Текст книги "Reconnect. Два мира"

Автор книги: Соломон Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

   Как с мебелью. Обидно!

   Двойственное отношение... Чёрта с три Кьяра бы нашла, из чего тут разжигать костры. Замёрзла бы просто, или эти Волки, которые пошли за ними – вернулись бы и растерзали

   Наверное, эти несколько дней в пещере их как-то примирили.

   Географически Империя зажата между молотом и наковальней: с одной стороны Марисс, с другой – Кланы. В общем-то, Кланы всегда считались большей угрозой, чем Марисс, но при этом от непосредственной территории Империи их (кроме вала) отделяли ещё «нейтральные земли». Изначально они всё считались союзниками Империи, фактически же давно и прочно слились с ней – и там и там жили преимущественно люди, и ни те, ни другие клановцев на дух не переносили, а роль «буферной зоны» союзников никогда особо не устраивала. В случае войны войска Кланов для начала вторгались в «вольные города», потом туда же приходили легионы и начинались суровые битвы, которые то и дело переносились в ту или иную сторону, а то и возвращались обратно – всё в тот же «буфер». В какой-то момент тогдашнему Императору надоела вся эта свистопляска, и он приказал возвести Клановый Вал, надёжно оградивший «буфер», впоследствии там всегда стояли Легионы.

   Получилось так, что Империя вплотную подобралась к черте, проведённой, казалось, самими Стражами: Шангорский горный хребет отделял почти третью часть Архипелага, более чем наполовину отсекая ту от всего остального мира. Перевалов имелось всего лишь два, они следовали один за другим и контролировались войсками, как жизненно важные жилы: по ним текли либо реки товаров, когда время выдавалось мирное, либо реки крови, когда перевалы пытались штурмовать враги. Там же, где горы превращались в холмы, широкой дугой встал Клановый Вал.

   Нужно добавить, что Шангорский хребет ещё в древние времена стал объектом поклонения. И не столько из-за того, что под ним дремало какое-нибудь древнее зло, нет, но из-за своей суровой красоты. Начинаясь с пологих предгорий, скалы вздымались на невиданную высоту (лишь в одном месте образовывая что-то типа седловины, которая и называлась перевалами), но над всем хребтом выделялись два величественных Брата: Грифон и Буревестник.

   Древняя легенда гласит, что они были рождены в изначальные времена Матерью, давшей жизнь Творцу, дабы принести в мир великие знания.

   Старший Грифон в мудрости своей считал, что людям не нужно отдавать лишнего, ибо они должны сами добыть всё, что им может потребоваться. Нужно лишь направлять их, как ребёнка, который может сунуть палец в огонь, но которому нельзя позволить спать в пылающем доме.

   Буревестник же не согласился с братом, ведь пока люди сами вырастут и пройдут через все потрясения, что ждут взрослеющего ребёнка, погибнут столь многие, говорил он, что никому не счесть числа их. Братья долго спорили, пока не поссорились.

   И Буревестник открыл людям Источники, призвав Бурю Всех Ветров. Мир поглотила смута, и Творец вернулся, чтобы рассеять тучи и усмирить ветры. Разгневавшись, он хотел закрыть Источники, и уничтожить всё, сделанное Братьями, самих их развеять во прах...

   Но Мать упросила его заключить Братьев в горные пики, разделив их Разломом – пропастью без дна – чтобы стояли они на страже мира до тех пор, пока не шагнут последние стражи его за край, спасая не порученный им мир, но себя самих, и ребёнок не заснёт в горящем доме, а человек перестанет быть человеком.

   И тогда Братья вернутся, чтобы указать путь назад...

   Эту легенду Кьяра впервые услышала от Призрака, в одну из ночей, проведённых в пещере ущелья Тёмного Горна, под завывание ветра, когда сама она не могла спать в страхе перед этими звуками, а Призраку спать не давал жар.

   Сладковатый запах дыма. Потолок закопчён, тени пляшут в такт движению огня. А огонь подчиняется дуновению ветра снаружи. Ветер притих: знает, что я всё равно сильнее. Пока Шива далеко, а Гиама близко – я сильнее...

   Да уж, наверное, чем-то это нас и примирило. Вернее, меня же и примирило. Как показала практика, далеко не все вещи можно предугадать и, тем более, предусмотреть. Скромнее нужно быть, скромнее.

   Пришлось посмотреть с другой точки зрения – когда недвусмысленно ткнули носом в то, что я – не неуязвим. Хотя мог бы. Но вот... нельзя. Перестраиваться надо на ходу, новую схему строить. Использовать то, что есть под руками.

   И откуда что взялось? По идее, я даже к ядам не чувствителен. И убьёшь меня чёрта с три. Проверяли. Гангрена какая-нибудь жуткая – не грозит, справлюсь. Заражение крови тоже.

   А это... эта... аллергия!

   Собственный организм со своими антибиотиками и чем-то там ещё добрался до стрелы, и уже ночью принялся расщеплять металл. Если бы она во мне подольше поторчала, растворилась бы, и металл весь ушёл в кровь. Там ему самое место. Метаболизм – справится. Но что-то у них там, в сплаве такое оказалось, не понять, конечно, что. И оно, это непонятно что, образовало вместе с моим собственным организмом такую ерунду, от которой – аллергия.

   Анафилактический шок.

   Глаза на лоб полезли, в жизни бы до такого не додумался. Не приведи господи, если кто-нибудь в Кланах узнает. Чёрта с три мы потом будем по их территории разгуливать, как у себя дома. Дарех – вообще маньяк с большой дороги, зачем его Волк терпит, понятия не имею. Хотя он тоже маньяк. Но Дарех и его стрелами утыкает, дайте только волю.

   Что-то я, правда, разговорился, не к добру это.

   Плохо, когда с самого начала не везёт.

   Ничего, дальше будет лучше. Посмотрим, как примет её Источник. Должен принять, никуда не денется. А вот как она с Источником сойдётся, это мне интересно.

   Это важно, как она сойдётся с Источником. Одна из тех вещей, которые как раз таки можешь предугадать, но... что-то всё же напрягает.

   Посмотрим.

   4 Gamma

   Они добрались, наконец-то, до Источника Земли. И теперь стояли на вершине подъёма, замёрзшие, уставшие, но... Оно того стоило.

   Огромное, уходящее вдаль плато – скорее даже Плато – изъеденный ветром, дождями и временем камень, такой же древний, как окружающие его горы. А выше, вдали – на фоне чистой глубокой синевы, какая бывает только высоко горах – сияющими белыми громадами стоят Братья. Буревестник и Грифон. Кажется, до них можно дотянуться...

   Позёмка метёт сухую снежную крупу, не давая ей сложиться в сугробы, рождая маленькие снежные вихри, кружащиеся вокруг сапог. Вскоре снега и вовсе больше не останется, ветер унесёт его вниз, в Тёмный Гор – ибо ветры Тёмного Горна рождаются именно здесь – и тогда камень будет греть чистые, выскобленные бурей бока под закатным солнцем, как живое существо.

   Почему-то думает, что он и есть – живое существо. И если бы сейчас не было этой позёмки, он отражал бы солнечные лучи. Да – именно шершавой поверхностью. Как такое возможно – Кьяра не знала. Но она не знала и как может вырастать из камня то, что было впереди...

   Огромный кристалл, грани шириной больше чем в метр. Он словно дерево растёт прямо из тела Плато, и метрах в пятнадцати, там, в голубой морозной вышине, обняли небо каменные ветви. Тёплый коричневатый цвет, цвет плодородной земли, мерцает мягко цветными драгоценными искрами, переливается величественно и завораживающе. И тихо звенят на ветру прозрачные листья, выросшие из камня. Резные тени лежат на скалах. И тишина, торжественная какая-то, как и само ощущение момента.

   Источник Земли.

   Бесконечное древнее Плато.

   И Каменное древо – его сердце.

   Кьяра стояла, не в силах пошевелиться. В этот момент не нужно было больше ничего, только смотреть... Время для неё остановилось.

   А Призрака все эти картины волновали гораздо меньше. Гораздо больше его волновала Страж – Гиама.

   Она вышла к нему в образе человека: невысокая женщина с фигурой, какая бывает у "прирождённых матерей" – широкая в кости, уверенно стоящая на ногах, плавная в движениях. Смешинка в тёмно-карих глазах, коричневые – цвета Кристалла – волосы ерошит ветер. Улыбка на полных губах. Простое закрытое платье расшито мелкими кусочками янтаря.

   Он поклонился. Она кивнула.

   – Пришёл, всё-таки.

   По аналогии со Стражем Чащи, голос которого -сухие, шуршащие листья, можно было бы ожидать, что голос Стража Земли – рокот камня, или что-нибудь в этом роде. Голос её действительно глубок, но – ничего сверхъестественного.

   – Я хотел просить у тебя дозволения для человека пройти инициализацию твоего Источника.

   – Ишь как заговорил, – насмешливо протянула Страж – Дозволение на инициализацию. Раньше вы все просто так приходили, и без всякого дозволения. Что ж тебе неймётся-то, а?

   – Мне нужна помощь.

   – Зачем? – неожиданно жёстко спросила Гиама. Призрак помолчал.

   – Чтобы найти верный путь.

   – Это всё слишком громко и не по делу.

   – Мать, ты же должна знать сама, – взмолился Призрак. – На то ты и мать.

   – Я мать земле, но никак не тебе. А ты сам знаешь, что не можешь использовать Силы Земли. Источник тебя просто не подпустит. У тебя уже есть один, не хватит ли?

   – Если ты позволишь, она, – Призрак указал рукой на застывшую фигурку девушки – инициализируется. А потом передаст подключение мне.

   Гиама задумалась, машинально оглаживая относительно крупный овальный камень, нашитый на рукаве. Светлая янтарная капля на тёмно-коричневом.

   Призрак ждал.

   – Люди нечасто приходят с такими как ты, чтобы добраться до Источника. И нужно было что-то действительно серьёзное, чтобы заставить тебя...

   – Они вышвырнули Ориона, – тихо и яростно сказал Призрак. – Просто взяли, и выкинули его, как тряпку. Я догадываюсь, где он, но вернуть его только своими силами – не могу. Не знаю, сколько их собралось и как они с ним справились, но я должен его вернуть. Иначе меня они тоже вышвырнут. Как собаку.

   – Значит, вот как.

   – Да, так.

   – А Волк?

   – А что Волк? С ними, я полагаю. Они затевают очередную войну.

   – Дети-дети, – вздохнула Страж. – Стоило только перестать следить за вашими играми, как игрушки уже сломаны и все в синяках.

   – Мы выросли.

   – Оно и видно.

   – Так ты разрешишь?..

   – Я никогда не вмешиваюсь в ваши дела, пока Архипелагу ничто не угрожает. И сейчас, я думаю, угрозы тоже нет. Все эти ваши склоки длятся вот уже целую вечность... С твоим Орионом ничего не случилось, иначе, конечно же, мы сами приняли бы меры.

   – С ним ничего случиться и не может, – мрачно добавил Призрак. – Кроме потери памяти, личности и всех сил. А так да, полный порядок.

   – Ну, хорошо. Равновесие действительно нарушилось, но вмешиваться дальше я не собираюсь. Упрямый ты, – вздохнула Страж. – Иди, я её сейчас отпущу.

   Арина первую половину дня – пока была не её смена – провела в боксе. А всю вторую половину дня – тестировала систему охлаждения бокса. Другого, правда. И то есть это оно просто так громко называлось, «система охлаждения». На самом-то деле просто несколько здоровых «кулеров», и в одном из них что-то заглючило. В общем, вентилятор просто-напросто отключился. Нужно починить.

   Бокс был – крайний в блоке и дальний от двери.

   Чтобы добраться до вентиляторов пришлось снять несколько панелей защиты, которые прикрывали проводку, схемы и подключения. Теперь эти панели лежали чуть в стороне, а девушка удобно сидела на полу, скрестив ноги и водрузив на них ноутбук.

   Рабочий день шёл к концу, пластиковая вилка в неисправном вентиляторе застряла крепко, с душой. Потому что воткнула она её туда тоже с душой, и вполне определёнными целями. Пока вилка оставалась на своём месте, можно было спокойно делать вид, что она ковыряется в "кулерах", никто бы ничего и не заметил. Бокс, как уже говорилось – крайний. От двери видно только Аринину макушку, да и то, когда она сидит прямо.

   Поэтому всё подключить и запрограммировать удалось на диво быстро и спокойно. Даже зажигалка высекла искру всего-то со второго раза. На самом деле Арина действовала очень осторожно, и вилка была уже второй по счёту за неделю, только засовывалась она хоть и в том же боксе, но в другой вентилятор. "Починить" бокс труда не составило, а заодно и как следует рассмотреть всё "в полевых условиях", подключиться, погонять немного программы...

   Их Кирилл писал. Не Арина. Но модифицировать – ради бога.

   Что ж, кажется, пора.

   Она воровато оглянулась, сбросила кроссовки, оставшись в носках. Быстро стянула свитер. С джинсами чуть замешкалась: в кармане застряла бухта кабелей подключения. Достала их, распутала, подключила куда положено.

   Свои вещи аккуратно сложила под бокс. Подумала, куда бы девать остатки извлечённой из вентилятора (которому, кстати, даже ничего не сделалось) и засунула их в задний карман джинсов.

   Проверила, нормально ли втыкнут в розетку ноутбук – ещё не хватало, что бы отключился.

   Выставила по таймеру все необходимые программы: на голубом фоне большими белыми цифрами пошёл обратный отсчёт.

   И забралась с ногами в бокс.

   Прозрачная крышка опустилась над головой, тихо щёлкнула. Окружающий мир тревожно мигнул – и погас.

   Кьяра моргнула. Это кажется так, или солнце стояло выше?

   Кристалл...

   Призрак неслышно вырос сбоку, положил ладонь ей на плечо. Сжал.

   – Пойдём.

   – А Страж? – почему-то шёпотом спросила девушка. Призрак усмехнулся.

   – Страж нам не помешает.

   Каменное древо вырастало над головой, широкая крона зазвенела хрустальными колокольчиками – не так, как раньше. Тревожно как-то. Предупреждающе. Кьяра ощутила, как кожу лица и рук покалывает, словно недавно прошла сильная гроза. И пахло так же, громом и молниями. Камнем, намокшим под весенней грозой. Почему-то именно под весенней.

   Девушка подошла совсем близко, медленно подняла руку. Пальцы замерли у мерцающей поверхности камня, она пошла теперь полосами и пятнами – от кремового цвета сланца до густо-чёрного гумуса. Кристалл был живым. Он излучал тепло солнца.

   Краски сгустились, перемешались. Источник медленно просыпался, Сила упругими толчками билась в нём в такт с мельтешением красок. А Кьяра всё никак не могла решиться, пальцы замерли в воздухе...

   И тогда поверхность камня пошла рябью, отпрянула чуть-чуть, принимая форму её ладони. Принимая её ладонь.

   Счёт дошёл до нуля и компьютер начал выполнение поставленных задач, одну за другой, именно так, как и было запрограммировано. Иначе и быть не могло.

   Это же компьютер.

   Через пару минут в "рубке" заметили, что сигнал пошёл – но сделать ничего не могли. Управление было заблокировано. Перехвачено, точнее.

   Но этого ещё не знали, и кто-то пошёл проверить, что происходит.

   Но Арина была уже там – внутри, далеко, не выдернешь.

   Плотина. Ослепительная, расплавленная, грохочущая лавина несётся сквозь неё.

   Рука, касающаяся Источника.

   Оглушающий рёв извержения. Стремительное неукротимое движение камнепада. Сила, сдвигающая и рвущая на части материки.

   Смертельный ужас угасающего сознания.

   Рука, лежащая на плече.

   Выжигающая всё живое раскалённая лава течёт потоком, который невозможно выдержать, который разрывает на части и тело, и саму душу... Течёт туда, уходит прямо в его ладонь.

   И утихает, укладывается до размеров, которые можно принять и осознать, замирает где-то на дне души, становится её неотъемлемой частью.

   Хрупкое тело падает на камень.

   Хрупкое тело лежит в пластиковой утробе станционного бокса, под плексигласом крышки, как спящая Белоснежка.

   Призрак подхватывает её на руки.

   Денис растерянно смотрит на обрезанные провода, на девушку в хрустальном гробу, на стоящий рядом с гробом-боксом ноутбук.

   Он сейчас оглушён не меньше, и хочется упасть рядом, так гудит голова. Но он – Призрак. И всё получилось. Кристалл – Источник – принял её, принял их обоих!

   Кричит, вызывая кого-нибудь на помощь. Из "рубки" уже бегут остальные техники. Потом они позвонят в центральный офис, руководству, и руководство вызовет разработчиков. Разработчики такого никак не предусматривали. Поэтому они схватятся за голову.

   Поэтому нужно поднять её на руки и воспользоваться силой Источника, чтобы перенестись куда-нибудь, ближе к границе. И ждать, пока она не придёт в себя. Приходить в себя самому, сживаясь с новой Силой.

   А тут как раз станет ясно, что девчонка, нагло влезшая в неприятности – сестра руководителя проекта.

   Но это всё – потом.

   А сейчас Гиама стояла, прислонившись к Кристаллу, поглаживая его рукой, словно успокаивая взмыленную лошадь.

   Биение его медленно затихало.

   Она смотрела вдаль, на Братьев, чьи снежные склоны солнце окрасило в кровавые тона, и в глазах её притаилась усталость.

   Сразу там, в глубине, за искрящейся насмешкой.