоначально помещалась в здании школы в Михле и ее комндиром был СС-Остуф. Карл Вагнер. Главным же заданием батальона было обучение новичков и формирование частей, отсылаемых на фронт, главным образом для 2-й СС бронедивизии «Das Reich», 32-й SS Gren. Dlv. и для полков, формировавшихся СС дивизий «Бемен и Мерен», включенных в бои на фронте з Северной Австрии. Помимо этого на аэродроме помещалось сколо 300 бойцов вооруженных сил СС из различных частей, эвакуированных в Прагу из Данцига. К концу апреля 1945-го года в составе батальона было 1.300 новичков, в большинстве случаев из немецкого национального меньшинства юго-восточной Европы. Когда положение в Праге начало клониться к беспорядкам, из вышеуказанных 300 бойцов вооруженных сил СС было создано две роты для подкрепления гарнизона в Праге. В запасном батальоне остро сказывался недостаток оружия и огнеприпасов, который так и не был устранен до конца существования этой части.


[Закрыть] относительно СС-бронечасти учебного и запасного батальона № 2, а также гарнизона рузинского аэродрома.

2-го мая командир этого батальона получил приказ от командующего вооруженными силами СС в Праге следующего содержания:

«Закрыть все пути подхода к Праге, по которым с юго-запада приближаются к ней части ген. Власова… Применение огнестрельного оружия не разрешается».

Этот приказ исходил из более широкого приказа фельдмаршала Шернера, который не мог допустить, чтобы в Праге находилась такая ненадежная часть, каковой в его глазах была 1-я дивизия. Запрет применения огнестрельного оружия являлось попыткой избежать прямого столкновения с 1-й дивизией, для ликвидации или разоружения, которой у фельдмаршала уже не было возможности.

Приказ, однако, уже был неосуществимым. У командира батальона для этого не было возможности, т. к. в его распоряжении были лишь недостаточно вооруженные и обученные новички. Преградить путь многочисленной дивизии, с таким боевым составом было невозможно. Поэтому он отправил в указанный район разведывательную часть, но она вернулась в батальон обезоруженной частями 1-й дивизии. После этого командир батальона стянул все дислоцированные по окрестностям части в рузинские казармы и начал готовиться на тот случай, если ему прийдется оборонять районы казарм и аэродрома. У него был свой собственный опыт, т. к. еще в последние апрельские дни бойцы его батальона возвращались из Праги обезоруженными. Все свидетельствовало о том, что произойдет восстание. Потом, после того, как оно вспыхнуло, события приняли драматический оборот.

Начальник рузинского аэродрома, расположенного рядом с казармами 2-го СС запасного батальона, полк, авиации Эгер, вошел в контакт с повстанцами и был готов передать его в их руки. Революционные части «Гарда свободы» уже приступили к занятию аэродрома. По приказу свыше Эгер был отозван и заменен надежным немецким офицером, подполковником Гуккенпаком. Этот командир был заодно с командиром СС резервного батальона в том, что свои районы они не отдадут без боя, ни повстанцам, ни «власовцам». Бойцы СС запасного батальона принудили чешские революционные дозоры покинуть аэродром, обеспечить его оборону приблизительно 300-ми бойцами СС из запасного батальона. Одновременно с этим резервный батальон взял на себя пехотную оборону противовоздушных батарей и части противовоздушных орудий калибра 88 мм, а другая противовоздушная батарея была переведена в район казарм. Казармы и аэродром готовились к круговой обороне. С внешним миром гарнизон поддерживал связь только по-радио, по которому командиры обеих частей узнали, что немецкий полковник, посланный ген. фон Туссеном в 1-ю дивизию, был повешен. Когда вскоре после этого они получили по-радио приказ послать к ген. Буняченко парламентера, адъютанта батальона SS-Ustf. Liebmann, они отказались выполнить его.

Во второй половине 6-го мая части 3-го полка 1-й дивизии перешли государственную шоссейную магистраль Прага—Бероун, приближаясь к аэродрому в направлении Храштяны—Гостивице. Вскоре парламентер РОА прибыл в немецкие части после полудня с приказом их командира безоговорочно капитулировать не позднее, чем через полчаса. Если они этого не сделают, то каждый немецкий солдат, попавший в руки РОА, будет повешен. На этот ультиматум русские не получили ответа и по истечении срока приступили к стрельбе из мхшометов, а позднее, из пехотных орудий. В результате этого радиосвязь батальона с командованием вооруженных сил СС в Праге была прервана и единственным соединением оставалась радиостанция начальника аэродрома. В донесении авиакорпусу о своем положении, он просил о помощи, но об этом речь будет позже.

К вечеру этого дня 3-й полк окружил весь район, обстреливая участки сопротивления как в казармах, так и на аэродроме, но не делая попыток прямого нападения.

На склоне дня радиостанция в комендатуре аэродрома поймала следующей приказ: «Всем немецким частям приступить как можно скорее к перемещению на запад и попытаться пробиться к выдвинутым вперед американским частям». Приказ являлся запоздавшей реакцией штаба армейской группы «Центр» и одновременно предзнаменованием капитуляции немецких вооруженных частей в Праге, о которой пока что велись переговоры. На основании этого оба немецких командира приняли решение сообща проломить оборону власовских частей и пробиться, как гласил приказ, на запад. Отступление из Рузи– ни было скоординировано со средствами немецкой авиа– ции, которая в то время все еще располагала достаточным количеством автомашин в районе западнее от аэродрома, хотя точное место их нахождения неизвестно. Было договорено, что когда немецкие части пробьются через окружение, авиация им предоставит автобусы для перевозки раненых.

Роль арьергарда и прикрытия отступления обеих частей добровольно взял на себя SS-Ostuf. Karl Wagner, вместе со 120-ыо опытными фронтовиками из роты выздоравливающих. После выполнения задания он должен был снова соединиться с батальоном.

7-го мая рано утром рузинский немецкий гарнизон вышел из окружения в направлении на Лоуны. Во главе колонны на передвижном лафете следовал зенитный пулемет, затем роты СС с ручным оружием и почти без боеприпасов. Посередине колонны, на повозках с конной упряжкой, везли тяжело раненых. Колонну замыкал еще один зенитный пулемет и гарнизон аэродрома. Одновременно, из всех орудий, оставшихся в казармах, рота арьергарда повела огонь по осаждающим частям РОА и сделала попытку совершить атаку в направлении на юг с тем, чтобы отвлечь внимание от своего отступающего батальона и авиачасти. Круг осады явно не был полным, т. к. отступающий к Лоунам батальон не встретился с частями РОА.

С шоссейной магистрали Прага—Бероун, которая была самым высоким местом на стороне РОА, можно было весьма хорошо наблюдать район аэродрома и казарм, несколько в направлении на восток. Северная часть аэродрома и шоссе на Лоуны, однако, терялись за горизонтом и, возможно, поэтому отступление рузинского гарнизона осаждающие не смогли видеть.

В тот же день, 7-го мая утром, части 3-го полка РОА начали наступление на аэродром, защищаемый только 120-ью бойцами арьергарда, которым удалось продержаться только два часа. Израсходовав боеприпасы и уничтожив тяжелые орудия, они под натиском наступающих частей РОА, начали отступление на запад, где они рассеялись на многие группы на большой территории. Одну из них в пяти километрах западне от Рузине (близ села Го– стонье) задержали чешские повстанцы и поместили ее в местной школе. Эта группа позже была отпущена одним чешским полковником и продолжала свой путь в Теплице и далее на территорию Германии. О группе, которой командовал SS-Ostuf. Karl Wagner, не сохранилось никаких сообщений и предполагается, что все ее бойцы, вместе с командиром, погибли.

7-го мая рано утром части 3-го полка РОА заняли районы рузинского аэродрома и казарм. Об авиационной деятельности и о сбитых самолетах в немецких источниках не упоминается. Часть самолетов на аэродроме должна была быть поврежденной или уничтоженной еще накануне, в результате обстрела 3-ьим полком. Ангары, и самолеты, стоявшие во время войны вне их, находились на южном конце аэродрома, который, хорошо видимый с шоссейной магистрали Прага—Бероун, был легко обнажен для прицела.