Текст книги "Reconnect. Два мира"

Автор книги: Соломон Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

   В книгах часто описывали, шаг за шагом, как герой бьётся насмерть и прорывается через толпы врагов, отважно отражая удар за ударом. Призрак не бился. У Призрака стояла чёткая цель: пройти определённое количество метров до надвратной башни, попасть внутрь, подняться на стену, и чтобы при этом девушку не убили. Поэтому описывать что-то или запоминать ему было элементарно некогда: когда тебя пытаются убить на каждом шагу, тебе не до того. Кьяру мучила та же проблема, но в память всё равно врезалось несколько ярких моментов.

   Призрак, напавший сзади на группу воинов, которые сражались с несколькими легионерами...

   Воин в шлеме в виде оскаленной волчьей головы, выныривающий откуда-то сбоку, замахивающийся мечом и вдруг выпускающий его из пальцев, оседающий на мостовую, как мешок; какой-то легионер пинает его в спину и бросается дальше...

   Молодой парень, прижатый к стене кругом "волчьих" воинов и отбивающийся с остервенением обречённого, откуда-то бьёт стрела – прямо в глазницу шлема...

   Призрак, достающий следующую стрелу буквально из воздуха и наступающий на лучника, который стоит у самой башни. Из сапога появляется кинжал, бросок, веером разлетаются капли крови...

   Собственные Кьярины сапоги – она поскользнулась на чём-то и опустила глаза – ноги в луже крови. Белая на алом чья-то раскрытая ладонь, тонкие пальцы, кольцо на безымянном. Она замирает и медленно поднимает глаза, взгляд скользит по этой руке, и кто-то рывком дёргает её, заставляя бежать – Призрак...

   Лестница уцелела, но внутри никого нет: на стене делать нечего, загоняют защитников во внутренние башни. Хитрые, гады, кто бы мог подумать...

   Пробираемся между камней обвалившейся кладки, девчонку буквально тащу на себе. Что за привычка отрубаться в самые неподходящие моменты! В шоке она что ли? Хорошо хоть вещи из рук не выпустила... Втаскиваю её наверх вместе с рюкзаками, оглядываюсь; отрезок стены до угла свободен. В камень рядом со мной ударяется стрела, пихаю девчонку за зубец, сбрасываю с плеча лук с колчаном.

   Веером беру три стрелы, пальцы скользкие, мешает. А лук тугой, приятный. Прищуриваюсь, отпускаю тетиву.

   Ещё несколько стрел, мимо; мысленно выстраиваю траекторию полёта, бью сам. Попал.

   Так, хватит с меня на сегодня, надо уходить. Закрепляю оружие, меч – в ножны, ножны – тоже за спину. У девчонки точно шок, до самого угла опять пришлось тащить её, хорошо хоть ноги у неё сами подгибаются, удобно получилось. У этих ещё пара снайперов где-то. Ах ты! Если куртку порвал, вернусь и лук запихну в... А вот и стена башни, ощутимо содрогается: только что рванули перекрытия.

   В одном из рюкзаков верёвки с крючьями, нахожу ту, что короче. Зацепляю крюк за край стены, бросаю рюкзаки вниз. Туман расступился, они падают на край и хорошо видны.

   – Кьяра, очнись!

   Встряхиваю. Подталкиваю к краю, сую в руки верёвку.

   – Лезь вниз!

   Вроде понимает, глаза расширились от страха. Оглядывается, берёт верёвку.

   Опять этот снайпер, пришлось отвлечься. Плохо, промазал.

   Кьяра, вцепившись в верёвку, прыгнула. Несколько секунд неконтролируемого скольжения, озарение – надо же тормозить ногами об стену! – и приземление. Об скалу все бока отшибла, зато вовремя вспомнила, что нужно перекатиться в сторону. Потому что сверху Призрак, а с него станется на голову приземлиться. На Кьярину, то есть.

   Между замшелыми глыбами стены и краем пропасти всего метр зазора, узкий проход, уходящий обоими концами в туман.

   Призрак уже закрепил на краю Разлома вторую верёвку и теперь засовывал за пояс два оставшихся крюка с мотками верёвки. Выхватил из рюкзака ещё одну верёвку метров в пять длиной, с двумя карабинами.

   – Застегни на поясе и бери рюкзак. Сейчас будем спускаться, ты первая.

   – Почему я?!

   – Потому что когда упадёшь, мне будет удобнее удержаться.

   – Когда? Я высоты боюсь!!

   – Лезь, я сказал! Сейчас обоих пристрелят – не боишься?! – заорал Призрак, потому что как раз в этот момент на стену, должно быть, поднялись несколько недобитых лучников. К счастью, они опять промазали.

   И Кьяра полезла.

   Дальнейшее в памяти отпечаталось смутно, как те минуты, когда она ползла по верёвке в Чаще, а Призрак ждал её внизу. Как и тогда, ей пришлось отпустить верёвку и падать вниз... Только в этот раз в живот больно впился пояс, за который она была пристёгнута верёвкой а плечи оттянул рюкзак, а перед лицом не пролетела зелень, но проплыло ещё пара метров скалы. Вниз улетела новая верёвка, и можно было лезть дальше...

   И ещё раз...

   А внизу было что-то вроде Орлиного моста, пару метров шириной. И туман со всех сторон такой, что не видно даже солнечного света. Кьяра в изнеможении рухнула на влажный камень и лежала так, пока Призрак сам не отцепил карабины и не сказал, что нужно идти дальше.

   Девушка бы вряд ли куда-то пошла, если бы он не переступил прямо через неё и не удалился в туман. И только когда она нагнала его, Кьяра заметила: в левом предплечье у него торчит стрела.

   3 Gamma

   Дверь за президентом компании ВИН закрылась, оставив ошалевших от страха операторов сводить счеты друг с другом. У лаборантки начался приступ истерической икоты.

   Александр Зорич, "Сезон оружия"

   На скулах Императора страшно вздулись желваки. Казалось, сейчас можно будет даже услышать скрип императорских зубов. Гонец попятился, спиной нащупывая дверь и пытаясь вывалиться наружу с максимальной почтительностью.

   Император его не видел. Он стоял, подобно изваянной из ледяной глыбы статуе, закрыв глаза и с абсолютно бесстрастным лицом. Только эти двигающиеся под кожей желваки да иррациональное ожидание зубовного скрежета выдавало его состояние. Воцарилось молчание. Неожиданно, Император резко развернулся и обрушил яростный удар на стоящий по левую руку старый секретер морёного ореха.

   Секретер жалобно скрипнул, покачнулся, но – устоял. Возможно, ему не раз уже приходилось выносить подобное обращение. Справившись, наконец, с обуревавшей его яростью, Император посмотрел на разложенные перед ним донесения.

   Император грузно опёрся о низкий стол, нависнув над советниками, как осадная башня над полевой кухней – понятно, что ничего не сделает, но на нервы действует. Пять минут назад больше всего на свете ему хотелось либо разорвать в клочки всю эту груду бумаги, либо собственноручно удавить Дареха, а лучше и то и другое, и ещё кофе, пожалуйста. Для закрепления эффекта "Императорской Ярости" он обвёл всех тяжёлым взглядом и прорычал:

   – Как они смеют?!

   Проявление гнева ему никогда не мешало и оказывало исключительно тонизирующее и дисциплинирующее воздействие на подчинённых. Можно даже сказать, у них резко повышался КПД.

   Император повторил, уже тише, но по-прежнему угрожающе:

   – Как они посмели, я вас спрашиваю? Альяс! Как они застали врасплох заставу Легиона?

   Невысокий тёмноволосый мужчина пожевал губами. Вопрос задали в лоб, надо что-то отвечать.

   – Мы выясняем это, мой Император. Ээ... Возможно, наши войска не были готовы к нападению..

   – Это и так понятно, – не без ехидства заметил Император. – Поэтому меня интересует простой факт: почему это произошло. Почему мои войска не готовы к отражению атаки, почему о ней не донесла разведка, почему не подошли ближайшие легионы? Каким образом мои войска может прийти и разбить какой-то вшивый... Вшивый...

   – Волк, Ваше Императорское Величество, – услужливо подсказал Альяс. Указывать на то, что Волки обычно не имеют никаких паразитов, он не стал.

   – Это был не Волк, – рявкнул Император. – Это щенок какой-то, а вы здесь делаете вид, будто ничего не произошло! Вы представляете себе все последствия их шага? – закончил он неожиданно спокойно.

   Альяс молчал под тяжёлым взглядом Императора. Он-то представлял, но высказаться вслух означало... По кабинету поползли шорохи: люди, сидящие за столом, начали тихо перешёптываться. Несколько человек решило высказаться в том смысле, что форт легко можно отбить обратно – собственно, иначе и нельзя.. А дальше можно организовать небольшой карательный рейд в приграничные земли, дабы помнили, кто тут кого разбил в прошлый раз. Император продолжал стоять, опираясь на руки и буравя взглядом столешницу. Всеобщее мнение повторял как раз Гитас, командир легионов Марисского Вала, когда Император поднял голову и устремил на него взгляд.

   – Ты действительно считаешь, что нам следует вторгнуться в приграничье?

   – Да, мой Император, это напомнило бы им, кто...

   – А ты – и вы тоже, почтенные – вы задумались, почему Дарех отправил щенка вести стаю на захват нашей заставы? Вижу, что нет. Он хочет сказать этим, что даже последний щенок его стаи может побить имперцев. И самое интересное, что он оказался прав. И если так, то, по крайней мере, один клан бросает нам прямой вызов, – в кабинете воцарилась мёртвая тишина, нарушаемая только дыханием десятка людей да шелестом их одежды. – У них появился какой-то взрывчатый состав, который нам и не снился. Стену форта разворотило со второй попытки.

   Император постучал ногтем по стопке донесений.

   – Так что вы ответите на мой вопрос: почему они посмели?

   Император оставил в покое Гитаса и вновь уставился на Альяса.

   – Потому, что у них есть к тому хороший повод, мой Император.

   – И ты выяснишь, какой.

   Альяс поднял глаза.

   На миг Императору показалось, что они вновь стали вертикальными.

   9 Alfa

   Кирилл как в воду канул.

   И Сергей Маркович понял, наконец, что не всё так уж ладно в Датском королевстве, раз ни сына, ни дочери не доискаться.

   Кстати, о дочери.

   Когда в службу безопасности позвонил тот парень – и сообщил, что к нему домой прислали посылку с Ариниными вещами... В общем, сначала была оглушающая радость: ещё и посылки рассылает, значит, объявится! Ну и потом уже: ах зараза, что ж ты творишь!

   А этот Саша настаивал на невмешательстве в дела Арины. В дела собственной Сергея Марковича дочери, как бы там ни было. С другой стороны, аргументация у него тоже была, своя: если она появится, и вы станете с ней "разбираться", то она опять запросто может пропасть. Канет куда-нибудь, как камень в воду. И тогда уж её не найдёшь, пока вся милиция в стране на уши не встанет. А то и военный патруль заодно. За компанию.

   Сергей Маркович подумал-подумал, и согласился. Со скрипом, но согласился.

   Мотивы девчонки всё больше запутывались. Зачем было огород городить, чтобы просто к этому парню сбежать? Зачем тебе посылка? Предупредить, что ты появишься? Бред какой-то, предупреждают обычно звонками. Или уж на худой конец телеграммами, у кого как. Но всё это в итоге не важно, лишь бы появилась.

   Стали ждать, не прекращая, впрочем, поисков.

   Нашли машину. Записи о покупке билетов. Даже опросили персонал автостанции, видели ли они девушку с такой-то внешностью. И несколько человек даже вспомнило, что да, видели несколько дней назад. Водитель, правда, ничего определённого сказать не смог – слишком много перед ним людей каждый день проходит, да ещё мельком, чтоб кого-то из пассажиров помнить. Чего их помнить, когда не дёргаются? Вот если пьяный кто-то, или балагурит вместе с компанией – тогда да, другое дело.

   Жаль, конечно, водитель – не свидетель, но, скорее всего она действительно рванула к этому своему Александру.

   Удавить обоих.

   Но где же всё-таки Кирилл?

   Сначала он уезжал куда-то по каким-то своим личным делам, далеко и надолго, и пропадал не то что целыми неделями, но иногда и месяцами. Возвращался на день-другой, чтобы поучаствовать в делах компании и вновь пропадал, Александра Павловна его даже прозвала "переезжая сваха". Никто за ним не следил, конечно: взрослый человек, мало ли какие у него могут быть дела. Может и правда влюбился и возит свою тайную пассию по Сейшелам. Главное, чтобы не торговал секретами фирмы.

   Шутка.

   А если серьёзно, "Трайтек" тоже не требовал его немедленного и постоянного присутствия, новых разработок прямо сейчас не было, вот Кирилл и сачковал.

   Арина вот без него скучала, это да.

   А потом, что потом... Подал заявление на отпуск – причём, сразу на все отпуска, какие у него накопились за время работы. А отпусков было много, на полгода как минимум – как у всякого трудоголика. Подписал все документы, выдал доверенности заместителям, и укатил в неизвестном направлении. Даже звонить перестал. Прислал несколько открыток с курортных мест, да парочку фотографий.

   Где он шлялся – кто его знает. Зачем – тем более.

   Где шляется прямо сейчас – узнать так и не удалось. Не в международный розыск же его объявлять? Пусть лучше Интерпол преступников ищет, чем за идиотами бегает, решил Сергей Маркович. Пока отпуск ещё не вышел, пусть его. И пусть ему потом станет стыдно...

   А тут – хлоп! Сугробом на голову: через пару дней Арина нашлась. Позвонили из кадрового отдела какой-то периферийной Станции, совсем рядом от города, в котором её уже искали. Искали, да не нашли. Проворонили самым гнусным образом. Можно даже сказать, варежку раззявили – и прозевали! Вокруг сплошные идиоты, ничего не могут нормально сделать!

   И мать зачем-то этому Александру позвонила, сказать, что всё в порядке. И тут же он влез, этот наглый мальчишка, со своими советами и рекомендациями. Предложил отправиться в тот город самому и отловить её без шума и пыли. Встретиться, поговорить, выяснить все недомолвки между ней и родителями.

   Вернуть ребёнка в лоно семьи исключительно мирным путём.

   Надо полагать, станет заодно ещё и оправдываться. После того, как его отсюда вышибли в полпинка он, такой умный и хороший дипломат, даже рта не раскрыл. Не позвонил ей ни разу, не говоря уже о других средствах коммуникаций.

   Правильно он, Сергей Маркович, сделал, что удалил его с глаз долой.

   Саша уже выехал на место событий, когда со Станции опять позвонили...

   9 Beta

   Призрак уже начал спускаться, перехватив ногами верёвку, но руками ещё держась за край – когда в него наконец-то попали. И как! Случайно... Задрался кольчужный рукав, и стрела попала прямо туда, между пластин куртки, в левое предплечье.

   Толкнула через материал, пробила, обожгла.

   Не раздумывая, он правой рукой тут же попытался выдернуть её, но куда там! Пришлось только обломить длинное древко. Стрела от этого ещё сместилась в ране – правда, рукав кольчуги потом её не задевал – в глазах на мгновение помутилось, и тут-то и сработало "естественное обезболивающее". Болевой шок отключил всякую чувствительность. Призрак только ясно чувствовал, как в рукаве набухает тёплым и мокрым.

   Ещё верёвка на поясе натянулась.

   Он соскользнул вниз, держась правой рукой и ногами.

   Кровь останавливать пришлось прямо в процессе движения – хорошо хоть, формулы простые. Потом несколько линий вдоль мышц – поддержка – и поперёк предплечья. Зафиксировать рану и стрелу в ней, чтоб не дёргалось. Насколько возможно...

   Минут через полчаса кто-то начал спускаться сверху. Впрочем, кто-то – неверное предположение. Понятно, кто.

   Да и шок через некоторое время начал проходить...

   А ещё левой рукой пришлось закреплять карабины, пока на одной правой весел двойной вес – его собственный плюс девчонка. И не денешься же ведь никуда: закреплять можно только в определённых местах, и верёвки подлиннее не нашлось, этих в притык хватило, еле-еле.

   Это ж надо было так попасть...

   Спустился выжатым, как лимон – выложился изрядно, плохо быть человеком. У человека и сил мало, и Сил тоже. Всего мало кроме настырности.

   Присел на пару минут, ещё раз повторил все формулы – лимон стал сухой, сушёный, даже можно сказать – но кровь идти опять перестала и боль утихла.

   Вокруг один туман, только узкая извилистая полоса из камня под ногами. И Кьяра лежит прямо на ней, поперёк. И одного взгляда достаточно, чтобы понять: никуда не пойдёт, если ей сказать. Попробовал – не слышит. Или вид делает. Скорее всего, действительно не слышит. Поэтому я просто встал, перешагнул через неё, и удалился в туман. Услышал, как поднимается – нехотя, тяжело. Спотыкается, нагоняя. Я тем временем пытался пристроить повреждённую левую конечность за правую лямку рюкзака.

   – О господи... Постой, сядь, я сейчас её достану...

   Нагнала, значит.

   – Некогда. Кровь я остановил. Если тронуть – будет хуже.

   – Тебе же больно...

   – Нужно пройти как можно больше, пока я могу двигаться. За нами спускается отряд.

   – На кой ляд мы-то им сдались? – опешила даже.

   – Скорее всего, приняли нас за вестовых Легиона. Должен же Император узнать, что на форт напали.

   – Этого только не хватало... Дай хоть рюкзак возьму?

   – Не надо, пошли.

   Не догадался, идиот, элементарно поджечь верёвку.

   Шли долго. Каменная дорога ныряла в туман и возникала из него же. Призрак слегка посерел (кровь он всё-таки терял) но шёл уверенно и быстро, Кьяра держала тот же ритм. Наверное, прошло около часа – а может быть, и больше... впрочем, с той же вероятностью могло пройти и полчаса, в тумане ведь время не улавливается, когда нет солнца.

   Если за ними кто-то и шёл, отрыв они не сокращали.

   Пришли неожиданно и резко: "дорога" упиралась в гладкую скальную стену с врезанной в неё вертикальной лестницей. Ступени явно справили свой первый столетний юбилей ещё в глубокой древности, но остались, тем не менее, глубокими и чёткими. Кто и когда мог построить их, с какой целью, и откуда о них знает Призрак – Кьяра понятия не имела, а выяснять как-то даже недосуг. Беда-беда... На его месте она бы сейчас взвыла тоскливо, глядючи на эти ступени, по которым нужно карабкаться. Призрак только задрал голову, обозревая уходящую в бесконечный туман преграду, осторожно высвободил руку и полез наверх.

   Лезли долго, упорно, девушка честно старалась не сорваться – что оказалось сложно, ибо камень из-за влажности на поверку оказался ненадёжно скользким – и ей это даже удалось. Как лез Призрак, она не видела, но когда они достигли широкой каменной площадки, и Кьяра перевалила через край, выглядел он совсем серым.

   Площадка видимо была где-то близко к поверхности тумана – стало заметно светлее. Кьяра осмотрелась. Шагов двадцать по периметру, с одной стороны пропасть, с трёх – голая скала, только узкий покатый коридор куда-то уводит. Вроде расширенной расселины, у которой до гладкости обтесали края. По прошествии нескольких блаженных минут отдыха они в эту расселину и углубились.

   Призрак знал, куда идёт.

   Он видимо вообще много чего знал, только всегда помалкивал.

   Расселина со временем превратилась в нормальный коридор, потом вывела во что-то типа впадины – как будто русло реки в камне – и закончилась, влившись в ущелье. Вышли из-за угла: и тут же туман разошёлся, повеяло свежим морозным ветром и ослепляющее блеснуло солнце чистым снегом на склонах.

   Они немного прошли по ущелью, пока не упёрлись в обвал. Огромные, в ледяной корке, каменные обломки возвышались почти на десяток метров вверх. Призрак постоял, глядя на них, на низкое небо с явно снежными тучами, потом обернулся и обозрел только что проделанный путь. Снега на камнях не было, следов тоже не осталось. Но снег вот-вот может пойти. А если может случиться какая-нибудь гадость, то она непременно случится. То есть, снег пойдёт с минуты на минуту. Если верить Призраку – с чего бы он так бежал? – за ними ещё и "хвост", а влезть ещё и на осыпь у него уже явно сил нет. И драться, видимо, тоже.

   Призрак напряжённо размышлял.

   А Кьяра пошла в пещеру.

   Вход куда успела заметить ещё минут пять назад. Правда, пещера оказалась всего лишь средних размеров расселиной "с крышей" – тот давний обвал, похоже, открыл в неё вход. Но когда воины Клана добрались до осыпи и вздумали лезть наверх, а ещё через некоторое время началась пурга, Кьяра с Призраком тихо сидели себе в этой самой расселине, частично привалив вход здоровым валуном, на который у обоих ушли последние силы.

   Стрелу доставали больно.

   Призрак прямо на ладони поддерживал огонь, пока Кьяра накаляла в нём лезвие кинжала, чтобы прижечь рану. Он хотел, было, отстранить девушку от процесса лечения, но не смог: стрела засела хорошо и прочно, и потребовалось две руки, чтобы с ней справиться. В итоге он лишился куска собственной бренной плоти, изрядного количества крови и в перспективе заработал очередной шрам. И всё это молча – только шипел сквозь сжатые зубы – за что заработал ещё и толику Кьяриного уважения. Она всю жизнь считала, что мужики боль переносят куда хуже женщин, но Призрак её в этом смысле впечатлил.

   Потом они кое-как стащили с него кольчугу с курткой – рукав нижней рубашки насквозь пропитался кровью, задубел на холоде, и его пришлось просто оторвать. Заодно ещё и от подола широкую полоску – на бинт. В общем, Призракова рубашка получила немало тяжких увечий. С другой стороны, кольчугу вообще бросили, это куда как хуже: редко когда павших воинов оставляют на поле брани, а кольчуга ведь была ещё живее всех живых.

   В рюкзаке у Призрака кроме верёвок, карабинов и ещё какой-то металлической скалолазной ерунды нашлось тонкое – но тёплое – войлочное одеяло и фляга с чем-то алкогольным. И то и другое им ночью пригодилось, потому что хвороста в рюкзаке не оказалось.

   Обвинённый в безалаберности, раненый, уставший и замёрзший, Призрак упёрся в необходимость провести ночь под одним одеялом с раздражённой, усталой и замёрзшей барышней, которая к тому же выпила этого чего-то алкогольного. На самом деле то был хороший "горный" коньяк, но Кьяра его не оценила: она просто хотела согреться.

   Через некоторое время Призрак решил, что нервы – они всё-таки дороже, и лучше потратить всё, что можно выделить из запаса Сил, чтобы её согреть и заставить замолчать.

   Призрак проснулся первым, пошевелился, осторожно выбираясь из-под Кьяры – они оба заснули сидя, и девушка положила ему на здоровое плечо голову. Всё тело закоченело, онемело и ныло. А рука воспалилась, опухла и болела. Разнообразие, ничего не скажешь.

   Полез под повязку посмотреть – захотелось стукнуться головой об камень.

   Идиот. Какой идиот.

   Ещё было зверски холодно – в расселине они за ночь "надышали" тепла, но стоило выбраться из неё... Всё вокруг засыпало снегом по самую кромку сапог, солнце взошло но не грело, конечно. Размялся немного, чтобы разогреть мышцы, добавил энергии.

   Ни тёплой одежды, ни топлива, ни спальников... Спальники уже были, меховые куртки и штаны собирался купить у имперцев в то самое утро, топливо не потребовалось бы. И такая глупость – ничего не взять с собой! Некогда было тащить за собой тюки и спускать всё это вниз, да ещё эта стрела...

   Пришлось ещё раз прочитать обезболивающую формулу. И с удивлением осознать, что Сил-то у него маловато – меньше, чем рассчитывал – на то, чтобы затянуть рану, не хватит. Даже воспаление это не убрать.

   Человек не может всего предугадать. Он всего лишь человек. Всего лишь.

   Проснулась Кьяра, выбралась из расселины, завернувшись в одеяло. Сделала пару кругов трусцой. Призрак достал из рюкзака пару армейских рационов – смесь из сухого мяса, специального хлеба и чего-то ещё. Разогрел их в ладонях, подбавив энергии, один отдал Кьяре.

   Девушка недоверчиво взяла неожиданно тёплую еду, но привередничать не стала. Ели молча.

   ...Почему они напали на форт именно в тот день? Совпадение это или умысел? Та группа, что пошла следом – искали они его или проверяли версию имперцев, ушедших "чёрным ходом" с информацией о нападении? И зачем им имперцы, они же всё равно узнают – придёт патруль, или связные не выйдут на связь, или как там они сейчас поддерживают сообщение с фортами...

   Ладно, это – пока в сторону. Но придётся иметь их ввиду. Драться с клановцами сейчас сил не хватит, если только они не попадутся на границе с Источником. Хорошо бы взять языка, но в любом случае нужно залечить руку. Для этого нужен как минимум огонь и пара дней – восстановиться. Топливо, значит.

   Каменное ущелье...

   Там ведь была пещера, нормальная, настоящая. На границе с Источником.

   Да, граница всё решает.

   – Ещё одну такую ночь мы тут не протянем, – даже с набитым ртом тон у неё получился вполне обвиняющим.

   – Да.

   – Ну и что мы будем дальше делать?

   Призрак оглянулся на каменный завал.

   – Перейдём его и пройдём выше. Нужно добраться до границы с Источником, там будет небольшая пещера.

   – У нас нет тёплой одежды, и огонь развести не из чего. Мы тут – замёрзнем. И в пещере этой – с тем же успехом. И это ты меня сюда затащил! – крикнула она в спину Призраку, направившемуся обратно к расселине, забрать вещи.

   – Я всё устрою, не переживай, – бросил в ответ Призрак.

   Камни, снег. И холод. Холодный ветер. Солнце к закату затянуло тучами, опять пошёл снег. Усталость, конечности немеют. Зверски болит рука, обезболивающая формула уже не действует. Хочется сесть и отдохнуть несколько минут, полчаса, час, заснуть. Не просыпаться. Если сядешь – уже не проснёшься.

   Нужно идти.

   Человек, значит, да?

   Ничего, граница уже близко.

   Ветер выл, бросал в лицо охапки холодной секущей крупы, ревел, забирался под одежду, высасывая последние остатки тепла. Пытался сбить с ног, уронить в снег, чтобы не получилось больше встать.

   Я чувствовал его силу: он торжествовал. Пел победно. Взревели трубы, гневно, торжественно, грустно, протяжно. Долгие тягучие звуки, величественные, призрачные, вечные – как сам ветер. Невидимые трубы Тёмного Горна, оживляющие древние предания. Вечная легенда, вечная песнь бури, вечное упорство борьбы с ней. Ведь пока есть буря, всегда есть, кому с ней бороться.

   Я всегда боролся. Это в крови.

   Когда-то я пел вместе с этим ветром, там, в другой жизни. Страж Воздушного Источника – все названия с больших букв – Шива, она тоже долго боролась, чтобы сознать это произведение искусства. Гиама – Страж Земли – не могла дать ей свои силы, чтобы изменить камень так, как того требовала идея. Шива же не могла передать ей власть над ветром, и так родилась ещё одна красивая легенда. Легенда о том, как Ветер и Земля сошлись в одном месте, чтобы создать гимн вечной буре.

   Тёмный Горн.

   Ещё одна красивая легенда, которую уже никто не помнит...

   А я был один, и весь мир вокруг ревел напором ветра. Больше ничего, только я и он, противостояние лицом к лицу, и я боролся, и побеждал. И в какой-то момент в грудь ударила тёплая волна, толкнула, мгновенно обволокла знакомым чувством безопасности.

   Тепло нагретого солнцем камня под рукой.

   И ветер стих, признавая победителя.

   Граница Источника.

   Ну и – вот они, будни мага. Или как там люди их сейчас называют?

   Пещеру-то мы нашли, но нужен огонь. Для огня – топливо. Дерево или уголь. Если бы я мог получить сейчас доступ к Источнику напрямую, можно было бы организовать и уголь. Но инициализации я пока не прошёл, поэтому придётся доставать дерево. Но для него всё равно нужна земля! А вокруг лишь камень.

   Решаем ребус.

   Ветер есть движение воздуха, воздух приходит из-за пределов ущелья, из-за гор. И он несёт с собой частички той земли, над которой пролетел, частицы почвы. Они когда-то были живыми – умершие растения и животные, распавшиеся на крупицы, истлевшие, превратившиеся в составную часть почвы. Скальную породу менять я не могу, это стихия Земли. Но эти частицы почвы – то, что было живым – подпадают под влияние источника в Чаще, и ими я управлять могу.

   Главное, побольше Силы вложить. Источник этот пока ещё чужой, но Сила в своей основе – одинакова...

   Призраку пришлось изрядно поломать голову, чтобы составить такую схему, которая стягивала бы из потоков воздуха эти самые частицы почвы, и стягивала бы их в одно место. Потребовалось что-то вроде очень частой "намагниченной" сети, которая бы их притягивала. Работа была жуткая, но и результат – кучка чего-то вроде гумуса – на каменном полу пещеры впечатляла.

   Кьяру во всяком случае определённо впечатлила.

   Вырастить после этого дерево таких размеров, каких позволил объём полученной почвы – дело плёвое. В кармане всегда валялась пригоршня всяких там семян и семечек...

   Деревце прожило всю свою жизнь за каких-то полчаса, достигло старости, умерло и высохло до состояния, пригодного к разведению костра. Жестоко было лишить его нормальной, полноценной жизни – сотни лет под небом и ветром. Только ради того, чтобы согреться.

   Человек, значит, да?

   Кьяра смотрела на него большими глазами поверх костра, огонь освещал её лицо мятущимися отблесками.

   А Призрак полулежал, прислонившись стеной к тёплому камню – нагреть его собственными силами теперь ничего не стоило, когда рядом Источник – и пытался заснуть. Ему было плохо.

   Они проторчали в той пещере почти три дня – Призрака-таки свалила лихорадка, и, судя по поведению, он был этим скорее удивлён, чем раздосадован.

   Двойственное у неё отношение какое-то получилось. С одной стороны этот, условно назовём, человек – самоуверенный до наглости, пользуется тем, что ей как-то некуда деться. Потому что Гончие – опасность вполне реальная, и два раза он её от них уже защитил. Если не считать того раза со Стражем. Если б не шлялся поблизости, не было бы здесь и сейчас Кьяры, неизвестно даже, что было бы. Если бы вообще было. Так вот, деться ей некуда, кроме как что-то – что? – сделать, чтобы ему в чём-то – в чём? – помочь. Затащил в этот треклятый форт, но из него же и вытащил.

   Чертовски силён – отмахать такой кросс и только потом свалиться. А потом ещё... магичить. Такие фокусы Кьяре и не снились – ни в плохих, ни в хороших (ни в каких, короче говоря) снах. И фокусы свои он теперь периодически повторял, когда кончался сушняк для костра. Впрочем, после первого раза у него, похоже, дело пошло легче. Так вот, наглость и самоуверенность...

   С другой стороны, больной Призрак нуждался в уходе. А Кьяра продолжала, не смотря ни на что, нуждаться в Призраке. Здоровом: иначе отсюда просто не убраться, а убраться хочется. Она чувствовала, что Источник находится где-то впереди, хотя и не смогла бы объяснить, каким образом это чувствует. И при этом в пещеру так никто и не пришёл, хотя, Источник ведь. В Чаще её поймали уже к концу первого дня.

   А здесь – некому ловить? Или – всё-таки что-то зависит от Призрака? Его ведь так и не поймали там, в Чаще... Так ведь и не признался, откуда он знает про эту дорогу в тумане, и тот проход, и эту пещеру.

   И всё же он оказался не таким молчаливым, как она уже привыкла о нём думать. Возможно, совесть проснулась – всё-таки Кьяра о нём заботилась. То есть поддерживала костёр, помогала встать и дойти до выхода, меняла повязки (пока он на второй день не затянул рану), кормила, наполняла флягу снегом, чтобы растопить его на огне... Но есть такое подозрение – раньше просто не считал нужным разговаривать о чём-либо.