сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)
Мы полностью поглощены друг другом и божественными ощущениями, которые эта связь производит. Наши тела, двигающиеся вместе, вызывают маленькие волны вокруг нас, которые становятся все больше, когда мы сходим с ума, и от того наши движения становятся хаотичными. Мы тремся и бьемся, и громко дышим в водовороте нужды, пока оба не достигаем пика желания и полнейшей эйфории в объятиях друг друга.
— Хейлз, — Дэниел шепчет мне в шею, уткнувшись головой в основание моей шеи рядом с пульсирующей артерией. — Я больше чем люблю тебя, малышка, — говорит он, и те несколько частей моего тела, что еще не растаяли от нашего предыдущего контакта, превращаются в лужу.
И я тебя.
Глава 26: Даже у святого есть прошлое
Только когда наша кожа становится неприятно сморщенной, мы, наконец, покидаем безмятежный океан. Накупавшись, уютно устроившись в кровати, истощенная и удовлетворенная, я кладу голову на грудь Дэниела, пока он нежно рисует круги на моей голой спине.
Я не знаю, что на меня находит, но чувствую, что больше не могу ждать ни секунды, чтобы стереть мельчайшие барьеры между нами. Вспоминая наш разговор, в котором он полностью открылся мне, его исключительный и великий поступок этим вечером и все, через что мы прошли, я убеждаюсь, что сейчас самое подходящее время, чтобы убрать негласную стену, которая еще существует между нами.
— Ди, — говорю я и целую его грудь, стальное создание, покрытое мягкой кожей.
— Да.
— Ты знаешь, мы всегда во время разговора уходим от темы моего сексуального прошлого?
— Да, а что? — лениво говорит он.
— Ну…, мне кажется, я хочу поговорить об этом.
— Сейчас? — его тело напрягается. — Тебе не нужно, определенно, не из-за меня.
— Я хочу. Я хочу полной открытости. Не хочу, чтобы что-то нас удерживало.
— Хейлз, — мягко предупреждает он. — Ты же знаешь, что моя боксерская груша дома, так? — он пытается ослабить внезапное напряжение, но я все еще чувствую нежелание, исходящее из его тела, через его скованность.
Я глажу его грудь и еще раз целую кожу. Он ждет, когда я начну говорить, пока я мысленно собираю паззл своих выдающихся юношеских лет, прежде чем продолжить поток слов. Такое ощущение, что детали являются полным отражением моего волнения. Слова зависают на кончике моего языка, будоража мою кровь.
— Итак, вот учетная запись моих дней шлюшки, — я пытаюсь сделать тему легче, потому что, очевидно, моему парню будет тяжело это принять.
Я смотрю вверх в поисках его глаз. Губы Дэниела даже не сдвинулись от моей попытки пошутить. Напротив, для него это огромный труд — оставаться спокойным, хотя его покорность говорит мне о том, что лежит под поверхностью. Он тяжело сглатывает, кривит рот и нервно кивает.
— Давай скажем так, во время тинейджерства и лет до 20 с чем-то я не была человеком, которому нужны отношения, хотя я наслаждалась сексом, — я кусаю губы и ищу его глаза, прищуренные под напряженными хмурыми бровями. Он снова просто кивает, кажется, ему не очень хочется отвечать.
Определенно, Джекилл борется с Хайдом…
— Это не драма, и не история о тяжелой травме. Просто про девушку, которая влюбилась, ну, думала, что влюбилась, переспала со своим первым возлюбленным, которого считала своей настоящей любовью, — говорю я и делаю глубокий вдох. Дэниел прочищает горло и не произносит ни слова. — Сразу после ужасного первого раза, который был настолько коротким, что я даже не поняла, что произошло, я искренне полагала, что он вырежет мое имя на своем сердце, но он стал совершенно равнодушен ко мне, — рука Дэниела на моей спине становится тяжелее, когда я продолжаю. — Не говоря уже о том факте, что я, возможно, не значила для него столько, сколько он значил для меня, придурок хвастался о нашей ночи всей своей компании. Позже, я была в ужасе, слыша об этом повсюду, из уст в уста, — мои следующие слова приглушенные, — я решила, что вся эта фигня с «эмоциями» была одной большой шуткой, и начала наслаждаться ничего не значащим сексом, — Дэниел обхватывает теплой рукой мою щеку на долгое мгновенье.
— Мы знаем, где он сейчас живет? — серьезно спрашивает он, и я улыбаюсь ему.
— Это было больше десяти лет назад, брось.
Его рот сжался в линию.
— От этого, будучи молодой и незрелой, я закрылась. Я построила высокие стены вокруг себя и приняла решение использовать парней, прежде чем они смогут использовать меня, — я пренебрежительно выдыхаю. — В целом, с этого момента это стало моим взглядом на отношения. Я никогда не позволяла себе открыться или пострадать снова, и со временем я даже научилась наслаждаться этим беззаботным образом жизни.
Дэниел поворачивается и погружает пальцы в мои волосы, слегка поглаживает их, не произнося ничего и разрешая мне продолжать.
— Как я уже упоминала, я наслаждалась сексом, и, поэтому продолжала им заниматься, никогда не давая своим партнерам ничего, помимо секса.
— Что заставило тебя передумать в моем случае? — спрашивает он низким голосом. И прежде чем я успеваю ответить, он добавляет немного раздраженно. — Не могу поверить, что вел себя прямо как этот кусок дерьма. То, как я обращался с тобой сразу после нашего первого раза.
— В тебе что-то было, что позволило тебе залезть мне под кожу, вопреки здравому смыслу и несмотря на все недовольства, — он дарит мне улыбку, немного дьявольской и мальчишеской.
— Я рад, — говорит он и подтягивает меня вверх, чтобы наши губы встретились.
Потом он глубже утопает головой в подушке, искренне смотрит на меня и говорит:
— Я извиняюсь за то время.
— Не стоит. Не то чтобы я носила твою спортивную куртку сразу после того, как поклялась быть только твоей…
Он фыркает.
— Хейлз, для протокола, давай больше никогда не будем упоминать, что до меня кто-то был. Мне действительно не хочется слышать об этом. Я серьезно могу начать охоту на тех отморозков.
Я качаю головой. Я тебе верю, психо.
— И, в любом случае, мне кажется, ты знала, что я твой единственный, — его губа со шрамом выгибается вверх, выставляя кончики зубов, придавая ему тот вид плохиша, который я так страстно обожаю. Я специально закатываю глаза, и он начинает меня щекотать.
— Дэниел, хватит, — визжу я. — Я едва могу дышать! — молю я о пощаде.
— Скажи это громко и четко, детка, я хочу это услышать, — говорит он голосом, срывающимся от смеха.
— Сказать что? — я хватаю ртом воздух от его атак.
— Дэниел Старк, ты мой единственный, — говорит он и усмехается, хватая обе мои руки своей, пока другая его рука щекочет мои самые чувствительные места.
Я кричу и заикаюсь между громкими приступами смеха:
— Дэни…ел. С…тарк. Ты…мой един…ственный.
— Молодец, детка, — смеется он и обрушивает свой рот на мой.
— Очень по-взрослому, — говорю я, задыхаясь.
Он улыбается и притягивает меня под себя, располагаясь у меня между ног. Его руки, по бокам от моей головы, держат его тело над моим. Он смотрит на меня, несколько золотистых прядей падают ему на лоб.
— Привет, — он растягивает губы во что-то озорное.
— Привет, — улыбаюсь я в ответ.
Он медленно наклоняется и начинает свою пытку, на этот раз очень приятную и долгожданную.
Глава 27: Просто еще один день в раю
Это утро создано для медленного пробуждения. Потягиваюсь руками и ногами и зеваю, прежде чем лениво открыть глаза. От вида комнаты, ярко освещенной теплыми солнечными лучами, я щурюсь, пока медленно адаптируюсь к яркости.
Я смотрю прямо, и в каждом панорамном окне с видом на Южнотихоокеанский рай меня встречает живописная картина чистых бирюзовых волн океана. Улыбаюсь, мечтая об утреннем французском поцелуе, пока вдыхаю аромат кофе, доносящийся с противоположной части виллы. Так как мы находимся далеко от цивилизации – и от всех других вилл на этом курорте – я просто надеваю стринги и лифчик, которые оставила на краю кровати прошлой ночью. Одев лишь это, я выбираюсь из кровати.
Дэниел наблюдает за мной напряженным голодным взглядом, пока направляюсь к нему. Он стоит, облокотившись на дверь террасы, с чашкой в руке и улыбкой на губах. Его жаждущий взгляд заставляет меня спросить:
— Что такое?
— Просто потрясающе, как ты можешь просто вылезти из постели утром и все еще выглядеть безумно сексуально, — я с трудом сглатываю, пока волна тепла проходит у меня между ног.
— Ну, и тебе доброго утра, — улыбаюсь и подхожу к нему. Тянусь за чашкой кофе и подношу ее к губам, радостно дразня его взглядом.
— В любом случае, угощайся, — он смеется и укутывает меня объятиями, прижимая ближе к себе.
Уткнувшись носом в мои волосы, он делает глубокий вдох. Я блаженствую в убежище его объятий и продолжаю пить ароматный кофе. Наклоняю голову и смотрю на него. Он наклоняет свою, смотря на меня в ответ.
— Это лучший день рождения, о котором могла мечтать. Спасибо тебе, — я встаю на носочки и оставляю на его губах мягкий поцелуй.
— Всегда пожалуйста, детка. Рад, что тебе понравилось, — отвечает он в мои приоткрытые губы. Затем ставит чашку на стойку и несет меня внутрь. В мгновение ока мы занимаемся горизонтальными кардиоупражнениями вместо утреннего кофеина.
* * *
— Эй, спящая красавица, ты скоро растаяешь в кровати, — Дэниел гладит меня по спине через тонкую белую простынь, накрывающую меня.
Открываю один глаз и смотрю на него, стоящего рядом с кроватью, руки сложены на груди и… накрываюсь с головой простыней, глубже зарываясь в теплую кровать.
— О нет, давай без этого, — говорит он весело.
— И кто это говорит? — бормочу я в подушку.
— Я, — чувствую, как его руки хватают край ткани, укрывающей меня, прежде чем он отвечает. Начинаю пищать, когда он сдергивает простынь и легко поднимает меня с кровати, перекидывая через плечо.
— Ты что делаешь? — кричу я со своей беспомощной позы.
— Спасаю тебя от пролежней, — я закатываю глаза. — Выбирай, ты просыпаешься и освежаешься сама или мне придется тебя заставить?
— Тебе придется меня заставить, — говорю я, подражая ему.
— Что это было? Ты меня проверяешь? — говорит он, и без предупреждения я оказываюсь, вопреки законам гравитации и взрослого поведения, висящей вверх ногами, бедра крепко сжаты, а кровь приливает к голове. Мои волосы почти касаются воды в бассейне на веранде.
— Ты рехнулся? — кричу я.
— Хмм, мне кажется, это ты звала меня психом. Поэтому ответ «да», — смеется он, пока я дергаюсь в воздухе.
— Хорошо, ты выиграл, — говорю я, качая головой. — Псих, — бормочу я, когда мои ноги, наконец, касаются пола.
— Как мы договорились ранее, по себе людей не судят, — он подмигивает и шлепает меня по попе.
После быстрого душа одеваюсь в свой белый льняной сарафан и очки Jackie Ohh и возвращаюсь в гостиную.
— Ну, я встала, чем хочешь заняться?
Он осматривает меня и удовлетворенно улыбается. Машинально я копирую его довольный жест.
— Давай пройдемся и потом пообедаем в той рыбацкой забегаловке, которую видели по пути сюда, — предлагает он, и я киваю, засовывая ладонь в задний карман его шорт-бермуд и сильно сжав ягодицу.
Он усмехается и просовывает руку под моей рукой и обнимает меня за талию. Прижимаюсь к нему, и мы начинаем идти по белому, поцелованному солнцем песку в этом нереально потрясающе-красивом месте.
— Возможно, мне придется улететь уже на следующей неделе, — говорит Дэниел после затянувшейся приятной тишины. Последнее слово звучит глухо. Я кладу голову на его напряженную руку и громко вздыхаю.
— Насколько в этот раз?
— Единственное положительное в этом, что это займет не больше пары дней, — он целует меня в макушку. — Я хочу, чтобы ты поехала со мной, — говорит он.
— Не уверена, что смогу, — отвечаю я и раздумываю над этим вариантом, приходя к выводу, что это не возможно. — Вообще-то я точно не смогу. Нас всех не было целую неделю. Я взяла дополнительный выходной, чтобы побыть здесь. Я точно уверена, что понадоблюсь Джошу на работе в понедельник.
Дэниел смотрит на океан, поглощенный мыслями.
— Я хочу, чтобы ты была там, Хейлз, — решительность его слов практически осязаема. Я поворачиваюсь и смотрю на него.
— Я бы с удовольствием полетела с тобой в Таиланд, поверь мне. Но там у тебя будет забот по горло, я серьезно не смогу, это моя работа.
— Подумай об этом, — строго говорит мой Мистер Упертый, но я пропускаю это мимо ушей. Я вообще не настроена начинать какую-либо ссору. Не здесь и не сейчас.
— Хорошо, — говорю я, чтобы отпустить эту проблему хотя бы на данный момент. Когда мы вернемся в реальность, будет достаточно времени для ссор.
Пока я сижу в нашем личном кусочке океанской нирваны, я смотрю на Дэниела, который глубоко погружен в поедание лобстера с маслом за ланчем. По возвращении с нашей долгой прогулки мы решаем остаться в бунгало с едой в одиночестве, на несколько оставшихся часов перед отлетом.
Медленно провожу взглядом по голой груди Дэниела, его точеным мускулам под загорелой кожей, его широкой шее. Его прекрасное лицо, пока что самая любимая моя часть в нем для любования, и эти шрамы… я даже не буду восхвалять их. Они невероятны, чистое совершенство.
Да, Хейлз, шрамы от увечий и психологические шрамы это точно «чистое совершенство», извращенка.
И я думаю о том, что слышала так много раз, с тех пор как мне впервые рассказали про отношения: «Всякая вещь лучше у своего источника» (Прим. пер.: Паскаль «Письма к провинциалу»). После того, как подвожу итог наших отношений в коридорах своих мыслей, я не могу не согласиться с этим высказыванием. Когда дело касается нас, когда дело касается его, с каждым днем я люблю его еще больше. Иногда думаю, что это за пределами безумия — любить кого-то так, как я люблю его.
— Земля вызывает Хейлз, — Дэниел смотрит на меня, нахмурив лоб и слегка улыбаясь. — Кажется, ты где-то в тридевятом царстве, где все замечательно.
— Я сейчас не там? — смотрю на него в ответ. — Честно говоря, просто думала, что любить кого-то так сильно, как люблю я, предоставляет мне бесплатный билет в дом сумасшедших.
— Меня? — говорит он одними губами и указывает на себя.
Я улыбаюсь и киваю в ответ. И от того, как он улыбается, понимаю, что попала. На всю жизнь.
— Хейлз, детка, я хочу чтобы «долго и счастливо» было как сейчас, — а вот и слэм-данк (Прим. пер.: слэм-данк — вид броска в баскетболе, при котором игрок выпрыгивает вверх и одной или двумя руками бросает мяч сквозь кольцо сверху вниз).
Я буквально запрыгиваю на него и расцеловываю его прекрасное лицо. Он широко улыбается, наслаждаясь каждой частичкой моей атаки.
— Держи это в уме следующие два дня, — говорит он с заговорщической улыбкой и ярким взглядом.
— Что?
— Просто говорю, — он смеется над своей шуткой, будто наслаждается ее скрытым смыслом, потом поворачивается и делает глоток пива из бутылки.
— Серьезно, что ты имеешь в виду?
Он пожимает плечами, не меняя выражения лица. Я качаю головой.
Внезапно, чувствую, будто маленький камешек застревает у меня в горле.
— О, нет, пожалуйста, скажи мне, что это не то, от чего буду задаваться вопросом, как я чувствую… — начинаю паниковать.
Он прищуривается и озадаченно изучает меня. Ему требуется немного времени, чтобы понять мой вопрос, и когда до него доходит, он качает головой.
— Нет! — этот единственный слог подчеркнут решимостью. — Черт, нет, — Дэниел улыбается мне, прикрыв один глаз от ослепляющего солнечного света, и говорит: — И я знаю, о чем ты, поверь мне. Эти чувства иногда кажутся нереальными, — он встает и, проходя мимо меня, оставляет поцелуй на моей макушке. — Схожу за очками, принести твои? — это последнее, что он говорит, прежде чем выйти в спальню.
И все? Загадочное высказывание, брошенное в воздух, без дальнейшего объяснения? Когда он в очках легкой походкой возвращается, вручая мне мои, я выгибаю бровь.
— Ну?
— Что? — он хмурит брови над серебристой оправой.
— Не хочешь объяснить свое высказывание?
— Мы все еще об этом? — он с воодушевлением кривит рот и качает головой. — Если я скажу сейчас, то… нет.
— Ты же знаешь, что ты самый раздражающий человек из всех, кого я знаю, да? — я драматично надеваю очки и ложусь, положив голову на скрещенные руки, специально не смотря на него.
— Я тебя тоже люблю, детка, — усмехается он, чересчур радостно.
* * *
В шаге от получения солнечных ожогов, мы решаем зайти внутрь, отдохнуть и посмотреть телевизор. Укладываемся на удобной софе, головы на противоположных подлокотниках, мои ноги уютно устроились между ног Дэниела. Одной рукой он держит мои стопы, а другой листает многочисленные каналы. Когда он находит фильм для взрослых, поднимает голову и ловит мой взгляд. Он двусмысленно двигает бровями.
— Вот если бы там было подобие сюжета, — вздыхаю я, устраиваясь поудобнее на диване.
Лицо Дэниела озаряется, и из его рта вылетает веселый смешок. Он складывает руки у рта и шепчет:
— Давай я открою тебе секрет, детка: в таких фильмах они не влюбляются и не женятся, — его расслабленная ухмылка превращается в широкую улыбку.
Я морщу нос и бормочу, прищурившись:
— Умора, — но не могу сдержать губы, растягивающиеся в улыбку. После переключения каналов мы засыпаем под новости.
* * *
