Текст книги "Ярость и пули (ЛП)"
Автор книги: Скайла Мади
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
ЯРОСТЬ И ПУЛИ
Автор: Скайла Мади
Серия: Криминальные короли Нью-Йорка #4 (про одних героев)
Жанр: Современный любовный роман
Рейтинг: 18+
Переводчик: Оля Н.
Сверщик: Екатерина Н.
Редактор: Анна Б.
Вычитка и оформление: Таня П.
Обложка: Таня П.
ВНИМАНИЕ! Копирование без разрешения, а также указания группы и переводчиков запрещено!
Специально для группы: K.N ★ Переводы книг
( https://vk.com/kn_books )
ВНИМАНИЕ!
Копирование и размещение перевода без разрешения администрации группы, ссылки на группу и переводчиков запрещены!
Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим Вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.
Глава 1
Страдания
Джай
Эмили дрожит под нежными прикосновениями моих губ, пока я скольжу ими по ее груди. Самым кончиком члена вхожу и выхожу из ее тугой влажной киски, и стон вырывается из моего горла. Это пока только головка, а я уже хочу заполнить ее. Быть в ней – мое любимое время. Вместе мы – абсолютное совершенство.
Инь и Ян.
Вода и огонь.
Эмили запускает пальцы в мои волосы, дергая их каждый раз, когда ногами сжимает мои бедра. Я живу этим – от резкого быстрого ритма ее дыхания до капелек пота на коже. У меня есть брат Джоэл. Я вытащил его из лап Черепа, как и обещал, и на этом пути нашел ее.
Эмили.
Котенок.
Моя.
Сейчас я смирился с этим – нашим положением с Черепом. Жажда его крови больше не бурлит в моих жилах, а гордость – достаточно сыта, чтобы покинуть страну, где у нас будет больше шансов на выживание. Мы могли бы исчезнуть. Могли бы жить в далекой стране, не имея никаких забот в мире, кроме... одержимости Джоэла спасти свою женщину – женщину, которую он изначально украл у Черепа. Я пытался его отговорить. Я разговаривал с ним до посинения, но он не передумал. Упрямство – семейная черта Стоунов.
Джоэл утверждает, что влюблен в Монику. Настаивает, что женится на ней и у них будут дети. Только при мысли об этом мне хочется закатить глаза. Все это кажется немного молниеносным для меня, но что же делать? Если говорю что-нибудь брату на эту тему, он переводит стрелки на меня, сравнивая мои отношения с Эмили и его отношения с Моникой. А они даже отдаленно не похожи. Эмили не принадлежала влиятельному преступному авторитету, когда мы встретились – хотя уверен, что Череп не согласится с этим.
Если быть честным, я больше не узнаю своего брата. Он покрыт татуировками. Они на каждой его конечности, окрашивают каждый сантиметр его кожи, оставляя нетронутым лишь лицо. Джоэл признался в убийстве многих людей – плохих людей – но людей, тем не менее. Он пьет в охренительных объемах, несмотря на то, что всегда был противником алкоголя, и, видимо, привык нюхать кокаин. Глядя со стороны, понимаю: теперь он чужой человек с именем моего брата.
– Эй...
Шепот Эмили и прикосновение ее теплых рук, скользящих по подбородку и щекам, отвлекают меня. Я не могу сбежать от своих мыслей с той ночи, как мы спасли Джоэла... и я страдаю из-за этого, тону в бездне иррациональности.
– О чем ты думаешь? – спрашивает Эмили, ее красивые глаза светятся беспокойством в свете раннего утра.
Вчера вечером я наблюдал, как она спит, так как мой мозг отказывался подарить мне несколько минут покоя. Это был первый раз, когда я пожалел о миссии, которую поставил перед собой. Почему? Потому что эгоистично измарал много жизней, и ради чего? Джоэл не хочет быть спасенным. Он не озвучил этого, но я вижу все по его лицу. Все, что его заботит – та шлюха Черепа. Шлюха, которая, наверное, такая же долбанутая, как и Череп. Не хочу ее спасать. Разве это эгоистично?
– Ни о чем, – отвечаю я.
Я качаю головой, наклоняюсь ближе и оставляю три нежных поцелуя от ее шеи к подбородку.
С обреченным вздохом Эмили толкает ладонями меня в грудь, но я не двигаюсь.
Вместо этого, тянусь своими голодными губами к ее рту и ловлю зубами нижнюю губу. Вздрогнув, Эмили отстраняется и сильно толкает меня в грудь.
– Джай.
Вздохнув, я сползаю с ее тела и перекатываюсь на спину. Эмили поднимается с кровати и уходит в ванную, захлопнув за собой дверь.
Проведя языком по нёбу, я лежу, уставившись на трещину на потолке.
Это уже четвертый раз за три дня, когда я отключаюсь во время секса, и уверен, что сегодня была последняя капля. Черт, ничего не могу поделать. Не могу выкинуть брата из своей головы. Я пытался, но это похоже на толкание велосипеда по влажной липкой смоле.
Что меня бесит больше всего, что Джоэл еще даже не спросил о нашей сестре Джессике. Он и понятия не имеет, что она в Италии. Он даже не знает, что она до сих пор жива, и думаете, я получил «спасибо» за то, что спас его задницу? Нет. Я лишь только разрушил свою карьеру и в процессе здорово рисковал своей жизнью. Разве это не достойно благодарности?
Я снова это делаю, не так ли? Тону в своих собственных мыслях.
Выдохнув, я стягиваю оставшуюся часть штанов с ног и откидываю их куда-то в сторону, а затем перекатываюсь на бок. Смотрю на ярко-красные цифры на будильнике, стоящем на тумбочке. Уже восемь утра? Затем запах атакует мои ноздри, отчего сжимается желудок. Еще одно новое пристрастие нового Джоэла, которое ненавидел прежний – это жирная жареная еда на завтрак. Если бы два года назад мне сказали, что я буду завтракать с нюхающим кокаин, любящим завтраки и тату братом, то я бы рассмеялся. Ох, но как быстро невозможное становится возможным.
Звук струй душа, ударяющихся о плитку, заставляет меня спихнуть свою голую задницу с кровати и встать на ноги. Пока иду, чувствую, что мое тело принимает пассивную позу – плечи сутулятся, подбородок опущен, ноги волочатся. Не могу избавиться от нее. Я дрался, трахался и бегал до изнеможения, но внутри меня – горечь и злость – она затаилась, как раковая опухоль, и растет так же быстро и агрессивно.
И я не могу поговорить с братом об этом, потому что разговаривать обо всей этой ситуации – все равно, что стоять слишком близко к зажженной петарде, зная, что она может взорваться в любую секунду.
Я ступаю на плюшевый ковер и приближаюсь к двери ванной. Когда дотрагиваюсь рукой до изогнутой ручки из нержавеющей стали, замираю. Что я скажу? Эмили никогда не уходила от меня раньше, так что, предполагаю, «прости» на этот раз ничего не исправит.
Не хочу говорить ей, что мне стыдно. Я так долго работал над воссоединением с Джоэлом, и в моем представлении это должно было пройти по-другому. И уж точно не должен задаваться вопросом, почему я вообще утруждался спасти его.
Я нажимаю на ручку и открываю дверь. Пар устремляется навстречу моему обнаженному телу и налипает к коже, посылая мурашки по всему телу. Эмили стоит спиной и приглаживает свои темные мокрые волосы, когда я проскальзываю в комнату и закрываю дверь.
Ненавижу ссориться с Эмили. Конечно, она не самая простая женщина и иногда может злиться несколько дней, и если сейчас не исправить ситуацию, будет игнорировать меня до конца времен.
Когда открываю дверцу душа, клубы густого пара вырываются наружу, а Эмили так и не поворачивается ко мне. Дрожа, я захожу внутрь и закрываю за собой дверь. Тепло поглощает меня, уничтожая мурашки на коже одну за другой, и я становлюсь таким же теплым, как асфальт под утренним солнцем.
– Ты меня игнорируешь? – спрашиваю я и тянусь за отшелушивающей розовой мочалкой, которую Эмили попросила Тэда привезти из магазина два дня назад. Видимо, она все еще чувствует грязь из туннелей на своей коже и ощущает необходимость вычистить ее из своих пор.
Эмили выходит из-под струи воды и проводит мыльными руками по животу.
Ответа нет.
Я беру ягодный гель для душа, наливаю его на мочалку и взбиваю пену. Эмили откидывает длинные темные волосы в сторону, обнажая для меня изгиб плеча.
Держа мочалку в руке, я отказываюсь тереть ее кожу.
– Эмили?
Она оглядывается через плечо, ее темные глаза источают тот самый сексуальный пристальный взгляд, что так мне понравился, когда я встретил ее.
– Да. Я тебя игнорирую.
Неожиданно, Эмили резко разворачивается, отчего пена с мочалки размазывается о ее голую грудь. Ее глаза широко открыты, а кончик острого тонкого носика такой же красный, как и румяные щечки.
– Это из-за меня?
Я убираю мочалку от ее груди и сжимаю в руке. От давления пена стекает на мою ногу.
Я сдерживаю смех.
– Что?
Она избегает меня, ее обеспокоенный взгляд направлен на плитку.
– Это из-за меня?
– Я думал, это ты меня игнорируешь.
Эмили раздраженно выдыхает.
– Джай...
Я роняю мочалку и протягиваю к Эмили мыльные руки. Скольжу ладонями вверх по ее хрупким рукам и сжимаю маленькие бицепсы обеими руками.
– Из-за тебя что?
Эмили отодвигается, вырываясь из моей хватки. Если бы кто-то становился бездомным каждый раз, когда эта девушка сбивает меня с толку, то, скорее всего, каждый дом в мире бы пустовал.
– О чем ты говоришь?
Она жестом показывает на меня.
– Ты! Ты на все десять, почти одиннадцать, а я что? На четверку в лучшем случае?
Я в замешательстве хмурюсь. Если бы Эмили прямо ответила на мой вопрос, то сейчас мы были бы на одной волне. И с каких это пор люди оценивают внешность других людей по шкале от одного до десяти? Это самое нелепое, что я когда-либо слышал, учитывая, что вкусы у всех разные. Я, может быть, для Эмили и десять баллов, но для кого-то другого на троечку. То же самое и с Эмили. Для одного парня она может быть на четыре, но для меня на миллион. Все просто.
– Четыре? Что за…
Эмили поджимает губы и прикусывает их.
– Я что-то сделала? Из-за меня?
– Нет. Нет. Не из-за тебя.
Черт, она такая милая, даже когда ее волосы зализаны назад. Улыбка растягивает уголки моих губ, и я не могу ее сдержать. Мне нравится шар счастья, который раздувается у меня в груди при мысли, что ей не похер.
– Котенок, детка, расслабься. – Делаю шаг к ней, пока она смахивает каплю воды, стекающую по кончику ее носа.
– Я слишком агрессивна? Слишком обыкновенная? – Эмили оглядывает свое тело. – Может быть, слишком худая? – Смотрит на меня широко раскрытыми глазами. – Или, может быть, слишком жирная… Предполагаю, что в прошлом ты встречался с крошечными моделями. Или может… Почему ты улыбаешься?
– Потому что ты сумасшедшая.
– Сумасшедшая?
Я киваю.
– Да. Сумасшедшая
Как будто Эмили есть о чем переживать. В ней все, что я хочу в женщине. Она умная, сильная, с чувством юмора, красивая и верная. Форма и вес ее тела для меня не имеет значения. Я глажу руками стройный изгиб ее бедер и останавливаюсь на округлой попке, грубо притягивая к себе. У Эмили перехватывает дыхание, когда трусь голым телом об нее. Прохожусь пальцами вдоль позвоночника, и она начинает дрожать.
– Джай... – вздыхает она, расслабившись в моих руках, когда запускаю пальцы в ее волосы и тяну голову назад.
– С тобой абсолютно все в порядке, – говорю я, прижимая губы к ее подбородку. – Ты сводишь меня с ума. Я могу кончить, просто взглянув на тебя.
Отстранившись, Эмили хмурит брови.
– Со мной что-то не так, раз я не могу удержать твой интерес во время секса.
Я отстраняюсь.
– Дело не в тебе. Я просто...
Как мне сказать? Как сказать, что я гребаный идиот? Что вся операция была зря и мы, наверное, все умрем, пытаясь спасти женщину Джоэла? У нас было слишком много опасных ситуаций с Черепом. Мы слишком часто испытывали удачу. Череп находится в этой игре дольше, чем мы. Это лишь вопрос времени, когда он перехитрит нас, а после кражи Джоэла из-под его носа, не думаю, что он забудет о нас.
– Когда это закончится? – спрашиваю я, оставляя нежный поцелуй на влажной щеке Эмили.
Она хмурится.
– Секс?
– Нет. Не секс. Джоэл. Череп. Когда это закончится?
– Это не закончится... – говорит она, смахивая мокрые пряди волос со своей щеки. – Пока Череп не умрет, мы никогда не будем свободны.
Эмили говорит правду, и, если быть честным, правда никогда не звучала так устрашающе. Я вдыхаю, наполняя легкие тяжелым паром. Я многого не боюсь... но стать причиной, из-за которой кто-то другой может пострадать от того, с чем я не смог справиться. Выдохнув, я обхватываю ее за талию.
– Как думаешь, что мне делать?
Эмили прикусывает губу, размышляя над моим вопросом. Я хочу, чтобы она запретила мне помогать Джоэлу и умоляла не вызволять Монику. Хочу, чтобы попросила меня сбежать с ней, как уже предлагала, прежде чем мы занялись спасением Джоэла. Тогда я отказался, но сейчас... сейчас я запросто могу пойти на это.
– Ну... – Она прочищает горло. – Ты бы вернулся за мной?
– Без сомнения.
Она прикусывает губы, пытаясь скрыть улыбку.
– Джоэл любит ее, и, насколько могу судить, готов умереть ради нее. Повлияет ли это на твое решение, я не знаю.
Я наклоняю голову.
– Итак, ты говоришь, что мне следует пойти на это ради любви?
Эмили пожимает худенькими плечами.
– Я говорю, что твой брат не будет чувствовать себя целым, пока не получит ее. Представь, как он себя сейчас чувствует? Знать, что любовь всей твоей жизни в плену у другого человека – особенно такого, как Череп. Из-за этого и меня тошнит.
Я притягиваю Эмили к себе, прижимаю щекой к своей груди, и кладу подбородок на ее макушку.
Вспоминаю поведение Джоэла за последние несколько дней. Он не спит, находится под кайфом и испытывает внезапные приступы гнева. Дважды, когда я заходил к нему, его глаза были красными и влажными. Он любит ее. Любит сильнее, чем я когда-либо видел, и со мной или без меня, он вернется за девушкой.
Глава 2
Братья
Эмили
Я заканчиваю сушить полотенцем волосы и бросаю его на пол. Брызги капель покрывают зеркало в ванной, и я наклоняюсь поближе, чтобы проверить татуировку на ключице в виде черепа. Она полностью зажила, и ее черные чернила будут клеймить мою кожу до конца моей жизни. Я поскребла ее.
Угу. Она настоящая.
Не знаю, почему я все жду, что она сотрется. Полностью заполняю воздухом легкие и выдыхаю его. Чертовски ненавижу ее. Ненавижу этот череп и то, что он представляет.
Страх и обладание.
Это символ психопата, который пережил ужасную невыразимую трагедию и решил поступить так же с другими, как поступили с ним. Это ненормально. Заставлять других чувствовать боль, которую он ощущал в тот момент, когда его жена и еще нерожденный ребенок были вырваны из его жизни... это... это не то, о чем я хочу думать перед завтраком. Все, что связано с Черепом, обычно имеет силу выворачивать мой желудок, и, поскольку запах бекона так восхитительно витает в воздухе, не хочу, чтобы это произошло сегодня утром.
Вздохнув, я беру фиолетовую расческу и провожу ею по своим длинным волосам. Она цепляется за колтуны и узлы, но, приложив немного усилий, мне удается их распутать. Обычно я не вкладываю много усилий в свои утренние ритуалы, но с тех пор как «переехал» брат Джая, чувствую необходимость хоть чуть-чуть постараться. Это немного глупо, но я хочу быть на уровне стандартов, которые он, несомненно, имеет для своего младшего брата.
Вернув расческу на раковину, я запускаю пальцы в волосы и немного их взбиваю, добавляя нужное количество «беспорядка». Не хочу выглядеть так, словно специально потратила время на свою внешность. Я наклоняюсь ближе к зеркалу, проверяя легкий макияж, который нанесла ранее. Никогда не думала, что признаю это, но правильная тушь может творить чудеса с обычным лицом.
Я выпрямляю спину, откидываю волосы за плечи и поправляю потертую черную футболку с изображением группы Lynyrd Skynyrd (Примеч.: американская рок-группа, наиболее известный представитель и популяризатор южного рока 1970-х годов).
Моя любимая. Я стащила ее у парня, с которым однажды переспала, когда была немного моложе и глупее. Если честно, самое яркое в том событии – это футболка, а не секс. Все, что касалось секса, было «посредственным». Если вы понимаете, о чем я.
Выйдя из ванной, я следую за запахом еды до самой кухни. Чувствую напряжение в воздухе, как только вхожу. Оно густое. Удушающее. Не ожидала увидеть столько враждебности между братьями. То, как Джай описывал свои отношения с братом, были отличны от других. Я предполагала, что Джоэл его лучший друг.
По-видимому, больше нет.
Разочарование волнами исходит от Джая, пока он, опираясь на локоть, слегка покалывает вилкой кусочек банана. Настроение в комнате угнетающее и неловкое, что ослабляет мою радость от завтрака, расставленного на стойке. Как и у Джая, у Джоэла так же есть талант к готовке. С тех пор, как живу в домике у озера, я прибавила в весе. Немного, но мои тазовые кости уже не так выпирают, как несколько недель назад, и лицо округлилось. Но мне все нравится. Это тело женщины, о которой хорошо заботятся и которая (только бы не сглазить) счастлива.
Джоэл стоит у плиты спиной ко мне, поджаривает, судя по запаху, лосося. Как и Джай, Джоэл держит себя в фантастической форме. Его тело – это одни мускулы. Он выше, чем Джай, но ненамного. Кроме того, мышцы Джая наращены в ширину, отчего он кажется крупнее, а его брат наоборот же, более худощав.
Я смотрю на татуировки на спине Джоэла. Это картина – смесь черных чернил и теней со светлыми пятнами цвета.
Черепа и огонь.
Мужчины и женщины.
Жестокое убийство и полная анархия.
Джоэл оглядывается через плечо, оторвавшись от плиты. Темные круги окружают его глаза. Думаю, он до сих пор плохо спит.
– Доброе утро.
Тотчас же опускаю взгляд на стойку, жар обжигает мои щеки.
– Доброе утро, – говорю я, стараясь изо всех сил звучать экстра-жизнерадостно, а не чертовски взволнованной из-за татуировок на его спине.
У меня одна татуировка… одна… и она причинила мне адскую боль. Как Джоэл решился забить все тело? Сколько времени это заняло? Сколько это стоило? Я смотрю на него, а он слегка наклоняет голову, изучая меня своими темно-синими глазами. Глазами, которые так выделяют братьев. Он заметил, что я таращилась на него?
– Тебе не нравятся татуировки? – спрашивает Джоэл, вернув внимание к сковороде.
Он просовывает длинную металлическую лопатку под кусок лосося и переворачивает его. Пока он занят, я перевожу взгляд на Джая, который закатывает глаза. Я растягиваю губы в полуулыбке, когда он делает большой глоток воды из своего стакана и выдвигает стул рядом с собой.
– Не нравятся, – отвечаю я, обойдя вокруг стойку и усаживаясь на табурет. – Но твои выглядят довольно неплохо.
С искренней улыбкой Джоэл снимает сковороду с огня, подходит к нам и выкладывает огромный кусок лосося на небольшую тарелку. Я смотрю на стол. Неужели он ожидает, что мы втроем съедим всю эту еду? Здесь слишком много. Бекон, лосось, яичница, сосиски и блинчики. И где, он думает, мы будем хранить все это?
– Хорошо. Возможно, ты сможешь убедить моего брата, что татуировки не делают меня монстром.
Джай хмурится, его челюсть напрягается.
– Я никогда не говорил, что они делают тебя монстром. Я сказал…
– Пахнет вкусно, – вмешиваюсь я, не желая быть втянутой в еще один их нескончаемый спор.
Джоэл и Джай наблюдают, как я утаскиваю четыре ломтика бекона и пять больших ложек яичницы себе в тарелку. Мой желудок сводит судорогой от ожидания, отчаянно нуждаясь, чтобы я, наконец, зачерпнула все это вилкой и засунула себе в рот.
– Проголодалась? – спрашивает Джай, и в уголках его губ появляется сладкая улыбка.
Я улыбаюсь ему, одновременно насаживая на вилку бекон поверх яичницы, слой на слой.
– Умираю от голода.
Я просто люблю еду для завтраков. Я могу есть ее во время каждого приема пищи всю свою оставшуюся жизнь. Джоэл бросает на Джая взгляд – приподнятая бровь и ухмылка на губах – на что Джай отвечает смехом.
– Завтрак – ее любимая еда. Как и мороженое.
Я засовываю порцию в рот и наслаждаюсь вкусом.
– М-м-м. Ты почти так же хорош, как и Джай, когда дело доходит до приготовления завтрака.
Джоэл удивленно улыбается. Его белые зубы на удивление ровные и сияющие. Он ставит сковороду на стойку и перекидывает полотенце через плечо.
– До сих пор не могу поверить, что Джай готовит.
Я киваю с полным ртом еды, а Джай отодвигает свою тарелку.
– Мне пришлось научиться, – заявляет он грубым и резким тоном. – Кому-то же надо было готовить для Джессики.
Выражение лица Джоэла, когда Джай упоминает об их младшей сестре, разрывает мое сердце надвое. Эмоции за эмоциями отражаются на его лице. Сначала я вижу страх, затем следует сожаление, гнев, чувство вины и, наконец, признание. Я смотрю на свою тарелку и проглатываю еду. Как можно больше, чтобы избежать ругани.
– Она в порядке? – тихо спрашивает Джоэл.
Джоэл переживает о своей семье. Конечно, Джай это видит.
– Она в порядке. Ты должен знать, что она в Италии... на случай, если собирался выкроить время из своего напряженного графика, чтобы спросить о ней.
– Джай... – бормочу я, скользнув рукой по его руке, лежащей на столешнице.
Мышцы, покоящиеся под его кожей, натягиваются и напрягаются от разочарования, которое он чувствует. Джоэл кивает, проведя татуированной рукой по лицу и по черным волосам.
– Ладно. Я это заслужил.
– Ты заслуживаешь большего.
– Джай... – Я пытаюсь снова, отчаянно желая успокоить его, прежде чем он выйдет из себя.
Оба брата сильны и оба не боятся драться. Бог знает, если между ними что-то вспыхнет, то не останется никакого домика у озера. Они разгромят это место.
– Я заслужил это! – выкрикивает Джоэл, отчего мое сердце застревает в горле. – Я дерьмовый брат. Я бросил вас, когда вы нуждались во мне больше всего, и свалил все свои проблемы и обязанности на тебя. Сколько еще раз ты хочешь, чтобы я извинился?
Джай вскакивает на ноги, с грохотом роняя деревянный стул на пол.
– Вот в этом то и дело, придурок. Ты не извинился.
Возражение Джоэла застревает в его горле, и осознание мелькает на его красивом лице. Потрясенный, он приоткрывает рот.
– Ты настолько не в себе, что даже не помнишь, что, черт возьми, говорил?
– Я уверен, что сказал это... – Он смотрит на меня для поддержки, и я пожимаю плечами.
– Ну... технически, ты сказал это однажды, но это вряд ли было извинением, – говорю я, избегая его взгляда.
– Мне очень жаль. Черт. Что еще ты хочешь, чтобы я сказал? – Кадык Джоэла дергается, когда он проглатывает свои эмоции. – Я занялся этим и отвлекся… как и ты, Джай, так что не смотри так на меня, блядь.
Подняв руки, я слезаю со стула и ухожу в гостиную.
– Не втягивайте меня в это.
Каждая ругань связана со мной и Моникой, и, честно говоря, это раздражает. Я плюхаюсь на диван, немного огорченная, что оставила тарелку со своей горячей едой на стойке.
– Я отвлекся? – выкрикивает Джай, хлопнув ладонью о деревянную поверхность. – Чушь собачья. Ты здесь! Я сделал то, что, блядь, намеревался сделать.
– Я должен что-то сделать! – спорит Джоэл, не сводя свирепого взгляда с Джая. – Я не могу бросить ее.
– Почему? Ты без проблем бросил меня и Джесс.
Разочарование сглаживает черты лица Джоэла. Это видно по вскинутым бровям и напряженным мышцам вокруг его челюсти.
– Я бы сделал это для тебя, младшего брата. Я бы тебе помог.
– Не вешай это на меня. Это несправедливо.
Как только Джоэл отворачивается от Джая, раздается стук в дверь. Инстинктивно, все мое тело напрягается. Мы с Джаем обмениваемся взглядом, который говорит: «Ты кого-то ждешь?».
Я отрицательно качаю головой.
С видом жертвы, Джоэл идет по коридору к двери. Вдалеке я слышу низкий гул голосов и отчетливый смех. Есть только одна знакомая личность, кто смеется так противно и громко. Парадная дверь с грохотом захлопывается, и звук тяжелых ботинок гремит по деревянным доскам. Я наклоняюсь вперед, когда мужчины появляются на кухне один за другим. Впереди Тэд, в светло-фиолетовой футболке с черными шортами-карго и с футбольным мячом. За ним с несчастным видом тащится Хасс, одетый в розовое поло и темные джинсы, доходящие до белых ботинок. О, черт. Я поднимаюсь на ноги.
– Котенок! – восклицает Тэд, протягивая руку, тем самым указывая футбольным мячом на меня.
Я реально надеюсь, Тэд не ожидает, что я поймаю его. Кроме того, мне бы очень хотелось, чтобы вся эта история с «Котенком» сейчас прекратилась.
– Эмили.
Хасс машет рукой.
– Доброе утро, Эмма.
Я закатываю глаза. Это чертовски бессмысленно. Они будут называть меня всяко, как им заблагорассудится, и я ничего не смогу с этим поделать.
В отличие от Тэда, Хасс, кажется, не в самом веселом настроении. Если даже это и так, я, черт возьми, не могу точно быть уверенной из-за всех отеков на лице. Он покрыт порезами, швами, синяками и даже блестящим черным гипсом на сломанной руке. Бедный парень. Он знал и лучшую форму, это точно.
– Эм-м…
Забудь об этом, Эмили. В любом случае, им на это наплевать.
– Хасс. Лови. – Тэд бросает мяч, и тот, прежде чем неуклюже отскочить на кухню, ударяется о сломанную руку Хасса.
– Ой! – рычит Хасс и стонет так громко, что вот-вот полопаются кровеносные сосуды. – Если ты сделаешь это еще раз, мудак, я…
Его угроза прерывается взрывом хохота Тэда.
– Это просто смешно. Ты должен был видеть свое лицо.
Обойдя их, Джоэл хватает сковородку со столешницы и ставит ее в раковину.
– Почему ты в таком хорошем настроении? – спрашиваю я Тэда, возвращаясь к своей тарелке.
Он одаривает меня странным взглядом, протягивает руку и выхватывает несколько кусочков бекона из общей тарелки.
– Джоэл не сказал тебе?
– Джоэл не сказал нам что? – опережает меня Джай.
Тэд засовывает кусочки бекона в рот, намеренно лишая себя возможности ответить, и указывает на Джоэла, который, прищурившись, смотрит на него. С тяжелым вздохом Джоэл открывает кран и оставляет льющуюся воду заполнять раковину.
– Я плачу им по пятьдесят тысяч, чтобы они помогли мне вытащить Монику из лап Черепа, – сообщает Джоэл, прислонившись бедром к стойке.
Он нервно проводит руками по затылку, поскольку тишина поднимает свою уродливую голову, а Тэд протягивает тонкие пальцы за еще одной порцией бекона.
Я прочищаю горло.
– Как… как ты вообще с ними связался? Здесь нет никаких телефонов. Никакого интернета.
Оттолкнувшись от стойки, Джоэл лезет в задний карман своих серых спортивных штанов.
– Хасс забыл свой телефон. Я нашел его на диване.
Он протягивает тонкий смартфон Хассу, который берет и засовывает свой аппарат в один из передних карманов.
– Погоди, позволь мне разобраться... ты собираешься рисковать их жизнями ради собственной выгоды? – Отвращение и замешательство в тоне Джая громкое, слишком громкое, чтобы проигнорировать.
Джоэл пожимает плечами.
– Почему нет? Ты же это сделал.
Я съеживаюсь и задерживаю дыхание, ожидая, взрыва Джая.
Но этого не происходит.
Удивительно.
– У меня в машине чертежи территории Черепа. Мне нужно вернуть их до семи вечера, чтобы избежать каких-либо подозрений у капитана.
Джоэл кивает, едва заметный намек на победу отражается на его губах. Он закрывает кран, и внезапно его аура становится другой. Отчаяние и гнев сменяется решимостью и надеждой. Я одновременно радуюсь за него и грущу. Представьте, какой окажется Моника, если ему удастся добраться до нее... Череп – больной человек. Джоэлу повезет, если он найдет ее в здравом уме.
– Пойду, подышу свежим воздухом.
Джай разворачивается и стремительно несется к задней двери. Сильными руками он толкает хлипкую дверь так сильно, что она отлетает и ударяется о стену, заставляя меня подпрыгнуть.
– Ты должна поговорить с ним.
Я поворачиваю голову к Тэду и наблюдаю за тонкой капелькой масла, скатывающейся по его подбородку.
– Я? Почему я?
– Потому что ты – любимая девушка. – Он вытирает масло предплечьем, размазывая его по коже. – И ты не рискуешь получить удар в лицо.
Хасс кивает, а Джоэл продолжает мыть свою тупую сковороду, делая вид, будто раздражающей ситуации, что он создал, не существует. Это он должен ее исправлять, а не я. Вытащить Джая из одного из его дурных настроений – нелегкий подвиг, и я устала быть той, кто должен это делать.
– Ты офицер полиции и боишься, что тебя ударят по лицу? – спрашиваю я Тэда, который в ответ пожимает своими сильными широкими плечами.
– Говори, что хочешь. Удар кулаком по лицу причиняет боль, и я не люблю, когда в моем завтраке кровь.
Хасс тащит свою жалкую задницу за стойку, а Тэд ставит перед ним белую фарфоровую тарелку.
Я вздыхаю.
– Прекрасно. Я поговорю с ним, так как ни у кого из вас нет яиц.
Они бормочут слова благодарности, и я закатываю глаза.
Киски.
* * *
Сухая кора хрустит под силой кулака Джая, когда он ударяет им по стволу большого дуба, который растет в четырех метрах от озера. Он ругается себе под нос, поднимая кулак к лицу, чтобы осмотреть повреждения.
– Ой-ай. – Надувшись, я останавливаюсь в нескольких метрах от него и скрещиваю руки на груди.
Это отчаянная попытка удержать как можно больше быстро испаряющегося тепла из меня.
– Что тебе сделало это невинное дерево?
Джай резко поворачивает голову в мою сторону, сжимая и расслабляя поцарапанную и кровоточащую руку. Тяжело вздохнув, он поворачивается и прислоняется спиной к толстому стволу, зарывшись ногами в опавшие листья на сырой земле. Холодный ветер хлещет по моим голым рукам, и я дрожу. Он такой острый, как будто несет с собой крошечные осколки льда. Явный признак грядущей беды. Или зимы, как я люблю ее называть.
Джай бросает на меня взгляд.
– Подойди сюда.
Его тон легкий, но глаза темно-синие, все еще наполнены разочарованием, которое вложил в них его брат. Я иду к Джаю, кончики пальцев моих ног замерзают из-за сырой земли. Даже яркого утреннего солнца недостаточно, чтобы согреть зеленые травинки, остывшие ночью.
Море мертвых листьев хрустит и ломается под моими ногами, пока я сокращаю расстояние. Когда оказываюсь в пределах вытянутой руки, Джай хватает меня за плечи, и я спотыкаюсь, когда он притягивает меня к себе. Он обхватывает меня своими сильными руками за шею, прижимаясь своей твердой грудью к моей щеке. Я обнимаю его в ответ, обвивая руками его тонкую талию и зарываясь пальцами в черный свитер, чтобы предотвратить обморожение. Я люблю прижиматься к его свитерам. Запах Джая цепляется за пряжу материала, добавляя тепла и комфорта, когда я зарываюсь в него носом.
– Он напрягает тебя так же сильно, как и меня, или я драматизирую? – спрашивает он, нежно целуя меня в голову.
Я борюсь с улыбкой. Для Джая не чуждо немного драматичности. Но его брат в данный момент, как говорится, не совсем имеет голову на плечах. Иногда даже мне хочется выбить из него дерьмо.
– Немного того и другого.
Джай смеется, звуча больше как «хм-м-м» в мое ухо, через его грудь. Еще один порыв ветра кружит вокруг нас, сухие листья звучат как шелест бумаги. Мы вслушиваемся в хор деревьев, пока не заканчивается дыхание ветра. Тишина природы – блаженство, и, в отличие от затхлой тишины неловкого разговора, она ощущается живой.
Джай шевелится, расставляя ноги на ширине плеч и притягивая меня к себе еще крепче. Чувствую, как его пальцы играют с моими волосами на спине, наматывая тонкие локоны на палец, слегка дергая мою голову.
