Текст книги "Ты будешь моей (СИ)"

Автор книги: Софи Росс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Чтобы так себя запустить, еще постараться надо.

– Курочка моя, я заждался. Обещала на минуту, а сама своего петушка уже очень долго маринуешь.

Агата разворачивается на месте и утыкается лбом мне в грудь, я чувствую, как ее плечи ходуном ходят от смеха.

– Курочка… – повторяет мне, продолжив сдавленно хихикать.

– Слушай, а почему бы мне не называть тебя так в постели? Курочка моя ненаглядная, на вертеле.

– Только попробуй, – дотягивается до моей шеи и кусается.

Жанка готова рвать и метать. Этот ее холестериновый хряк прямо при всех лапает ее за задницу, причем от души так, задирая платье. Консультанты тактично отворачиваются, Агата продолжает тихо смеяться, я глажу ее по пояснице. Все заняты делами.

– Хрюшечка моя, пойдем в машину, сделаешь мне приятно ротиком, как ты умеешь…

«Хрюшечка» хватает его за руку и тащит прочь с наших глаз, не забыв напоследок метнуть по очереди молнию взглядом в каждого свидетеля ее позора.

Расплатившись на кассе под общий смех, мы идем к моей машине. Уж не знаю по какой случайности, но авто Жанкиного спонсора оказывается припаркованным рядом.

Пока Агата забирается на сиденье, я стучу в окно с отсутствием тонировки и салютую мужику, показывая большой палец. Он меня поддерживает, свободной рукой посильнее надавив на затылок «своей курочки».

Так хорошо на душе, аж лыбиться беспрерывно тянет.

Моя новоиспеченная жена не совсем понимает, что происходит, когда я начинаю ржать вслух, поэтому я откидываюсь на спинку и позволяю ей в мое окно понаблюдать за прилюдным мастер-классом по отсосу посреди улицы.

– Не может быть… – Агата переводит на меня шокированный взгляд.

– Может, детка. Скажи же, шикарный подарок на свадьбу? – щелкаю по ее чуть вздернутому носику и оттягиваю большим пальцем нижнюю губу.

У нее мгновенно мутнеет взгляд. Как, походу дела, и у меня.

Мало мне было ночи. Я даже распробовать не успел. Не стал больше Агату мучить, дал ей немного отдохнуть перед росписью, сам же рванул в холодный душ.

Только вот нихрена не помогло. Зато платье ее реально все отбило.

Думал, мстит мне за что-то. Даже выговориться глупышке не дал, сам за Агату все решил. Идиот.

Но теперь хоть удалось исправить, вон как улыбается, в открытую пялясь на меня. Губы приоткрывает, пока я продолжаю пальцами контур обводить. Замирает, когда я подаюсь вперед.

– Опаздываем, золотце. После все будет. Я тебя ни с кем делить не хочу, а здесь много лишних глаз.

– Ч-что?..

Совсем думать не может, когда моя ладонь оказывается под платьем.

– Подождать, говорю, немного придется, прежде чем мой член окажется в тебе.

Я в глаза, Агата прячется. Волосами прикрывает порозовевшие щеки. Отодвигается от меня, закусывая губки, и подол, ну совсем как леди, расправляет.

Блять, самому бы не свихнуться за это время.

На интервью в основном говорю я. Уточняю, когда номер пойдет в продажу, удовлетворившись обещанием, что через неделю выйдет и печатная версия, и электронная.

Фотограф скачет вокруг нас, а я прикрываюсь Агатой как живым щитом. Точнее прикрывать мне надо всего одно место. Стояк, который возникает сразу после того, как перед самой первой фотографией моя жена врезается попкой в мой пах.

Она ведь прекрасно все чувствует. Еще и трется незаметно, зараза дерзкая.

– Тебя не учили в детстве, что нельзя играть с огнем? – спрашиваю тихо, чтобы парень с фотоаппаратом не услышал.

– А если очень хочется?

– Я возьму тебя жестко, девочка моя. Оттрахаю так, что ноги свести не сможешь, – нашептываю Агате все это, ощутимо сжимаю ее тонкую талию ладонями. Пальцы выписывают что-то на подрагивающем животике. – Нагну и отшлепаю твою задницу до красноты. Умолять меня будешь, детка, проситься на мой член…

– Хва-атит! – срывается на вскрик, когда я, пока фотограф не видит, сжимаю ее грудь двумя ладонями.

Ну и кто теперь в выигрыше?

Глава 20

Перед тем как вести жену домой исполнять супружеский долг, ее надо накормить.

Все время в ресторане Агата ерзает на стуле и бросает на меня смущенные взгляды из-под подрагивающих ресниц. Я знаю, о чем она думает.

Потому что у меня в голове точно такие же мысли.

Только вот ей их хотя бы скрывать проще перед людьми. А я стояк после фотосессии никак унять не могу.

И вот ее эти глазки олененка мне вообще никак не помогают.

– А можно мне десерт? – смущенно спрашивает, а у самой радужка в глазах поблескивает. И зрачки. Явно задумала что-то.

– Ты ведь сейчас специально будешь сидеть и облизывать вилку или ложку передо мной?

– Ага.

Раньше таких на костре сжигали.

Агате приносят что-то шоколадное с подтаявшим мороженым, а я срываюсь с места и выхожу покурить. Иначе нас в этот ресторан больше не пустят никогда в жизни, потому что я готов разложить малышку в ту же секунду, как ее язычок пробегает между пухлых губ.

Лучше бы она что-то другое сейчас облизывала.

На официантку после своего возвращения я рявкаю, когда та начинает приветливо расшаркиваться и спрашивать, все ли нам понравилось и не хотим ли мы заказать что-нибудь еще.

Хотим. Еще как хотим. Только позиция эта не из меню.

– Ты такой грубый, – шепчет мне на ухо Агата, прижимаясь к боку, пока я тащу ее к выходу.

– Ты даже не представляешь, детка, – склоняюсь, чтобы прикусить ушко, сжимаю ее задницу возле машины, притиснув к ней, чтобы скрыть от лишних глаз.

– И даже не покатаемся немного? Показал бы мне свои любимые места в Москве…

– Покатаю я тебя, покатаю, – оскаливаюсь, намекая на собственный член.

Агата только смеется, выпутывается из моих рук и быстро юркает в машину. Еще и на заднее сиденье, чтобы я по дороге не смог ее полапать как следует.

Когда заваливаемся в квартиру, целуясь по пути, я уже предвкушаю, как прямо в коридоре прижму свою маленькую горячую женушку к стене и возьму как в первую нашу встречу. Символично было бы.

Но эта ведьма ломает все мои планы коротким:

– Я в душ.

И убегает, блять!

Ладно, стрекоза, лети в свой душ.

Я хоть остыну немного, чтобы не кончить сразу, как она сожмет меня своими тугими мышцами внутри.

Терпения хватает на пару минут. На ходу снимаю рубашку, расстегиваю ремень. Вламываюсь в ванную к Агате и замираю в дверях.

Жадно рассматриваю ее тело, прилипаю глазами к плавным изгибам.

Пар от воды немного скрывает, но так даже лучше. Фантазия позволяет дорисовать остальное. Как Агата проводит ладонями в пене по телу, как пальцами задевает сжавшиеся в горошины соски.

Она запускает пальцы в волосы, массирует кожу головы, а я сглатываю и делаю шаг вперед.

Заметила, нет?

Вроде пронесло.

Шум воды заглушает шорох брюк. Я снимаю трусы, быстро отодвигаю стеклянную дверцу и ныряю к ней.

Агата взвизгивает от испуга, шарахается в сторону, но я успеваю сцапать ее и вдавить в свою грудь. Пальцы уже пощипывают твердые и скользкие от мыла соски.

– Будешь послушной, детка? – провожу языком по шее, слизываю капли воды с покрытой мгновенными мурашками кожи.

– Не буду… – стонет и плывет от моих рук.

Голову мне на плечо откинула, ротик приоткрыла, а все равно сопротивляться тянет. Бунтарка, блин.

– Руками упрись вперед, – подталкиваю Агату к стене, надавливаю на поясницу ладонью, чтобы она прогнулась.

Выставленная попка манит. Как следует наминаю две половинки, вжимаюсь членом между ними. Наматываю на кулак мокрые потяжелевшие волосы.

Да-а, бля, вот так, прогни еще немного спинку.

– Будешь. Послушной? – по слову выговариваю, каждое сопровождая довольно ощутимым шлепком.

Пока только прицениваюсь, не в полную силу прикладываюсь рукой. Но кожа все равно алеет.

– Я-я-ян… – упрямица тянет мое имя, сама подается задницей к паху.

Проверяю пальцами между ног – мокрая. Мгновенно потекла, стоило только пару раз дотронуться.

– Не слышу ответа, – прикусываю шею, усилив хватку в волосах, и снова шлепаю мелкую заразу.

По одному и тому же месту. Несколько раз. Попка становится совсем алой, Агата извивается под моей ладонью, стонет, запрокинув голову.

Ноготки проезжают по плитке, сама она стоит на носочках, всхлипывает, когда я снова пальцами раздвигаю нежные складочки.

Вращает бедрами и пытается насадиться, но я только у входа трогаю. Немного. Чтобы сильнее извести.

Сжимаю ее крепче, трусь стояком об отшлепанные ягодицы. Прижимаюсь к ней, поставив руки по обе стороны от лица. Вроде не трогаю, а эффект противоположный.

Агату еще сильнее накрывает. Подставляет мне себя, ножки разъезжаются. Если бы я сзади не прижимался, скатилась бы по стеночке как миленькая.

– Изголодалась по мне? Не хватило ночью, да? – нашептываю на ухо, усмехаюсь, когда вместо плитки она расцарапывает мое предплечье. – Еще бы, блядь. Мне тоже нихуя не хватило тебя. Неделю из кровати не выпущу.

– А меня…спросить…ты…не…

– Не забыл и не хочу, – за мочку кусаю. – А вот на коленях тебя хочу перед собой. Голую, такую развратную. Прямо сейчас, радость. Моя послушная девочка.

Разворачиваю Агату лицом к себе, впиваюсь в губы. Трахаю языком ее горячий ротик, представляя, как совсем скоро сделаю это членом.

Она опускается на колени сама. Обхватывает ладошкой член и смотрит на меня.

Капли от бьющего сверху душа стекают по упругой груди, прямо по животику, спускаясь к развилке между бедер.

Ее глаза будто в душу забираются, отсекают мои тормоза нахрен.

Когда кончик языка прикасается к головке, бью кулаком в стену перед собой, чтобы хоть немного отвлечься и не вбиться со всего размаху в ее горло. Агата пугается и тут же пытается отстраниться, но я тут же надавливаю ей на затылок.

Не-ет, малышка, поздно заднюю давать.

Подталкиваю ее открыть ротик, толкаюсь глубже. Дышу как после марафона, чтобы сразу не съехать в грубость.

Агата постепенно привыкает. Обхватывает ствол губами плотнее, ласкает язычком и руками, продолжая смотреть мне в глаза.

– Хорошая девочка, – поглаживаю ее по щеке костяшками, она что-то урчит в ответ, и эти вибрации отдают мне во все тело.

Жмурится как кошка довольная, которую за ухом почесали.

– Возьми глубже.

Я сам глаза закрываю, уперевшись в стену кулаками, когда Агата старательно насаживается на член ртом. Одной рукой царапает мне бедро, вторая все еще сжимает основание, когда ствол сантиметр за сантиметром исчезает между ее губ.

Глаза влажные от слез, но все равно не сдается. Облизывает, посасывает, снова вбирает глубоко.

И смотрит, блядь.

Внутрь забирается, оплетая там канатами все.

Я тоже смотрю. Безотрывно. Наблюдаю, как она с особым желанием скользит губами по всей длине до головки, как языком собирает смазку. Точно сожгли бы ведьму. Нельзя же так, через член в душу забираться.

– Сюда иди.

Подтягиваю ее за плечи к себе. Удерживаю на месте, нападая с животными поцелуями-укусами на неприкрытую грудь. Щелкаю по соскам, сдавливаю зубы на них по очереди.

– Пожалуйста… – хрипит, закинув на меня ножку.

Агата снова оказывается лицом к стене. Сама податливо прогибается, предлагает себя, пока я самыми кончиками пальцев скольжу по влажной спине. Собираю капли воды, очерчиваю позвоночник.

Накрываю ее ладонь, которую она прижала рядом с лицом, своей, пальцы ложатся точно между ее фалангами. Кольца звенят от первого соприкосновения.

Толкаюсь в нее одним резким движением. Вхожу на полную, замираю, когда Агата начинает скулить.

Проталкиваю руку между ее подрагивающим животом и стеной, нахожу клитор и оглаживаю по кругу. Плавно выхожу и вбиваюсь снова.

Я знал, что ей хватит пары движений. В доказательство Агата зажимает меня как будто тисками. Сокращается внутри, дрожит всем телом и стонет, блядь, так охуительно, что у меня яйца сводит.

Даю ей передохнуть, минуту или около того, водя ладонями по ее телу, обхватываю мою ведьму за бедра и срываюсь.

Беру ее. Трахаю. Присваиваю.

Частыми резкими толчками. Глубокими. Жесткими. Вместе с движениями пальцев на распухшем от оргазма и ласк клиторе.

Зарываюсь лицом в тонкую шейку, прихватываю зубами. Зализываю каждый укус, кайфую от ее громких стонов и повизгиваний, когда сжимаю соски до сладкой боли, выкручивая и пощипывая их.

Агата цепляется за мою руку, когда я перехватываю ее поперек груди. Всхлипывает, пытаясь найти мои губы.

Мы сталкиваемся зубами и оба шипим. Я выбиваю из своей, блядь, жены новые всхлипы, кусая в поцелуе за нижнюю губу. Позволяю ей разрывать коготками руку, обхватываю Агату за горло и впечатываю затылком в свое плечо, чтобы она вообще двигаться не могла.

– Моя вся. Безумие мелкое и вредное, кошка дикая, – языком обвожу место за ушком.

Я чувствую, как она становится какой-то просто нереально узкой внутри. От каждого нового спазма член едва не взрывается.

Сдавливаю крепко бедра, оставляю следы пальцами, натягивая на себя влажное, покрытое капельками тело. Растираю влагу по промежности, выскальзываю членом, чтобы головкой потереться о клитор.

Агата вскрикивает как от удара током. Взвивается вся, закусывает ребро ладони.

– Хочешь, радость моя? Еще раз кончить?

– Хочу-у-у… – стонет, потому что я в очередной раз без предупреждения врываюсь внутрь.

Пара толчков, мои пальцы между стройных ножек, и Агата пищит, сдавливая до боли мой член.

Она тяжело дышит, прижавшись лбом к холодной плитке на стене, а я нагло пользуюсь моментом.

Наваливаюсь на нее посильнее, выскальзываю и приставляю головку немного повыше. Смазки так много, что никакая дополнительная не нужна.

– Что ты?.. Что… Ян… – задыхается, протестует. Руки назад заводит и пытается меня отпихнуть.

– Тише, тш-ш. Расслабься, малыш, я быстро и осторожно. Хочу в тебя.

Агата затихает. Дышит только часто очень. Сложила руки перед собой, уткнулась в них лбом. Напряжена до предела.

– Так не пойдет, – я снова дотрагиваюсь до клитора. – Не бойся, прелесть.

Не вхожу, просто трусь о ее попку, пока окаменевшие мышцы в теле Агаты не расслабляются.

– Впусти меня, – вожу губами по шее, глажу пальцами между ног и надавливаю на тугое колечко. – Долго мучить не буду.

Хнычет, но позволяет двинуться дальше. Моя ладонь вся в ее смазке.

Я вхожу медленно, с трудом. Хочется толкнуться так, чтобы пахом прижаться к попке, но тогда вообще можно навсегда будет забыть об анальном сексе.

Главное сейчас не напугать.

Агата стонет мне в губы, вновь откидывает голову, закрыв глаза.

Левую руку кладу на ее живот, поглаживаю нежную кожу, продвигаясь дальше.

– Убью тебя после… – выдыхает рвано, когда я снова бедрами вперед.

– Если силы останутся.

Как я и предполагал, мне немного надо. Даже чертовой дюжины толчков не наберется. Я изливаюсь в ее попку, осторожно выскальзываю. Несколько капель попадает на тут же закрывшиеся мышцы ануса.

Агата не двигается, ножки только свела.

– Детка, посмотри на меня, – перекидываю ее волосы на одну сторону, касаюсь губами плеча.

– Мне стыдно… – совсем тихо шепчет.

Когда я все же разворачиваю ее, сразу лбом мне в грудь. И затихает.

Мою нас обоих, закутываю Агату в полотенце. Сам тоже быстро вытираюсь, чтобы потом на мокром полу не навернуться, когда потащу этот комок нервов в спальню.

Отмирает она только в кровати. Барахтается, отодвигается от меня зачем-то, глупая.

Я припечатываю шебуршащееся тельце своей рукой и гаркаю Агате на ухо не слишком вежливо:

– Спи.

Собралась она опять куда-то, ага. Все, поздно, золотце.

Глава 21

Агата

Это было похоже на медовый месяц.

Ян в буквальном смысле носил меня постоянно на руках, потому что я не могла на них стоять после всех вещей, которые он проделывал со мной в постели.

Полторы недели мы практически не выходили из квартиры на улицу. Исключение составлял большой балкон с одним открытым окно, когда Ян курил, а я прыгала рядом на одной ноге, кутаясь в плед, и мешала ему затягиваться отравляющим дымом.

С Дианой мы созванивались, она клятвенно уверяла меня в том, что все с ней в порядке, но голос ее все равно каждый раз звучал взволнованно.

Костров на это лишь как-то загадочно хмыкал и ссылался на своего друга. Мирон все это время приглядывал за моей младшей сестренкой, и я все пыталась отгадать, что именно входило в это «приглядывал».

– Может, ну к черту этот ужин? – Ян появляется за моей спиной и отвлекает от помидорок, которые я режу для салата. – Пошли в постель, детка.

Он скользит по моей открытой шеей кончиком носа, холодные руки забираются под домашнюю футболку, и кожа тут же съеживается в мурашках.

У него просто ледяные пальцы.

– Мы и так все наше время в ней проводим. Я скоро начну пшикатьтудакаким-нибудь лидокаином, – ворчу, когда трусы как-то неожиданно начинают съезжать.

Я шлепаю Яна грязной рукой по ладони и взвизгиваю, когда он то же самое проделывает с моей многострадальной задницей.

– У меня правда все болит уже… – хнычу, чувствуя, как он прикасается ко мне между ног.

Каждый день. По несколько раз. С его немаленькими размерами.

Да тут у любой заболит, между прочим. Особенно учитывая факт того, что заниматься любовью, плавно и нежно, у нас обоих не получается.

Пробовали, но каждый раз у Яна спина оказывается расцарапанной, а у меня сорван голос.

Нож из моих рук исчезает, меня прижимают поясницей к тумбе кухонного гарнитура. Ян слизывает потекший по ребру ладони помидорный сок, а потом серьезно заглядывает в глаза.

– Действительно болит? Почему раньше не сказала? – хмурится, считывая каждую мою реакцию.

– Все не так серьезно, как тебе показалось. Просто немного неприятно из-за того, что мы делаем это слишком часто…

– Делаем это? – фыркает, вскидывая бровь с небольшим шрамом. – Ты хотела сказать, что я слишком часто тебя трахаю?

– Советовала бы тебе не провоцировать злобную женщину, поблизости с которой лежит острый нож.

– Покромсаешь меня на кусочки?

Ян наклоняется, чтобы лизнуть меня в щеку, а после коротко прижаться губами.

– Отрежу одну очень важную часть, чтобы ты меня больше не мучил, – нарочно провоцируя его, скребу ногтями над расстегнутым ремнем по голому животу.

Ходить дома в футболках ему не слишком нравится, поэтому я очень часто подвисаю, разглядывая все его эти перекатывающиеся под кожей тугие мышцы, которые приходят в движение, когда Ян чем-то занят.

– И насколько у нас теперь этот целибат? – вроде бы смотрит в глаза, а ладони уже гуляют по моей груди. Сжимают, пальцы обводят соски по кругу.

– Навечно! – я шиплю, отпихивая от себя Яна.

Вот что мне теперь делать? Что делать с этим зарождающимся внизу живота теплом, которое плавно растекается по всему телу?

– Я не согласен, – его смех заставляет прикусить губу из-за щекочущих ощущений от теплого дыхания за ухом.

– Мне для салата надо еще яйца порезать, – произношу с намеком, а у самой щеки вспыхивают.

– Люди добрые, извращенку в жены взял. Агат, – голос за секунду становится серьезным. – У отца филиал открывается новый, он устраивает загул по этому поводу…

– Нам надо быть?

– Желательно. Он, подозреваю, рвет и мечет. После того звонка я больше ему не отвечал, но поговорить-то все равно надо.

Отец Яна позвонил ему практически сразу после выхода статьи в журнале. Это был не разговор, они просто орали друг на друга.

Я, спрятав ноги под одеяло, смотрела, как мой муж курит на балконе. Сигареты летели с такой скоростью, что я считать не успевала. Вздрагивала каждый раз от его жестких ответов, несколько раз собиралась вылезти из укрытия и хотя бы обнять, поддержать как-то, но было страшно.

Действительно страшно, потому что когда рядом с тобой разъяренный мужчина, превосходящий тебя по силе в несколько раз, просыпается что-то такое внутри.

Царапающее и ядовитое.

На следующий день полетела новая волна проверок. Впору было хвататься за голову, но у Яна был классный управляющий, поддерживающий с ним связь двадцать четыре на семь. А серьезных нарушений опять не было.

Так, мелкие косяки, за которые нельзя закрыть, но можно потрепать нервы.

– Платье у меня уже есть, – закидываю руки Яну на плечи, пытаясь не испачкать его. – Да и все-таки нужно дышать иногда свежим воздухом, пусть даже от подъезда до машины.

– Нет, детка, в магазинчик тот мы наведаемся еще раз.

– Зачем?

– Ты хочешь, чтобы меня посчитали жмотом?

– Почему сразу так? – я насупливаюсь. А вдруг мы снова с Жанной пересечемся?

– Потому что у моей жены одно платье на все случаи жизни. Ну и меня не отпускает мысль о сексе в примерочной, так что… Где там продается твой лидокаин?

Ян тянет зубами мочку уха и очень недвусмысленно сжимает в руках ягодицы, а я закрываю глаза, вспомнив, как он брал меня таким способом.

Вспыхиваю как новогодний салют от одной единственной искры.

Почему-то именно Яну я позволяю вообще все. Мне не кажется это чем-то грязным или неправильным, он так легко манипулирует всеми моими эмоциями, подчиняя их себе.

Страшно только думать об этом ужасающем слове из шести букв, которое постоянно крутится в голове.

Как не ляпнуть нечто подобное Яну после секса, когда он обнимает меня так сильно, что потрескивают ребра?

Один раз это уже чуть не слетело с языка, но тогда я вовремя прикусила его. Выкручиваться не пришлось, размеренное дыхание в шею говорило о том, что даже если бы и ляпнула – Ян не услышал бы. Он спал к этому моменту.

А если бы не спал? И если бы я все-таки проговорилась?..

Все эти дни в моей голове крутятся одни и те же мысли.

Ян, кажется, замечает перемены в моем настроении. Он пытается выманить меня на серьезный разговор, но каждый раз я набрасываюсь на него с поцелуями, и у моего мужа просто сносит крышу.

Секс – отличный способ уйти от сложных тем.

С покупкой вечернего туалета проблем не возникает, потому что Ян приплачивает девушкам-продавцам за полчаса технического перерыва всего магазина.

И да, он все-таки берет меня в примерочной, пока я глотаю собственные громки стоны, упираясь в стекло ладонями, и бесстыдно подставляюсь под резкие движения его мощных бедер.

Атласное бордовое платье со спущенными плечами-фонариками идеально сидит по фигуре, скрывая все неровности бедер и элегантным вырезом подчеркивая грудь. Ремешки на лодочках оплетают щиколотки, тяжелый браслет на руке в первые секунды приятно холодит кожу.

Ян тоже выглядит на все сто в идеальном смокинге и белой рубашке, расстегнутой на пару верхних пуговиц. Галстуки он принципиально не признает.

– Нихрена себе, – он присвистывает, когда я появляюсь в гостиной.

– Это можно считать комплиментом? – улыбаюсь слегка застенчиво, флиртуя в открытую со своим мужем.

Я силой удерживаю себя на месте, когда он приближается. Подходит вплотную и ловит мою ладонь, прижимает ее к паху.

– Вот это точно можно.

Под моими пальцами крепкая эрекция.

– А как же глаза, улыбка там? – облизываю губы, прослеживая траекторию его взгляда. Точно в мой скромный вырез.

– Очень красивые глаза.

– Они выше, Ян.

– Ага.

– Костро-ов, – смеюсь, когда его пальцы скользят по кромке выреза и немного забираются под ткань.

– Что, радость моя? – он, наконец, отлипает от моей груди и вот теперь уже смотрит туда, куда должен был смотреть все это время. В глаза. – У меня уже нет права пялиться на твои сиськи?

– Дурак.

– Все мозги вышибло. Женская красота – страшная сила.

Ян наклоняется, чтобы нахально прикусить мою нижнюю губу и через секунду скользнуть языком по этому же месту.

Я останавливаю его, делая шаг назад, потому что иначе есть огромный риск остаться дома. Меня пытаются ухватить за талию, но у кого-то из-за прилившей к одному месту крови поплыла острота реакций, и Яну все-таки не удается меня перехватить.

Вдогонку он получает еще и мой высунутый язык.

– Откушу, – хищно оскаливается, глаза становятся уже из-за дерзкого прищура, которым Ян скользит по мне. – А потом привяжу к кровати на недельку.

– Изверг! – я взвизгиваю, отскакивая от новой атаки.

– Не могу удержаться, когда ты рядом.

Пять минут на поцелуи перед выходом Яну все же удается у меня украсть. После такого головокружения и мужских рук, исследующих всю обнаженную кожу, до которой только можно добраться из-за платья, мне и ехать никуда не хочется.

Повиснуть бы на чьей-то крепкой шее и ждать, пока Ян кинет меня на кровать, накрыв сверху своим сильным телом.

В машине он на каждом светофоре пытается пробраться пальцами мне между ног с абсолютно невозмутимым выражением на лице и притворно вздыхает, когда я с шипением шлепаю по его ладони.

Не хочу потом весь вечер слушать шуточки о моем мокром белье. Черт, это даже обидно, что Ян вот так с пары поцелуев заводит мое желание до критической отметки.

– Как в клубе дела? – закидываю удочку, надеясь, что получу ответ.

Ян отстранил меня от всех дел, касающихся проверок, потому что я слишком сильно нервничала после новостей об очередной нервотрепке и недочетах.

Тряслась на диване, грызя ногти и смотря в одну точку. Так что прошедшие несколько дней я жила будто в вакууме, где все очень хорошо и совершенно ничего не происходит. Меня только кормят, трахают и целуют до распухших губ. И так по кругу.

– Все нормально, – вскользь отвечает Ян, таки добравшись до моей голой коленки.

– А если честно?

– Так я вроде не на исповеди, – хмыкает, уводя разговор в многозначительное молчание.

Мол, молчи, женщина, нечего тебе лезть в мужские дела. Бесит, если честно.

– Ты меня уже уволил задним числом? – крышечка на котелке начинает звенеть от кипения внутри. Еще немного и отскочит кое-кому прямо в голову.

– С чего бы мне это делать?

– У твоего знакомого отлично получается всем рулить. Зачем я там?

Вот зачем я это все начинаю? Создается ощущение, что я не могу принять наши с Яном отношения, в которых нет ссор и истерик. Причем я ни за что не могу сказать, что мне скучно. Просто бурлит внутри и прорывается временами наружу. Вот как сейчас.

Глава 22

– Слышал, что ты женился. Поздравляю. Отец рад? – рядом с Яном стоит какой-то мужчина лет сорока.

Я же топчусь на месте чуть в стороне и метаю в Кострова молнии взглядом. А все потому что в машине он проигнорировал мой комментарий о работе в клубе, щелкнув меня по кончику носа и дерзко ухмыльнувшись уголком рта. Ушел от ответа. И от скандала, наверное.

– Поздравил, – уклончиво говорит он, не добавляя, что после «поздравляю» шло не слишком приятное «гаденыш». Я слышала этот крик в трубке во время их разговора.

– Наследником еще не обзавелся?

Ян хмурится, меня тоже передергивает от этого вопроса. Не улеглось еще. Да и после недавних воспоминаний вряд ли в ближайшее время я не буду так остро реагировать на эти темы.

– До тридцати не планирую. Станислав Федорович, я еще отца не поздравил с открытием, – с нажимом произносит Ян.

– Не задерживаю. Передавай отцу привет от меня, я чуть позже лично присоединюсь ко всем пожеланиям.

Вечер поражает своим размахом. Здесь столько людей, что я начинаю сомневаться, знает ли Костров-старший хотя бы треть от общего количества.

– Детка, мне кажется, или ты волнуешься перед встречей с моим папенькой? – Ян собственнически обнимает меня и притягивает к себе, слишком быстро, чтобы я успела выставить ладони вперед.

Поэтому мне остается только сжимать пальцами ткань на его плечах и возмущенно сопеть в знак протеста.

– Да ты вся трясешься, как заяц перед волком, – его улыбка становится шире. – Зайчонок, тебя даже перед загсом так не мотыляло, в чем проблема?

– А ты не боишься? Думаешь, твой отец после всего так просто отойдет в сторону? По-моему, ты его еще больше разозлил своим поведением, весь наш брак был дурацкой затеей…

– Тихо, – он наклоняется, чтобы зацепить зубами мою нижнюю губу и ощутимо сжать ее. Предупреждая. – Если из твоего рта во второй раз вылетит что-то подобное, все здесь увидят твой голый зад, который я не постесняюсь отшлепать при свидетелях.

– Ты можешь быть серьезным хотя бы сейчас? – насупливаюсь.

– Не-а. Мне, может, тоже страшно представлять тебя своей женой родителям. Ляпнешь еще, что связалась со мной только из-за денег, а мне краснеть.

– Я куплю печать с надписью «дурак» и буду шлепать тебе ее на лоб при каждом удобном случае.

Но вместо этого шлепок прилетает мне. Ладно хоть Ян развернул нас так, что я оказалась спиной к стене, и практически никто не увидел моего позора.

Я надулась, как рыба-шарик, и теперь уже сама прикусила губу, объявив своему мужу молчаливую забастовку в качестве наказания.

– Провоцируешь, золотце, – его пальцы скользят по спине, это как водить оголенным проводом по голой коже, настолько остро я все чувствую сейчас. – Давай найдем моего папашу, уладим, наконец, все гребаные вопросы и поедем домой, где я смогу снять с тебя это платье, потому что у меня руки чешутся сделать это, а самоконтроль рядом с тобой работает крайне отстойно.

– А если я не хочу? – срываюсь со своего молчания, потому что Ян очень чувственно обхватывает шею сзади, скользнув под волосы.

– А если не врать?

Крыть мне нечем. Я не знаю, когда это закончится. Когда мое тело перестанет воспламеняться рядом с ним, а здравый смысл выйдет из спячки. Пока что этот засранец храпит внутри меня, не подавая никаких признаков жизни.

– Агат, я рядом и не собираюсь давать тебя в обиду, – пальцы перемещаются на мой подбородок, Ян мягко вынуждает меня запрокинуть голову. – Расслабься, ладно? Мы сразу уйдем, если все станет слишком хреново.

– Ты не должен, знаешь? – ляпаю, особо не задумываюсь. – У нас сделка. За те деньги, что ты мне дал… В общем, ты не обязан так беспокоиться о моих чувствах.

– Глупая такая. И не скажешь, что старше меня.

– Ян…

– Цыц, старушка. О пенсии своей лучше переживай, тебе туда ближе. И взглядом прекращай меня убивать, упаду замертво, придется тебе самой отбиваться от моего бати. Вот тут уже можно будет бояться.

Минуя всех людей, которые так и норовят завязать разговор, мы с Яном все-таки добираемся до виновника торжества. Его отец стоит спиной к нам, мужчина ни капли не уступает Яну в росте, только в комплекции есть отличия.

Мой муж все-таки уделяет много времени своей форме, это заметно по пиджаку, который натягивается на его мышцах от каждого резкого движения.

– Как зовут твоего отца? – шепчу Яну на ухо.

– Леонид Вадимович. Маму, кстати, Анна Андреевна, но с ней вы уже виделись.

Я уверена, что в этот момент Ян прикусывает язык, вспомнив обстоятельства нашего с ней знакомства.

Теперь все улеглось, я больше не злюсь на Кострова за тот поступок. У него ведь действительно не было другого выхода, потому что на словах в то время я ни за что ему бы не поверила. А так он всего лишь раскрыл мне глаза на Володю, который за моей спиной намеревался сделать предложение другой женщине.

Если честно, я надеюсь, что Анна Андреевна как-то отомстила ему, используя свои связи. Не хочется верить, что весь этот обман сошел Володе с рук.

– Все в порядке, – мне нужно как-то подбодрить Яна, потому что разговор намечается точно не из приятных. – Я тогда вела себя как полная идиотка, бросалась какими-то беспочвенными обвинениями в твой адрес. На самом деле мне стоило поблагодарить тебя.