Текст книги "Кэсседи, космический политолог! (СИ)"
Автор книги: Софья Лямина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
– Ага, – говорю едко. – и сколько же этому складу лет? У нас уже тысячу лет, как все утилизируют!
– А может эти вещи жалко на утилизацию отдавать! – упрямится этот...этот...Кристоф этот!
– Тогда почему их просто не спрячут в стену? – весомо вопрошаю я. – Ты тоже отдельные комнаты организуешь под любимые и бесполезные вещи?
– Нет. – неохотно сообщил Крис. – Я просто приказываю убрать их в стену. Но ведь, и эта комната была спрятана там же, в стене, то есть. Может она была настолько дорога, что ее всю спрятали в панели стены?
– Целую комнату? – сомневаюсь я.
– Да! – гордо отвечает Кристоф, словно это он додумался сюда помещение спрятать от врагов своих, боясь, что его любимый стол расколошматят на щепки, а затем этими обрубками растопят камин и начнут танцевать танец диких папуасов, попеременно пиная друг друга в знак уважения и поддержки.
– Ладно, давай скинем эти покрывала и узнаем назначение комнаты. – предлагаю я, натыкаясь на его уже сомневающийся взгляд. Нормально? Вот они – современные мужчины! Рвутся в бой первыми, пока не узнают возможные последствия. Ууу! – Давай-давай! Иди снимай!
– А почему я? – возмущается Крис.
– Потому, что ты парень! – говорю и наблюдаю за его расстроенным выражением лица. Кажется, он впервые был разочарован в своем поле. Бедненький, даже жалко его стало. Но ненадолго! Все ведь должно случаться в первый раз, верно?
– А ты разве не феминистка? – вопрошает с надеждой, будто бы я ему сейчас скажу, что все это социальный эксперимент на любознательность народа, и ему вовсе не нужно сдирать эту чертову зановесочку.
– В ситуациях опасных для моей жизни – нет. Тогда я придерживаюсь традиционных понятий. Мужик рискует, а девушка томно падает в обморок. – Но сжалившись, добавляю: – Ты не переживай, если что, то я успею позвать на помощь. Наверно.
Кажется, мой ответ его не успокоил. А жаль, я ведь старалась. Но выбора у него не было, поэтому он медленно, напряженно, словно хищник, который в любой момент готов напасть, двинулся к стеллажам. Кристоф явно опасался содержимого, скрытого накидкой. Я б на его месте тоже боялась. А мало ли там террариумы с дикими мм...змеями? Или тарантулами? Черт, тогда ясно откуда здесь пауки!
– Кри-ис...,– говорю. – а ты пауков боишься?
– А п-почему ты про пауков вспомнила? – он резко затормозил, оставшись в шаге от стеллажей, обернулся и опасливо глянул в мою сторону.
– Да так, – пожимаю плечами, раздраженно отмахиваясь от него. Потому что сама уже готова идти и разбираться с этими конструкциями. Пока дождешься его реакции, то сама слоем пыли и паутины покроешься. – на Райзере собиралась в насекомопарк сходить.
– Аа, ну ладно. – говорит с облегчением. – Насекомопарки это очень даже хорошо. Возьми меня с собой потом, ладно?
– Если выживешь.
На меня посмотрели так, словно это я его сейчас и собираюсь убить.
– Так ты открываешь? – заинтересованно спрашиваю, начиная догадываться о худшем.
– Не-а.
– Почему?
– Перчаток нет, а мало ли, какая там зараза может быть. – супер.
Банально открываю рот, затем резко и зло закрываю, влетаю в комнату из коридора (да-да, пряталась за разломленной стенной, там безопаснее), уверенно и стойко иду к стеллажу, рукой отодвигаю растерявшегося Кристофа, закатываю рукава и подхожу. Но мысль о заразе не вылетала из головы, поэтому вытаскиваю из сумочки (не спрашивайте, она всегда со мной) влажные салфетки и начинаю делать то, что должен был сделать этот...Кристоф. Сначала аккуратно нащупываю край, также осторожно и не спеша отодвигаю, и в шоке смотрю на открывающееся!
Дальше все происходит само собой, одним резки и напористым движением руки, полностью скидываю накидку, начиная задыхаться от обилия пыли. Глаза слезятся, нос чешется, а кашель так и рвется наружу, но я сдерживаю его, потому что просто поражена тем, что мы нашли.
Книги! Здесь были книги!
Они стояли ровными и пыльными рядами на каждой полке, кажется, даже в каком-то определенном порядке! Их было невероятно много, самых разных размеров, толщины, древности, степени захламленности и потрепанности. Но все они были одного типа, их объединял бардовый, хоть и немного пыльный цвет, странный переплет корешков и что-то едва уловимое, что-то, что кричало о их сходстве.
– Чего только нет на корабле истребителей! – удивленно-восхищенно сказала я.
– Ущипни меня за...– он мимолетно глянул в мою сторону, наткнувшись на пристальный, немигающий взгляд. – за...пятку. Это же книги!
– Не книги, Крис, – говорю уверенно и авторитетно. – а чьи-то записи.
– Что?
– Посмотри на переплет корешков. – указываю пальцем на книгу. – Это очень странно, но какой-то сумасшедший решил переплетать их вручную. Книги так не переплетают, это еще несколько тысяч лет назад делали иначе, а значит кто-то сшивал нечто другое. Записи, к примеру. Мне кажется, что это дневники маньяка. Никакому нормальному человеку в здравом уме не придет в голову делать это вручную. Черт, ну точно не адекватному человеку!
Мелькнула мысль, что это может быть архив Рейнгара. А что, под описание подходит. Неадекватный псих, маньяк и страшный человек. Надо бы приглядеться к Рейнгару.
– Согласен. – мрачно кивает он. – Тут что-то странное. Записи действительно не электронные, ни на бегущей бумаге, ни на планшете. Они на бумаге, которую не засунули в скоросшиватель, не отправили на переплет, не отсканировали на голографический диск. Их...сшили. Вручную.
– Кому могло прийти это в голову? – вопрошаю я, все больше мрачнея.
На третьем курсе у нас были пары по психологии. Вел их весьма примечательный преподаватель, который не цитировал нам великих мыслителей, не давал штудировать учебники, не заставлял думать над смыслом бытия. Нет, вовсе нет. Он рассказывал нам о психологии отдельных типов людей, самых примечательных. И зачастую это были сбившиеся люди, которые потеряли нить реальности. Этот преподаватель какое-то время работал в РЕЧНО, в отделе поведенческого анализа, изучая склад ума преступников. И, о самых примечательных, он рассказывал нам.
На его парах мы узнали о том, что перфекционнисты в большинстве своем склоны к психическим отклонениям, паническим атакам, ужасающим головным болям, состоянию аффекта. Он утверждал, что примерно сорок процентов его "клиентов" являлись перфекционнистами, которые для наведения порядка в мире, убивали людей, "исправляли" их лица, делая более пропорциональными и правильными, не обращая внимания на то, что те уже мертвы или будут после произведенной операции. Они похищали и наказывали куртизанок, наркоманов, считая, что они слишком неправильные и неидеальные. Творили полный беспредел, уверенные, что делают мир разумным и правильным, точным, рациональным.
Но рассказывал он также и о тех, что любят кропотливую и жуткую работу. Так на его пути встретилась женщина, которая любила делать браслеты из костей людей, аккуратно обрезая их, придавая форму каждой будущей "бусинке", ласково обстругиваю, лакируя, выкрашивая в различные цвета, аккуратно насаживая на веревку, создавая уникальное украшение. Ради этого она убивала людей, делала из костей каждого человека бижутерию, и продавала в своем ювелирном магазинчике, забывая указывать, что это браслет сделанный из человека. Удивительно, но она была действительно гением, ее украшения завораживали своей красотой, продуманностью, и никто бы не подумал списать серийные убийства на миловидную женщину, пока однажды, каким-то чудом от нее не сбежала жертва. Тогда-то маньячку и поймали.
А темой нашего урока стали кропотливые до максимализма люди, которые тратят месяца и годы, для создания своей коллекции. Как правило, такие вещи содержат в себе что-то жуткое, уникальное, выдающее в их создателях творцов, но сумасшедших творцов, давно спятивших на своих шедеврах. В этом нет их вины, каждое умопомешательство берет свое начало в прошлом. Домашнее насилие, жесткое обращение домочадцев с животными, друзья, которые не видели ничего ужасного в избиении пенсионеров. Все то, что поспособствовало бы человеку сойти с ума.
Нас научили бояться таких людей, обходить их стороной или оформлять на них анкеты психологам РЕЧНО, которые всегда проверяли потенциальных убийц. Невероятно, но девять из десяти оказывались склонны к убийствам и насилию.
Вот и сейчас, глянув на эти обработанные корешки, мягко обшитые тетради, искусно выполненные и великолепно обработанные обложки, во мне зарождалась паника. Все указывало на второй тип убийц. Сложная работа, для которой нужно много времени, усидчивости и осторожности.
– У тебя сенсор с собой? – вопрошает Крис. Молча киваю, ожидая продолжения. – Посвети мне, я прочту, что здесь написано.
– Ты уверен, что создатель коллекции не вернется? – с сомнением спрашиваю я.
– Оглянись, – пожимает он напряженными плечами. – пыль и паутина, записи давно не протирали. Если когда-то здесь и было логово маньяка, во что мне трудно поверить, потому что это – корабль истребителей, то он ушел. Такие личности обычно не оставляют свои коллекции надолго, они всегда возвращаются, чтобы сделать новый экспонат. Прекрати трясти рукой, мне ничего не видно! – Возмутился напоследок Крис.
– А с чего ты взял, что маньяк не может быть истребителем? – спрашиваю тихо, наблюдая как он достает запись, стряхивает пыль и открывает. – Мне разные вещи про них рассказывали. Вполне возможно, что среди них мог быть съехавший, учитывая такую-то работу. Он мог убивать на разных заданиях людей и описывать убийства в этих дневниках. Навряд ли кто-то догадался бы списать разных жертв с разных планетах на истребителя. Просто бы не додумались до этого.
– Предположим, – кивнул Кристофер, возвращая запись на место и беря следующую. С другой полки. – но как бы он это скрыл от других? Или от начальства?
– Он бы убивал осторожно, уверенный, что его не достанут, учитывая тонкие и аккуратные стежки сшивания. – киваю на дневник у его руках. – А если бы кто-то и догадался, то убил бы и его, говоря, что приятель погиб на задании, его загрызли зомби, сожрала мозг морковка, покусала змея...не важно, все бы верили, потому что у истребителя хорошая репутация, не вызывающая вопросов. К тому же, он прекрасно спрятал свое помещение. На нижних уровнях, где в основном склады, да каюты механиков. Понимаешь? А с появлением на корабле Рейнгара, Грейстона...он просто затих, не желая привлекать внимания.
– Ну хорошо, – кивает Кристоф, поднимая глаза на меня. – но, я не уверен, что истребитель-маньяк до сих пор тут.
– Почему? – вопрошаю, чувствуя, как по спине поползли неприятные мурашки.
– Чтобы появилась такая пыль, нужно как минимум месяц. – говорит. – Рейнгар здесь гораздо меньше времени, а про Грейстона вообще молчу, тот на днях на корабль прибыл.
– Я думала, что это личный корабль истребителей Грейстона. – тихонько хмыкаю.
– Это так, но...– он замирает, удивленно глядя в запись. – посмотри!
– Что там? – напряженно и испуганно спрашиваю я, перегибаясь через его руку и подсвечивая себе фонариком. – Это даты? Что это за даты?
– На имя смотри. – шипит он, потому что я стукнула его локтем. Но мне можно. У меня стресс!
– Грейстон ОКайро? – удивленно произношу вслух. Точно его имя, дата рождения, имя матери, отца, положение в иерархии Виктории. – Что это? Это не дневник маньяка? – Черт, это мой голос звучит так расстроено?
– Нет, параноик. – самодовольно хмыкает Кристоф. – Это дневники с родословной династией ОКайро.
– Но что они тут делают? – еще более пораженно вопрошаю я, чувствуя себя неловко из-за прошлого предположения. Нда, нельзя мне пальцем в небо тыкать. А с другой стороны...такая задумка пропадает, напишу книгу потом...
– Так ты же сама говоришь, что это личный корабль Грейстона. – пожимает плечами Крис. – Вот и таскает с собой, наверное. Откуда я его закидоны знаю? У каждого свои тараканы в голове.
– Ладно, – говорю. – но что-то тут не так.
– Опять начала? – простонал блондин. Эй, и где его вечный энтузиазм? С алкоголем выветрился?
– Да нет же, – отмахиваюсь раздраженно. – Грейстон же племянник Императора?
– Ага, – сообщает блондин. – а там чего написано?
– Что он его сын. – говорю почему-то шепотом, кинув потрясенный взгляд на Кристофа. Тот замер, как-то побледнел, затем позеленел, после, став серым, кинулся читать запись, но увидел лишь то, что уже сказала я.
– Почему и для чего они скрывали это? – спрашивает Кристоф, почему– то у меня. Понятное дело, что я развожу руками. Вообще больше не буду свои предположения высказывать, дабы стыдно за предыдущие.
– Так у вас же террористы народу угрожают, – говорю. – вот и решили скрыть, дабы наследника уберечь. Нет, а чего ты так смотришь? Не выдвигаешь теории – не критикуй уже выдвинутые.
– Да нет, я в целом согласен с тобой. – бормочет он, убирая запись на место. – Просто вдруг подумал, что валить отсюда надо.
– Вот и я говорю, что с корабля нужно бежать. Спрячемся где-нибудь на курортной планете, там неизведанных тропических лесов много, тепло и еда под боком. – мечтательно прикрываю глаза. – Вода чистая и соленая, песок белый и мягкий, пальмы высокие и зеленые, а еще там есть домики, которые можно купить и...
– Я говорил о том, что из архива этого валить нужно. – обрывает он мои надежды. – Пошли отсюда, пока нас не засекли и память не стерли. Пятке ясно, что не в свое дело влезли. – говорит Кристоф, хватает меня за руку и ведет по направлению к выходу.
– Очень жаль, тебе бы пошли трусы из кокоса...– говорю невинно. Кристоф замер, глянул на меня, хмыкнул и обернулся к выломанной стене.
Да-да, сама в шоке от того, как выломала ее. Не такая уж я и толстая. Ну, я была уверена в этом до пробоины в стене.
– Ясно, ты на панель надавила, та не справилась с множеством команд, случайно выбранных твоей...твоим копчиком, и решила просто снести стену, чтобы не перегрузить себя. Умно, я бы поступил также. – вот, я же говорила, что не толстая вовсе. Это просто копчик у меня объемный, я им сразу на несколько кнопок нажала. – Сейчас исправлю. – И его пальцы быстро забегали по сенсорной клавиатуре, нажимая код для панели. Стена на глазах засветилась белым светом, заполняя пустующее пространство и вновь собралась воедино. Вот, и как будто ничего не было!
Тем временем воздух словно загудел от напряжения. Хоть и было невероятно тихо, даже как-то слишком тихо. И если бы не звук сотни ружьев, который издают все бластеры, сообщая, что они уже наготове и вполне себе способны на выстрел, то мы бы и не догадались о надвигающемся. Оставался только один выход и мы, надеясь, что нас не заметят, двинулись по стеночке в правую сторону коридора, чувствуя напряжение, идущее с левой стороны.
Молясь, чтобы нас не застукали, тихо, практически не дыша, мы плавно двигались. И были уже за углом, когда заметили крадущихся в боевой стойке истребителей, держащих бластеры в удобной для стрельбы позиции. Все в темных костюмах, обтягивающих стройные и мускулистые торсы, широкие плечи и свидетельства о том, что тренировками здесь не брезгают, черных бронежилетах с белоснежной гравировкой их организации, темных масках и перчатках. Как есть стрелки РЕЧНО! Разве что те выглядели...менее внушительно.
Долго любоваться мне не дал Кристоф, бесшумно дернув за локоть. Я обернулась, столкнувшись с его злым и предостерегающим взглядом. Одними губами он прошептал: "Валим!", указав пальцем на коридор, который скрывался за очередным поворотом.
Не знаю как, но один из истребителей заметил это движение и двинулся в нашу сторону. Медленно, так, словно зная где мы и кто мы, так, словно всю жизнь охотился за нами.
Но мы также медленно отступали, шаг в шаг с ним, и когда дуло его бластера оказалось в коридоре, нас там уже не было.
***
Поднявшись на верхние уровни мы уже не крались, а неслись со всей возможной скоростью. И если по началу это вызывало бурю адреналина, звонкий смех от мысли, что мы спаслись, переиграв истребителей, узнали тайну правящего рода Виктории, да и просто от пережитого напряжения, то уже ближе к каюте я мечтала помереть на месте. В боку нещадно кололо, перед глазами стояла мутная пелена, из груди раздавались жуткие хрипы. Будь я на месте Кристофа, то подумала бы, что за его спиной бежит не хрупкая блондинка, а тролль с поврежденной дыхательной системой, на последнем издыхании тащащий дубину, или Рейнгар, который таки начал дышать огнем. Впрочем, Рейнгар навряд ли задохнулся бы от пройдённой дистанции. В чем-чем, а в плохой физической подготовке его не обвинить, ага.
Поэтому, когда показалась дверь родной и самой любимой каюты, я обрадованно заскакала на одной ножке, хлопая в ладоши, забыв, что минуту назад была готова передвигаться как настоящий истребитель во время прохождения тренировочной дистанции – по-пластунски. А Кристоф завис у самой двери, упиревшись руками в колени и часто дыша. Нда, не приспособлены те, кто привык работать мозгами к физически тяжелым побегам от истребителей. Эх, а вроде и фитнесом не брезгую, и в тренировочном зале достаточно времени провожу, а все равно этого оказалось недостаточно. Или все дело в мутации? Да, точно. В любой непонятной ситуации вини правительство и радиацию. Золотое, хоть и необоснованное правило Землян.
– Ты как? – хрипло вопросил Крис, приложив руку к сердцу. – Я сейчас ласты склею.
– Зачем? – удивилась я. Странный он какой-то, зачем портить древнений предмет для плавания? Вещь-то неплохая, даром, что уже не пользуются. Зато какая история! Некоторые музеи, между прочим, эти вещички бережно хранят за пуленепробиваемым стеклом и сдувают пылинки специальным очистителем, а он их клеить собрался. Варвар!
– Выражение такое, – отмахнулся он, упиревшись спиной о стену. – старое очень. Означает, что умру скоро в страшнейших муках.
– А-а, – многозначительно выдала запыхавшаяся девушка, то есть я. – какой интересный фразеологизм, – Говорю, – ты мне потом еще расскажи подобные, если нас не поймают и не прибьют, ладно? – миролюбиво предлагаю я, собравшись наконец с силами и нажимая кнопочки на панельке.
– Думаешь поймают? – вопросил он устало.
– Ну, наверняка наше отсутствие заметили. – задумчиво отвечаю. – А если не заметили, то первым делом проверят именно наши скромные персоны, прости конечно, но мы с тобой личности, которые не внушают доверия.
– Пусть проверяют, – выдает он облегченно. – то, что мы выходили из каюты, еще доказать нужно.
– Думаешь, что не смогут? – недоверчиво спрашиваю, оглядываясь по сторонам. – Возможно, что уже сейчас следят, и Рейнгар слюнки пускает, надеясь, что честь устроить нам разнос выпадет ему.
– Нам главное сделать вид, что предыдущие пару часов мы не выходили из каюты. – махнул Крис рукой. – Камеры я возьму на себя, аккуратно подчищу все. И даже если заметят, что запись стерта, то точно не смогут предоставить доказательство того, что это сделали мы.
– Интересно, – говорю невинно и словно сама с собой, – а откуда простой переводчик из делегации знает, как подчищать записи с камер корабля истребителей?
– Хах, – выдал этот чем-то безмерно довольный тип. – ты сама и ответила, дорогуша. Я переводчик из действующей делегации Виктории. Нас там обучают не хуже самих истребителей. Сама знаешь, что в политике нужно быть готовым ко всему. Это как война, где нужно показать максимум своих сил, возможности, ресурсов, знаний и талантов, припрятав при этом всех тузов.
– О да, Виктория мастер прятать своих тузов. – раздосадовано сообщила я, припоминая прошлый опыт. – Черт разберешь, то ли победила, то ли сама в дураках осталась. Неоднозначность и шаткость – вот ваши главные черты.
– Давай еще поругаемся. – фыркнул он. – Ты главное уяснила? Тебе нужно сделать вид, будто ты никуда не уходила, поняла? И спрячь костюм. – Выдал искрометное Кристоф, подмигнул жизнерадостно, и круто развернувшись на пятках, потопал к своей каюте. Нда, а парню уже тридцать.
Глава 7.
Детектор лжи, неожиданная помощь
и прорыв в расследовании .
Войдя в каюту, тут же сняла костюм, запутавшись пару раз в рукавах, больно упав, но все же сняла! Кроссовки в срочном порядке были закинуты в специальный блок, предназначенный для стирки, костюм полетел в стоящий рядом, затем, недолго думая, запихнула туда еще дополнительные вещи, чтобы все выглядело как можно естественнее. Мол, стирку затеяла.
Так, с этим разобрались.
Дальше нужно было сделать все как можно правдоподобнее. Поэтому, я расстелила кровать, включила ноутбук, бросив его на середину, рядом кинула несколько пакетиков с орешками. Так-с, уже более-менее смахивает на привычный вечер. Следом немного приглушила свет, зажгла пару свечей и создала косметический беспорядок, разложив баночки-скляночки, мол готовлюсь к отходу ко сну, ага. А сама в спешном порядке направилась в ванную.
Нужно было вымыть голову, оставив волосы сырыми. Да, есть специальные сушки, которые за секунду высушат и уложат волосы. Но план был таков, что если ко мне ввалятся истребители, то я сделаю вид, что принимала ванну, а из-за них не успела даже волосы высушить.
***
Когда раздался стук в дверь, я уже была готова встречать гостей. Замотанная в полотенце, в тапочках и с абсолютно сырыми волосами, пошла открывать, надеясь на свою актерскую игру. Пока пальцы вводили код, открывая дверь, я отчаянно пыталась натянуть на лицо возмущенно-удивленное выражение лица.
– Кэсседи, – вежливо и нахально поприветствовала довольная рожа Рейнгара. Да, именно рожа, потому, что то выражение лица, что была натянуто у него, я бы никак иначе не назвала. Такая едка улыбочка-ухмылочка на пол лица, словно его перекосило или его в стену лицом припечатали. Нда, мне его даже жалко стало. Это ж надо таким родиться.
– Здрастье, – говорю потрясенно, словно не ожидала их тут увидеть. Пошло дело! Актриса медленно просыпается, скидывая сонливость. – а вы чего приперлись? – И словно невзначай смотрю на толпу довольных мужиков за его спиной.
Неужели меня все так ненавидят, что пришли выносить мозг скопом? Или это уже сразу арест, и они хотят лично убедиться, что моя скромная персона окажется запертой? Небось, потом еще и отмечать пойдут.
– Фи, как грубо. – выдал кто-то за спиной.
У меня дернулся глаз. Пардоньте, а вваливаться к девушке в каюту не грубо? Или здесь это в порядке нормы?
Этого я не сказала, но, видимо, что-то подобное промелькнуло у меня на лице, потому что ухмылочки стали пропадать, а брови начали хмуриться. Мне же наоборот захотелось улыбнуться. Но нельзя, я играю оскорбленную невинность и если начну дико ржать, то это вызовет сомнения касательно моей искренности.
– Кхм, чего вам надо-то? – вопрошаю также нагло-возмущенно. – Я тут, между прочим, ко сну готовлюсь, у меня дел завались, а вы меня отвлекаете. – А это я сказала укоризненно.
Лицо за левым плечом Рейнгара даже смутилось. А этому, который падла аналитическая, все равно. Он и не с таким сталкивался.
– Конечно, – ласково согласился Рейнгар. Так, что сразу стало ясно – дальше последует удар. – и поэтому ваши волосы сырые, да?
– Ну да, – говорю удивленно. – я из душа только. А вы на что это намекаете? – страшным шепотом вопрошаю, словно меня подозревают в сплошном...непотребстве.
– Хорошая попытка. – ухмыльнулся он. – Но у вас есть специальная приспособление для мгновенной сушки волос, дорогая. И даже если мы вас отвлекли, то вам потребовалось бы не больше трех секунд, чтобы их высушить. А что это значит?
– Что она хотела показать, что была в душе? – подал кто-то голос.
А я стояла с недоуменным выражением лица и тихо проклинала себя за глупость. Доказать я хотела, идиотка. Надо было к доку идти, он бы мое алиби поддержал.
– Правильно, Джейк. – кивнул Рейнгар, складывая руки на груди. – И зачем ей это нужно? Стойте, подождите, я отвечу сам. – И наклонившись к моему лицу, он победно сверкнув глазами, негромко произнес:
– Чтобы показать, что все это время она находилась в своей каюте, так, Кэс? Отсюда следует закономерный вопрос о твоем реальном местонахождении. Но ты ведь не расскажешь нам, да?
И когда это мы успели на "Ты" перейти? Впрочем, неудобно когда оскорбляешь собеседника называть его на "Вы".
– Я была в своей каюте, Рейнгар. – говорю угрюмо, но еще спокойно. – Я думала, что стучался док или Крис, поэтому поспешила открыть, собираясь высушить волосы чуть позже, когда они подсохнут сами. Знаешь ли, Рейнгар, искусственная сушка вредит структуре волос. – Закончила я сладко-приторно, что он даже поморщился. Захотелось поаплодировать самой себе.
– Я не верю тебе, Кэсседи. – заявил он.
– Это не удивительно. Женоненавистники вообще имеют привычку не доверять женщинам. – отмахнулась я от его слов, очаровательно улыбнувшись. – Но, может быть, ты наконец обозначишь цель своего визита? Здесь холодно, я начинаю замерзать и мне уже становиться скучно. Извини, но ты ужасно утомителен.
– Кто-то ворвался на нижние этажи, – хмуро оповестил он. – запретные для свободного входа, разрушил одно из помещений и взломал систему...мм...лаборатории. – сухо закончил Рейнгар, известный нам, как козел аналитический.
– Отлично, когда найдете этого человека, то приведите его ко мне. Поаплодирую ему. Такой талант! – хмыкнула я. – Но я то тут при чем?
– Все остальные знают о наказание за нарушение правила, запрещающего спускаться на нижний уровень, а ты – нет. – сообщил он, оценивающе скользя взглядом по моему невозмутимому лицу. – К тому же, ты ненавидишь нас и делаешь все, чтобы доставить как можно больше хлопот. К тебе нет доверия, ты агрессивная и безрассудная, идешь на поводу у своих эмоций. Поэтому, я здесь.
– Но я уже сказала, что не имею никакого отношения к произошедшему. – уже реально начиная злиться, ответила я.
– И я сказал, что не верю тебе. – скрестил Рейнгар руки на груди, склонив голову к левому плечу и наблюдая за мной с высоты своего роста.
– Спокойной ночи. – сухо произнесла я, собираясь захлопнуть дверь у него перед носом.
Не получилось, на запястье легла внушительная ладонь, дернула на себя, и я оказалась по середине коридора, буквально окруженная кольцом рук Рейнгара. Он подался вперед, коснувшись дыханием виска, сообщил искрометное:
– Я – не верю тебе, ты – не доверяешь мне и правду не скажешь. Поэтому, мы проверим тебя на детекторе лжи и вот тогда, дорогая, ты расскажешь нам все.
– Руки убери, чудовище, уверенное в себе через чур. – выпалила я первое, пришедшее на ум. – А то твой парень начнет ревновать, и ты потеряешь доверие последнего человека, который тебя хоть немного уважает, Рейнгар. – Меня резко толкнули, высвобождая из кольца рук, после чего озверевший Рейнгар развернулся лицом к подошедшим фигурам.
Фигуры оказались небезызвестными мне людьми, вернее сказать, абсолютно точно известными. Генри, недавно повстречавшийся мужчина, блондин и Крис. К слову, последний был в наручниках, но с улыбкой. Генри с удивлением разглядывал происходящее здесь, придерживая Криса за наручники. Засранец некультурно держал в руках небольшой бластер, и только блондин даже не удивился.
– Дальше сами, – произнес он тихо, но так, что притихли все, даже моя едкая натура, которая вообще обычно в присутствии Рейнгара не молчит.
В его голосе клокотала ярость, такая, словно он сдерживался из последних сил, чтобы не сломать мне кости. Я нервно покосилась в сторону открытой двери каюты, когда Рейнгар добавил:
– Иначе я не ручаюсь за последствия.
Я благоразумно решила промолчать, но дождавшись позволительного кивка Генри, уже развернувшись и направляясь в каюту, чтобы переодеться, неожиданно даже для себя, обиженно произнесла:
– Сам сначала хватает, оскорбляет как может, откровенно меня презирает, а потом на хорошее отношение рассчитывает. Вот права была мама, что все мужики одинаковые, один Толенька меня понимает. Чтоб их всех...астероидом приголубило. – Рейнгар резко развернулся, направляясь в мою сторону, но я вовремя захлопнула дверь.
***
С одеждой решила не мудрить, отчаянно проигрывая в голове произошедшие события. Почему Крис в наручниках? Из-за чего они так бесятся? Почему Рейнгар чуть не открутил мне голову? Неужели все настолько серьезно? Доигралась?
Я слишком сильно дернула свитер, и раздался характерный звук свидетельствующий о том, что он пришел в негодность. Тихо выругавшись, бросила его на кровать, беря другой, надевая джинсы и кеды. Волосы все же высушила, и они даже неплохо выглядели после искусственной укладки в этой сушке (все время забываю правильное название). На все это ушло не больше пяти минут, но идти обратно не хотелось. Не давала покоя мысль о детекторе лжи, который применяли только в самых сложных случаях. Обмануть его было невозможно, да и не имело смысла. Они знают правду, а это лишь способ доказать и показательный пример свершения правосудия для истребителей. Мол, правительство наказывает тех, кто нарушает систему.
Я опустила голову в ладони, пытаясь унять головную боль. Только не сейчас! Мне не нужен приступ очередной мигрени.
Я потянулась к небольшой аптечке, которую всегда брала с собой. Вывалив содержимое на кровать, достала необходимую таблетку. И взгляд сам собой наткнулся на другую, помещенную в металлический кейс. Мелькнуло воспоминание...
" – Это – отличная вещь, – шепнул одногруппник, такой же эмоциональный как я, передавая таблетки. – одна капсула и никаких проблем. Полностью лишает головной боли, каких-либо сомнений, неразберихи и неприятных воспоминаний. Действует четыре часа, а затем начинается откат. Подумай только, четыре часа абсолютно чистого разума, Кэс. Это то, что тебе нужно, настоящая золотая доза для аналитиков."
И он был прав. В университете я постоянно боролась с головными болями, мигренью. Врачи говорили, что из-за нашей эмоциональности, которую мы глушили, чтобы не испытывать мигрени, развилось психологическое заболевание, во время которого неравные клетки раздражаются и приводят к кровотечению из носа, обморокам, головокружениям. Спровоцировать это могла любая неясность, которую полностью отвергал мой мозг аналитика.
В нашем потоке девяносто процентов сидели на таких таблетках, другим же десяти процентам они уже не помогали, те предпочитали наркотики. Ректор и Император закрывали на это глаза, понимая сложность образования. Перед тем, как зачислить нас на факультет нам кололи специальные вакцины, которые усиливали аналитические способности до такой степени, что это приносило уже физическую боль. Через какое-то время это проходило и либо приносило результаты, либо нет. Тем, кому эта вакцина ничего не принесла – были отчислены, другие же переходили на второй курс к новой вакцине и новым проверкам. Среди нас был сильные и слабые, но боль была одинаковая у всех. Глушить эту боль приходилось своими силами, администрация университета считала, что это уже целиком наши проблемы.
