Текст книги "Собачья работа"

Автор книги: Спенсер Куинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

25

– Зажги мой огонь, – проскрипел Капитан Кранч своим отвратительным голосом.

Будь моя воля, приятель, еще как зажег бы, прямо под твоими чешуйчатыми желтыми лапами. Птица сидела на жердочке – клетку перенесли из комнаты Мэдисон на кухню к Синтии – и пялилась на меня маленькими злыми глазками С тех пор как я в последний раз видел попугая, его дурацкий острый хохолок, кажется, еще вырос и теперь был такого же размера, как голова, если не больше. Ясное дело, Капитан Кранч не пылает ко мне любовью. Погоди, амиго, я до тебя доберусь!

– Кофе? – предложила Синтия. Она тоже изменилась: выглядела постаревшей, осунувшейся, задерганной. Лоб прорезала сетка морщинок. С другой стороны, женщины – сложные существа; возможно, я заметил изменения только потому, что Синтия стянула волосы в конский хвост и была без макияжа.

– Я бы предпочел сразу прослушать запись, – сказал Берни.

– Да-да, конечно. – Синтия подошла к телефонному аппарату. – Вы не представляете, как я была счастлива услышать дочь. Мы все уладим.

– Что уладите?

– Те проблемы, с которыми она столкнулась. – Синтия закусила губу (я всегда обращаю на это внимание) и добавила: – У Мэдди тогда был трудный возраст… Теперь-то я понимаю.

– Когда «тогда»? – уточнил Берни.

Хмурые складки на лбу Синтии обозначились резче.

– Когда мы с Дэймоном развелись. В то время острой реакции с ее стороны не было – у Мэдди немало друзей и одноклассников из разб… разведенных семей. И хотя в плане влияния на ребенка развод родителей лучше, нежели плохой брак, сейчас я вижу, что для такой развитой и восприимчивой девочки, как Мэдисон… – Она умолкла и опустила голову.

– Насколько плох был ваш брак?

– Вы не согласны? Не считаете, что для детей развод отца и матери лучше плохого брака?

У Берни слегка дрогнул уголок рта.

– Я не высказываю суждений, а всего лишь спрашиваю.

Взгляд Синтии заволокло дымкой слез.

– Разве это имеет значение?

– Не знаю, – пожал плечами Берни. – Я пытаюсь составить общую картину. Осталось много невыясненных вопросов.

– Что вы имеете в виду?

По-моему, у нас вообще сплошные вопросы, и ни одного ответа.

– Ладно, поговорим позже, – сказал Берни. – Давайте прослушаем запись.

Палец Синтии застыл над телефоном.

– Это было вчера. Какая удача, что я не пропустила звонок! Вообразите, я ведь собиралась уходить и уже буквально стояла на пороге. – Она нажала кнопку.

«– Алло! Алло! Мама?»

Я знаю этот голос, он мне ужасно нравится: это Мэдисон Шамбли! Она еще сказала: «Не смейте трогать пса!» Такое не забудешь, верно? Как говорят люди, зуб даю! (Что бы это ни означало.)

«– Мама? Слышишь меня? Это я, Мэдди».

Берни сосредоточенно замер. Он стоял, чуть-чуть наклонив голову набок. Я вдруг поймал себя на том, что моя голова наклонена точно так же. Послышался щелчок, затем – взволнованный голос Синтии:

«– Мэдди? Мэдди, это ты?

– Да, мамочка.

– Мэдди, родная! Боже милосердный! С тобой все в порядке? Где ты?

– У меня все хорошо, мам, просто… – Мне показалось, Мэдисон запнулась, как бывает у людей, когда они вот-вот расплачутся, но потом она сделала глубокий вдох и продолжила: – Просто нужно решить кое-какие вопросы, и все.

– Какие вопросы? Я с ума схожу от беспокойства! Мы ищем тебя повсюду, и мы, и полиция, и частный детектив. Где ты?

– Не волнуйся, мамочка, все нормально. Я поэтому и звоню. Не волнуйтесь и не тратьте понапрасну время и деньги на поиски. Я скоро буду дома.

– Когда?

– Скоро.

– Но когда именно?

– Очень скоро, мамуля. И знаешь что?

– Что?

– Было бы здорово завести собаку.

– Собаку?

– Да, большого смешного пса, примерно такого, как я видела на днях, у него еще уши разного цвета. Можно мне хотя бы надеяться, что ты разрешишь?

– Ну конечно, мы купим тебе собаку, только скажи, когда…

– Мне пора, мам. Я тебя люблю».

Щелк.

Берни поглядел на Синтию, потом на меня. Он стоял, совершенно не шевелясь, я прямо шкурой чувствовал его неподвижность. Партнер о чем-то напряженно думал; о чем – понятия не имею. Меня самого мучила мысль: неужели уши разного цвета – это непременно плохо?

Берни подошел к телефону, нажал кнопку, затем другую. Застрекотали забавные звуки человеческой речи в ускоренном темпе, затем скорость замедлилась, и я опять услышал: «Большого смешного пса, примерно такого, как я видела на днях, у него еще уши разного цвета. Можно мне хотя бы надеяться, что ты разрешишь?»

– Мы никогда не запрещали ей заводить собаку, если вы об этом… – растерянно проговорила Синтия.

– Нет, не об этом, – сказал Берни.

Синтия его словно бы не слышала:

– Она попросила купить ей попугая, и я сразу же согласилась.

Вы допустили серьезную ошибку, мадам.

Капитан Кранч расправил крылья на манер графа Дракулы и прокаркал:

– Двойную порцию!

– Вы считаете, собака могла бы послужить заменой, да? То есть утешительным призом после развода родителей?

Я не совсем точно уловил мысль Синтии, но фраза «утешительный приз» показалась мне оскорбительной. И еще: «смешной пес». Почему смешной?

– Я совсем не имел этого в виду, – сказал Берни. Его лицо приобрело обычный цвет, он более-менее пришел в норму. Вот и хорошо, а то я уже начал тревожиться.

– Тогда объясните.

– Ваша дочь – очень умная девушка.

– Да, – кивнула Синтия, – но какое отношение это имеет к звонку?

Берни некоторое время молчал, храня непроницаемое выражение.

– Она ведь говорит правду? – не дождавшись ответа, спросила Синтия.

– Насчет чего?

– Насчет того, что скоро вернется домой? Вы верите в это? Сержант Торрес верит.

– Он тоже прослушивал запись?

– Да, сержант приходил пару часов назад. Он считает, что Мэдди не обманывает.

Берни кивнул. Синтия, вероятно, сочла это знаком согласия, но я-то знал: этот короткий кивок – часть мастерского умения Берни общаться с людьми, он может означать что угодно.

– Вот и славно, – обрадовалась Синтия. – А иначе зачем бы она стала звонить? Мэдди не хочет, чтобы я беспокоилась, хотя я все равно сама не своя от волнений. – Ее глаза наполнились влагой, слезы перелились через край и потекли по щекам.

– Гм… – смущенно произнес Берни и похлопал себя по карманам – интересно, что он там собирался найти?

Синтия торопливо вышла из кухни. Берни обернулся ко мне:

– Ты видел Мэдисон, верно, дружище? В одиночку раскрыл дело, а я и не подозревал.

Я завилял хвостом. А что еще мне оставалось? Постойте. Дело-то я не раскрыл, нет, не раскрыл, потому что девушка до сих пор не дома. Стало быть, наоборот, я все испортил? Мой хвост замер.

– Отличная работа, старик, – сказал Берни. – Просто отличная. Только что это ты замышляешь? Оставь бедную птичку в покое.

Вот черт! Как прикажете понимать эти слова? Ну да, расстояние между мной и клеткой чуточку сократилось, мерзкая птица уже практически находилась в пределах досягаемости – конечно, если бы я вдруг решил что-нибудь такое сделать, а я вовсе и не собирался, клянусь. Надо оно мне!

– Чет!

Я бочком отошел от стола и уселся спиной к попугаю. Синтия вернулась на кухню, промокая глаза платком.

– Прошу прощения.

– Вам не за что извиняться, – сказал Берни. – Полагаю, Дэймон знает о звонке?

– Разумеется, я сразу ему сообщила.

– И он приехал прослушать пленку?

– Нет. Я пересказала ему разговор с Мэдди. У нас не слишком гладкие отношения даже для бывших супругов, но в этой сфере мы полностью доверяем друг другу.

– В какой именно сфере?

– В том, что касается Мэдди и ее благополучия. Дочь – лучшее из всего, что мы оба создали в жизни. Бездетным людям этого не понять. Простите, я забыла, у вас есть дети?

Выражение лица Берни опять стало жестким. Что, Синтия слегка испугалась? Иногда таким образом мой напарник производит суровое впечатление на клиентов.

– У вас… ммм… кажется, порез, – сказала Синтия.

– Тупая бритва. – Берни стер кровь рукавом.

Тупая бритва? Вообще-то моему партнеру часто случается порезаться во время бритья, но порез на лбу – это что-то новенькое. Видать, он специально не распространяется о наших приключениях на горной дороге в Сьерра-Верде. А почему? Кто его знает. Я на полшажка придвинулся к клетке. Капитан Кранч нервно заерзал на жердочке.

– Я бы хотел восстановить хронологию, – сказал Берни.

– В каком смысле?

– Первое: точное время звонка Мэдисон; второе: во сколько вы позвонили Дэймону; третье: во сколько вы позвонили мне; четвертое: когда Дэймон сообщил вам о моей предположительной гибели.

Охо-хо. В те моменты (вот как сейчас), когда Берни оперирует числами, будто выдает короткие очереди из автомата, я совершенно не могу сосредоточиться. Синтия что-то ответила, он задал еще кучу вопросов, на этот раз загибая пальцы. Слова слились в монотонный гул, отчасти даже приятный. Выяснилось, что я потихоньку подкрадываюсь к Капитану Кранчу и уже близок к территории, в пределах которой можно опрокинуть клетку. Н-да, кухонная стойка у Синтии расположена высоковато. Если мне удастся…

– Отвали! – проскрипел Капитан Кранч, вытянув шею и опять по-дракульи расправляя крылья.

Отвали? Я думал, он умеет каркать только «двойную порцию», «зажги мой огонь» и «Мэдисон круче всех». Надо же, «отвали». Возмутительно. Сейчас я ему…

– Чет!

Я состроил невинную мину – непростая штука, учитывая, что одна лапа уже оперлась на стойку. Пришлось незаметно ее опустить. Берни потрепал меня по холке; по крайней мере я так думал, пока не сообразил, что он крепко держит меня за ошейник.

– И последнее, – проговорил он. – С чего Дэймон взял, будто я погиб в автокатастрофе?

– Вроде бы слышал от кого-то.

– От кого же?

– Он не сказал.

– Сделайте мне маленькое одолжение, – попросил Берни. – Пусть ваш бывший муж и дальше считает, что это так.

– Поздно, – вздохнула Синтия. – Я уже сообщила ему, что вы живы. Наверное, не надо было?

– Ничего страшного.

– А почему вы не хотите, чтобы Дэймон знал правду? Что происходит?

– Объясню позже, – сказал Берни. – Нам пора.

– Не понимаю… – недоуменно проговорила Синтия.

Я, кстати, тоже ничего не понимал, но меня это не волнует. Я давно привык к методам работы напарника.

– Что это у тебя? – спросил Рик Торрес.

– Порезался бритвой.

– А-а…

Наш пикап и машина Рика стояли на площадке перед «Пирожковым раем», припаркованные на полицейский манер: водительскими дверями друг к другу. Берни угощался пышкой в шоколадной глазури, а мы с Риком уминали восхитительные пончики, обсыпанные сахарной пудрой.

– Прослушивал звонок Мэдисон? – осведомился Берни.

– Угу.

– Синтия молодец, что догадалась записать разговор.

– И что?

– Доказала присутствие духа.

– И что?

– И ничего.

– Эй, Чет, – обратился Рик ко мне. – На-ка вот, съешь еще пончик.

Премного благодарен. В последнее время кормежка перестала быть регулярной, я, можно сказать, сижу на голодном пайке.

– Пустые калории, – строго произнес Берни и погрозил пальцем. Добавочный пончик остался в патрульной машине. Мой напарник размешал кофе карандашом.

– Как тебе запись?

– По-моему, не подделка. Вполне себе кошерная.

О, знакомое слово. Кажется, «кошерный» имеет отношение к цыпленку, а если уж совсем точно, к самому вкусному на свете цыпленку, которого мне довелось отведать. Я лакомился этим блюдом на праздничном обеде по окончании слежки за объектом – мы тогда занимались бракоразводным делом Тайтельбаумов. Ну-с, сейчас Рик тоже предложит цыпленка?

– Считаешь, Мэдисон сбежала, просто чтобы проветрить мозги? – спросил Берни.

– Такое случается сплошь и рядом.

– С подростками вроде нее?

– Мало ли, какова она на самом деле. Кто знает…

Как «кто»? Я знаю. Мэдди – замечательная девушка.

– Мы имеем фотографию мисс Шамбли на выходе из какого-то кинотеатра в Вегасе, – продолжал Рик, – потом этот звонок плюс отсутствие требования о выкупе – на мой взгляд, самый важный знак. Учитывая то, что от твоих услуг отказались, а работа без гонорара для частного детектива – вещь неслыханная, почему бы тебе просто не подождать? Вот увидишь, через пару-тройку дней девчонка объявится дома.

– А ты? – спросил Берни. – Тоже закрыл дело?

– Нет никакого дела, Берни, ну сколько можно тебе повторять.

– Вы хотя бы установили, откуда был звонок? – Голос моего партнера стал жестче.

– Послушай, если тебе не повезло с клиентом, я не виноват, – сказал Рик.

Берни замолчал.

– Так вот, звонок мы отследили, верней, попытались отследить. Девушка звонила с телефона-автомата. Поди узнай, с какого.

– Вывод?

– Вывод: девушка звонила с телефона-автомата.

– Где в наши дни найдешь уличный телефон?

Рик показал на дальний угол парковочной площадки, где стояла телефонная будка.

– Я имею в виду, зачем звонить из автомата, если собираешься возвращаться домой?

– Не начинай опять.

– Чего не начинать?

– Копать слишком глубоко.

– Я не копаю.

– Копаешь, и раньше копал. Не всегда все сходится до последней детали. Обязательно остаются случайные кусочки, которые не вписываются в картинку.

– Только потому, что у нас не хватает ума правильно ее сложить.

В общем, они еще долго препирались. Меня начало клонить в сон.

– Мы нашли синий «бумер», – сказал Берни. – Как тебе такой «кусочек»?

Рик внимательно посмотрел на него, затем достал свой блокнот и принялся листать.

– Тот самый, с водителем-блондином?

– Блондина не было. За рулем сидел киномеханик.

– Из Вегаса?

– Анатолий Булганин.

– Где это произошло?

– В горах Сьерра-Верде.

– И что сказал этот ваш Булганин?

– Как-то не захотел с нами общаться.

Рик еще раз оглядел ссадину на лбу Берни.

– Номер машины?

– Невадский. C3P22Z9.

– Хорошо, пробью. Только не удивляйся, если в результате мы будем знать еще меньше, чем сейчас. – Рик слизнул с губ остатки сахарной пудры. Я сделал то же самое.

26

– Обычно ключ к разгадке находится на самом виду, – сказал Берни, верней, пробормотал себе под нос. – Разве не так? – Он бормотал всю дорогу от «Пирожкового рая» до… в общем, до того места, куда мы направлялись. Мне, если честно, без разницы, в какую сторону ехать, если я на переднем сиденье. По большому счету я бы предпочел «порше», но в пикапе тоже есть своя прелесть: высоко сидишь, далеко глядишь. Смотреть на машинки сверху очень забавно, почему – не знаю. Я высунул голову в окошко. Воздух уже начал нагреваться – Берни говорит, лето на подходе, – однако наш пикап самый простенький, без стекол и, уж конечно, без кондиционера; по словам моего партнера, именно этот автомобиль в свое время покорил Запад.

– Нужно проанализировать ситуацию, – продолжал Берни.

Охо-хо. Ну не умею я анализировать!

– Зададим простой вопрос: кто из всех, связанных с делом, меньше всего заслуживает доверия? Вернемся в начало, к моменту нашей первой встречи с Синтией.

Э, да анализировать легче легкого! Самый скользкий тип – несомненно, Капитан Кранч, это сразу видно по его крохотным злобным глазкам. Хотя постойте. Капитан Кранч сидит в запертой клетке, и даже если допустить, что по ночам он ее покидает…

– Напрашивается единственный ответ, – сказал Берни. – Дэймон Кифер.

Дэймон Кифер? Против Капитана Кранча? Сомневаюсь. С другой стороны, от Кифера воняет кошатиной, а если еще вспомнить этого наглого котяру, Принца, все станет понятно. Берни, как всегда, прав.

С нами поравнялась машина, за рулем которой сидела женщина, оживленно болтавшая по мобильному телефону, а на заднем сиденье, уткнув голову в пакет с продуктами, энергично виляла хвостиком моя соплеменница. Меня очень заинтересовал этот хвостик, похожий на тугую спиральку, я уже подумал о том, чтобы…

– И что же мы будем делать, когда отыщем слабое звено? – задался вопросом Берни.

Я убрал голову из окошка. Ответа не знаю, но слово «звено» сразу напомнило мне о цепи-удавке и мистере Гулагове. Этот человек пытался приклеить мне кличку Сталин. Как бы не так! Меня зовут Чет!

Берни повернул голову в мою сторону.

– Совершенно верно, – кивнул он, и только тогда я услыхал собственное рычание. – Будем давить на него до тех пор, пока не расколется. Договорились?

Не вопрос!

Мы решили, что лучше всего застать Дэймона Кифера дома – в огромном особняке, окруженном высокими стенами, перед ним еще странная скульптура, похожая на пожарный гидрант, помните? Сейчас, правда, скульптура уже не стояла посреди лужайки (на которой росла такая сочная и зеленая трава, что я, не поворачивая головы, чувствовал нахмуренный взгляд Берни), а болталась в воздухе, подвешенная на крюке большого автокрана. Зрелище меня очень увлекло, мне не терпелось выскочить из пикапа и попытаться допрыгнуть до этой штуковины. Выскочить, однако, не было возможности. Мы просто сидели в машине и вели наблюдение. Вскоре кран погрузил скульптуру на платформу в кузове и уехал. Люди, управлявшие им, за толстыми стеклами казались смутными тенями, словно бы механизмы работали сами по себе. Мне стало жутковато. Я лизнул клочок шерсти на боку. Полегчало.

Время действовать? Ничего подобного. Мы продолжали наблюдать, и не спрашивайте почему. Коли уж Берни решил, что правильнее выждать, значит, так тому и быть. У нас с ним есть определенный метод, и нарушать его не следует.

Некоторое время спустя Дэймон Кифер в шлепанцах и банном халате вышел из дома и обогнул пятачок, на котором прежде стояла скульптура. В его козлиной бородке проглядывала седина – новая деталь наряду с морщинками на лице Синтии, появление которых также не поддавалось моему объяснению. Ну что, теперь-то выходим? Я оглянулся на Берни: да.

От Кифера пахло выпивкой. Я унюхал ее, едва коснувшись лапой земли. Вы сомневаетесь, что я почуял спиртное через всю лужайку? Согласен, верится с трудом, однако обоняние у меня все же развито получше, чем у вас. Ой, кажется, я про это уже упоминал?

Кифер поднял глаза и увидел нас.

– Какого черта вы тут делаете? – процедил он. Я отлично помню эту его манеру говорить гадости тихим голосом, и она раздражает меня ничуть не меньше, чем крик.

– Куда увезли скульптуру? – поинтересовался Берни.

– Какое вам дело? – огрызнулся Кифер.

– Она мне нравилась. Впрочем, я не слишком разбираюсь в искусстве.

– Вы вообще хоть в чем-нибудь разбираетесь?

– А вот это нам предстоит выяснить.

Кифер вздернул подбородок – у людей это знак проявления агрессии. По-моему, довольно нелепый, если учесть, что задранный подбородок прямо-таки напрашивается на хороший удар с размаху.

– Не собираюсь копаться в дерьме! Я ведь уволил твою задницу! Какого дьявола ты опять здесь отираешься?

Берни приблизился к Киферу, я тоже. Запах спиртного стал резче и смешался с кошачьей вонью – сочетания хуже не придумаешь, прямая противоположность всем существующим приятным ароматам.

– Да ладно, не обижайтесь, – проговорил Берни.

Кифер явно пришел в замешательство. Открыл рот, собираясь что-то ответить, но Берни его опередил:

– Сколько вам дали за скульптуру?

– С чего вы взяли, что я ее продал?

– О, прошу прощения, – сказал Берни, – не знал, что в мире искусства тоже работают агенты по конфискации имущества.

A-а, ну это понятно. Один мой приятель по кличке Бомбардир занят в конфискационном бизнесе. Недурная работенка, правда, немного не в моем вкусе.

– У вас хорошее чувство юмора, – отозвался Кифер, опять сквозь зубы.

Странно. Как-то незаметно, что ему весело. Он залез в карман халата, достал пачку сигарет, прикурил. Я почувствовал, как напрягся Берни. Ему тоже страшно хочется курить. Кифер сделал глубокую затяжку. Когда он вновь заговорил, в его голосе появилась уверенность, словно бы сигарета зажгла в нем внутренний огонь.

– Да, я продал скульптуру, хотя это вас не касается.

– И по какой же причине?

– Надоела мне, так же как вы.

– Я вам надоедаю? – удивился Берни. – Надо же, какая неожиданность.

Кифер вновь затянулся и молча поглядел на Берни сквозь облако дыма.

– А я-то думал, вы будете счастливы видеть меня.

– С какой стати?

– Синтия сказала, вы уже оплакали меня – жертву автокатастрофы. Я чудом оказываюсь жив, а вы вовсе и не рады.

Правда-правда! Мы, я и Берни, выбрались с того утеса настоящим чудом. Что поделаешь, такая работа. Однако по выражению лица Кифера было очевидно, что Берни прав: папаша Мэдисон явно не в восторге от нашего появления.

– Буду откровенен, – заявил он. – Мне с самого начала не понравились ваши манеры. Теперь, когда уже ясно, что Мэдди вот-вот вернется домой, живая и здоровая, я не обязан терпеть вас более ни секунды. – Кифер швырнул окурок на участок голой земли, где прежде стояла скульптура, и зашагал к дому.

Мы быстро догнали его, Берни с одного бока, я – с другого.

– Хлопнуть дверью не получится, – сказал мой напарник. – Слишком много поставлено на карту.

Кифер резко развернулся.

– Убирайся с моей территории, иначе я вызову полицию, понятно?!

– Понятно, – кивнул Берни. – Вызывай.

Кифер аж весь раздулся. Я даже решил, что он сейчас бросится на Берни. Ну давай, давай! Однако ничего такого не произошло, возможно, потому, что халат на Кифере распахнулся, и ему пришлось подбирать полы своего одеяния. Я вспомнил байкеров, нашу с ними маленькую потасовку и восхитительные опилки. Вот это жизнь…

Кифер постепенно съежился, словно тот баскетбольный мячик со школьной площадки, который я как-то давно ухватил зубами.

– Чего тебе от меня надо? Денег? Шантаж, да?

– А чем бы я мог вас шантажировать?

– Валяй, обыщи меня, – сказал Кифер. – Ваша братия горазда на такие дела.

– Какая братия?

– Частные сыщики. Слышали про вас!

– Если можно, посвятите и нас в подробности.

– Вымогатели!

– Да ну?

– Начинаете работать на клиента, потом копаете под него и вытаскиваете на свет грязное белье!

– Может, сами расскажете о вашем грязном белье, Дэймон, чтобы мы понапрасну не тратили время?

Кифер стрельнул глазами в сторону Берни, затем отвел взгляд.

– Насколько велики ваши долги? – спросил Берни. – Дело зашло далеко?

– Не городите чушь, – сказал Кифер. – Мои расходные статьи компенсируются доходами согласно генеральному плану.

– Что за генеральный план?

– Технико-экономическое обоснование строительства коттеджного комплекса «Пиннакл пик хоумс» в Пума-Уэллс. Между прочим, проект вошел в десятку лучших за год по рейтингу «Вестника Долины», если, конечно, вас интересуют реальные факты.

Внезапно накатил кошачий запах, такой удушливый и плотный, что у меня закружилась голова. Я поднял голову и на балкончике над парадной дверью увидел Принца. С чем это он возится? Дохлая птица? Или полудохлая? Фу, какая гадость! Я вот в жизни не поймал ни одной птицы. Кстати, почему?

– А как насчет прочих вложений? – продолжал Берни.

– Что вы имеете в виду?

– Скажем, вложения в киноиндустрию.

– Не понимаю.

– Разве вы не владеете долей собственности в каком-нибудь кинотеатре? Например, в Лас-Вегасе?

Кифер еще немного сдулся.

– Что за ерунда!

– Даже название могу подсказать: «Золотая пальма».

От физиономии Кифера остались одни скулы. Глядя на него, я вспомнил расследование, которое мы с Берни проводили в доме престарелых – кажется, там кто-то жулил, играя в канасту; в подробностях я и не разобрался.

– Что? – переспросил он.

– Я задал вопрос: вы являетесь владельцем кинотеатра «Золотая пальма»?

– Глупости, конечно, нет. До того как позвонили из полиции, я даже названия такого не слышал.

– Может, знаете хозяина заведения?

Кифер немного ссутулился, будто от сильного порыва ветра.

– Откуда мне знать такие вещи?

– Спросил на всякий случай, – сказал Берни. – Как-никак пытаюсь вернуть вашу дочь.

– Да что же это такое, черт подери! – опять вскипел Кифер, его лицо пошло красными пятнами. Чудной тип! – Вы что, идиот? Вас отстранили от расследования, и вообще нечего тут расследовать! Мэдисон сбежала, чтобы разобраться в себе, и уже возвращается домой! Вы ведь слышали запись звонка! Неужели не понимаете по-английски?! Мы не нуждаемся в ваших услугах! Вы получили свои деньги, гораздо больше, чем заслужили, так катитесь к дьяволу!

Кифер, несмотря на свою ярость, по-прежнему не повышал голоса. Он шипел, точно змея, и это было еще отвратительней. Берни – идиот? Вот новость! Как выяснилось, под халатом Кифер прячет тощие икры, в которые толком и не вцепишься, но я все равно приготовился к действию.

– Я-то слышал запись, – сказал Берни, – непонятно только, почему ее не прослушали вы.

– Что?

– На вашем месте я бы первым делом помчался к Синтии и лично послушал запись звонка.

– Слава Богу, вы не на моем месте. Синтия пересказала мне все в деталях.

– На мой взгляд, аргумент неубедительный.

– Кто бы говорил! Вы вообще не представляете, что значит иметь детей!

Эй, эй! Почему Берни вдруг поник? Киферу удалось его чем-то уязвить? Непонятно.

– Да ты просто сукин сын! – выдал Кифер.

– Возможно, – согласился Берни. – Так вот теория сукина сына: вам не было нужды слушать запись, потому что вы и так знали, что скажет Мэдисон.

– Безумец! – прошипел Кифер. – Намекаешь, что мы с дочерью в каком-то сговоре?

– Это был бы самый оптимистичный вариант, – сказал Берни.

Возникла небольшая пауза – очевидно, Кифер переваривал слова Берни. Я в это время держал в поле зрения костлявые икры Кифера и уловил момент, когда они вдруг напряглись. Мгновенно поднял глаза и увидел, как Кифер замахивается на моего партнера. Берни даже не сдвинулся с места, лишь чуть-чуть отклонил голову, и кулак Кифера просвистел мимо, не причинив ему вреда. Я бросился вперед, намереваясь укусить эту тощую ногу, но тоже промахнулся и цапнул зубами только воздух. Почему? Да потому, что Берни уже сгреб Кифера за шкирку и держал на весу, прижав спиной к двери.

– Как все было, Дэймон? – Мой напарник потряс Кифера за плечи.

– А ну, пусти!

– Скажи правду.

– Вся правда – на той пленке. Я знаю не больше твоего!

Кифер вдруг зарыдал: по его щекам потекли крупные слезы, послышались всхлипы, похожие на хрюканье. Преотвратное зрелище; уверен, Берни бы со мной согласился. Он отпустил Кифера, тот грузно опустился на ноги, едва не упав. С балкона медленно спланировало перышко.

Берни в упор посмотрел на Кифера. Кифер отвел взгляд и промокнул глаза рукавом халата.

– Даю тебе последний шанс остаться по эту сторону закона, Дэймон. С чего ты решил, будто я погиб в автокатастрофе? Подумай как следует, от твоего ответа зависит очень многое!

Я встал рядом с партнером. Понятия не имею, о чем он говорит, однако авторитет Берни чувствуется даже на расстоянии!

Кифер открыл рот, закрыл и опять открыл. Облизнул губы, произнес:

– Мне кто-то позвонил.

На балконе Принц лениво вылизывал лапу острым розовым язычком.

Мы развернулись и ушли. Кифер оказался по ту сторону закона. Конечно, я знал это с самого начала, как только учуял его запах. Иногда я обставляю Берни, несмотря на весь его авторитет.