Текст книги "Корабль неспасенных (СИ)"

Автор книги: Сима Кибальчич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Игорь наклонился, резко дернул вверх и сразу прижал к себе.

– Ты такая… Лучшая.

Просунул между их телами руку, провел от живота к лобку и нырнул пальцами между ног. Жестко, почти болезненно. Женя застонала, потянулась губами к губам. Он лизнул ее языком и резко отстранился. Насмешливо дернул уголком рта.

– Одевайся. Хочу, чтобы ты сегодня съездила со мной к одной дамочке.

– Вот так вдруг? Ты серьезно?

– Абсолютно, – он звонко шлепнул ее по заднице, направляя в сторону спальни.

– Может, сначала душ?

– Нет времени, – заявил по-деловому, поправляя рубашку. – Сходишь вечером. Сейчас просто салфеткой воспользуйся.

Ей не хотелось натягивать одежду на влажное тело. Но диктаторство возбуждало, и обычно она не спорила с Игорем. Погружалась в его настроение, то ласковое, то злое, то веселое, то мрачное. И так изо дня в день. Странное ощущение, как привычка поверхностно дышать. Сначала кислорода не хватает, но очень скоро накрывает волной темного удовольствия. И с каждым разом уходишь в него все глубже и глубже. Тонешь, и нет желания всплывать.

Игорь как-то незаметно овладел всем ее существом, и это вносило в повседневную жизнь какое-то потустороннее вязкое удовольствие. Женя будто не могла им наесться. Может, это и есть любовь?

– Хочешь, чтобы я изобразила твою практикантку?

– Ну почему изобразила. Ты же еще не написала диплом?

Женя поморщилась. Заброшенный диплом – больная тема.

– Я с тем-то материалом не разобралась. Зачем мне еще?

– Давай-ка шевелись. Жду тебе в каре через три минуты.

Вот так вот. Ровно столько, чтобы без размышлений впрыгнуть в штаны, натянуть водолазку и выйти на построение. У нее и смены нормальной одежды за последнее время только две. Остальное непонятно где и в каком состоянии.

В этой просторной, выдвигающейся и задвигающейся в каждом углу квартире захламлять пространство умудряется только она. Вот и сейчас белье на стеклянном столе-кубе прямо под плавающим светильником. Просидела под ним полночи, пытаясь расковырять программку наведения.

Окей, раз время на исходе, Игорь может уехать или наоборот вернуться за ней. В том и в другом случае будет раздражен. Она прыгнула в высокие боты, те сомкнулись вокруг щиколотки, и панель выходной двери откатилась. В последний момент Женя зацепила привычный рюкзак и выскочила на квартирную площадку.

Панно радостно замигали, фонтанчики зажурчали – жизнь просыпалась и приветствовала выползшую на свет отшельницу. Лучше бы Игорь жил в бревенчатом доме у суровых высоченных сосен, чем в этом урбанистическом раю процветающих клерков.

– Пристегнись, – бросил он, хотя она и сесть-то не успела.

Еще бы, раз сам держит руль – прощайте ограничения скорости. Рука тяжело легла на бедро, по-хозяйски обхватывая половину ляжки. Колени сразу послушно разошлись, и он надавил пальцами на внутренний шов провел вверх-вниз. Нечестный прием, вечно любит возбуждать походя и не доводить дело до конца. Желание секса тлело постоянно, мешая сосредоточиться на чем-то другом. За последние три месяца Женя перестала узнавать собственное тело.

– От тебя приятно пахнет, Женечка.

Жаром полыхнули щеки. Иногда Игорь говорил еще более конкретно, вульгарно, даже грубо. А эта его страсть к естественным человеческим запахам сначала вызывала дискомфорт, который очень быстро стал обращаться возбуждением. Животные желания вообще вытесняли мишуру воспитания и культурных приличий. Может поэтому жизнь с родителями стала тяготить буквально через пару недель их с Игорем отношений.

– Куда мы едем?

– К одной дамочке. Из разряда безголовых куколок.

– Неудавшийся суицид?

– Нет, похоже, только собирается. Но долго думает и много следов оставляет.

Женя простонала:

– Ну и зачем тебе я? Отговаривать?

Он покосился, вернул руку на руль, постучал по нему пальцами и промолчал. Хочу отвечаю, хочу нет. Жесты неудовольствия и одобрения. Почему так скучно стало читать остальных, а его – нет. Скорее все же не любовь. Зависимость. Что-то глубоко бабское. Инстинкт отдавать. Женя откинула голову, расслабляясь. В общем-то ей без разницы, куда и зачем ехать, она ни за что не отвечает.

Пейзаж за окном чуть раскачивался – магнитное полотно кара явно требовало техобслуживания. Игорь гнал по второму уровню автострады. Судя по видам уходил в сторону Замоскворечья. Уютное дорогое местечко. Купола, невысокие разноцветные ларцы зданий, много движущихся дорожек для быстрых прогулок. При этом ни монорельсов над головой, ни голографических красоток, выпадающих ягодицами на головы прямиком из баннеров. Отец с матерью такие районы не любили. Им подавай архитектурные эксперименты, лак стеклянных поверхностей и парад трансформаций.

Игорь притормозил.

– Я хочу, чтобы ты была рядом. Молчала и слушала. А потом сказала, что думаешь.

– О чем?

– Давай без глупых вопросов. Ты же прекрасно поняла, что я не буду заранее вводить тебя в курс дела. Мне нужно твое восприятие без подготовки.

Хочу, не буду, нужно. Впрочем, как и всегда. Говорил напряженно, в глазах стыл сине-серый лед. Что-то для него и в самом деле важно, какая-то мысли не дает покоя. И поэтому раздражает любая помеха, слово поперек и глупый вопрос. Раз у нее высокий эмпатфактор, то и объяснять не за чем. Можно вообще приказывать мыслями. Выгибайся и думай для меня наперед – комплексное обслуживание.

Он как-то трахнул ее, прижав к дереву у чужого дома. Обожает прижимать. А тут – еще только вышли со встречи. Вокруг никого, но на ветке ошалело орала кошка, призывая окрестных самцов. Женьке и орать не пришлось, только грызть закрывающую рот ладонь.

Стоило им приблизиться к крыльцу под кованным козырьком, как вспыхнула голограмма. На пороге появилась фигура: сюртук с длинными фалдами, нос картошкой и пушистые бакенбарды. Креативная заставка цифрового автоответчика, что-то из далекого прошлого.

– Приветствую Вас у дома Дерновых. Чем могу быть полезен, господа.

Ух ты, самый настоящий поклон в пояс. У Жени даже рот открылся на такие выкрутасы. Впрочем, чудиков в Москве – море разливанное.

– Лейтенант Игорь Климов из Центра профилактики, – и он раскрыл ладонь со отразившимся индикатором-удостоверением. – А это моя помощница Евгения Звягинцева. У нас есть пара вопросов к Элле Геннадьевне Дерновой.

Цифровой портье залип на мгновение, едва заметно дернулся и с сожалением развел руками.

– Эллы Геннадьевны нет дома. Но вы можете оставить сообщение.

– Как жаль, – с театральным разочарованием протянул Игорь. – А мы то надеялись заскочить по дороге и обойтись короткой беседой. А теперь придется официально приглашать Эллу Геннадьевну в правоохранительные службы.

Все ясно. Если бы Игорь считал, что его просто-напросто пишет фиксатор, развернулся бы и ушел, не потратил бы на голограмму ни слова. А тут такие уж речевые конструкции.

Вежливая поза голограммы не изменилась, но Игорь лениво рассматривал портье и чего-то ждал. Плечи опущены, голова чуть наклонена набок – не сомневается, что дождется.

– Послушайте, лейтенант, я просто очень занята сейчас, – раздался нервный женский голос. – И не имею никакого отношения к вашему ведомству. У меня все прекрасно. Никаких преступных мыслей, поверьте!

– Мадам, я очень рад, что вы все-таки откликнулись. Как раз хотим сэкономить ваше время, поверьте и вы. Зачем нам официоз? Все эти бумажки, запросы. Еще побеспокоят вашего мужа, отвлекут от государственно важной работы.

Вот они, урчащие, уговаривающие интонации. Они всегда так естественно обволакивают слова: «открой ротик, девочка моя».

– Чтоб вас! – в ответ ругнулся отчаянием голос. – Проходите. Но только пару минут, не больше.

Одна высокая створка ворот распахнулась. Игорь обернулся к Жене, улыбнулся, как сытый кот, и заговорщицки изогнул бровь. Хорошая охота не хуже хорошего секса. Женя в ответ растянула губы, как и всегда.

Светлый холл напоминал дворец в миниатюре. Широкая лестница в изящной балюстраде, слева и справа живописные панно. Внимание захватил спустившийся к ним с Игорем сказочный персонаж в сиреневом одеянии до колен. Радужные крылышки прозвенели колокольчиками и сложились за спиной. Большущие раскосые глаза уставились на гостей. Приглашающим жестом он указал на лестницу и пошел впереди.

Эльф-проводник двигался легко, будто не чудо робототехники, а и впрямь – эфирное создание. Очень необычно оборудованный дом. Женя даже растерялась, но Игорь требовательно дернул ее за руку.

– Постепенно все поймешь. Не тормози.

Режиссер пьесы не желает тратить драгоценное время на статистов. Ну и ладно.

Владелица нервного голоса, несчетных кудряшек на голове и рюшек на платье дожидалась их в большой комнате второго этажа. Женя назвала бы это помещение будуаром, если бы количество зеркал не было столь велико. Пуфики, подушки, низкие диванчики, трюмо со шкатулками множились на стенах вместе со своей расфуфыренной хозяйкой.

– Элла Геннадьевна? – наклонил голову Игорь.

– Зовите меня Элла, офицер, я еще не настолько стара.

И заерзала в углу дивана, принимая выигрышную позу.

– Хорошо, Элла, – проговорил он, бесстыже разглядывая розово-пушисто-кудрявое с накрашенным сердечком на месте губ.

– Так что вам нужно? – вскинулась она одновременно обижено и воинственно.

Боится. Явно боится Игоря. Может, забилась бы и глубже в угол, да гонор не дает.

– Просто хочу понять, Эл-ла, – произнес он чуть нараспев. – Почему такая еще молодая, красивая, богатая женщина ступила на криминальный путь. И знает ли, чем это для нее может кончиться.

– Что за глупости! Вы меня с кем-то путаете!

Возмущенный голос сорвался, и дамочка вцепилась в подол платья.

– Думаете? Что ж, нельзя исключить. Все может быть. Знаете, ведь люди нередко подставляют друг друга. Придется уточнить у вашего мужа, кто еще мог воспользоваться i-адресом вашей домашней сети. Хотя, возможно, это он сам подключался с работы? Ну это мы попробуем отследить. Вы не замечали у своего мужа суицидальных наклонностей, Эл-ла?

Тон Игоря стал озабоченным. Излучая обеспокоенную доброжелательность, он подошел и сел на диван рядом с хозяйкой.

– Боже мой, боже мой, – запричитала она и закрыла лицо руками. – Только не вмешивайте моего мужа. Умоляю.

– Думаете, он не имеет к этому отношения? Женщины слишком доверяют любимым мужчинам.

Он наклонился ближе, словно желая утешить, может быть даже защитить.

– Нет, нет, это не он, я все расскажу.

Игорь посмотрел на Женю и повел рукой, мол, не отсвечивай, найди себе место. Два шага, и она присела на кушетку у ажурного торшера.

– Я просто, – всхлипнула Элла, – понимаете... Хотела бы навечно остаться молодой и красивой.

– И для этого умереть?

Печальное, обеспокоенное покачивание головой. Прямо неравнодушный к чужой беде мужчина. С чего вдруг Игорю превращаться в рыцаря печального образа и тащить за собой Женю. Тратить время и слова на «скотов» типа этой дамочки, хотя ей просто "нужен загон".

– Нет, что вы! – экзальтированно воскликнула Элла. – Я ненавижу смерть и хотела жить вечно, поэтому все так произошло...

Неожиданно. Женя даже подалась вперед и навострила слух. Они изучали подобный феномен в курсе психологии. Человек так боится приближающейся смерти, что убивает себя сам, чтобы поскорее решить страшный вопрос. Теория красива своей парадоксальностью, но в реальности подобное крайне редко встречается. Неужели здесь?

– Поэтому вы отправились в сеть? Изучить, как проще и безболезненнее умереть? Больше узнать про жизнь после смерти? Такую вечность вы хотели?

– Да нет же, я..., – в покрасневших глазах стояли слезы. – Хотела просто никогда не расставаться с Герочкой. Он больше с работой, чем со мной.

Герочка и Эллочка. Женя окончательно потеряла нить повествования. У пустоголовой блондиночки ее могло и не быть. С Игорем быстро отвыкаешь ко всем прислушиваться и всем сопереживать. Он прав, если люди не ценят жизнь, то создают множество причин, чтобы отдаться на волю тьмы. Одну разобьешь, появляется другая. Бег по кругу за безголовыми баранами. Ничего нельзя заставить ценить насильно.

– Ваш муж – известный ученый Георгий Дернов?

Женя вздрогнула и поймала острый взгляд Игоря. Какая же она стала несобранная, не сопоставила фамилию, шикарный дом и домашнее имя Герочки. Так вот почему Игорь ее сюда притащил. Сама прожужжала ему уши о программировании и создании живых объектов из неживого. Увлеченность последних полутора месяцев: как придать неорганике подвижные, пластичные формы, управляемые человеком. Стол, который прогибается под музыку и может притопывать от нетерпения, ложка, способная придвинуться ближе к руке хозяина. Примитивный разум вещи в живом металле, пластике, бумаге.

Если бы у Елены Степановны в гостиной обитали подмигивающие и пританцовывающие фигурки, возможно, ее мир не обернулся бы стылой картинкой. Было бы здорово зашить программу жизни в глиняную скульптурку, протянуть сквозь нее сеть из тысячи квантовых нейронов. Это даже вполне решаемо. Георгий Дернов много писал о таких технологиях и смотрел на перспективу их разработки шире и интереснее всех исследователей.

– Он, знаете, все придумал. И рассказал мне.

– И что же? – с заботливым интересом спросил Игорь

– Все. Как сохранить навечно живую душу. Я знаю, звучит безумно. Но Герочка, он же волшебник, почти бог. Все может и даже то, что никому в голову и не придет. Вот только ему всегда некогда и не до меня, как бы я не старалась. Нет, он любит. Говорит: «конечно, люблю, дорогая». Просто всегда в своих лабораториях. И если не телом, то мыслями. А я всего-то и хочу – быть рядом.

Что разберешь в этом бормотании? Но Игорь кивал сочувственно и даже успокаивающе гладил по плечу. Мог, когда хотел, забыть о своем отношении к людям и формальном отправлении процедур. Точнее, когда было нужно. Вот только сейчас зачем ему это?

– Если вы умрете, Элла, то вряд ли сможете быть рядом.

– Нет, дело в другом. Он придумал, как сделать слепок любой души и разума. Абсолютный, совершенный, на уровне обожаемых им кварков. И поместить его в вещь. Но не запереть, как в сосуд. Наоборот, сделать любой материал подвижным, чтобы разум мог свободно управлять формой. И тогда вещь, как живая. Она – личность, спутница, друг и продолжение руки.

Все-таки не понятно, зачем Жене эту дамочку слушать. Эмоциональная Элла секреты таких технологий не понимает, даже программирование пластики неорганических структур. О цифровых душах и вовсе что-то безумное. Но сказала Женя о другом:

– Вряд ли запертая насильно душа, пусть даже цифровая, будет испытывать дружеские чувства к хозяину.

– Да, вы совершенно правы, – вскинулась и закивала Элла, не замечая хмурого неодобрения Игоря. – Я Герочке тоже сказала, кто же захочет сидеть в заточении ради своего хозяина. Но он считает, что нужно делать слепок души и разума самого хозяина. И тогда вещь становится как бы истинным его продолжением. Знаете, у него есть часы от какого-то там очень дальнего предка. Старые, такие сейчас не носят. Он, конечно, заменил в них все недолговечные материалы, но все равно это какая-то музейная редкость. Герочка с ними не расстается. Хочет попробовать оживить собственной душой. Надеется, что станут самым верным другом.

– Это и правда звучит необычно. И это вас расстроило?

Увлекшись историей, Женя даже забыла думать, будет ли доволен Игорь ее вмешательством. Вопросами, которые, возможно, мешали, его диалогу.

– Нет, нет, вовсе не расстроило, – кудряшки взлетели, так сильно она мотнула головой. – Я просто сказала Гере, пусть это будет моя душа. Всегда рядом, на его руке.

– В смысле копия вашей?

– Не совсем. Я подумала, я просто подумала… Я читала про переселение душ и вдруг…

– Что?

– Что если я умру, то смогу переселиться в аксессуар. И всегда быть с Герочкой. На его запястье. Каждое мгновение. Он же не снимает часы. Значит, со мной не расстанется. Даже в своей проклятой лаборатории.

Игорь откинулся на диванную подушку с выражением глубокого шока от одного отдельно взятого идиотизма. Убить себя ради жизни и любви. Случай явно не для его ведомства. Когда логика отказывает, дело надо передавать даже не психологам, учителям математики.

– Послушайте, Элла. То, что хочет сделать ваш муж, это же эрзацы, квантовые слепки характера, образа мышления. Но не человеческая душа, она вряд ли может поселиться в предмете.

– Это вы не понимаете, а я читала мистиков! Душа после смерти, если возвращается на Землю, ищет самый удобный и близкой ей сосуд. И Гера сможет сделать его лучшим для меня. Я уверена. Вот только умирать боюсь, когда это делаешь сам – всегда больно.

Боже, как это нелепо звучит.

– Вы говорили мужу о своих поисках быстрой и безболезненной смерти? О том, что вы собираетесь жить в его часах.

Игорь чеканил слова официально, решил свернуть затянувшиеся откровенности.

– Нет, я пока только размышляла, собирала информацию. Он еще готовит свой эксперимент. Будет проводить через пару месяцев.

– Как вы думаете, ваш муж обрадуется, если на вас заведут дело о суицидальных попытках? Как раз накануне эксперимента всей его жизни.

Окончательно исчез теплый тон и бережные жесты? Профиль окаменел, холод звенел в каждом точно поставленном слове. Женя облизала сухие губы. За холодной властностью прячутся тени презрения, но от этого не меньше хочется подчиниться, прогнуться, а ей лично – раздвинуть ноги. Личный демон для умненькой девочки из благополучной семьи. Она даже не чувствовала жалости к Элле, застывшей восковой фигурой с красными пятнами на шее.

– Пожалуйста, не надо, – прошептала та. – Я как-то не подумала. Больше никогда, обещаю. Гера и так… он говорит, что от меня никакого толку. А так… преступление. Вдруг бросит меня?

Слезы безостановочно потекли по щекам.

Глупая обеспеченная дамочка мечтает стать любимой вещью собственного мужа. Это и есть ее место в счастливом обществе? Дать по башке, чтобы очнулась, или помочь умереть, чтобы возродилась в ремешке и циферблате.

Иллюзии для таких всегда важнее реальности.

Глава 12. Жертвы

Игорь не спешил заводить машину, просматривал что-то на служебном наладоннике и хмурился. Ни слова не выдавил в сторону Жени за все время визита.

– Скажи, зачем ты привел меня к Элле Дерновой. Давно ни к кому не таскаешь, а тут почти насильно выдернул. Зачем?

– Ты засиделась, Жень. Я не таскаю, и ты из дома не выходишь. Уже месяц.

Можно подумать, ему есть до этого дело.

Игорь отбросил коммутатор на заднее сидение, провел рукой по ее шее и нырнул пальцами в волосы. Ласковые массирующие движения разогнали по телу тысячи горячечных мурашек. Женя застонала, разом все выкидывая из головы.

Он рывком сжал в кулак хвост и жестко запрокинул голову, открывая шею. Мокро, широко провел языком снизу-вверх, царапнул зубами подбородок и вгрызся поцелуем. Собственническим, подавляющим волю.

Женя привычно потерялась в ощущениях. Но долго Игорь не развлекался. Отпрянул, убрал руку и нажал кнопку старта.

– Позвал с собой еще потому, что это жена Дернова. Ты же сама копаешься в алгоритмах создания живых материалов. Читаешь его статьи. День от ночи не отличаешь. Думал, сразу поймешь в чей дом тебя привез, обрадуешься, вдохнув дух гениальности. А ты – зачем?

Смотрит невозмутимо на дорогу и только пальцы поигрывают на руле. Ох ты, знак подавляемого недовольства. Будто не к суицидникам она интерес потеряла, а к нему лично.

– Не сообразила сразу, что за Дерновы здесь живут. И да – мне жутко интересны эти технологии. Если люди не стоят наших усилий, возможно, вещи – стоят.

– Вот видишь, мы думаем почти одинаково. Может, встретиться с самим Георгием Валентиновичем? В целях профилактики правонарушений побеседовать о его жене. А заодно и о его открытиях, которые толкают дамочку на преступление.

– Зачем? Ты же запугал ее до икоты. Она теперь и думать себе запретит, лишь бы мужа не расстроить.

– Хочу тебе помочь. Задашь великому ученому пару вопросов и, возможно, сделаешь мне живое кресло.

– У тебя будет кресло, а Эллочка, действительно, полезет в петлю, после того как Дернов устроит ей разбор полетов.

– Да плевал я на эту безмозглую идиотку.

– Ты чертов циник.

– Ты давно это знаешь, моя девочка. Я ношу воду в сите только в рамках служебных обязанностей.

В какой-то степени она сама стала разделять его взгляды. Люди, как волны прибоя, приходят с приливом, уходят с отливом и ничего не оставляют, кроме шума в голове. А программирование… как четки в руках. Раньше это казалось самым не интересным из квартета направлений их специальности: психология, юриспруденция, логистика, искусственный интеллект. Теперь же захотелось сменить специализацию. Или, наоборот, вернуться к привязанности школьной жизни – к математике.

Отец твердил, что ее не узнает. Мать плакала, просила окончить вуз, а потом уже разбираться в себе. Но она все равно взяла академический почти на выходе из альма-матер. Родители гневались, но винили не нее, а невесть откуда взявшегося взрослого любовника. И Женя перестала с ними общаться. Ушла с головой в собственный уютный мирок: секс, возбуждающее подчинение, тишина часто пустой квартиры и игры в искусственный интеллект.

– Я задам простой вопрос, девочка моя. Хочешь, я устрою тебя в лабораторию Дернова?

– Шантаж?

Он небрежно пожал плечами:

– Глупости, это будет взаимовыгодное соглашение. Герочке даже двойная выгода привалит. И жена не попадет в поле внимания служб, и у него в подчинении окажется талантливый и увлеченный сотрудник.

– Ага, увлеченный профан. А тебе какая выгода?

– Ну-у может, ты воодушевишься примером Эллочки, только без суицида, и подаришь мне какую-нибудь кофе-машину с собственной оцифрованной душой.

– Как же разбежался. Наша несчастная кофе-машина и сейчас страдает от твоего утреннего раздражения на весь мир. А так начнет осознавать, насколько ее существование беспросветно.

– Понял, с кофе-машиной не выйдет. Тогда, может, согласишься оживить какой-нибудь мужской золотой аксессуар, золотце ты моё?

Женя с силой толкнула его вбок локтем, и Игорь довольно заржал.

– Ладно, ладно, настаивать не буду. Мне тебя и без оцифровки хватает. Сейчас только заедем по еще одному адресу под моим наблюдением.

– Вторую экзальтированную дамочку мне за сегодня не пережить.

– Это мужик. К тому же рецидивист.

– Ого-го, жуть какая. Никогда лично не встречалась с рецидивистом. А вдруг он меня убедит откуда-нибудь прыгнуть, или что-нибудь порезать. Хоть какой он, опиши.

– Наглый. И самовлюбленный. Строит из себя душку-парня и пытается всех объехать на кривой козе. В общем, проверю работу следящих устройств, посмотрю на месте, чем занят. А то два раза подряд пропустил встречу с психологом и меня игнорирует.

– А показания имплантата?

– Стабильные. Но нельзя верить ни на грош, к тому же очередной технический гений.

– Но кому-то ты можешь верить?

– Нет, никому.

– А мне?

– Тебе я доверяю, потому что постоянно проверяю.

– Это клиника, Игорь.

– Это здоровый скепсис, Женечка.

Интересно, что рецидивист тоже жил в Замоскворечье. Окраинная часть, несколько авангардистских кондоминиумов со скоростными подъемниками по фасаду.

Игорь приблизился к двери на каком-то серединном этаже и назвал свое имя в регистратор. Пока самоубийца-неудачник не снят с учета, контроль может входить без предупреждения, если, конечно, вшитый имплантат не регистрирует отправление личных надобностей. Секс с соседкой или омовение в душе, и на голос или лицо контролера система двери не откроет.

Минимальное личное пространство предоставляли даже преступникам со стажем. Поэтому так трудно было предотвращать рецидив со вскрытием вен в теплой ванной. Расслабленный организм не передавал адекватных сигналов. Пока не становилось слишком поздно.

– Ох ты! Дорогие гости пожаловали. Закадычный враг лейтенант и прекрасная незнакомка.

Человек двигался навстречу по широкой темной прихожей. Весь гибкий, чуть дерганный. Руки – сучковатые плети и пританцовывающий шаг. Лицо, изломанное острыми углами скул, подбородка и бровей, с едкой насмешкой на губах. Высокий лоб подчеркивали боковые залысины и зачесанные назад волосы.

– Знаю, что ты всегда рад меня видеть. Особенно когда вхожу без спроса, – хмыкнул Игорь и сложил руки на груди. – Но сегодня я с помощницей. Знакомься Евгения – Звягинцева.

– Это то, что я думаю, лейтенант? – он многозначительно пошевелил бровями, но тут же спохватился, дурашливо поклонился и протянул руку. – Зовите меня Марк, прекрасная Евгения.

Вся эта пантомима на двоих не походила на стандартные встречи лейтенанта Климова с подконтрольными. Женя мгновенно напряглась и с заминкой ответила на рукопожатие. Допотопный мигающий на запястье браслет казался маркером заразы. Такие заметные давно не надевали. Он буквально кричал, что близко сходиться с носителем – не стоит.

– Хороша бижутерия? – поймал ее взгляд Марк. – Я попросил самый броский, теперь шокирую игрушкой коллег на работе. Следят, значит, следят. Глупо скрывать очевидное. Лучше кричать на каждом углу, чувствуешь себя не так унизительно. Пойдемте на кухню, гостёчки. Как раз ждал, когда господин лейтенант потеряет терпение и нагрянет закручивать гайки.

– Доиграешь, Марк, не гайки буду закручивать, а башку откручивать.

– На это и надеюсь, господин лейтенант.

И, раскачиваясь на шарнирах тела, отвесил ломкий клоунский поклон. Игорь небрежно пожал плечами и отправился вглубь квартиры по темному проходу.

– Да, и смотрите под ноги, а то домашняя лаборатория расползлась по коридору.

Ага, света бы побольше. Под ногой что-то хрустнуло, зашипело и рвануло в сторону. Включилась напольная подсветка, обнажая неровные, забранные поликарбонатом стены. Строительный вариант без ремонта. В правой комнате что-то лязгало, пыхтело воздушными потоками, но они свернули налево.

– Пытаешь что-то изобрести, чтобы всех обдурить и под шумок откуда-нибудь спрыгнуть? – с сарказмом спросил Игорь.

– Что ж ты так не хорошо обо мне говоришь, лейтенант. Что девушка подумает. Тебе ли не знать, что я на твердом пути исправления. Строю свое лучшее будущее в отдельно взятой лаборатории.

– Ну строй, строй, старатель.

Игорь уселся, а Марк с видом потомственного джентльмена отодвинул стул с высокой спинкой и пригласил жестом Женю. Она аккуратно опустилась и сложила руки на коленях. Видимо, придется играть в спектакле. Только все с текстами, а она экспромтом и на незнакомой сцене, где из-под ног механизмы выскакивают. Хорошо, ладно, многое не требуется, можно вообще изображать немую, или плотно занять рот угощением. Благо гора резаных полуфабрикатов на столе: мясо, рыба, сыр, куски маринованных овощей. А по центру пузырь декантера с густой кровавой начинкой.

Интересно, они нагрянули к подопечному по дороге или их специально ждали? Кто кого дурил в этой парочке? Преступник и коп?

Игорь откинулся на спинку и сложил домиком пальцы. Опять обдумывает свои жестокие игрушки. Марк ухватил декантер и покачал его в руке.

– Сухой сицилийский купаж. Вам налить, Евгения? Лейтенант, не грех выпить на службе за мою твердую поступь по пути исправления.

– Не юродствуй, Марк. Какая там твердая поступь, ты только петлять умеешь? Но имплантат и браслет я вижу на месте. Сам вроде в адеквате, насколько это для тебя вообще возможно. Так почему бы и не выпить?

– Вот напрасно ты меня, лейтенант, не желаешь слушать. Я как раз собрался сотрудничать с правоохранительными органами. Родил идею, как спасти заблудшие души.

И Марк сардонически оскалился. Карие, узкие глаза (не иначе в предках мелькали азиаты) уперлись почему-то в Женю, не в Игоря. Стало совсем неуютно. Таких как этот парень чужие души беспокоят не больше выпавшего за окном снега.

Игорь, закончив накидывать на тарелку, отхлебнул сразу полбокала и по-деловому спросил:

– И как ты поможешь?

– Я тут прочитал книжку о психотерапии двухвековой давности. В мозги с эмоциональной коррекцией тогда не лезли. Не умели. Беседы с психотерапевтами понятно. Но еще садились в кружок и по очереди рассказывали истории о своей никчемной жизни. Я подумал, почему бы и нет? Один поноет в соседские уши, затем другой, и, глядишь, все разойдутся, успокоенные и умиротворённые.

В университете давали историю психиатрии, и такой метод Женя сейчас с трудом вспоминала. Конечно, все хотят выговориться, быть услышанными, а лучше понятыми. Например, в ее репертуаре роль слушателя была самой постоянной. В такой идее был резон. То говоришь, то слушаешь, игра по правилам, и каждый участник в теме. Можно по кругу до бесконечности. Словесные сублимации способны отыграть и вытеснить любое действие.

– Что за чушь, – скривился Игорь и с силой ткнул вилкой убегающую маслину. – Мы пытаемся отследить все контакты и максимально их блокировать. А ты предлагаешь собирать преступников и их сообщников в группы. Даже вчерашняя студентка тебе скажет, что это опасный бред.

– Ну почему же. Не скажу, – буркнула Женя.

Удивительно, насколько легко явление может обернуться своей противоположностью. Пока психические отклонения, связанные с нанесением себе вреда, считались болезнью, групповые встречи назывались терапией. Как только общество определило их в преступления, общение людей вне закона превращалось в деятельность организованной преступной группировки. Страшный ярлык повесили на старую проблему или все же на новую?

– Ах, да. Ты же у нас спасительница несчастных овечек, особенно женщин с нелегкой судьбой.

– Зато тебе нет дела до их спасения. Но даже тупых овец сподручнее пасти стадом, а не поодиночке. Все в одном месте, глаза у пастуха не разбегаются. Простая физика и математика, между прочим.

Есть Женя не хотела, но вино все же выпила. Слишком терпкое на ее вкус, хотя каждый глоток согревал и прогонял напряжение.

– Смотри, как правильно нынче рассуждает молодежь, лейтенант. Стратегически. Можно смело передавать в их руки будущее. Даже я готов задержаться и на это будущее посмотреть.

И Марк многозначительно покрутил на руке браслет. Мол, можно теперь снимать, не понадобиться. Вот уж от чьей подвижной рожи веяло криминалом. Женя готова была поклясться, что такой персонаж способен убить кого угодно, но не себя.

– Хочешь обосновать новый метод, Женечка, вернись к диплому. Хотя, по-моему, все это трата ресурсов и детский лепет. Прямая эмоциональная коррекция, курс закрепления у психолога, и клиент готов. А других – могила исправит. Но уж точно не круговое блеяние и переливание из пустого в порожнее.

Злился что ли опять? Или нет, провоцировал. Резанул остро взглядом и снова на эту куницу Марка уставился. Что они хотят? Или это давний спор на двоих, старое противостояние? Копа и самоубийцы со стажем. Тоже мне, враги-партнеры.

Женя почему-то рассердилась. Захотелось дернуть Игоря на себя, залезть на колени и вцепиться в волосы. Расчетливая и похотливая скотина. И еще Марк этот. Уселся боком, вытянул складные конечности вдоль стола и бокал покачивает. Вроде как все ему наперёд ясно, и скука смертная.