Текст книги "Операция «Выход»"

Автор книги: Скарлетт Томас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Глава 31

– «Желтые» дороги? [42]42
  В Великобритании дороги местного значения обозначаются на картах желтым цветом.


[Закрыть]– удивляется Дэвид, глядя на карту, которую ему дала Джули.

– Да. Дороги местного значения, – подтверждает Джули. – Мы поедем по ним.

– Но почему? Мать твою, это займет несколько недель!

– Зато повеселимся, – говорит Шантель. – Расслабься, Дэвид.

Вечер субботы. Все готовятся к отъезду. Дэвид, качая головой, возвращает карту Джули, после чего он и Шантель выбираются из фургона – проверить, есть ли масло в моторе. Джули, Лиэнна и Люк прячутся от дождя внутри и дожидаются Шарлотту – Люк на кровати ближе к задним дверям, Джули на стуле за пассажирским сиденьем, а Лиэнна чопорно сидит на маленьком диванчике. Здесь теснее, чем предполагал Люк, и его ноги путаются в сумках, лежащих на полу.

– Где Шарлотта? – спрашивает Джули, глядя на часы. – Через минуту нам пора будет ехать.

– Наверное, приняла слишком много наркотиков и про все забыла, – говорит Лиэнна.

Когда Люку и Джули было лет по пятнадцать, они любили играть в игру «Доверие». Джули падала навзничь, а Люк ее ловил – и наоборот, – или один завязывал другому глаза, и потом «ослепший» получал инструкции, как обойти всякие препятствия в Люковой комнате.

Выход из дома походил на игру «Доверие», возведенную в тысячную степень. Когда Джули вела Люка к тому самому черному ходу, через который он давным-давно пытался выйти, у него вдруг перехватило дыхание, и он представил, что снова падает в обморок, точь-в-точь как тогда, в семь лет, и увидел это ясно, будто в кино, во всех мыслимых ракурсах. Он шел к двери, держа Джули за руку, и думал лишь про тот злополучный день: про гравийную дорожку, холодный воздух, пробуждение в постели.

Когда Люк вновь смог дышать – им пришлось на несколько минут задержаться на кухне, чтобы он мысленно подготовился, – он обнаружил, что не знает, чего боится больше: снова проснуться в постели, как в прошлый раз, или не проснуться вообще. Он никогда не думал, что это и вправду случится. Выход из дома был невообразим. Люк долгие годы фантазировал о том, что же там – за кухонной дверью, и теперь ему наконец предстояло это увидеть. Много лет назад ему достался один-единственный кусочек голубого неба – точно рождественский подарок, который можно только ощупывать, не разворачивая.

В сочельник Люкова мама всегда клала его подарки под елку. Ему не разрешалось трогать их, трясти или щупать. Только смотреть. Но однажды он не удержался. Подкрался к елке и стиснул маленький, интересной формы сверток. Такой мягкий. Игрушка! Наверняка игрушка. Мягкая, пушистая, которую он будет любить, обнимать и гладить. Он никогда раньше не получал мягких игрушек на Рождество. Обычно ему дарили электроприборы или одежду. Всю ночь Люк представлял, как разворачивает свою игрушку. Рождественским утром, перед завтраком, ему разрешили открыть один подарок из груды, наваленной под елкой. Конечно же, он выбрал маленький мягкий сверток.

Это была пара носков.

Так вот, пока что быть снаружи – это как носки. Носки, хотя Люк ожидал мягкую игрушку.

Он вышел за дверь (Джули слегка подталкивала его) и не нашел там ничего чудесного – никакого огромного мира в «техниколоре», где можно танцевать голышом. Обнаружил только шорох дождя, запах пищи (кто-то готовит ужин) и еле видимую серую пелену. Потом Джули спешно затолкала его в фургон, стоявший на гравийной дорожке, почти у самой двери. В руке у Джули был зонтик. Люк даже не почувствовал дождя. Впрочем, он бы его в любом случае не почувствовал – из-за шлема на голове. Какая жалость. Он всегда хотел почувствовать дождь на своем лице.

Теперь он сидит в фургоне, а все остальные тем временем входят и выходят, готовясь к отъезду, споря насчет маршрута и сердито ворча – мол, Шарлотта опаздывает, куда это годится. Люк смотрит на свой дом сквозь запотевшее грязное окошко. Такое чувство, будто Люков разум отделился от тела; будто он улитка и глядит на свою ракушку. Более странного ощущения он в жизни не испытывал. Он никогда не думал, что окажется здесь, в этом фургоне, и что не просто выйдет из дома, но вдобавок куда-то поедет. Этого он вообще не мог представить. Теперь, когда он вправду здесь, жизнь вдруг становится невообразимой, потому что в голове у Люка нет сценария для того, что будет дальше. Люку страшно. Он зажмуривается. В фургоне пахнет плесенью; запах влажный и как бы мертвый – словно кто-то на неделю забыл под кроватью чашку кофе.

В глубине фургона Лиэнна шепчется с Джули.

– Ты сказала, что сделаешь что-нибудь, – шипит она.

– Я сделала, – шипит в ответ Джули.

– Что именно?

– Не знаю. То есть знаю, но… Слушай, мне пришлось сказать Шарлотте.

–  Что-о?

– Только голые факты, не волнуйся.

– Поверить не могу, что ты меня выдала.

– Лиэнна, успокойся. – Джули вздыхает. – Ничего страшного не случилось.

– Тебе легко говорить. Я этого не переживу.

– Она не такая. Она знает, что это секрет. Не волнуйся.

– Она будет надо мной смеяться.

– Она и так над тобой смеется. Слушай, мне кажется, она решила, что это клево, на самом-то деле.

– Да ну?

– Ну да.

Люк не имеет ни малейшего понятия, о чем они болтают. Он сидит, зажмурившись. Все звучит как-то не так. Может, это из-за ветра, дождя или температуры, а может, просто из-за бесконечности внешнего пространства. Должно быть, дело в этом. Раньше весь мир Люка был устлан коврами, там были стены и шторы. Теперь Люк уже не знает, что есть в его мире, но знает, что миру этому нет конца и края. Он ложится на малюсенькую кровать и натягивает огромное одеяло из искусственной шерсти – Шантель и Джули натаскали их целую кучу. Наверно, ему лучше затаиться. И, может, не стоит больше смотреть в окно на свой дом.

Дэвид копается в двигателе фургона и производит металлические звуки – скрип и скрежет (открывается капот) и закольцованные взвизги (что-то отвинчивается и привинчивается обратно), – они отчетливо слышатся даже сквозь покрытый фольгой мотоциклетный шлем и одеяло. Кроме лязгов, производимых Дэвидом, шепота Джули и периодического хихиканья Шантель, Люк слышит гулкий стук дождя по крыше фургона и где-то вдали – музыку из сериала «Коронейшн-стрит», которая после щелчка (ключ в замке) и шороха (открывается дверь) вдруг становится громче.

Хруст гравия.

Потом голос отца Джули:

– Е-мое, что это вы тут делаете? – Кажется, он смеется.

Голос Джули:

– Ничего. Перевозим кое-что от Люка.

– Кто хозяин этой груды металлолома?

Голос Шантель:

– Это моя машина, мистер Кинг.

Снова хруст гравия. Судя по звукам, Лиэнна выбирается из фургона.

Голос отца Джули:

– У вас, ребята, тут какие-то темные делишки, а? Шантель:

– Нет, мистер Кинг, мы просто вывозим кое-какие вещи, которые Люк хочет продать, и…

Отец Джули смеется. Потом:

– А мне, по-вашему, не все равно? Хотя в кои-то веки моя дочь делает что-то интересное. Впрочем, я ее знаю и не сомневаюсь: вы и вправду просто вывозите вещи. Скучно, скучно, скучно.

Опять хруст гравия, дверь захлопывается, телевизор снова тише.

Люк не может открыть глаза, не может сдвинуть одеяло. Он предпочитает мысленно накладывать на звуки картинки – так они кажутся осмысленнее. А еще он может добавлять целые сцены. Может вообразить, как Дэвид гонится за отцом Джули, припечатывает его к стене дома и говорит – мол, не смейте так оскорблять свою дочь. Люк представляет, как отец Джули плюхается на землю, словно в кино – рубашка мятая, галстук развязался. Приятная картинка. Люк не открывает глаза, в частности потому, что тогда он перестанет видеть вымысел. Он не вылезает из-под одеяла.

– Какого черта, где Шарлотта? – говорит тем временем Джули.

– Да уж, она не торопится, – соглашается Дэвид.

– Нам пора ехать. А Люк там совсем один.

– Я с ним побуду, – говорит Шантель. – Снаружи льет все пуще.

– Я с тобой, – присоединяется Лиэнна. – А то у меня волосы кучерявятся.

Раздаются такие звуки, будто кто-то сыплет на крышу фургона маленькие твердые предметы.

– Ебать-колотить, град, – говорит Дэвид, и все забираются внутрь.

Глава 32

Шарлотта подъезжает в такси с женщиной, которая выглядит как ведьма.

– Это Софи, – объявляет Шарлотта. – Она ведьма.

– Привет, – улыбается Софи.

– Я сказала, что мы можем подбросить ее до Эппинг-Фореста, – говорит Шарлотта.

Она устраивается на пассажирском сиденье рядом с Джули, а Софи пробирается в кузов фургона к остальным.

– Ну, так где этот парень в скафандре? – спрашивает она.

Люк по-прежнему под одеялом, Джули не знает, почему.

Лиэнна явно смущена, щеки ее порозовели. Она переводит взгляд с Джули на Шарлотту и обратно, но никто не произносит ни слова. Шантель, похоже, немного нервничает, и даже Дэвид, кажется, слегка не в себе. Может, из-за того, что Софи и вправду очень напоминает ведьму. Она вся в черном, в черной шали и черных ажурных перчатках, на шее – кулон в форме пентаграммы; вдобавок у нее довольно пронзительные черные глаза и большущая родинка на лбу. Если бы не черты лица и пентаграмма, она выглядела бы точно как гот. А так она вылитая ведьма. Лишь одна деталь выбивается из колдовского облика – черный вещмешок «Рибок», который она водружает поверх всех остальных сумок в кузове перед тем, как сесть рядом с Дэвидом и Шантель.

Джули заводит мотор и дает задний ход по подъездной дорожке.

– Дэвид? – говорит она.

– Да?

– Карта у тебя?

– Да.

– О… погоди один сек… – Джули чуть увеличивает скорость «дворников» и старой тряпкой, лежащей на приборной доске, протирает изнутри ветровое стекло. Окна запотели от дождя и дыхания. Джули едва различает, что вокруг, когда минует тупик и выезжает с Уинди-Клоуз на дорогу, ведущую в центр города.

– Ты о'кей? – спрашивает Дэвид через несколько минут.

– Да. Мне нужно, чтобы ты нашел маршрут до Эппинг-Фореста.

– По «желтым» дорогам?

– Да. По «желтым» дорогам.

– Мать твою за ногу.

– Да перестань ты жаловаться, Дэвид, – говорит Шантель. – Джули боится, о'кей? А поскольку она одна может вести фургон, нам придется ее слушаться. Все будет зашибись.

– Ты боишься дорог? – спрашивает Софи у Джули. – И ты едешь в Уэльс?

– Да и да, – отвечает Джули. – Мы должны отвезти туда нашего друга. Это важно.

Дорога влилась в Главную улицу, и фургон как раз проезжает мимо «Макдоналдса». Люк молчит уже целую вечность, и, поглядывая на него в зеркальце заднего вида, Джули различает лишь бесформенную груду под одеялом в глубине фургона. Должно быть, все это ему невмоготу.

– Откуда ты знаешь, что она боится? – спрашивает Дэвид у Шантель.

– Это же очевидно.

– Я однажды попала в большую аварию, – вдруг произносит Джули. – На шоссе. Вот почему.

– Господи, что ж ты не сказала? – удивляется Дэвид.

– Я не знала, – говорит Шарлотта. – Ничего себе, детка, это жестко.

– Я не люблю об этом вспоминать, – бормочет Джули. Ложь ей противна, но, может, теперь ее оставят в покое.

– Если хотите, я могу заколдовать фургон, – предлагает Софи.

– Круто, – говорит Шарлотта. – А можешь прямо сейчас?

Софи качает головой:

– Когда остановимся в Эппинге. Здесь нет энергии.

Дэвид хохочет, Шантель пихает его локтем.

– Читай себе карту, – говорит она.

Он несколько раз переворачивает карту вверх тормашками.

– Тут нет никаких «желтых» дорог, ведущих в Эппинг, – произносит он наконец.

– Должны быть, – говорит Джули.

– Нету. Есть только всякие недодороги, у которых даже цвета нет…

– Ты можешь найти маршрут до Эппинга, Дэвид? – спрашивает Джули. – По этим недодорогам?

Он вздыхает.

– Вроде как.

– Отлично. Тогда вперед.

У Джули как-то странно бьется сердце. Это был бы просто ужас – умереть сейчас за рулем от инфаркта и угробить кучу людей в фургоне. Однако если медленно ехать по «желтым» дорогам, все будет пучком. По крайней мере, если она и врежется во что-нибудь, это будет не фатально.

– А что там, в Эппинг-Форесте? – спрашивает Шантель у Софи, пока фургон неторопливо катит по Главной улице.

– Мой шабаш, – отвечает Софи.

– У тебя есть шабаш?

– Конечно. Не бывает ведьм без шабаша. Хотя, если подумать, на самом деле бывают, но большинство обязательно входят в какой-нибудь шабаш.

– Что такое шабаш? – спрашивает Дэвид.

– Это группа ведьм, тупица, – говорит Лиэнна. – Все это знают.

– А сколько в шабаше ведьм? – спрашивает он у Софи.

– Тринадцать, – говорит она. – Но у нас только двенадцать.

В кузове продолжают громко болтать о шабашах. В кабине Джули пытается совладать с коробкой передач, тормозами, рулем и странным сердцебиением. Шарлотта приспособилась сидеть, положив ноги на приборную доску – лениво, лодыжка на лодыжке. Она курит и невнятно жалуется, что хорошо бы найти какую-нибудь приличную радиостанцию, да вот приемник не работает.

– Где ты ее откопала? – полушепотом спрашивает Джули у Шарлотты.

– Софи?

– Да, Софи.

– В «Восходящем солнце», – говорит Шарлотта.

– Ты ее знаешь?

– Не очень. Иисус знает.

– Наркодилер?

– Да. Они у него покупают наркотики.

– Кто?

– Ее шабаш.

– Ведьмы употребляют наркотики?

– Конечно. Ну, по крайней мере травы. Иисус может достать что угодно.

– Ну и как это поможет Лиэнне?

– Подожди, увидишь.

Машина, что едет перед Джули, останавливается у небольшой кольцевой развязки, хотя дорога впереди свободна. Джули этого не ожидала. Она бьет по тормозам, но толку ноль. Такое ощущение, что шины не держат сцепление с мокрой дорогой. Наконец фургон останавливается – всего в нескольких дюймах от машины. Двигатель глохнет, и Джули приходится повернуть ключ, чтоб запустить его снова.

– Высший класс вождения, детка, – говорит Шарлотта.

– Все этот дурацкий фургон! – Джули включает первую скорость и пересекает развязку. Вновь понижает голос до шепота: – А она настоящая ведьма? Не просто героинщица какая-нибудь?

– Ведьмы не колются героином, идиотка.

– Да, но…

– Конечно, она настоящая ведьма. Я могу рассказать тебе такие истории, что…

Впереди, в нескольких сотнях ярдов, еще одна развязка. На этот раз – большая, с дорожными указателями, предлагающими на выбор: «М-25 – Восток», «М-25 – Запад», «Колчестер – А-12» и «Лондон – А-12». Ни слова об Эппинг-Форесте.

– Погодите-ка, – говорит Джули. – Дэвид? Куда теперь? Какой выезд мне нужен?

– Направо по кольцу, – отвечает Дэвид. – Кажется… Погоди. – Он просит Софи показать на карте, где находится шабаш.

– Не могу, – говорит она. – Это тайна.

– Ебать-копать, – возмущается он.

– Нам нужно знать, куда ехать, – говорит Джули. – И желательно прямо сейчас.

Дэвид сует карту Софи под нос.

– Я могу указать, где меня нужно высадить, – снисходит она.

– Ты можешь это сделать побыстрей? – говорит Джули.

В фургоне происходит какая-то потасовка. Джули бросает взгляд в зеркальце и видит, как Дэвид отпрыгивает от Софи. Та странно улыбается ему и водит пальцем в воздухе.

– Да ну на хер, – говорит Дэвид. – Это ненормально.

– В чем дело? – спрашивает Шантель.

Джули во второй раз объезжает развязку. Кажется, на ней действительно только четыре выезда: два на магистраль М-25 и два на А-12. Ни та, ни другая дорога ей не подходит. Джули разворачивается и направляется тем же путем обратно, в центр города. Шарлотта как ни в чем не бывало возится с радио. Пока что ловятся только помехи.

– Уберите ее от меня, – говорит Дэвид, чуть не падая на Лиэнну.

– Осторожнее, – говорит Джули. – Что происходит? Что не так?

– Да, что не так? – с невинным видом спрашивает Софи.

– Сама знаешь, что, мать твою, не так. Господи Иисусе.

– Дэвид? – говорит Шантель.

В зеркальце Джули видит, как Лиэнна и Софи обмениваются зловещими улыбками.

– Какого хрена там у вас происходит? – спрашивает наконец Шарлотта, выключая радио.

– Софи что-то сделала, и карта… – Дэвид запинается. – Она, э-э… в общем, карта…

– Что?

– Карта засветилась.

– Не говори глупостей, – говорит Софи. – Зачем мне это – чтоб карта засветилась?

– Я видел это собственными, мать твою, глазами, ты, мутантка!

– Наверное, это уличный фонарь отсвечивал, – улыбается Софи.

– Или молния сверкнула, – улыбается Лиэнна.

– На хер это все, – говорит Дэвид. – Пусть кто-нибудь другой теперь карту читает.

– Я этим займусь. – Шантель вздыхает. – Прости за это безобразие, Джули.

Дэвид тычет в карту пальцем:

– Если она светилась правильно, то нам вот сюда.

Шантель поднимает взгляд.

– Почему мы едем обратно?

Джули вздыхает.

– Потому что никто мне так и не сказал, куда ехать.

– А. О'кей. Сворачивай налево при первой же возможности.

Над ближайшим левым поворотом висит знак с названиями каких-то мест – Джули о них слышала, но бывать там не бывала.

– Здесь? – спрашивает Джули.

– Да, отлично.

Через несколько минут Джули оказывается на крохотной сельской дороге. Очень мокрой, очень грязной и настолько узкой, что на ней едва хватает места одной машине. Джули и не знала, что в Эссексе есть такие дороги. Уличные фонари начинают таять в зеркальце заднего вида, и она сперва испугана, а потом счастлива. По такой дороге слишком быстро не поедешь, да и никто бы не поехал.

Глава 33

– Впереди нас ждет капитальный затоп, – говорит Лиэнна.

– Я и не знал, что у нас тут есть настоящая глухомань, – замечает Дэвид.

– Что значит настоящая глухомань! –спрашивает Шарлотта.

– Ну, знаешь, где можно бродить. Тропинки там, все такое.

– А что, бывает ненастоящая?

– Не знаю. Поля рядом с А-12, где прячутся насильники. Мрачные желтые квадраты.

– Очень поэтично.

– А то.

– Спорим, люди тут ездят верхом на лошадях, – говорит Лиэнна.

– Здесь довольно страшно, правда? – говорит Шарлотта.

– Просто сейчас темно, – говорит Шантель. – Уверена, днем здесь очень мило.

– Эппинг-Форест, однако, будет пострашней, – замечает Дэвид. – Мне рассказывали напрочь ебнутые байки про Эппинг. Ну, типа, про ту дорогу, где машины сами собой катятся в гору, и про обезглавленную женщину-призрака – слыхали про нее? Как-то раз мои кореша из Лондона круто обдолбались и поехали туда приколоться, но прикол получился так себе, потому что один из них заблудился, увидел какое-то привидение и с тех пор не разговаривает. Как в «Ведьме из Блэр». Без обид, Софи.

– Как-то даже не верится, – говорит Лиэнна. – Ты же преувеличиваешь?

– Так и было, клянусь, – говорит Дэвид.

– В лесу полно энергии, – соглашается Софи.

– Может, хватит болтать про обезглавленных женщин и призраков? – говорит Шарлотта.

– Сколько времени? – спрашивает Шантель.

– Где-то полвосьмого, – говорит Дэвид.

– Такое ощущение, что уже полночь.

Люк пытается понять, о чем они разговаривают. Звучит все это донельзя странно. Он мог бы сесть, но ему нехорошо. Он не знает, в чем дело – в движении, запахе плесени, а может, внешний мир проник сквозь скафандр, и Люк просто-напросто умирает. У него не получается думать связно – земля под ним движется, и это так непривычно, что мысли скачут. Сперва был полный кайф – совершенно новое ощущение, и Люк никак не мог понять, почему никто больше не восторгался прелестями путешествия на колесах. Первые пять минут движение было восхитительным и приятно щекотало нервы, но теперь Люку от него плохо. А еще эта Софи – кто, черт возьми, она такая, и почему она здесь? Может, Люк сядет, когда они от нее избавятся. Может, тогда ему станет получше.

Движение замедляется.

– Ближайший поворот налево, потом второй направо, – говорит Шантель.

– Я не вижу, где сворачивать, – жалуется Джули. – Слишком сильный дождь.

Бедная Джули. Ей, должно быть, все это невмоготу. Она ненавидит путешествия. Люк хочет, чтобы они были вдвоем. Будь они вдвоем, он бы ее подбодрил. Открыл бы глаза, сел рядом с ней и сказал: хочешь ехать совсем медленно – езжай, и наплевать, по какой дороге, – и он читал бы для нее карту, а она бы рассказывала ему, что там проплывает за окном. Но в данный момент Люк не желает знать, что там, снаружи. Ему кажется, мозг этого просто не воспримет – он еще не переварил впечатление от дома, увиденного с улицы. Люк чувствует себя как шнур, выдернутый из розетки. Ему не по себе. Он не может избавиться от мысли, что оставил дома какую-то важную вещь. И вдруг осознает, что оставил там всю свою жизнь. Он может только лежать в фургоне под одеялом, надеяться на лучшее и слушать голоса.

–  Налево,я сказала.

– О черт.

– Тебе придется развернуться.

– Не могу. Дорога слишком узкая.

– О'кей. Тогда на ближайшей развилке сверни… э-э, налево, потом еще раз налево.

– Хорошо, – голос Джули дрожит. – О'кей.

– Джул, ты в порядке? – спрашивает Шарлотта.

– Все нормально. У меня просто легкая клаустрофобия.

– А чего ты хотела – «желтые» дороги, – говорит Дэвид.

– Это ведь даже не «желтые» дороги, правда? Слишком уж маленькие.

– Ты точно Златовласка.

– В смысле?

– Все не по тебе. Слишком большое, слишком маленькое; слишком шумное, слишком тихое…

– Ну, «желтые» дороги были бы в самый раз, спасибо.

Несколько минут все молчат, только Шантель время от времени говорит «налево» или «направо».

– Эппинг сильно затоплен? – спрашивает Шарлотта у Софи.

– Да нет, – отвечает та. – Сейчас там нормально.

– Налево, – говорит Шантель. – И можешь какое-то время никуда не сворачивать.

– Отлично, – говорит Джули.

Люк чувствует, как фургон шатает из стороны в сторону, и дивится, с чего бы это. Впрочем, теперь движение замедлилось, дождь поутих, и Люк почти наслаждается стуком капель по крыше и ленивым хлюпаньем шин по лужам. Ровно жужжит радиатор, пахнет холодным, уютным дымом – Шарлотта, Джули и Дэвид курят. Каждый раз, когда фургон проезжает по очередной большой луже, Люку вспоминается телереклама безалкогольных напитков. Фургон опять кренится, потом, кажется, едет под гору, потом очень резко поднимается вверх.

– Городскому совету нужно срочно чинить эту дорогу, – говорит Джули.

– Это не дорога, – замечает Дэвид. – Это тропа.

– Не волнуйся, Джул, – говорит Шарлотта. – Скоро будем на месте.

– Спасибо, что подвезли, – произносит Софи. – Я знаю, вам пришлось сделать крюк…

– Все нормально, – откликается Джули.

– А в твоем шабаше все ведьмы – девушки? – спрашивает Дэвид.

– Да, – говорит Софи. – Ну, девушки и женщины. Самой старшей за шестьдесят, самой младшей только что исполнилось семнадцать. Мужчин у нас нет. Мы – дианический шабаш, так что…

– Что такое дианический шабаш? – спрашивает Дэвид.

– Из одних женщин. Поклоняющихся богине…

– Вы все лесбиянки?

– Нет.

– Носитесь по лесу голыми?

– Порой.

– Тогда жаль, что я мужчина. Звучит заманчиво. – Он смеется, потом Люк слышит, как Шантель говорит что-то вроде «Дэвид!» и игриво шлепает нахала.

– Мы бы в любом случае тебя не взяли, – говорит Софи. – Даже если бы у нас были мужчины.

– Да? – Дэвид, кажется, огорошен. – Почему?

– Ты не ведьмак, – объясняет Софи.

– Ты хотела сказать колдун!

– Нет. Ведьма-мужчина зовется ведьмаком.

– О. И я не такой?

– Не-а.

– Ты что, это видишь?

– Ага.

– А разве это имеет значение?

– О да. Нельзя войти в шабаш, если ты не ведьма или не ведьмак.

Люк ерзает. Теперь фургон почти остановился, и Люк чувствует себя не так уж плохо. Просто потерян. Он понятия не имеет, где находится, и если бы его сейчас высадили, он ни за что не добрался бы до дома. Никто никогда не учил его, как переходить дорогу, покупать автобусный билет или читать карту. Если вдруг случится беда, он не будет знать, как найти таксофон и что с ним делать. Люк никогда не думал, что окажется так далеко от дома – словно попал в другой мир, где дома больше не существует.