Текст книги "Ярость и пули (ЛП)"
Автор книги: Скайла Мади
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
– Следи за собой, Котенок. Не думай, что я не выгоню всех и не нагну тебя над этой столешницей.
Эмили поворачивает голову, извиваясь, пока ее ушко у моих губ не заменяется нежной щекой.
– Это что, угроза?
Я крепко держу ее в своих объятиях, сжимая ровно настолько, чтобы донести до нее свою точку зрения.
– Это обещание.
Эмили снова вертится в моих руках, темп моего сердца учащается, когда она замирает, и ее нос касается моего, а грудь мягко прижимается ко мне. Странно, она немного покачивается в моих руках, как будто ее лодыжки сами по себе двигаются. Именно тогда я замечаю небольшую тяжесть ее век и пьяный изгиб губ.
Как такое вообще возможно?
– Эмили? Ты уже пьяна?
Эмили отстраняется, сосредоточив свои темные глаза на моих.
– Конечно же, я не пьяна.
Я хмурюсь. Я определенно не куплюсь на это.
– Ну... я, может быть, пью немного дольше, чем все остальные, но я не пьяна.
– Насколько дольше?
– Недолго. – Эмили бросает взгляд на часы. – С шести часов вечера.
– Это было больше двух часов назад. Как такое вообще возможно?
– Джоэл зашел проведать меня, пока ты был на пробежке. Он принес выпивку, и я ее выпила.
– Зачем?
Она избегает моего взгляда.
– Потому что иначе я не смогла бы встретиться с тобой лицом к лицу.
– Я совсем запутался. Я сделал что-то не так?
Эмили съеживается, выражая еще одно визуальное проявление тошноты и напряжения, которое она чувствует внутри.
– Нет. Дело не в тебе, а во мне. Мне нужна была выпивка, потому что... потому что я... черт. Я совсем не так себе это представляла.
– Не так себе представляла что?
Она открывает рот только для того, чтобы закрыть его, когда чья-то рука хлопает меня по плечу. Да вы, должно быть, издеваетесь надо мной?
– Вы готовы прокатиться?
Эмили высвобождается из моих рук, и я поворачиваю голову к Тэду. Неудивительно, что его широкая веселая улыбка исчезает, когда он видит мое выражение лица, поэтому, предполагаю, я не выгляжу счастливым.
– Черт. Я что-то прервал?
Игнорируя его, я выдыхаю и тянусь за другим шотом – двойным – тем, что в большом синем стакане, и опрокидываю его.
На другом конце кухни Эмили сосредоточилась на дыхательных упражнениях, пока наливает себе чашку охлажденной воды. Она выпивает ее быстрее, чем я выпиваю свою порцию выпивки. И что она собиралась сказать? Миллион вариантов крутится у меня в голове и единственная мысль, которая постоянно возвращается, будто назойливая муха – это та, с участием Хасса. Почему в своей голове я все время представляю их вместе? Не знаю. Может, потому, что Хасс скользкий, и я не доверяю ему. Или, может быть, потому, что у Эмили имеется длинный список неуверенности. Она всегда ставит меня на пьедестал, возвышает меня, опуская себя. Она видит себя как женщину, которая недостойна меня, и видит во мне мужчину, который использует ее. Как мужчину, который эксплуатирует ее тело, потому что она – единственный выбор, который есть. Это неправда, я знаю, но так уж она устроена. Так работает ее мозг.
Для меня все очень просто.
Я люблю ее – и не потому, что она единственная женщина, оказавшаяся со мной в этом гигантском гребаном беспорядке. Я бы сказал ей, что чувствую, но это только вооружит ее еще одной неуверенностью, которую она использует против себя самой. Если быть честным, неуверенность Эмили пугает меня. Боюсь, что, если скажу, что люблю ее, она запаникует. Запаникует и испортит все, запрыгнув в кровать к кому-то, с кем она знакома с… личностью, которая трахала ее миллион раз. Что удобно для нее, потому что это то, к чему она привыкла. Вот почему мне не нравится Хасс, ошивающийся поблизости – даже если он утверждает, что просто прикалывается.
Как говорится, в каждой шутке есть доля правды.
И если все это правда, тогда думаю, это делает Хасса одним честным ублюдком.
Глава 8
Падший
Эмили
Мое сердце колотится. Нервы на пределе. Они вибрируют по всему телу, начинаясь с того места, где Джай указательным пальцем выводит крошечные круги по внутренней стороне моего бедра.
Внутри вспыхивает жар, опаляя меня.
Кровь стынет в жилах.
Я невероятно заведена – неимоверно возбуждена.
Я делаю глубокий вдох, но это никак не облегчает жар в моих легких. Джай совсем близко ко мне – так близко, что я чувствую запах его одеколона у себя в горле.
Сегодня я смирилась с тем, что люблю Джая, и с того момента все в нем десятикратно умножилось – его прикосновение, запах, голос – все это теперь часть уникального пароля доступа к моему телу. Если вы – не он, то доступ запрещен.
Я вытираю тонкую полоску пота, выступившую над моей верхней губой, и нажимаю на кнопку, открывая окно. Холодный воздух обдувает мое лицо, мгновенно замораживая кончик носа, но это хорошее ощущение.
Прекрасное ощущение.
Я накидываю черную куртку на плечи. Рада, что решила надеть теплую куртку и толстые леггинсы под платье, прежде чем мы уехали. В домике у озера так хорошо, что я забываю, что снаружи холодно, как в заднице снеговика.
Сделав последний вдох, я закрываю окно до того, как холодный воздух превращает мой нос в ледышку. Когда стекло плотно скользит на место, в машине раздается взрыв хохота, сигнализируя о конце истории Тэда. Я рада, что пропустила ее. Не думаю, что смогу вынести еще один монолог о том, как его пенис входит в вагину. Он гордится своими секс-историями – как будто он трахается только для того, чтобы ему было, о чем поговорить. Мне бы очень не хотелось быть одной из девчонок в его историях.
Тэд протягивает руку из-за водительского сиденья, подавая свое пиво Хассу, который, по чьему-то глупому решению, назначен водителем. Не знаю, чья это была идея – заставить парня, злоупотреблявшего обезболивающими, вести машину, не говоря уже о сломанной руке, ушибленных ребрах и множестве швов. Если стресс от того, что я не сказала Джаю, что люблю его, не убьет меня, тогда уверена, что это сделает Хасс. Однако я рада, что у меня место у окна. Джай любезно поменялся местами, чтобы мне не пришлось сидеть зажатой между ним и Тэдом – что, если быть честной, было бы не так уж и плохо при других обстоятельствах.
Хасс отмахивается от Тэда.
– Я за рулем, придурок. В ближайшее время я не хочу попасть в очередную аварию.
– Ты же офицер полиции, – указываю я, выглядывая из-за Джая, и смотрю на Тэда. – Ты-то должен знать закон.
От души рассмеявшись, Тэд опускает окно и выбрасывает свою бутылку из-под пива на улицу. Она улетает прочь. Разбилась ли она об асфальт, я понятия не имею.
– Завтра я умру, – объявляет Тэд. – Нахрен законы!
Он отстегивает ремень безопасности и придвигается к окну. Мое сердце подскакивает к горлу, а живот сводит судорогой.
– Тэд… – я протягиваю руку через Джая, но он ловит мою руку.
– Ты зря тратишь время.
Джай переплетает наши пальцы, и мои руки мгновенно становятся липкими. Джай замечает это и сжимает мою ладонь сильнее. Но это не помогает. Все, что я могу делать – это наблюдать, как пьяный Тэд вылезает по пояс из окна и садится на дверь, ногами небрежно упираясь на заднее сидение. Я едва могу смириться с тем, что сижу по всем правилам на своем месте с пристегнутым ремнем. Как Тэд может находиться вне машины, пока она движется?
– Жди... – бормочет Джай.
Хасс смеется, возбужденно поглядывая то на дорогу, то в боковые зеркала.
– Три... два... один...
– Нахрен полицию! – орет Тэд. – Ву-уху-у-у-у!
Еще один взрыв хохота разрывает машину, и это ослабляет мое напряжение. Смех парней заразителен и заставляет меня чувствовать себя хорошо – словно мое место здесь. Черт, даже мой собственный смех бурлит в груди.
Забавно, как это работает. Я в бегах от психопата-убийцы, а весь мир думает, что я мертва. Судя по всему, я должна быть несчастной и парализованной страхом. Признаюсь, я в ужасе. Большинство ночей я почти не сплю, и достаточно одной мысли о будущем, чтобы довести меня до слез, но в такие моменты, как сейчас, я провожу самое лучшее время в своей жизни. Если бы у меня был шанс вновь пережить последний месяц или два, я бы сделала это снова и ничего бы не изменила. Почему? Потому что я многое узнала о себе и о жизни. Это уроки, которые я бы нигде не извлекла – уроки, которые я не хотела бы извлечь где-либо еще.
* * *
Тыдыщ-щ-щ!
Я подскакиваю, сжимая предплечье Джая, когда двери захудалого заведения распахиваются, демонстрируя огромного лысого мужика в кожаном жилете. В руках он сжимает тощий стебелек в виде мужчины, все лицо которого избито, кожа покрыта черными и фиолетовыми синяками. Высвободив свою руку из моей хватки, Джай обхватывает меня за талию и быстро тянет в сторону, пока тощего мужчину вышвыривают с крыльца вниз по лестнице. Я ахаю, когда его слабое тело с глухим стуком соприкасается с землей. Застонав, он отправляет проклятия в землю, его кровь превращает пыль в грязь, когда та смешивается с землей.
– Срань Господня! – гудит Тэд, сдерживая ржач. – Че он натворил?
Агрессивный мужик резко разворачивается и исчезает за черными деревянными дверями, и, когда они захлопываются, за ними слышны звуки рок-музыки и смеха.
– Игнорируй его, – велит Джоэл, проходя мимо меня.
Он преодолевает эти пять ступенек в два прыжка, неохотно замедляясь, когда понимает, что мы не следуем за ним. Выдохнув, Джоэл оборачивается.
– Он ранен, – говорю я, хотя это и так очевидно.
– Это не наша проблема.
Конечно, это не наша проблема. Легче проигнорировать нуждающегося, чем помочь. Неудивительно, что Хасс и Тэд обходят меня и присоединяются к Джоэлу на крыльце.
– Вы прикалываетесь? – говорю я, хмуро глядя на них троих.
Тэд пожимает широкими плечами.
– Это своего рода отстойно, и вдобавок, посмотри на него. Он бездомный.
Я смотрю вниз на маленького старичка, который теперь сидит на заднице, сжимая свои ребра. Теперь я понимаю, как Тэд пришел к такому заключению. Волосы незнакомца спутаны, пряди слиплись от крови и выпивки. Его узкие черные джинсы порваны на коленях, а футболка «Блэк Сэббэт» испачкана и растянута в воротнике. (Примеч.: Black Sabbath – британская рок-группа, образованная в 1968 году в Бирмингеме, Англия). Несмотря на все это, несмотря на страх, что мужчина набросится на меня или ткнет использованным шприцом, я отступаю от Джая и приближаюсь ближе к мужчине.
– Сэр? Вы в порядке?
– Эмили... – бормочет Джай, в его низком голосе ясно слышится беспокойство, смешанное с предупреждением.
Он нависает надо мной, словно оберегающий любовник за спиной, крепко прижимая свою широкую ладонь к моему бедру.
– Просто еще один типичный четверг, – выдавливает с трудом мужчина. – Со мной все будет в порядке.
Его тело дрожит и трясется, пока он перекатывается на бок и встает на четвереньки. Какое-то время он удерживает себя в этом положении, растягивает секунды, словно ждет, что боль настолько ослабнет, что он сможет подняться на ноги.
– Мы можем вам чем-нибудь помочь?
– Нет, если вы не доктор… а-а-ах-х.
Обойдя меня, Джай хватает старика за локоть и помогает ему подняться на ноги. Джай одаривает меня взглядом, скривив губы и слегка нахмурившись. Он не в восторге от того, что помогает старику, но все равно делает это. Ради меня. Блядь, кто-нибудь словите меня, прежде чем я впаду в кому.
– От тебя не очень хорошо пахнет, старик, – заявляет Джай, поднимая голову к небу.
– Чья бы корова мычала. Сколько одеколона ты на себя вылил? Иисус. Ты в нем одежду вымачиваешь что ли?
Тяжело дыша, мужчина тянется к переднему карману и выуживает оттуда небольшой дерьмовенький мобильник.
– Вызовите мне скорую помощь.
Он бросает мне телефон и, к счастью, даже в тусклом свете мне удается поймать древнее устройство.
– Нет, ты идешь внутрь, – говорит Джай, протягивая руку. – Я вызову скорую и отведу этого джентльмена на автобусную остановку. Там им будет легче его найти.
Я протягиваю Джаю телефон.
– Ты уверен? Потому что я не против…
– Уверен. Я отлучусь только на секунду. Оставайся с Джоэлом, хорошо? Не отходи от него, пока я не вернусь.
Я отступаю, выставляя вперед ладони.
– Хорошо. Я буду с Джоэлом.
Поддерживая большую часть веса мужчины, Джай сопровождает его через парковку и исчезает в тени нависающих дубов. Я разворачиваюсь к зданию, не в силах унять дрожь, которая пронзает меня. Я не догоняю, почему мы приехали в такое место, где из дверей вышвыривают мужчин, и где я не могу передвигаться в одиночку. Хотя, предполагаю, мы немного ограничены в местах, куда можем пойти и быть незамеченными. Тем не менее, я бы пошла куда угодно вместо этого обветшалого, жестяного сарая. На массивной деревянной доске, прибитой к крыше бара, висит самодельная вывеска. Слова «ПЕЩЕРА МКИС» высечены на ней. Под его названием написано: «В чести мы боремся. В смерти мы отдыхаем».
Не знаю, что это означает, но это определенно не тот лозунг, от которого можно почувствовать себя хорошо.
– Здесь можно хорошо повеселиться, Эм, – зовет меня Джоэл с крыльца. – Тебе тут очень понравится.
Джоэл открывает двери и входит в помещение, оставляя меня снаружи на холоде. Я смотрю ему в след. Он даже не собирается меня подождать? Мое сердце колотится в груди. Может, стоит найти Джая и умолять отвезти меня домой, или последовать за Джоэлом в это жуткое здание и надеяться, что не подвергнусь групповому изнасилованию, как только переступлю порог?
У-у-у-у-у-у!
Я подпрыгиваю, когда рядом начинает выть собака, и это все решает. Я не собираюсь быть съеденной заживо бешеными собаками.
– Джоэл! Подожди! – хрипло шепчу я. – Да подожди же меня!
Мои каблуки громко цокают по шатким деревянным ступенькам и это звук становится громче, как только я ступаю на крыльцо. Тяну дверь, и в последнюю секунду она со свистом распахивается, ударяя меня по кончикам пальцев. Я взвизгиваю и прижимаю руку к груди.
Сначала я чувствую запах кожи, затем выпивки, и, наконец, сигарет. Я осматриваю мужчину передо мной. Громадные черные ботинки для втаптывания черепов в землю, грубые джинсы для вытирания крови с ножа, простая черная футболка, чтобы, несомненно, заткнуть ею чей-то рот, пока он выбивает из кого-то все дерьмо, и потертый кожаный жилет с вышивкой на груди «Вице-Президент Мотоклуба Дьявольский Картель». Я съеживаюсь, когда, наконец, перевожу взгляд на его лицо. Сальные волосы длиной до подбородка спадают естественными волнами по обеим сторонам его лица. Он пристально смотрит на меня. Глаза у него темные, словно черная смола, а через бровь тянется шрам.
Я судорожно сглатываю.
Он просто чудовище. Восхитительное, мужественное чудовище.
– М-м... при… ве-е-ет. – Я съеживаюсь, обнимая себя руками – странный защитный механизм, о существовании которого я и не подозревала.
– Ты загораживаешь мне дорогу, – огрызается он, его голос грубый, словно гравий.
– А, ну да. Простите. – Я отхожу в сторону, давая ему пространство ударить себя кулаком в грудь и умчаться в бешенстве. – Извините.
Вместо того чтобы свалить, он бросает сигарету на пол и впечатывает ее в древесину тяжелым черным ботинком, откровенно осматривая меня с ног до головы.
– Чья ты шлюха? Костей? Воронов? Того чертова куска дерьма Джокера?
Да что же это такое, черт возьми? И, что еще более важно, он назвал меня шлюхой? Почему это я шлюха?
– Эм... ничья я не шлюха.
Он наклоняется ближе, и бешеное биение моего сердца кажется мне предательством.
– Ты уверена?
Я снова сглатываю.
– Да.
– Какие-то проблемы?
Чувствую облегчение при звуке знакомого голоса. Отступив в сторону, вице-президент Дьявольского Картеля оборачивается, и я вижу Джоэла, стоящего в дверях со сжатыми кулаками.
– Так она с тобой? – спрашивает байкер, скрестив руки на широкой груди.
Джоэл выходит из дверного проема, и дверь за ним окончательно захлопывается. С уверенностью Джоэл преодолевает расстояние между нами. Что он… о-о-о! Я вздрагиваю, когда он обвивает рукой мое бедро – как по мне, слишком близко к изгибу моей задницы, – и крепко прижимает меня к своему телу.
– Да, она со мной.
Сердце стучит у меня в ушах, пока незнакомец внимательно изучает Джоэла. Пожалуйста, не узнай его. Пожалуйста, не узна…
– Я же тебя знаю. – Черт. – Ты один из людей Черепа.
Тело Джоэла напрягается, его пальцы болезненно впиваются в мое бедро. Я ерзаю, но его хватка не ослабевает.
– Был. Больше нет.
– Пф-ф. – Темный и опасный пристальный взгляд незнакомца приковывает Джоэла к месту, и проходит маленькая вечность, прежде чем он достает пачку сигарет из нагрудного кармана.
– Если когда-нибудь снова увидишь этого ублюдка, скажи ему, что его ищет Стоик. (Примеч.: Стоик – (фил.) приверженец стоицизма или человек, мужественно переносящий невзгоды и равнодушный к радостям жизни).
Он барабанит толстым мозолистым пальцем по основанию пачки.
– Нет.
Мое сердце останавливается. Как и постукивание байкера.
– В следующий раз, когда увижу его, я изобью его до полусмерти, а затем всажу пулю в его чертову башку.
Начинается состязание в гляделках, но ни Джоэл, ни незнакомец не отступают. Я должна восхищаться Джоэлом за его храбрость. Этот странный мужчина заставляет меня хотеть мочиться везде, словно испуганный щенок. Каким-то чудом намек на ухмылку появляется на губах мистера Высокого Темного и Красивого.
– Ладно. Значит, мы с тобой на одной волне.
Он протягивает мне пачку сигарет. Все сигареты выстроены в ряд. За исключением одной. Она выступает над другими, и я предполагаю, что это для меня. Без колебаний я беру сигарету, и после байкер предлагает Джоэлу, который качает головой. Без слов таинственный мужчина уходит, топая по крыльцу, затем вниз лестнице и идет к парковке.
Я делаю глубокий вдох и задерживаю его до момента, пока не чувствую, что легкие вот-вот разорвутся, и только тогда выдыхаю.
– Ты куришь?
– Нет. – Я выкидываю сигарету. – Но ему я не собиралась отказывать. И вообще, кто это был?
– Это Стоик. Вице-Президент мотобанды Дьявольского Картеля из Эксетера, Калифорния.
– Калифорния? Что он делает здесь?
Джоэл убирает руку с моего бедра.
– Вероятно, улаживает кое-какие дела с Джокером. У них долгая история.
Я подхожу ближе, чтобы никто больше не смог услышать меня.
– Ты притащил нас в байкерский бар? Ты реально чокнутый?
Джоэл широко ухмыляется.
– Это единственное место, где глаза Черепа не увидят нас. Кроме того, они – союзники. Расслабься.
Джоэл отворачивается и повторно входит в бар.
У-у-у-у-у! Собака воет, и я буквально чувствую щупальца страха в животе. Тут я торчать не собираюсь. Хватаю ручку и дергаю дверь.
– Мне нужно выпить.
Глава 9
Джокер и Ворон
Джай
– О-ох-х-х! – стонет старик, когда я опускаю его на черную деревянную скамью под мерцающим уличным фонарем.
Выдохнув, я оставляю его телефон рядом с ним.
– Ладно, старик. Скоро здесь должна быть скорая.
– Спасибо за помощь, приятель. Сделай мне одолжение... – Он шипит сквозь зубы, сползая всем телом под неудобным углом. – Держись подальше от дочери Ворона. Иначе закончишь, как я.
Я отряхиваю руки, не в силах сдержать улыбку.
– Уверен, что это не будет проблемой.
– Говоря о женщинах и проблемах… что за хорошенькая штучка, с которой ты разговаривал. Как ты ее называл?
– Эмили, – безразлично говорю я.
– Эмили... она твоя?
– Моя ли она? – Я переношу свой вес на левую ногу и складываю руки на груди.
Что это за вопросы в наши дни? Владею ли я ей? Обладаю?
Нет.
Женщины не машины или животные, и они, конечно, не идут вместе с бумагами на право собственности. Так что нет. Я не владею ей. Но, с другой стороны, хочу ли я ее только для себя? Убил бы, чтобы сохранить ее для себя и только себя?
Да.
В этом смысле Эмили моя. Я могу открыть этот ящик Пандоры с этим стариком, но тогда потрачу больше времени здесь, споря с ним, вместо того чтобы находиться в баре и наслаждаться своей последней ночью. Так что, отвечая на его вопрос, я говорю ему, что Эмили моя.
Он кивает и, сжимая зубы, принимает сидячее положение.
– Я, ох… не говорю этого многим людям, потому что они подумают, что я сумасшедший, но ты помог мне, так что я помогу тебе.
С подозрительным хмурым взглядом, усиленным припухлостью у правого глаза, он оглядывается вокруг нас, удостоверяясь, что никто не подслушивает.
Это просто смешно. Ему повезло, что Эмили позаботилась о нем. До нее я принимал сторону Джоэла, поэтому оставил бы этого мужика в грязи. Кто знает, где он был или во что ввязался. Быть выброшенным с крыльца бара, что принадлежит мотоклубу «Испорченные Сыновья», говорит, что он не тот, кому я должен помогать.
– Нет. Все нормально. Ты не должен возвращать…
– У меня есть подарок.
Я равнодушно отвожу взгляд.
– Подарок?
Он шипит, выдыхая резко и быстро.
– Я могу чувствовать у человека вибрации будущего – не у всех, но у некоторых.
Наступает тишина, позволяя четко слышать звуки ночи. Этот мужичок, старик, которому разбили лицо и сломали ребра, утверждает, что может чувствовать будущее. Не видеть его, а чувствовать. Что за чушь собачья?
– Сколько же ты выпил? Это потом помешает действию обезболивающих.
Старик сжимает бока костлявыми пальцами.
– Я говорю чистую правду. Твоя девушка, Эмили, попала в большую беду. Я почувствовал это.
Я закатываю глаза и отворачиваюсь, ступая с тонкой плиты бетона на твердый гравий.
– Ага. Чудненько. Ты будешь в безопасности, пока скорая не приедет, не так ли?
– Ты не веришь мне? – кричит он, его голос тонет в боли. – Я говорю правду. Когда ее жизнь начнет разваливаться, не говори, что я не предупреждал.
Я резко замираю и вытираю верхнюю губу. Потакать ему – плохая идея? Если он на самом деле несет чушь, то что мне терять? Я оборачиваюсь, засовываю руки в карманы и ступаю обратно на бетон. Мне не следует этого делать. Я не должен позволять ему так себя вести.
– Будь по-твоему, – говорю я. – Что ты почувствовал?
Вдалеке я слышу сирены. Они становятся все ближе и ближе.
Внезапно мужик снова дергается на месте, тяжело дыша.
– Я посмотрел на нее и почувствовал боль... невыносимую боль у себя в животе.
Он ведь прикалывается, так ведь? Пожалуй, мне нужно напомнить ему, как мы нашли его.
– Ты был избит и сброшен с крыльца, – подчеркиваю я.
Он отрицательно качает головой.
– Это совсем другое. Я почувствовал это, как только взглянул на нее. Было странное ощущение пульсации на моих губах. Парень... тот, который сказал ей игнорировать меня... он твой родственник?
Я киваю.
– Его боль связана с ее болью... Я почувствовал смущение... и удовольствие.
Я вздрагиваю. Удовольствие? Но это не совсем так. Это не может быть правдой.
– Теперь я знаю, что ты несешь херню, старик.
Джоэл никогда бы не предал меня таким образом – и Эмили тоже. Кроме того, удовольствие не обязательно означает сексуальное. Я получаю удовольствие, когда позволяю себе съесть славную порцию шоколадного мусса после недели дисциплинированного питания. Однако беспокойство поселяется в моем животе, пока внутри прорастает семя ревности. Одна только мысль о том, что они вместе, сводит меня с ума.
Старик пожимает своими тонкими плечами, его дыхание прерывается, пока он говорит:
– Верь во что хочешь. Я знаю, что почувствовал.
– Это все? Ты почувствовал боль в животе, когда посмотрел на девушку, и теперь думаешь, что знаешь ее будущее? Вот для тебя экстренное сообщение: я тоже ощущаю что-то странное, когда смотрю на нее. Она хорошенькая. Это биология.
Побитый старикан качает головой.
– Конечно, она хорошенькая, но я не об этом говорю. – Он делает паузу, чтобы отдышаться. – Блядь, мне больно говорить. С этого момента ее жизнь пойдет только под откос.
– Что насчет меня? – спрашиваю я, полный решимости разоблачить его. – Что ты чувствуешь, когда смотришь на меня?
– Теперь ты веришь? Забавно, как это работает. – Он кашляет и стонет, отчего из пореза на его брови течет свежая кровь. – Сказал же тебе. Я не чувствую вибрации от каждого. Я ничего не ощущаю, когда смотрю на тебя.
Что ж, разве это не чертовски удобно?
Я смеюсь.
– Ты просто бухой.
– Может быть и так, но скажи мне, если что-нибудь из перечисленного напомнит тебе кое о чем. Пули, цепи и черепа. Эти три случайных предмета всплыли у меня в голове из ниоткуда, когда я посмотрел на твою маленькую леди.
Мое сердце застревает где-то в горле. Это просто невозможно. Ни в коем случае.
– Ты чокнутый. – Я поворачиваюсь и ухожу, просто сваливая от него.
Он смеется – нет – он ржет. Громко, словно эхо вокруг меня.
– Ты не думаешь, что я охереть как знаю это? Не думаешь, что я прав?!
Он несет какую-то хрень. Чертов псих, который вылакал слишком много пива. Я не верю ни единому его слову. Да и зачем мне это? Его мозг давным-давно утонул в солодовом ячмене и дрожжах.
Но с другой стороны... если я не верю ему, почему мое сердце стучит в ушах так громко и противно, как большой барабан? Холодная капля пота падает с волос и скатывается по затылку. И почему я нервничаю? Это просто невозможно.
Я качаю головой. Пьяница. Вот кто он. Я уверен, что чувство удовольствия, которое он ощутил, когда посмотрел на Эмили, было не что иное как извращенное подергивание собственного члена, – и на Джоэла, кстати, тоже. Возможно, его половой орган дергается в обоих направлениях. В этом есть смысл. В любом случае, я не знаю, почему так долго развлекал его. Он только и делает, что отвлекает меня от моей ночи и вторгается в мои мысли. Последнее, что мне нужно – это чтобы какой-то сумасшедший старик вбивал мне в голову какой-то бред. Мне не надо отвлекаться. Не этой ночью.
Гравий хрустит под ногами, и вскоре этот звук заглушает вой сирен. Темнота вокруг меня вспыхивает красными и синими огнями.
По крайней мере, сегодня я сделал одно благое дело.
Когда вхожу на главную парковку, накачанный мужик на «Харли-Дэвидсоне» проносится мимо меня, наплевав на то, что из-под шин вылетают камни и рикошетят на чужие байки и тачки. (Примеч.: Harley Davidson — американский производитель мотоциклов). Да и какое ему до этого дело? Не он же заплатил хотя бы за один из них.
Придурок.
Я останавливаюсь, когда подхожу к ступенькам «Пещеры», внезапно отягощенный напряжением, поскольку оно, словно тяжелое ведро бетона, давит на мои плечи. Я смотрю на дверь. Даже не хочу туда заходить. Я устал... истощен.
Может, парни чувствуют то же самое. Может быть, они тоже хотят вернуться домой.
Заставляя себя подняться по ступенькам, я добираюсь до дверей и распахиваю их. Рок-музыка смешивается со смехом и звоном стаканов. Я стою неподвижно, удивляясь тому, как этому паршивому небольшому заведению удается удерживать внутри такое количество звуков. Шагнув внутрь, я оглядываю помещение, позволяя двойным дверям захлопнуться за собой.
В баре Джоэл не дает Эмили скучать и, судя по выражению их лиц, они увлечены беззаботной беседой – без сомнения, неловкими историями о моем детстве. В углу бара сидит трезвый Хасс, мрачно уставившись в свой стакан воды. В другом конце комнаты Тэд, склонившись над высоким столом, небрежно положив ногу на табурет, флиртует с миниатюрной блондинкой. Я тут же замечаю у нее татуировку вороны на шее. На ней она выглядит странно. Сколько ей вообще лет? У нее кукольное лицо – большие глаза, маленький заостренный носик и подходящие фальшивые жесткие волосы. Если бы я угадывал ее возраст, то дал бы ей шестнадцать, она точно не дотягивает до восемнадцати. К несчастью для него, Тэд никогда не был хорош в установлении возраста, прежде чем вступить в контакт с женщиной. Дважды я спасал его от перепиха с несовершеннолетними девчонками. Я не могу винить его за это. В наши дни становится все труднее определить возраст женщины.
Я снова смотрю на татуировку вороны на шее девчонки.
Ворона.
Черт.
Об этой девчонке говорил старик? Та, из-за которой его избили и выгнали? И, конечно же, Тэда естественно потянуло к ней. Он всегда гоняется за женщинами, которые доставляют ему больше всего проблем. Его последняя девушка была алкоголичкой. Однажды, пока он спал, она побила его светодиодной трубкой, потому что он не поменял наполнитель для кошачьего туалета, как обещал.
Я тру холодными ладонями горящее лицо. Хоть бы раз, хоть раз мне бы хотелось расслабиться, а не нянчиться с кучкой взрослых мужиков. К сожалению, Тэд здесь из-за меня, так что моя обязанность – присматривать за ним. Если я предотвращу избиение Тэда отцом этой девчонки, то потом мне не придется надирать кому-то задницу.
Я направляюсь к Тэду, уворачиваясь от мужчин в кожанках и женщин в нижнем белье, пока те снуют туда-сюда к бару, мельтеша, словно рыба в пруду.
– Тэд. Я должен сказать…
БАМ!
Я замираю, когда крошечные кусочки с потолка осыпаются вокруг меня, покрывая мой черный свитер белой пылью. Я резко поворачиваю голову в сторону Эмили. Она уже встала со стула. Сжимает его руками, костяшки пальцев побелели от напряжения. Грудь вздымается, широко распахнутые глаза смотрят на меня. Вот тогда-то я и чувствую, как холодное дуло оружия крепко упирается мне в затылок. Я мгновенно реагирую, руководствуясь инстинктом, а не разумом. Уклоняясь, ныряю под пушку, хватаю ствол и выкручиваю его из руки. Нападавший хрюкает, когда я подворачиваюсь под его руку и бью его прямо в лицо. Он падает на колени, а я прижимаю пистолет к его голове. Вокруг себя я слышу щелчки большого количества пушек, и мой палец дергается на спусковом крючке.
– Джай! Остановись! – кричит Джоэл, его голос едва проникает сквозь звук бурлящей крови в моих ушах.
Тяжело дыша, я оглядываю помещение. Я вижу ствол за стволом – готовые к стрельбе пушки, направленные на меня.
На Эмили.
На брата.
На моих друзей.
Я смотрю на Джоэла. Его темные брови нахмурены, а руки подняты ладонями вверх. Какого хера он сдается?
– Ты, должно быть, разыгрываешь меня. Думаешь, что можешь просто нарисоваться здесь, сидеть в моем баре, на моих стульях и пить мое пиво?
Мой палец снова дергается на спусковом крючке, когда грохочущий голос эхом разносится по всему бару. Проходят секунды, которые кажутся вечностью, прежде чем я узнаю этот голос. При личной встрече он выглядит еще более угрожающе, чем на фотографиях из его дела. Короткая стрижка. Темные, подобно смоле радужки глаз, и шрам, пересекающий губы. Наконец-то, я лично встречаюсь с известным Каином «Джокером» Питерсоном, президентом Мотоклуба «Испорченные Сыновья».
– Рад тебя видеть, Джокер, – говорит Джоэл, отчего мой желудок ухает вниз, словно мешок с камнями.
Джокер выходит из тени, и вскоре все его огромное тело оказывается на свету. Тяжелый глухой стук его ботинок прекращается, когда он останавливается рядом с Хассом. Как солдат, которым он и является, Хасс не выказывает ни малейшего признака страха, хотя в этот момент он слаб, как ребенок: без защиты и без шанса пробиться наружу. С усмешкой Джокер поднимает свой дробовик «Рэмингтон M870 Полис Магнум» и тыкает им в гипс Хасса. Тот с шипением стискивает зубы, напрягаясь всем телом. (Примеч.: Рэмингтон M870 Полис Магнум или Remington M870 Police Magnum – популярная серия оружий с помповой системой перезарядки, изготовляется Remington Arms Company, LLC. Данная модель была специально разработана для полиции США).
