Текст книги "Тот цветок, что не распускается во тьме (СИ)"

Автор книги: Соня Онегина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– Не беспокойтесь, будет сделано – успокоил мужчина, хотя сказал это довольно отрешенно, из-за чего Роза засомневалась еще больше – правильно ли он ее понял? Но продолжать беседу у девушки не было никакого желания. Хотелось лишь поскорее убраться отсюда.

– Ну-у, если все – я пойду.

– Всего доброго, – отнюдь недобро улыбнулся мужчина.

Роза развернулась и, на сколько это было возможно, на высоченных каблуках, быстро двинулась прочь. Когда, шагов через пять она оглянулась в сторону скамеек, те оказались пустыми и от них никто не отходил, будто там никого и не было.

Глава 12. Способности

Игорь ждал девушку до одиннадцати вечера, но она не пришла. На следующий день он так и не увидел ни ее, ни Артема. Он ни на миг не сомневался, что она не увлечется другом, но беспокойство все же не отпускало. Когда он ей позвонил трубку взял Артем, на заднем фоне были слышны ее выкрики, требующие, чтобы он отдал ей телефон. Голос у парня был поддатый, но вполне дружелюбный. Тот заверил, что не собирается ни совращать (на заднем фоне послышалось «боже, что ты несешь, ты пьян»), ни линчевать Афину, «хотя второе очень хочется». И что завтра они будут в универе с утра, «как вт...вштык или типа того». Игорь впервые за весь день успокоился и даже улыбнулся. Через полчаса от нее пришло смс: «У нас все хорошо, завтра увидимся. Скучаю. Сильно!» Он откинулся на стул, перечитывая снова и снова. А потом до него дошло – пьян был не только Артем.

С утра он ждал возле университета. Они оба пришли к девяти утра, опоздав на пары. Вид у Афины был слегка пристыженный, но довольный. У Артема не осталось и следа от прошлых истерик, он казался всем довольным и жизнерадостным.

– Прости за... тот раз. Я вел себя по-идиотски, – протянул он руку. Игорь крепко ее пожал. Как бы он ни старался, все же ревность отравляла душу.

– Да ни вопрос.

– До Афины я и пальцем не дотрагивался. Честно. А в тот раз...это...

– Спектакль для Жени?

– Угу. Ну я пошел, а то опаздываю...

– Ага... "как вштык", – поддразнил Игорь.

– А это все из-за нее – ей приспичило надеть юбку, пришлось утром ехать к ней.

– Тема! Я тебя четвертую, как только приду в норму.

– Ой же ты блин...Я не то хотел...

– Да иди ты уже!

– Мне есть о чем беспокоиться? – тихо спросил Игорь. Юбку девушку он не заметить не мог. Симпатичная черная мини-юбка, открывающая идеальные ноги. Благо погода выдалась теплая – небо заволокло светлыми прозрачными облаками, ветра никакого не было, снег таял, отчего промокшая кора голых деревьев отдавала особенно печальным черным цветом с примесью зеленого, а местами и желто-коричневого.

– Если только о моем здоровье.

– Чтоб ты знала, алкоголичек замуж не берут.

– Отлично, буду теперь с чистой совестью надираться каждый вечер.

Она тяжело вздохнула. Шутки шутками, а все-таки как бы она отреагировала, проведи он сутки с какой-то девушкой? Явно бы так спокойно отреагировать не смогла.

– Прости. У нас правда ничего такого не было. Вообще ничего.

– Я знаю. Совсем плохо?

– Угу.

– Идем.

– Но у меня пара.

– У Тригадумова. А время уже четверть десятого. Идем, а то замерзнешь.

Он обнял девушку за плечи и повел наверх. Напоил чаем (опять со странным привкусом, но девушка отнесла это к похмелью) и заставил рассказать, что они делали. Оказалось – весь день ходили по кинотеатрам и смотрели все, кроме мелодрам.

– Я теперь спать без света всю оставшуюся жизнь не смогу, – пожаловалась она.

– Не обязательно было оставаться у Артема. Позвонила бы мне, я б тебя забрал.

Он наблюдал, как у нее порозовели щечки.

– Кстати, вместо Филиппа на межгородской будешь ты.

– Правда? Класс! Ой, то есть мне так жаль, что его сняли с олимпиады.

Вечером они снова занимались вместе.

Афина снова потеряла ручку, и пришлось выслушать несколько шуток от Игоря. "Хорошо, что Фила нет, он бы вдоволь потешился", – подумала она. Юноша вскоре успокоился, и они принялись за учебу. Игорь помогал ей разобраться в воздействии различных ядов растений и животных более детально, в действии антидотов, помогал запоминать систематику животных и растений. Он много и увлеченно ей рассказывал, но когда просил ее повторить, девушка часто не могла сразу сконцентрироваться на вопросе или забывала ответ. И не удивительно, ведь каждый раз случайно дотрагиваясь до ее руки, он, сам не ведая того, пробуждал бурю эмоций, и девушка теряла нить разговора и забывала элементарные вещи. Она досадовала на то, что их отношения не заходили дальше изучения механизма действия яда каракурта или главных признаков семейства летучих рыб. Афина вглядывалась в его глаза и долго не могла оторваться от магнетизирующего взгляда, попадая в плен чарующего обаяния. Иногда он замечал и слегка улыбался, демонстрируя завораживающие ямочки на щеках. Девушка и не знала, что расплывалась в ответной улыбке, пленяющей юношу. Игорю часто приходилось себя сдерживать, чтоб не наклониться к ней через стол и не дотронуться до ее шелковистых волос. Он желал провести пальцем по ее щеке, притянуть к себе, ощутить прикосновение ее губ. И каждый раз, когда она случайно дотрагивалась до него, он заставлял себя собрать всю волю в кулак и продолжить что-нибудь объяснять. Но он пока еще не решался сделать первый шаг. Что-то его тянуло назад. Какая-то неуверенность, какое-то предчувствие.

– Устала?

– Немного, и переживаю из-за олимпиады, – соврала девушка, чтобы скрыть истинную причину своего никчемного ответа. – Здесь жарко, правда?

Она сняла пиджак и аккуратно повесила его на спинку стула, отклонившись при этом так, что легонько коснулась плечом его груди.

– Я не заметил.

– Ты черствый, у тебя шкура как у морского льва. А кстати, к какому семейству они относятся?

– Ушастые тюлени. Это что намек?!

– Тебе решать.

Она расстегнула на своей рубашке верхнюю пуговицу и легким движением провела пальцем по шее до ушка и поправила свою сережку. Этот невинный жест, неосознанный как ему казалось, взбудоражил его чувства. Ему пришлось сходить за кофе, чтобы немного успокоится и решить сверхважную на данный момент дилемму – придушить ее или все-таки ограничиться поцелуем. Его тянуло к ней, это было очевидно, но был и страх – а имеет ли он право впутывать ее во все это, в свою жизнь, а захочет ли она остаться, когда узнает?

Когда он пришел, то увидел, что она пересела за его парту и разглядывала его записи, слегка покусывая ровными зубками карандаш. Желтый свет ламп делал ее волосы рыжеватыми. Он прикусил губу, в попытке удержать нелепую глупую улыбку. Она подняла свою хорошенькую головку, и по выражению он понял, что она действительно читала. Игорю пришлось сесть рядом.

Заметил он и как она поправила юбку, чуть-чуть подняв ее на секунду и оттянув еще больше вниз. Да, ножки у нее были стройные, красивые, соблазнительные и ему не следовало бы убеждаться в этом еще раз, тем более, когда она была так близко к нему. Но его терпение лопнуло только тогда, когда она, как бы невзначай, расстегнула еще одну пуговицу на блузке, и он увидел краешек нижнего белья. И этот крохотный запретный кусочек белоснежной кружевной ткани подействовал на него как тройная доза Виагры. А то, что делает она это все вовсе не случайно (он не сразу это понял), а очень даже намеренно, только еще больше взбудоражило его. Ему следовало бы уйти, но соблазн оказался слишком велик. Эта девушка приглушала его силу воли. Он не мог сопротивляться, да уже и не хотел этого. Внезапно он поверил со всей силой влюбленного сердца, что они справятся. Что он сможет ее защитить.

– Идем со мной, – неожиданно для самого себя сказал он.

Он собрал учебники, тетради. И взяв ее за руку, повел к выходу из корпуса. Стемнело. Накрапывал мелкий дождик. Они пробежали пару метров до следующего корпуса. Двери были закрыты, сигнализация тускло мигала красным светом. Парень набрал длинный код, и огонек потух, потом открыл дверь массивным ключом.

Зал, подобно живому существу, выдохнул им в лица знакомый насыщенный аромат цветов. Это было самое замечательное место, наверно, во всем городе. В зале царил почти мрак. Из дальнего угла по всему помещению разносился тусклый фиолетовый свет фитоламп, делая помещение нереальным, потусторонним. Игорь прошел вдоль стены и включил тусклый настенный свет, рассеивающий ядовитый фиолетовый цвет, делая его более земным, приятным для глаз. На потолке лианы переплетались, отбрасывая причудливые тени и казалось, что среди них извиваются змеи. Повсюду были растения. Зимовник раскидал свои темно-зеленые и бардовые листья. На тонком раздвоенном стебле возвышались темно-бардовые, почти черные цветы. Декабрист был полностью усыпан ярко-розовыми цветами. Вдоль стены, там, где горели лампы, за белой металлической решеткой росли ядовитые растения. Тут была и белладонна вся в цвету, и невзрачный аконит, дурман с уснувшими оранжевыми бутонами, ползла по прибитой к стене подпорке разросшаяся кураре без цветов и плодов, но с яркими сочными листьями. Афина с восторгом рассматривала цветы, стараясь запоминать их латинские названия. Игорь подсказывал, как называется то, или иное ядовитое вещество, содержащееся в листьях, плодах, корнях или во всем растении. Благоухание, витающее в комнате, одурманивало. Каждое случайное касание Игоря опьяняло девушку, а от его голоса каждый раз по спине пробегали мурашки.

Отдельно ото всех, тоже за решеткой, отгороженный от всех остальных растений, в квадратном большом цветочном горшке стоял куст, усыпанный белоснежными крупными бутонами. Несколько полураскрытых бутонов на верхушке под действием света чуть встрепенулись и медленно, едва заметно человеческому глазу, начали распускаться. Девушка сначала и не заметила поначалу. Только спустя какое-то время, осмотрев изогнутый ствол, гибкие ветви, тонкие вытянутые листья как у ивы, только длиннее, и крупные бутоны, а где-то еще только почки, и вернувшись обратно к верхушке, она заметила, как чуть отодвинулись маленькие чашелистика, выпуская алебастровые, прозрачные лепестки. Цветы были похожи на пионы, и в то же время лепестки ощутимо отличались твердостью, сочность.

– Они распускаются, – выдохнула девушка потрясенно.

– Да, его цветы не распускаются во тьме, только на свету. Довольно символично, на мой взгляд. Если держать его в темноте или хотя бы в недостаточной освещенности больше недели, растение погибнет. Оно очень ядовито, осторожно. Не дотрагивайся.

– Я никогда не встречала подобных растений. Как оно называется?

– Я еще не придумал.

– То есть это ты его вывел?

– Да. Сок обладает уникальными свойствами, но я еще не до конца выяснил какими именно. У меня ушло несколько лет, чтобы просто создать его, и еще год, чтобы заставить его цвести.

Он говорил о растении, словно о живом, не просто о живом организме, а так, как говорят о любимой собаке. И тут до девушки долетел слабый неприятный аромат, и она тут же его узнала: именно так сегодня пахло в лабораторной и именно этот запах иногда окружал Игоря.

– Он куда опаснее, чем кураре, но его можно использовать в медицине. Это будет прорыв. Мне осталось совсем немного.

– Он великолепен.

– Да.

Он развернул девушку за плечи к себе лицом. Она была прекрасна в этом окружающим ореолом свете. Такие яркие глаза, нежная кожа.

– Только это секрет, – прошептал он, проводя руками по ее рукам и переплетая их пальцы.

Он стоял так близко, что, девушка сразу же забыла, что хотела сказать. Они оба задержали дыхание, боясь спугнуть зыбкий момент, вглядываясь в глаза друг друга, ища ответы на незаданные вопросы. Игорь вдохнул дурманящий аромат ее волос. Близость уничтожила весь остаток разума, и подавшись порыву, Афина коснулась его губ. Прикосновение опалило обоих. Он обнял и притянул ее к себе, отвечая на поцелуй со всей страстью, вливая в него всю переполняющую нежность, которую испытывал к этой девушке. К его девушке! Время перестало существовать. Тепло разлилось по телу, концентрируясь где-то ниже живота. Сердце бешено колотилось. Мысли исчезли. Разум оставил тела во власти чувств. Он прижимал ее к себе еще крепче, и она растворялась в нем, впитывала его дыхание. Он оторвался от ее губ, скользнул по щеке, шее, расстегнул две верхние пуговицы ее шелковой рубашки, приник губами к оголившемуся плечу; другая рука скользнула под рубашку, поглаживая ее спину, двигалась медленно вверх, наткнувшись на застежку лифчика; потянула – застежка поддалась. Афина не сопротивлялась, слишком сильные были эмоции, слишком сильно желание чего-то неизведанного сладкого, слишком уверенные были его твердые от напряжения, ласковые руки, умопомрачительно-нежные его жаркие губы. Слишком болезненно-сладостные были ощущения его обжигающей ладони на ее груди, чтобы их вынести.

Трудно было сказать, сколько прошло времени – секунды или часы – когда Игорь отстранился. Но девушка все еще была в его объятиях. Она положила голову ему на грудь, вслушиваясь в неровное биение его сердца. Его близость сводила ее с ума, затуманивала разум, оголяя инстинкты.

Он нехотя застегнул лиф, натянул почти сползшую рубашку ей на плечи. И только теперь, держа ее в объятиях, Игорь понял, что он чуть было не натворил. Слишком сильные эмоции она возбуждала в нем, слишком она была умна, слишком весела, слишком жизнерадостна, слишком красива, слишком хороша, чтобы он мог ее отпустить. Она была идеальной, идеальной во всем, но только для него – вот что он чувствовал в тот момент, момент, когда чувства полностью затуманили разум. И подавшись порыву, он просунул руку в решетку и тихо шепнул – смотри. Афина развернулась и увидела, как он легонько, нежно коснулся самого близкого к решетке совсем еще не раскрывшегося бутона, плотного, недоразвитого, которому необходимо было как минимум неделя для того, чтобы расцвести. И бутон на глазах стал расти, лепестки раскрывались и превращали бутон в самый прекрасный цветок из всех, что когда-либо довелось увидеть девушке. Крупный, свежий и чистый в своей безукоризненной белизне. Запах усилился.

– Как это возможно? Как ты это сделал?

– Разве это имеет значение?

– Конечно. Пожалуйста! Я теперь не усну, пока не узнаю.

– Мы можем не спать вместе... Осторожнее!

Девушка протянула руку и едва дотянулась до еще одного бутона. Но ничего не произошло. Игнорируя протесты парня, она снова дотронулась до него, слегка сжала – и снова ничего. Огромный цветок издевательски цвел и благоухал. Цветы на верхушке раскрылись меньше, чем наполовину.

– Это фокус, да? Там какие-то провода? Какое-то электрическое устройство?

– Это не важно, – настойчиво повторил парень. Романтическое настроение стремительно стало таять. – Разве ты не любишь фокусы?

– Нет.

Девушка действительно не любила никакие фокусы, считая их обманом и шарлатанством. Она повернулась к нему лицом и взмолилась.

– Ну пожалуйста, расскажи! Я не проболтаюсь, правда. Я просто очень хочу знать!

Игорь молча, нахмурившись, смотрел на нее. Руки засунул в карманы брюк. Он не ожидал такой реакции и был в замешательстве. И не среагировал, когда девушка стремительно развернулась, встав на цыпочки, притиснулась к решетке и сорвала тот цветок, который раскрыл Игорь своим прикосновением. Она ожидала увидеть провода, а когда их не обнаружилось, то хотя бы какую-то электрическую деталь. Она разломала цветок пополам, теребя и разрывая лепестки. Но цветок был совершенно натуральным. Настоящим. А ее ладони покрывались болезненными волдырями там, куда попадал сок.

– Афина! Боже мой! Я же говорил, что он очень ядовит.

Идеальные лепестки осыпались рваными лохмотьями на пол, растребушенная белоснежная серединка рассыпалась почти влажным песком. А руки нестерпимо горели адским огнем. На какое-то время боль поглотила все сознание девушки. Она закусила губу до крови в отчаянной попытке не разреветься. И все же глаза против воли наполнились слезами.

– Подожди, еще немного.

Она не помнила, как они оказались возле раковины. Она сквозь слезы смотрела как парень набирает в стеклянный стакан воду, накрывает ладонью и что-то шепчет, закрыв глаза. Потом он дернул ее руки и к раковине ладонями вверх и осторожно начал поливать ледяной водой. Облегчение приходило постепенно. Боль отпускала. Волдыри лопались и медленно заживали, оставляя рубцы. Когда в стакане осталось только треть воды он дал ей выпить.

– Это обязательно?

Голос срывался от непролитых слез.

– Да. Яд впитывается через кожу, парализует нервную систему.

Она в два больших глотка осушила стакан.

Он налил воды и выпил сам.

– Ты одно сплошное недоразумение, – с явным раздражением сказал он. И она вдруг ощутила вину. Но длилось это недолго. До нее дошел и смысл всей ситуации.

– Это был не фокус, – констатировала она.

– Это не важно! – повысил голос он.

– Важно! Это сделал ты! Сам! Но как?!

– А тебе не приходит в голову, что у меня есть причины не говорить тебе этого?

– Я никому не скажу. Мне же никто все равно не поверит.

Девушка внезапно вспомнила их первую встречу и колбу, так мучавшую ее в первое время.

– И та колба...я же решила, что мне показалось...

– Какая еще колба? О чем ты? – недовольно спросил Игорь.

Она рассказала.

– Тебе показалось!

– Так же, как и этот цветок?

– А просто наслаждаться моментом ты не можешь?

– А почему ты не можешь рассказать? Почему скрываешь свои способности, ведь это...

– Это виселица! Гильотина! Электрический стул. Мне нельзя об этом рассказывать!

– Зачем тогда ты мне это показал?

– Сам не знаю. А как ты думаешь?! В любом случае, я уже об этом жалею.

Вот эти слова ее задели, но она не показала виду.

– Объясни, почему тебе нельзя говорить об этом? – миролюбиво предложила девушка.

Но он только горько рассмеялся.

– Я не могу тебе ничего сказать. Ничего. Просто забудь об этом.

– А мысли читать ты умеешь.

– Что? Нет.

– А что еще умеешь?

– Афина...

– Ты ведь мне руки вылечил простой водой!

– А надо было оставить мучиться болью? Смотреть, как ты задыхаешься? Умираешь?

– Ты не говорил, что оно смертельно ядовито, – обиженно пробормотала она.

– Афина! Он стоит в одном ряду с белладонной и кураре! Ты действительно могла умереть. Сейчас. Тут. Этим чертовым вечером! И спрашиваешь при этом меня, что я умею еще!

– Не кричи, – тихо попросила девушка. Она только сейчас заметила, как он бледен и что у него трясутся руки. – Прости меня.

– Я отвезу тебя домой.

– Пожалуйста, прости меня, – тихо, но настойчиво повторила она, сжав его руку.

Он подтянул ее к себе и обнял. Они стояли так, пока у него не выровнялось биение сердца.

– Зато теперь я понимаю, почему твоя работа это такая большая тайна, – заговорщицки прошептала она.

– Поехали. Я тебя отвезу, – тихо ответил он спокойным тоном, и она решила попытаться снова:

– А может ты мне все-таки расскажешь, а?

– Нет. И если хочешь, чтобы мы были вместе, тебе придется забыть об этом и перестать меня пытать вопросами. Вот я хочу, чтобы мы были вместе. А ты?

– Я хочу, очень хочу, но...

Он выпусти ее из объятий и отошел на шаг.

– И тебя это не пугает? – спросил он, вглядываясь в ее лицо.

– Пока нет. Но...

– Нам пора, уже очень поздно.

– Но ты не имеешь права скрывать от общества свои возможности! Ты можешь помогать людям, когда медицина бессильно. Ведь можешь, да? Чего ты боишься?

– Может быть, клетки и подсоединенных проводов к мозгу? Стать подопытной мышью?

– Но тебя не смогут принудить.

– Кто не сможет? Правительство? И подвластные ему тайные медицинские и военные организации? Это они-то не смогут?

– Но если люди узнают...

– Если люди узнают, то среди них обязательно найдутся те, которые будут готовы развести костер под моими ногами. Вспомни инквизицию.

– Но сейчас не средневековье, время совсем другое, религия не играет той роли, что была тогда и люди...

– Нет, современные люди как раз-таки мало отличаются от людей того времени, обе мировые войны тому прекрасное подтверждение.

– Должен же быть выход!

– Аллилуйя! Да! И он есть – молчать!

– Но почему? Ведь такие возможности...

– Почему? Потому что человек, способный остановить сердце другого человека только силой мысли, потенциально опасен для общества. Общество его не примет. Не все люди благородны и стремятся к этому, почему люди, обладающие паранормальными способностями по твоему разумению лучше? Они такие же. Найдутся те, кто будет пользоваться своими способностями вне морального закона. Но как их найти? Как доказать их вину? Как их остановить? Все своды законов потеряют силу. Во что превратится общество, лишенное силы закона? А наши законы защищают в первую очередь вас!

– И один из них гласит, что раскрывать эту...эти способности нельзя.

Игорь вдруг осознал, что разболтал много лишнего. Она выбила его из колеи.

– Больше никаких вопросов, – железным тоном сказал он.

– Хорошо.

– Никогда.

– Но...

– Ты не понимаешь насколько все серьезно, так просто поверь мне. Если ты действительно хочешь быть рядом со мной, тебе придется оставить эту тему. Ничего не изучай. Поверь, нигде нет правдивой информации – ни в интернете, ни в библиотеках. Пойми, это все попросту в конечном счете не важно. Не спорь.

– А если я не соглашусь?

– А как ты думаешь?

– Электрический стул?

– Нет, – он хмыкнул. – Но и вместе мы быть не сможем. Мне придется тебя оставить. Вот и скажи, так ли важны мои мифические способности?

– Я не знаю, – неуверенно произнесла она.

– Рад это слышать. Поехали домой. Я ужасно устал. Ты меня совершенно вымотала.

Он прижал ее к себе и поцеловал в макушку.

– У тебя права есть? – спросил он.

– Нет.

– Жаль.

– А какой-нибудь энергетический коктельчик ты себе сотворить не можешь? – невинно хлопая глазками поинтересовалась она.

– Ты даже не представляешь, насколько ты преувеличиваешь мои способности.

Он попытался улыбнуться, но улыбка вышла вымученной. Девушка сделала вид, что верит ему.

Выйдя из корпуса, они попали в метель, дождь вперемешку со снегом кружился, вихрился. В машине они долго болтали о Венеции, в основном рассказывал Игорь, Афина лишь изредка задавала вопросы. Об этом они и говорили, входя в подъезд и прячась от метели.

– Я замерз и хочу чая! – бесцеремонно заявил юноша, когда Афина остановилась перед дверью.

Ей пришлось его впустить. Девушка, сняв ботинки и куртку, пошла ставить чайник. Игорь сел на, не сводя глаз с девушки.

– Прекрасно выглядишь, – тихо сказал он.

Афина скептически осмотрела его: черные, как вороново крыло волосы, ласковые глаза с лукавым блеском, строгие черты лица, белая рубашка, черные брюки – все в нем было идеально. И девушка понимала, что из них двоих прекрасно выглядел именно он.

Игорь улыбнулся, видя, что его восхищенно разглядывают.

– Ты какой чай будешь? Черный или зеленый?

– Не важно, главное, чтобы был горячий.

– У меня к чаю ничего нет.

– А мне и не надо.

– Сахар?

– Нет.

– Уксус?

– Что?!

– Если будешь на меня и дальше так смотреть, я тебе в чай налью уксус!

– Я согласен на уксус.

Она поставила дымящиеся чашки на стол. Игорь сделал два глотка и отставил чашку подальше.

– Да не добавляла я туда уксус, – упрекнула она, садясь напротив парня.

– Я не люблю чай.

– Почему не сказал? У меня есть кофе.

– Не нужно. Ты же как-то говорила, что кофе вообще не любишь?

– Это не для себя... для гостей.

– Для каких?

Кофе Афина купила еще для Пети, но об этом она говорить точно не хотела, и просто промолчала. Чтобы не отвечать пришлось непрерывно пить горячий чай под зорким взглядом Игоря. Она была поклясться, что он прочитал ее мысль.

Допив чай, девушка встала, чтобы помыть свою чашку.

Она стояла лицом к раковине и усердно мыла посуду, когда к ней сзади подошел Игорь. В квартире было холодно и она спиной ощущала его тепло, горячее прикосновение его губ на шее, сильных рук на талии.

– Ты самый невыносимый человек из всех, кого я встречал, – тихо прошептал он.

В горле Афины застыл язвительный ответ.

– Расскажи мне про Розу? Ей ты тоже показывал... свою работу?

– Нет. Даже Фил толком ничего не знает. Это то, чем я ни с кем не буду делиться, то что только мое, понимаешь? – сказал он, скользя губами по мочке уха, от чего ее мысли разбегались как тараканы, но вопрос давил, требуя ответа.

– Я хочу знать...

– Что?

– Ты ведь раньше был с Розой... а она очень красива, – промямлила девушка.

– Красота Розы посредственна. Твоя – уникальна. – Игорь догадался, что же на самом деле мучает девушку. – И тот факт, что ты в это не веришь, сущности не меняет. Я с тобой – разве этого мало?

– Нет. В самый раз.

– И между мной и Розой ровным счетом ничего не было. И позволь тебе напомнить, мы начали с ней общаться после того случая в столовой. Давно хотел спросить, – Игорь развернул девушку лицом к себе, отнял чашку, которую та еще сжимала в руках и поставил ее куда-то назад. – Что там было? Что нашло на тебя? Ты чуть скандал не устроила.

– Сама не знаю.

– Вот ты не знаешь, а мне тебя все равно спасать пришлось.

– Я тебе была благодарна.

– Правда?

– Естественно.

– Сильно?

– Очень!

– Покажи как, – попросил Игорь, глядя на ее розовые, еще мокрые от чая губы.

И она показала, приподнялась на носочки, обхватила руками его шею, крепко прижалась к груди, коснулась губами. И мир полетел куда-то вниз, закружился в вихре сладких чувств. Афина отстранилась не сразу.

– Тебе лучше уйти, – тихо попросила она, оттолкнув от себя маленьким кулачком.

– А может мне лучше остаться?

Девушка закусила губу. И чтобы ответить ей пришлось призвать на помощь всю силу воли.

– Завтра олимпиада. Мне надо выспаться. И надо сохранить способность трезво мыслить.

Она вызывала в нем бурю эмоций легким касанием, но и сама тонула в них.

– Афина?

– Да?

– Я люблю тебя. Но мне нужно, чтобы ты полностью мне доверяла. Иначе у нас ничего не выйдет. Я заеду за тобой завтра в восемь утра. Спокойной ночи.

Он поцеловал ее еще раз, и ушел, когда она уже почти передумала. Когда он уходил его терзали смешанные чувства – сожаление о допущенной ошибке, какая-то досада то ли на себя, то ли на нее, но при этом такое сладкое, почти счастливое томление. Она была именно такой, какая нужна была ему, идеальная, способная вытряхнуть его из привычной, затертой до дыр окружающей действительности. Она заставляла его чувствовать, ощущать себя живым, а не существующим ради единственной оглушающей цели.

...

А в тоже время девушка даже попыталась уснуть, но не могла. Она снова и снова прокручивала в голове его последние слова. Да, доверие было им необходимо, как тому цветку, что вывел он – свет. Во тьме недоверия бутоны их любви завянут и умрут. Она пыталась убедить себя, что это все не важно, что единственное, что важно – это его любовь к ней. Разве не об этом она мечтала? Она закрыла глаза и попыталась выкинуть все мысли из головы, завтра олимпиада и надо выспаться.

Но не выдержала. Резко встав с постели, она подошла к компьютеру и, не обращая внимание на зудящее чувство вины, включила его. А информации оказалось так много, что она не сомкнула глаз всю ночь. Ни на минутку. И все-равно не могла понять к каким паранормальным способностям можно отнести то, что сделал Игорь. И что он может еще. Она вспомнила и странный привкус чая, и то, как быстро прошли симптомы простуды и похмелья. Привкус воды был совсем другой. Она читала, и ее затягивал этот новый неизвестный мир. Она смотрела видеоролики, гадая, а могут ли они оказаться правдой или Игорь не соврал, когда говорил, что правдивой информации нет. Но она должна быть! Должно быть хоть что-то. Хоть какая-то часть правды, хоть какая-то зацепка. Утро пришло совсем неожиданно. Когда прозвенел будильник, было еще темно. Она как обычно умылась, собралась. Мысли об олимпиаде совсем выветрились из головы. Их место полностью заняли новые, почему-то казавшиеся более важными.