Текст книги "Фундамент для сумасшедшего дома"

Автор книги: Синтия Хартвик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Глава 37
БЕДНАЯ АГНЕС

Я старалась хоть немного помочь своим любимым клиенткам, самой скромной и тихой из которых была Агнес.

Если, рассказывая эту историю, я редко ее упоминала, то только потому, что Агнес очень не любила выделяться. Если эмоциональный камуфляж существует, то именно его Агнес носила всю жизнь. Во время наших бурных дебатов по поводу выбора компаний для инвестиций она обычно скромно молчала. А когда она выступила в день обвала на бирже, это было по-детски мудро и очень неожиданно. Мне она нравилась.

Агнес была типичным детским библиотекарем. В двадцать лет у нее обнаружили рак. Ей удачно сделали операцию, но она после этого превратилась в застенчивую и очень ранимую женщину, напоминавшую внешне маленькую птичку.

Сейчас, когда с тех пор прошло более тридцати лет, Агнес изменилась. Она стала более закрытой, почти непроницаемой, но сохранила детскую способность радоваться любому пустяку. Например, она могла ликовать почти неделю, узнав, что вышел повторный тираж какой-нибудь хорошей детской книги.

Самой большой радостью в жизни Агнес был детский читальный зал в городской библиотеке. Это был ее класс и студия, ее общественный клуб и святилище. Она обожала его и любила всех своих читателей и коллег. Агнес была способна каждый день улыбаться сторожу и садовнику Уолли, который был отъявленным бабником и каждый раз старался ущипнуть ее, когда она выводила детей на лужайку почитать сказку.

Очень бы хотелось начать историю про Агнес словами: «Много-много лет назад в одном сказочном государстве… – и закончить словами: – …Ну вы сами увидите, чем все это закончилось».

Злодеем, покусившимся на размеренную жизнь Агнес, стал человек по имени Инигоу Стаут, директор публичной библиотеки города Ларксдейла.

Отдавая ему должное, надо признать, что он хорошо справлялся со своими обязанностями. За шестнадцать лет работы он превратил библиотеку в очень богатое собрание хороших книг. Он мастерски доставал деньги на пополнение фондов, мудро их тратил и ни разу не украл ни копейки.

При этом это был ограниченный, властный и довольно нудный женоненавистник.

Инигоу Стаут управлял библиотекой твердой рукой, считаясь со своими подчиненными не больше, чем считались с рабами на римских галерах. И они платили ему взаимностью. Его боялись, не любили, но, разумеется, не говорили об этом вслух. Инигоу Стаута спасала присущая всем работникам библиотек интеллигентность.

Агнес была самой безропотной и робкой из его подчиненных.

Поэтому, когда Инигоу Стаут в первую неделю декабря вызвал ее в свой кабинет, чтобы объявить, что ее гордость и радость, ежегодный детский рождественский праздник, отменяется, он, конечно, не ожидал никакого сопротивления.

Более того, он даже снизошел до объяснений.

– Звонили с завода электронного оборудования. Они отказались дать ежегодную дотацию библиотеке, поэтому мы вынуждены многое отменить в этом году. В том числе и детский праздник.

– Но!.. – воскликнула Агнес, которая не смогла удержаться от протеста. Праздник был кульминацией целого года ее кропотливой работы с детьми. Этот односложный протест был большой ошибкой с ее стороны.

Инигоу Стаут вскочил. У него были замашки великана, хотя на самом деле он был маленьким круглым и совсем не страшным мужчиной. Единственное, что могло испугать в нем, это налитое кровью лицо, когда он злился. Сейчас был как раз такой случай.

– Послушайте! – заорал Инигоу. – Сейчас наступили времена, когда нам всем лучше держаться вместе, а не устраивать друг другу неприятности. Я меньше всего хочу иметь у себя в коллективе бунтарей. Вам это понятно? Могу я на вас рассчитывать или нет?

Агнес, которую от страха затрясло так, что ему показалось, будто она кивнула, ничего не ответила, повернулась и вышла из кабинета. Ее еще трясло, когда она вернулась за свой рабочий стол, но уже через несколько минут робкая улыбка озарила испуганное лицо.

У Агнес появилась идея.

***

Вы, конечно, догадались, что это была за идея? Агнес появилась вечером у меня в кабинете и потребовала, чтобы я перевела деньги с ее счета в библиотечный фонд на устройство детского праздника, не указывая имени. Когда я сказала, что весь клуб обязательно захочет в этом тоже поучаствовать, она решительно отказалась. Сказала, что она хочет сделать это лично и абсолютно анонимно.

Когда Агнес ушла, я сняла трубку и набрала номер Инигоу Стаута.

Я действовала обычным путем. Представилась доверенным лицом анонимного спонсора, который хочет внести недостающую сумму на устройство ежегодного детского праздника в библиотеке на Рождество. Если праздник пройдет хорошо, есть реальная вероятность, что взнос превратится в ежегодный.

Я расслабилась в ожидании слов благодарности.

– Спасибо, не нужно, – ответил Инигоу напряженным голосом.

– Простите? – опешила я.

– Я сказал «нет». На подготовку праздника уже нет времени. Надо будет заказать угощение, купить призы и подарки, придумать игры и викторины. Нет никакой возможности успеть все это сделать.

Он говорил так, как будто речь шла о подготовке очередной свадьбы Элизабет Тэйлор где-нибудь в роскошном особняке в Беверли-Хиллз, на которую приглашены две тысячи гостей. Я прикинула, что нужно всего лишь найти актера, который в костюме Санта Клауса раздаст детям давно приготовленные Агнес подарки. Что касается угощения, то члены женского клуба напекут столько сладостей, что завалят весь читальный зал, и на это у них уйдет всего дня два, не больше.

– Мой клиент все берет на себя, не беспокойтесь, – твердо сказала я. – С этим не будет никаких трудностей.

– Есть еще кое-что, – ответил Инигоу Стаут, явно пытаясь что-то с ходу придумать.

– Да?

– Страховочный полис, – сказал он с облегчением.

– Мы застрахуемся, – тут же нашлась я. Я блефовала, у меня не было на это разрешения клуба. Но мне было трудно представить, что детский праздник может перерасти в пьяную драку, где все перестреляют друг друга. Хочу напомнить читателям, что все это происходило много лет назад.

– Кто это «мы»? – тут же вцепился в меня Инигоу Стаут, не отреагировав на суть дела.

Он поймал меня. Я не могла выдать ему женский клуб, но и без борьбы сдаваться не собиралась.

– К сожалению, я больше ничего не могу вам сказать. Наш банк подпишет чек на любую указанную вами сумму страховки.

– Библиотека нуждается в дотации примерно на сумму в миллион долларов. И это помимо поступлений из городского бюджета. Вы в состоянии подписать чек на миллион долларов? – спросил он с издевкой.

Меня это просто взбесило. Я уже хотела ответить: «Идиот, да хоть на пять миллионов!», но вовремя прикусила язык.

– Это очень важно для моего клиента, – сказала я, притворившись шокированной. – Очевидно, мне лучше связаться по этому вопросу с городской администрацией.

Простите, – произнес он очень довольным тоном. – Но следующее заседание городской администрации состоится только в январе. Счастливого Рождества! – злорадно пожелал мне Инигоу Стаут и тут же бросил трубку.

Это был конец. Мы не успеем ничего легально предпринять, не раскрывая своей анонимности. Агнес этого просто не переживет. Мне было очень жаль ее, но, в конце концов, это всего лишь детский праздник, подумала я про себя.

На следующий день последовала страшная месть Инигоу Стаута. Он воспринял мой звонок как попытку подорвать его авторитет в коллективе.

В принципе не произошло ничего страшного. Инигоу Стаут просто встал на ежедневной пятиминутке сотрудников библиотеки и, уставившись гневным взором на Агнес, объявил, что кое-кто из сотрудников выдает их секреты, наплевав на цеховую солидарность. По его мнению, это просто стыд и позор и таким людям не место в дружном коллективе городской публичной библиотеки города Ларксдейла.

Все это напоминало сталинский трибунал. Во всяком случае, для запуганной Агнес это был кошмар, и она ушла с пятиминутки вся в слезах.

Тем же вечером она снова пришла ко мне в офис. Агнес Бринкли рассказала мне о происшедшем, беспрестанно всхлипывая и сморкаясь.

– Он действительно очень плохой человек. Я хочу прекратить его издевательства надо мной. С меня хватит!

Я страшно обрадовалась, возможно, потому, что наши чувства к Инигоу Стауту совпадали. У меня до сих пор был гнусный осадок в душе после телефонного разговора с ним. Я тут же взяла в руки блокнот и ручку.

– Вот теперь поговорим серьезно. Мы еще оставим его без штанов. Начнем с основного обвинения в… – с воодушевлением начала я в предвкушении обвинений в превышении служебных полномочий, в угрозах и оскорблении, запугивании и нарушении равноправия по половому признаку.

– Никаких судов, – тихо, но твердо перебила меня Агнес.

Это был удар. Я немного сникла, отложила ручку, но еще на что-то надеялась.

– Даже самого маленького? – спросила я, предлагая ей печенье.

– Никаких.

Я уставилась на нее, собираясь с мыслями. Что поделать, моя работа заключалась в удовлетворении требований клиентов, а не собственной кровожадности. А жаль.

– Ладно. Тогда есть несколько других вариантов, – сказала я. – Первый, – и я выставила один палец. – Ты можешь уволиться, чтобы он понял, как нуждается в тебе библиотека как в сотруднике. У тебя куча денег, так что ты проживешь.

Агнес отрицательно покачала головой.

– Хорошо, – продолжила я, выставив второй палец. – Если ты хочешь продолжать работать, ты можешь уйти в другую библиотеку.

– Наш детский читальный зал лучший в Миннесоте, – грустно возразила Агнес.

Я пожала плечами:

– Ладно. Третье. Ты можешь уволиться и просто радоваться жизни. Путешествовать. Купить яхту и поплавать по озеру Ларксдейл или отправиться в круиз по Средиземному морю. Наслаждаться большими деньгами. Ты…

Агнес снова не согласилась. Я ждала аплодисментов, но что поделаешь?

– Не хочешь?

– Я не признаю безделья, пока человек в состоянии работать.

Что ж, мораль на высоте, но это абсолютно бесполезно в данной ситуации. Во всяком случае, не мечта юриста, жаждущего крови.

– А как насчет того, чтобы поменять профессию? Ты можешь вернуться в школу…

– Я – библиотекарь.

– Но ты бы могла писать хорошие книги для детей, например.

– Возможно, когда-нибудь, когда я буду знать больше, – ответила она после некоторого раздумья. – Что еще?

– А как много, ты думаешь, надо знать, чтобы написать книгу для детей? – заинтересовалась вдруг я. Мне казалось, это очень простое дело, но что я в этом понимала?

И вдруг я вспомнила, как когда-то моя мать сказала мне в магазине: «София, ты можешь выбрать или красное платье, или голубое, или мы вообще сейчас пойдем домой! Выбирай, чего ты хочешь на самом деле!» Я поняла, что не могу сделать выбор за своего клиента.

– Агнес, ты можешь уволиться, можешь подать в суд или можешь просто пойти и угнать чью-нибудь машину…

– Что-о?

– Я имею в виду, что ты сама должна сделать выбор. Рыба или мясо. Если даже наш господь помогает тем, кто помогает себе сам, ты не можешь ожидать, что я это сделаю лучше его. – Я наклонилась вперед, чтобы видеть ее глаза. – Итак, что ты выбираешь?

– Ты можешь сделать что-нибудь, чтобы припугнуть его? – тут же спросила она.

Я хлопнула ладонями по столу.

– Наконец-то! Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять! Вдруг охотник выбегает, прямо в зайчика стреляет! Пиф-паф! Ой-е-ей! – завопила София Петере, защитница детей.

Я опять схватилась за ручку и блокнот.

– София, я никогда не понимаю, о чем ты говоришь, – спокойно заметила Агнес.

Я отослала ее домой, чтобы приступить к созданию шедевра, а именно: моего официального письма Инигоу Стауту. В нем я изложила в предельно вежливой форме, что только благодаря доброте моей клиентки Агнес Бринкли он не будет в настоящий момент привлечен к судебной ответственности, чего он, безусловно, заслуживает. Но, если он не пересмотрит своего отношения к моей клиентке и будет продолжать ее преследовать, мы найдем возможность не только возбудить судебное дело против него, но и обвиним его сразу по нескольким статьям. Далее я с наслаждением перечислила все обвинения, которые смогла сформулировать, используя федеральные законы и законы штата, включая дискриминацию по половому признаку и угрозу физической расправы… Короче, вы поняли мою мысль.

Хэйди распечатала письмо на бумаге с грифом «Юридическая контора…». Правда, если честно, документ не был оформлен с соблюдением всех формальностей и не имел законной силы. Но Агнес ведь хотела только припугнуть директора, а не подавать на него в суд в самом деле. А желание клиента для меня закон.

На следующее утро Агнес пришла в библиотеку еще до рассвета. Уолли, этот настырный бабник, который зимой работал только сторожем, открыл ей черный ход, как всегда, попытавшись ущипнуть при этом. Агнес прошла прямо к своему столу. Она готовилась к битве по-своему. Ей хотелось убедиться, что ее рабочее место в полном порядке, что все формуляры и карточки аккуратно заполнены и лежат на своих местах. Агнес расставила на полках новые детские книги, которые недавно поступили в библиотеку.

Инигоу Стаут не должен найти ни малейшего предлога, чтобы уволить ее за халатное отношение к работе.

После девяти утра в зале стали появляться дети. Они радостно вскрикивали, находя новые книги в ярких обложках на полках, и шумно спорили, выбирая их по своему вкусу. Стало светлее, зимнее солнце уже заглянуло в зал сквозь высокие окна. Агнес, которая должна была бы радоваться, как обычно, и помогать ребятне с выбором книг, сидела за столом притихшая и грустная. Дети все время подбегали к ней, спрашивая, не заболела ли она? Бедная Агнес чуть не расплакалась.

Подошло время ленча. Агнес машинально достала коричневый бумажный пакет из сумки и пошла искать Глэдис, чтобы вместе перекусить.

Глэдис любила есть с комфортом в небольшом закутке, где стояла широкая скамья, но это место было недалеко от кабинета Инигоу Стаута, что усилило нервозность Агнес. Впрочем, Агнес есть Агнес, она безропотно села рядом с подругой.

Только она села, как из кабинета директора раздался дикий крик. Агнес попыталась не обращать на это внимания, но ей это плохо удавалось.

Пока Глэдис с аппетитом уплетала свой сандвич с яйцом и листьями салата, абсолютно игнорируя вопли начальника, Агнес давилась своим сандвичем с арахисовым маслом, не чувствуя вкуса. Она попыталась проглотить застрявший в глотке очередной кусок сандвича, но не могла.

Почти решившись попросить Глэдис постучать ей по спине, Агнес вдруг увидела Милдред, секретаршу Инигоу Стаута, которая выскочила из кабинета и, озираясь по сторонам, заметила их в закутке. Она подбежала к ним.

– Он хочет видеть тебя немедленно, – сказала Милдред, обращаясь к Агнес.

Агнес поняла, что Инигоу получил мое письмо, и почувствовала, как ее тело превращается в желе.

Кабинет директора библиотеки мало чем отличался от других кабинетов чиновников нашего городка. Светлые деревянные стол, шкаф с картотекой и стулья с зеленой обивкой, а также выкрашенный в оливковый цвет железный громоздкий сейф. Лампы дневного цвета на потолке придавали кабинету какой-то уныло казенный вид.

Украшали кабинет личные вещи Инигоу Стаута. Бронзовый орел на столе и черно-белые фотографии в рамках на стенах. Здесь были портреты Дугласа Макартура, Джорджа Паттона и других крупных военных деятелей Америки.

Да, Инигоу Стаут получил письмо, это точно.

Он размахивал им перед носом Агнес, не в силах от злости вымолвить ни слова. До тех пор, пока не увидел, насколько она напугана. Тут он быстро пришел в себя. Агнес дрожала, и ему это нравилось. Агнес даже не дрожала, ее трясло на пять баллов по шкале Рихтера. Вы могли бы услышать, как у нее стучат зубы.

Инигоу Стаут злорадно улыбнулся. Может быть, это больше походило на гримасу, но Агнес это показалось злобным оскалом и еще больше испугало.

Затем очень медленно директор библиотеки разорвал письмо на две части, сложил половинки и снова разорвал их на две части. Так он складывал и рвал, складывал и рвал, пока не уничтожил мой шедевр, и швырнул их прямо в лицо Агнес.

Она зажмурилась, а когда открыла глаза, белые кусочки парили в воздухе вокруг нее, медленно опускаясь на пол.

Это действие успокоило Инигоу Стаута до такой степени, что он смог родить целое предложение.

– Если вы хотя бы один раз вновь попытаетесь припугнуть меня судом, вы будете тут же уволены! – визгливо крикнул он, тыча в нее пальцем.

Агнес отступила на шаг, и затем случилось нечто совсем уж неожиданное. Она вдруг подошла прямо к Инигоу Стауту и произнесла:

– Ох, нет, я не хочу этого.

Это, конечно, нельзя сравнить с: «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях». Но для Агнес это был подвиг. Самый героический поступок в ее жизни. Если бы она еще сказала это погромче, чтобы Инигоу Стаут услышал, это было бы вообще грандиозно.

– Что? – машинально переспросил Стаут, вовсе не желая слышать из ее уст хоть что-нибудь.

– Ничего, сэр, – ответила Агнес, упуская последнюю возможность высказаться.

Инигоу Стаут был очень доволен. Он излил свой гнев по назначению.

– Убирайтесь! – заорал он визгливо,

Что Агнес, конечно, и сделала.

***

У нас с ней состоялась еще одна встреча по поводу этого великого рождественского провала. Она длилась примерно секунд двадцать.

Расстроенная Агнес пришла ко мне в офис и даже не присела.

– Я собираюсь кое-что предпринять в отношении Инигоу Стаута, – сказала она.

Честно говоря, я обрадовалась.

– Это, конечно, не совсем по-христиански, но мне нравится эта идея. Если я сегодня немного задержусь, то успею составить твое заявление в суд.

– Я не собираюсь с ним судиться.

– Тогда что?

– Мне надо еще все хорошенько обдумать, но я хочу, чтобы ты была в курсе, – сказала Агнес, развернулась и пошла к двери. Там она остановилась и обернулась: – София! Я знаю, что разочаровала тебя. Но все равно, спасибо за твою готовность мне помочь.

Я что-то буркнула в ответ.

Когда Агнес вышла, я поняла со смешанным чувством разочарования и облегчения, что это был наш последний разговор о том, что произошло.

Это расстроило меня. Я чувствовала, что эта Великая библиотечная война стала еще одним провалом в моей карьере. Я была выброшена за борт, занималась пустяками, пока мои однокурсники жили, рискуя и наслаждаясь серьезными битвами в большом мире.

Дело было не в том, что я жила как за оградой детского сада, борясь с мелкими тиранами из-за пустяков и проигрывая даже в этом. Я абсолютно потерялась в этой жизни. Наверное, это была хорошая школа смирения.

Но моя жизнь могла катиться теперь только под откос.

Глава 38
«ГЕНЕРАЛ ПАТТОН, СТАРИНА!»

Случается, что люди, которых вы хотите простить, совсем не заслуживают прощения. Если бы не это, уверена, друзей на земле было бы гораздо больше, а врагов гораздо меньше.

После того, что случилось в библиотеке, вряд ли кто-нибудь из нас был склонен к милосердию по отношению к противнику.

Даже Агнес потребовалось на это целых четыре дня тяжелых раздумий. Она то обвиняла Инигоу Стаута в наглости, то себя в трусости. Но в конце концов Агнес переборола себя, села и написала ему письмо:

«Уважаемый мистер Стаут!

Кажется, мне очень неожиданно и самым необыкновенным образом повезло. У меня появилось достаточное количество денег, чтобы исполнить свою заветную мечту.

Я хочу спонсировать создание технического центра для детей, где они могли бы учиться работать и играть на компьютерах с той же легкостью, с какой они учились читать и писать.

У меня есть на примете подходящее помещение и друг, который хорошо разбирается в компьютерах, но нет толкового администратора, который бы добровольно согласился взвалить на себя все деловые и организационные вопросы.

Я знаю, что мы очень разные люди, но верю, что вместе мы сумеем стать идеальной командой для осуществления этого замечательного проекта. Я больше не знаю никого, кто был бы способен выполнить эту работу лучше, чем Вы.

Каким бы ни было Ваше решение, позвольте мне выразить Вам благодарность за то, что Вы давали мне возможность последние девять лет работать детским библиотекарем в городской публичной библиотеке города Ларксдейла.

Искренне

Ваша,

Агнес Бринкли».

Она отправила это письмо, надписав на конверте: «Лично и конфиденциально». Затем Агнес дождалась, когда пройдут рождественские праздники и еще один день на всякий случай, и пошла в библиотеку освобождать свое рабочее место.

Как обычно, она пришла туда, когда было еще темно. За девять лет работы в ее шкафчике и ящиках рабочего стола скопилось не так уж много личных вещей. Теплый свитер, пара фотографий и несколько пачек переводных картинок по мотивам народных сказок. Она уже почти закончила складывать все это в пакет, когда услышала осторожные шаги за спиной.

– Агнес? – спросил кто-то мягко.

Она не узнала голоса, поэтому совершенно спокойно обернулась и увидела Инигоу Стаута. Агнес не утратила спокойствия и тогда, когда он очень вежливо предложил пройти с ним в его кабинет. Его голос и манеры стали совсем другими, и Агнес чувствовала, что ей больше не надо бояться.

Циник мог бы подумать, что Инигоу Стаут собирается пристукнуть Агнес трехтомником Толкиена «Властелин Колец», который лежал у него на столе, из зависти, что у нее появились деньги. Но вместо этого…

Инигоу Стаут суетливо усадил Агнес на стул, любезно отодвинув его от стола, а сам прошел на свое обычное место, но остался стоять.

– Я получил от вас два письма. Одно из них разорвал прямо у вас на глазах. И честно признаюсь, сделал это с удовольствием. Вы не хотите в ответ теперь порвать второе?

Инигоу Стаут протянул ей конверт. Агнес не смутилась и не разволновалась, но была удивлена.

Неужели Инигоу Стаут отказывается от ее предложения из благородства?

Агнес не собиралась его рвать, но, вынув исписанный листок, решительно положила его на стол перед Стаутом.

– Спасибо, – сказал Инигоу Стаут, и это было очень растроганное «спасибо».

– Предложение остается в силе, – как могла твердо произнесла Агнес.

– Вы серьезно хотите именно моей помощи?

– Да, – уверенно ответила Агнес.

– Я с радостью займусь этим. Когда мы начнем?

– Думаю, что через неделю после Нового года.

– Это замечательно, – сказал Инигоу Стаут и протянул ей руку. Агнес встала и с удовольствием ее пожала. Она повернулась и направилась к двери, но его явно переполняли эмоции.

– Простите, – сказал он. – Простите меня за многое. Если можете, передайте своему адвокату… Нет-нет, простите, я сам с ней свяжусь.

Агнес молча кивнула.

Но Инигоу Стауту этого было мало. Он посмотрел на стены кабинета в поисках темы для продолжения дружеской беседы. В конце концов глаза его наткнулись на один из портретов. Инигоу подошел, фамильярно похлопал по нему рукой и улыбнулся Агнес.

– Генерал Паттон, старина! – сказал он, улыбаясь.