Текст книги "Худшие шпионы в секторе (ЛП)"

Автор книги: Скайлер Рамирез

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Глава 14
Тщетные поиски

Через пятнадцать минут после того, как Харрис объявляет, что мы оба готовы, мы с Джессикой идем под руку через холл отеля и попадаем в само казино «Рай Риши». Где-то позади нас идут Оуэн, Харрис, Такер и Джулс, но они достаточно далеко, чтобы нас не слышать. А тотальное глушение, которое казино использует для предотвращения мошенничества, означает, что они не смогут нас подслушать, даже если установили на нас микрофоны, чего, я думаю, они сделать не могли. Это еще одна причина, по которой я купил нам новую одежду и потом не спускал с нее глаз, пока мы ее не надели.

Мне остается только надеяться, что Оуэн прав насчет того, что он все еще сможет подать сигнал на новый и ужасный имплант Джессики, пока она будет в пределах его прямой видимости. Иначе через час она будет мертва. Веселенькая мысль.

Но сейчас я не могу об этом беспокоиться, как бы это ни разрывало мне сердце, потому что мне нужно сосредоточиться на тех немногих вещах, которые я могу контролировать. А пока это значит делать все возможное, чтобы успешно выполнить нашу невыполнимую миссию, что подразумевает добавление еще одного аксессуара к ее наряду.

– Вот, – говорю я ей, как только мы входим в шумный игорный зал. Я протягиваю ей маленькую серебряную брошь.

Она смотрит на нее в своей руке.

– Ты шутишь, да? – Харрис нарастил ей ресницы и нанес мерцающие темные тени, от которых ее глаза «выстреливают». Это его слово, но оно подходит, потому что даже сейчас, когда она смотрит на меня с недоверием, эти глаза потрясающи.

– Эй, а почему бы и нет? – спрашиваю я.

– Потому что это слишком очевидно. Он ни за что на это не купится, – возражает она.

– Поверь мне, один взгляд на тебя, и он будет готов поверить во что угодно, лишь бы найти предлог приблизиться. А это будет для него как маяк.

Она хмурится, но больше не спорит, хотя и отказывается от моего предложения помочь ей приколоть эту штуку.

– Вот, – говорит она, когда брошь надежно прикреплена к ее платью прямо над левой грудью. – Доволен?

– Ага, – пытаюсь я сказать небрежно, но слово застревает в горле и звучит скорее как лягушачье кваканье. Очень галантно, Брэд.

Брошь, хоть и маленькая, безошибочно узнаваема для любого, кто хоть что-то знает о флотах Окраины.

– Где ты вообще это взял? – спрашивает Лин, когда я снова начинаю вести ее через казино.

– Снял с тела коратанского офицера, которого убил в рукопашном бою.

Она останавливается как вкопанная, выдергивая свою руку из моей и скрещивая ее с другой на груди.

– Брэд, прекрати, – шипит она. – Мне нужно знать, что ты относишься к этому серьезно. Наши жизни на кону! – Несколько посетителей оборачиваются в нашу сторону, когда голос Лин становится достаточно громким, чтобы его услышать, но я улыбаюсь и киваю им, будто это все какая-то большая шутка, и они быстро возвращаются к своим игровым автоматам и кено. За исключением нескольких стариков, которые продолжают пялиться на Джессику, но их трудно винить.

– Прости, – говорю я, снова предлагая ей руку. Она берет ее, но помедлив на мгновение дольше, чем мне бы хотелось. – Я шучу, когда нервничаю. И когда голоден. И когда я…

– Брэд, – снова шипит она. Я понимаю намек.

– Прости. Еще раз. Я выиграл эту брошь в покер на Линии Харпера.

Линия Харпера – это своего рода нейтральная зона между прометеанским и коратанским пространством. Обе державы претендуют на три обитаемые системы там и регулярно посылают свои флоты для патрулирования и демонстрации флага. Но кто-то забыл сказать жителям этих трех систем, что они принадлежат какой-либо из держав. Так что, по сути, получается спорная территория, где местные жители в равной степени обслуживают флоты обеих наций. Добавьте к этому тот факт, что мало кто в этих флотах на самом деле хочет ввязываться в настоящую войну друг с другом, и вы получите своего рода шаткое и негласное перемирие на Линии. Иногда там даже можно найти хорошую подпольную игру в покер, где можно пообщаться с офицерами с противоположной стороны нашей маленькой холодной войны.

На этот раз она принимает мой ответ, и это хорошо, потому что это правда, и я чувствую, как она расслабляется, но лишь слегка. Она все еще напряжена так, что, наверное, могла бы силой мысли дотолкать «Странник» до следующей системы.

– Послушай, – говорю я ей, – я работаю над планом, но мне нужен твой блестящий ум. Лучшее, что мы можем сделать, пока не придумаем что-то получше, – это найти парня, которого ищет Оуэн, и получить от него любую информацию, которую хочет наниматель Оуэна. А потом, надеюсь, мы сможем убраться из этой системы и подальше от него и остальных и никогда не оглядываться.

Она некоторое время молчит, идя рядом со мной, а я изо всех сил стараюсь не слишком осознавать, что ее рука продета в мою. Когда она снова заговаривает, мне приходится напрячься, чтобы расслышать ее почти шепот.

– Это если они говорят правду о том, что отпустят нас, когда все закончится.

Тут ей нечего возразить, потому что я почти уверен, что они этого не сделают. Особенно потому, что у меня начинает закрадываться довольно сильное подозрение, кто, скорее всего, является таинственным нанимателем Оуэна.

Но, поскольку до появления лучшей идеи нам больше ничего не остается, а нам отчаянно необходимо, чтобы Оуэн продолжал посылать ежечасный сигнал на новый имплант Джессики, у нас нет иного выбора, кроме как искать предателя из нашего старого флота.

Так что мы продолжаем бродить по игорному залу, тщетно надеясь, что какой-нибудь парень увидит Джессику, заметит брошь на ее груди, вскочит и закричит: «Эй, я тот предатель, которого вы ищете!». Он этого не делает. И после шести часов ходьбы, то с Джессикой, идущей впереди в одиночестве – из-за чего каждый мужчина в казино пытается с ней заговорить, – то под руку – из-за чего каждый мужчина в казино бросает на меня злобные взгляды, – я вынужден признать поражение.

У нас осталось всего тридцать три часа.

Глава 15
Новый подход и грандиозный провал

– Я голоден, – объявляю я, когда мы заканчиваем очередной полный круг по игорному залу.

– Серьезно? – говорит рядом со мной Джессика. Мы снова идем под руку; нам приходилось слишком часто останавливаться, когда к ней подкатывали каждые пять метров, что сильно нас замедляло. – Как ты можешь вообще думать о еде в такое время?

– Я всегда могу думать о еде, – говорю я и тащу ее к одному из многочисленных ресторанов, расположенных по краям казино. Этот – гриль-бар, и я чувствую, как Джессика упирается, когда мы к нему приближаемся. По нашим корабельным часам сейчас время завтрака. По времени «Рая Риши» – сразу после обеденного ажиотажа, и заведение заполнено лишь наполовину.

– Нет, Брэд, сейчас не время, – резко говорит Лин, и я немного разочарован. Неужели она думает, что я снова начну пить прямо у нее на глазах? Нет, я бы сделал это только за ее спиной.

– Расслабься, – говорю я ей, хотя Карла говаривала, что это одно из пяти слов, которые мужчина никогда не должен говорить женщине. Но я медленно учусь, а Карлы здесь нет. Она с Кларингтоном, и, надеюсь, рыдает в его пухлое плечо из-за моей смерти.

Я отгоняю мысли о бывшей жене. С Джессикой Лин под руку это сделать легко.

– Расслабься, – повторяю я. – Я не собираюсь пить. Но знаешь, что говорят о барах на станциях?

Она не отвечает, но перестает сопротивляться и позволяет мне провести ее в ресторан, где миловидная хостес, тоже в тоге, провожает нас к столику. После того как она заканчивает рассказывать нам о сегодняшних спецпредложениях, я изо всех сил стараюсь как можно небрежнее задать свой заготовленный вопрос.

– Слушайте, мы тут пытаемся встретиться с другом в казино, но не можем с ним связаться из-за глушилок. Вы случайно его не видели?

Хостес смотрит на меня с выражением лица, которое говорит: «Вы вообще представляете, сколько людей я вижу за день? Я забуду о вашем существовании, как только вы позволите мне отойти от этого столика». Но я все равно продолжаю.

– Вы бы его узнали. Бывший флотский. Наверняка травит байки о своей службе на Прометее. Ничего не напоминает?

– Как он выглядит? – спрашивает она. Черт, самый очевидный вопрос, но и единственный, на который я не могу ответить. К счастью, Джессика меня спасает.

– Знаете, это немного неловко, – говорит она хостес. – Он скорее друг друга. Мы на самом деле никогда не встречались. Все, что мы знаем, – это то, что он здесь на этой неделе, и наш общий друг сказал, что он может достать нам билеты на концерт, за которыми мы гоняемся уже несколько месяцев.

Хостес сомнительно кивает, но не спорит и, к счастью, не спрашивает имени парня, потому что мы его тоже не знаем.

– Никого из тех, кто у нас был, не припоминаю. Жаль, что не могу помочь.

Я уже собираюсь махнуть на это рукой, как что-то сильно бьет меня по голени. Я вскрикиваю, вызывая удивленный взгляд хостес, но быстро соображаю, что это был один из высоких каблуков, которые Джессика купила к своему новому платью; не могла же она носить с таким нарядом свои обычные боевые ботинки. И Джесс сейчас смотрит на меня и кивком указывает на официантку. Я в замешательстве оглядываюсь, но потом до меня наконец доходит.

– Что ж, если вы услышите или увидите кого-то, кто, по-вашему, подходит под описание, пожалуйста, дайте нам знать. – Я протягиваю ей одну из двадцатикредитных фишек, которые Оуэн дал мне на карманные расходы, пока мы ищем нашу цель.

Девушка просияла и теперь выглядит куда более готовой помочь.

– Я обязательно дам вам знать. Можете также поспрашивать у других сотрудников. У меня сегодня первый день после возвращения с планеты, так что они могли видеть вашего друга, пока меня не было.

Отлично! Неужели она не могла с этого начать? Я только что потратил двадцать кредитов на кого-то, кто нам ничем не поможет.

– Большое вам спасибо, – любезно говорит Джессика, и девушка в тоге порхает обратно к своей стойке.

– Ай, – говорю я, как только она оказывается вне пределов слышимости, и наклоняюсь, чтобы потереть ушибленную голень. – Из чего сделаны эти туфли, из корабельной брони?

– Ты бы попробовал походить в этих проклятых штуках последние шесть часов, – говорит Джессика, осматривая других посетителей вокруг нас. – Вот это настоящая пытка.

– Правда? Моя бывшая жена всегда говорила, что ей нравится их носить. – Еще один блестящий ход от Брэда Мендозы. Вот я сижу с самой красивой женщиной в галактике и упоминаю свою бывшую жену. Прекрасно. Может, дальше я расскажу ей о своей последней колоноскопии.

– Никому на самом деле не нравится носить высокие каблуки, – говорит Джессика, игнорируя или, возможно, даже не замечая моей бестактности. – Женщины просто притворяются, что им это нравится, чтобы угодить мужчинам.

– Но, – возражаю я, – Карла носила их задолго до встречи со мной. И продолжала носить даже после того, как я сказал ей, что мне все равно. Она постоянно покупала новые.

Теперь она смотрит на меня, отрываясь от изучения других людей в ресторане.

– Брэд, иногда ты и вправду бываешь непроходимо туп, а?

Ее слова резки, но в них нет настоящей злобы. Так что они не ранят так сильно, как когда она назвала меня идиотом всего несколько дней назад.

– Просвети меня, – бросаю я ей вызов.

– Хорошо, – она поворачивается ко мне всем телом в своем кресле, словно настраиваясь на серьезный разговор. Мы оба просто пытаемся отвлечься от нашей нынешней ситуации, но в этом нет ничего плохого. – Как долго вы с Карлой были женаты?

– Шесть лет.

– И за эти шесть лет как часто вы на самом деле были вместе, ну, в одной квартире или доме, на одной планете?

Я на мгновение задумываюсь.

– Ну, с моим графиком командировок, думаю, может, только четверть времени.

– Хорошо, значит, примерно полтора года фактического времени вместе?

– Похоже на то.

– И когда ты впервые поймал ее на измене?

– Подожди, откуда ты это знаешь? Я никому не говорил. – Мне совсем не нравится, куда идет этот разговор.

– Просто ответь на вопрос, Брэд.

– Через три месяца после катастрофы на «Беллерофонте», – признаю я.

– А что она делала, когда ты был в командировке? Сидела и тосковала по тебе в вашей квартире?

– У нас был дом.

– Неважно. Ответь на вопрос.

– Ну, нет. У нее была компания подруг, с которыми она куда-то ходила. Но я был не против. Они просто ходили в кино и все такое.

– А теперь. И это важно. Сколько у нее было пар туфель на высоком каблуке?

– Э-э. Много. Может, двадцать. Может, больше.

– Ты сказал, она постоянно покупала новые. Но она когда-нибудь выбрасывала старые, потому что они были слишком изношены или потерты?

Я напряженно думаю, силясь вспомнить.

– Кажется, да. Да, уверен. Когда я возвращался домой, всегда были новые пары, но я помню, что несколько моих любимых – тех, которые, как мне казалось, лучше всего на ней смотрелись, – исчезали. Я просто думал, что она хочет обновлять свой гардероб.

– Хорошо, последний вопрос. Эти ее подруги, с которыми она ходила гулять, пока ты был в командировке. Они когда-нибудь проводили с ней время, когда ты был рядом? В смысле, они приходили к вам в дом, когда ты был там, или она ходила с ними гулять, когда ты был в городе?

– Э-э. Нет. Теперь, когда ты об этом упомянула, я познакомился с несколькими из них на нашей свадьбе, но после этого почти их не видел.

Выражение ее лица меняется на страдальческое.

– О, мой дорогой, милый, глупый ты человек. Мне так жаль.

– Что? О чем ты жалеешь? – требую я, устав играть в двадцать вопросов и слушать, какой я тупой. Несколько других посетителей оборачиваются в нашу сторону из-за моей вспышки.

– Брэд, мне жаль тебе это сообщать, но тот раз, когда ты поймал Карлу на измене… я почти уверена, что это был не первый раз. – Она замолкает, давая мне осознать сказанное.

– Нет, ты неправа, – спорю я, снова слишком громко. – Карла была верна. Она бы ни за что не стала мне изменять до… – Но я не могу закончить фразу, потому что все вдруг встало на свои места. За три месяца до того, как я застукал Карлу в постели с Кларингтоном, этот человек присутствовал на моем военном трибунале. Я думал, это лишь потому, что его папаша, вице-адмирал Кларингтон, был одним из судей. Но теперь я помню, как он то и дело пялился на меня, подталкивал локтем приятелей и смеялся, словно я был главной темой какой-то отменной шутки.

А потом я вспоминаю случай еще раньше, когда я вернулся из командировки на день раньше и решил, что будет забавно устроить Карле сюрприз, а не сообщать ей о своем новом графике. Я взял такси до дома. Как раз когда оно подъехало и я выходил, мимо дома медленно проехала другая машина. Сначала показалось, что она вот-вот свернет на мою подъездную дорожку. Но вместо этого, приблизившись, водитель вдавил педаль газа и пронесся мимо.

Когда я вошел внутрь, я застал Карлу у входной двери – великолепная, в черном платье, которое я на ней всегда обожал, и в тон ему – в туфлях на острых черных шпильках.

Самое смешное, если вспомнить, она, казалось, искренне удивилась, увидев меня, но потом устроила целое представление, уверяя, что так нарядилась, чтобы встретить меня домой. Когда я, разочарованный провалившимся сюрпризом, спросил ее, откуда она вообще узнала, что я приеду раньше, она ответила: «Папа сказал».

Дело в том, что адмирал Олифант понятия не имел, что я вернусь раньше. Это не было запланировано – мой транспорт попал в блуждающую гравитационную волну в прыжковом пространстве и проехался на ней несколько десятков световых лет, сократив время в пути до Прометея на целый день. Когда мы прибыли, Терренс Олифант был во внешней системе на боевых учениях с Первым флотом. Даже если бы он получил известие, что транспорт прибыл раньше, он не смог бы передать сообщение Карле раньше, чем почти через полдня после того, как я вошел в парадную дверь.

А это значит, что она ждала в таком виде не меня.

Теперь все сходится, и я чувствую, как к глазам подступают горячие слезы.

– Мне так жаль, Брэд, – говорит Джессика, протягивая руку и кладя свою ладонь на мою. Обычно любое ее прикосновение пронзило бы меня током, но не это, не сейчас. – Мне так жаль. Я думала, ты, должно быть, знаешь. Я просто предположила, что это одна из причин вашего развода.

Я резко отдергиваю руку, не зная, как на что-либо реагировать. На мгновение она выглядит обиженной, но это быстро проходит.

– Послушай, – пытается она сменить тему, – идея поспрашивать у персонала о нашем человеке – хорошая. Давай продолжим разбрасываться этими фишками и посмотрим, что из этого выйдет.

Я по-прежнему молчу, уставившись в стол перед собой, снова и снова перечитывая одну и ту же строчку в меню, не запоминая ни слова, и изо всех сил стараясь сдержать слезы. Такое чувство, будто кто-то ударил меня под дых, а потом выдернул пол из-под ног.

– Брэд, мне так жаль. Может, когда все это закончится, мы сможем поговорить о том, какими бывают настоящие, здоровые отношения.

Что ж, прошло уже несколько часов с тех пор, как я в последний раз совершил несусветную глупость, так что пора. Но то, что я произношу дальше, – это, пожалуй, самая монументальная чушь, когда-либо слетавшая с моих губ. Я серьезно, это идиотизм нобелевского уровня.

– Уж тебе-то откуда знать.

Я шепчу эти слова, но Джессика их слышит. Она застывает напротив меня, и лицо ее, такое совершенное, искажает страдальческая гримаса. Затем она, не говоря ни слова, снимает с колен салфетку, аккуратно ее складывает и кладет на стол. После чего медленно и демонстративно отодвигает стул и встает.

В голове у меня все несется вскачь, я осознаю, что натворил, и открываю рот, чтобы взмолиться, извиниться, сделать хоть что-нибудь! Но слова просто не идут. Вместо этого я молча наблюдаю, как Джессика разворачивается и быстрым шагом выходит из ресторана, оставляя меня позади. Каждый мужчина в заведении провожает ее взглядом.

Какой. Же. Идиот. Но, полагаю, мне не стоит ожидать от себя большего.

Именно в этот момент подходит наша официантка, еще одна резвая блондинка в тоге. В этом казино определенно есть тенденция при найме персонала.

– С вашей женой все в порядке, сэр? – спрашивает она с наигранным беспокойством.

Я медленно качаю головой.

– Просто принесите мне самую большую бутылку скотча.

Глава 16
Успех, но какой ценой?

Обычно после такого монументального акта чистейшего идиотизма мне не терпится стереть себе память, хотя бы временно, с помощью обильных доз алкоголя.

Я ожидаю, что и сейчас будет так же, но двадцать минут спустя я все еще сижу здесь, уставившись в стакан со скотчем, который налил первым и к которому даже не притронулся.

Сейчас у меня в голове роится столько мыслей, и мало что из них хорошего. Но одна все время всплывает на поверхность: если я сейчас напьюсь, Джессика Лин – покойница. У нас осталось всего тридцать три часа, и я не могу позволить себе потратить даже несколько из них на пьяное и бесполезное состояние. А стоит мне сделать один глоток, я уже не остановлюсь. И все же выпивка мне отчаянно нужна. Так что я просто сижу, не в силах принять решение, глядя в его янтарные глубины.

Я пребываю в этом состоянии поразительной дилеммы, когда на стул, освобожденный Джессикой, садится Оуэн.

– Что случилось? – спросил он.

Увидев его здесь, я лихорадочно лезу в имплант, чтобы проверить время.

– Расслабься, – говорит он, заметив, что я делаю. – Она в баре через две двери отсюда. Я послал сигнал на ее маленький имплант, прежде чем подойти сюда и посмотреть, какого черта с тобой не так. У нее есть пятьдесят семь минут, прежде чем мне снова понадобится послать сигнал.

Я киваю, не зная, уместно ли благодарить человека за то, что он не убил женщину, которую я люблю. Так что я молчу. Вместо этого я бросаю на стакан скотча последний нежный взгляд, после чего встаю, оставляя стакан и бутылку нетронутыми на столе, и иду в том направлении, куда ушла Джессика. Пусть Оуэн оплатит мой счет.

Я нахожу ее именно там, где он и сказал. В отличие от ресторана, в котором мы были, – бара, притворявшегося грилем с изысканной едой, – это заведение такими притворствами не занималось. Это просто бар, и официантки здесь носят тоги еще короче и откровеннее, чем все, что я видел до сих пор. Здесь также темно, и в воздухе висит дым от нескольких посетителей, которые не смогли избавиться от привычки, смертоносность которой была доказана сотни, а то и тысячи лет назад.

Она сидит одна у стойки, перед ней пустая рюмка, в которую она смотрит и изучает, словно в ней таится ключ к решению всех наших проблем. А может, она пытается забыть то, что только что произошло между нами. Но я-то знаю лучше. Никакая выпивка в мире не сотрет воспоминания, от которых мы отчаянно хотим избавиться. Они остаются с нами навсегда.

Я стою и наблюдаю за ней несколько минут, не зная, как поступить. За это время к ней подходят трое разных мужчин. Первого она отшивает одним лишь холодным взглядом. Второго прогоняет всего несколькими словами. Но третий оказывается настойчивее. Я уже собираюсь вмешаться, но рука парня на ее пояснице быстро приводит к тому, что она загибает ему палец так, что я почти слышу хруст через весь зал. Я восхищаюсь ее работой, когда третий парень, прижимая раненую руку к груди и матерясь, прошмыгивает мимо меня из бара. Она даже не смотрит ему вслед.

Когда мгновение спустя я сажусь на стул рядом с ней, она поднимает голову, словно собираясь отшить очередного Ромео. Но, увидев, что это я, она ничего не говорит и снова опускает взгляд на свою пустую рюмку.

Еще несколько минут ни один из нас не произносит ни слова. Но я чувствую, как спину мне сверлят злобные взгляды всех одиноких мужиков в этом баре. Если бы они только знали, что она, скорее всего, ненавидит меня больше, чем даже того парня, которого только что отправила бежать в медпункт.

Наконец я набираюсь смелости заговорить.

– Послушай, Джессика, я…

– Я его нашла, – говорит она, прерывая то, что, как я надеялся, станет поистине проникновенным и трогательным извинением от вашего покорного слуги. Но момент упущен, и теперь передо мной больше не Джессика Лин, женщина, которую я люблю, та, что смеялась со мной и травила байки в кабине «Странника». Вместо нее я вижу лейтенант-коммандера Лин, женщину, которая на второй день после нашего знакомства – трудно поверить, что это было меньше двух недель назад, – отчитала меня за то, что я пялился на ее задницу.

Боюсь, ту, другую Лин, я потерял навсегда. Эта теперь – сплошное олицетворение долга.

– Где? Как? – спрашиваю я, с тоской возвращаясь к своей роли капитана Брэда Мендозы, ее начальника, которому почти наверняка не суждено стать кем-то большим.

– Барменша, – кивает она головой, по-прежнему отказываясь на меня смотреть. Я перевожу взгляд и вижу высокую брюнетку – наконец-то кто-то, кто нарушает кадровые стандарты казино, – протирающую стакан в двух метрах от нас и беззастенчиво флиртующую с парой пожилых мужчин, которые то и дело подбрасывают ей фишки, одновременно бросая украдкой взгляды на Джессику. Отсюда я вижу, что по крайней мере у одного на пальце обручальное кольцо. Очень мило.

Забавно, даже после стольких лет среди звезд иногда кажется, что мы, люди, ни капельки не изменились. И я себя к ним причисляю.

– Она говорит, что парень был здесь вчера вечером, – продолжает Джессика. – Пропустил пару стаканчиков и начал хвастаться, что он какая-то большая шишка в Прометеанском флоте. Рассказывал эту байку о том, как он, будучи отважным капитаном, уничтожил шесть пиратских кораблей на одном боевом крейсере.

– Эй, это же моя история, – вырывается у меня. Она даже не замечает, что я заговорил.

– Она говорит, что его обычно можно найти за одним из столов для игры в кости. Он блондин с голубыми глазами и точеным подбородком. Похоже, он решил создать себе образ, который, по его мнению, привлечет больше девушек. Говорят, он еще носит красную розу в петлице. Она подумала, что он просто трепло и что его речь слишком груба для офицера любого флота, но он довольно щедро швырялся фишками, так что она поддерживала разговор.

С этими словами Джессика встает, чтобы уйти, и я вскакиваю, чтобы последовать за ней. Она бросает на стойку фишку за беспокойство барменши и быстрым шагом выходит за дверь. Я отстаю на несколько шагов, но возможность – пусть и мимолетная, – которая у меня была, чтобы извиниться перед ней, теперь упущена.

Как и любая возможность будущего для Брэда Мендозы и Джессики Лин. Потому что даже я должен признать: будь я на ее месте, после всего, через что она прошла, я бы никогда не простил себя за то, что сказал.