Текст книги "Кэсседи, космический политолог! (СИ)"
Автор книги: Софья Лямина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
– Куда? – ошарашенно вопросила я, замерев на месте. Кажется, я уже припоминаю такую же ситуацию, и тогда она закончилась плохо. – Кристофер Эльзас Ривера, если ты сию минуту не объяснишь мне, что задумала твоя хитрая зад...голова, то я извещу Уинстона, и ты получишь нагоняя от него!
– Спокойно, Кэс, – весело произнес он. – все под контролем.
Ответом ему стал мой горестный стон. Опять же занесет не в ту сторону...
– Ладно, слушай, милая, – он поднялся с дивана, подталкивая меня в сторону гардеробной. – на этот раз все будет иначе. Мы вернемся сегодня и отлично проведем время, тебе понравится. Ничего плохо не произойдет, потому что я заранее известил Рейнгара. Он дал добро, но я обещал, что мы вернемся не позднее двенадцати. Поэтому, поторопись, я даю тебе полчаса. – и этот наглый тип просто втолкнул меня в гардеробную, захлопнув за собой дверь! Естественно я обернулась, стуча в створки кулаками.
– Кристофер! – прокричала я, ударив напоследок дверь.
– Полчаса! – раздалось в ответ довольное.
– А надевать-то что? – вопросила я, сдавшись.
***
Через полчаса я стояла в гардеробной, нанося последние штрихи. В очередной раз я была благодарна сушке, которая не только в секунду высушивала волосы, но и могла быстро и качественно уложить их. Не зная куда мы собирались, отдала предпочтение мягким волнам, которые оставила распущенными. Волосы после новоприобретенных средств выглядели лучше, чем обычно, так что простота прически меня вполне устраивала.
С одеждой было сложнее, она полностью зависела от места события, на которое мы направлялись. Но Кристоф тонко намекнул, что платье будет уместно. Поэтому, выбор пал на длинное платье в пол в бельевом стиле, металлического цвета и на тонких бретельках. Я влюбилась в это платье сегодня, оно нежно и плавно подчеркивало мягкость изгибов, оставляя полет фантазии. За счет открытых плеч и выделяющихся ключиц, образ получался трогательно-женским, ранимым, женственным. А в сочетании с прической, получалось достаточно неплохо. В стремлении сделать образ более ярким, я нанесла румяна на щеки, чтобы подчеркнуть скулы, выделив глаза тушью и нанесла темные тени, затемнив таким образом глаза, обнажая черноту глаз. Последним штрихом в макияже стали матовые губы оттенка на несколько тонов темнее реального цвета моих губ. Новинка сезона, которую я купила, заметив, как здорово она выглядела на других девушках. Собой я осталась практически довольна, оставались только туфли. И вот с ними возникла проблема. Но, решив не зацикливаться, я надела туфли на высоком каблуке, нежно обхватывающие ступни.
Крис уже минут десять стонал под дверью, поторапливая каждую секунду. Но я его игнорировала, все еще немного злясь за то, что происходит. Последний взгляд, брошенный в огромное зеркало, и схватив изящную подвеску, на тонкой цепочке с небольшой птичкой на конце, я надела ее на шею, подчеркивая внимание в этой зоне, выскочила за дверь.
Кристофер, подпирающий дверь, от резкого толчка, буквально вкатился в пространство гардеробной. Только сейчас я заметила, что он в черном смокинге.
– Неплохо, – протянул он, оглядывая меня с интересом. – очень неплохо. Я бы сказал прекрасно, чтобы появиться на благотворительном банкете у Императора Испаншаро.
– Где? – растерянно протянула я, оборвав на полуслове заготовленную заранее речь.
– На благотворительном банкете у Императора. – терпеливо повторил Кристоф, подталкивая меня к двери. – Сегодня были переговоры, которые увенчались успехом. В честь этого Император устроил благотворительный банкет, взносы которого уйдут на помощь семьям пострадавших. Наши уже там. – произнес Крис, открывая дверь из номера. – Рейнгара не будет, можешь расслабиться, он...занят.
– Понятно, – ворчливо отозвалась я, вспоминая чем он там занят. – можешь перестать меня толкать.
Но когда меня слушали? Кристофер схватил меня за запястье, буквально таща за собой. Зато выгляжу я хорошо. Утешение слабое, но заставляющие себя любить.
Глава 10.
Папарацци, алкоголь и страсть.
Пока мы летели в той же частной машине, я прекратила нервничать, отдаваясь происходящему полностью. Светское мероприятие, проводимое Императором Испаншаро, и я на него приглашена.
С каких пор моя жизнь стала похожа на жизнь актрисы, а не политолога, которая копает под террористов в стремлении отомстить? Происходящее меня путало, сбивало с толку. Но я не была готова прекращать это сумасшествие.
Если сейчас у меня есть шанс быть приглашенной на мероприятие такого масштаба, то я воспользуюсь этой возможностью, наслаждаясь. К тому же, наверняка там соберется множество людей высшего света Испаншаро, так что шансы найти пешку террористов резко возрастают. Как ни крути, а присутствовать там я обязана хотя бы для расследования. Нужно быть лишь вежливой, улыбчивой и очаровательной, чтобы привлечь внимание, влиться в их круг общения и найти несосытковки, странности в поведении. Ничего проще быть не может, верно? Капля лицемерия, парочка уроков актерского мастерства и пять лет изучения анализа поведения. Легче некуда. Тогда почему я так волнуюсь?
– Все хорошо? – вопросил Кристофер, смотря на меня с заботой во взгляде.
– Не очень, – призналась я. – мне не по себе.
– Всем нам не изначально по себе, – хмыкнул Кристофер. – потом привыкаешь к ложным улыбкам и нечестным словам. Ты должна знать, какого это находиться среди высшего света.
– Да, я знаю, только...– замялась я. – не уверена, что хочу.
– Ой, да брось ты усложнять, – хмыкнул Крис. – тебя никто не заставляет даже общаться с ними. Там же наши будут, потусуешься с Генри. Ты...– как там тебя система оповещения назвала? – действующий аналитический специалист по борьбе с Террористическими организациями при Императоре Виктории, слышишь? При Императоре Виктории, практически приближенная к Императору, да не простому, а Виктории. Можешь с уверенностью строить из себя снобку, и будешь в своем праве. – негромко засмеялся он, а после, накрыв своей рукой мою, произнес: – все будет хорошо, Кэс, ты действительно не обязана с ними даже разговаривать.
Меня, кстати, удивило пожалованное мне "При Императоре Виктории". Нет, это не значит Приближенная к Императору, но это значит, что Император отметил меня, выделяя среди других, но не делая меня шефом над остальными. Потому что Приближенные обычно наделяются властью над другими. За просто так эту приставку не дают.
– Хорошо, – улыбнулась я, – ты меня убедил.
– Кстати, забыл сказать, – произнес он, – на этом банкете ты не Кэсседи Романовская, бывший специалист с Земли, пропавшая неизвестным образом и оставившая потом странное послание секретарю Императора Земли, о которой до сих пор строят догадки и предположения, – он ухмыльнулся, наблюдая за моими бегающими глазками, когда произнес про сообщение секретарю. Они таки узнали об этом? – а Никколета Ривера, моя сестра, действующий аналитик при Императоре Виктории в направлении БСТ отдела Расследования, талантливая девушка, благодаря которой за последние две недели были найдены два подозреваемых, один из которых уже в допросной, а до второго еще предстоит добраться.
– Ривера? – переспросила я. – Как твоя сестра? Но зачем? Почему я не могу взять свою реальную фамилию?
– Кэсседи, – поморщился Кристофер. – под тебя до сих пор копают. Наши разведчики засекретили твое досье, но за последнее время обнаружено уже девять попыток взлома. Ты же не думала, что Император Земли так быстро успокоится на твой счет? Он хоть и слетел с катушек, но не идиот, догадывается, что могло произойти.
– А если меня узнают? – нервно вопросила я. – Мы же с тобой...– я оборвала фразу, вспоминая, как когда-то обсуждала с ним то, что как раз похожи.
– Из-за мутации у тебя стали вертикальные зрачки, как у всех Викториансев. Глаза абсолютно черными, а ранее были голубыми. Ты стала выше, волосы длиннее и пепельными, из-за стресса черты лица более четкими и заостренными. – произнес он, явно заранее заготовленную фразу. – Ты похожа на меня, и совершенно не похожа на прежнюю Кэсседи. Никому не бросится в глаза то немногое, что осталось от прежней тебя.
Я улыбнулась, кивая. Его слова звучали как предложения начать новую жизнь, без прошлого, без проигрышей, без неудач. И я была согласна.
– Какая легенда? – вопросила я, принимая правила игры.
– Объясним, что ранее ты училась в частной академии на другой планете, так как с детства не переносила некую составляющую кислорода на Виктории, этот состав в воздухе вызывал у тебя обмороки, потерю сознания на несколько суток, и мы были вынуждены отправить тебя на другую планету. Но теперь ты повзрослела и вполне справляешься с составом воздуха, поэтому вернулась на Викторию. – пожал он плечами. – Кстати, эта же легенда будет представлена и всем другим, кто не в курсе этой истории с самого начала. Остальные же члены экипажа будут держать язык за зубами.
– А твой отец? – вскинула я бровь, задумчиво прикусив губу.
– Он уже извещен, – улыбнулся Крис. – готов принять тебя в семью. Он всегда дочку хотел. Что касается новых документов, то они уже были для тебя заказаны.
– А что будет с реальной мной? – как-то отрешенно вопросила я, словно вопрос был не о моей прежней жизни, родителях, семье, образовании.
– Это не на всегда, милая, – печально улыбнулся Кристофер, обнимая меня за плечи. – как только вы разберетесь с козлами террористами, то мы все тут же вернем на свои места.
– Но родители думают, что я мертва. – хрипло произнесла я. – И Толя мог поверить...
– Загадочный Анатолий, – протянул Крис, – к сожалению, им придется думать так и дальше какое-то время. Если они будут думать, что ты мертва, то автоматически снимаются с прицела тех, кто ищет тебя. Я уверен, что твоих родителей уже допросили ваши.
– С ними все в порядке? – резко открыв глаза, вопросила я.
– Да, Кэс, с ними все хорошо, они живы. – успокоил меня Кристофер, торопливо продолжая. – за ним следят наши агенты. С ними все хорошо, и как только появится опасность, то их тут же эвакуируют.
– Хорошо, – произнесла я, пытаясь сдержать слезы. Все быстро....слишком быстро. – я согласна быть Никколетой Ривера, какое-то время...
– Это ради твоей же безопасности, Кэ...Никколета. – произнес блондин, ласково поглаживая меня по голове. – Все хорошо?
– Да, – шмыгнула я носом. – только мне нужно привыкнуть ко всему этому.
– Даже в этой ситуации есть плюсы, солнышко, – неожиданно сказал Кристофер Эльзас Ривера, мой родной брат.
– Какие, например?
– Например, что на этом банкете не будет Рейнгара. – прошептал он, мне в ухо. – Ты выглядишь умопомрачительно сексуально в этом шелковом платье, и он бы точно не сдержался. Нельзя дразнить мужчин шелковыми, тонкими платьями, милая. Их всегда хочется сорвать.
– КРИСТОФЕР!
***
Благотворительный банкет выглядел как...благотворительный банкет, светское мероприятие, проводимое для высшего света Испаншаро. Меня не удивило ничего из происходящего. Ни обилие шелка, ни блеска, ни роскоши.
Огромное помещение, отведенное для основной части мероприятия. Вдоль стен стояли столы, накрытые белоснежными скатертями, с различными видами закусок и ледяными скульптурами в качестве украшения. На небольшой электронной сцене, возвышающейся над полом всего на десять сантиметров играли музыканты. Меня удивило то, что инструменты были из лакированного дерева, а не визуального электронного плетения. Это вызвало во мне интерес и восторг одновременно. Белоснежное фортепиано за которым сидела хрупкая, словно игрушечная девочка, уверенно перебирающая клавиши, скрипка, которой ловко управляла изящная девушка, две виолончели чьими покорителями были близняшки и флейтист, воздушный, словно неземной. Единственные, кто заставили меня задержать на них взгляд.
Везде, словно легкие вихри красоты, плавно передвигались девушки, сверкая различными дорогими нарядами, экзотичной и выразительной внешностью. Схожи они были лишь в безупречно вежливом поведение. Этому их учили с детства. На публике ты представляешь семью, поэтому заставь змею в тебе молчать.
Множество мужчин, все как один в смокингах, уверенные, состоявшиеся, с обволакивающими голосами, намекающими на возможное продолжение вечера. Каждый из них оценивающе смотрел в сторону вошедших девушек, вызывая во мне стойкое желание поёжиться.
А встретиться с этими взглядами все же пришлось. Нет, их вовсе не привлекало мое платье, прическа (до сих пор в восторге. Хочу такую же сушку, как в этом отеле!), да даже я сама их не интересовала, только мой новый статус. Поразительно, но оказалось, что фамилия Ривера известна по всему миру. К примеру, тем, что Кристоф переводчик в делегации Приближенной к Императору Виктории, а его отец успешный бизнесмен, как выяснилось.
Неожиданно появившаяся дочь вызвала среди толпы гробовое молчание сначала и бурную реакцию потом, поэтому тихо отсидеться не вышло.
А началось все с тогда, когда нас решили представить публике. На входе стоял представительный мужчина в смокинге, приветствующий входящих. Он выводил изображение с камер на огромный экран, представляя входящих и озвучивая имена достаточно громко.
Наше изображение появилось в огромном размере на экране, вызвав у меня панический и одновременно обещающий убить взгляд в сторону Криса. Камера тут же поймала его и спроецировала на экран, заставив меня взять себя в руки на оставшийся вечер. Я уверенно взглянула прямо в камеру, улыбнулась, слегка откинув спину и приподняв подбородок, вцепилась в подставленный локоть Криса. Возможно, именно это мое невинное действие заставило собравшихся считать меня парой Кристофа на сегодняшний вечер.
Мужчина же продолжил дальше:
– Кристоф Эльзас Ривера, действующий лингвист делегации При Императоре.
Вдох. Выдох. Я продолжаю улыбаться, всем своим видом демонстрируя уверенность. Скользящие взгляды, оценивающие, сравнивающие.
Секунда, другая, они сделали выбор, льстящий моей внешности и больно впивающийся в гордость той, что своим достоинством считала прежде всего интеллект, а не лицо. Но выводы сделаны, меня признали достойной спутницей. Я с легкой ухмылкой наблюдала за тем, как высший свет Испаншаро утратил интерес к происходящему. Но последовала громогласная фраза, и кто-то выронил тонкий бокал:
– Никколета Грэйс Ривера, действующий аналитический специалист при Императоре Виктории в направлении БСТ отдела Расследования.
Папарацци взорвались вспышками, ослепив меня на какой-то миг, но я постаралась быстро взять себя в руки. Одно дело, когда ты отвечаешь сама за себя, свою репутацию и честь, но другое, когда речь идет о целом роде, который ты отныне представляешь. Поэтому, сегодня я обязана блистать! Идея быть ослепительной была хорошая, но к концу вечера вызывала нервный тик.
Когда Крис сказал, что я не обязана ни с кем говорить, то нагло соврал. Вернее, не учел того, что со мной спешили поговорить все, а отказывать им в общении мне казалось невежливым. Пообщаться с объявившейся дочерью состоятельного бизнесмена старался каждый, и многим было даже не важно, отвечаю ли я. Они вполне неплохо разговаривали сами с собой, изредка выжидая мой безмолвный кивок. Другие же, напротив, постоянно задавали вопросы, требующие подробного ответа. Я же всем улыбалась, вежливо отвечала, мягко уводила тему от нежелательных вопросов и активно, но незаметно щипала Кристофа, чтобы тот перестал гнусно хихикать.
Вот подлец! Но после нескольких его болезненных гримас, люди решили, что ему плохо, и он, обрадованный возможностью избавиться от "крайне интересной" беседы, радостно (даже слишком) признался, что страдает мигренью, и удалился в сторону бара, где его поджидал донельзя довольный Уинстон!
А я осталась одна. Танцевала, общалась с людьми, веселилась, пробовала играть на фортепианно, рассказывала о своем прошлом, интересовалась настоящим людей. И спустя четыре часа чувствовала себя так, словно лимон (который три раза выжали, срезали корку, вытащили мякоть) передробили, а корку натерли. В общем, мягко говоря, ощущения были крайне неприятными. Зато, видя мое состояние, ажиотаж вокруг меня начал отступать, люди отдались разговорам между собой, танцам, закускам. Многие вернулись за свои столики, наслаждаясь изысканными блюдами, кидали томные взгляды на симпатичных им людей. Я тоже вернулась за столик, наплевав на этикет, положила локти на стол, подперев лицо ладонями и тянула коктейль через трубочку, наблюдая за происходящим.
Преследовало чувство школьного выпускного, когда я сидела одна одинешенька, потому что практически не знала своих одноклассников и была изгоем, в каком-то роде. Да, у работы агента РЕЧНО тоже есть свои минусы. Например, отдаление от привычной жизни тинэйджеров.
Я не ходила на вечеринки, не бегала по магазинам, не бывала на свиданиях. Вместо этого я ошивалась в штаб-квартире, библиотеке и на заданиях. Заказывала одежду через интерне-магазин, а сэкономленное время тратила на выполнение домашнего задания и дополнительные занятия для поступления. Ах да, и вместо свиданий я была на заданиях от РЕЧНО, чтобы обеспечить себе блестящее будущее в престижном университете, благодаря влиянию этой организации.
Я не понимала своих одноклассников, а они меня. Но нет, я не жалела ни о чем. Позже я поступила в университет и все кардинально изменилось. Ради этого стоило быть изгоем в школе. Ведь однажды все мы взрослеем, превращаемся в кого-то, добиваемся чего-то, и школьные будни уже не воспринимаются как наше настоящее, скорее, как что-то отдаленное и мало важное, то, что было в прошлом.
Мимо меня проплыла девушка, озорно стрельнув глазками в сторону соседнего столика. Я удивленно взглянула и...молча прокляла Кристофера в сотый раз за вечер.
За столиком сидел Рейнгар, откинувшись на спинку стула. Одной рукой он обнимал прильнувшую к нему потрясающе красивую темноволосую девушку, которая что-то оживленно и весьма серьезно нашептывала ему на ухо, а в другой он держал стакан хайболл с темной жидкостью. Смотрел Рейнгар в упор на меня, выжидающе и задумчиво, чем заставил поперхнуться коктейлем и задумать о побеге. А он чего здесь забыл? Вроде не собирался же идти.
Я скосила взгляд на девушку, а она сделала тоже самое, оценивающе посмотрев на меня. Хилари Милренс? Она очень симпатичная. Судя по всему, высокая, явно стройная, с золотистой загоревшей кожей, правильными чертами лица и длинными, блестящими волосами цвета вороньего крыла, но что меня поразило больше всего, так это умный и тяжелый взор темно-серых, словно сталь, глаз. Она прекрасно смотрелась рядом с ним.
Я заставила себя отвернуться, разыграв абсолютное безразличие. Ладно, выдохни Кэс...тьфу, Никколета. Ай, не важно! Мне просто нужен еще один коктейль и пора уходить с вечера. Время перевалило за полночь, поэтому не думаю, что кого-нибудь это удивит.
Я вышла из зала в поисках Криса. Нужно было предупредить его о том, что собираюсь покинуть банкет. Хоть он мерзко поступил, соврав, что Рейнгара не будет, но ради мести я не стану сбегать без предупреждения, позоря род Ривера. Мда, род... И с каких пор я стала рассуждать так старомодно? Во всем виноваты Викториансы! Вот весь мир всегда винит радиацию и политику, а я Викториансев. Впрочем, у меня есть основания.
Но, видимо, пошла я не в том направлении. Жаль, что поняла это только тогда, когда оказалась в коридоре, напоминающем чем-то наш отель. То же обилие цветов, ковров и светлый декор. Неожиданно вспомнила, что прием проходит в резиденции Императора, а я наверняка перепутала стороны и пошла в направлении жилого крыла, вместо банкетного зала с баром. Будет неловко, если меня здесь застукают. Попробуй объясни им, что ты делала в коридоре жилого крыла Резиденции Императора. Хотя, я же не специально пробралась сюда, а просто заблудилась. И все же нужно постараться побыстрее уйти, мало ли...
Я развернулась, чтобы незамедлительно покинуть это место, не нарвавшись на ненужных свидетелей, но замерла, вглядываясь в знакомый силуэт. Возможно, удалось бы избежать встречи с Рейнгаром, будь я более наблюдательна, но об этом нужно было думать до того, как я вошла в этот злосчастный коридор.
Рейнгар стоял в начале коридора, сложив руки на груди и насмешливо взирал на меня. И чего, спрашивается, пялится? У него там девушка одна скучает, а он за мной хвостом ходит. Или он ее с собой взял? Глянула ему за спину. Вроде один.
– Сбежать не выйдет, – улыбнулся аналитик, не правильно восприняв мою мимику. – но зато ты можешь попробовать объяснить мне, что ты здесь делаешь. Только давай сразу вычеркнем из списка примитивные оправдания, вроде "заблудилась".
– Я не собираюсь оправдываться, – хмыкнула я. Тем более, что он уже не поверит в "примитивное оправдание", которое по иронии оказалось правдой.
– Как хочешь, – пожал он плечами, делая мягкий шаг в мою сторону.
Я мрачно следила за его передвижением, размышляя стоит ли кричать: "Не трогай меня, подлец!". Возможно, удастся обойтись простым: "Спасите! Наших бьют!"? Хотя, для них он свой, а я – чужачка. Тут скорее его спасать начнут. Тоже не подойдет.
Странно, при иных обстоятельствах я бы действительно впала в ужас, мечтая, чтобы меня спасли. Рейнгара я опасалась всерьез, а тем более встреч с ним наедине. Но сейчас, видимо, сказывался выпитый алкоголь, иначе я объяснить свое спокойное, даже меланхоличное состояние, не могла. А он все делала мягкие шаги навстречу. Боялся спугнуть меня? Не знаю наверняка, но это работало, потому что я замерла на месте, внимательно следя за его движением в мою сторону. И все же, я склонна винить алкоголь. Вроде и выпила-то два коктейля, но как подействовало.
– Попалась! – выдал этот негодяй, осторожно убирая прядь от моего лица.
Как всегда, аккуратно, нежно и стараясь не задеть моей кожи, пылающей сейчас.
Удивительно, как он делал это. Без намека на пошлость или превосходство, просто как дань вежливости тому, что я девушка, как любование тем, что было бы возможно между нами, как проявление заботы или нежности. Но потрясало меня не это, а то, какими черными были его глаза. Возможно, кое-кто тоже не ограничился простой водой. Порой алкоголь творит странные вещи с людьми...
– Так что ты здесь делаешь, Кэсси? Или мне теперь называть тебя Никки?
– Мне сказали тебя здесь не будет, – достаточно сухо ответила я. – что ты здесь делаешь?
– То же, что и ты, – улыбнулся он, направив взгляд мне прямо в глаза. – притворяюсь другим человеком.
– Только у меня это вынужденные меры, – хмыкнула я. – а ты привык так жить.
– Аккуратней со словами, – отстранившись на несколько сантиметров, произнес Рейнгар. – то, что ты выпила еще не значит, что я позволю тебе такие заявления в свой адрес, милая.
Повисло громовое молчание, нарушаемое лишь нашим дыханием. Я не знаю, сколько мы здесь стояли, возможно, пару минут, возможно двадцать, возможно два часа. Сейчас время не имело значение. Только мы. Словно те, кто не виделся года, а не встречался сегодня утром.
Никто не спешил начинать разговор. Руки Рейнгара обнимали меня, а мои покоились на его груди. И мне было так уютно и надежно, словно не было ничего между нами, словно мы привыкли к этому, наслаждаясь прикосновениями друг друга каждый день. Расстояние стремительно сокращалось. Нет, не материальное, а духовное. Словно два астероида наших душ неслись навстречу друг другу через сотни миллионов световых лет, рассекая безграничное пространство космоса. Я не испытывала неловкости, не было недосказанности, недоговоренности, только чистое спокойствие, растекающееся по телу от его присутствия. Кажется, я соскучились по нему за сегодняшний день.
Я взглянула на Рейнгара. Губы в едва заметной улыбке, брови приподняты в наигранном жесте, глаза чернеют с каждой секундой, хоть в них и заметны лучи нежности, оттеняющие силуэт моего отражения. Непрерывный взор когда-то синих глаз, направленный на меня, руки сживают мою талию, я чувствую его дыхание. Размеренное, глубокое. И прежде чем я осознаю свои слова, произношу то, о чем буду жалеть всю жизнь:
– Поцелуй меня.
Я думала он возмутиться? Проявит благородство к той, что сидит и ждет его в банкетном зале? Скажет мне, что я слишком много выпила? Засмеется в лицо? Нет, он словно замер, пораженный услышанным, и медленно, слишком медленно, чтобы мы смогли прочувствовать этот момент, приблизился, не сводя с меня взгляда.
– Ты уверена? – выдохнул он мне в губы.
И что я могла ответить? Нет? Прекрати, мы не можем так поступить с той девушкой? Остановись? Но я произнесла уверенное "Да", севшим вдруг голосом.
И он коснулся губами моих губ, чтобы мы потерялись навсегда, утонув друг в друге. Медленный, глубокий, изучающий поцелуй, не спеша, наслаждаясь новыми чувствами. Впервые я испытывала подобное, подаваясь всем телом вперед, неожиданно ощущая спиной стену.
Нежный поцелуй сменился, уступив место страсти, безумному порыву, которому будет не суждено повторится вновь. Яростный, на грани, когда я зарывалась пальцами в его волосах, боясь оторваться даже для того, чтобы вздохнуть, а он все сильнее подается вперед, отдаваясь мне без остатка, раскрываясь полностью и навсегда.
И мы терялись, терялись в друг друге, в собственных переживаниях, страхах, умирали и рассказывали истории друг друга, распаляя свои чувства, отдавая все эмоции, открывая все тайны. Это не был простой поцелуй. Нет, я никогда не смогла бы назвать его простым поцелуем. Это было что-то невероятное, особенное, и я не знаю, чем он мог закончится бы, если бы не вспышка папарацци, застукавшего нас в такой момент.
Журналист успел уйти прежде, чем я сфокусировала взгляд на нем, но никто из нас и не рвался остановить или догнать его.
– Если ты сейчас уйдешь, Кэсседи, – хрипло и мрачно произнес Рейнгар. – я буду избавляться от каждого из твоих будущих мужчин. Я лишу тебя свободной жизни, похищу и запру в своей резиденции. И ты будешь только моей, бесправной, несчастной, но моей.
Разве это я ожидала услышать после всего, что произошло между нами?
Но он был прав, именно это я и собиралась сделать – уйти. Я всегда уходила от него. Сразу после любого проявления чувств. Будь это тот момент в его кабинете, или любой другой, но я бежала от него как от огня, сразу, как только согрелась от его чувств. А они были. Да, эти чувства были, он открыл их мне, а взамен потребовал от меня того же. Рейнгар знал, что есть взаимность с моей стороны, нельзя было верить в иное, после того, что происходило между нами, после того, что произошло сейчас.
И он точно знал, чего я боюсь, вернее, кого. Его взгляд просил довериться, а у меня внутри окончательно разбивался уголок уюта и комфорта. Я вновь испугалась произошедшего. Никакого тепла от пережитого не осталось, только холодный страх, сковывающих плечи. Я не знала, что ему сказать, как ответить, чтобы выразить все эмоции, и, не буду лгать, я не хотела доверяться ему.
В памяти кружили заголовки статей о нем: "Аналитик, не ведающий чувств", "Мастер холодного расчета", "Гений, разбивающий мечты". И я помнила то, что он сделал с моей сестрой. Да, он не знал всей истории тогда, но сказал ей что-то, что заставило смирившуюся женщину убить себя, оставив детей без матери. И я до сих пор боялась, что все это его жестокая издевка, попытка разбить мой барьер, взять под контроль, привязать к Виктории.
– И знаешь, милая, – хмыкнул черствый гад. – меня даже совесть мучить не будет.
– Она тебя никогда не мучает, – хмыкнула я. – ты только притворяешься, что у тебя есть совесть.
– Я отвезу тебя в отель, – улыбнулся Рейнгар, наклоняясь ближе, чтобы подарить легкий поцелуй. – и дам тебе время подумать. Я не хочу торопить тебя и требовать каких-то клятв, но прошу, чтобы ты позволила нашим отношениям хотя бы попробовать развиться. Я не обещаю, что все будет прекрасно, Кэсседи, но также, как и у всех, у нас будут свои падения и ссоры, но...
Я остановила эту речь, прижав палец к его губам.
– Я согласна попробовать, Рейнгар. – тихо ответила я. – Но тебе самому придется объясняться со своей подружкой Хилари. – с горечью в голосе произнесла и отвернулась я.
– Подружкой? – вскинул брови Рейнгар. – Хилари Милренс? Кэсседи, посмотри на меня.
Мне показалось, или он улыбнулся?
Встретившись со мной взглядом, он продолжил:
– Хилари Милренс – тайный агент Содружества, и идея прийти с ней на благотворительный банкет несет в себе исключительно деловой характер, понимаешь? Пока вы развлекались, мы обсуждали дела, притворяясь влюбленными.
Он внимательно наблюдал за краснеющей мной.
– Что теперь скажешь?
– Что неловкие ситуации, связанные с Содружеством, множатся слишком быстро. – ответом мне стал тихий, но долгий смех Рейнгара, уткнувшегося в мои волосы.
***
Как же прекрасно просыпаться утром от того, что яркое солнышко ослепляет тебя.
Возможно, раньше бы меня это разочаровало, или я была бы более предусмотрительной и с вечера затемнила стекло окна в номере, но сейчас я лишь радостно улыбнулась его лучам. Когда ты живешь на корабле в космосе, то невольно начинаешь радоваться таким проявлениям обычной, наземной жизни.
Циферблат часов уверенно демонстрировал двенадцать часов дня. И меня ужасно радовали эти цифры.
А еще меня радовало обслуживание в этом отеле. Здесь прекрасные горничные, которые принесли мне завтрак заранее, накрыв его термокуполом, чтобы тот сохранял необходимую температуру.
Рядом обнаружился пульт, и на стекле тут же выплыло окно меню. Я выбрала местную локальную музыкальную сеть, которую некоторые также именуют радио. Приятная, легкая музыка была именно тем, что мне необходимо.
Покончив с завтраком, я радостно ускакала в направлении джакузи, но замерла посреди гостиной, пораженно взирая на огромный букет цветов. Судя по записке, Рейнгар действительно решил перевести наши отношения на новый уровень. Он благодарил за вчерашнюю...кхм...экскурсионную прогулку по коридорам Императорской резиденции, а также предупреждал, что заглянет сегодня в два часа дня.
Пискнув, я глянула на часы. У меня оставалось полтора часа!
Вот скажите мне, вроде взрослая девушка, да, зрелая, состоявшаяся, а собираюсь так, словно школьница на первое свидание. Волосы вымыть и завить с помощью сушки, лицо привести в порядок, накраситься и заставить прекратить себя краснеть. Слава богу, что уборкой уже занялись учтивые горничные.
Таким образом к назначенному сроку я была готова. Волосы покоятся в легких пляжных локонах, на лице естественный мейк с румянами, подчеркивающими скулы, а из одежды достаточно простое шифоновое, белое платье. Да, его я тоже прикупила здесь. Почему-то в этом городе мне хотелось выглядеть отдохнувшей, легкой, свежей, такой, как большинство жительниц.
