Текст книги "Reconnect. Два мира"

Автор книги: Соломон Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Reconnect. Два мира.

   Часть первая.

   1-1

   Капли тяжело ударялись о лобовое стекло и, оставляя мокрые дорожки, начинали бежать вверх и вбок, подчиняясь напору воздуха. Это выглядело неправильно и странно, но потом дождь усилился, и дворники заработали на максимальной скорости. Капли превратились в ручьи. Машина резко затормозила, сворачивая на какую-то полутемную улицу, подняла фонтан грязной воды, попав передним колесом в глубокую выбоину асфальта. Фары выхватывали темные силуэты домов с редкими светлыми окнами, отражались бледными пятнами на стеклах притулившихся к обочине машин...

   Плотная стена дождя и ночная темнота, которую не могли, конечно, рассеять реденькие бледные фонари, оставляла ощущение езды в каком-то глубоководном мире, Подводном царстве, с большой буквы. Еще один поворот, мимо проплывает вывеска знакомого круглосуточного магазина – мерцающая сквозь дождь, она выглядит чем-то совсем чужеродным в Подводном царстве темных улиц. Одна из тех деталей, которые почему-то запечатлеются в мозгу. Вот коробочки частных ларьков – эти темны, как им и положено. Не выпадают из образа, сквозь льющуюся воду не пробиваются красные точки сигнализации.

   Поворот на объездную дорогу. Можно даже разглядеть железнодорожную насыпь, но вскоре дорога расходится с ней, и стройные линии столбов уходят дальше в дождь. В зеленовато-призрачном свете приборного щитка, зацепившись резинкой за зеркало заднего обзора, дергается какой-то пушистый зверек. Друг Автомобилиста, чтоб его. Девушка протянула руку и злобно содрала Друга с насиженного места, бросила на переднее сидение. Ударившись о сумку, игрушка отскочила и упала куда-то вниз, на что девушка не обратила ни малейшего внимания.

   Из темноты выдвинулись знакомые высотки, и машина – возможно, излишне резко, но ничего не задев – встала на парковку возле очередного круглосуточного магазина. Дождь лил как из ведра, даже хуже – как из водопроводной трубы с сорванным вентилем, и выходить совершенно не хотелось.

   Чтобы потянуть время, она проверила наличность, осмотрела салон: бардачок, карманы за передними сиденьями, панель с откидывающейся крышкой между ними – с кучей неразличимых в таком ракурсе и освещении коробочек аудиодисков и каких-то бумажек, явно не имеющих отношения к банкнотам – карманы на дверях, полка под приборным щитком... Ах да, еще карман в козырьке. О, заначка! Кто сказал, что в деньгах счастья нет, тот абсолютно прав – счастье-то в их количестве.

   Согнувшись в три погибели и совершив короткую, но быструю пробежку, каким-то образом ей удалось избежать попадания ледяной воды за шиворот. Магазин был маленький, с тусклым освещением, душный, но сухой – за исключением ее собственных мокрых следов. Прозрачная дверь надежно отсекала Подводное царство от мира дышащих воздухом, потребляющих дешевое баночное пиво, картофельные чипсы, просроченные пельмени и наборы типа "Алвейс-Памперс-Гриндерс". Парочка поздних покупателей как раз отоваривалась у кассы – возможно, даже первыми тремя из названных предметов, но не исключено, что и последним.

   Продавщица немедленно вызвала ассоциации с русалкой – в том смысле, будто ее только что выловили из речки, где она отсыпалась с большого похмелья. И речка была обязательно радиоактивная. Ну, или, в крайнем случае – с какими-то жутко вредными для волос стоками. Разноцветными.

   – Бутылку минералки без газа, пожалуйста, и упаковку виноградного "IJ".

   Русалка лениво задвигалась. Возможно, ее и вправду недавно разбудили.

   У нас тут всё возможно...

   – Пакет будете брать?

   – Нет... С пятисот сдача будет?

   Засунув банкноты в карман, а бумажную ёмкость с жидкостью, обозначенной крупно – "Натуральный виноградный сок", и мелко "с добавлением яблочного", под куртку, она опять ухитрилась не намочить шею. Мотор приглушенно гудел, дождь шелестел по крыше. Некоторое время она просто сидела, положив руки на руль. Потом вывела машину на дорогу – хотелось плавно, но нога на педали как всегда не желала двигаться так плавно, и машина беспорядочно, рывками, поддавала газу.

   Город кончился, пустое шоссе уходило в степь.

   Болела поясница. И затекли ноги. Салон «Рафа» нельзя назвать тесным, но спать там все-таки не особенно удобно – надо куда-то девать конечности. А передние кресла убирать было ну совершенно лень, точнее, было просто уже не до них. С непривычки разболелись глаза, затекли руки, и сильно устала спина. Это тебе не в «No Need For Speed» резаться за сим-стиком... Все, чего хочется – это найти съезд с шоссе, заблокировать двери, перебраться на заднее сиденье и спать, спать...

   Картины осенней степи не получалось. Уже давно рассвело, в воздухе висела серая хмарь, с неба, из низких темно-серых туч все еще сыпало чем-то мелким и донельзя противным. Пожухлую осеннюю траву не шевелил ветер – вся трава размокла и лежала на земле, как старая пакля.

   Шоссе пустовало до самого горизонта, но запах выхлопов выдавал тот факт, что оно все-таки не заброшено. Было холодно, и весь мир казался серым. Она немного походила туда-сюда, чтобы размять ноги и прочистить легкие от спертого воздуха салона. Обошла "Раф" кругом – царапина на заднем крыле, оставленная неумелым выездом из ворот, почти полностью скрылась под разводами грязи.

   Завтрак лежал в багажнике, тщательно упакованный в герметичную коробку. Там же лежали обед, ужин, и следующий завтрак. Отдельно – в такой же упаковке – батон хлеба. Дольше свежие продукты хранить не выйдет, но были еще какие-то консервы – она свалила их в сумку, и еще сумка с вещами – только самая необходимая одежда и смена обуви, россыпь CD-дисков, зарядные устройства, адаптеры под "машинное" питание, какая-то схваченная в последний момент ерунда...

   Ноутбук лежал на переднем сиденье. Забравшись туда с ногами и жуя бутерброд, девушка подключила запасной аккумулятор к "прикуривателю". Хотя пока это и не имело смысла (мотор-то не работал) но потом ведь можно и забыть... Монитор поначалу засветился приветливым голубым светом, загружая ОС и прогоняя тестирование, но после выплюнул целый ворох паники, рапортуя о недостающих деталях вообще и сим-пакете в частности.

   Ужасающе дорогой и не менее родной сим-пакет – сим-стик, сим-перчатки, сим-клот и все такое прочее "далее по списку", а так же монитор стереоразвертки – все осталось дома. Сотовый телефон тихо звякнул, сообщая об установленном соединении с модемным пулом. Вызвав окошко "мыльника", она написала всего две строчки: "Жива, здорова. Поставите блок на счет – не вернусь".

   Enter+S – послать сообщение. Отключить компьютер. Вынуть сим-карту из телефона. Пересесть на водительское место.

   Минуты через три сообщение получат дома, отследят канал, потом запросят сотовую станцию о последнем местоположении аппарата, все это займет минут пятнадцать-двадцать. За это время можно далеко уйти – развилка шоссе близко, а там не поймёшь, в какую сторону она подалась.

   Мотор заурчал, просыпаясь. Мигнул зеленым огонек адаптера – аккумулятор ожил, начав зарядку.

   Шоссе оставалось пустынно.

   А город был большой. И почти незнакомый. Поездки раз в пару месяцев по центральным улицам и всяким расположенным на них магазинам не дают ведь знакомства с городом. Она могла повторить обычный маршрут – до какого-то момента, а дальше хитросплетения переулков окончательно сбивали с толку. Домой попасть так и не удалось, слишком редко она там была – в необжитых комнатах, где кроме собственного сотового телефона никаких средств коммуникации – впрочем, это было бы глупо, там ведь станут искать в первую очередь...

   Когда-то в центре было оживленно, очень оживленно. Длиннющие пробки, жутчайшее движение, никакой тебе парковки, толпы пешеходов, стекло и бетон, шум, гам, выхлопы, горячий вонючий асфальт, редкие задыхающиеся в смогу деревья, на каждом перекрестке – видеомониторы, над каждым светофором – рекламные растяжки, и везде – громадные баннеры в половину фасада...

   А еще ноу-хау – стерео-реклама, квинтэссенция изуверской мысли, мечта любого рекламиста. Собственно, промышленные стереоэкраны не для того придумали, но как прижилось! Поставили один такой экран на центральном вокзале и показывали по нему чёрт знает что. То филейные части младенцев, упакованных в новомодные подгузники. То филейные части девушек, не упакованных уже ни во что, кроме очередного "крема для загара в условиях истончившегося озонового слоя"... И ведь какой ажиотаж был вокруг самого первого большого стерео – особенно с рекламой того самого крема для загара...

   Таким он был раньше – центр.

   Теперь рекламы значительно поубавилось, стерео закрыли как нерентабельное, половину видео перебила шпана а вторая половина просто не работала, и остались одни только баннеры да растяжки – доживать свой век под всеми капризами природы, словно древние вымершие динозавры. Машин и людей тоже стало значительно меньше, по сравнению со старыми добрыми временами улицы практически обезлюдели.

   Пешеходы больше не боялись переходить улицу в недозволенно месте, глючные светофоры больше не устраивали пробок в пару тысяч машин, да и проехать человеку, не имеющему водительских прав и не обладающего достаточными навыками для получения оных, стало вполне реально – и это-то в краевом центре... Но все-таки она вела очень осторожно.

   Вот мимо проплыл парк, в центре площадки замощенной плиткой застыли две статуи – мужчина и женщина – протянув друг другу руки и уже много лет радуясь предстоящей встрече, которая все никак не произойдёт. Скамейки возле них пустовали, только какой-то человек зябко ёжась под ветром разглядывал объявление, приклеенное к постаменту.

   Вот недостроенная станция метро – заваренные наглухо двери соседствовали с совершенным отсутствием передней стены, на месте которой раньше была застеклённая витрина, а теперь остался лишь металлический каркас, уже начинающий ржаветь. Почти восемьдесят лет разговоров о метро, пять лет проектирования и строительства, десятки миллионов расходов – все типично по-русски, с размахом – законченная первая линия, почти законченные две первых станции, приближается торжественное открытие... Оно так и не заработало ни разу.

   А вот и общественная Станция. Высотный корпус, чистенький фасад обремененный футуристическим дизайном, вымытые (и уж конечно нетронутые) витрины с застывшими за ними манекенами, огромный фирменный логотип над входом – земля-"триколор" на фоне черной с серебром аббревиатуры – и просторная стоянка, забитая почти до отказа. Кажется, будто половина машин города собрались на ней, или уж во всяком случае – со всех окрестных кварталов.

   Парковка бесплатная. "Трайтек" заботится о нуждах всех людей: цены на Станциях и так выше, чем по абонентской подписке, так неужто мы еще будем грабить клиентов парковочными счетами?

   Забрав документы и поставив забрызганный грязью "Раф" на сигнализацию, она вступила под сень Станции.

   1-2

   Цепочка факелов растянулась, словно огненные капли на невидимой в темноте нити. Гончие шли по следу. Они двигались бесшумно, как тени прочесывая лес, не оставляя следов и даже звук их шагов нельзя было услышать, как будто они вовсе не имеют плоти и под их ногами никогда не хрустит старый валежник, не шелестит сухая листва. Они словно призраки шли и день, и ночь, без перерывов, не останавливаясь даже ради еды и отдыха, они не спрашивали ни у кого дороги и ни в чем не нуждались, кроме информации. Они искали Кьяру, и занимались этим уже довольно давно. Если в мире и была какая-то вещь, способная остановить Гончих или сбить их со следа, то знали ее лишь сами Гончие. Во всяком случае, ни одной из их жертв эту вещь пока выяснить не удалось.

   Кьяра же в данный момент висела на высоте трехэтажного дома, и единственное, что удерживало ее от падения вниз, была рука, перехватившая ее за талию. Вторая рука закрывала рот, впрочем, боязнь высоты и так не дала бы ей закричать – бывают моменты, когда человек не в силах пошевелить и пальцем, даже ради спасения собственной жизни. Она боялась пошевелиться.

   Какая идея может быть еще более дурацкой, чем намерение отсидеться на "втором этаже" леса, "первый этаж" которого – фактически пустыня, "третий" – населен неизвестно чем, леса, где деревья ростом чуть ли не в полсотню метров, а возрастом дадут фору всей местной цивилизации, леса, где по всем рассказам обитают призраки и имеется собственный древний Страж?

   И что может быть страшнее, чем висеть теперь вот так, во тьме, беспомощно раскинув руки и чувствуя какую-то опору лишь под носками сапог – но как раз под таким углом, который не позволит никоим образом задержаться на данной опоре даже и на секунду?

   Если только он отпустит руку.

   Или если рука устанет... Но если это Страж, то на усталость рассчитывать не придется – скорее уже он решит потешить еще разок свое извращенное чувство юмора и сбросить ее на головы Гончим.

   "Как глупо!"

   И ведь даже не понятно, как ему удалось поставить ее в такую... позу... ситуацию! Ведь только что на поясе был защелкнут основной карабин, да еще второй со страховочной веревкой, как там она называется у верхолазов?!

   Шепот был как шелест сухих листьев, а впрочем, у страха ведь глаза велики.

   – В Чаще теряются те, кто не хочет быть найден. В Чаще теряются и те, кто хочет найти. Никто не заходит в Чащу, если он не потерян... Чаща любит тишину.

   Он отпустил руку... ту, что закрывала Кьярин рот. Но поскольку кодовая фраза уже была произнесена, то разговаривать или даже просто пискнуть она уже могла.

   Цепочка факелов внизу распалась, огненные капли сорвались со своей невидимой нити и растеклись, обозначая контуры многолучевой звезды. Гончие расширяли вектор поисков – они пока не знали, каким образом Кьяра поднялась наверх. Одно только непонятно – зачем им факелы в данном случае?..

   Лес шелестел, тихо и зловеще поскрипывали огромные стволы и ветви, что-то стрекотало и ухало там, наверху, где в десятках метров над землей разворачиваются огромные кроны, застилающие ночное небо. Свет звезд не в силах пробиться сквозь полог сотен тысяч листьев – да что там, даже в солнечный день внизу всегда царил полумрак. Теперь же тьма скрывала почти все, и Кьяра могла видеть лишь очертания фигуры, поставившей ее на ноги рядом с собой – словно призрак леса, так же как и Гончие, он внушал безотчетный страх.

   "Никто никогда не видел Стража. А если кто-то и видел, то потом уж рассказать не мог. Так что тут могут быть варианты. Может, это просто один из призраков леса. Очень хочется надеяться. Да, очень хочется. Надежда умирает последней, правда ведь?" Язык сковала немота и бежать стало совершенно некуда... даже спрыгнуть, вопреки пережитому ужасу, нельзя – чужая рука крепко сжимала ее пояс. Вновь голос листьев, мертвых, опавших, шуршащих под ветром осенних листьев:

   – Чаща любит послушание. И тишину. Будь тише травы. И слушайся ветра. Тогда Чаща не причинит тебе вреда.

   Еще несколько кодовых фраз – повторенных дважды, для закрепления результата. Слово тоже есть Сила. Она попыталась сглотнуть, но пересохшее горло только стало саднить еще больше. Призрак потянул ее за пояс, даже руку Его нельзя было рассмотреть – словно сотканный из туманной дымки, из ночной прохлады, Он смешивался с окружающей тьмой, а возможно, и являлся ее неотъемлемой частью.

   – Слушайся ветра... Чаща любит сон.

   Что бы там ни было, но уж на сон это никак не походило, а после него всякое снаряжение имеющее отношение к лазанию по гигантским древним деревьям пропало начисто. Вместе со скатанной в тюк постелью и походной сумкой.

   Не говоря уже об оружии.

   Тяжелый сырой туман оседал где-то гораздо выше, задерживаясь на толстых кожистых листьях, но воздух все равно был достаточно сырым, чтобы высасывать из тела все излишки тепла и ощущение комфорта. Впрочем, верхняя одежда не пропитывалась водой, и даже не особенно сырела. Только вот постоянное ощущение промозглости и холода не давало покоя и вытягивало последние силы.

   И это притом, что ей ежедневно – с появлением серого полусвета, означавшего рассвет, и до исчезновения оного, означавшее закат – приходилось проходить неизвестно сколько километров по наименее благоприятной для этого территории. А именно, на высоте не менее 10-15 метров над землей, передвигаясь по хитросплетениям ветвей с одного чудовищно огромного дерева на другое.

   Гончие шли понизу. Каким-то своим чутьем они определяли, где находится Кьяра, и шли точно под ней. Единственное, что удерживало их от активных действий, была высота. Спуститься или подняться по стволам деревьев невозможно – только с очень хорошим снаряжением и долгой практикой, а естественных спусков в ближайшем районе не наблюдалось. С другой стороны, кто знает, сколько Гончих шли по ее следу – вдруг, какая-то их часть уже добиралась до ближайшего спуска?..

   Она поёжилась, плотнее сжимаясь в комок. Согревающая поза "руки прижать к животу, колени прижать к рукам, голову положить на колени" стала почти привычной. Призрак же не отказывал себе в плаще. У этого субъекта были какие-то свои планы, и Кьяре они не нравились во-первых тем, что она их не знала, а во-вторых тем, что они принадлежали Ему, а в-третьих ей еще не нравилась неизвестность Его природы, Его манеры, и его патологическое наплевательство на погодные условия и желания собственной "прирученной". А самое главное, от так называемого "послушания ветру" ее пока никто не освобождал.

   Странный это был субъект... и несомненно как-то связан с этим непомерным лесом. Кто мог знать Его имя, кроме Него самого – неизвестно, поэтому мысленно она называла Его просто с Большой Буквы.

   Он не разговаривал, Он не ел, и не видно что бы Он спал. Хотя ночью приказывал заснуть, а что Он там потом делал – неизвестно... Впрочем, в определенном смысле Кьяра не беспокоилась, потому как еще ни один призрак не имел склонности приставать по ночам к людям. То, что это призрак, Кьяра решила сразу же, а после старательно укрепилась в своем первом впечатлении (решить, что это Страж – фактически, разницы конечно никакой, но призрак он для психики все же спокойнее).

   Одна характерная особенность – его невозможно рассмотреть, даже когда он стоит "лицом" – тем, что у него там под капюшоном – к тебе, и невозможно почувствовать тепло тела, когда он прикасается. От призраков не должно тянуть могильным холодом, бред это все, ну разве только небольшим сквозняком, но теплыми они уж точно не бывают (опять же – каким бывает Страж, никто не знает).

   Призрак поднялся на ноги, неслышно подошел к краю ветви и склонился над пропастью. Кьяра знала, что Гончие все еще там. Попасть к ним в лапы теперь уже не казалось такой плохой идеей, во всяком случае, там все было бы быстро и почти безболезненно, а тут... Голод почти прошел, но жажда донимала все сильнее, губы растрескались, а зубы больно задевали распухший язык. Фигура в темном плаще, покрытом сырыми разводами, вновь пришла в движение. Знак рукой – и девушка поднялась на ноги.

   "Знаешь ли ты, кто такие Стражи? Каждый знает о них – в какой-то степени. Только как отличить всяческие сплетни – всякие там не имеющие под собой основания слухи – от действительно ценной информации, действительно описывающей природу их Силы, и их смысл? Это знают только те, кто сам встречался со Стражами. Но таких, увы, мало... Поэтому стоит пересказать то, что известно простым людям, в самых простых выражениях, отсеивая уж совсем явную ложь и глупость.

   Мир разделяется на Архипелаг, где мы живём и Острова. Есть ещё другие земли, откуда иногда приходят захватчики – но о них мы знаем слишком мало, чтобы судить. В мире есть разделение на Империю, Кланы и свободные города, которые сами как маленькие королевства, со своими собственными правителями и мелкими владениями. Еще в мире есть разделение на часовые пояса, климатические зоны и далее в том же духе.

   Но самое главное – в мире есть разделение на Силу. Вполне возможно, называть такие вещи "Силой" технически и не совсем верно, но это самое подходящее название из простых слов, так сказать, "общепонятных". Природа зарождения Силы туманна. Известно лишь, что она проявилась в нескольких отдельных местах мира – "Источниках" – покрывая близлежащую территорию и разделяя Ойкумену на "свободные" территории, где живут люди и Кланы, и на "занятую", куда доступа нет.

   У некоторых людей есть возможность в той или иной степени управлять Силой, ведь Сила Источников сначала проходит через что-то, что люди привыкли называть душой, а уже оттуда человек может черпать ее для своих нужд. Кто-то может вызвать простенький фейерверк для собственного развлечения, а кто-то может вызвать и дракона – для развлечения кого-нибудь другого, скажем, вражеской армии. Владение Силой, конечно, накладывает и некоторые ограничения... Ее нельзя накапливать, нельзя долго удерживать ее поток, нельзя вычерпать до дна – если человек берет ее из собственной души, а "сосуд" не успевает наполниться, то может случиться что-нибудь довольно неприятное. Тут все исключительно индивидуально.

   Только посетив Источник человек может черпать из него напрямую.

   И вот тут появляются Стражи. Поскольку никто не знает точного происхождения Источников, то и происхождение Стражей остается загадкой: были ли они рождены вместе с миром, если Источники были в нем изначально или, если же Источники появились позже – пришли ли Стражи вместе с ними, а может быть, они появились гораздо позже самих Источников или существовали задолго до?

   Известно, что у каждого Источника есть Страж. Это общее название для "неизведанных сущностей", выглядят они все по-разному, за пределы невидимых границ своих территорий никогда не выходят, с людьми не разговаривают и лишь изредка дают увидеть себя – дабы отпугнуть лишних посетителей. Точно известно, что Стражи охраняют Источники – почему их так и назвали – от кого бы то ни было, желающего приобщиться к мировому господству путем "купания в Источнике", обретения небывалых сил и выноса с полпинка всех граждан, несогласных с результатом демократических выборов с одним кандидатом в лице того самого пинающегося индивидуума.

   Почему-то люди склонны полагать, что Источник – это обязательно нечто, связанное с водой, что на самом деле грубая ошибка (есть Водяной Источник, но есть и Огненный, и это лишь два примера). Некоторые так же склонны полагать, что Стражей можно обмануть или задобрить. Очевидная ошибочность данного мнения подтверждается количеством людей, провернувших подобную аферу, а количество их все никак не оторвется от "точки зеро". Некоторые полагают, что Стражам нет дела до простых путешественников, которые пересекают территорию Источников ради прогулки или какой-нибудь подобной безрассудной ерунды – кроме всего прочего, пока ещё ни одной армии не удалось пересечь "закрытые" территории, даже если направлялись они просто транзитом.

   А территория источника... Конечно, территория заслуживает внимания. Да еще какого! Огненный Источник стоит увидеть хотя бы раз в жизни, даже если не хватит сил посетить три оставшихся из "стихийных". Посмотреть стоит. Но только – без пересечения границ. Пока ты стоишь за невидимой линией, тебе ничто не угрожает. Если ты пересечешь ее, то местный Страж обратит на тебя свое внимание.

   Вторыми после Стражей идут призраки, или духи, или сущности. Возможно созданные самими Стражами, а возможно они просто им подчиняются, с другой стороны может быть и так, что ими движет непосредственно Сила Источников. О них тоже известно не так уж много... что-то вроде "внешней охраны", прочесывающей территорию и доставляющих всех, кого надо туда, куда надо, если не вмешиваются "старшие". Дальше начинаются слухи, и мы их пересказывать не будем. Вот такой расклад".

   Все это Кьяра слышала очень давно. Пойти в Лес, являющийся Источником, ее фактически вынудили. В ее изменившиеся планы входило пересечь Лес по диагонали в наименее широком его месте, с тем что бы выйти в открытую степь а по пути оторваться от Гончих, насколько это вообще возможно. Стража Леса она никогда не видела и видеть не желала, а по идее и не должна была – в случае, если бы все было так, как надо. Но когда и у кого получалось так, как надо?

   В итоге она оказалась в самом центре Леса...

   И вновь ночь в Лесу. Стволы уходят необъятными колоннами во тьму а к зловещей смеси, составляющей «тишину леса» добавились отчетливые звуки, производимые какими-то животными. Увидеть их было невозможно, слишком высоко и быстро они двигались... но звуки, звуки долетали – пусть даже на пределе слышимости. Затихающие крики, тонкий визг, тяжелые удары и какой-то хруст, и длинные тоскливые фонемы, оставляющие в душе непонятную смесь страха, напряжения и необъяснимой грусти.

   Бывало, сверху падали обломанные тонкие (конечно же, "тонкие" в общих масштабах) ветви, покрытые пучками редкой листвы. Бывало, мелькали какие-то огни... но что могло гореть или светиться – здесь? Кьяра не знала.

   Две ночи она спала, подчинясь приказу. Третью ночь она встречала на ногах. Она не думала об огнях, она даже не думала о потребностях собственного организма, проще говоря, она не думала совершенно ни о чем, движения ног сделались совершенно автоматическими. Призрак вел ее – железные пальцы в жесткой перчатке обхватили и сжали хрупкое запястье с такой силой, что, не будь даже приказа подчинения, она не смогла бы вырваться. Создавалось впечатление, что Он видит в темноте не хуже чем при ярком свете. Но об этом она тоже не думала.

   Впереди загорелись огни. Девушка заметила их только потому, что пятна даже слабого света на фоне темноты автоматически привлекают и фокусируют взгляд – они зажглись на высоте метрах в десяти над тем уровнем переплетенных ветвей, где двигались Кьяра и тот, кто вел ее. Потом – по одному, или группами по два-три – огни начали зажигаться все ниже, словно светился сам ствол. Их становилось все больше, вот они уже появляются по пять-шесть штук за раз, волна зажигающихся бледных огней прокатывается по всем ближайшим стволам и уходит в стороны, перекидываясь дальше и дальше. Лесной пожар, в котором нет настоящего огня – лишь сошедшие с ума гигантские светлячки.

   Призрак подходил к первому дереву, выбранному "светлячками". Кьяра не могла поднять голову и посмотреть вверх, но скосить глаза и бросить взгляд вниз было вполне в ее силах: огонь охвативший дерево уходил вниз, контур ствола выделялся на фоне сгустившейся черноты, очерченный сотнями "светлячков". Вот дерево осталось позади, они миновали его и приближались к чему-то вроде "площади" – где особенно толстые ветви нескольких деревьев смыкались, образуя почти ровную площадку.

   Впереди и вокруг уже рябило от огней, начавших вдруг пульсировать в едином ритме... но не становилось светлее. Окутанные сиянием, медленно дрогнули ветви. Те деревья что находились ближе всего, как будто протягивали друг другу "руки". Живая стена с тихим шорохом возникала словно бы из ничего – окружая непроницаемым сплетением медленно смыкающихся ветвей...

   Призрак вдруг остановился и – не выпуская ее руки – запрокинул голову, глядя куда-то вверх. Так они стояли какое-то время, может быть, с минуту. Потом сверху начало что-то падать. Это было похоже на снег... Крупный снег, падающий хлопьями, и эти хлопья светились точно так же, как "светлячки". Они падали на фигуру в темном плаще, прилеплялись к ней, и вот уже Его плащ покрыт этими хлопьями полностью, ими облеплены Его плечи, Его спина, а хлопья все падают – прямо в запрокинутый капюшон.

   Кьяру пробрало до жути, тем более что ее запястье все еще сжимали чужие пальцы. Но хлопья падали только на Него, даже на эту Его руку – но не на руку Кьяры. Наконец, "снег" закончился. Упавшие хлопья медленно растворялись во что-то однородное, полностью покрывая Его фигуру. Окутанные тонким слоем чего-то светлого, и как будто даже жидкого, дрогнули пальцы в светящейся перчатке.

   Деревья замерли. Внизу и по сторонам были настоящие живые стены, они светились, и только где-то высоко угадывалось свободное пространство – укрытое темнотой – всего лишь другие уровни кроны, более молодые ветви, чем эти...

   Призрак еще постоял немного, расправив плечи, как будто ожидая, пока весь "снег" однородно "растает". Плащ на нем светился уже полностью.

   Сухие осенние листья, срываемые ветром с оголившихся ветвей, прошелестели:

   – Чаща живет. Чаща дышит. Кровь чащи – кровь деревьев. Сердце Чащи – дух леса. Лес бессмертен, пока бьется Сердце. Ветер не властен изменить волю Сердца. Пришедший к Сердцу свободен – такова воля Чащи.

   С последними звуками Его речи Кьяра почувствовала, что освободилась: прошло отупение, с новой силой навалились голод и жажда, мышцы пронзил мгновенный спазм – слишком долго она шла, слишком долго ею управляли. И слишком велика была усталость. Она только успела отступить на шаг, чуть не потеряв при этом равновесия.

   Призрак обернулся, медленно поднял светящиеся руки и откинул капюшон на спину...

   Гончие, запрокинув головы, смотрели, как кровь леса пульсирует в едином ритме с биением невидимого им Сердца.

   2-1

   Станционная парковка предусматривала оставление машины на ночь, но только при условии, что владелец находится внутри Станции, а не у себя дома на мягкой постельке или в каком-нибудь притоне на противоположном конце города. Мягкая домашняя постель не предусматривается, притон вроде как тоже без надобности, переночевать же на Станции... В принципе, можно. Но оставаться на одном месте так долго – просто-таки чревато, натуральное приглашение «ну чего ждете, я же тут!».

   Станционное кафе предлагало большой выбор разных продуктов, было даже кое-что псевдонатуральное, вроде куриной котлеты "по-киевски": в ней процентов 30% куриного мяса, и всего 70% – соевого белка, куда уж натуральнее! Подумав, она выбрала пирожки с мясом: происхождение оного мяса там хотя бы не расписывалось до отбивающих всякое желание есть подробностей, да и тесто в принципе съедобное. Ожидая, пока еду разогреют и упакуют "на вынос", девушка разглядывала Главный холл. Станция почти Центральная, огромных размеров помещения – и тем не менее людей было относительно мало.

   Кто-то, как и она, решил подкрепиться в кафе, кто-то расслабленно сидел у стен, ожидая товарищей или выясняя что-то с менеджерами, кто-то бродил по залу разглядывая яркие рекламные щиты, кто-то выходил из сектора фотолаборатории, прижимая к груди фирменные конверты. Группа человек в восемь собралась у одного из частных порталов, облачаясь в безразмерные белые футболки с одинаковой символикой – какой-то клан намеревался провести встречу, что называется, "on-line".