Текст книги "Это кто переродился? Книга 4 (СИ)"

Автор книги: Сириус Дрейк

Соавторы: Александр Артемов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Это кто переродился? Книга 4

Глава 1
Как сделать вечер веселее?

– Хватайте его! – тыкал Артур в меня пальцем. – Ваня это ты же коварным образом подговорил меня явиться сегодня во дворец, да?

В ответ на это Инквизиторы повернулись ко мне. Я же пожал плечами.

– Было дело. Только я просил тебя прийти через парадный вход.

– Где мне дали отворот-поворот! А ты не отвечал на звонки! Заговорщик!

– Точно… – и я нащупал в кармане телефон. Вернее то, что от него осталось после удара Лаврентия. – Что ж, мессир Инквизитор купит мне новую трубку…

Улыбаясь, я подошел к этим двум шкафам.

– Отойдите, господа. Разве вы не слышали приказа Марьяны Васильевны?

Лаврентий покачал головой.

– Охраной дворца руководит не Марьяна Васильевна, а…

– А кто⁈

И дрожа от злости, к ним подбежала Марьяна.

– Кто руководит? Домна⁈ С каких это пор?..

– С дороги, Марьяна Васильевна, иначе…

– Иначе⁈ Ты смеешь еще мне угрожать, грязный пес⁈

Он попытался что-то сказать, и тут же получил хлесткий удар по щеке. Марьяна била тыльной стороной ладони, так что Лаврентий даже покачнулся.

Пенсне упало в траву, а его взгляд сразу же изменился. Он был удивлен.

– И ты смеешь игнорировать мои вопросы? Кто ты такой, Лаврентий⁈ А ты Григорий, – и ее палец уткнулся в грудь второму Инквизитору. – Вы кто такие⁈

– Мы призваны, чтобы…

– Вы два пса, которые живут только для того, чтобы выполнять приказы Домны. Без нее вы никто. А Кирова…

И Марьяна ткнула пальцем себе в грудь.

– Выполняет мои приказы. Пока нет бабушки, я во дворце главная. Вы поняли это, или нет? Или забыли, кто перед вами?

– Марьяна Васильевна, вы нарушаете…

Не стерпев, Марьяна схватила Лаврентия за шиворот. Перед ним она была почти Пухом рядом со здоровенным псом-доберманом, однако сейчас это было неважно. Ибо я чувствовал, как в ее жилах побуждается Древняя магия. И у меня внутри все похолодело…

Я так и не понял, кто ей передал ее. Вергилий? Но отчего в тот день одежда осталась на ней? Или это Дарья постаралась, но когда?..

Лаврентий попытался оттолкнуть девушку, но в тот же миг ее руки охватило пламя. Я хотел было рвануть к ней, но один взгляд принцессы заставил меня застыть на месте.

Григорий тоже не успел прыгнуть к ним – ему в грудь упирался меч Артура.

– Ни с места, – и его губы сложились в оскал. – Боюсь, на таком расстоянии твой хлыст бесполезен, Инквизитор.

В подтверждение его слов за его спиной вновь появилась тень. И даже она улыбалась словно тварь из Изнанки.

Да, это тоже была Древняя магия. И то, что Артур овладел ею делает ему честь.

– … Ты хочешь умереть, Инквизитор? – послышался вопрос Марьяны, которая держала Лаврентия в огненной ловушке. – Этот огонь спалит тебя за одну секунду… Возможно, вместе со мной, но…

И она с улыбкой шепнула ему на ухо.

– … Как иначе образумить вас, ублюдков? Как думаешь, что скажет Домна, узнав, что вы оба, вместо того, чтобы защищать наследницу престола, стали причиной ее гибели?

Лаврентий не шелохнулся. Он смотрел на нее такими глазами, словно действительно хотел убить девушку на месте. Огонь явно доставлял Марьяне дискомфорт – она морщилась, но упрямо держала пламя. Лаврентию тоже бело несладко: его одежда начинала тлеть, однако сам он только дергал щекой.

Можно было позавидовать его выдержке, ибо стоит дать Огню волю, и он не успокоится, пока не сожжет жертву дотла. Кажется, Марьяна тоже поняла это.

Мигом позже пламя затухло, но ее хватка не разжалась.

– Артур остается, – сказала она после нескольких секунд напряженного молчания. – Это мой приказ. Ясно?

Инквизитор молчал. Его взгляд говорил о многом.

– Ясно⁈

Ответить ему не дал шум шагов. Мы повернулись.

К нам шагала Дарья. Вернее, Лжедарья с собачкой на поводке. А еще десяток гвардейцев.

– Что за шум, а драки нет? Господа? – и она строго поглядела на двух Инквизиторов. – Вы что собрались обижать мою внучку⁈ Как? Об этом узнает Кирова!

Марьяна улыбнулась, и ее хватка разжалась.

– Ох, конечно же, нет. Верно, Лаврентий? Он же просто хотел испытать мои магические возможности, верно? Сначала поиграл с Ваней, а теперь решил разыграть покушение. Ведь так?

Гляделки продолжились. Долгие, пристальные, как и любил этот неприятный тип. Однако в конце концов, здравый смысл победил.

– Верно. Вы хорошо держались, Марьяна Васильевна. Только в следующий раз…

И нацепив пенсне себе на нос, он прошипел:

– Держите себя в руках.

На этом Марьяна сделала шаг назад. Артур тоже. Оба отошли ко мне. А мы все – к Лжедарье в кольце копий. Инквизиторы же молча провожали нас глазами.

– Если он обижал тебя, внучка, – сказала королева, положив руку ей на плечо. – Только скажи, и этих двоих…

Марьяна покачала головой.

– Нет, бабушка, все хорошо. Они просто слишком усердны в своей работе. Идем, наверное, стол уже накрыли…

И она потянула нас прочь. Гвардейцы, взяв нас в кольцо, отступали грудью вперед. Инквизиторы же не сводили с нее нас взгляда, а вот чего было в них больше – злобы или удивления – это оставалось загадкой.

Хех, страсть как хотелось услышать, как они будут рассказывать о произошедшем Домне. Увы, ее глаз не передает звуков, но вот выражение лиц…

– Обухов! – услышал я голос Лаврентия и задержался. Тот все стоял под дубом и полировал меня глазами. – Завтра в тот же час. Без опозданий.

А затем оба растворились в листве.

* * *

Из-за нашей небольшой потасовки обед пришлось отложить на пару часов, и я уж понадеялся, что его вовсе отменят, но нет… Они всего лишь перенесли его в другой зал, а в том затеяли «внеплановый ремонт».

– Ты-то в следующий раз не стесняйся! – хихикал Иван, летая над моей тарелкой. – Просто взорви дворец к чертовой матери! И тогда все твои мучения мигом закончатся.

Я кивнул. Возьму на заметку.

Мука мукой, но хоть еды было жуй не хочу, однако от этих болтливых аристократов мне становилось тошно. А их были сотни, и все, буквально все, старались как могли льстить королеве.

Я же улыбался. Пустая лесть была мне противна, но как же забавно было видеть, как они расшаркиваются перед Лжедарьей. А ведь она даже не аристократка. По словам Домны, они набирали женщин чуть ли не в ночлежках. Лишь бы была неотличима внешне.

– Позвольте выпить за вас, ваше величество! – грохотал очередной подлиза. – И вашу замечательную внучку! И будущую партию, конечно же!

По столам прошлась волна смеха, а Марьяна, услышав про партию, покраснела до ушей. Громче всех, однако, смеялась ее «бабушка».

Слушая их вполуха, я уплетал все со стола, а также снова ловил на себе взгляды – и чем старше был смотрящий, тем более презрительными они были. Артуру, что сидел рядом тоже попадало – на него вообще глядели как на таракана.

И снова на меня злобствовал князь по фамилии Волгин – смотрел на меня как волкодав на волка, который удумал увести его стадо. Его сынок, Сашка, сидел слева от него. Весь вечер он едва притронулся к еде. Женщина в красном тоже была здесь, как и папаша Игоря, старый и грозный граф Илларионов. Их глаза были не менее холодными.

Этот что, тоже рассчитывал «подложить» под Марьяну своего Игоря? А вот и он, кстати говоря, живой и здоровый. Ну хоть кому-то я был рад.

Поймав его взгляд, я салютнул ему бокалом. Тот в ответ тоже улыбнулся, но отец глянул на него таким испепеляющим взглядом, что тот мигом стушевался.

– Выскочка, выскочка, выскочка! – хихикал Иван, сев на край тарелки. – Это единственное, что о тебе говорят!

– Плевать… – сказал я, глодая ножку. Кажется, это было не совсем по этикету, но мне было плевать. После драки с Лаврентием силы мне точно не помешают, и много. – Как там в «Котле»?

– Все путем. Вчера забрали крысу и уже готовы надрать задницы Крысам. Интересуются, ты будешь?

Я вздохнул и налил себе вина.

– Нет, и не только оттого, что мне приходится строить из себя придворного…

– А почему?

– Дело в Василие Олафовиче. Я жду его здесь.

– Думаешь, он придет лично?

Я кивнул.

– Конечно. Иначе и быть не может. Мы сорвали все его операции, а значит, рано или поздно, ему придется и самому выйти на сцену. Если наши разнесут базу Крыс, с которыми, я уверен, связано его высочество, то мы лишим его источника золота. А значит, Василию ничего не останется, как заявиться лично…

– Хороший план!

В ответ я хлебнул вина и откинулся на спинку.

– Главное, чтобы какой-нибудь Мастер не увел мое золото. А то этот псих опять понесет его в детский сад…

* * *

– Это ничтожество, Обухов, опять разговаривает сам с собой, – прошипел князь Волгин, искоса поглядывая на этого выскочку, который был настолько жалок, что то и дело клал локти на стол. Про то, как пользоваться ножом, он, кажется, и вовсе был не в курсе. – Черт, и что Марьяна Васильевна нашла в нем?..

– Согласна, не понимаю, – ответила княгиня Державина, сидевшая рядом. – Ваш Сашенька и выше, и статней, и просихождение у него безупречное. Они с Марьяной Васильевной могли бы составить прекрасную партию.

В ответ Волгин только хрустнул кулаками. Посмотрев на Илларионова, который тоже явно был не в духе, он покачал головой. Хоть они и были соперники во всем, однако не понять графа было тяжело…

Это же обычная муха! Простолюдин! Хам!

– Почему Королева допустила это?..

– Королева? – ухмыльнулась Державина. – А вы находите, что это Дарья?

– Что⁈ Конечно! А кто же…

– Нет-нет. Вы уверены, что там сидит именно Дарья?

Державина, указала бокалом на королеву, которая болтала о чем-то со своей внучкой. Волгин нахмурился. Он все еще не понимал.

Княгиня же с улыбкой подвинулась к князю.

– Если они думают обмануть этих ослов-простолюдинов, то я знакома с Королевой почти полвека. Смогу отличить фальшивку от оригинала.

Минуту Волгину казалось, что он ослышался.

– Почему?..

– Манеры, мимика, выбор вина. Красное полусухое, серьезно? Дарья всегда пила только белое! А еще… Дарья Алексеевна никогда бы не переступила порог с левой ноги. У нее был бзик на этом. А эта вошла в столовую именно с ней. Дешевая подделка!

И улыбнувшись в лицо ошеломленному Волгину, она выпила свой бокал до дна.

– Думаете, Королева мертва? – спросил Волгин спустя минуту задумчивого молчания.

Его сердце отчего-то начало биться как бешеное. Не верить Державиной было глупо. Уж кто-кто, а она была наблюдательнее всех людей, с кем сводила его жизнь.

Но… Это же…

– Безумие!

– Возможно… Но также очевидно, что настоящая Дарья Алексеевна очень не хотела показывать Марьяну публике, а эта… – и она кивнула в сторону Кировой. – Сделала все быстро. А еще с помпой.

– Вы в самом деле думаете, это…

– Конечно. Все произошло еще две недели назад, в тот самый день, когда Королева впервые пропустила встречу литературного клуба. Судя по отчетам о встречах, она целый век не пропускала ни одного заседания, исключая тех нескольких лет, что провела в Башне, да и тогда писала туда письма. И вот…

И Державина развела руками.

– Нет, вы можете мне не верить, но вы вспомните меня, Владимир, когда в скором времени Марьяну Васильевну венчают. И нет, не с вашим Сашей, и не с Игорем Илларионовым, хоть этот брак меня бы не удовлетворил. А со всей очевидностью с тем юным ублюдком, что, кстати, весьма похож на отпрыска Королевы в молодые годы…

Закрыв рот веером, она захихикала. Волгин был ошеломлен.

– Нет…

– О, да! Тут уж я не могу ничего предполагать, но разве вы не видите? В них много схожего! Он так же мерзко ведет себя за столом!

– А вы знаете, что это за ничтожество рядом с ним? – спросил Державину сидевший рядом еще один князь. – Кажется, это какой-то лакей!

Державина же наклонила голову, всматриваясь во второго парнишку. Ее глаза отчего-то блеснули.

– Это переворот… – бормотал Волгин. – Что же, Домна хочет взять власть⁈

– Не хочет, Владимир Григорьевич. Она уже добилась власти. А этот юнец очевидно ее билет в королевскую опочивальню.

Волгин аж дернулся. И тут на них обратили внимание – одним из заинтересовавшихся резкими движениями князя была Кирова, и на смотрела прямо на их компанию. Почтив ее фальшивой улыбкой, Волгин кивнул. То же самое сделала и Державина.

Взгляд Кировой держался еще пару секунд, а затем она, извинившись, покинула зал. Когда дверь закрылась за ее спиной, Волгин выдохнул.

Жуткая женщина. Красивая, этого у нее не отнять, но от этого она только страшнее.

– … Но ведь нужно что-то делать… – шепнул он Державиной. – Если Инквизиция еще и узурпирует королевскую власть, то…

– Уже-уже, Владимир. Вы что не слышали?..

И снова улыбнувшись, Державина кивнула служанке, чтобы та подлила Волгину немного вина. Схватив бокал, князь выпил его одним махом.

– Нельзя ждать! Нужно остановить эту суку! Дарья дала ей все!

– Конечно, – кивнула Державина снова сделала знак, чтобы бокал Волгина всегда был полон. – А она хочет больше…

И хихикнув в веер, Державина блеснула своими хитрыми глазами.

– Мы, женщины, всегда хотим больше. В этом я нашу Нику понимаю как никто.

* * *

От скуки я был готов лезть на стену, а тут произошло кое-что, что заставило меня заинтересованно взяться за бокал.

Домна ушла, и вот уже минут двадцать не появлялась. Вряд ли она так долго сидит в туалете, а значит…

Есть только один способ проверить!

Улыбнувшись, я прикрыл глаза и тут же увидел какую-то комнату с диваном и полностью занавешенными окнами. Передо мной было хмурое лицо Лаврентия, а по нему – одна пощечина за другой – лупила Кирова. И судя по тому, как быстро он краснел, она была зверски зла.

Нет, просто ЗВЕРСКИ! Наверняка узнала о нашей стычке в саду. Интересно, Григорий уже лежит где-нибудь в луже собственной крови?

– Так ему… Так ему, Домна, продолжай! – хохотнул я, запивая свою победу вином. – За Марьяну! За мою монетку!

Еще один удар, и, кажется, Кирова устала. Лаврентий что-то сказал и тут же снова заработал пощечину. Отвернулся, но продолжил говорить. Кирова же тяжело дышала – ее декольте прямо блестело от пота. Одна капелька за другой, пот скатывался в ложбинку между двух ее грудей.

Закончив, Лаврентий посмотрел прямо на Кирову, а та… Схватила его за ворот, а затем Инквизитор оказался очень и очень близко. Настолько, что…

Я вздохнул. Этого мне видеть точно не хотелось – а ведь, они целовались, и весьма страстно. В следующий миг Кирова принялась стаскивать с Лаврентия одежду, а тот увлеченно занимался ее декольте.

– Гадость какая… – вздохнул я и, открыв глаза, вновь оказался в зале со всеми этими старыми занудами.

Из двух зол я выбрал второе. Все же видеть, как раздевают Лаврентия мне хотелось меньше. В горле запершило, а спасти меня мог только бокал вина. К счастью, в нем недостатка не было.

Иван же продолжал что-то болтать над ухом.

– … Странно, что ты вообще доверил Дарью какому-то серийному убийце-парикмахеру с замашками Робина Гуда…

– Я не доверил. Она сама так захотела.

– Что⁈ Ты же ее даже не видел!

– Не видел, но не родился еще тот, кто смог бы удержать ее против ее воли. А раз она живет у Мастера, значит, сама сделала такой выбор. Поверь, я ее знаю…

– А как же Олаф?

Я поморщился. Лучше бы он не упоминал этого имени.

– Значит, так надо было.

– Как так? Жить с ним СОТНЮ лет!

Скрипнув зубами, я попытался поймать это летучее недоразумение, но он в проворстве не уступал мне в лучшие годы.

– Она с ним не жила, идиот! – прошипел я, вызвав оживление придворных. – Не слышал, что они даже спали в разных комнатах!

– Ага-ага, – хихикал Иван, нарезая вокруг меня круги. – А этого Василия ей ветром надуло! Как минимум, один раз…

Тут я не выдержал. Схватил нож и швырнул его прямо в шмеля. Сверкнув, он пролетел над столом – и прямо в направлении князя Волгина.

Звяк! – и все разговоры мигом затихли. Белоснежная скатерть окрасилась красным.

Глава 2
Что же ты хочешь, Марьяна?

Красная жидкость капала на пол. В момент за нашим массивным П-образным столом так тихо, что под потолком снова послышалось жужжание виновника «трагедии».

Бокал, который князь держал в руке, разнесло вдребезги, а все вино выплеснулось ему на колени. Нож же воткнулся в стену за его спиной. Пару секунд Волгин хлопал глазами, не веря в то, что произошло. Марьяна тоже – цвет ее лица за это время поменялся раза три.

– Ваня… В смысле, Иван Петрович. Как вы…

Тут из-за стола поднялся Волгин – его белоснежные княжеские панталоны были безнадежно испорчены. Следом встал и его сынок Сашка. Напуган он был ничуть не меньше, чем Марьяна.

– Вы… Вы только что…

Я опередил князя.

– Избавил вас от страшной участи. Это вино прошлогоднего сбора – отвратительно. Попробуйте это, – и я толкнул ему бутылку. Крутясь вокруг своей оси, оно поехало к тарелке князя.

Качнулось и… осталось стоять.

Из разных концов зала послышались шепотки, но все голоса тут же затихли, стоило Волгину выйти из-за стола и, крепко сжимая перчатку, медленно направиться ко мне. Цветом лица он напоминал помидор, и не только из-за злости. Все же вино было не только на штанах, но и в желудке, а выпил его светлость, похоже, немало.

Скрипнула дверь, и в зал вернулись Кирова с Лаврентием. Оба были немного помяты, но насторожены – и немудрено. Учитывая, что такой огромный стол пребывал в полной тишине.

– Быстро ж они! – хихикнул Иван. – Ой-ей, что сейчас будет!

Кирова же быстрым шагом кинулась вперед, и нет не к Волгину, а к Лжедарье. Склонившись, она шепнула ей пару слов.

Та нахмурилась, и их взгляды скользнули мимо Волгина, который вот-вот грозился добраться до меня. Проследив за их взглядами, я тоже услышал приближающиеся звуки – шаги из коридора. Судя по всему, группа была немаленькая. Секунда сменяла секунду, а их становилось только больше. Посекундно что-то звенело.

– Вы оскорбили мою… – начал Волгин, приготовившись метнуть перчатку мне в лицо, однако его фразу прервал молодой возглас из коридора:

– Они точно там? А что так тихо⁈ Они там что уснули все?

Остальные гости тоже услышали новых гостей и принялись прихорашиваться. Даже Лжедарья поправила прическу, смотрясь в зеркальце. Волгину она прошипела:

– Владимир! Вы чего стоите⁈ Это послы Царства! И царевич лично!

Князя же как громом поразило.

– А вы… – бурчала Лжедарья, поправляя макияж. – Ваши штаны… Быстро!

Шаги были уже у порога. Единственное, что успел сделать Волгин, прежде чем двери раскрылись, это прыгнуть за спинку моего стула.

– Что вы там говорили, милейший? – поднял я глаза, а Волгин из красного мигом стал белее скатерти. – Кажется, я вас как-то оскорбил?

Раскрылись двери. В коридоре людей было с полсотни, а то и больше. Все в доспехах, при оружии и с гербами. Впереди быстрым шагом двигался молодой светловолосый мужчина с тяжелым подбородком и голубыми глазами. Каждый шаг на его ногах звенели шпоры.

– А вот и они! – сказал он, слегка коверкая слова. – Спрятались от нас!

Чмокнув свое отражение в зеркальце, Лжедарья приподнялась со своего места. На лице лежала фальшивая улыбка радушия.

– Царевич, вот и вы! Как же так Гедимин Павлович? Вы ведь обещались пожаловать еще три часа назад? Отчего заставляете мои старые кости ждать?

– Дорога ни к черту! Сами знаете, как часто порталы открываются посреди автострады!

Дойдя до места королевы, он элегантно поклонился и поцеловал ей руку. Затем приложился к пальцам Марьяны – на нее он посмотрел как волк на свежезапеченного ягненка. Она же почтила его таким взглядом, будто увидела в супе муху.

Кажется, их затянувшиеся гляделки заметили все. Даже Волгин, который все стоял за моим стулом напрягся, ибо спинка, за которую он держался, начала скрипеть.

Смотрел князь только на своего сына и что-то еле заметно шипел в его сторону, а тот словно стал ниже ростом. Боялся даже посмотреть в сторону царевича.

– Марьяна Васильевна, – во всеуслышание сказал Гедимин, все держа руку Марьяны, а затем поцеловал вновь. – Очарован… Сколько лет мы не виделись?..

– Много, царевич, – проговорила она, скосив на меня глаза. – Наверное, лет семь. Или восемь.

– Эти семь или восемь лет были для меня мукой. Не видеть ваших глаз самое суровое из наказания.

И очаровательно улыбнувшись – я физически ощутил, как все до одной дамы в зале начали таять от его улыбки – Гедимин повернулся к князю Волгину. Тот, как и все мужчины, смотрели на него с нескрываемой неприязнью.

– Ваша светлость! Вас я тоже рад видеть! Тоже пришли выразить свое почтение королеве? Или помогаете этому молодому человеку со стулом?

Глядя, как Волгин из бледного становится зеленым, царевич расхохотался. Панталоны князя по-прежнему закрывала моя спинка. Выйти из-за нее для него было смерти подобно.

– А что же это за молодой человек, который заставил одного из самых могущественных людей в Королевстве прислуживать себе за столом? – опустил царевич на меня глаза. – Очень знакомое лицо… И где я вас мог видеть?

Я же продолжал сидеть и потягивать вино. Общаться с этим напомаженным франтом мне хотелось меньше всего…

Увы, «политика» все решила за меня. Поймав взгляды, наверное, уже десятого человека – в том числе и Кировой – я понял, что, кажется, придется жать ему руку, спрашивать о погоде, шутить или делать еще какую-то другую человеческую чушь.

Поднялся. Поклонился. Пожал руку. Спросил как дела в этом их царстве?

– Как с погодой?.. Хороши ли огурцы в этом году?

Марьяна же закатила глаза, а вот Лжедарья смотрела на все происходящее с улыбкой. Про Кирову я бы так не сказал – всю их страсть, которая еще десять минут назад полыхала у них с Лаврентием, как ветром сдуло.

– В порядке, уважаемый, в порядке, – говорил царевич, пристально всматриваясь в меня своими голубыми-голубыми глазами, делающими его похожим на рыбу. – Но, позвольте полюбопытствовать, кто же вы?.. Загадочный молодой человек?

– Я? Я сир Обухов, ваше величество.

– Высочество… – шикнула Марьяна, но кажется царевич не заметил моей промашки.

Наоборот, кажется он был впечатлен. Даже перестал улыбаться.

– Сир? И Обухов? И сидит так близко к королеве?.. – проговорил он еле слышно, а затем улыбка вернулась на него физиономию. – Ах, как интересно… Должно быть, вы весьма неординарны, раз умудрились забраться так высоко, оставаясь сиром?

Я только пожал плечами.

– Я всего лишь прошел Испытание. Более ничего.

В ответ царевич недоуменно заморгал. Я же схватил за плечо Артура и поднял на ноги.

– А вот это, – и я сунул руку Зайцева этому Гедимину. – Артур Зайцев. Он тоже прошел Испытание, скажи?..

– Ааа…

Но сложившееся положение спасла Лжедарья. Честь ей и хвала.

– Присаживайтесь Гедимин Павлович! – и похлопала по месту слева от себя, где уже было все готово. – Вы, наверное, устали с дороги.

– Пожалуй, – и кивнув нам с Артуром, он шагнул к Марьяне с Дарьей. – Но я бы предпочел поместиться чуть ближе к моей… суженной.

Миг стояла тишина, а затем среди собравшихся разразилась целая буря эмоций – недоуменный шепот, возмущенные вскрики, а еще нервную работа вееров, кои обдували краснеющие щеки дам. Лжедарья же с улыбкой подняла бровь: почти как настоящая Дарья этого у нее не отнять. Наверное долго тренировалась.

– А вы скоры, царевич, – сказала она. – Не успели возобновить знакомство, как делаете следующий шаг? Я бы на вашем месте не стала так спешить…

Но Гедимин и бровью не повел. Подошел к Марьяне и, опустившись перед ее стулом на колено, взял принцессу за руку.

– Я не спешу, Дарья Алексеевна. Все же мне пришлось прождать целых десять лет, восемь из которых я провел вдалеке от моей будущей невесты, – и он поцеловал ее руку. – А теперь я пришел взять свое.

Опять в зале опустилась тишина. Только где-то под потолком раздавалось жужжание.

– Свое? – и Лжедарья нехорошо сощурилась. – Какое это свое? Прошу прощения, Гедимин Павлович, но, кажется, ни я, ни моя внучка, не давали согласия на то, чтобы вы считали Марьяну своей. Вы только приехали, а уже наглеете?

Тот в ответ покачал головой.

– Возможно, вы позабыли… – сказал он, не отрывая от Марьяны пристального взгляда. – Но у меня были старые договоренности еще с покойным Королем Олафом, а также с ее отцом Василием Олафовичем. Где же он, кстати?

– В могиле, – прозвучал голос Дарьи в абсолютной тишине. Даже Иван скромненько приземлился на тарелку, чтобы не пропустить ни единого слова. – И те договоренности, к вашему сожалению, давно быльем поросли. Учитывая тот факт, что ваш отец, царь Павел Гедиминович, нарушил все обязательства перед моим мужем. Закрепленные кровью!

После этих слов на добродушном лице царевича залегла тень. Он разжал пальцы и поднялся.

Я же не мог не отметить, что эта Лжедарья была хороша. За минувшие недели нам пришлось пересечься с массой этих двойников, и быстро стало очевидно, что каждая предназначалась для своего дела.

Лжедарья №4 гениально махала платочком с балкона, вызывая всеобщее умиление. Лжедарья №12 отлично разрезала ленточки и умела давать интервью, состоящее исключительно из общих фраз, сожалений и надежд. Лжедарья №5 годилась только на то, чтобы сидеть на троне, улыбаться и иногда острить. Лжедарья №10 вообще годилась только на то, чтобы целовать детишек для постановочных фотографий. У Лжедарьи №1 была особая функция – она была невероятно удачлива, и если ее кортеж ехал по городу, то почти не встречал преград. Перекрывать улицы и нервировать народ с ней почти не приходилось.

А вот эта под номером восемь… Похоже, по-настоящему умела разговаривать и отвечать на реальные вызовы. В ней даже промелькнуло что-то от моей Дарьи. Мне показалось, что она вновь с нами.

Пока стояло молчание, я перевел взгляд на Кирову. Она наблюдала за их перепалкой, нервно покусывая губу – похоже, знала о том, что обещается и не зря посадила за стол именно восьмую. Лучшую королеву.

Гедимин, тем временем, все же присел на предложенное ему место.

– Дарья Алексеевна, – вздохнул он, – к чему поминать прошлое? Да, мой дорогой папенька обманул вас. Да, отнял у Королевства небольшой кусок земли. Да, убил при этом несколько сотен или тысяч простолюдинов, а тех, кому повезло, обложил тройным налогом, чтобы покрыть расходы на их усмирение этого хамья, но… Разве это важно? Кто старое помянет, как говорится…

Королева на это только покачала головой. Царевич же продолжил:

– Однако мы можем заключить новый договор. О мире. Скажем, на пятнадцать лет. И скрепим его…

Он кивнул Марьяне, а затем прошептал:

– … Браком, который мне обещал ваш якобы покойный сын.

– Отчего «якобы»? – удивленно склонила голову королева. – Он…

– Жив, здоров. И вы сами это знаете, – хохотнул царевич, вскочив с места. – И он, в отличие от вас, прекрасно помнит про свои клятвы. Вас же, Дарья Алексеевна, я прошу о том же. Вспомнить, что такое честь…

Но его слова прервал гневный окрик:

– Да как ты смеешь⁈ – и из-за моего кресла вышел князь Волгин. – Мальчишка! Сопляк!

Гедимин посмотрел на его испорченные брюки лишь мельком – и этот взгляд был полон презрения.

– Сядь, пес, – произнес Гедимин еле слышно. – Не с тобой я разговор веду. Ежели ты думал обскакать меня и подложить под принцессу своего выкормыша…

– Ах ты… Как вы… Щенок!

– … То здесь ты ошибся. Исчезни, пока я не лишил тебя головы.

Волгин замер за месте – на царевича он смотрел с иступляющей ненавистью. Рука вновь сжалась на перчатке. Про наши противоречия он, казалось, напрочь забыл.

Королева вздохнула.

– Владимир, сядь, прошу тебя. А не то…

И тут князь не стерпел – бросил в царевича перчатку. Затем крикнул:

– Дуэль, щенок! Немедленно!

Царевич же опустил голову. Глубоко вздохнул.

– Жаль… Не думал, что вы настолько глупы, князь…

Поднявшись, он медленно подошел к Волгину.

– Гедимин! – зашипела ему в спину Лжедарья. – Вернись! Он пьян!

Но тот полуобернувишись, лишь пожал плечами.

– Пьян или нет, – и подойдя к Волгину, он спустил с руки перчатку и кинул князю под ноги. – За свои слова он ответит. Двойная дуэль, согласны?

– Что⁈ Нет! – крикнула королева и поднялась. – Еще не хватало, чтобы вы дрались в такой… Двойная дуэль⁈

– Конечно, – кивнул Гедимин. – Все же Владимир стар, немощен и, похоже, глуповат. Боюсь, один на один он не сдюжит. А вот вместе с сыном…

В ответ на его слова Владимир нашел своего сына. Тот под его пристальным взглядом поднялся, махнул остатки вина и, подойдя к царевичу, бросил ему перчатку под ноги.

– Аха! Сам бежит наперегонки за своим папкой! – хохотнул Гедимин. – Не терпится размяться, да, Александр?

А вид у Саши был такой, будто его заставили драться с медведем голыми руками.

– Щенок! Жду тебя у фонтана, – фыркнул Волгин и, поклонившись королеве, направился на выход. За ним поспешил и его сын.

Провожал их весь зал. Марьяна же была вся прозрачная – и смотрела она на одного Сашу. А тот, выйдя из зала, даже не обернулся. Единственным, кто улыбался, был царевич Гедимин. Когда двери закрылись за обоими Волгиными, он повернулся к Лжедарье с Марьяной.

– К счастью. Их горячая кровь скрепит наш союз.

– Какой союз⁈ – зашипела королева, окончательно потеряв терпение. – Я запрещаю! Никакого брака, а обещание моего сына…

И тут о стол обрушился удар – вмиг озверевший Гедимин едва не поломал его своим кулаком.

– Вот значит как относятся к обещаниям в Королевстве! – рыкнул он и быстро направился к выходу, где его уже ждали его люди. Оказавшись в кольце своих, он бросил: – Паршиво, что мой добрый жест встречает такой отчаянный отпор глупой старухи!

А вот на это зал просто взорвался. В него полетели угрозы и оскорбления, но царевич только распалялся. Он кричал:

– А ведь я принес вам долгожданный мир! И что я за него попросил? Всего лишь руку обещанной мне принцессы? Как неразумно… Видимо, отец все же ошибся в вас. И ему придется снова объявлять вам войну!

Хохотнув, он направился вон из зала, а за ним и его люди. Их провожали шипение, фырканьем и угрозами.

– Мерзавец! – и это было самое приличное, что про него говорили.

Двери начали закрываться, но царевич резко развернулся и схватил смыкающиеся створки.

– А как же ЕЕ воля, Дарья Алексеевна? Тебе настолько плевать на свою внучку, что ты готова подложить его даже под того хама, которого ты пригрела рядом своей правой рукой? Эй, Обухов, а ведь Королева ее обещала тебе, да?

И он расхохотался. Королева же поднялась – грозная, какой могла быть только моя Дарья. Следующие ее слова она произнесла почти шепотом, но ее голос услышали все.

– Пошел прочь, царевич. Марьяна тебе не достанется. И нет, не потому что мне ты не люб, хотя это так. А лишь потому что ей самой ты отвратителен, как…

– Ой ли⁈ – охнул Гедимин, снова возвращаясь в зал. – Марьяна, неужели не люб я тебе? Неужто тебе хочется быть пропуском в короли для Волгиных, Илларионовых или очередного Олафа по фамилии Обухов? Ты сама-то чего хочешь?

И он вопросительно нагнул голову. Глаза пылали театральным задором.

– Скажи же, кому ты хочешь принадлежать. Хоть раз в жизни.

И прежде чем Марьяна успела ответить, он приподнял руку. На пальце блеснул золотой перстень – и за миг до того, как принцесса успела открыть рот, он магически блеснул.