Текст книги "Ты будешь моей (СИ)"
Автор книги: Софи Росс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
У Нади прошлой ночью случился приступ, Юля позвонила мне вся перепуганная, а потом мы ждали скорую, которая все никак не хотела приезжать. Уснуть после возвращения домой мне так и не удалось.
В итоге я вторые сутки на ногах без сна, и это начинается отпечатываться на рефлексах.
Кофе я допиваю уже в кабинете и решаю отнести чашку на кухню, чтобы не плодить грязь на столе. Да и что-то у меня совсем уже плохо с глазами – цифры плывут, сосредоточиться никак не получается.
Небольшой перерыв, приправленный физической активностью, придется к месту.
– Агата Юрьевна, – меня опять вылавливает Вита, на обратном пути. – Там на баре какие-то проблемы. Не могли бы вы подойти?
– Охрану предупреди, чтобы были наготове.
Когда мне остается несколько метров, Паша машет мне рукой и кивает на компанию парней лет двадцати двух. Я натягиваю улыбку и подхожу к ним.
– Добрый вечер, меня зовут Агата, я администратор этого клуба. У вас возникли какие-то проблемы? – выдаю стандартное приветствие.
– Если бы мы знали, что здесь работает такой красивый администратор, попросили бы позвать вас гораздо раньше. Вадим, – один из них протягивает мне руку.
Мне приходится вложить ладонь в его пальцы, чтобы не усугублять ситуацию.
– Благодарю за комплимент. Так что у вас случилось? – я проглатываю неприятный поцелуй, когда чужие мужские губы проезжают по тыльной стороне ладони.
Мне становится жарко. Щеки пылают, а сзади под волосами по шее катятся капельки пота.
– Понимаете, мой друг является преданным поклонником Макаллана, – тот самый Вадим хлопает по спине незнакомого мне рыжего парня. – Мы заказали бутылочку и коллективно пришли к выводу, что это подделка.
– Мне кажется, вы ошиблись. У нас только проверенные поставщики, вся продукция сертифицирована…
– Знаете, Агата, может, вы и правы. Парни, давайте попробуем еще раз, – он щелкает пальцами, и Паша, встретившись со мной взглядом, обновляет им виски в стаканах с толстыми стенками.
Я терпеливо жду, пока каждый из них сделает по глотку, и выдыхаю из-за появления довольных улыбок на их лицах.
– Реально не признали с первого раза, – произносит тот самый рыжий поклонник.
– Только зря девушку потревожили, – Вадим подхватывает его настрой. – Мне теперь даже неудобно перед вами, Агата. Позволите загладить вину?
– Это лишнее, поверьте, – мягко отстраняюсь, продолжив приветливо улыбаться им. – Подскажите, удалось ли нам исчерпать инци…
У меня не выходит договорить, потому что именно в этот момент перед глазами резко все начинает кружиться.
Зажмуриваюсь и надавливаю на виски пальцами, чтобы прийти в себя, но все лишь усугубляется.
Ноги на шпильках подгибаются, и я вынужденно хватаюсь на спинку высокого стула, пытаясь устоять и не опозориться перед гостями.
– Поплыла птичка… – слышится как будто вдалеке.
На талию ложатся грубые мужские ладони, меня подталкивают в сторону выхода, а я совершенно не могу сопротивляться.
Все тело превратилось в вату, тошнота подступает к горлу.
Кто-то выталкивает меня на улицу. Холод немного отрезвляет, но эффект длится недолго.
– Давай в машину ее, пока не запалил никто…
– Да подожди ты, она вроде блевать собирается, я не хочу, чтобы потом в салоне воняло.
Все словно в тумане. Я хочу закричать, позвать на помощь, но могу лишь беззвучно двигать губами. Пытаюсь стряхнуть со своего тела чужие руки, но лишь проезжаю ногтями по коже.
– Бля, пацаны, скоро ее вырубит? Брыкается овца.
– П-пу… Пустите… – тут же зажимаю рот ладонью, потому что мне действительно становится плохо. Спазмы подступают все выше к горлу.
– Заткнись ты, – мне прилетает ощутимая пощечина.
– Может, сами ей поможем уже?
– Открывай тачку, придурок. Лучше заблеванный салон, чем ментовка.
С меня слетают туфли, когда я торможу каблуками об асфальт. Боль простреливает правую ступню. Кажется, я наступила на что-то острое.
Сдерживать позывы к рвоте больше не выходит. Меня выворачивает прямо рядом с какой-то машиной, во рту появляется мерзкий привкус.
– Сука! Новые кроссовки же…
Я хнычу, когда меня снова толкают в спину. Скулю от бессилия, кусаю губы до крови. Если им удастся запихнуть меня в автомобиль, я могу больше вообще никогда не очнуться…
– Заебала она меня уже, парни, – в губы тычется что-то твердое. – Пей, давай пей, рот открой, шлюшка…
Пальцы давят на скулы, они заставляют меня глотать воду, часть выливается на блузку. Я захлебываюсь, но их это не волнует.
После нескольких вынужденных глотков становится еще хуже. Кажется, это конец, потому что в следующий миг веки тяжелеют до такой степени, что я уже не могу оставаться в сознании.
Мне снятся какие-то кошмары. Я не разбираю картинки, но чувство страха заливает все тело. Хочу открыть глаза, но это практически так же сложно, как выбраться из зарытого гроба.
Все вокруг давит, не хватает воздуха. Удушающая паника – единственное, что я ощущаю.
Карабкаюсь к спасительному освобождению, но меня утягивает во тьму. Все глубже и глубже…
Внезапный резкий удар, как об ледяную воду с высоты нескольких сотен метров, заставляет прийти в себя.
Кошмар закончился. Все позади.
Или нет?..
В руке что-то жжется, а одеяло слишком странно ощущается.
Я голая под ним. Практически полностью, мне щедро оставили лишь трусы.
Прислушиваюсь к своему телу. Вроде бы очагов сильной пульсации боли нигде нет, но кто знает, чем меня накачали…
Точно. Иголка в вене.
Смотрю на держатель с капельницей, резко выдираю всю эту систему из руки, морщась от неприятного покалывания. Надо же, как они подготовились.
Когда я сажусь на кровати, голову окружает просто какой-то ужасный болезненный взрыв. Я тут же жмурюсь, глотаю воздух через сухие приоткрытые губы.
Это второй раз в жизни, когда я себя чувствую настолько разбитой. Все-таки с первым ничего не сравнится. Тогда мне казалось, что я умерла, сейчас хоть четко понимаю, что нахожусь в какой-то незнакомой спальне.
Понятия не имею, где моя одежда и вообще удалось ли ей уцелеть, поэтому заматываюсь в сдернутую с матраса простынь. Одеяло кажется мне сейчас слишком тяжелым, я просто рухну, если поднимусь с ним на плечах.
Каждый шаг дается с трудом. Я словно до сих пор не отошла от самого сильного наркоза. Дверь поддается лишь с третьей попытки, я наваливаюсь на нее, провернув ручку дрожащими холодными пальцами.
Останавливаюсь, привалившись к косяку из-за нового приступа слабости. Дышу. Просто дышу. Это единственное, что мне сейчас удается делать более-менее сносно.
За спальней оказывается просторная гостиная. Взгляд сразу падает на спинку серого дивана, мне удается разглядеть отсюда чью-то запрокинутую голову.
Я вижу только затылок и совершенно не помню, как выглядела вчерашняя компания парней, которые опоили меня чем-то.
Не сомневаюсь, что именно они приложили руку к моему состоянию. Господи, что они вообще делали со мной все это время… Зачем им понадобилась именно я?..
Рядом с диваном стоит кофейный столик и на нем вроде бы лежит телефон. Я должна позвонить в полицию. Вдруг сотрудники отеля просто закроют глаза на мое состояние и передадут меня обратно в руки этих ублюдков?
Крадусь максимально тихо, по пути стаскиваю вазу с комода, чтобы обрушить ее на голову парня.
Я почти ударяю его по затылку, успеваю затормозить чуть ли не в самый последний момент. Покачиваюсь, ваза выпадает из рук и разбивается, а сама я едва не падаю в осколки. Удерживаюсь на ногах каким-то чудом.
– Что за?..
Дальше следуют слова, которые в приличном обществе запикивают. Ян срывается с места, подхватывает меня на руки и мягко опускает на диван, обходя его.
– Ты зачем встала? – он хмурится, нависая надо мной.
– Я думала…
– Еще и капельницу выдрала. Агата, блять, ты чуть не откинулась этой ночью. Какого ху…хера творишь?
– Не кричи, пожалуйста. Пить хочется очень…
– Щас принесу.
Ян сам поит меня, после того как я проливаю половину на пол, пытаясь храбриться и делать все со мной.
– Ты не в том положении, чтобы выпендриваться, – бросает со сдвинутыми к переносице бровями и берет телефон со столика, чтобы кому-то позвонить.
На полу в метре от меня валяется что-то странное. Тяну руку, чтобы поближе рассмотреть, кажется, рубашку, и прихожу в ужас от ее вида.
Она вся в крови.
Ткань успела огрубеть от засохших бурых пятен, вблизи ряда пуговиц странная ровная линия. Поскольку мой мозг сейчас работает очень и очень заторможено, я не сразу понимаю, что она оставлена скорее всего ножом.
– Любопытная какая, – сверху раздается смешок, и Ян забирает у меня рубашку.
Молча я зацепляю пальцами край его черной футболки и пытаюсь задрать ее.
– Эй, чудо, я не буду устраивать стриптиз, потому что ты уснешь в середине процесса. Да и денег у тебя нет, на халяву не работаю.
– Покажи… – хриплю, предпринимая еще одну попытку.
– Ручки свои шаловливые попридержи, – он с нежностью перехватывает мои ладони и присаживается на корточки рядом с диваном. Морщится, но тут же берет себя в руки. – Ты как вообще?
– Ничего не понимаю.
– Я бы удивился скорее обратному.
Мы смотрим друг другу в глаза, и в какой-то момент у меня по щекам начинают катиться слезы.
Если бы Яна там не было, если бы он не захотел сегодня посетить клуб, если бы мы разминулись хотя бы на минуту…
Глава 7
Я опять оказываюсь на кровати, только на этот раз под одеялом у меня толстовка Яна.
– А почему я проснулась раздетой? – вкрадчиво интересуюсь, пока Костров разглядывает покачивающуюся на системе иглу, которую я выдернула.
– Потому что мне ночью приспичило, а ты не могла сопротивляться, – абсолютно ровно отвечает, поглядывая на мою руку.
Шутит, ясно.
– Даже не думай, – я отползаю подальше и прячусь под одеялом от покушения на мои вены. – Там осталось немного, я выживу без этих двадцати миллилитров.
– Ты обблевала асфальт перед клубом, мою тачку и заодно себя. Раздел я тебя, потому что воняло.
– А не одел, потому что?..
– Брыкалась как ненормальная. Я только одну руку вдену, возьмусь за вторую, так ты уже все стаскиваешь. Потом уснула, вырубилась просто в один момент. Ну я не стал будить.
– Кто мне поставил капельницу?
– Частная скорая для нарколыг. Анализы, кстати, должны скоро на почту прийти. Но там и так все понятно, накачали тебя какой-то дурью, с дозой, правда, переборщили конкретно.
– Что у тебя под футболкой, Ян? – я очень волнуюсь за него. На рубашке было столько крови…
– Пресс. Уже забыла? – поворачивается ко мне и оскаливается, ставит одно колено на матрас. – Женщина, вы меня удивляете. Ночью чуть ангелочков не увидела, а сейчас уже на мою честь покушается, раздеть хочет. Харассмент, Агата, харассмент.
– Сам ты…харассмент, – дую губы, сложив ладони поверх одеяла.
– Ути, боже мой, какая милая девочка, – произносит все это таким писклявым голосом, что у меня не получается сдержаться.
Я смеюсь, разглядывая его на этот раз внимательнее. Напрочь сбитые костяшки и наливающийся синяк возле правой скулы… Но это мелочи по сравнению с тем, что Ян от меня прячет.
– Свяжу тебя сейчас, – Костров шлепает по моей ладони, когда я опять пытаюсь заглянуть ему под футболку.
– Покажи, – произношу с нажимом.
– А член тебе не показать? – фыркает Ян свысока. – Давай я сам буду разбираться со своими проблемами.
– Они появились у тебя из-за меня. Как, думаешь, я буду себя чувствовать, если что-нибудь случится?
– Да уж явно не хуже, чем в данный момент. Такая красотка, что хоть прямо сейчас на обложку. На обложку буклета клиники по лечению зависимостей. Отличный пример «до», даже гримировать не надо. Синяки такие натуральные.
– Чего вот ты издеваешься? – тяну специально тихим голосом, чтобы Яну стало совестно. – Глумиться над больным человеком – портить себе карму. А она у тебя и так не очень чистая…
– Че это?
– Образ жизни не особо праведный ведешь, – бурчу в ответ и снова отползаю, потому что Ян падает рядом со мной.
Он морщится и прижимает ладонь к тому самому месту чуть пониже ребер, втягивает воздух с шумом, но на меня все равно косится, настораживаясь при каждом моем движении. Не хочет все-таки, чтобы я видела порез, который он получил благодаря мне.
– Ты ведь что-то сделал с ними, да? – выговариваю тихим голосом, боясь услышать ответ.
– С кем?
– С теми уродами… И, знаешь, мне кажется, что это все началось с чашки кофе, которую мне принесла Вита. Именно после нее я начала чувствовать себя странно…
– У тебя галлюцинации, детка. Ты всего лишь переутомилась.
– А вещества как попали в мой организм? – прищуриваюсь, сосредоточив внимание на невозмутимом лице Яна.
– Мистика какая-то, да?
– Значит, не расскажешь мне ничего?
– Плачу тебе той же монетой. Почему не сказала, что этот мудачина к тебе приставал?
Я закусываю губу, испытывая дикое чувство стыда. Возможно, расскажи я действительно Кострову о Паше, ничего этого не случилось бы.
Кажется, этот разговор отнял у меня слишком много сил. Сползаю по подушке, чтобы на ней очутилась голова и трусь носом об ее угол, прогоняя щекотку.
– Хотелось самой разобраться. И я не думала, что за банальный выговор мужчина может решить отомстить женщине именно таким способом. Он меня подпоил, а дальше уже…
Ян тихо матерится, проводя ладонью по лицу.
– Подпоил? Он тебе вбухал слоновью дозу, а эти мрази добавили еще. Знаешь, что они должны были сделать с тобой?
– Они? В смысле, они были с Пашей?..
– Хуяшей, блядь. Он их и нанял, дружки какие-то его. А задача была пустить тебя по кругу и заснять все это в мельчайших подробностях. Этот мудозвон наркоту в клубе толкал. Записью хотел убить сразу нескольких зайцев – отомстить за наезд и пригреть к рукам компромат на тебя, чтобы и дальше барыжить дурью.
– Но я ведь могла бы пойти в полицию… – руки холодеют от ужаса.
– Пошла бы? Нихуя, Агат. Ты бы стала его марионеткой, если б вообще выжила.
– Не знаю, – честно признаюсь.
– Зато я знаю. Мне тут отзвонились, у твоего Пашеньки на хате нашли приличный вес. Закатают щас по полной, не отвертится уже чмо. Ты хочешь во всем этом участвовать?
– О чем ты?
– Ему там по граммам хватит на максималку, можно сделать так, чтобы твоя история осталась без огласки. Писать заявление или нет – выбор за тобой.
– Я не хочу, наверное. Мне бы забыть эту ночь и никогда больше не вспоминать о ней. Правда ведь думала, что умру. Так страшно было, ты даже не представляешь…
– Представляю, – жестко отрезает Ян. – Ты у меня на руках захлебывалась собственной рвотой. Трупы теплее ощущаются, по-моему, хоть я и не пробовал. Я в скорую позвонил, в обычную сначала. Обрисовал ситуацию, но уже по голосу диспетчера этого все понял. Клуб, наркота… Охрана сказала, что карета через два часа только приехала.
– Боже… – утыкаюсь лбом в его плечо и закрываю глаза. Дрожь возвращается.
– Чуть не убил того, кто в тебя из бутылки эту херню вливал. Меня полоснули в процессе, а я просто нихера не чувствовал, прикинь? Накрыло. Сидел на нем и бил, – Ян сжимает и разжимает правую руку, кожа вокруг ссадин натягивается.
– Что тебя остановило? – осторожно спрашиваю, накрыв своей ладонью его сжатый кулак.
– Оттащили. Вчетвером, блять, – он усмехается, а я в ужасе.
Ни секунды не сомневаюсь, что все действительно могло бы закончиться констатацией смерти.
– У тебя теперь проблемы будут? – уточняю с опаской.
– Да нам повезло походу. Там у следака дочь подсадили на какое-то дерьмо, он теперь звереет при одном упоминании. Раскатает, короче, в пыль и Пашу этого сраного, и шакалов его. Распишет все так, будто они между собой закусились. Эти вякать не будут, в камерах им еще подробнее объяснят, что к чему.
Я пользуюсь моментом и быстро задираю на Яне футболку. Повязка тянется от одного бока к другому, там буквально десяти сантиметров не хватает, чтобы она точно по всей площади от начала до конца легла.
В некоторых местах проступает кровь. Морщусь и сглатываю вставший в горле ком.
– Чудо… – звучит с осуждением. – Ну вот кто тебя просил?
– Тебе очень больно?
– Умираю тут, не видно что ли?
И как с ним разговаривать…
Меня начинает опять клонить в сон. Все-таки я из плоти и крови, восстановление точно займет какое-то время. Хоть бы за неделю оклематься.
Но, едва закрыв глаза, я подскакиваю на месте с мыслями о сестре. Сколько вообще сейчас времени? Диана же там места себе не находит – телефон мой остался в клубе или выпал где-то по дороге, я не помню, а сама старшая сестра шляется неизвестно где.
– Ты куда так подорвалась? – пальцы Яна забираются под толстовку, и я моментально покрываюсь мурашками, когда его подушечки чертят что-то непонятное по позвонкам.
– Что ты делаешь?.. – оборачиваюсь, спрашивая, стоит ему опуститься по голой спине к кромке белья.
Хорошо, что трусики все же остались на мне. Иначе Ян мог бы увидеть характерный шрам, от созерцания которого в его голове возникла бы куча вопросов.
– Тебе же приятно, – он не отнимает руку, продолжает нагло гладить меня, пользуясь своим положением.
Ему досталось, и я сейчас не могу применять силу.
– Нужно позвонить Диане, – объясняю ему свои мотивы. – Она наверняка волнуется за меня…
– Я уже все уладил. Мелочь в курсе, что ты проводишь горячие выходные с самым лучшим мужиком на свете.
– С кем?
– Со мной, естественно.
Нет, я сейчас не посмотрю на его боевую рану…
– Не напрягайся так, голова еще сильнее болеть будет. Шучу я, ложись обратно уже. Мирон ее предупредил обо всем, сама там потом что-нибудь придумаешь, если не захочешь рассказывать правду.
– А сколько сейчас? – заползаю под одеяло, стараюсь дышать ровно, потому что от резкого скачка в висках действительно запульсировало.
– Около пяти. Есть не хочешь?
Получается, я проспала больше двенадцати часов… Что ж, после такой дозы запрещенных веществ это не слишком удивительно, я могла бы проваляться в постели и дольше суток.
Оглядываюсь по сторонам, чтобы получше разглядеть обстановку. Замечаю мелкие детали, вроде наручных часов на тумбочке и приоткрытой двери гардеробной. Она не слишком, но все же заполнена одеждой.
Ян здесь живет?
Я не задумывалась о том, где он остановился в Питере. И еще я не думала над тем, что он задержался в этом городе, хотя, насколько я поняла, изначально он собирался остаться на открытие и пару дней после него.
– Детка, отвисни. Что там говорит твой желудок, закажем что-то в номер или он от одного вида еды устроит фонтанированное представление?
– Вроде бы меня больше не тошнит, – пытаюсь прислушаться к себе. В животе только тянет немного, но, думаю, после такой ночи это нормально. Мне и правда стоит что-то пожевать, так хоть получится быстрее в себя прийти.
– Вот это твое «вроде бы» очень обнадеживает. Ладно, что ты хочешь? Яичницу с беконом? Может, жареный кусок мяса?
Я утыкаюсь в подушку, представив все это в голове. Бр-р, кажется, с отсутствием тошноты я погорячилась…
– Тут еще у них какая-то рыба была под соусом из жирных сливок и с чесночным картофелем…
– Ты что, специально издеваешься?! – меня осеняет.
– Всего лишь проверяю, – Ян хохочет. – Окей, я понял, ничего жирного, жареного, с маслом…
Я пихаю его ногой.
– Драчунья, – укоризненно качает головой. – Тогда что? Вообще, мы с Мироном после пьянки обычно догонялись лапшой быстрого приготовления. Она просто на ура заходит после бурной ночи. Но ты вряд ли оценишь сейчас, – скептически хмыкает он.
– Не знаю, может, йогурт какой-нибудь? И булочку…
– Отлично, прям так и попрошу шеф-повара – нам бы булку с йогуртом, – он тянется к телефону.
Ян садится на край кровати, набирая несколько цифр на гостиничной трубке, а я разглядываю его спину.
Футболка вообще ничего не скрывает, наоборот, подчеркивает каждую мышцу. Он определенно стал больше, заматерел, что ли. На затылке колючий ежик в несколько миллиметров. Почему-то хочется ощутить его под пальцами прямо сейчас…
– Да-да, посоветуйте что-нибудь для одной пьянчужки… Так, чтобы ее не вывернуло от запахов…
Вот ведь засранец!
Я одним резким движением сталкиваю Яна с кровати, чтобы он своей задницей прочувствовал всю степень моего негодования. Костров шипит, продолжив разговор, и одними губами уже в мою сторону шепчет, что мне конец.
Шлепаю себя ладонью по лбу, не слишком вовремя вспомнив о том, что у него под футболкой, и подползаю к Яну поближе. Свешиваюсь немного с кровати, снова бесцеремонно пытаюсь его раздеть, за что меня и кусают за ухо.
– Спасибо, ждем, – он сворачивает разговор и угрожающе прищуривается. – Я тебя за это после каждого укола буду по жопе шлепать, поняла?
– После какого еще укола? – аккуратно выцарапываю ладони из его рук, но Ян не торопится разжать пальцы. Так и зависаю головой вниз над ним.
– Уколов. Во множественном числе. В гостиной на столе лежат назначения. Не знаешь случайно, где можно купить белый халат? Я прям зажегся идеей побыть немного твоим сексуальным врачом.
– Врачи их не ставят, это делают медсестры. Ну или медбратья, как в твоем случае.
– То есть ты не против? – он опять прикусывает мочку, только на этот раз гораздо чувственнее.
Замираю, не зная как реагировать на это. Сердце начинает грохотать в груди, но мне проще свалить все на переутомление, чем признаться самой в себе, что даже такое простое мимолетное прикосновение Яна натягивает особенные нити в моем теле.
– У меня билет в ночь сегодня, – прерывает тишину его пониженный голос.
– Билет? – растерянно переспрашиваю, отстраняюсь, чтобы больше не дрожать от его дыхания, которое ощущается слишком близко.
– В Москву.
Ловлю себя на мысли, что я хочу попросить его остаться. Очень хочу. Но не имею на это никаких прав.
Глава 8
Ян
– Все неплохо. Думаю, к концу года получится полностью окупить затраты, – отвечаю на вопрос отца о делах в клубе.
Не слишком углубляюсь в детали, потому что знаю – он не заинтересован, спрашивает чисто для проформы.
Я прилетел пару дней назад, и все это время отец оттягивал встречу, постоянно ссылаясь на какие-то дела. Хотя изначально он сам и попросил явиться к нему для якобы серьезного разговора, от которого зависит мое будущее.
– В Хабаровск вернуться не хочешь? У тебя отлично получилось упорядочить работу филиала, мог бы вывести его на более высокий уровень, а впоследствии стать полноправным директором. Я бы переписал его на тебя.
– Ты прекрасно знаешь, что это была разовая сделка. Я выполнил твои требования, больше не собираюсь торчать в этой дыре.
Хмыкаю, вспоминая то время.
В какой-то степени ссылка в Хабару помогла мне не натворить дел после разбега с Агатой. Тупо не было времени даже думать об этом.
Из-за наркоты, которую мне подкинула Жанка в ту самую ночь по «вежливой» просьбе Рузанова, мне грозил реальный срок. Мать перепсиховала и вызвонила отца.
Он поставил условие. Или я разбираюсь со всем собственными силами, а значит точно переезжаю в не столь отдаленные места, или иду к нему в рабство, забывая про тачки и свое мнение.
Костров старший решил поиграть в заботливого папаню. На самом деле просто перебдел, что вся эта история заденет и его, испачкает фамилию.
С универом он решил, из ментовки меня выпустили на следующий же день после согласия переехать на восток.
Свалил в Хабаровск, потому что садиться уж очень не хотелось.
С Мироном все вопросы о магазине пришлось решать на расстоянии. Фактически процентов девяносто Верт сделал сам, без моего участия. Я только бабки вложил.
В таких вещах и проверяется дружба. Он меня не кинул, даже не пытался за все это время. Потом как-то после первого магазина решили расшириться, ну и закрутилось.
– Зря, сын. Надо серьезными вещами заниматься, а не твоей этой ерундой. У всех моих друзей сыновья постепенно в бизнес входят, один ты упираешься, – отец хоть и не смотрит на меня как на дерьмо, но неприязнь во взгляде все равно хорошо читается.
– Я не сижу на твоей шее, не бухаю, не колюсь и по койкам старушек ради бабла не прыгаю По-моему, этого достаточно, – пожимаю плечами.
– Мать твоя тоже волнуется.
После того как меня волшебным образом отпустили из сизо, я взял три дня на то, чтобы разобраться с делами.
Рузанов к тому времени успел куда-то свалить, а вот вытрясти душу из Жанны мне удалось. И компромат, который она мне торчала, тоже отдала, лишь бы я ей ничего не сделал.
Сраный Володя выкатился из жизни матери, и она переключилась на батю. Совместные проблемы с сыном, все дела. На этой почве они снова сошлись.
– Мы не такие допотопные, как ты считаешь, – продолжает отец, сверля меня поучающим взглядом. – И нам прекрасно известно, что творится в ночных клубах. Еще одну статью захотел?
Сжимаю зубы, чтобы не послать собственного отца.
Никогда в моем заведении не будет этой херни. Недавней истории с Агатой за глаза хватило.
Я ведь реально в тот момент уже смирился со статьей о причинении тяжких телесных, повлекших смерть. Едва не размозжил череп той мрази об асфальт, меня остановили-то в самый последний момент.
За Агату пиздец страшно было.
Всю ночь перед ней просидел, периодически проверял дыхание. Все боялся, что оно в какой-то момент остановится, хоть врачи и заверили в отсутствии причин для беспокойства.
Следак вчера позвонил сказать, что пацан оклемался. Хотел на меня заяву накатать, но ему популярно объяснили, что не стоит этого делать. Мало ли, сегодня жив, а завтра черная лента на фотографии в рамочке.
– Сменим тему, – смотрю на отца в упор. – Ты хотел поговорить, я здесь. Про Хабару мог и по телефону поинтересоваться.
– Не хочешь лететь, я понимаю. Ты привык к определенному ритму жизни. В таком случае я предлагаю тебе возглавить мой второй по численности московский офис. Я готовлюсь к слиянию с Аверьяновым, твой брак с его дочерью станет отправной точкой прибыльного сотрудничества.
К лору сходить что ли? Ну не мог же мой батя эту пургу на серьезке выдать, мне явно показалось.
Особенно после той истории с дочкой Штолина, когда отец пытался продавить, но в итоге все равно увидел средний палец, потому что я вернулся в родной город, лишь бы только он от меня отъебался.
– Ты снова за свое? – спрашиваю сходу. – Никакого Аверьянова, никакого брака, никакого моего зада в твоем кресле не будет. Я неплохо знаю английский, могу еще и на нем повторить, если ты так не понимаешь.
– Отказываешь? После того, что я для тебя сделал? – отец свирепеет, я вижу, как ручка в его руке едва не ломается под напором скрюченных от гнева пальцев. – Эта сделка важна для меня. Нам с Аверьяновым нужны гарантии, что никто никого не кинет. Брак – отличное тому доказательство.
Не, это не мне надо в больничку. На юбилей подгоню отцу оплаченный абонемент на курс у психиатра, ему явно нужнее.
– Я тебе долг отдал. И ясно уже давно дал понять, что договорные браки меня не интересуют. Память с возрастом подводить стала?
Отец ударяет кулаком по столу. Несчастная ручка все же куда-то отлетает, чашка кофе, которую ему еще в самом начале разговора принесла секретарша, дребезжит на подставке.
Нахрен мне не надо все это слушать. Встаю и иду к двери, пусть батя тут без меня побесится.
Да и с матерью они не расписались снова, если так надо жениться на дочке Аверьянова, пусть сам ей предложение и делает.
– Уверен? – летит мне в спину.
– Угрожать собираешься? – оборачиваюсь, брови сами взлетают в иронии.
– Посмотрим.
Уже к вечеру я понимаю, что конкретно имел в виду отец.
Когда хочу набрать Агату, но она звонит сама.
У нее растерянный голос. А еще она немного боязливо признается в том, что проигнорировала больничный и уже на следующий день после моего отъезда была в клубе.
– Я не знаю, с чем это связано… Они ведь только перед открытием приходили, ты сам говорил, – тараторит встревоженно, замолкает, когда между нами повисает щелчок зажигалки.
Вдыхаю дым в легкие и усмехаюсь. Отец посчитал, что я совсем без мозгов и с клубом решил просто поиграться. Ему и в голову не пришло, что там все сделано по уму.
– Что сказали? – отвожу телефон, выпуская отраву из груди.
– Нашли несколько незначительных недочетов, дали две недели на исправление.
– Придирались?
– Ну… – тянет Агата, медлит, думая, наверное, что все косяки я повешу на нее.
– Значит, да. Расслабься, золотце, это заказ. И на будущее, в ближайшее время к нам с такими проверками часто будут захаживать. Не стоит каждый раз трепать себе нервы.
– Но откуда ты знаешь?..
– Просто знаю.
Тушу сигарету в пепельнице, потому что у меня такое ощущение, будто Агата может слышать запах. Прям представляю, как она морщит нос и смотрит на меня с осуждением.
– Я приеду завтра и сам буду со всем разбираться. У тебя не добавится лишних проблем.
– Приедешь? – переспрашивает, а мне приятно, что Агата зацепилась именно за это слово.
– Надеюсь, все-таки прилечу. С билетами не должно возникнуть проблем, сезон не пиковый.
– Я… Я буду ждать, – тональность голоса понижается до неуверенного шепота.
– Спокойной ночи, детка.
Я отключаюсь после ответных пожеланий, которые Агата произносит с замиранием сердца.
На расстоянии как-то всегда проще даются такие вот разговоры. Границы размываются, и кажется, что утром вся откровенность сотрется.
Из аэропорта меня забирает Верт, мы едем к нему на хату, которую он успел взять. Она пока полупустая, но, думаю, со временем все у него будет нормально. Может, еще и соседнюю выкупит, хотя тут и так за сотку квадратов перевалило.
– Новоселье планируешь? – я растекаюсь по дивану, и моя спина наконец-то может перестать материть ее хозяина.
В самолете пришлось скрюченным сидеть, потому что нормальных мест не было, так еще и в пробку встряли по полной, потратив на дорогу лишних полтора часа.
– Вообще, нет, но прямо сейчас задумался. А ты зачем в Москву-то мотался?
– С батей надо было перетереть, – раскрываю карты перед ним.
– Перетер? – усмехается мне в ответ Мирон.
– Ну как сказать, это достойно отдельного охуительного рассказа.
По мере моего спича комментарии Верта становятся все саркастичнее. В конце он вообще сравнивает меня с благородной девицей на выданье и стебет давно утерянной «невинностью».
– Дальше что? – он откидывается на спинку огроменного дивана. – Они уложат вас в кровать и будут свечку держать, контролирую процесс зачатия будущего наследника великой империи?
– А если девочка? – иронизирую я.
– Скинут из окна самого высокого офиса, как слабое звено.
– Точняк.
– Слушай, а действительно. Женись, – внезапно вылетает из его рта, и я на секунду прикидываю, что у него от счастья обладания личное жилплощадью мозги сварились.
– И зачем мне эта вобла, умеющая только тратить папочкины деньги?
– Я тебе не на ней предлагаю. Просто женись, да хоть на первой встречной. Выдай предкам историю о вечной любви, покажи штамп со свидетельством. Уверяю, они пару месяцев будут отходить от этой новости.
– Какая-то сомнительная хрень, – со скепсисом поднимаю брови.
