Текст книги "Ты будешь моей (СИ)"
Автор книги: Софи Росс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
– Другого не остается. Можно еще соврать про беременность новоиспеченной жены. Дашь пару интервью каким-нибудь бизнес-изданиям, в которых вечно крутится твой папаша. Этот твой Аверьянов со своей дочуркой сам отвалит. Какому отцу надо, чтобы его дочь полоскали в прессе, называя любовницей?
Я задумываюсь. Реально прогоняя этот вариант в своей башке, сопоставляя все плюсы и минусы. Батя охренеет – это факт. Мне уже хочется на это посмотреть – факт номер два.
В принципе, с какой-то стороны этого вполне достаточно.
А дальше мои губы растягиваются в ухмылку, потому что я представляю на месте своей жены – даже звучит смешно – одну конкретную упрямицу.
– Это то, о чем я думаю? – Верт отлично подхватывает мое настроение. – Ставлю двести баксов на то, что она вызовет дурку. Сразу предупреждаю, я тебя вытаскивать не буду.
– Готовь деньги.
Что Агата хотела, устраиваясь ко мне с учетом нашего прошлого? Машину?
Ударяю ладонями о колени и поднимаюсь с дивана. Смотрю на Мирона сверху, задавая вопрос:
– Адресок дашь? Ну, чтобы знать, куда коня с шарами заказывать.
– А это ты видел? – мне в морду тычут средним пальцем. – Может, сразу тебе в карман две сотни положить?
– Не откажусь, – нас обоих распирает от смеха.
Телефон у злючки надо и правда будет отобрать. И из виду ее не выпускать пару дней, а то меня санитары по наводке Агаты скрутят на раз.
Ну что, будущая женушка, какой там у тебя размер пальца?
Глава 9
Так, а это еще что?
Почему моим баром управляет девчонка? Не чтобы я был сексистом, но…
Да, черт возьми, я им был.
– Милая, ты потерялась? – я облокачиваюсь на стойку и сканирую взглядом эту пигалицу.
Метр в прыжке, с короткой стрижкой под мальчика и с кучей железяк на лице. Если не приглядываться, можно и с парнем перепутать запросто.
– У меня черный пояс по тхэквондо, – смело заявляет мне, продолжая натирать бокал.
– Я очень за тебя рад, конечно, но зачем мне эта информация?
– На случай, если решите подкатывать. А еще я по девочкам, так что совсем без вариантов, – дерзко стреляет взглядом, но стойку занимает.
Это незаметно, если не приглядываться, но я и сам в детстве занимался единоборствами около полугода. Глаза сразу выхватывают.
– Ладно, кнопка, работай спокойно. Я вроде как хозяин этой богадельни и с персоналом не мучу.
За одним конкретным исключением в строгих юбках.
– Агата у себя?
– Агата Юрьевна? Так вы в самом деле владелец? – удивляется моя новая барменша.
– В самом деле, – подтверждаю кивком.
– А хотите кофе? Я мигом.
– Сама лучше выпей. Я с некоторых пор предпочитаю сам себе наливать из закрытых бутылок.
Напоследок я сверкаю зубами, выдавливая из себя подобие улыбки, чтобы полторашка совсем не растерялась, и выруливаю в сторону второго этажа.
Когда толкаю дверь, Агата тут же отрывается от своих дел. Прилипает ко мне взглядом и, скорее всего неосознанно, облизывает губы, сегодня не тронутые слоем краски.
Выглядит она уже куда лучше. Кожа теперь хотя бы не мертвецки бледного оттенка, румянец, вон, даже проглядывает на щеках. Или это из-за моего появления?
– Как съездил? – спрашивает, все-таки оторвав глаза от меня.
Агата делает вид, что в бумажках есть что-то очень интересное, а я на всякий случай запираю дверь за собой. Делаю это медленно, чтобы щелчка не было слышно, и прохожу поглубже внутрь.
– Да ты знаешь, отлично. По-моему, после этой поездки моя жизнь круто изменится.
Ей неизвестна вся суть, поэтому Агата не может оценить иронию во всей красе.
– Что за ребенок у нас за баром, детка? – интересуюсь действительно важной вещью, падая на диван поблизости стола, за которым сидит мой смущающийся директор.
– Миле двадцать один год, так что все законно. И она показала себя как профессионал. Но я все равно пока взяла ее на испытательный срок, на месяц.
– А тебя ничего в ней не смущает?
– Меня – нет. А тебя? – смотрит с вызовом.
Мол, насколько я ей доверяю, чтобы согласиться с таким решением.
Блять. В следующую секунду я подвисаю, потому что Агата начинает грызть ручку. И делает это настолько сексуально, что мне моментально ударяет прямо в пах.
Она ведь понимает, что это влияет на меня. Глаза сощурила, дьяволица хитрая, откинулась на мягкую спинку кресла.
– Дай ей шанс, Ян, – просит и закидывает ногу на другую.
Я подаюсь вперед, но этот блядский стол все равно закрывает мне обзор. Да на хрен, встаю и огибаю его, возвышаясь над Агатой, которой приходится запрокинуть голову.
Вот так определенно лучше. И обзор ничего так, еще б юбочку ее повыше задрать. Для начала.
– Что мне за это будет? – ныряю глазами в расстегнутые пуговицы.
– Бармен с отличной квалификацией и опытом. Мила еще умеет делать все эти штуки с подбрасыванием бутылок, – лепечет она, нервно накручивая прядь волос на пальцы.
Хорошо, что дверь я все-таки закрыл. Очень предусмотрительно с моей стороны.
– Дай руку, – закидываю удочку, что уже очень скоро подсечь.
– Что?
– Руку, меня тут гадать недавно научили, теперь нужна практика, – я протягиваю свою ладонь, и Агата ведется.
Она с интересом тянется ко мне, а мне большего и не надо. Пользуясь моментом и ее мимолетной растерянностью, я дергаю попавшую в ловушку мышку на себя и быстро усаживаю ее на стол.
Раздвигаю стройные ноги и вжимаюсь в Агату затвердевшим пахом. Идеально. А если еще и пару пуговиц на ней расстегнуть – окажусь в раю.
– Т-т-ты!.. – прелесть задыхается от возмущения и пытается определиться, оттолкнуть меня или прикрыться.
Ни то, ни другое я ей сделать не даю. Ее запястья отлично помещаются в одной моей руке, второй я могу бессовестно лезть Агате под юбку, оттягивая резинку чулка и поглаживая мягкую шелковистую кожу.
– Я ведь предупреждал, что накажу, если ты ослушаешься и полезешь работать вместо нормального больничного? – хрипло тяну ей на ухо и толкаю язык в ушную раковину.
Пусть меня назовут трижды извращенцем, но я кайфую от дрожи в ее теле.
Задница у нее… Слюнями б не закапать.
Кричать Агата не решается, когда я укладываю ее животом на стол, и это мне очень даже на руку. Лишних внезапных свидетелей я б сейчас реально убил на месте.
Юбка задирается на талию, руки скручиваются за спиной, и я уже почти стаскиваю эти хреновы трусы с обалденной попки…
– У меня месячные, идиот!
Почти, бля.
– Ты ведь пошутила? – прищуриваюсь, хоть она и не видит, глажу кожу возле кромки ткани на ягодице.
– Хочешь проверить? – стреляет в ответ.
Выдохнуть бы. И успокоиться. У девочки и так несладкий период в жизни, а тут я еще со своим рукоприкладством. Придется подождать.
Я отпускаю Агату и сразу отхожу в сторону, чтобы не сорваться. Крыша у меня явно течет, причем там не просто капает с одного места – решето, блядь.
Детка злится. Уперто поджимает губы, мнет какие-то листы в руках, со стола успела их стащить. А потом берет и кидает жеваный шарик из бумаги прямо мне в глаз. Прицельно так, не промахиваясь.
– Взрослая разумная женщина, сразу видно, – стебу ее, впечатывая в себя и лапая задницу хотя бы так. Ну не могу я руки при себе держать, когда она такая растрепанная и злая. На подвиги тянет.
– Мне надоели эти игры, – сердито выдыхает и толкает меня в грудь, целится шпилькой в ногу. – Завтра же напишу заявление, и катись ты на все четыре стороны.
– Не трать бумагу, пупсик. Губы, кстати, дуешь как маленькая, – провожу языком по ним, чувствуя легкий вкус пряного черного кофе. – Подвезу тебя сегодня.
А заодно и адрес узнаю. Ну, на всякий случай.
Сегодня не выходной день, так что в клубе не так много людей. Но это нормальное явление, все-таки контингент у нас в основном работающий или студенты, которым утром на пары.
Полторашку я больше не трогаю, наблюдаю только за ней издалека. Девчонка реально справляется, хоть я и не ожидал.
Теперь зато можно быть спокойным, никакой новый мудачина не подольет ничего Агате в кофе. А пьет она его в больших количествах, пять кружек за вечер.
Шестую я перехватываю у новой официантки, на замену той, что притащила тогда отраву Агате.
Делаю глоток как раз в то время, когда захожу во все тот же кабинет с диванчиком, с которого обязательно как-нибудь надо снять пробу.
– Это что, мой эспрессо? – обиженно выдает, скрещивая руки под грудью.
Агата гипнотизирует взглядом чашку, а я демонстративно в два глотка допиваю свежесваренную порцию кофеина.
– Твой, – ставлю чашку на стол и подхожу вплотную к растерявшейся злой кошечке. – Довольно вкусный, кстати. Ну ты это и сама сейчас узнаешь.
Я фиксирую ее голову, чтобы вместо губ Агата не смогла подставить мне щеку, и впиваюсь в ее рот голодным горьким поцелуем.
Она сжимает зубы на моем языке, и из горла вырывается рык. Посильнее наматываю гладкие кудрявые волосы на кулак и обхватываю ее лицо пальцами за скулы, чтобы эта кусачка не пустила мне кровь.
– Ты слишком много хлещешь этого дерьма, крошка, – оттягиваю ее нижнюю губу зубами и только после этого отпускаю из захвата влажный горячий рот.
– А тебе тоже что-то подлили в кружку? Почему ты так себя ведешь? – хмурит брови и обороняется от меня заточенным карандашом.
Обижается на меня, а у самой коленки плотно сведены. И ерзает она на стуле не просто так.
– Как я себя веду? – спрашиваю с ухмылкой, котороая, кажется, бесит Агату до зубного скрежета.
– Как…как…как говнюк! – задирает голову и тычет в меня острием карандаша.
Бля-я-я, я же только повязку снял.
А вот другой руки бы вырвал. Цени, детка, цени.
Корчить терминатора у меня не выходит, я с шумом цежу воздух и упираюсь кулаками в столешницу, сгибаюсь немного над ней.
– Я забыла… – шепчет Агата со страхом. – Прости, я правда забыла…
Она вскакивает и начинает суетиться вокруг меня. Лезет под руку и тянет толстовку наверх, совсем как в моем номере после пробуждения.
– Это не специально. Честно…
– Перестань мельтешить, – обвиваю ее за талию рукой и утыкаюсь в волосы. Анестезия не хуже колес, которые я глотал пару дней, после того как меня шлифанули ножичком.
– Я ничего там не повредила? – пытается ощупать меня, глупая.
Сама не понимает, что еще сильнее драконит. Уже и так из последних сил держусь, чтобы не накинуться на нее всерьез.
– Болит, – сиплю, стараясь сдержать смех.
– Где?!
– Пониже руки опусти.
Агата слушается. Она настолько испугалась, что у меня снова откроется кровотечение. Ее пальцы скользят по телу как раз к нужной цели.
– Еще немного, детка.
В следующую секунду шестеренки в ее голове начинают работать и она возмущенно фыркает, слишком рано оторвав свою ладошку от паха.
– Не получится из тебя сестры милосердия, – запрокидываю голову и смеюсь от вида смертельно оскорбленной Агаты.
Справедливости ради, это еще не самое забористое, что я выкидывал с ней.
– Покинь, пожалуйста, мой кабинет, – указывает мне на дверь с умным видом.
– Твой кабинет вмоемклубе. И я вообще-то пришел сообщить, что на сегодня твой рабочий день окончен. Меня задрало здесь торчать, поехали покатаемся?
– Я никуда…
– Да-да, моя хорошая, ты никуда со мной не поедешь, не сядешь в мою машину и даже в сторону мою смотреть не будешь. Выбирай, ножками или на плече?
– Не отстанешь? – вздыхает с напускной усталостью.
– Когда такое было?
До машины Агата добирается, минуя мое плечо. Я успел сменить неприметную стандартную малышку на спорткар благородного глубокого серого цвета. В нем как-то привычнее.
Нажимаю на брелок сигналки, фары моргают. Я собираюсь открыть дверь Агате, оборачиваюсь, чтобы точно убедиться в ее присутствии за моей спиной.
Она выглядит так, будто убила призрака, который убил всю ее семью. И я вообще не шучу.
Отшатывается, зажимая рот ладонью, едва не падает, подворачивая ногу о канализационный люк. Ее спасает только фонарь, за который Агата успевает вовремя схватиться.
Я не понимаю, что вызвало столь бурную реакцию. Подхожу к ней, накрываю пальцы, которыми она вцепилась в железный столб. Холодные. Холоднее самого металла.
– Детка? Что тебя так взбудоражило?
От моего вопроса Агата сутулится еще сильнее, плечи подрагивают. Можно было бы предположить, что это от холода, но на улице нет ветра, а на ней наглухо застегнутое пальто.
– Говори со мной, малыш, – я осторожно глажу ее по щеке, спускаюсь к шее, чувствуя бешеную пульсацию под пальцами.
У нее пульс за двести и глаза, полные боли, а я, сука, прокручиваю в голове возможные причины такого состояния и не нахожу ни одной вменяемой.
– Вызови мне такси. Пожалуйста… – тихим голосом с таким надрывом в нем, что у меня самого внутри что-то скручивает.
Я хочу поехать с ней, но Агата меня останавливает очередным разрывающим душу «пожалуйста». Садится в бизнес, который я для нее вызвал, и сразу отворачивается.
Перед тем как закрыть дверь, я слышу надсадный всхлип. Посылаю все к черту и залезаю в салон следом, молча.
Дрожащее тельце пытается отодвинуться, но с моими реакциями сделать это сложно. Всю дорогу я пытаюсь отогреть Агату, растираю ее окоченевшие ладони и позволяю дремать на своей груди без назойливых расспросов.
Что-то здесь охрененно не так. Я ума не приложу, как буду пробиваться через всю броню этой сломленной чем-то девочки, но я пробьюсь. Даже если Агате будет больно.
Глава 10
Агата
– Спасибо, но не стоило… – Юля сидит напротив меня и с какой-то глубокой тоской смотрит на аптечный пакет, который я привезла.
– Даже не обсуждается, – качаю головой, грея руки о чашку с ароматным травяным чаем.
Юля намешала туда что-то успокаивающее, заметив мое взбудораженное состояние. Недавняя истерика, случившаяся со мной перед Яном, наложила свой отпечаток и на лицо, и на руки, которые все время дрожат.
– Мне на работе премию внеурочную дали, так что в этом месяце я уже все купила. Со следующей зарплаты обязательно тебе все отдам.
– Давай ты не будешь говорить ерунду? – делаю несколько маленьких глотков, тепло приятно разливается по горлу.
– Неудобно ведь… Ты и так помогаешь очень, Агат. Хозяйка квартиры сказала мне, что аренда уже поступила ей на счет. Не из воздуха же деньги взялись, правда? – улыбается, но глаза все равно грустные.
– Помогаю по мере возможности. Не бери в голову, пожалуйста.
– Но ты не обязана все это делать. Завещание было в вашу с Дианой пользу, я бы все равно ни на что не стала претендовать.
– Одному отцу было известно, почему он так поступил.
Практически перед самой смертью папа, как мы потом узнали, был у нотариуса, чтобы официально завещать все имущество нам с сестрой. Он разделил его между нами, как мне кажется, чтобы попытаться искупить свою вину деньгами.
Мне было очень жаль Юлю в этой ситуации. Она совершенно не меркантильная девушка и папу действительно любила, а он взял и просто вычеркнул ее.
Компанию все равно пришлось продать конкурентам за смешные деньги из-за долгов. Хорошо хоть агентство осталось, иначе я не знаю, как бы мы вообще держались на плаву в сложившейся ситуации.
– У тебя что-то случилось? – с осторожностью спрашивает Юля, когда я нечаянно замираю, уставившись в одну точку.
– Авитаминоз, – я отшучиваюсь. – Надо будет купить какие-нибудь витаминки для поднятия настроения.
Юля скептически хмыкает, но тему не развивает. Безусловно, после смерти отца мы сблизились, но доверительные отношения между нами установились процентов на пятьдесят. Обеим неловко.
– А где?.. – машинально оглядываюсь по сторонам.
– Спит. Она быстро выдыхается в последнее время.
– Тогда не будем ее будить. Проводишь меня?
Мне вручают контейнер, доверху наполненный домашним песочным печеньем, и целуют в щеку. Сегодня у меня выходной от клуба в честь новоселья, которое устраивает Мирон, и я пытаюсь придумать разумный предлог, чтобы провести этот вечер дома в одиночестве. Ди точно не упустит шанс куда-то выбраться.
Сестренка заползает в мою спальню под вечер, и я улыбаюсь при виде нее. Когда она успела повзрослеть? Или это умелый макияж накинул ей пару лет, сделав так, что теперь она выглядит на свой возраст?
– А ты почему еще не собрана? – Диана хмурится, плюхаясь со мной рядом на кровать. – Мне вот только платье осталось.
– Котик, я, наверное, останусь дома… – тяну жалобно, чтобы она прониклась и оставила меня под одеялом.
Но нет, малышня непреклонна.
– Никаких «дома». К тому же мне понадобится твоя поддержка. Вдруг тамкто-тобудет?
Диана намекает на какую-нибудь подружку Вертинского, а я вообще-то не исключаю такой возможности.
– Так это все… – обвожу ладонью ее лицо в воздухе. – Вынужденные меры?
– Я просто не хочу, чтобы все там считали меня малолеткой. Мне уже исполнилось восемнадцать, а посторонние все равно принимают за подростка, – говорит, тяжело вздыхая. – Так, сестра, не заговаривай мне зубы. Хочешь, я и тебя накрашу?
– Иди уже, влезай в свое платье. Я скоро буду готова.
Двадцати минут мне вполне хватает на то, чтобы распустить волосы, привести в порядок брови и нанести на губы пыльный розовый тон.
Платье я выбираю простое и закрытое. В последний момент взгляд падает на джинсы, но это будет уж совсем как-то не очень на фоне нарядной сестры.
В такси Диана всю дорогу ерзает и постоянно вытаскивает из маленькой сумочки круглое зеркало. Смотрится в него, улыбается собственному отражению.
Я думала, что ее зацикленность на Мироне была какой-то первой детской влюбленностью. Все-таки парень он симпатичный, старше Ди, относился к ней с интересом с самой первой встречи.
После нашего переезда я ловила ее улыбки, когда сестра, уткнувшись в телефон, что-то яростно печатала. Но в один день все прекратилось. А потом еще пару недель она тихо всхлипывала за стенкой, считая, что я ничего не слышу.
В динамике домофона после нажатия комбинации цифр я слышу голос Яна, и тут же вздрагиваю. Хочется, чтобы он не задавал никаких вопросов сегодня по поводу случившегося тогда, возле клуба.
Вряд ли, конечно, он оставит меня в покое, но пальцы «на удачу» я все же скрещиваю, пока мы поднимаемся в новеньком зеркальном лифте на нужный этаж.
– Привет, мелкая, – Костров подмигивает Диане и впускает ее внутрь.
Сестра быстро скидывает ботинки и улепетывает с подарком искать Мирона, а мы остаемся стоять с Яном в вибрирующей тишине.
Мне неловко рядом с ним, после того как я не смогла совладать с собой. Неловко из-за его явного интереса в прищуренных глазах.
Ян молчит, я тоже. Обоим нечего сказать?
Пальто отправляется на вешалку, мимолетное прикосновение мужских рук к плечам словно обжигает.
Показалось, или Ян действительно со свистом втянул воздух, когда увидел скрытое до этого платье? Да, оно не слишком вычурное, но зато туго обтягивает грудь сверху, расширяясь в не слишком длинное «солнышко» на талии.
– Если я предложу свалить отсюда по-тихому, ты же меня пошлешь, чудо? – Ян подкрадывается сзади, когда я поправляю волосы в зеркале, и окольцовывает меня, запирает в горячие силки.
– Никуда не уйду, пока не выпью шампанского, – отшучиваюсь. – Здесь наливают?
– Тебе не хватило? – горячая усмешка трогает шею, пальцы впиваются в живот, и я врезаюсь спиной в твердую грудь Яна.
Мне, кажется, нужно не шампанское, а ведерко со льдом. Тазик. А лучше целая ванна.
– Неужели у тебя в кармане тоже припрятан какой-нибудь клофелин?
– Кому нужна эта дрянь, когда я могу просто сделать так? – на этот раз он уже губами касается пульсирующей жилки на горле и крепче стискивает меня в своих руках, стоит мне дернуться.
Сбоку раздаются чьи-то шаги, и Ян все же отпускает меня, успев перед этим прикусить кожу на шее до легкой показательной боли. Предупреждение о том, что этим вечером одной мне лучше не оставаться.
– Костер, а это что за цыпочка? – какой-то парень окликает Яна.
– Захар, свали, – рычит в его сторону и делает шаг вперед, перекрыв тому обзор на мою скромную персону.
– Твоя?
– Я не вещь, чтобы быть чьей-то. И вам добрый вечер, Захар, – выныриваю из-за мужской спины и оставляю этих неандертальцев разбираться без своей компании.
В большой гостиной я первым делом ищу Диану взглядом. Замечаю сестру в одиночестве рядом с кухонным островом, где расставлены всевозможные напитки.
Взгляд сестры легко прослеживается. На одном из диванов Мирон в компании нескольких человек играет в настольную игру в виде башни, из которой надо вытаскивать брусья, а рядом с ним, слишком уж близко находится незнакомая девушка.
И ее рука лежит на бедре Вертинского.
Я подхожу к Ди под хруст пластикового стаканчика.
– Что тебе сделал бедняга? – подшучиваю над ней, осторожно разжимая ее пальцы и выбирая апельсиновый сок для сестры.
– Ничего, – бурчит в ответ и пытается напустить на себя холодности.
Но слишком уж Дианка еще ребенок, чтобы показательно для окружающих играть в стерву.
– Не расстраивайся, малыш, – я пытаюсь обнять сестру, но та уворачивается.
– Не называй меня так! Я не маленькая, хватит уже издеваться.
Она сбрасывает мои руки и идет к той самой компании, занятой построением новой башни. Пару минут я наблюдаю за ними, а потом присоединяюсь, решив все же обойтись без алкоголя в поддержку Ди.
– А можно мне? – сестра охотно соглашается сыграть в новой партии, когда Мирон спрашивает о желающих.
– Конечно, Динь, – он открыто улыбается.
Мое внимание в это время притягивает девушка, которую мне представили Виолой. Невозможно не заметить то, как ее аж всю скривило от обращения Вертинского к моей сестре.
Какой-то бразильский сериал намечается.
– Эй, малышка, кто ж так начинает? – рядом с Дианой хохочет парень, чьего имени я не запомнила.
– Повышаю уровень сложности, – приветливо отвечает ему Дианка, а сама не сводит взгляда с Мирона, который сидит напротив.
Сестренка вытащила брусок из-под самого низа, тем самым пошатнув устойчивость всей конструкции за один ход.
Борьба разгорается, мы все практически не дышим над столом, с замиранием наблюдая, как башенка из-за вытянутых кусочков становится кривой. Ход выпадает Диане, она задерживает дыхание и пытается поддеть ногтем одну из деталей.
Еще чуть-чуть… Еще…
Бах.
Башня рассыпается по моей вине. Я нечаянно дергаю ногой из-за подкравшегося внезапно Яна и задеваю стол.
– Ага-а-ата!.. – разочарованно тянет Ди. – У меня же почти получилось его вытащить.
– Не считается. Проиграла, мелкая, – подливает масла в огонь Ян. – Что там у вас на кону?
Все это он говорит специально рядом с моим ухом, и мне стоит больших усилий тут же не вскочить с места из-за моментально разливающегося по телу жара.
– Проигравший выпивает три «шота» подряд, – вклинивается в разговор Виола. Сыр такой плавленный, кажется, есть.
Вот ее я бы тоже с удовольствием размазала по чему-нибудь. Она давно заметила взгляды Ди в сторону Мирона и специально теперь нацелилась вывести из равновесия мою сестру.
– Но ведь до этого… – пытаюсь сказать, что никто до этой партии особенно не выполнял условие, но Ян опять дразнит меня.
Его пальцы скользят по позвоночнику. Никто не видит, но я все равно натягиваюсь тонкой струной и выпрямляю спину, терзая покусываниями нижнюю губу.
– Я выпью, – резко заявляет Диана, отводит взгляд, когда я стреляю в нее осуждением.
Пусть это будет ее выбором. Сейчас она хотя бы под моим присмотром, и эта шишка будет не такой особенно болезненной.
Захар, который появился сразу после Яна, химичит что-то на столе с напитками и приносит сестре ее тройное наказание. Ди морщится, но упрямо выпивает все содержимое и откидывается на спинку дивана с прикрытыми глазами.
Игры продолжаются, после башенки кто-то предлагает сыграть в мафию, и все поддерживают эту идею.
На втором круге нам с Яном выпадает роль «убийц», и мы выигрываем. Я выбываю где-то в середине, но ему удается сохранить интригу до самого конца.
– Это, должно быть, пицца, – Мирон небрежно скидывает с себя руку Виолы и идет расплачиваться с курьером.
– Ты как? – улучив момент, я поворачиваюсь к Диане.
– Хочу подышать, – пищит в ответ сестра, и я утягиваю ее на балкон, пока все едят.
Я перебираю ее волосы, пока маленькая вредность высовывается в окно и глотает свежий воздух. Ей действительно становится легче, так что уже через пять минут Ди нажимает на ручку балконной двери, чтобы вернуться ко всем.
– Ты идешь? – спрашивает, когда я медлю.
– Еще немного постою здесь.
Все же хорошо, что я сегодня оказалась с сестрой, а не осталась дома. Еще немного посидим, и надо будет как-нибудь утащить ее спать, чтобы никакие Виолы не подбивали нормальных людей на всякие глупости.
Красивый здесь вид. Этаж достаточно высокий, я смотрю вниз, наблюдая за человечками, которые больше похожи на муравьев. Думаю, думаю, думаю...
– От меня спряталась? – рядом возникает Ян, кладет руки на раму и становится ко мне вполоборота.
– Решила проветриться, – я отодвигаюсь, но дальше только стена, разделяющая соседние балконы.
– Проветриться после сока? Я заметил, что ты оставила свой план напиться. С пьяненькой было бы проще найти общий язык, – насмешливо цокает и будто бы нарочно сокращает расстояние между нами.
Мне и так уже некуда двигаться, зачем он это делает? Ян загоняет меня в угол и наслаждается моей панической растерянностью.
Я хочу уйти, вернуться в многолюдную безопасность, но он резко выкидывает руку вперед, оказавшись напротив, и преграждает мне единственный путь, который я могла использовать для побега.
Мой взгляд прикован к опасно приближающимся губам. Ян сейчас похож на сумасшедшего, кому в голову вселилось что-то напряженно темное, и этому безумию нужна новая жертва.
Я. Ему нужна я.
Поцелуй стирает дозволенные границы, по кирпичику выстроенные мной. Во рту горький вкус крепкого виски, а в голове пока еще безмятежная пустота.
Всего несколько секунд, и я оттолкну его. Всего. Несколько. Секунд.
Ян оплетает меня собой, подчистую стирая все здравое, что было внутри.
Его пальцы оставляют грубые жалящие следы по всему телу, с каждым новым прикосновением мне отчетливее начинает казаться, что у него не две руки, а…не знаю…десять? Иначе как Ян успевает касаться меня везде?
– Остановись, пожалуйста… – шепчу с болью в голосе.
– Почему? – он наклоняется ближе ко мне, вжимает в стену, настойчиво поглаживая бедро через ставшую слишком тонкой ткань платья.
– Так нельзя. Я не хочу, – вздрагиваю, когда мужское дыхание опаляет шею.
Его губы задевают кожу, и я мгновенно ощущаю тепло внизу живота. Руки дрожат, когда я пытаюсь оттолкнуть Яна.
– Зато я хочу. И ты тоже, просто не признаешь этого.
– Не правда! – усиливаю давление ладоней на его крепкую широкую грудь.
– Я тебе докажу.
Глава 11
Ян топит меня в себе, не позволяя сделать и вдоха. Не дает спастись.
Я сижу на узком подоконнике с разведенными ногами и отвечаю на его распутные поцелуи. Залезаю ладонями под его толстовку, потому что очень хочется коснуться кожи, а раздеть его смелости не хватит.
Пальцы Яна крепче сжимают мои бедра. Он толкает меня на себя, сбивая своей волной одержимости мои попытки воззвать к его совести.
Нельзя так целовать. Нельзятактрогать, разрушая меня по кусочкам.
Мне приходится открыться навстречу его горячему жадному языку, к губам приливает кровь из-за слишком голодных жестких поцелуев, которым нет конца.
Ян дергает платье одновременно с низким рыком, он нетерпелив и игнорирует молнию – настолько его сейчас захлестнуло желание взять меня. Присвоить. Доказать, что лишь он один знает все тайные участки моего тела, все точки, от которых пульсацией отходят обжигающие спазмы, если к ним прикоснуться.
– Блядь, порву ведь, – хрипит, а у меня в горле пересыхает от его низкого глубокого голоса. – Сними эту чертову тряпку. Хочу твою грудь.
Яростная хватка в волосах дает понять, что нельзя не подчиняться. Чревато. Я взвою от последствий.
Суматошно нахожу молнию на боку, освобождаю из рукавов руки, приспуская верх платья. Дальше не решусь.
– Знала, что так будет? – он усмехается, оставляя мокрый след поверх кружева.
– Мне нравится красивое белье, – жалко оправдываюсь, вспомнив, что трусики на мне из этого же комплекта.
Многие женщины надо мной сейчас посмеялись бы. Мы ведь все знаем, что в большинстве случаев одеваемся так на подсознании с определенными намерениями.
– А мне нравится его снимать, – щелкает застежка иссиня-черного бралетта.
Грудь, уже достаточно налившаяся возбуждением, покрывается мурашками. Ян слизывает их, накрывает сосок губами, втягивая тот в рот. Спину выгибает неестественной дугой.
Я впиваюсь ногтями в его плечи, и если бы не толстовка, расцарапала б их в кровь. Настойчивые ладони скользят под подол, через тонкий капрон все ощущается иначе, но эта чувственность все равно сводит с ума, затягивая в персональный ад.
Соски сжимаются и твердеют сильнее, когда Ян отходит на шаг и просто смотрит. Ласкает порочным взглядом, одним резким движением через голову снимает с себя кофту и отстраняется, позволив мне увидеть все.
Тот самый шрам, полученный из-за меня. Уже не кровит, но до конца не зажил. Тугие крепкие мышцы, косые дорожки на боках, уходящие под ремень, дорожка жестких волосков, из-за которых покалывает в подушечках, когда я прикасаюсь к ним.
– Ты выбрала неправильное направление, – отмечая, хмыкает, когда я веду руками вверх. – Хотя там и без тебя все уже в порядке.
Он притягивает одну мою ладонь к паху, и я сжимаю пальцы на твердой выдающейся плоти через джинсы.
Из горла рвется какой-то жалкий хныкающий звук, когда Ян начинает поглаживать меня через два лишних слоя ткани между ног. Надавливает, выписывает круги большим пальцем, точно зная, куда нужно нажать.
Поцелуи превращаются в укусы, каждое новое прикосновение болезненно плавит лед внутри меня.
Нервы оголяются как провода под напряжением, Ян пробивает изоляцию, тягуче забираясь мне под кожу.
Мне хочется скулить, когда властный подавляющий голос приказывает мне держаться за подоконник.
Я настолько потерялась в этом безумии, что следующее движение, когда Ян избавляет меня от колготок с трусами, остается без значительного внимания.
Юбка падает, закрывая то, как пока еще поверхностно соединяются наши тела. Ткань на джинсах слишком грубая, и она царапает внутреннюю сторону бедер. О промежность трется выпирающий бугор в штанах Яна, я часто дышу в его нахально раскрытые губы и вздрагиваю от выкручивающих соски пальцев.
– Потрогай, детка. Меня потрогай, – пробивается в поплывшие мысли.
Не знаю, как хватает сил и терпения расстегнуть его ремень и пробежать бегунком на молнии.
Варварский напор Яна перекрывает все. Я думала, что готова. Что смогу противостоять ему в нужный момент, но оказалось, что я сама ждала этого столкновения страсти, агрессии, борьбы принуждения и подчинения.
Воздух становится влажным. Окно все еще открыто, но даже порывы холодного ветра не отрезвляют, наоборот, подстегивая тело выгибаться в умелых руках, дарящих ненавистно приятные импульсы.
Кожа покрывается испариной, а кровь вскипает так, что вены плавятся.
