Текст книги "Кэсседи, космический политолог! (СИ)"
Автор книги: Софья Лямина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
***
Только сейчас я полностью осознала, как мне одиноко на этом корабле.
У всех здесь есть своя жизнь кроме меня. Ведь она закончилась еще в тот момент, когда меня похитили. Это ужасно разочаровывает, но и подстегивает заводить новые знакомства, в тайне плача о своих бывших друзьях. Мне ужасно не хватало Толи, чувства необходимости и нужности. Ведь находясь здесь, я понимала, что мое присутствие никого не волнует. Исчезну я, испарюсь, они будут знать, что меня нет, но ничью жизнь это не изменит, никого не заставит остановиться, испытать чувство потери, потому что я исчезла. Их праздник жизни продолжится даже если меня не будет. Это действительно ужасно, потому что я пустое место, действительно та часть, присутствие которой никак не влияет на людей.
Почему-то такие мысли лезли в голову мне ночью, когда я позволяла мозгу отвлечься от грязных делишек Виктории, предлагая переключится на мое существование. Меня ужасно злило, что я так одинока, вырывая по ночам злые слезы, преисполненные обидой за несправедливость. Они похитили меня, сделали мутантом против воли, лишив тем самым нормального существования. Эти люди лишили меня выбора, заставив работать на себя. И самое отвратительное, что мне придется это делать, потому что контракт заключён. Черт, он уже заключен!
И когда ночью я тихо вздрагивала от собственных слез, мне было абсолютно безразличны камеры, установленные здесь. Плевать, пусть хоть прямо сейчас ввалятся эти уроды, но мне будет все равно. Это слезы слабой девушки, которую они ломают всеми силами. Так не могут поступать люди, потому что это – грязно и подло! Они осуждают террористов за то, что те несут в мир хаос и разруху, не понимая, что делают тоже самое, пусть и иными способами.
Вот оно!
Я резко села в кровати, включая неяркий свет в каюте. В последний раз жалобно шмыгнув носом, потянулась за буком, боясь даже мимолетно взглянуть в отражение сенсора, открыла диск с данными. Четыре часа утра.
Нужно искать кого-то, кто имеет непосредственное отношение к высшему свету Виктории, и кого-то, кто делал ужасные вещи, считая, что поступает правильно. Этот человек должен быть связан с подпольными организациями, или замешан в мелких преступлениях, возможно нескольких, которые, казалось бы, не связаны между собой. Возможно, что у этого человека психическое расстройство. Но на него не обратили внимания при расследовании, считая, что он слишком очевидная фигура, или думая, что он занимается детскими шалостями, но не способен на ужасные вещи. Такой человек не внушает страха или не производит впечатление жестокого преступника, лишь мелкого засранца, слабака. Возможно, что такое мнение и подвигло заниматься его этим. Он хочет доказать, что не так прост, как можно было бы думать.
Я запустила программу, считывая информацию с диска. Мне нужен был некто из высшего света, но не самой его верхушки, кто-то с конца списка или его середины. Также этот человек должен состоять на учете у психологов или медиков, и ранее он привлекался за мелкие преступления.
Система нашла трех подобных личностей, двое из которых были мужчинами, а одна – женщина. Она-то и заинтересовала меня. Леонель Андриана Грэмма, тридцать два года, замужем. Ее личная карта была словно анкета святой, но с помощью диска Рейнгара, я смогла найти черные пятна в ее биографии. Только подумать, милая, талантливая, целеустремленная женщина, адвокат, отстаивающая права бедных и несправедливо осужденных людей. Примерная супруга богатого бизнесмена, всегда вежливая и учтивая, основатель двух благотворительных фондов, помогающих детям в детдомах. Идеальная, правильная, такие обычно производят впечатление добропорядочных девушек. Но вот ее прошлое полно отвратительных ситуаций.
В университете девушка принимала не последние участие в незаконной организации, пропагандирующей...о, Господи, полную анархию. Они выступали против правительства, полиции и прочих, контролирующих общество, организаций. Однажды, на одном из многочисленных тогда митингах, девушка и ее компания взорвали городской банк, используя бомбу огромной силы. На допросе она так и не призналась, где они взяли эту игрушку.
И что-то подсказывало мне, что кучка ребятишек не смогли бы сделать бомбу, которую опасаются использовать многие организации. РЕЧНО и те только в крайних случаях пользовались этой штучкой, способной разнести сорокаэтажное здание за несколько секунд. Где же они ее достали?
Ответ прост до невероятного. Вся шутка в том, что специализированные организации следят за каждой выпущенной бомбой, давая ей свой уникальный номер и контролируя каждого покупателя. Конечно есть возможность того, что они купили ее у подпольной организации (если принять возможность того, что такие еще существуют), но этого не может быть. Черный рынок уже давно не продает такие игрушки, примерно с того момента, когда последние подпольные изготовители не учли пропорции и взорвали самих себя, отбив всё желание изготавливать бомбы у прочих любителей наживы. А это значит, что приобрела она их у тех, кто может изготовлять и не контролировать покупателей. У кого есть такие возможности? У террористической организации.
Я подскочила с кровати, в спешке натягивая светлые джинсы и белый свитер, и только когда я зашнуровывала коричневые боты на каблуке, поняла, что каюта-то заперта. Вырвался вздох отчаяния и взгляд сам собой наткнулся на одну из камер. Интересно, за мной и ночью следят?
Идея вспыхнула сама собой.
Глава 8.
Новые подозреваемые, кофе
и влечение.
Нашли меня пинающей дверь и плачущей. Плакала я потому что было жалко дизайнерскую обувь, стоящую мне половину своей зарплаты, а пинала дверь потому что подумала, что датчики на камерах расценят это как попытку к побегу. В конце концов, какой нормальный человек будет пинать дверь, плакать и кричать, не желая совершить побег?
Но встретившись взглядом с растерянным и удивленным Уинстоном, я побежала к Рейнгару, подхватив бук.
– У меня есть догадка по поводу террористов! – сообщила я на бегу Уинстону. – Я скоро вернусь, только до Рея сбегаю, а потом можешь меня снова запереть. Ты главное никуда не уходи! Там на столе печеньки есть!
И мой марафон продолжился. Не думала, что умею так быстро бегать, и не думала, что буду так отчаянно нажимать на кнопку панели. Серьезно, он первый и последний мужчина, к которому я так рьяно пытаюсь ввалится в каюту. Надеюсь, что никто этого не заметит.
Наконец раздался тихий щелчок, панель отъехала, открывая прелестную картину: заспанный Рейнгар, в пижаме, милых пушистых тапочках, не расчёсанный и отчаянно пытающийся не щурится. Я так умилилась его тапочкам, что спустя минут пять, застала саму себя, разглядывающей его с глупейшей улыбкой. В то время как он, похоже, начал нервничать.
– Пять утра, Кэсседи. – поморщился он, глянув на часы, которые не снимал даже ложась спать.
– Это становится традицией. – хмыкнула я. – Кажется, в прошлый раз в это время ты был в моей каюте. – хмурю брови, наслаждаясь расцветающей злости внутри него. Ух, какие мы впечатлительные. Прелесть.
– Что ты тут делаешь? – вопросил он голосом, не предвещающим ничего хорошего.
– Я? А меня похитили, удерживали здесь силой, а потом наняли на работу, к которой я уже преступила. – оповестила я, разведя руками. – И знаешь, что? Я настоящий гений, потому что даже не приступив к должностным обязанностям нашла то, что вы искали все это время.
– И что это? – как-то резко расслабившись, вопросил мистер неадекватность. И чего он так нервничал? Может у него в каюте кто-то? Черт, может у него там девушка, а я тут со своими новостями?
– Это – Леонель Андриана Грэмма, – сообщила я, ненавязчиво поглядывая в сторону каюты. – адвокат.
– Я знаю кто она, – раздраженно бросил Рейнгар, скрещивая руки на груди. – но при чем здесь она? Девушка ангел во плоти, к тому же не имеет никакого отношения к террористам.
– Ты один? – вопросила я, устав вытягивать шею. Слава Богу, что он не заметил (ну, или сделал вид) моих странных потуг разглядеть пространство за его спиной. – Можно войти? Мне нужно многое рассказать, и еще я очень бы не хотела, чтобы меня здесь увидели.
– Вот как? – вскинул он бровь, растягивая губы в едкой улыбке. – Неужели я так плох, чтобы оказаться замеченным с вами, леди Кэсседи? – Мне казалось, что мы перешли на "ты". Ладно, не важно.
– О, милый, поверь, если бы нас заметили вдвоем, то в первую очередь пострадал бы ты. – как можно ласковее ответила я, склонив голову к плечу. – Ведь на Земле знают, что именно вы похитили меня. И если узнают истребители о нашем междусобойчике, то вскоре узнают и все остальные. Думаю, что журналисты нашли бы парочку возможных версий и целей моего похищения, благодаря которым твоя карьера полетела бы к чертям. Так я могу войти? – вопросила уже раздраженно.
– Думаешь, что застав тебя в каюте, люди отреагируют иначе? – вскинул он бровь, улыбаясь. Ясно, дразнит гад. – Заходите, леди Кэсседи.
– Спасибо. – саркастично кивнув, я присела в реверансе. Рейнгар фыркнул, скрываясь в темноте пространства.
Почему его каюта раза в четыре больше чем моя? Ладно, гораздо важнее то, как истребители умудрились разметить все это в резвом корабле? Корабль таких масштабов должен быть раз в десять неповоротливее, медленнее и тяжелее, а прелесть, на которой мы летим, быстра, поворотлива, функциональна. Это невероятно, просто невероятно. Каюта Рейнгара составляла собой не три, а четыре комнаты, плюс еще одна дверь, видимо, ведущая в гардеробную. Дольше оглядывать пространство мне не позволили, бессовестно дернув за руку и утаскивая в кабинет.
Удивительно, но его рабочий кабинет полностью отличался от того, что я видела прежде. Никаких вычурных рам, столов, кресел. Даже более того, стиль этого кабинета можно назвать лаконичным и минималистическим в плане цветов и предметов. Только серый и металлический цвета мебели, сделанной скорее всего из пластика или металла. Лаконичные образы стола во главе всего пространства кабинета, кожаных кресел, расположенных за столом и двумя перед ним. По длине стен стоят высокие книжные шкафы, изготовленные из того же материала, что и прочая мебель, на них в идеальном порядке расставлены электронные книги, которые в отличие от обычных, занимали минимум места благодаря планшетному, плоскому виду и несли пользы больше, чем изготовленные из дерева. Также здесь находились высокие сейфы, ничем не выбивающиеся из общего стиля, но явно скрывающие в себе множество тайн, которые мне еще только предстоит разгадать. У стены со стороны двери стоял небольшой черный диванчик, перед которым стоит журнальный столик из стекла и металла, с лежащими поверх в бешенном беспорядке электронными книгами, какими-то пластмассовыми листовками, распечатками. Я глянула на рабочий стол и нашла там идеальнейший порядок, органайзер с принадлежностями и двумя стопками сложенных по размеру листов бегущей бумаги. Снова посмотрела на журнальный столик – бардак.
Что-то с этим мужчиной не в порядке. Но опуская детали психологического здоровья Рейнгара, я хочу выделить то, что сразу же бросилось в глаза мне, покорив своим видом. Это был огромный, как в предыдущем кабинете, иллюминатор. Он отображал вечернюю Викторию, самый центр этой планеты, большой мегаполис с тысячью спешащих людей. Я взирала словно из высокого здания на далекие улицы Виктории, чувствуя, что, то место тронуло меня. Оно было великолепным, как ночной мегаполис Земли, где жили те, кто важнейшим в своей жизни считал работу. Место, где добивались своих целей, место, где жила карьера.
Я подошла к иллюминатору, прикасаясь руками к ненастоящему изображению, дрогнувшему от моего движения. Это место что-то значило для Рейнгара, раз этот вид стоит в его кабинете.
– Что это за город? – вопросила я, оборачиваясь к аналитику.
Тот нажал на кнопку в панели, спрятав книжные полки, стеллажи и сейфы, повернув стену другой стороной. Обои цвета стали, на одной из стен висит стеклянная электронная доска для записей, на другой – грамоты, дипломы, сертификаты. Кое-где появились огромные горшки с высокими, зелеными деревцами, невысокие стеллажи. Вполне милый и до невероятного просторный кабинет. Такой же хочу.
– Прайс. – вяло ответил Рейнгар. – Столица Виктории.
– Но я думала, что столица Виктории – Джорджия. – удивилась я, ставя бук во главе рабочего стола.
– И да, и нет. – пожал плечами аналитик. – Джорджия – официальная столица Виктории, где находятся все департаменты, посольства и прочие атрибуты политики, приближенные к Императору. А Прайс – сердце Виктории, здесь предпочитают жить бизнесмены и высший свет Виктории, золотая жилка нашей планеты. Ярчайший город, в который приезжают, чтобы добиться чего-то. Узнать мир, разобраться в себе, достичь цели. В Прайсе никогда не спят, в Прайсе живут и сражаются.
– Там прекрасно, – негромко произнесла я, устремив свой взгляд на шагающих по широким улицам людей, освещенных многочисленными фонарями вывесок, фар, светодиодов. – должно быть, тебе нравится он.
– Да, я начинал с него. – хмыкнул Рейнгар. – Именно там я научился рисковать, узнал слишком много о людях, разобрался в типажах и характерах. Там же и проходил практику.
– А Джорджия? – вопросила я, продолжая взирать на тот мир, поразивший меня. Что-то было в этом, что-то, что заставляло сердце биться быстрее и перехватить дыхание.
– Джорджия правильная, аристократическая, пафосная. – покачал он головой. – Идеальное место для работы и образования, но Прайс место, в которое всегда хочется вернуться. Я провожу там все свое свободное время, впрочем, как и весь высший свет Виктории. – Рейнгар обернулся ко мне, сложив руки на груди. – Что там у тебя? Пять утра, Кэсседи, помни об этом, пожалуйста.
– Точно, – кивнула я, открывая то, что смогла найти. – смотри.
Быстрыми уверенными шагами он возник рядом, кинув взгляд на монитор.
– Я понял, что речь пойдет о ней. – холодно оповестил Рейнгар.
– Отлично, значит дальше. Помнишь, чем миссис Грэмма занималась в студенческие годы. – вопросила, открывая его заметку о девушке.
– Ты думаешь, что прошлое этой девочки имеет какую-то роль? – хмыкнул Рей, вскидывая бровь. – Она изменилась, и теперь единственное ее криминальное занятие – калорийные пончики перед сном. Не думаю, что она имеет какое-то отношение к террористам, Кэсседи.
– Ты с утра так плохо соображаешь, да? – хмыкнула я, оборачиваясь к нему лицом. Помятый такой, несчастный и усталый. Даже почти поверила и пожалела, но Рейнгар прекрасный актер. – Просыпайся, Рей, мне нужны твои превосходные таланты.
– Кэсседи, я тысячи раз просматривал эти дела. – устало сообщил он, пустившись на одно из кресел перед столом. – Я знаю их вдоль и поперек и слишком затуманил взгляд, чтобы увидеть мелкие детали.
– Ты просматривал тысячи дел, – кивнула я. – в одиночку. Это даже для аналитика твоего уровня почти невозможно. Неудивительно, что ты не обратил внимания на это. – Он драматично вздохнул, закатив глаза. – Ладно-ладно, ближе к сути. Леонель в прошлом состояла в кружке анархистов, устраивающих различные дебоши.
– Помнится, что ты тоже в чем-то подобном была замешана. – хмыкнул аналитик. – Но тебя никто не обвиняет в связи с террористами.
– Оу, Рей, – хмыкнула обиженная девочка внутри меня. – вы обвиняли меня в этом. Даже, помнится, предлагали купить мою скотскую и продажную душонку, насколько я помню. – произнесла я и вскинула руку, предотвращая очередной скандал. – Да-да, я знаю, что наша неприязнь взаимна. Только сейчас не об этом, ладно?
– Не перебивай меня, Элмерз. – холодно, словно кнутом ударил, произнес Рейнгар. – То, что я пытаюсь быть с тобой вежливым еще не значит, что мы друзья. Мы будущие коллеги, и все, что от тебя требуется – послушание. Мы не обязаны любить друг друга, но вежливость должна сохраняться всегда. Я не хочу тратить в будущем свое время и авторитет на препирательства с тобой.
– Отлично, Рейнгар. – прошипела я, поднимаясь на ноги, беря в руки бук и шагая к двери. Зря я сюда пришла, вообще зря помешала ему. Какая же я идиотка.
Дверь преградила рука, обхватив меня за таллию, и тяжело вздохнув, Рейнгар потянул меня к себе, оставив в метре от своей груди. Я возмущенно затихла, не поднимая взгляд на него.
– Кэсседи, мы с разных планет, помнишь? – вопросил он, приподняв меня за подбородок.
Его глаза потемнели, заполнив темно-синюю радужку глаз, в зрачках заплясали искры, а кончики моих пальцев задрожали, и я сжала кулаки, прижав бук к своей груди. Он аккуратно убрал разметавшуюся прядь от лица, не коснувшись лица.
– У нас разные менталитеты и привычки. То, что кажется безобидной фразой тебе, брошенной случайно и которая ничего не значит для Землян, для Викториансов – жестокое оскорбление, милая. Наши жизненные устои разные, и то, что для Викториансов обыденная фраза для тебя – жестокая издевка. Говоря тебе то, что способно довести тебя до слез, я не могу понимать всего ужаса сказанного. Вам, Землянам, важны эмоции и чувства, нам, Викториансам, честность и формальности. Понимаешь? И сказав это, я хотел подчеркнуть, что у тебя есть выбор, и ты можешь не притворяться, говоря со мной дружелюбным тоном в неформальной обстановке. Ты можешь ненавидеть меня в открытую до начала рабочего дня и по его истечению, это то, что я хотел сказать тебе. Как это услышала ты?
– Ты подчеркнул, что мы не друзья, и выделил, что пытаешься играть в вежливость со мной, но у тебя это не получается, и ты требуешь от меня только послушания. Сам факт дружбы невозможен. Из этого следует подтекст, что ты не можешь хорошо общаться со мной не притворяясь, потому что я неприятна тебе как человек. – пояснила я, слегка склоняя голову. В его глазах пробежала тень. Моя тень, отражающаяся в его зрачках. – У нас действительно разные шаблоны в речи.
– Но мы уладили конфликт, верно? – вопросил он. – И можем возвращаться к работе.
– Только отпусти меня, и мы приступим. – хмыкнула я, опуская взгляд и чувствуя, как в душе зарождается что-то неправильное, непонятное, неизвестное мне. Неужели мутация начинает прогрессировать? Точно она, родимая.
Рейнгар отошел, скрестив руки на груди, устремив взгляд в сторону бука. Хорошо, вернемся к разговору.
– Так вот, кхм...– начала я, но почему-то затихла, встретившись взглядом с ним. – Леонель была в организации, пропагандирующей анархию, и на одном из своих многочисленных митингов, они подорвали банк, использую одну примечательную бомбу.
– Какую? – напряженно вопросил он. – F11? – Я мрачно кивнула, подтверждая его опасения.
– Это бомбу невозможно найти на чёрном рынке и приобрести ее официально они также не могли. – кивнула я. – Такую бомбу мог достать кто-то, кто каким-то образом был связан с организацией вроде террористической. А напарники Леонель единогласно указали пальцем на нее, боясь сесть в тюрьму.
– То есть, ты подозреваешь Леонель? – хмыкнул Рейнгар, но дождавшись моего утвердительного кивка, добавил:
– Ты права, это действительно вызывает недоверие. И еще более настораживает тот факт, что попала она в высший свет уже через год после того случая.
– Ты помнишь ее дело? – удивилась я.
– Да, – кивнул аналитик. – и ее дело, и дела еще одиннадцати тысяч таких же. Единственное, что стало проблемой – обработка этой информации. Но твоя помощь очень ускорила процесс, спасибо. – Я чуть не упала, услышав последнее. Черт, еще немного, и я даже поверю в то, что он хороший. Надо бы потом сходить к доку, просветить насчет прогрессирующей мутации, заставляющей меня думать хорошо о всяких психах.
– Нужно проверить ее клиентов, сомневаюсь, что террористы бы не воспользовались услугами такого прекрасного сотрудника. – выдаю я, стараясь не выказать своего шока. – И допросить тех, кто ранее сотрудничал с ней, участвуя в банде анархистов, швыряющихся бомбами.
– Если она и ранее подставили Леонель, боясь расправы суда, то и теперь, навряд ли, начнут прикрывать девушку. – задумчиво произнес Рейнгар.
Ясно, тут мыслительный процесс зародился, и теперь я ему абсолютно безразлична. Пора делать ноги.
– Да, а еще стоило бы поговорить с родителями Леонель, ее мужем, подругами, правда, желательно с одной единственной из них – лучшей подругой. – сообщила я, наблюдая за его стеклянным взглядом. Меня вообще не слушают, что ли?
– Лучшей подругой? – переспрашивает аналитик, поднимая на меня взгляд. – Ты думаешь Леонель что-то рассказала ей?
– Рейнгар, она девушка, – пожимаю плечами. – а девушкам нужен кто-то, с кем они будут делить все, что знают. Слухи, свои маленькие победы, козни, воспоминания, тайны. И как правило носителями сверхсекретной информации становятся лучшие подруги, чья дружба прошла сквозь года, особенно, если она занимает такой же высокий пост, и в случае чего, может помочь давлением сверху. Это очень удобно.
– Понял, – кивнул Рей, – у Леонель действительно есть такая подруга. Еще с университетских времен, жена конгрессмена Флавиан. Эта женщина подойдет на роль соучастницы?
– Да, – киваю. – еще нужно проверить любовника Леонель, тот наверняка и является ключом давления на нашего адвоката.
– Любовника? – вскидывает бровь Рейнгар. – Не припомню хоть одного упоминания о любовнике леди Леонель.
– Правильно, потому что скрывает его не только она, но и те, кто имеет на нее влияние.
– Ты уверена в этом? – вопрошает Рейнгар. – Навряд ли ей нужен любовник, Кэсседи. Если бы об этом узнали, то она стремительно бы упала со своего поста, потеряв всякий авторитет в глазах окружающих. Она бы не стала рисковать.
– Рейнгар, поверь мне, пожалуйста. – улыбаюсь я. Взрослый мужчина, а такой наивный. – Любовник в этой ситуации и есть гарантия того, что она не потеряет свой авторитет. Мне кажется, что он имеет непосредственную связь с нашей организацией "Х", не прямую, конечно, но косвенно он связан с террористами. Он вроде рычага давления на Леонель, кнопочка подтверждения, что она не подставит их, не сдаст Содружеству, не уйдет раньше времени. Если Леонель попытается избавиться от давления террористов, то те просто испортят ее репутацию, обналичив ее связь с любовником. У нее элементарно выбора нет, Рейнгар.
– Я займусь этим, – кивнул Рейнгар.
– Замечательно, – практически пропела я, направляясь в сторону выхода.
***
Вот скажу я вам, душ – прекрасно. Это действительно просто восхитительно, особенно если с вкуснейшими ароматическими добавками в геле. Знаете, вот примешь душ и вроде даже не так тошно становится. Всегда удивлялась тому, как вода поднимает настроение. Поклон сердечный Грейстону за то, что оставил воду на корабле, а не сделал так, как поступили капитаны Земли, заменив воду воздушно-лазерными потоками. Возможно, те действительно функциональнее и удобнее для космоса, но они не несут чисто человеческие радости, как душ.
– Миленько, – выдал Крис, крутящий в руках одну из моих свечей, оглядывая меня. К слову, на мне были только полотенце и мягкие тапочки, но я даже не смутилась. Кристоф – гей. – но откровенно, не находишь?
– В самый раз, – хмыкаю. – тем более, что я так никуда идти не собираюсь. А вот почему пришел ты? – Вопросила я, подходя и забирая свечку. Моя прелесть.
– Рейнгар попросил лично проводить тебя к нему. – пожал плечами блондин, даруя неуверенную улыбку. – Ты забыла о приглашении? – Кивнул он на пластиковое письмо, лежащие на туалетном столике.
– Сейчас девять, – произношу в священном ужасе. – и воскресенье.
– Но это не помешало тебе ворваться к нему в пять утра. – пожал плечами Криси, кидая лукавый взгляд на меня. – И ходят разные слухи о том, что же вы там делали.
– Пошляки! – вспыхнула я. Сплошное непотребство вокруг! – Да ладно, Криси, ты ведь знаешь, что мы друг друга не можем терпеть более пятнадцати минут. Так чего там подозревать-то?
– Ну, милая, не мне тебе рассказывать, – хохотнул переводчик, беря в руки 3D-шный визорный кубик Рубика и заинтересованно вертя его в руках. Вот засранец, перетасовал мне цвета! – от ненависти до любви – один шаг. Как правило между ненавидящими друг друга людьми и зарождается самое сильное чувство. Тем более, что после твоего признания о том, что тебе не интересны отношения, Рей наверняка испытал к тебе какие-то чувства.
– Это еще почему? – вопрошаю из ванной, стоя под потоками воздуха сушки и укладывая волосы. Золотая вещь! Пара секунд и твои волосы в идеальном состоянии.
– Он из той же категории людей. – заявил Кристофер. – Только он предпочитает одноразовые связи, а ты вообще против них. Вы были бы идеальной парой, которая виделась бы пару раз в год, по праздникам, занимаясь работой все остальное время. По-моему, очень удобно, а главное сколько личного пространства.
– Точно, Крис. – мычу, наслаждаясь теплыми потоками. Как же это прекрасно, пара минут и вуа-ля – ты сухая и готовая ко всему на свете. – Только меня не устраивают такие отношения, милый. Как я уже говорила: начну отношения только с тем, кого буду ценить больше чем работу, а если это произойдет, то я не стану обделять его вниманием.
– "Буду ценить", – передразнил Крис. – холодная и скучная фраза. Да и вообще, странная ты, – хмыкнул блондин. – замуж не хочешь, однодневных отношений тоже, ты сама-то определилась чего тебе надо? Кроме несуществующего мужика.
Я замерла перед зеркалом с щеточкой от туши в руках. Что мне нужно? Действительно, а что мне теперь нужно, когда окружающий меня мир так резко изменился? Ведь больше нет тех привычных граней, обыденных вещей, каких-то ранее намеченных целей. Есть я, новая работа, новые люди, все новое.
– Кэсседи? – вопросил Кристофер, заходя в ванную комнату. – Все хорошо?
Я перевела на него, теперь черный, взгляд. Все хорошо? Ну, точно не ужасно и не катастрофически. Если честно, то сейчас есть ощущение того, что я наконец поймала равновесие. Пока не такое уверенное и наверняка пропадущее с высадкой на планету, но это уже неплохо, по крайней мере, я теперь хоть в чем-то уверена. Контракт заключен, первые труды положены, контакты налаживаются.
Наверное, все нормализуется. Ну, кроме моей мутации, да и та не вызывала пока паники. Чувствовала я себя пока неплохо, никаких агрессивных и несвойственных мне действий пока не наблюдаю. Возможно, что все дело в том, что я недавно оказалась зараженной и пока не прочувствовала всей "прелести" положения, но мне кажется, что все в порядке. Не так плохо, как могло бы быть. Тем более, что до тех пор, пока они не разработают вакцину, я бессильна. Могу только требовать моего лечения и вести себя как полуобморочная дама, что, впрочем, и собиралась начать делать со временем.
Так что...
– Да, все хорошо, – относительно, в степени сравнении того, что все могло быть еще хуже. – а насчет отношений...мне двадцать один, Крис. Давай я начну переживать о них ближе к сорока, идет?
– Отлично, – кивнул Кристофер, приобнимая меня за плечи. – если хочешь, то я помогу тебе подобрать сорок кошек, для сильной и независимой тебя.
– Думаю, пока рано. – пожала я плечами, улыбнувшись нашему отражению.
Удивительно, я только сейчас заметила поражающее сходство. Да-да, мы были чем-то неуловимо похожи. Точнее, вполне даже уловимо, ведь он – блондин, как и я, разве что оттенок его волос более пепельный. У нас схожий разрез глаз, хоть последние имели у меня другой цвет, но это различие не так сильно бросалось в глаза. Одинаковой формы прямой нос, проступающие скулы (у него от природы, у меня от стресса, из-за которого я теряла вес), тонкие черты (мои стали такими все из-за того же стресса) и схожий огонь в глазах. Нас легко можно было бы принять за родственников.
– Слушай, надо будет дока попросить проверить наши ДНК, глядишь, родственниками окажемся. – произнес Крис, думающий, видимо, об этом же.
– Обязательно, – говорю. – а какая у тебя фамилия? – вопрошаю я заинтересованно.
– Ривера, – отвечает Крис недоуменно и настороженно. У-у, лапочка, понял, что вопрос с подвохом. – а что?
– Ничего, – пожимаю плечами, ехидно глядя в его сторону. – лучше свою фамилию оставлю, даже если окажемся родственниками.
– Какую из двух? – сверкнул глазами блондинистый прохвост. – Выдуманную или настоящую? Я, кстати, еще злюсь на тебя за эту лож, хоть и понимаю ее причину. Но мне-то ты могла сказать правду, бессовестная!
– Кто бы говорил, – парирую, отступая на пару шагов, чтобы в случае чего убежать. – сам-то не лучше!
– Мы еще вернемся к этой теме, как только ты вернешься от Рейнгара. – с нотками угрозы в голосе пообещал Кристофер Ривера.
***
Сижу в кабинете Рейнгара, находящимся в его каюте. Тихо. Он, свернувшись в три погибели, кропит над планшетной бумагой, выводя маркером странные линии. Рваные, быстрые, обрывистые. Либо злится, либо нервничает. Судя по лицу – первое, но это же Рейнгара, в ситуации с ним никогда и ничего не ясно.
– Рейнга-ар, – зову тихо, чтоб не вздрогнул и не прибил меня от неожиданности прямо тут.
Не хочу умирать на его территории, он же из меня потом скелет сделает и поставит в гостиной как наглядное пособие. Но ничего, вроде даже не напрягся, только поднял серьезный взор и ждет продолжения. Глаза почернели, превратившись из синих в глубокие темные омуты.
– Тебе нужна помощь?
– Что? – кажется, Рейнгар удивился, даже подумал, что послышалось. Бровь вздернул, рот приоткрыл, взгляд напряженный.
– Я здесь сижу второй час, – говорю ненавязчиво, указывая при этом на стол, где стоит несколько чашек кофе.
Нет, их выпила не я, а он. Просто кое-кто был очень занят, а я, как самая незанятая, была послана за кофе. Несколько раз. Возможно, ему просто нравится посылать меня. К тому же, я начала чувствовать себя как на Земном корабле, скорее секретаршей, чем политологом.
– И за это время никак не помогла тебе в расследовании.
– Ты принесла мне кофе. – произнес он ровным голосом.
Потрясающий голос. Не дрожит, не скатывается на шепот и не вырывается громких, дребезжащих нот. Он должен быть хорошим оратором. Мне бы такой голос, и я б покорила мир.
– Хороша помощь, – хмыкаю, отодвигая планшет с закаченным журналом. Между прочим, прекраснейшее издание, помогает мне постоянно. Нужно будет личное письмо отправить Василисе Ранги с благодарностью. – с таким успехом мне можно закопать свой диплом. Я училась не для того, чтобы кофе таскать, Рейнгар. Я могу сделать что-то большее, чем налить тебе готовый раствор из автомата. – сообщила я, усаживаясь на стол и болтая ногами в воздухе.
– Ты и так дала мне наводку. – пожал плечами мужчина. – К тому же, ты можешь мне понадобиться, поэтому сидишь здесь. Думаю, ничего страшного в том, что ты почитаешь журнал пару часов не будет. Так быстро глянец мозг не расщепит.
