Текст книги "Худшие шпионы в секторе (ЛП)"

Автор книги: Скайлер Рамирез

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Глава 6
В пути и в смятении

В следующий раз я вижу наших пассажиров, когда объявляю по внутренней связи об ужине. Готовил я. Ага. Будет ужасно.

Не то чтобы Лин готовила лучше меня. Опять же, поскольку мы всю жизнь прослужили во флоте, нам нечасто приходилось готовить самим. А мы с Карлой часто ели вне дома, несомненно, на папочкины деньги. Так что я мало чему научился, кроме как восстановить что-нибудь с помощью автоповара, что я и сделал сегодня на ужин. Судя по тому, как Лин сморщила нос, когда я отнес ее тарелку в кабину, мои восстановленные спагетти получились именно такими, как я и ожидал.

И вот наши четверо пассажиров входят в маленький камбуз и рассаживаются за еще меньшим столом, а я подаю им их так называемый ужин. Я втайне опасаюсь, что Оуэн, попробовав эту стряпню, откажется выплачивать остаток гонорара. Но, на удивление, никто из них не жалуется. Харрис благодарит меня за еду. Джулс хмыкает куда-то в мою сторону. Самое удивительное, что Такер вообще ничего не говорит, хотя я буквально вручил ему повод для жалоб на тарелке!

Они едят быстро и споро, не то чтобы таким ужином стоило смаковать. С тем же успехом это мог быть флотский аварийный паек. Такер, с помощью мычания и жестов, просит добавки, и я снова наполняю его тарелку. В этот раз я даже не плюнул ему в еду; в первую порцию – плюнул, еще как.

Когда все заканчивают есть, по какому-то негласному сигналу Оуэна трое остальных встают из-за стола и проходят мимо меня обратно к своим каютам. Через несколько секунд я слышу глухой удар и звук ругани низким голосом, и мне приходится сдержать смех. Во всей галактике нет ни одного корабля, рассчитанного на кого-то ростом с Такера, и его боль приносит мне толику радости.

Оуэн все еще ждет за столом, так что я беру свою тарелку и сажусь напротив моего нового и, надеюсь, очень временного нанимателя.

Должен сказать, первый же кусок моей стряпни заставляет меня еще больше восхититься способностью Такера держать рот на замке весь ужин, и особенно его храбростью попросить добавки. Это ужасно! Я переоцениваю свою предыдущую мысль: это хуже, чем флотский аварийный паек.

Так что я ожидаю, что Оуэн начнет жаловаться на еду теперь, когда мы остались одни, но он несколько мгновений наблюдает, как я ем, а затем переходит к другой теме.

– Сколько часов до Фиори?

Я пожимаю плечами и быстро сверяюсь с имплантом.

– Мы все еще в системе Надежда Кейт. Чуть меньше шести часов до точки прыжка на Фиори, а затем еще семь часов в пути. После этого, в зависимости от того, где в системе находится ваш груз, от четырех до сорока часов до рандеву и погрузки. – Я оставляю подразумеваемый вопрос повисшим в воздухе.

К счастью, он либо клюет на наживку, либо и так собирался мне сказать.

– Он на Фиори 2, на орбитальной станции «Скайтрэн».

Я киваю и снова сверяюсь с имплантом.

– Значит, около двенадцати часов от точки прыжка со стороны Фиори. Не возражаете, если я спрошу, что за груз?

Он хмурится – самое суровое выражение лица, которое я у него видел с момента нашей встречи.

– Ничего особенного, – отвечает он. – Просто компьютерные комплектующие, которые мы планируем продать в системе Намора. Небольшие ящики, которые легко поместятся в вашем трюме. С этим будут проблемы?

Словно у меня на данном этапе есть выбор.

– Нет. Никаких проблем. Если он не опасен и не имеет признаков опасности, – я чуть не добавляю «или незаконности», но останавливаю себя, потому что не уверен, что хочу это знать.

– Хорошо, – просто отвечает Оуэн, затем встает и направляется обратно в свою каюту.

Он оставляет меня с дурным предчувствием где-то в глубине живота. Потому что шансов, что Оуэн – какой-то там продавец компьютерных комплектующих, примерно столько же, сколько и на то, что он бухгалтер. Он что-то недоговаривает о своем грузе, и я уверен, что не обрадуюсь, когда узнаю, что именно.

Я смотрю на остатки того, что должно было быть спагетти, на своей тарелке. Я ковыряю лапшу вилкой, но аппетит внезапно пропал. Тут мой имплант сообщает, что мне пора заступать на вахту в кабину и дать Лин поспать. Так что я выбрасываю остатки еды, загоняю вглубь растущую тревогу и иду сменить своего первого помощника.

Глава 7
Время историй

Наутро, после беспокойного, урывчатого сна, я снова в кабине пилота со столь же невыспавшейся Лин. Похоже, у нас обоих в последнее время с этим не ладится. Я вижу, что она на грани нервного срыва, но, кажется, чем дольше она сидит здесь, запертая со мной в кабине, тем больше успокаивается. Может, стоит предложить ей сегодня просто поспать в кресле второго пилота рядом со мной, пока я буду на вахте, но я не знаю, как это сделать, чтобы не прозвучало как чрезмерная опека.

Вчера в конце моей смены мы успешно совершили прыжок, и Лин взяла на себя большую часть вахты в прыжковом пространстве, прежде чем я присоединился к ней этим утром. Совсем скоро мы выйдем из прыжка в системе Фиори. Она все спрашивает меня о грузе, а я продолжаю уклоняться от ответа. Не нужно, чтобы мы оба волновались, хотя я чувствую, что обмануть ее мне не удается.

Поэтому я решаю вместо этого рассказать ей о своей выходке с Такером – как я поселил его на койку, где ему придется скрючиться в три погибели, чтобы поместиться. К моему удивлению, она скорее в ужасе, чем в восторге.

– Бен, – мы договорились на время этого рейса называть друг друга новыми именами, даже наедине; незачем рисковать и проговориться перед нашими сомнительными пассажирами, – почему ты упорно его провоцируешь? Мы ему и так не нравимся.

К моему еще большему удивлению, да и к ее тоже, я взъеживаюсь от этого вопроса.

– А что мне делать? – спрашиваю я. – Джесс… то есть Джен, если не давать отпор таким задирам, они сядут нам на шею. Лучшее, что мы можем сделать с этим великаном, – это постоянно выбивать его из равновесия. Так он всегда будет задаваться вопросом, что же мы знаем такого, чего не знает он, что дает нам уверенность плевать ему в лицо. – Я не говорю ей, что на самом деле плюнул этому типу в спагетти.

Она качает головой, и я знаю, о чем она думает. Или, по крайней мере, мне так кажется. Она думает о Недрине Джейкобсе и обо всем, что он с ней сделал. Я понятия не имею, пыталась ли она когда-нибудь дать ему отпор, или то, что случилось на «Ордни», сломало ее настолько, что она сдалась без боя. Но я уверен, что если она и пыталась ему противостоять, то для нее это плохо кончилось. А Такер, как я уже говорил, чертовски напоминает Джейкобса.

– Послушай, Джен, – смягчаю я тон. – Через пару дней их уже не будет на корабле, а их плата даст нам достаточно прибыли, чтобы пойти и разобраться, как получить ту регистрацию и поручительства, из-за которых так кипятились все эти брокеры на Надежде Кейт. А потом мы сможем возить грузы по-честному. Вот увидишь. Все будет хорошо.

Я вижу, что она не убеждена, но у меня с утра раскалывается голова. Я уже четыре дня без алкоголя; у меня даже не было наличных, чтобы купить еще на станции в системе Надежда Кейт. Так что вместо того, чтобы и дальше пытаться ее успокоить, я снова меняю тему.

– Я тебе когда-нибудь рассказывал, как на «Лансере» в одиночку разгромил целую пиратскую флотилию?

Переход настолько странный, что я, похоже, застал ее врасплох, и она лишь качает головой.

– Мы были в длительном патруле в скоплении Корпус-Кристи. Ну, ты знаешь, как это бывает: мотаешься туда-сюда, демонстрируешь флаг. Боевые крейсеры вроде «Лансера» для этого хороши. Достаточно крупные, чтобы проецировать мощь, но в эксплуатации куда дешевле линкора.

Конечно, она все это знает, но я все равно говорю. Это моя история, так что я рассказываю ее так, как хочу, а рассказывал я ее бессчетное количество раз на дурацких званых ужинах, на которые меня таскала Карла, так что у нее есть свой ритм. Я откидываюсь в кресле пилота «Странника», сцепив руки за головой, и с легкой ухмылкой смотрю на звезды за передним иллюминатором, будто у меня нет ни единой заботы во всей галактике.

– В общем, мы делаем третью остановку в какой-то захудалой системе под названием По. Ты когда-нибудь проходила там в патруле? – Я не жду ее ответа. – Ужасное местечко. Одна станция и всего несколько миллионов человек, в основном в астероидном поясе. Шахтерская система, где больше ровным счетом ничего не происходит. Единственная обитаемая планета едва способна удержать атмосферу. Так что задание казалось довольно скучным, и я, по большому счету, использовал его, чтобы погонять младших офицеров по вахтам на мостике и дать им немного практики.

– Ну вот, мы прошли примерно две трети системы, как получаем сигнал бедствия с одной из ближайших астероидных шахт. Оказывается, пиратская флотилия – шесть кораблей, от тяжелого крейсера до аналога эсминца – вышла из прыжка совсем близко, на полном ходу неслась к их маленькому астероиду и транслировала требование сдаться или умереть. Каким-то образом эти идиоты нас еще не заметили, а может, и не смотрели.

– Так что я приказал сбросить ускорение и развернуться на маневровых, чтобы наш выхлопной шлейф скрылся за громадой носовой части корпуса. Затем мы перешли в полный стелс-режим, отключили все излучение и направили сопла двигателей так, чтобы минимизировать тепловую сигнатуру. Помогло и то, что большую часть пути мы могли держать астероид между собой и пиратским флотом. – Я добавляю лишние детали, которые обычно опускаю на званых ужинах, потому что Лин поймет, что они значат. А теперь я еще и закидываю ноги на консоль, еще больше стараясь выглядеть как человек, которого не пожирают изнутри стресс и язвы. Сомневаюсь, что я ее обманываю, но она, кажется, немного расслабилась.

– Они не видели нас, пока мы не оказались почти у них над головой, а к тому времени они уже развернулись и были близки к нулевой точке перехвата с шахтерской станцией. Ну, мы выскакиваем из-за астероида и наваливаемся на них, причем, я имею в виду, на расстоянии плевка. Но даже у «Лансера» не было равных шансов против всех шестерых.

Как и всегда, я делаю драматическую паузу и жду.

– И что вы сделали? – наконец спрашивает Лин. Она заговорила! Победа!

Я улыбаюсь ей шире.

– Просто. Я передал в открытом эфире. Что-то вроде: «Всем подразделениям оперативной группы атаковать по моему сигналу, применение смертоносной силы разрешено». Так вот, они видят только «Лансер», но то, как мы подкрались, заставило меня подумать, что их предводитель наверняка размышлял, что еще он мог упустить в этой большой темноте. Так что он не теряет времени и приказывает своим кораблям на полном ходу возвращаться по первоначальному курсу. А мой тактический офицер использует яркие, горячие шлейфы их выхлопов, чтобы всадить по три противокорабельные ракеты прямо в сопла двигателей их двух самых больших крейсеров.

Я смотрю на нее, глупо ухмыляясь. Обожаю эту историю. Слышал, ее даже сделали учебным примером в Академии, но это было уже после выпуска Лин. И я вижу в ее глазах намек на интерес, так что все работает, как и задумано. Я продолжаю.

– Ну, когда их два самых больших корабля были уничтожены, а вместе с ними и их предводитель, оставшимся четырем кораблям потребовалось несколько минут, чтобы решить, кто уполномочен сдаться от их имени. Но они сдались. Видела бы ты их лица, когда они поняли, что «Лансер» там был один. Но к тому времени они уже заглушили реакторы и не могли оказать сопротивление, даже если бы захотели. Мы вывели из строя остальные, и наши морпехи почти не встретили сопротивления, когда по очереди высаживались на каждый корабль.

Я снова замолкаю и жду, наблюдая за ней все с той же дурацкой ухмылкой на лице. И медленно, но неумолимо я вижу, как уголки ее рта подрагивают. А потом она улыбается мне в ответ, и мне приходится изо всех сил сдерживаться, чтобы не закричать от радости. И не только потому, что Джессика Лин – самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, а когда она счастлива – вдвойне. Но и потому, что я знаю, в какой тьме она пребывала с момента нашей смерти и даже задолго до нее. Так что на данный момент я сочту даже одну ее улыбку за крупную победу.

– Хорошая история, – говорит она без тени иронии. – Но не такая хорошая, как та, когда мой капитан заставил меня возглавить абордажную группу морпехов на орбитальном нефтеперерабатывающем заводе на Кантралле 7, чтобы спасти заложников, удерживаемых террористами Альянса Окраины.

– О, это я должен услышать, – с искренним энтузиазмом говорю я ей. И это оказывается отличная история, хотя и не такая хорошая, как моя пиратская.

Тем не менее, это прорвало плотину, и Лин говорит со мной и смеется больше, чем… ну, когда-либо. На самом деле, я почти уверен, что никогда раньше не слышал ее смеха. Я бы запомнил, если бы слышал; это самый фантастический звук в мире. Словно церковные колокола в воскресный день, смешанные с перезвоном ветряных колокольчиков на ферме моего деда. Он напоминает мне о лете и щенках.

С этого момента мы продолжаем травить байки еще несколько часов после того, как выходим из прыжкового пространства в систему Фиори, и прерываемся лишь на короткое объявление по внутренней связи о том, что мы прибыли в систему. Я рассказываю ей, как выпустил намазанную жиром свинью в Олифант-Зале в Академии, а она рассказывает, как посыпала зудящим порошком все сиденья в мужском туалете в общежитии после того, как один из мичманов бросил ее соседку по комнате ради первокурсницы.

Мы разговариваем и смеемся, пока не проходим треть пути до нашей станции назначения, и тогда я, наконец, с большой неохотой решаю, что пора идти готовить обед для наших пассажиров. Я уже оставил их на самообеспечении на завтрак, и они, вероятно, не слишком этому рады.

Когда я встаю, чтобы уйти, Лин удивляет меня, протягивая руку и хватая меня за запястье. Опустив взгляд, я вижу, как она улыбается мне снизу вверх.

– Бен… Брэд. Спасибо, – говорит она и отпускает мою руку. Я киваю и улыбаюсь в ответ, а потом мне приходится почти силой тащить себя к люку, потому что теперь мне совсем не хочется уходить.

Снаружи в коридоре я на мгновение прислоняюсь к ближайшей переборке, чтобы собраться с мыслями, прежде чем отправиться на камбуз. И в этот тихий миг одиночества я наконец признаюсь себе в том, что зрело в глубине моего сознания с того дня, как я впервые ступил на борт «Персефоны».

Я влюблен в Джессику Лин. Но ни в одной вселенной она никогда не ответит мне взаимностью.

Глава 8
Неизбежная расплата

Обед проходит в основном в молчании, как и ужин вчера. На этот раз еда простая – сэндвичи из относительно свежих продуктов, которые Хезер Килгор или кто-то еще оставил в холодильнике камбуза, когда мы забирали корабль. Даже Такер, кажется, наслаждается едой больше, хотя я все же умудрился снова плюнуть в его сэндвич.

– Сколько еще? – спрашивает Харрис, вызывая у Оуэна нечитаемый взгляд.

– Нам еще почти восемь часов лету, – говорю я ему, демонстративно не обращая на Оуэна внимания. – Через два часа ляжем на разворот для торможения.

– Прошу прощения, на минутку, – говорит Джулс, вставая и выходя из камбуза. Это самая длинная фраза, которую я от нее слышал. Я провожаю ее взглядом – а точнее, ее задницу, – но не двигаюсь с места. Такер и Оуэн кажутся мне настоящей угрозой, и теперь я убежден, что именно за Оуэном нужно следить внимательнее всего.

Он наконец решает заговорить:

– Мисс Ким к нам присоединится? – По крайней мере, он не узнал настоящего имени Джессики.

Я качаю головой.

– Я не горю желанием оставлять кабину без присмотра. С кораблем может случиться всякое, и твердая рука на штурвале отреагирует куда лучше, чем искусственный интеллект.

Он кивает в знак того, что услышал мой ответ, но больше ничего не говорит. Я принимаюсь делать сэндвич себе, а затем присоединяюсь к троим мужчинам, и мы едим в тишине.

Оуэн доедает последний кусок своего сэндвича и снова смотрит на меня.

– Бен, у нас небольшие изменения в планах.

Проходит секунда, прежде чем до меня доходит смысл сказанного. Мыслями я был далеко – там, в тех чудесных часах, когда мы с Джессикой травили байки и смеялись. Но когда я наконец осознаю, что он сказал, я в замешательстве склоняю голову. И тут я вижу, как ухмыляется Такер и как ерзает на своем месте Харрис.

Опа. Кажется, неизбежное свершилось.

Оуэн не ждет, пока я приду в себя от удивления. Вместо этого он продолжает говорить, хотя теперь скорее себе, чем мне.

– Так, посмотрим, примерно сейчас.

Словно по команде, в камбуз возвращается Джулс, только теперь в одной руке она держит пистолет, а другой сжимает руку перепуганной Джессики Лин.

– Что все это значит?! – кричу я, но Оуэн игнорирует меня, глядя на Джулс.

– Проблемы были? – спрашивает он ее.

Она улыбается и с силой вдавливает ствол пистолета в ребра Джессике, вырывая у моего первого помощника стон боли, от которого я едва не бросаюсь через всю комнату, чтобы задушить эту коротышку, с пистолетом она или без.

– Ни единой, – говорит Джулс. – Замок вскрылся без проблем, и я не думаю, что у них двоих вообще есть оружие на борту. Дураки.

– Оуэн, что происходит? – снова требую я.

На этот раз он обращает на меня свои холодные глаза.

– Как я и сказал, Бен, в наши планы внесены изменения. Или мне называть вас капитан Брэд Мендоза?

Я уже открываю рот, чтобы выкрикнуть ему очередной вопрос, но, услышав свое настоящее имя из его уст, я леденею. А потом мое сердце ухает еще ниже, когда он переводит свой ледяной взгляд на моего первого помощника.

– И очень приятно наконец официально познакомиться и с вами, лейтенант-коммандер Джессика Лин.

Глава 9
Мама предупреждала меня о таких днях

Будь это роман из серии «Приключения Мародеров Файрбрэнда», дальше Оуэн двадцать минут разглагольствовал бы о своем злодейском плане, и за это время Билли Файрбрэнд вычислил бы его слабости и слабости всех его приспешников. Затем, в конце монолога, Билли сказал бы что-нибудь остроумное и приступил бы к обезвреживанию и нейтрализации каждого из них… используя всего лишь зубочистку.

Но я не Билли Файрбрэнд. В этом я виню Лин. Если бы она просто согласилась на наше наемничество, мы бы не оказались в такой ситуации, а я был бы на верном пути к тому, чтобы подражать герою своего детства.

Но вместо этого я – Брэд Мендоза, беспомощный идиот.

– Отведи ее в каюту, – говорит Оуэн Джулс, и прежде чем я успеваю возразить, обе женщины исчезают. Теперь я снова смотрю на троих мужчин, все еще сидящих за моим столом в камбузе. Такер по-прежнему с довольным видом дожевывает свой второй сэндвич, напоминая мне о здоровенном борове, который был у моего деда на ферме.

– Оуэн, что все это значит? – Я задаю вариацию этого вопроса уже в третий раз, и на этот раз он действительно отвечает.

– Простите, капитан Мендоза, но мне понадобились ваши особые навыки, и я не смог придумать лучшего способа заручиться вашим сотрудничеством. С вашим первым помощником все будет в порядке, если вы будете делать в точности то, что я скажу. – Такер разочарованно хмурится, но Оуэн его игнорирует.

– И чего именно вы от меня хотите?

Он делает глубокий вдох и выдыхает сквозь сжатые губы, словно размышляет о перестройке своей любимой футбольной команды.

– Видите ли, Брэд… я ведь могу называть вас Брэд, верно? – Я не отвечаю, так что он принимает это за «да». – Брэд, мне нужен флотский для одного дела, на которое меня наняли. Более того, мне нужен старший офицер флота, который разбирается и в прометеанцах, и в коратанцах. И, как вы можете себе представить, не так уж много таких людей болтается без дела в этом секторе Окраины.

– Откуда вы знаете, кто мы на самом деле? – Вот это да! Может, мне стоило, ну, знаете, отрицать, что я Брэд Мендоза? Вместо этого я только что предоставил ему железобетонное подтверждение – на тот случай, если у него были хоть какие-то сомнения, что он, возможно, захватил не тот корабль с двумя бывшими офицерами Прометеанского флота.

– Это неважно, – говорит он с пренебрежительным взмахом руки. – Важно то, что вы поможете нам с одним дельцем здесь, в системе Фиори. И если все пойдет хорошо, вы высадите нас в системе Намора, как и планировалось, и больше никогда никого из нас не увидите. Вы и ваш бывший старпом отправитесь своей дорогой, целые и невредимые. Но если что-то пойдет не так… – Он делает драматическую паузу, совсем как я ранее, рассказывая Лин свою пиратскую байку. – Что ж, скажем так, Такер был бы очень не прочь провести с мисс Лин некоторое время наедине.

Такер широко ухмыляется этому замечанию, и во мне вспыхивает огонь. Так что я совершаю нечто совершенно безрассудное. Я пересекаю камбуз и со всей силы впечатываю кулак прямо в рожу этому великану, размазывая по ней его сэндвич.

Прежде чем я успеваю насладиться видом его крови – если я вообще ударил его достаточно сильно для этого; его лицо на ощупь было словно стальная переборка, – я слышу свист и одновременно чувствую сильный удар в живот. У меня хватает времени лишь на то, чтобы заметить пистолет в руке Харриса и виноватый взгляд на лице смуглого мужчины, прежде чем несколько тысяч вольт от оглушающего снаряда, впившегося мне в живот, проносятся по моему телу, и все погружается во тьму.