Текст книги "Ты будешь моей (СИ)"
Автор книги: Софи Росс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
Слишком сильно. Слишком неправильно.
Поддавшись отчаянному желанию, я обхватываю пальцами шею Яна.
– Когда я просил потрогать, я имел в виду немного другое место, – он отзеркаливает этот бездумный жест, его ладонь ложится на мое горло.
Ян скользит подушечками по чувствительной коже за ухом, а я лишаю его кислорода. Смотрю в его дерзко прищуренные глаза, и картинки прошлого бьют по живому.
Еще не зажившему.
Вспоминаю, как было трудно дышать на той мокрой дороге ночью, когда никого не было рядом. Когдаегоне было.
– Ты должен… – я захлебываюсь в собственной непрекращающейся боли, глушу в себе паническую истерику. – Ты должен был…
– Какие-то странные у нас игры, чудо, – усмехается Ян, тянет уголки рта, но по щелчку выражение его лица меняется. – Агата?
Я натягиваю платье на плечи, закрываюсь от него, царапая кожу из-за слишком рваных движений.
– Ненавижу тебя так сильно, что больно вот здесь, – прикладываю руку к груди, к тому месту, где сердце почернело.
– Ну прости, блядь, что не сдержался, когда ты стонала. Сама мне только что язык в рот засовывала, а теперь опять я один виноват, – он поднимает толстовку, натягивает ее на себя. – Да нахуй все это.
Я хочу слезть с подоконника, но путаюсь в колготах. Забыла совсем, что Ян снял их с меня не до конца.
Хочу вернуть их на место, но вместо этого едва не рву эластичное переплетение. Ногти соскальзывают.
– Дай уже сюда, – рявкает, припечатывая меня к месту.
Все происходит слишком быстро. Я не успеваю скинуть руки Яна, когда он задирает на мне юбку, чтобы было проще, а сзади за нами загорается свет.
Блеска лампы хватает разглядетьвсе.
Прямо сейчас я хочу, чтобы он изначально оказался глупым. Потому что в таком случае Ян не смог бы выстроить в своей голове полную картинку.
– От меня? – его голос пропитан осипшим треском.
Киваю.
Как только я замечаю, что губы Яна снова начинают шевелиться, вылетаю с балкона с рекордной в моей жизни скоростью, едва не оторвав чертову заклинившую ручку.
У Дианы расширяются глаза при виде ее взлохмаченной старшей сестры, она заглядывает за мою спину, и я вижу, как ее брови стремительно ползут вверх.
– А вы здесь?.. – Ди нервно взмахивает ладонью и часто моргает.
– Случайно столкнулись, – выдаю на одном дыхании, чувствуя пульсирующее в воздухе недовольство Яна.
Хотя это, пожалуй, не слишком правильное слово для обозначения его состояния. Я боюсь повернуться к нему лицом и увидеть по-звериному бешеные глаза.
– Мне что-то не очень хорошо, – утягивает все наше внимание на себя Диана. – Я очень хочу домой. Агат, поедем, пожалуйста?
По ней видно, что выпитый из-за упрямства алкоголь – не единственная причина плохого состояния сестры. Что-то успело серьезно расстроить Ди, пока мы с Костровым зажимались на балконе.
– Сейчас вызову такси, – цепляюсь за возможность быстро исчезнуть, потому что у меня все органы прилипли к позвоночнику – вот насколько я боюсь дальнейшего выяснения отношений с Яном.
– Я вас отвезу, – вызывается он, ладонь, которая кажется сейчас невероятно тяжелой, ложится на мое плечо.
– У тебя в крови алкоголь. Такси, – последнее произношу с нажимом.
До быстро приехавшей машины нас по моей просьбе провожает Мирон. Пусть в глазах Кострова я буду выглядеть последней трусихой, но мне нужно перевести дыхание.
«Я приеду».
Смотрю на экран, зажмуриваюсь и снова смотрю, надеясь увидеть в конце знак вопроса. Но его нет. Как и выбора у меня.
«Адрес ты знаешь. Напишу, когда Диана уснет»– печатаю быстро в ответ и блокирую все оповещения, чтобы не трястись так хотя бы перед сестрой.
– Что у вас случилось? – шепчу ей на ухо, придвинувшись ближе к Ди на заднем сиденье и положив на ее плечо голову.
Мне нужно немного покоя.
– Ничего, – отвечает, разжимая сцепленные до этого зубы.
Она впивается пальцами в коленки до явной боли, ее всю потряхивает, но я не решаюсь как-то успокаивать сейчас Диану, потому что мне не хочется сделать хуже.
Дома я силой заталкиваю сестру в горячий душ, нечаянно дотронувшись до ее ледяных рук. Ощущение, что завтра мы будем бороться с температурой на раскаленном градуснике.
Либо это нервы, либо Ди где-то умудрилась простыть.
– Я не хочу спать сейчас, – по-детски капризничает моя красота в махровом халате и с мокрым полотенцем на голове. – Посмотрим что-нибудь?
Легче согласиться, чем спорить и доказывать свою правоту, потому что через пятнадцать, максимум, минут она будет уже мирно сопеть с закрытыми глазами и абсолютно ровным дыханием.
На деле так и выходит. Я осторожно выбираюсь из-под одеяла и глушу оставшийся в комнате свет, захлопнув бесшумно ноутбук и убрав его на стол.
На кухне включаю телефон. Никаких пропущенных нет, а значит Ян не пытался больше со мной связаться. Он терпеливо ждал.
Ждет.
Пальцы зависают над маленькой экранной клавиатурой. Я несколько раз стираю многострочные сообщения, прежде чем отправить короткое и емкое:
«Сейчас».
Совсем скоро, так и не успев допить свой кофе, я подпрыгиваю и едва не разливаю его от громкого сигнала автомобиля во дворе.
Выходить или нет?
Каковы шансы выбрать второй вариант и при этом не услышать совсем скоро, как Ян стучит кулаком в мою входную дверь?..
Темнота немного успокаивает. Это как небольшая защита перед Яном, мое маленькое преимущество, из-за которого получится скрыть эмоции на выдающем все с потрохами лице.
– Ты все-таки сел за руль, – шепчу вместо приветствия, когда мне открывают дверь прямо из салона.
– По-моему, у меня в ту же секунду все выветрилось. Я в норме, – сухо и слегка хрипло, его рука тянется к выключателю, но я останавливаю.
– Машина другая…
– Показалось, что дело было в этом.
Неестественный накал между нами раздирает терпение и заодно меня.
К щекам приливает кровь, сердце выдает сбитый быстрый ритм. Мне будто сделали прямой укол адреналина в двойной, точно не меньше, дозе.
Мне страшно. Мне действительно страшно за реакцию Яна, хоть я и ни в чем перед ним не виновата. Ни в чем!
– Что ты хочешь услышать? – с нервами и надрывом в дребезжащем голосе произношу я.
– А что ты хочешь сказать? – он поворачивает голову ко мне.
– Ничего.
Наши американские горки выходят на новый виток гнетущей свинцовой тишины.
– Ты мог и не приезжать. Зачем, если все осталось в прошлом… Или рассчитывал на что-то? – вместо пощечины ударяю Яна хлестким сарказмом.
– Будь мне нужен банальных быстрый трах в гребаной, блять, машине, я бы не тащился к тебе сюда, а дернул бы любую девчонку из нашей сегодняшней компании. И время сэкономил бы, и нервы. Сука… – запрокидывает голову с глухим звуком удара затылка о подголовник.
– Я?
– Да вот думаю еще.
Хочу уйти, но Ян замечает шевеление моей руки и тут же блокирует дверь.
– То есть ты просто вычеркнула меня, решив растить ребенка в одиночестве? – каждое слово как удар острым лезвием.
– Я ничего не решала. Ты, кажется, за двоих все решил еще в тот вечер, когда я пришла к тебе после дня рождения. Полуголая девка в твоей квартире – отличный намек на жирную точку.
Горло будто кто-то сдавливает. Давит сильнее с каждой секундой, впивается пальцами до острой боли и хрипов, подступающих изнутри.
Главное, не плакать.
Я пережила это. Даже глубокие раны и открытые серьезные переломы имеют свойство заживать. На погоду, правда, иногда реагируют. Как и я реагирую на летящие в мой адрес обвинения.
– Почему ты не сказала мне о своей беременности? – он злится.
– Ты выкинул меня из своей жизни, как ненужную вещь. Мне было очень больно, и я больше никогда не хотела тебя видеть.
– Дочь или сын? – едва сдерживая свою ярость, спрашивает Ян.
– Дочь… – в глазах появляются слезы. – Маленькая девочка, которая искренне любила бы тебя.
– Я хочу познакомиться с ней.
– Поздно. Уже слишком поздно для этого.
Ян сжимает ободок руля, и в какой-то момент я думаю, что он выдернет его с мясом.
– Послушай, если ты и дальше собираешься скрыватьмою дочь… – он словно пробует «на вкус» новое для него выражение. – Мою дочь от меня…
– Нет никакого ребенка! – вместо моего родного голоса раскатистая волна грома. – Нет. Никакого. Ребенка.
Как же больно это произносить.
Глава 12
Мне казалось, что слез больше не осталось, но после своего признания я утыкаюсь лицом в ладони и позволяю себе разрыдаться прямо на глазах Яна.
Он сам, наверное, ошарашен, но все равно в ту же секунду пытается меня успокоить, притянув к своей груди.
Сопротивляться не хочется. Его запах окутывает все вокруг каким-то напряженным теплом, в салоне автомобиля Яна сейчас вообще все пронизано натянутыми пружинами.
Сорвется одна – будет катастрофа.
– Хочешь рассказать? – полушепотом спрашивает он.
– Я узнала о своей беременности перед новым годом. Сначала думала, что мое недомогание – последствия стресса, задержку тоже списывала на переезд, а потом все-таки пошла к гинекологу, потому что начало тянуть внизу живота… Прости, – поднимаю голову, встречаясь с Яном взглядом.
– За что? – касается губами виска, руки прижимают все крепче к нему.
– Такие подробности. Тебе, наверное, неприятно…
Ян забирается ладонью мне под кофту, и где-то в районе талии обжигает довольно чувствительным щипком.
– Все понятно? – сразу следует вопрос.
– По срокам выходило, что малыш был от тебя, – я закусываю губу, чтобы не ляпнуть лишнего.
Поддавшись внутренним протесту и обиде, я не хочу говорить Яну о том, что после нашей с ним встречи с Володей я ни разу не спала.
– Я разговаривала с ним всю беременность, – печально усмехаюсь.
– О чем?
– Рассказывала, какой его отец засранец. Потом узнала, что девочка будет. Хотела назвать ее Яной. Яна Яновна, мне показалось это милым.
– Мне бы понравилось.
– Всю беременность меня жутко тянуло на клубнику. Ну а какая клубника зимой? Приходилось обходиться иногда химозной из супермаркетов. У нас дома в тот период с Ди вообще все было клубничным – мыло, чай, сестра даже где-то средство для мытья посуды с клубникой нашла.
– Лучше бы мне сказала, я бы хоть нормальную тебе нашел.
Приятно слышать это, но, мне кажется, мы оба с Яном понимаем сейчас, что все это он говорит ради моего спокойствия и прекращения нескончаемого потока слез.
– В ту ночь я уснуть не могла, так сильно ее хотелось. Лежала и ревела, гладя живот. Доставки не работали в это время, поэтому, дойдя до ручки, я оделась и пошла за ней сама в круглосуточный магазин. Даже купить успела, представляешь?
Ян дергается, его сердце начинает выстукивать резкий ритм быстрее обычного.
Мне под щекой, которой я прижалась к его груди, все слышно.
– Было темно, освещение очень плохо работало. Сложно было заметить. Так я себя успокаиваю…
– В каком смысле? – опасно прищуривается Ян, вглядываясь в мое лицо при свете фар проезжающей мимо машины.
– Я почти на сто процентов уверена, что водитель был пьян. Тогда возле клуба все это случилось, потому что машина была такой же, как у тебя. Меня сбил какой-то пьяный двадцатилетний парень. Он даже скорую не вызвал, просто выбежал из машины, чтобы проверить меня. Наклонился, я еще сильнее ощутила тошноту из-за его алкогольного дыхания… Кажется, он подумал, что я не выживу.
Помню, как стонала и держалась за живот. Я не уверена, что он тогда разглядел беременность под курткой – живот не был слишком большим, работал только один фонарь из трех, а на мне была свободная куртка.
– Но я выжила. К сожалению, только я. В скорой и перед наркозом я умоляла в бреду, как мне потом рассказывали, сделать выбор в пользу ребенка. Но он к тому времени уже был мертв. Его из меня просто вырезали.
Возможно, если бы тот водитель все-таки попытался мне помочь… Если бы я не пролежала столько на той дороге, перед тем как кто-то, проезжающий мимо по счастливой случайности, остановился…
Чувствую, как Ян рукой забирается под резинку легинсов. Он осторожно ныряет пальцами под белье и накрывает шрам, который все это время практически нестерпимо жгло.
– Хирург не слишком старался. А потом, уже после операции, когда я узнала… В общем, у меня разошлись швы, потому что я очень хотела увидетьее. Боли не чувствовала совсем, тепло только было из-за кровотечения. Поняла-то и не сразу даже.
– Детка…
– Он ужасный, да? Ты ведь видел. У нормальных мам на ниточку похож, бледный совсем, а у меня какой-то страшный рубец. Это как напоминание, метка… Я сама во всем виновата. Мне просто нужно было остаться дома в ту ночь, не выходить никуда из квартиры. И тогда Яна была бы жива, – осекаюсь, когда на несколько секунд горло сжимается до таких размеров, что вдохнуть невозможно. – Пару месяцев назад я ходила к косметологу, хотела начать шлифовку.
– Хотела? – переспрашивает, интонацией делая упор на прошедшее время.
– Сбежала оттуда. Пусть будет, – имею в виду шрам. – Чтобы не забыть, как собственными руками убила своего ребенка.
– У тебя такая херня в голове, Агата, – абсолютно серьезно произносит Ян. – Нет в этой ситуации твоей вины, вообще нет. На меня посмотри.
Он заставляет меня оторваться от его твердой и какой-то успокаивающей груди, я задираю голову, чтобы наши взгляды встретились.
– Ты понимаешь это? Ни капли твоей вины, слышишь?
Мотаю головой, потому что это слишком глубоко.
Въелось так, что не вытравить.
Сидит внутри меня и периодически просыпается.
Я ненавидела себя тогда. В голове были разные мысли… Диана от меня вообще не отходила, школу забросила, чтобы сидеть рядом, едва экзамены не пропустила.
– Агата, – голос Яна дребезжит рычанием. – Повтори. Ты ни в чем не виновата.
– Я не могу, – выдавливаю из себя. – Не могу, не могу, не могу…
Вздрагиваю, когда водительское кресло дергается и отъезжает назад.
Ян совсем перетаскивает меня к себе, сжимает в руках до боли, чтобы отрезвить, пока я продолжаю одними губами шептать такое раздражающее его«не могу».
Повторяю, как заведенная.
– Дурочка, – он гладит меня по волосам. – Маленькая дурочка.
– Это так жестоко. Я хотела ее, я правда хотела… Ни секунды не сомневалась, когда узнала. Мыслей об аборте не было, даже не промелькнуло ни разу в голове. А у меня ее забрали. За что, Ян? Я ведь и одежды ей накупила, всякой разной. Крошечные такие носочки, шапочки…
– Бля-ядь, детка… Не вспоминай больше, не надо. Себе хуже делаешь, – Ян теряется, когда меня поглощает истерика. – Агата, хватит. Не думай сейчас об этом.
Но я помню.
Я помню.
Перед глазами из-за слез все расплывается, пытаюсь отодвинуться от Яна, но он рычит – на меня? – и стискивает еще сильнее, мешает лишиться его рук.
Забыться. Единственное крутится в голове, иначе я просто не выдержу.
Ему удавалось это в прошлом, Яну удавалось делать так, что я улетала куда-то очень-очень далеко.
– Сделай что-нибудь, – я охрипла от слез, поэтому получается невнятно. – Сделай что-то, пожалуйста, иначе я сломаюсь. Совсем сломаюсь, навсегда…
Уверенный требовательный поцелуй с привкусом слез и мятной жвачки как первая хлипкая веточка, протянутая тонущему в болоте.
Глава 13
Ян разворачивает меня так, чтобы я сидела лицом к нему. В спину упирается руль, поэтому мне приходится максимально выгнуться, прижавшись к его груди.
Наши поцелуи больше похожи на ураган, на стихийное бедствие, от которого невозможно скрыться. Мужские руки шарят по моему телу, Ян сжимает меня в жестком капкане, гладит, мнет, впивается пальцами до боли.
Глаза напротив горят, в них остро читается желание обладать. Мои, я уверена, сейчас не менее яркие.
– Стой, тормози, – Ян ловит мои руки, когда я запускаю ладони под его толстовку. – Детка, стой… – со свистом выдыхает, стоит мне толкнуться бедрами вперед и задеть выступающий бугор на джинсах.
– Ты не хочешь меня? – я закусываю губу, чтобы не разреветься в ту же секунду.
Неужели он оттолкнет меня? Сейчас?..
Сердце стучит с перебоями. Я продолжаю ерзать на коленях Яна, подстегиваю его не останавливаться, потому что потерять его руки – смерти подобно.
Он рычит, впиваясь очень жестко в мои бедра и толкая на себя с такой силой, что я задыхаюсь от нехватки воздуха из-за резкого удара о его тело.
– Похоже, что я не хочу? – рычит в мои губы и захватывает нижнюю зубами. Кусает так, что я хнычу. – Ты жалеть будешь, чудо.
– Не буду, – по-детски хмурюсь. – Пожалуйста, Ян. Пожалуйста…
Меня подкидывает от грубости, в которую он срывается. Жадные яростные прикосновения и поцелуи выводят все на какой-то запредельно-острый уровень бешеного желания, стучащего в висках.
Между ног все пульсирует от желания почувствовать Яна ближе. Откровеннее.
Я обхватываю Яна за шею, тяну его волосы, и он шипит в ответ, оттягивая резинку моих штанов, спуская их, насколько это возможно в таком положении. Его ладони обхватывают ягодицы, кожу саднит от дико сильной хватки.
– У тебя тридцать секунд, – Ян откидывается на спинку позади себя, смотрит на мои губы, шею. – Дальше уже не остановлюсь.
Я отсчитываю пять. Зачем-то. Сдаюсь на шестой и снова прижимаюсь к нему. Ян обнимает меня так, будто хочет сломать все кости разом.
Моя кофта летит на соседнее сиденье, белье оказывается где-то там же. Я сижу на бедрах Яна, раздетая по пояс, и даже в темноте чувствую на себе его голодный взгляд.
– Идеально, а? – он усмехается, накрыв ладонями мою грудь. Соски твердеют, он зажимает их подушечками пальцев, выбивая из меня новый протяжный стон.
– У тебя есть?.. – выходит очень хрипло, в горле пересохло от головокружительных ощущений, которые дарит мне Ян.
Я никак не предохраняюсь, потому что мне вообще-то не за чем это делать, а довериться случаю после того, через что мне пришлось пройти… Пожалуйста, пусть Ян окажется запасливым.
Он улыбается моему смущению и тянется к бардачку. Бросает вскрытую пачку между нами и включает один светильник в салоне.
– Хочу тебя видеть, – сглатывает, откровенно пялясь на мою грудь.
Пытаюсь стянуть с него кофту, но руки не слушаются. Ян помогает мне, я немного съезжаю, наклонившись так, чтобы можно было провести языком по его скульптурным мышцам на животе.
Ян матерится, накручивая на кулак мои волосы. Дергает, возвращая мои губы ближе к своим, и накидывается с новой животной волной поцелуев.
А мне до отчаяния мало.
Я стону ему в рот, царапаю пресс, опускаясь к ремню в петлях.
– Дурею от тебя. Больше ничего, нахер, не нужно, – наклоняется, захватывая сосок ртом.
Прикусывает кожу под грудью, скользит кончиком языка по контуру ареолы. Соски твердеют и сжимаются еще сильнее. Покалывания спускаются к месту между моих бедер, где все невыносимо пылает.
Ян помогает мне стянуть кроссовки, а потом перехватывает за талию и снимает с меня вообще все.
– Тонировка только сзади, – следит за моей реакцией.
– Не знала, что ты стеснительный, – пальцы продолжают дрожать, но с ремнем мне удается справиться. С молнией тоже.
Укус ложится чуть повыше острых ключиц, горячий язык кружит по выемке на шее, а пальцы оказываются в опасной близости от набухших складок.
– Идеальная задница, – шлепок прилетает по одной из ягодиц.
– Ты повторяешься, – закусываю губу и тут же вскрикиваю, когда Ян обрушивает ладонь на то же место.
– Язва. Моему стволу тесно в штанах, золотце.
Заливаюсь красным с новой силой, но все-таки приспускаю трусы с известным логотипом на резинке и обхватываю возбужденный твердый член.
Подушечкой большого пальца размазываю по головке выступившую каплю смазки, провожу пальцами по бархатной длине, повторяя узор выступающих вен.
Ян шире расставляет ноги, мои тоже разъезжаются в стороны из-за его движения. Шершавые пальцы касаются моей влаги, и я едва не падаю ему на грудь от переизбытка эмоций.
– Девочка уже готова, – на его губах порочная усмешка, мои приоткрыты из-за рвущихся наружу стонов. Ян крепко держит меня за бедра и направляет так, что я трусь мокрой промежностью о его уже давно каменный член.
– Презерватив…не…забудь… – выталкиваю из себя между всхлипами, ногтями впиваюсь в раскачанные мужские плечи.
– Блять, рядом с тобой все из башки вылетает.
Наблюдаю за тем, как Ян раскатывает латекс по вздыбленной длине. Я приподнимаюсь, когда его руки вновь возвращаются на мое тело, балансирую, упираясь коленями в сиденье и чувствуя, как натянутые до предела мышцы отзываются тупой неприятной пульсацией.
Одним резким сильным движением Ян натягивает меня на себя, опускает ниже, удерживая за талию, заставляя с первого раза принять его полностью.
Это больно, меня разрывает на части, я скулю и хнычу, утыкаясь лбом в плечо Яна, но одновременно со всеми ощущениями между ног я чувствую тот самый зарождающийся внутри вкус свободы.
Именно об этом я умоляла его. О возможности ни о чем не думать, когда в голове лишь звук горячих шлепков наших тел друг об друга.
Все остальное меркнет в эти минуты. Расплывается, бледнеет на фоне тяжелого прерывистого дыхания.
Я ничего не могу контролировать, Ян рывок за рывком насаживает меня на толстый обжигающий член, давит ладонью на поясницу, чтобы я опустилась на него, расслабилась, позволив брать меня, трахать до искр перед глазами.
Ни секунды на передышку, никакой возможности привыкнуть. Толчки лишь набирают обороты, становятся жестче и глубже, грубее, до сорванного от хрипов горла.
Мои мышцы внутри сжимаются так плотно, что Ян рычит, оставляя на моей шее пылающие метки. Его зубы раздирают кожу, член растягивает меня под самый максимум, а пальцы оставляют синяки на бедрах и ягодицах.
Шлепок, толчок, еще шлепок, укус… Все сливается в одну мелодию, в одну яркую раскаленную картинку, где я словно игрушка в его руках, которой он пользуется в свое удовольствие.
Но с одной оговоркой. Мне тоже нестерпимо хорошо.
Ян двигается часто, на полной скорости, которая возможно, когда мы зажаты салоном автомобиля со всех сторон. В какой-то момент член выскальзывает, и мы оба стонем от разочарования, потеряв это безумное жаркое трение.
Обхватив себя кулаком, Ян направляет головку в меня и быстрым ударом бедер загоняет член обратно. Он еще немного съезжает на сиденье, сразу двумя руками обхватывает меня за талию, притиснув максимально близко к себе.
– Дикая, – хрипит, когда мои ногти проезжают по его шее до красных полосок с маленькими алыми каплями в нескольких местах. – Охуенно горячая. Так сжимаешься вокруг меня, что сдохнуть можно.
– Не останавливайся… Только не останавливайся, пожалуйста… – бормочу путано, пальцы зарываются в его волосы на затылке.
– Теперь уже нет, – как-то странно произносит Ян, пересчитывает позвонки на моей спине, сжимает по очереди ягодицы.
Я до крови прикусываю губу, замечая это лишь после появления вкуса металла на языке. Движения становятся безжалостнее.
Ян беспощадно врезается в мое тело, руками на талии заставляет меня опускаться до самого конца. Его джинсы подо мной, наверное, все в смазке, я чувствую, как несколько капель стекает по внутренней стороне бедра.
Мои губы снова оказываются в ловушке. Ян ловит все мои стоны и крики, запечатывает их обезумившими глубокими поцелуями. Все мое тело сотрясает жгучими конвульсиями.
В глазах скапливаются слезы, слишком сложно выдержать это помешательство.
– Мать его, – ругается Ян, когда во мне становится еще уже из-за сжавшихся в судороге мышц. – Давай, детка. Кончай.
Несколько резких коротких рывков внутри, и копившееся все это время напряжение взрывается внизу живота. Распадается на части, проникает в каждую клетку, подчиняя мое тело тягучей неге.
Ян не дает мне отойти от оргазма, он продолжает неистово вдалбливаться в меня на запредельной скорости. Насаживает последний раз до упора с хриплым рыком и замирает, кончая в презерватив.
У него дыхание как после марафона. Все мышцы твердые, словно из гранита, но мне так удобно лежать на его груди, что я не хочу шевелиться.
Еще пара минут тишины, а после стена разрушается. Освобождение, которое подарил мне Ян, было в моменте.
Мне снова больно рядом с ним. Я вспоминаю тот его презрительный взгляд, когда он обнимал Жанну в последнюю нашу встречу перед расставанием.
Боже, и после всего я так просто отдалась ему… Позволила поиметь себя в машине, как какую-то шлюху, разрешила заклеймить себя отметинами на шее, бедрах, груди.
Они повсюду…
– Пусти, – отталкиваясь от его груди, прошу блеклым шепотом. – Выпусти меня.
– Цыц. Куда ты собралась? – Ян приоткрывает один глаз, обхватывает меня за шею сзади.
Я уворачиваюсь от его наглых губ, поцелуй тает где-то в хаотично растрепавшихся волосах. Начинаю барахтаться, и ему все-таки приходится меня отпустить.
Голой задницей оказываюсь на кожаном пассажирском сиденье, морщусь, прилипая к нему.
– Где мои?.. – я оглядываюсь по сторонам.
– Трусы? – дерзко подсказывает мне Ян.
Он поворачивается назад и достает оттуда мое белье с помятыми штанами.
– Что за психи? – спрашивает, зажав пальцы.
– Отдай… – я дергаю на себя руку, и Ян заваливается на меня вместе с одеждой.
Снова пытается поцеловать, хмурится, когда у него и в этот раз соскальзывают губы совсем не в том направлении.
Быстро одеться у меня не выходит. Ноги постоянно застревают в штанах, я долго не могу застегнуть лифчик и в итоге остаюсь без него под кофтой.
– Разблокируй, – дергаю ручку, но дверь не поддается.
– Успокойся, – прилетает мне в ответ вместо характерного щелчка. – Вот я же, блять, знал, что так будет
– Открой мне дверь.
– Ты упрямиться долго будешь? Вроде ж кончила, откуда силы мозг мне пилить?
– Я кричать начну.
– Ну кричи.
Слезы накатывают от бессилия. Сжимаю кулаки и отворачиваюсь, чтобы Ян этого не видел, но он ловит пальцами меня за подбородок и заставляет встретиться с ним взглядом.
– Ясно.
Щелкает кнопкой на своей стороне и включает фары, чтобы я не разбила себе нос, когда как самая последняя трусиха побегу в подъезд. Не оглядываясь.
Глава 14
Ян
Удар. Пригнуться. Еще удар.
Вены скручивает из-за разливающегося вместе с кровью гнева. На месте груши у меня какой-то собирательный образ мрази, захлебывающейся собственной рвотой.
Я представляю водителя, который сбил Агату. Несколько раз до этого я разбивал ему лицо, а теперь методично ломаю ему каждую гребаную кость с особым садизмом. Снова и снова.
– Эй, старик, – Верт подходит сзади к груше и обхватывает ее, чтобы снаряд так не мотыляло из стороны в сторону. – Не с той ноги встал или че?
– Отойди, – рявкаю, потому что не особо хочется зацепить еще и его в порыве ярости.
– Успокойся ты, выдохни. Я тебе приглос на себя выписал, нас щас обоих отсюда попрут, а мне потом новый зал ищи. Ты какой-то неадекватный.
– Да что ты, блять, говоришь, – замахиваюсь, впечатывая кулак по новой.
Если б не перчатки, у меня бы уже месиво вместо костяшек было.
– Пошли в спарринг. Так хоть есть шанс тебя вымотать.
Хочется сплюнуть горечь, скопившуюся во рту, но мы же в приличном месте, здесь на пол не харкают.
Предложение друга я принимаю с особым энтузиазмом. Жду, пока он натянет перчатки, и забираюсь на ринг, сходу принимая нужную стойку.
Пусть не жалуется потом, если сильно достанется. У меня кран сорвало, планки вообще нет перед глазами.
Нет никакого ребенка…
Проезжаю по касательной к плечу Верта, сам получаю куда-то под ребра.
Хотела назвать ее Яной…
Следующий удар приходится по скуле, друг отшатывается в легком расфокусе, мотает головой.
Просто вырезали…
Взревев, бросаюсь на своего соперника по новой. Вижу, как Мирон меняется в лице. Он сам не ожидал, что я восприму спарринг так серьезно.
Я хотела ее…
С-сука, перед глазами всплывают зареванные глаза Агаты, и из-за этого я снова пропускаю, только на этот раз в голову.
– Ну это как-то слишком легко, – зубоскалит Мирон, пока у меня проходит треск в ушах.
– Легко, говоришь? – оскаливаюсь.
Друг от друга нас оттаскивают. Какой-то штатный тренер матерится, вообще не стесняясь в конструкциях, мы с Вертом переглядываемся и начинаем ржать.
Сплевываем все-таки кровь. Не зря пол у ринга красного цвета, хоть не так выделяется в итоге.
– Это не бойцовский клуб. Что вы здесь устроили?
– Спокойно, мужик, больше не будем, – отвечаю, зубами поддев липучку на перчатке.
– Еще одна такая выходка, и клуб будет вынужден разорвать с вами договор, – предупреждает напоследок и сваливает к какой-то качающей жопу телке с вставными сиськами, выпрыгивающими из спортивного лифчика.
– Помог на свою голову, – Верт пальцами разминает челюсть и смотрит на меня с еще большим любопытством. – Случилось че?
Я не готов сейчас ему что-либо рассказывать, поэтому тупо отмахиваюсь от вопроса и валю в душ. Холодные струи помогают остыть, немного приводят в себя. Убивать всех вокруг больше не хочется.
На выходе мы расходимся каждый по своей машине, но в качестве прощания Мирон предупреждает, что всегда готов мне дать выплакаться на его груди.
– Дебил, блядь, – получает от меня вполне заслуженно.
В машине я осматриваю свою рожу. В принципе ничего критичного, губа только немного подбита. Опять после появления Агаты в моей жизни я таким красивым хожу время от времени.
Удивительно, конечно, что еще не каждый день огребаю.
После тренировки еду в клуб. Какие-то там мои подписи Агате нужны, она даже соизволила сама мне позвонить. Сутки назад сбежала, сверкая пятками, а сегодня решила сделать вид, будто ничего и не было.
Тараканы в ее голове размножаются с какой-то бешеной скоростью. Тут литрами дихлофос лей – все равно не спасет.
Я вообще думал, что она мне заявление швырнет на стол после всего случившегося. Но нет. Всего лишь тотальный игнор. За исключением касающихся работы вопросов.
Когда я паркуюсь, мне открывается интересная картина, от которой опять сводит зубы. Какой-то мужик трется рядом с Агатой, его рука лежит ниже ее поясницы.
Пиздец. Я же его сейчас в асфальт закатаю. С учетом того что еще после зала не отошел, так вообще за пару секунд.
В башке всплывают мысли о том, что он может быть ее хахалем. Никто ведь мне не говорил, что она свободна.
Рассудив здраво и решив подождать еще пару минут, понаблюдать за ситуацией, я упускаю момент, когда обмудок быстро сваливает в тачку и дает по газам.
Агата запрокидывает голову с закрытыми глазами, стоит так несколько секунд и после исчезает в дверях клуба.
– Извините, а вы не могли бы помочь мне перепарковаться? – раздается сбоку, когда я вылезаю из салона.
Смотрю на холеную блондинку, следом на ее Лексус с блатными номерами. Хмыкаю, закуривая, и небрежно интересуюсь:
– Справка есть?
– Какая? – девица облизывает губы и перекидывает волосы назад, демонстрируя мне свое тело во всей красе.
– О том, что ты меня ничем не заразишь, когда я буду тебе помогать.
Выпускаю дым в ее сторону и жду. Три, два…
– Хам!
Резвая какая.
В клубе первым делом я прошу это наше полутораметровое недоразумение сбацать мне кофе покрепче, чтобы отсидеться пока и не вылить на Агату много всего ненужного.
По дороге к ней я захватываю десерт из кухни. Какая-то творожная хрень, но девочкам вроде нравится.
