Текст книги "Бывшие. Сводный грех (СИ)"
Автор книги: Софья Феллер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
42
Алекс
– Я собираюсь уйти из группы, – сообщает мне Стас, пока мы ждем остальную часть банды. – Подыщу себе замену. Но придется неустойку Дракону платить.
– Все настолько серьезно? – спрашиваю, внимательно глядя на вымотанного друга.
– Лина заявила, что отпускает меня. Мол, не имеет права мешать мне строить карьеру. И если захочу, всегда могу вернуться. Я просто в шоке.
– В какой-то степени я ее понимаю, – отвечаю, осторожно подбирая слова. Зная, как Стаса осаждают многочисленные фанатки, могу представить, как ей было нелегко.
– Да иди ты! Тоже мне, подружка нашлась.
– Что поделать, если мы с ней неплохо общаемся, – пожимаю плечами. – Но, допустим, ты разрулишь с Драконом все. У тебя есть деньги, чтобы расплатиться?
Стас живет достаточно аскетично, поэтому значительную часть доходов откладывает.
– Да, накопления есть. Но вот на то, чтобы развить бизнес дома – нет, – признается он, опустив взгляд. – Автосалон – это не хобби, а серьезное дело. Нужен стартовый капитал, которого у меня нет.
– Может, мне поговорить с отцом? Он всегда к тебе хорошо относился. Не откажет.
– Нет, сам поговорю. От тебя нужна другая помощь.
– Какая? – постукиваю по бочке*, отбивая ритм.
– Поможешь мне составить бизнес-план? Без него идти к твоему отцу бессмысленно. Как бы хорошо он ко мне ни относился, деньги на ветер не бросит.
– Стас, ты серьезно? Ты же знаешь, как я ненавижу всю эту муть…
– Бро, кто, кроме тебя? Я же в курсе, как твой отец гонял тебя с бизнесом, пока не сдался. Ты все это умеешь, а я – нет.
Он прав. Как бы я ни отбрыкивался, отец был настойчив и уперт. Пока мама была жива, он не упускал случая втянуть меня в семейное дело, заставляя заниматься цифрами, расчетами, планами. И хотя я искренне ненавидел это, знания остались.
– Ладно, будь по-твоему. Будем по вечерам сидеть с этим. Пойдет?
– Да, заметано. Ты настоящий друг!
Обдумываю детали бизнес-плана, исходя из того, что знаю на текущий момент, но мысли нет-нет возвращаются к Алене. Сегодня пятница, значит, она поедет домой. Если мне повезет, и родители на вечер куда-то выберутся, можно будет спокойно пересечься с ней. В прошлый раз мы отлично провели время, и если звезды снова сложатся также, то не придется ничего придумывать или скрываться.
– Аленкин, какие планы на вечер?
– Адски устала. Буду лежать, изредка появляясь у холодильника. А, и еще приму ванну. Мечтаю об этом всю неделю.
– Вика разве ничего не запланировала?
– Они идут в ресторан. Я убедила их, что у нас еще будет время завтра, поэтому я сейчас одна. А ты чем занят?
Ничего не отвечаю. Хочу приехать к Аленке сюрпризом. Настроение сразу подскакивает вверх, хотя фоновая тревога, не покидающая меня уже несколько дней, все еще висит где-то на периферии. Но Алена убедила меня, что я просто накручиваю себя по пустякам. Решаю задвинуть эти мысли куда подальше, усаживаясь за руль. Час дороги – и весь вечер в нашем распоряжении.
Машину оставляю подальше от дома, чтобы не привлекать внимание родителей, и прохожу через задние ворота, пользуясь черным ходом – все по привычке, в целях предосторожности. Поднимаю голову вверх, мельком бросая взгляд на окна, и сразу замечаю густой дым, вырывающийся наружу.
– Твою мать! – вырывается у меня.
Без секунды раздумий бросаюсь к дому. Алена там одна! Сердце бешено колотится, пока я рывком открываю дверь и бегу по коридору. Все мысли о чем-либо, кроме ее безопасности, мгновенно испаряются.
* Большой барабан (бочка) – один из основных инструментов барабанной установки, игра на котором осуществляется ногой при помощи педали.
43
Алекс
Бегу на второй этаж, отмечая, что огонь еще не успел распространиться слишком сильно. Шансы вытащить Аленку живой у меня есть. Адреналин кипит в крови, но я стараюсь держать голову холодной. Стягиваю рукав кофты, чтобы защитить руку, и рывком открываю дверь.
Жар бьет в лицо, комната вся в дыму, но огонь пока бушует у окна, продвигаясь не очень стремительно. Быстро осматриваюсь. Ее нигде нет. Неужели прячется? Или, может, в ванной? Делаю короткую паузу обдумывая. Секунда кажется вечностью, но медлить нельзя. Резким движением дергаю дверь ванной, готовясь к худшему.
Внутри все затянуто густым дымом. Я на секунду задерживаюсь, закрывая рукавом лицо, чтобы хоть немного смягчить удары жаркого воздуха по легким, и решительно вхожу внутрь.
Аленка лежит на полу рядом с ванной, как будто пыталась подняться, но не смогла. Лицо бледное, губы слегка посинели, а глаза закрыты. Подбегаю к ней, паника накатывает, но заставляю себя сосредоточиться. Времени нет.
– Ален! – выкрикиваю, присаживаясь на колени и проверяя пульс на шее. Слава богу, она жива. Пульс слабый, но стабильный. Осторожно подхватываю ее под плечи и колени, поднимая на руки.
Ее тело кажется слишком легким, почти невесомым. Бегу к выходу, прижимая Аленку к груди, стараясь защитить ее от дыма. Огонь уже близко, но я сосредоточен на одном – выйти отсюда как можно быстрее. Дым заставляет легкие гореть, глаза слезятся, но я не останавливаюсь.
Выбегаю из комнаты, чуть не оступаясь на ступеньках, но инстинкт самосохранения работает, удерживая баланс. Через несколько секунд, которые кажутся вечностью, выбегаю на улицу, в прохладу свежего воздуха. С трудом откашливаюсь, а затем осторожно опускаю Аленку на землю. Ее лицо покрыто копотью, но она дышит.
Новый приступ кашля буквально сбивает меня с ног. Легкие горят, голова кружится, но я силой воли заставляю себя вытащить телефон из кармана, хотя руки дрожат так сильно, что с трудом удается нащупать его.
– Эй! Парень! – доносится голос откуда-то из-за забора.
Я оборачиваюсь, пытаясь сфокусироваться. Наш сосед машет рукой.
– Слышишь? Я уже вызвал пожарку и скорую. Скоро приедут. Ты это, прикрыл бы, – кивает в сторону Аленки.
Я инстинктивно оборачиваюсь и только сейчас осознаю: вытащил ее голой, как есть. Спешно стаскиваю с себя куртку, прикрывая ее тело.
– Спасибо! – выдавливаю хриплым голосом, насколько это возможно. Не уверен, что меня услышали, поэтому просто киваю в сторону соседа. Он тут же скрывается за забором, оставив меня наедине с этой странной, леденящей душу тишиной.
Только сейчас меня накрывает осознанием: что было бы, если бы я хоть на минуту опоздал? Цепенею, мои пальцы инстинктивно сжимают руку Аленки сильнее, чем нужно. Внутри все сжимается от страха и бессилия. Она по-прежнему без сознания, и я даже не знаю, чувствует ли она боль.
– Держись, птичка… – шепчу ей, надеясь, что она каким-то образом услышит.
Я же без нее… Не знаю, как буду. Она – лучшее, что со мной случилось. Она моя муза, я намного чаще стал писать стихи и музыку. Мне лететь к ней хочется. Я горю ей, дышу ей. Люблю ее…
– Аленка, только живи, любимая…
Первыми раздаются сирены пожарных. Они слаженно разворачивают рукава, струи воды с грохотом обрушиваются на огонь, сбивая пламя. Огонь постепенно уступает напору, шипя и затихая. В то же время к дому подъезжает скорая. Врачи тут же принимаются за Аленку, быстро надевая ей кислородную маску и проверяя уровень кислорода. Пульсоксиметр показывает, что ситуация не критична. Я успел вовремя.
Они пытаются погрузить ее на каталку, но я резко встаю и не даю.
– Я сам, – поднимаю Алену на руки и осторожно укладываю на кушетку в скорой, меняя куртку на выданный водителем плед.
– Молодой человек, как вы себя чувствуете? – один из врачей обращается ко мне.
– Все в порядке, – пытаюсь отмахнуться, но кашель все же вырывается.
– Давайте-ка, сядьте с нами, – врач пристально смотрит на меня. – Мы вас тоже осмотрим, на всякий случай.
Собираются уже захлопнуть двери, но во двор заезжает машина отца. Не знаю даже, откуда он узнал о произошедшем. Наверное, тот самый вездесущий сосед. Потому что у меня, честно говоря, и мысли не было кому-то звонить. Только сейчас осознал, что позвонить все же надо было.
– Алена? Что с ней? – подбегает Вика и пытается залезть внутрь.
Врач решительно останавливает ее.
– Вы кто? Мама?
– Да! Ну что вы молчите, как она?
– Мама, значит так, с дочерью вашей все хорошо. Насколько вообще может быть хорошо после того, как надышался дыма. Везем в больницу. Вы можете навестить ее там.
– Но как же? Я хочу поехать с ней! Алекс, оставайся с отцом. И вообще, что ты тут делаешь?
Сильный кашель раздается сзади меня, и я бросаю все, не обращая внимание на возмущение Вики. Держу Аленку за руку.
– Алекс? – слабым голосом зовет.
Поворачиваюсь к Вике.
– Я еду с Аленой. Вы можете поехать следом.
Сейчас для меня Алена важнее всего. Все равно, что там Вика потом устроит.
44
Алена
Когда прихожу в сознание, первым делом слышу голоса рядом. Они спорят, хоть и тихо. Голова трещит, и я бы с радостью не слушала их. Трубки в носу мешают ужасно. Хочу избавиться от них. Рука кажется неимоверно тяжелой, но я всё же поднимаю её и с усилием вытаскиваю пластиковые трубки.
– Эй, нельзя, слышишь? – голос Алекса раздается совсем близко. Он мягко возвращает кислородные трубки на место. – Это тебе нужно. Ещё пару часов.
– Пить, – прошу хрипло, ощущая, как пересохло во рту.
Он тут же подносит воду, и с каждым глотком мне становится легче. Когда, наконец, открываю глаза, вижу Алекса и маму. Она всем своим видом ясно дает понять, насколько против его присутствия.
Серьезно? Он спас мне жизнь, а она все равно гнет свою линию. Даже сейчас, когда я на больничной койке, ей важнее стоять на своем. Все, чего я хочу, – чтобы она, наконец, приняла нас. Чтоб перестала давить, надеясь, что я в очередной раз просто прогнусь. Разве это так много? Всего лишь чуточку понимания, хотя бы сейчас.
– Я тут долго? – спрашиваю, ощущая легкую дезориентацию.
– Нет, пару часов. Тебе дали что-то, чтобы ты могла отдохнуть. Я, честно говоря, не очень поняла, – откликается мама с ноткой беспокойства в голосе.
– А когда поедем домой? – на удивление слабо выходит, но желание оказаться в своей кровати пересиливает.
– Ален, не торопись, – терпеливо объясняет она.
– Врач сказал, что угрозы жизни нет, – вмешивается Алекс, опуская глаза к кровати. – Полежишь с кислородом и физраствором еще час, и нас отпустят. Если что, можем обратиться к ним снова. Будешь отдыхать дома.
Мама бросает на него недовольный взгляд, полный молчаливого осуждения, от которого все внутри сжимается.
К концу процедур я, конечно, не готова провести на ногах целый спектакль, но самочувствие вполне сносное, чтобы не поддаваться на уговоры остаться в больнице на ночь. Это последнее место, где я бы хотела задержаться без веской причины.
Когда мы оказываемся дома, Сергей Васильевич помогает мне добраться до комнаты, которую для меня подготовили. В коридоре уже ни следа копоти, и пахнет чем-то цитрусовым. Неужели они справились всего за пару часов? Клинингу точно нужно поставить пять звёздочек. В самой комнате, конечно, такого "вау-эффекта" не будет – ремонт там явно займет время. Но рвать душу, глядя на обгорелые стены, я точно не собираюсь. Хочется просто отлежаться.
Алекс следом поднимается наверх, направляясь в свою комнату. Но его останавливает мама, и привычный холодный диалог завязывается вновь.
– Алекс, и все-таки, тебя сегодня здесь быть не должно. Зачем ты приехал? – интересуется мама, сдержанно и укоризненно.
– Я обязан отчитываться, зачем приехал к себе домой? Вы мне кто, Вика? – Алекс резко, почти с вызовом, отвечает.
– Александр! Не забывайся! – Сергей Васильевич осаживает его, в голосе – стальная строгость. – В моем доме нужно разговаривать вежливо.
– Да что ты? Вежливость должна быть взаимной! – Алекс с трудом сдерживает раздражение, но в его голосе проскальзывает сарказм.
– Ты ведешь себя как подросток, – добавляет мама, скрестив руки на груди. – Мы все пытаемся помочь Алене, а ты...
– А я что? Спас ее жизнь? Извините, что не по вашему сценарию.
Между ними на мгновение повисает напряженная тишина. Сергей Васильевич смотрит на Алекса осуждающе, но молчит, а мама бросает взгляд на меня, пытаясь скрыть волнение.
– Алекс, может, все-таки хватит? – вмешиваюсь, чувствую себя неловко, слушая эту перепалку.
Он смотрит на меня, и гнев в его глазах чуть угасает.
– Ладно, птичка, я больше не буду. Но если честно, мне это все уже надоело, – устало вздыхает Алекс и направляется в свою комнату.
Я захожу к себе и закрываю дверь, не хочу никого видеть. Состояние такое, что хочется отпустить себя и поплакать вдоволь. Все это так сильно подтачивает меня изнутри, что я уже боюсь очередных столкновений между ними. Как я могу выбрать? Это же моя мама и мой любимый человек. Я не должна выбирать, не могу…
Первые горячие слезы катятся по щекам, и я не пытаюсь их сдерживать.
– Алена? Давай поговорим, – стучит мама, ее голос звучит с другой стороны двери, мягкий, но всё ещё требовательный.
– Не сегодня, я устала и хочу спать, – на ходу придумываю оправдание.
– Ну, хорошо. Как скажешь, – слышу ее шаги, удаляющиеся по коридору.
Только я ложусь в постель, устало снимая с себя одежду – ведь ничего другого у меня и нет, все в дыму и копоти – как снова раздается стук.
– Птичка? Я зайду, – голос Алекса звучит приглушенно, но решительно.
Молчу, надеясь, что он решит не беспокоить. Притворяюсь спящей, задерживаю дыхание.
– Я захожу, – произносит он тихо, но так, будто точно знает, что я не сплю.
Дверь медленно открывается.
45
Алена
Слышу щелчок замка, затем легкий шорох одежды. Он что, собрался лечь со мной? Вот кровать слегка прогибается, и горячее тело Алекса плотно прижимается к моему, окутывая меня коконом из рук и ног, лишая всякой возможности пошевелиться.
– Ты с ума сошел? Я не хочу снова скандала, Алекс… – шепчу, чувствуя, как напряжение сжимает грудь.
– Плевать, птичка, – его горячее дыхание обжигает мое ухо, когда он шепчет в ответ. – Но, если тебя это волнует, родители в своей спальне. Не думаю, что твоя мама сейчас пойдет проверять тебя. Да и обе двери в комнаты закрыты.
Слышу эти слова и чувствую, как постепенно начинаю расслабляться в его объятиях. Внутри меня происходит борьба – женщина, жаждущая оказаться в руках своего мужчины, побеждает девочку, которая привыкла подчиняться маме. Не нужны ни долгие уговоры, ни аргументы. Есть только одно, и его достаточно: я люблю его.
– Алекс, спасибо…
– За что? Ты шутишь? – он приподнимается на локте, смотря на меня с укоризной, словно не понимая, почему я вообще об этом говорю.
– За то, что вытащил. Мне так страшно было, пока я не потеряла сознание.
– Аленкин, ну что ты за глупышка… У меня не было выбора, – его пальцы нежно касаются моей щеки, тыльной стороной, ласково и тепло. – Я люблю тебя.
Эти слова звучат как мелодия, которую я готова слушать снова и снова. В голове они крутятся, заполняя каждую мысль. Кажется, что меня разрывает на тысячи маленьких частей от того, насколько приятно это слышать.
– Алена, любимая моя, – его поцелуй касается меня за ушком, и по телу пробегает дрожь. – Я охренеть, как испугался, когда на секунду представил, что тебя может больше не быть.
– Я тебя тоже очень люблю, – шепчу, разворачиваясь к нему лицом. – Так сильно… Поцелуй меня, пожалуйста. Так, чтобы про все забыть, чтобы остались только мы. Сможешь?
Алекс лишь на мгновение задерживает взгляд на мне, его глаза горят тем же огнем, который вспыхивает внутри меня. Без слов он наклоняется, и его губы накрывают мои. Я растворяюсь в этом поцелуе, чувствуя, как все мои страхи и переживания исчезают. Это больше чем желание – это потребность стереть все, что было, и оставить только нас двоих.
Его руки скользят по моему телу, жадно, но в этих прикосновениях чувствуется забота. Я чувствую, как он сдерживается, его мышцы напряжены, словно он боится сделать лишнее движение. Но в этой осторожности есть нечто особенное, отчего меня охватывает трепет.
– Пожалуйста, не сдерживайся, – шепчу, чувствуя, как мои щеки горят. – Мне нравится, когда ты делаешь то, что хочешь. По-настоящему.
– Уверена? – в его голосе звучит нотка сомнения, но я лишь киваю, мои глаза прикованы к его губам, припухшим от поцелуев.
– У тебя карт-бланш.
– Останови меня, если передумаешь, – его пальцы крепче сжимают мое бедро, и я понимаю, как сильно он себя контролирует. – Потому что сам я уже не смогу.
– Хватит слов. Я жду, – с вызовом поднимаю подбородок, чувствуя волну смелости, которую раньше никогда не ощущала.
И вот он, ураган Алекс. Он накрывает меня с головой, его губы атакуют мои, шею, плечи. Страстный, уверенный, сильный. Такой невероятно красивый. Огонь желания, который до этого тлел где-то внутри, теперь разгорается в яростный пожар. Стихия, которую уже не остановить.
Почти сразу его рука скользит вниз, к моим бедрам, находя самое чувствительное место. Алекс ласкает меня медленно, дразня, будто специально затягивая момент. Его прикосновения противоположны страстным поцелуям – нежные и размеренные, что сводит меня с ума.
Я глажу его широкие плечи, царапая ноготками, когда становится особенно приятно. В ответ он лишь сильнее вжимается в меня, заставляя выдыхать его имя. Смазки появляется все больше, и пошлые звуки постепенно заполняют комнату. Этот интимный шум заставляет мои щеки гореть сильнее, но в то же время все больше погружает меня в ощущение абсолютной близости.
Когда становится совсем невыносимо, и я постанываю прямо ему в рот, Алекс прерывается. Он укладывает меня на спину, садится максимально близко к моим бедрам, и в этот момент я понимаю, что дальше уже не будет возврата. Сердце колотится как бешеное, а внутри все пульсирует, готовое принять его.
– Закинь ноги мне на бедра, – командует он низким, хриплым голосом, и я, не раздумывая, подчиняюсь, чувствуя, как адреналин захватывает все мое тело.
Алекс осторожно водит членом по моим складочкам, и каждое его движение усиливает приятные ощущения до предела. Тело напрягается в ответ на каждое скольжение, и я тихо постанываю, чувствуя, как волны удовольствия накрывают меня с новой силой.
Его рука находит мою грудь, пальцы сжимают сосок, выкручивая его, и острое, почти болезненное удовольствие пронзает все тело. Я извиваюсь под ним, полностью погружаясь в этот вихрь ощущений, словно теряясь между болью и наслаждением.
Мои бедра начинают двигаться сами собой, подаваясь навстречу его проникновению. Каждый раз, когда член Алекса оказывается чуть ближе ко входу, волна возбуждения накрывает меня с новой силой. Он постепенно проникает все глубже, и с каждым движением я чувствую приятное растяжение и скольжение, как будто внутри меня разгорается пламя.
– Птичка, всё будет хорошо, я сейчас… – Алекс смотрит мне прямо в глаза, и в этот момент он делает последний толчок, проникая до конца.
– Ай! – вскрикиваю, не в силах сдержаться.
Острая боль вспыхивает на мгновение, но почти сразу отступает, оставляя после себя только саднящие ощущения. Я сжимаю простыню, пытаясь привыкнуть к новому чувству, чувству, как его тело полностью сливается с моим.
– Тихо, Ален, – напоминает, замерев внутри. – Фак… Ты так сильно сжимаешь…
Стараюсь расслабиться, и Алекс медленно начинает двигаться внутри меня. Я морщусь, пытаясь привыкнуть к этому новому ощущению, но боль постепенно сменяется чем-то другим. Когда его пальцы находят мой клитор и начинают нежно массировать, я не сдерживаюсь – протяжно охаю, потому что это невероятное чувство. Волна удовольствия разливается по телу, усиливаясь с каждым его движением.
– О Боже! Только не останавливайся.
– Аленка, раздвинь ножки пошире, иначе я долго не смогу.
Мокрые шлепки, шумное дыхание, стоны, вырывающиеся сами собой… Меня накрывает, и я внезапно осознаю, что мои стоны могут быть слишком громкими. Я прикусываю руку, чтобы приглушить звуки.
Наши взгляды встречаются – оба находимся на грани. Толчок, еще один, а его пальцы продолжают быстро скользить по напряженной горошине клитора…
И вдруг, все взрывается. Алекс выходит из меня, кончая мне на живот, а я судорожно сжимаю ноги вокруг его бедер, дрожа, охваченная волнами удовольствия, которые не отпускают еще несколько секунд.
46
Алекс
В ту ночь нас, к счастью, никто не побеспокоил. Похоже, что стоны Алены оказались не такими громкими, как казалось в тот момент. Это дало нам возможность полежать в кровати, помыться вдвоем под душем и даже немного вздремнуть. Уже под утро я вернулся в свою комнату.
С тех пор все изменилось – и у меня, и у Аленки будто сорвало стоп-кран. Мы стали использовать любое, даже самое небольшое время, чтобы остаться наедине. Как только родители уходили из дома, я несся к ней. В общежитии, пока ее соседки не было, я тоже приходил. Чем чаще мы были вместе, тем сильнее я убеждался – так продолжаться не может. Нужно было что-то менять, и с обеих сторон.
Во-первых, родители даже не подозревают, насколько мы стали близки. Во-вторых, мои постоянные разъезды все больше усложняют наши отношения. Если делать следующий шаг, я должен быть уверен, что смогу защитить Аленку и быть рядом. Реакция родителей вряд ли будет положительной. Наивно думать, что они примут нашу связь в момент. Это значит, что нам, возможно, придется пойти против их воли.
– Нда… Ситуэйшн… – тяну, ломая голову над тем, что может ждать нас дальше.
– Парни, а чем бы вы хотели заниматься, если бы пришлось вернуться в наш город? – вдруг спрашиваю после долгого, изматывающего дня в студии.
Мы все развалились на диванах, уставшие, смотрим в потолок, будто там найдется ответ на все вопросы.
– Мои планы вы все знаете. Автосервис, – говорит Стас, лениво зевая. – Кстати, я уже арендовал здание, которое присматривал.
– О, круто! Значит, батя Алекса помог, – Вик кивает, но звучит так, будто и сам не знает, что делать дальше. – У меня пока никаких планов. Не представляю свою жизнь без музыки.
– Мне нравится твоя идея со школой рока, бро, – вдруг подает голос Дэн, напоминая мне об одной давнем проекте. – Не уверен, что справлюсь с детьми, но вот со взрослыми бы позанимался.
– Ничего себе ты вспомнил, – я нахмурился. Эта идея родилась у нас еще в самом начале, когда мы только мечтали об успехе.
Школа рока, да. Учить людей музыке, передавать свое знание – это не казалось таким далеким. На самом деле… это даже звучало круто.
– А если я все-таки решусь довести эту идею до ума? – поднимаюсь с дивана и подхожу к окну, где мысли, будто набирая темп, начинают складываться в стройную картину.
Пусть еще ничего не решено, но в голове уже выстраивается будущее – помещение с инструментами, люди, желающие учиться…
– Будет круто. Я с тобой, – сразу откликается Дэн, в его голосе появляется энтузиазм.
Я начинаю мысленно прикидывать расходы. Оборудование, аренда, возможно, ремонт... Но вдвоем мы точно сможем это осилить. В конце концов, если заниматься этим серьезно, то и деньги будут.
– Алекс, ты серьезно? – сонно бормочет Вик, прикрывший глаза. – В плане довести до ума?
– М-х-м, – утвердительно киваю, хотя он этого не видит.
– Это из-за Алены? – Вик приоткрывает один глаз, как будто только это его и держит в сознании.
– В том числе, – признаю. – Мне нужно быть здесь, чтобы отстоять право на нас. Если буду постоянно в разъездах, мама ее рано или поздно прогнет. Она тот еще манипулятор.
Вик только вздыхает, понимая, что такие вещи бывают сложнее любой музыки.
Я продолжаю крутить эту идею в голове, пока она постепенно не оформляется в полноценный проект. Теперь все кажется реальным: помещение, уроки, команда – все это у меня перед глазами, как четкий план. Осталось только перенести мысли на бумагу и начать действовать.
Но первым делом хочу поделиться этим с Аленой. Представляю, как она порадуется.
– Птичка, мчу к тебе, жди! – отправляю ей сообщение, чувствуя себя на подъеме.
Пока я еду к ней, мне кажется, что все складывается как надо. Но даже не подозреваю, что сегодня вечером все пойдет совершенно не так, как я себе представлял.
